Страница:
Тим, постаравшись встать спиной к Моти, но лицом к Кобе, саркастически ухмыльнулся, как бы говоря: "Ну, мы же с вами понимаем, хаверим!.." Его мозг лихорадочно заработал в привычном для него направлении. Да, умник Моти, его бывший армейский приятель, нынче основной разработчик компьютерных игр, сделал своё дело. Большое дело, надо отметить! Превзошедший самые смелые ожидания результат скалится перед ними всеми своими многочисленными зубами-клавишами и сверкает гигантским экраном, пугая габаритами малодушных лулианичей!.. Но неужели именно этот соперник прославится, как один из авторов эпохального проекта? Не-е-ет! Ни за что! Значит, если сами ещё не смекнули, надо намекнуть боссам: неплохо бы отправить Блоха подальше отсюда, от угишотрии, от "Лулиании", желательно – и от Эрании, хотя бы на время, пока всё оформится и образуется! А тем временем Мезимотес перенесёт уникальный компьютер в нужное место, где фанфаризаторы Тима займутся монтажом самого мирового аттракциона – да так, чтобы ни одна живая душа не видела, каким образом весь Парк превращается во всех-всех-всехную "Цедефошрию". Значит, вокруг Парка надо будет соорудить высокий забор… это, пожалуй, выход… Потом поймут… Заодно все узнают, что Тим Пительман, и никто иной, – создатель "Цедефошрии"!.. Ну, ясное дело, под мудрым руководством Минея Мезимотеса и Кобы Арпадофеля!..
Мысли Арпадофеля текли в почти параллельном направлении: после такого успеха более нет смысла тушеваться. Пришла пора на первый план вывести великую науку фанфарологию! Вот только никуда не деться от сугубо практических вопросов.
Например: как всё это оформить так, чтобы гениальный выскочка Блох ни на что даже не подумал претендовать? Кому они нужны, лишние соавторы? Тем более из тех, кто нужен, ТОЛЬКО пока нужен…
Первым делом – угишотрия Моти, отойдя с Минеем к окну, рассказывал и показывал ему наброски Фанфарического золотого гальюна. Миней с улыбкой поглядывал на маленький экран и вдруг подозвал к себе Тима, который скромно и несколько опасливо маячил сбоку от разросшегося дисплея: "Тимми! Иди-ка сюда, хабиби, посмотри: теперь ты будешь доводить эту программу до ума. Вникни и дай свои замечания". Моти покраснел: "Простите, адони! Фактически программа готова, во всяком случае, её основные позиции.
Осталась доводка и шлифовка – конечно, Тим способен это сделать. Но прошу не забывать: это – моя разработка!" – "Конечно, конечно, my friend! Если ты ещё не забыл устав "Лулиании", у нас нет частных авторов разработок, есть коллективный разработчик – фирма! Но для начальства, конечно же, ты – автор Фанфарического золотого гальюна! – успокаивающе проворковал Миней. – Однако, перед тобой более важная задача: подготовка документации по суперпрограмме физического саморазрастания компьютера. Не мне тебе рассказывать!.. Поэтому некоторые мелкие вопросы смело можешь с себя сбросить…" Моти, неожиданно для себя, резко и решительно прервал Минея: "Извините, адони! До полной документации ещё далековато! Необходимо провести испытания суперпрограммы саморазрастания, как таковой. А до того ещё необходимо исследовать и как следует доработать. Мне кажется, в ней ещё остались лакуны, которые нужно заполнить. Я ведь не для того вам показал и рассказал, чтобы вы тут же принялись это запускать. Я вам как ответственный разработчик говорю: это только начало!.." – "Тем более ты не можешь распыляться на мелочи, вроде Фанфарического золотого гальюна!.." – "Тов… тем более он уже почти готов… Что же до программы саморазрастания, то… никто не может ручаться, что тут нет элемента случайности! Надо исключить всякую вероятность проколов. Не вы ли мне говорили, что надо медленно спешить?" Арпадофель сверкнул глазами, на его лицо уже начали набегать признаки надвигающейся бури оттенка третьеднёвочного свекольника. Миней тут же сказал: "Коба, спокойно! У нас ещё есть время. Лучше тщательно отработать, чем профанфарировать преждевременно, а потом – фиаско. Мы права на это не имеем – тем более из-за неоправданной спешки!.. Иди и займись своим проектом. Загрузи кое-кого своими лекциями как можно плотнее", – и многозначительно дёрнул головой в неопределённом направлении. Арпадофель стрельнул в сторону Моти гнойно-ядовитым лучом из левого глаза и выкатился из комнаты.
Моти не очень понравилась реакция боссов на происходящее. Не требовалось шестого чувства, чтобы понять, что ситуация медленно, но верно меняется – и не в его пользу. Самое главное – изменилось отношение к нему всегда такого дружелюбного и понимающего Минея Мезимотеса. Сердце его упало, и на лицо набежала туча.
Миней поднимался с ними обоими по лестнице в комнату Тима и, нежно приобнимая Моти за плечи, ласково журчал: "Моти, дорогой, ты совершил невозможное: создал программу саморазвития и саморазрастания!.. И то, что ты догадался использовать именно силонокулл! Это поистине открытие! Поздравляю! За это тебе полагается крупная премия, и ты её получишь! Кстати, мы не можем не отметить и вклад твоих прекрасных детей в наше общее дело! Спасибо тебе за воспитание отличных детей, нашего светлого будущего! Вот, как только ты закончишь то, о чём мы говорили, мы с Кобой хотели бы, помимо прочего, наградить тебя длительным отпуском. После такой напряжённой работы тебе просто необходимо хорошенько отдохнуть. Мы не можем допустить, чтобы Моти Блох сгорел на работе! Впереди нас ждут новые перспективные темы, но об этом пока рано говорить. Прежде всего, ты должен отдохнуть – вместе со своею прекрасной, дружной, любящей семьёй!" Невозможно было не уловить режущую слух фальшь в каждом слове уважаемого шефа, не увидеть чуть зловещий зелёный огонёк в его глазах, озаряющий непривычно застывшее лицо знаменитого на весь мир, уважаемого Минея Мезимотеса. Моти отвернулся и грустно усмехнулся.
Тим и Моти стояли на лестничной площадке. Моти мрачно курил, почти не глядя на Тима. Раскалывалась голова, да и боссы, чёрт их дери, испортили настроение. А может, прав Бенци, и нельзя было столько времени сидеть подле этого огигантевшего компьтера, завывающего силонокуллом?
Тим, склонив голову набок, с подчёркнуто сочувствующим любопытством уставился на него и молчал. Моти держал перед собой ноут-бук, сосредоточенно просматривая один за другим блоки программ, относящихся к теме, и тоже молчал. Наконец, Тим мягко проговорил: "Моти, а дай мне сигарету, а-а!" – "Ты же бросил курить!" – "Начинается нервный период… Большая ответственность, понимаешь ли… Вот сейчас надо доводить до товарного вида твой… э-э-э… Фанфарический золотой гальюн…" – "Не беспокойся! Он уже фактически завершён. А впрочем, мне не жалко, бери эту программу. Надеюсь, твои фанфароны её не запорют… – еле слышно пробурчал Моти и неожиданно пристально уставился на Тима: – Кстати… я слышал, что ты где-то уже использовал мою идею музыкального запуска и управления, которая сейчас так интересно сработала в программе саморазрастания. Ты, как я понял, выдаёшь эту идею за свою". – "Кто тебе сказал? И ты поверил?" – "Я не знаю, где ты это используешь. А раз не знаю, спрашиваю напрямую. Потому что это факт: ты присвоил мою старую идею! Арпадофель на весь коридор звонил, что это, якобы, твоя идея.
Ты же ведаешь вопросами акустики и электроники по нашей теме. Возможностей применить эту программу – мильён!" – "Ну, что ты, хабиби! Разве я могу обидеть, да просто обобрать моего старинного друга! Ты подумай! И к тому же ты – отец дорогих лапочек Галя и Гая!" – полное лицо Тима расплылось в широкой улыбке.
Моти не ответил на его улыбку, он закрыл ноут-бук, сунул его под мышку и продолжал курить, глядя куда-то вдаль. Пительман пожал плечами.
Моти поднял голову, встретился взглядом с Тимом – и увидел в его глазах нестерпимое выражение превосходства, неожиданно для себя сжал кулаки, глаза его недобро сузились. Тим заметил его непроизвольный жест и, отступив на пару шагов к двери своей комнаты и ухватившись за ручку, неожиданно спокойно, насмешливо обронил: "Ты знаешь, я никогда не мог понять – зачем вам с Рути понадобился третий ребёнок? Вам же крупно повезло: сразу одним махом родились близнецы. Да ещё такие красивые, удачные! В нормальной современной семье – достаточно. Зачем вам ещё и это… э-э-э… худосочное создание понадобилось? Рути только фигуру себе испортила!.." Моти вздрогнул: то же самое ему как-то высказали близнецы – правда, другими словами. Это вызвало у него такой шок, что он несколько дней не мог в себя придти. Но ничего не сказал ни самим мальчишкам, ни тем более Рути. Теперь-то ясно, откуда ветер дует! М-да-а… Хор-р-роший воспитатель оказался у его мальчиков, пока он был по макушку погружен в работу и выстраивал свою карьеру. А Рути… Ну что взять с его мягкой и слабохарактерной жены, тем более, когда у мальчишек, особенно у Галя, в самой резкой и чёткой форме прорезался характер её отца, которого она всегда боялась… А теперь по инерции робеет перед своими детьми, мальчишками… Моти в сердцах плюнул и побежал вниз через две ступеньки в совершенно расстроенных чувствах. Никогда Тим не позволял себе так его задевать, как сейчас!..
Тим глядел ему вслед, ухмыляясь и широко расставив ноги. Неожиданно из заднего кармашка его брюк раздался характерный пассажик силонофона – это был сигнал та-фона.
Пительман вытащил пёстренький аппаратик, раскрыл и прижал к уху. Разговор с Моти был тут же позабыт: из трубочки нёсся ласковый голос Минея: "Тимми, ты не мог бы сей же момент бросить всё и заскочить ко мне?" – "Момент, шеф! Я свободен, тем более для ваших дел".
Миней указал ему на огромное кресло в углу, удалённом от окон и от двери.
Впрочем, и стол босса тоже был задвинут в глубину кабинета, поближе к стене, которую полностью закрывал необычайно пушистый ковёр с затейливо вытканными на нём серо-зеленовато-желтоватыми спиралями, переплетающимися с эллипсами, пронизанными тонкими ослепительно-белыми молниями. Это, да ещё и густой длинный ворс ковра создавали впечатление непрерывного вращения спиралей и эллипсов в бешеном танце. От этого начинало слегка позванивать в голове. Поэтому Тим изо всех сил старался не глядеть на ковёр. Но босс заметил его непроизвольные попытки и как бы вскользь заметил: "Я вижу, что оптический эффект на тебя действует!.." – "Конечно!.. Жаль, что у нас нет специалистов-оптиков". – "Нам сейчас важен не только оптический эффект… – тонко улыбнувшись, произнёс Миней.
– Но я хотел бы с тобой о другом поговорить. О дельце, имеющем отношение к другим эффектам. Только не удивляйся, милый мой!.. Я слышал в ирие о некоем клубе, где собираются выходцы из России. Старенькое, обшарпанное здание почти на окраине Эрании. При этом клубе есть самодеятельный ульпан-гиюр. Я намекнул Ашлаю, что этот клуб следует взять под наш контроль, обеспечить добавочным финансированием… Ремонт, то, сё… новая вывеска… Представляешь? – шикарные помещения, всякие секции по интересам!.. Немного на отлёте – главная контора продуктовой сети "У Петра и Павла"… скажем так, либерального типа. Нет, не подумай чего плохого: так действительно зовут ребятишек, организовавших этот бизнес. Не их вина, что получилось немного… э-э-э… символически…" "Что-то я не врубаюсь, шеф. Какое этот клуб с ульпан-гиюром имеют отношение к "Лулиании" и к угишотрии? К фанфарологии, наконец?" – недоуменно поднял брови Пительман. – "Сейчас поймёшь… Нынче там просто собираются самые разные люди – поообщаться на родном языке, попеть вместе любимые песни… А мы создадим особый, экспериментальный, ульпан-гиюр, куда наберём специальную группу… отнюдь не случайных людей! – многозначительно понизил голос Миней. – Никакой стихии, которая, сам знаешь, куда может завести… Наши люди уже связались в странах бывшего СССР с… э-э-э… группой "Штиль"… Интересное название, правда?.." – "Очень!.. Но я что-то никак не могу догнать до смысла…" – "Сейчас догонишь, мальчик мой! Мы хотим привезти и создать тут группу наших людей. Условно назовём их, так сказать, штили… э-э-э… по названию их головной фирмы. Эти наши штили со временем, после требуемой подготовки… э-э-э… органично вольются… в среду их бывше-нынешних… меиричей… Понимаешь, что это значит? Как бы их, но на самом деле наши люди в упёртой фиолетовой среде! А силонокулл – само собой, тоже нам в помощь!.. Ну, не тебе рассказывать, хавер Дабур!.." – "Я, кажется, начинаю смекать". – "Ну, ещё бы! Доберманова школа! Твоё дело – навести мосты с первой группой штилей. Ты же у нас обаятельный!.. Надо будет нам вместе разработать спец-программу их обучения. Когда они конкретно появятся, я дам тебе знать. Ты возьмёшь этих ребят под свою ненавязчиво-нежную опеку, как только ты и умеешь. В общем, хавер, думай! Можешь подключить Офелию…" – "Цели ясны, задачи определены! Как я понимаю, это тоже работает на угишотрию!" – важно поднял палец Пительман. – "Ещё бы! Но ты не запускай и основной проект. И не ссорься с Моти!
Мне очень важно, чтобы вы с ним вместе работали!.." – "Боюсь, он мне перестал доверять…" – "Но в дом к ним ты же вхож?" – "Ох… Да… Но как это всё сложно…" – вздохнул Тим. Миней ласково похлопал его по плечу и предложил: "Давай поужинаем…" …
Открыв рывком двери своей машины, Моти плюхнулся на сиденье, чтобы отдышаться и придти в себя. Вытащил та-фон и, нервно тыкая в кнопки, набрал номер Рути. Пока звучали длинные гудки, он весь извёлся. Наконец, зазвучало родное, приятное чуть с хрипотцой контральто жены.
Сидя в салоне, в своём любимом кресле с вязанием на коленях, Рути, прижав к уху маленький аппаратик, улыбаясь, говорила нараспев: "Это ты, Мотеле? А-а… У меня всё в порядке. Ширли у себя, мальчики… не знаю, где… Говорили, у них вечером с этим… э-э-э… Тимом встреча… Сдался он им!.. А что я могу сделать… Ну-у, Мотеле… Это ты должен его послать… Я не могу… А почему ты не можешь? Как – только что с ним расстался? – лицо Рути начало потихоньку мрачнеть. – Не может быть! Ну, не расстраивайся… Дома расскажешь… Приезжай поскорей!.. Я тебе приготовила что-то вкусненькое… Не скажу… Увидишь, попробуешь…" Моти выводил машину на магистраль и, автоматически следя за дорогой, подумал: "А всё-таки хорошо, когда есть тихая пристань, и всегда рядом такая тёплая и любящая Рути.
Тиму гораздо хуже, вот и приходится ему руки греть у чужого огонька. Или ещё его ящерица… И никакие самые высокие должности не помогут!.."
После неприятного разговора с Тимом, Моти меньше всего хотел привлекать его к окончательной компоновке угишотрии. Но Тим и без того был занят приятными во всех отношениях, сугубо деловыми и архисекретными беседами то с Арпадофелем, то с Мезимотесом – ему было не до рабочих контактов с Моти, которого он, кроме того, ненароком оскорбил. Судя по всему, создание нового спецотдела чрезвычайно увлекло боссов и Тима, но Моти это уже совершенно не касалось. Во всяком случае, он так полагал.
Закончив компоновку основных блоков программы, Моти связался с Бенци, и тот пришёл к нему в новый рабочий кабинет, который боссы выделили Моти. Давно они не работали вместе так дружно и слаженно, понимая друг друга с полуслова, как это бывало у них в армейской молодости, дуэтом, – один баритоном, другой мягким тенором, – помурлыкивая любимые песни дней их армейской молодости. Вместе они загрузили финансовый блок в соответствующее место программы. Моти с грустью понимал, что они с Бенци последний раз работают, получая истинное удовольствие от дружеского и делового общения.
Закончив работу, оба тщательно проверили каждый блок и каждую подпрограмму. Оба убедились, что всё в полном порядке, и Моти предложил Бенци пойти вместе попить кофе в "Шоко-Мамтоко" в центре Эрании. Там, сидя за маленьким столиком в тени густого, усыпанного яркими крупными цветами дерева, Моти из лёгкого разговора за чашечкой кофе понял, что Бенци всё ещё не понимает истинной цели только что завершённой разработки гигантской компьютерной игры. Он, оказывается, до сих пор продолжает искренне верить, что вся эта игра предназначена для таинственного заказчика-хуль из маленькой, богатой северной страны. Сейчас Моти, наконец-то, решился и под большим секретом открыл Бенци, для какого именно проекта тот разработал сложный финансовый блок, а главное – где эта программа будет использоваться. Но даже сейчас он не решился раскрыть тонкие подробности, о назначении которых и сам-то имел смутное представление. Бенци был потрясён. Он побледнел, широко раскрыл глаза, уставился на Моти, и с неожиданным стуком поставил чашечку на стол: "Мо-о-ти, как же так? Я-то был убеждён, что это работа для заказчика-хуль!.. Ведь ты именно так мне и сказал, когда поручал эту работу!" – с обидой протянул Бенци. – "Не обижайся, Бенци. Я не мог поступить иначе, просто не имел права. Да и сам всего тогда не знал. Мне самому только недавно раскрыли новые подробности, когда у меня неожиданно выскочил та-а-кой результат.
А сейчас… э-э-э… нам просто повезло, что мы с тобой смогли так свободно вдвоём поработать, и никто нам не помешал…" – "Даже так?" – недоверчиво пробормотал Бенци.
И тут он вспомнил!..
Несколько недель назад они всей компанией направлялись на обед в ближайшее кафе.
Несколько в стороне вразвалочку брёл Зяма Ликуктус, как бы случайно прислушиваясь к тихим беседам Бенци и его друзей. Он не мог не обратить внимания, что остальные постарались не посвящать его в то, о чём они между собой вполголоса беседовали. Тогда он приблизился вплотную к Бенци и со своей искательной, с неприятным налётом, улыбочкой чересчур громким голосом заявил: "Бенци, ведь и ты во всём этом принимал непосредственное участие!" – "Объяснись, пожалуйста! В чём – "во всём этом"?" – резко спросил Бенци. – "Ну, как же! Ведь ты разрабатывал свой блок для угишотрии!" – "Ка-какой та-такой угишотрии?" – заикаясь и покраснев, в сильном недоумении переспросил Бенци, Ирми и Максим с интересом уставились на Бенци. В их глазах светился недоумённый вопрос. – "Как же! Ты ведь проектировал программу финансового блока?" – торжествующе заявил Ликуктус. – "Ну, да! Этим и занимается моя группа – финансовыми блоками, финансовыми обоснованиями, – подтвердил Бенци. – Мне было сказано, и в техзадании значилось, что я это делаю в соответствии с международными стандартами, потому что для заказчика-хуль!" – "Угу! Для компи-казино ты делал работу! То есть, для одного из важнейших блоков той же угишотрии! А это не просто так себе тема, это очень важный государственный проект: использование компьютерной игровой техники для внедрения струи подобающей цветовой гаммы во все слои народных масс. Потому так и называется – угишотрия! Ну, а то, что ты не знал, для чего и на кого работаешь, не меняет дела и, уж конечно, не исключает твоего участия! Стыд и позор, что ты теперь пытаешься отрицать своё участие в работах по внедрению в широкие массы силонокулла как основы струи подобающей цветовой гаммы!" – "Какое ещё, к чёрту, компи-казино! Какая ещё струя!" – взорвался Бенци. – "Только не говори мне, пожалуйста, что ты ничего не знал!
Неужели твой шеф Моти Блох тебе ничего не рассказал? А мне Тимми всё-всё-всё рассказал! Ему сам босс велел!.. Поэтому не отвертишься: всё равно ты в это замешан! А значит, не имеешь права критиковать струю подобающей цветовой гаммы и силонокулл!" – "Иди-ка ты, гуляй, Зяма, своей дорогой и не мути воду! То, что я разрабатывал для заказчика-хуль, – так это работа, за которую я получаю свою зарплату. И не более того…" – "Ну-ну! Славная иллюзия! Только учти: тут он, под боком, твой заказчик-хуль!" – неопределённо усмехнулся Зяма, плавным жестом указательного пальца указал куда-то в сторону и действительно пошёл своей дорогой. Бенци застыл, весь красный, под взорами своих друзей. Он тяжёлым взором разъярённого льва буравил спину удаляющегося вразвалочку Зямы.
Бенци снова покраснел и потряс головой, как бы стряхивая с себя неприятные воспоминания. А Моти меж тем говорил: "Сейчас нам светит большая премия, и я постараюсь выбить для тебя куш посолиднее. Тебе же деньги необходимы?" – "Вообще-то, конечно. Нехама должна родить шестого. Не знаю, сможет ли она после этого работать, и когда, если сможет. Уж слишком тяжело ей даётся это дитя, а ведь ещё и роды. Она после рождения близнецов очень сдала. Это уже давно не та бойкая активная Нехама, которую мы с тобой знали в молодости. Ведь после того тяжёлого рождения близнецов мы думали, что больше не будет у нас детей. А потом неожиданно родилась Шилат… как подарок… И вот сейчас… и к тому же возраст…
Но получить грязные деньги?.." – "Не переживай. Я знаю, что виноват перед тобой, но, поверь, я и сам был в это втянут так, что многого не знал. Я даже сейчас не совсем понимаю, как это у меня вышло, что такой монстр получился… Зато было жу-у-утко интересно!.." – "Да уж! Да ещё, наверное, немного отравился силонокуллом. Одного не понимаю, Моти, ты уж прости меня. У тебя прекрасная дочка, тонкая, нежная, воспитанная, с прекрасным вкусом – и при этом с твёрдыми взглядами. А сыновья…
М-м-да… Не хочу тебя обижать…" – "Да я понимаю, – помрачнел Моти и отвернулся. – После того, как мои твоего мальчика избили. Как он сейчас, кстати?" – "Нормально. Всё прошло. Только нос немножко… э-э-э… набок… да маленький шрам на брови остался. Ну, иногда ещё головокружения, но это ерунда. Учится прекрасно, очень много занимается. Он у меня всегда был слишком тихим и серьёзным. И совсем не драчун!.. наоборот: всегда и при любых обстоятельствах пытался всё решать миром, причём со всеми!.. Не то, что я в детстве, – улыбнулся Бенци своей характерной добродушной улыбкой, и Моти вспомнил молодого Бенци, чеширского льва их армейской молодости. – У нас такая же бойкая Ренана, девчонка наша старшая. Но она и молодец: уже понемножку берёт заказы, шьёт, вяжет. Тоже, кстати, заработок! И как это девчонку на всё хватает?.." – "Подружка нашей Ширли?" – "Да-а, – расплылся в улыбке Бенци. – Подруги не-разлей-водой!" Так, за разговорами о детях, прихлёбывая кофе, Бенци немного позабыл, о чём Моти только что ему рассказал. Только вдруг, отодвигая чашечку, обронил: "А кстати, правду ли говорил Ликуктус, что эта программа называется… э-э-э… как-там-её? – угишотрия?" Моти остолбенел: "А он-то откуда знает? Я был уверен, что это название знают только 4 человека в "Лулиании"!.. И мне-то его только недавно сказали!" – "Не знаю, откуда… Он хвастал, что ему Пительман всё рассказал…" Бенци помолчал и сменил тему: "Между прочим, твоя Ширли плохо воспринимает силонокулл. Ты это знаешь?" – "Да, что-то вроде заметил. Вот ещё забота! – чтобы мальчишки не заострили на этом своё внимание". – "Да, береги её, дочку свою! Так вот… Интересно – угишотрия… Э-эххх! – грустно вздохнул Бенци. – Ну, да, ладно, дело сделано – не вернёшь… – и добавил: – А всё-таки жаль, Моти, что так у нас с тобой сложилось, и даже наши девочки не смогли вернуть нам былую дружбу… э-э-э… семьями… Насколько было бы всё проще и яснее!.." – "Ты же сам понимаешь, что это почти невозможно для меня… Особенно сейчас…" – отвёл Моти взгляд.
Официальные генеральные испытания угишотрии были успешно завершены.
Как только члены Приёмочной Комиссии разошлись, а главное – удалились донельзя довольные Пительман и Арпадофель, Мезимотес нежно взял Моти под руку и повёл к себе в кабинет. Там, заботливо усадив его в кресло, он официальным тоном выразил ему благодарность за работу, вручил конверт с чеком на небывало кругленькую сумму и спросил: "Как бы ты хотел распределить премию?.. Нет, не эту сумму, это твоё. Мы же с Арпадофелем тебе дали внеочередной отпуск на… на… Полгода-год можешь спокойно отдыхать! Очень желательно сменить обстановку. Ты понял? Только держи с нами связь по электронной почте…" – "Да, конечно…" – ошеломлённо чуть слышно пробормотал Моти. – "А теперь другой важный вопрос. Итак, кого нам ещё представить к премии?" Моти назвал несколько имён, потом с неожиданной твёрдостью добавил: "В первую очередь непременно – Бенци Дорон и его группа!" – "А более достойных у тебя в бригаде не нашлось?" – "Шеф, мы с вами с самого начала договорились, что все разработчики основных блоков получают большую премию в случае удачного завершения темы. А у нас оно не просто удачное, но – весьма успешное!" – "Беседер! Всех разработчиков блоков награждаем, и твоего протеже – не обидим! Не волнуйся!" – "Я хотел бы проследить за этим! Чтобы никакой хавер Тимми не помешал торжеству справедливости…" – "Беседер, беседер…" Так Бенци получил довольно солидную премию, которая подгадала к рождению шестого ребёнка, а до того был отправлен во внеочередной отпуск. Из религиозных сотрудников один Зяма Ликуктус остался в "Лулиании" на долгих 3 с лишним месяца…
Семья Моти Блоха решила провести отпуск в Австралии, где жили родители Моти и семьи его младших брата Эреза и сестры Яэль.
В ночь перед отъездом Рути, прижимаясь к мужу, спросила, робко заглядывая ему в глаза: "Но, Мотеле, мы же не насовсем уезжаем?" – "Сейчас я ничего не знаю… – обнимая жену и нежно поглаживая её пухленькое плечико, ответил Моти. – Но на какое-то время, поверь мне, роднуленька, нам неплохо уехать подальше от Арцены.
Надеюсь, я найду там работу. Ты-то найдёшь, не сомневайся!" – "А дети?" – "Именно детям было бы лучше совсем туда перебраться! Особенно мальчишкам. Я давно мечтал хоть на время увезти их подальше от всего этого балагана, от Пительмана!.." Моти уставился в потолок, и лоб прорезала горестная морщинка; он вздохнул: "Может, хоть за ум возьмутся, за учёбу примутся, вместо всех этих… э-э-э… силонокулл-хулиганств".
Мысли Арпадофеля текли в почти параллельном направлении: после такого успеха более нет смысла тушеваться. Пришла пора на первый план вывести великую науку фанфарологию! Вот только никуда не деться от сугубо практических вопросов.
Например: как всё это оформить так, чтобы гениальный выскочка Блох ни на что даже не подумал претендовать? Кому они нужны, лишние соавторы? Тем более из тех, кто нужен, ТОЛЬКО пока нужен…
Первым делом – угишотрия Моти, отойдя с Минеем к окну, рассказывал и показывал ему наброски Фанфарического золотого гальюна. Миней с улыбкой поглядывал на маленький экран и вдруг подозвал к себе Тима, который скромно и несколько опасливо маячил сбоку от разросшегося дисплея: "Тимми! Иди-ка сюда, хабиби, посмотри: теперь ты будешь доводить эту программу до ума. Вникни и дай свои замечания". Моти покраснел: "Простите, адони! Фактически программа готова, во всяком случае, её основные позиции.
Осталась доводка и шлифовка – конечно, Тим способен это сделать. Но прошу не забывать: это – моя разработка!" – "Конечно, конечно, my friend! Если ты ещё не забыл устав "Лулиании", у нас нет частных авторов разработок, есть коллективный разработчик – фирма! Но для начальства, конечно же, ты – автор Фанфарического золотого гальюна! – успокаивающе проворковал Миней. – Однако, перед тобой более важная задача: подготовка документации по суперпрограмме физического саморазрастания компьютера. Не мне тебе рассказывать!.. Поэтому некоторые мелкие вопросы смело можешь с себя сбросить…" Моти, неожиданно для себя, резко и решительно прервал Минея: "Извините, адони! До полной документации ещё далековато! Необходимо провести испытания суперпрограммы саморазрастания, как таковой. А до того ещё необходимо исследовать и как следует доработать. Мне кажется, в ней ещё остались лакуны, которые нужно заполнить. Я ведь не для того вам показал и рассказал, чтобы вы тут же принялись это запускать. Я вам как ответственный разработчик говорю: это только начало!.." – "Тем более ты не можешь распыляться на мелочи, вроде Фанфарического золотого гальюна!.." – "Тов… тем более он уже почти готов… Что же до программы саморазрастания, то… никто не может ручаться, что тут нет элемента случайности! Надо исключить всякую вероятность проколов. Не вы ли мне говорили, что надо медленно спешить?" Арпадофель сверкнул глазами, на его лицо уже начали набегать признаки надвигающейся бури оттенка третьеднёвочного свекольника. Миней тут же сказал: "Коба, спокойно! У нас ещё есть время. Лучше тщательно отработать, чем профанфарировать преждевременно, а потом – фиаско. Мы права на это не имеем – тем более из-за неоправданной спешки!.. Иди и займись своим проектом. Загрузи кое-кого своими лекциями как можно плотнее", – и многозначительно дёрнул головой в неопределённом направлении. Арпадофель стрельнул в сторону Моти гнойно-ядовитым лучом из левого глаза и выкатился из комнаты.
Моти не очень понравилась реакция боссов на происходящее. Не требовалось шестого чувства, чтобы понять, что ситуация медленно, но верно меняется – и не в его пользу. Самое главное – изменилось отношение к нему всегда такого дружелюбного и понимающего Минея Мезимотеса. Сердце его упало, и на лицо набежала туча.
***
Миней поднимался с ними обоими по лестнице в комнату Тима и, нежно приобнимая Моти за плечи, ласково журчал: "Моти, дорогой, ты совершил невозможное: создал программу саморазвития и саморазрастания!.. И то, что ты догадался использовать именно силонокулл! Это поистине открытие! Поздравляю! За это тебе полагается крупная премия, и ты её получишь! Кстати, мы не можем не отметить и вклад твоих прекрасных детей в наше общее дело! Спасибо тебе за воспитание отличных детей, нашего светлого будущего! Вот, как только ты закончишь то, о чём мы говорили, мы с Кобой хотели бы, помимо прочего, наградить тебя длительным отпуском. После такой напряжённой работы тебе просто необходимо хорошенько отдохнуть. Мы не можем допустить, чтобы Моти Блох сгорел на работе! Впереди нас ждут новые перспективные темы, но об этом пока рано говорить. Прежде всего, ты должен отдохнуть – вместе со своею прекрасной, дружной, любящей семьёй!" Невозможно было не уловить режущую слух фальшь в каждом слове уважаемого шефа, не увидеть чуть зловещий зелёный огонёк в его глазах, озаряющий непривычно застывшее лицо знаменитого на весь мир, уважаемого Минея Мезимотеса. Моти отвернулся и грустно усмехнулся.
***
Тим и Моти стояли на лестничной площадке. Моти мрачно курил, почти не глядя на Тима. Раскалывалась голова, да и боссы, чёрт их дери, испортили настроение. А может, прав Бенци, и нельзя было столько времени сидеть подле этого огигантевшего компьтера, завывающего силонокуллом?
Тим, склонив голову набок, с подчёркнуто сочувствующим любопытством уставился на него и молчал. Моти держал перед собой ноут-бук, сосредоточенно просматривая один за другим блоки программ, относящихся к теме, и тоже молчал. Наконец, Тим мягко проговорил: "Моти, а дай мне сигарету, а-а!" – "Ты же бросил курить!" – "Начинается нервный период… Большая ответственность, понимаешь ли… Вот сейчас надо доводить до товарного вида твой… э-э-э… Фанфарический золотой гальюн…" – "Не беспокойся! Он уже фактически завершён. А впрочем, мне не жалко, бери эту программу. Надеюсь, твои фанфароны её не запорют… – еле слышно пробурчал Моти и неожиданно пристально уставился на Тима: – Кстати… я слышал, что ты где-то уже использовал мою идею музыкального запуска и управления, которая сейчас так интересно сработала в программе саморазрастания. Ты, как я понял, выдаёшь эту идею за свою". – "Кто тебе сказал? И ты поверил?" – "Я не знаю, где ты это используешь. А раз не знаю, спрашиваю напрямую. Потому что это факт: ты присвоил мою старую идею! Арпадофель на весь коридор звонил, что это, якобы, твоя идея.
Ты же ведаешь вопросами акустики и электроники по нашей теме. Возможностей применить эту программу – мильён!" – "Ну, что ты, хабиби! Разве я могу обидеть, да просто обобрать моего старинного друга! Ты подумай! И к тому же ты – отец дорогих лапочек Галя и Гая!" – полное лицо Тима расплылось в широкой улыбке.
Моти не ответил на его улыбку, он закрыл ноут-бук, сунул его под мышку и продолжал курить, глядя куда-то вдаль. Пительман пожал плечами.
Моти поднял голову, встретился взглядом с Тимом – и увидел в его глазах нестерпимое выражение превосходства, неожиданно для себя сжал кулаки, глаза его недобро сузились. Тим заметил его непроизвольный жест и, отступив на пару шагов к двери своей комнаты и ухватившись за ручку, неожиданно спокойно, насмешливо обронил: "Ты знаешь, я никогда не мог понять – зачем вам с Рути понадобился третий ребёнок? Вам же крупно повезло: сразу одним махом родились близнецы. Да ещё такие красивые, удачные! В нормальной современной семье – достаточно. Зачем вам ещё и это… э-э-э… худосочное создание понадобилось? Рути только фигуру себе испортила!.." Моти вздрогнул: то же самое ему как-то высказали близнецы – правда, другими словами. Это вызвало у него такой шок, что он несколько дней не мог в себя придти. Но ничего не сказал ни самим мальчишкам, ни тем более Рути. Теперь-то ясно, откуда ветер дует! М-да-а… Хор-р-роший воспитатель оказался у его мальчиков, пока он был по макушку погружен в работу и выстраивал свою карьеру. А Рути… Ну что взять с его мягкой и слабохарактерной жены, тем более, когда у мальчишек, особенно у Галя, в самой резкой и чёткой форме прорезался характер её отца, которого она всегда боялась… А теперь по инерции робеет перед своими детьми, мальчишками… Моти в сердцах плюнул и побежал вниз через две ступеньки в совершенно расстроенных чувствах. Никогда Тим не позволял себе так его задевать, как сейчас!..
***
Тим глядел ему вслед, ухмыляясь и широко расставив ноги. Неожиданно из заднего кармашка его брюк раздался характерный пассажик силонофона – это был сигнал та-фона.
Пительман вытащил пёстренький аппаратик, раскрыл и прижал к уху. Разговор с Моти был тут же позабыт: из трубочки нёсся ласковый голос Минея: "Тимми, ты не мог бы сей же момент бросить всё и заскочить ко мне?" – "Момент, шеф! Я свободен, тем более для ваших дел".
***
Миней указал ему на огромное кресло в углу, удалённом от окон и от двери.
Впрочем, и стол босса тоже был задвинут в глубину кабинета, поближе к стене, которую полностью закрывал необычайно пушистый ковёр с затейливо вытканными на нём серо-зеленовато-желтоватыми спиралями, переплетающимися с эллипсами, пронизанными тонкими ослепительно-белыми молниями. Это, да ещё и густой длинный ворс ковра создавали впечатление непрерывного вращения спиралей и эллипсов в бешеном танце. От этого начинало слегка позванивать в голове. Поэтому Тим изо всех сил старался не глядеть на ковёр. Но босс заметил его непроизвольные попытки и как бы вскользь заметил: "Я вижу, что оптический эффект на тебя действует!.." – "Конечно!.. Жаль, что у нас нет специалистов-оптиков". – "Нам сейчас важен не только оптический эффект… – тонко улыбнувшись, произнёс Миней.
– Но я хотел бы с тобой о другом поговорить. О дельце, имеющем отношение к другим эффектам. Только не удивляйся, милый мой!.. Я слышал в ирие о некоем клубе, где собираются выходцы из России. Старенькое, обшарпанное здание почти на окраине Эрании. При этом клубе есть самодеятельный ульпан-гиюр. Я намекнул Ашлаю, что этот клуб следует взять под наш контроль, обеспечить добавочным финансированием… Ремонт, то, сё… новая вывеска… Представляешь? – шикарные помещения, всякие секции по интересам!.. Немного на отлёте – главная контора продуктовой сети "У Петра и Павла"… скажем так, либерального типа. Нет, не подумай чего плохого: так действительно зовут ребятишек, организовавших этот бизнес. Не их вина, что получилось немного… э-э-э… символически…" "Что-то я не врубаюсь, шеф. Какое этот клуб с ульпан-гиюром имеют отношение к "Лулиании" и к угишотрии? К фанфарологии, наконец?" – недоуменно поднял брови Пительман. – "Сейчас поймёшь… Нынче там просто собираются самые разные люди – поообщаться на родном языке, попеть вместе любимые песни… А мы создадим особый, экспериментальный, ульпан-гиюр, куда наберём специальную группу… отнюдь не случайных людей! – многозначительно понизил голос Миней. – Никакой стихии, которая, сам знаешь, куда может завести… Наши люди уже связались в странах бывшего СССР с… э-э-э… группой "Штиль"… Интересное название, правда?.." – "Очень!.. Но я что-то никак не могу догнать до смысла…" – "Сейчас догонишь, мальчик мой! Мы хотим привезти и создать тут группу наших людей. Условно назовём их, так сказать, штили… э-э-э… по названию их головной фирмы. Эти наши штили со временем, после требуемой подготовки… э-э-э… органично вольются… в среду их бывше-нынешних… меиричей… Понимаешь, что это значит? Как бы их, но на самом деле наши люди в упёртой фиолетовой среде! А силонокулл – само собой, тоже нам в помощь!.. Ну, не тебе рассказывать, хавер Дабур!.." – "Я, кажется, начинаю смекать". – "Ну, ещё бы! Доберманова школа! Твоё дело – навести мосты с первой группой штилей. Ты же у нас обаятельный!.. Надо будет нам вместе разработать спец-программу их обучения. Когда они конкретно появятся, я дам тебе знать. Ты возьмёшь этих ребят под свою ненавязчиво-нежную опеку, как только ты и умеешь. В общем, хавер, думай! Можешь подключить Офелию…" – "Цели ясны, задачи определены! Как я понимаю, это тоже работает на угишотрию!" – важно поднял палец Пительман. – "Ещё бы! Но ты не запускай и основной проект. И не ссорься с Моти!
Мне очень важно, чтобы вы с ним вместе работали!.." – "Боюсь, он мне перестал доверять…" – "Но в дом к ним ты же вхож?" – "Ох… Да… Но как это всё сложно…" – вздохнул Тим. Миней ласково похлопал его по плечу и предложил: "Давай поужинаем…" …
***
Открыв рывком двери своей машины, Моти плюхнулся на сиденье, чтобы отдышаться и придти в себя. Вытащил та-фон и, нервно тыкая в кнопки, набрал номер Рути. Пока звучали длинные гудки, он весь извёлся. Наконец, зазвучало родное, приятное чуть с хрипотцой контральто жены.
Сидя в салоне, в своём любимом кресле с вязанием на коленях, Рути, прижав к уху маленький аппаратик, улыбаясь, говорила нараспев: "Это ты, Мотеле? А-а… У меня всё в порядке. Ширли у себя, мальчики… не знаю, где… Говорили, у них вечером с этим… э-э-э… Тимом встреча… Сдался он им!.. А что я могу сделать… Ну-у, Мотеле… Это ты должен его послать… Я не могу… А почему ты не можешь? Как – только что с ним расстался? – лицо Рути начало потихоньку мрачнеть. – Не может быть! Ну, не расстраивайся… Дома расскажешь… Приезжай поскорей!.. Я тебе приготовила что-то вкусненькое… Не скажу… Увидишь, попробуешь…" Моти выводил машину на магистраль и, автоматически следя за дорогой, подумал: "А всё-таки хорошо, когда есть тихая пристань, и всегда рядом такая тёплая и любящая Рути.
Тиму гораздо хуже, вот и приходится ему руки греть у чужого огонька. Или ещё его ящерица… И никакие самые высокие должности не помогут!.."
***
После неприятного разговора с Тимом, Моти меньше всего хотел привлекать его к окончательной компоновке угишотрии. Но Тим и без того был занят приятными во всех отношениях, сугубо деловыми и архисекретными беседами то с Арпадофелем, то с Мезимотесом – ему было не до рабочих контактов с Моти, которого он, кроме того, ненароком оскорбил. Судя по всему, создание нового спецотдела чрезвычайно увлекло боссов и Тима, но Моти это уже совершенно не касалось. Во всяком случае, он так полагал.
Закончив компоновку основных блоков программы, Моти связался с Бенци, и тот пришёл к нему в новый рабочий кабинет, который боссы выделили Моти. Давно они не работали вместе так дружно и слаженно, понимая друг друга с полуслова, как это бывало у них в армейской молодости, дуэтом, – один баритоном, другой мягким тенором, – помурлыкивая любимые песни дней их армейской молодости. Вместе они загрузили финансовый блок в соответствующее место программы. Моти с грустью понимал, что они с Бенци последний раз работают, получая истинное удовольствие от дружеского и делового общения.
Закончив работу, оба тщательно проверили каждый блок и каждую подпрограмму. Оба убедились, что всё в полном порядке, и Моти предложил Бенци пойти вместе попить кофе в "Шоко-Мамтоко" в центре Эрании. Там, сидя за маленьким столиком в тени густого, усыпанного яркими крупными цветами дерева, Моти из лёгкого разговора за чашечкой кофе понял, что Бенци всё ещё не понимает истинной цели только что завершённой разработки гигантской компьютерной игры. Он, оказывается, до сих пор продолжает искренне верить, что вся эта игра предназначена для таинственного заказчика-хуль из маленькой, богатой северной страны. Сейчас Моти, наконец-то, решился и под большим секретом открыл Бенци, для какого именно проекта тот разработал сложный финансовый блок, а главное – где эта программа будет использоваться. Но даже сейчас он не решился раскрыть тонкие подробности, о назначении которых и сам-то имел смутное представление. Бенци был потрясён. Он побледнел, широко раскрыл глаза, уставился на Моти, и с неожиданным стуком поставил чашечку на стол: "Мо-о-ти, как же так? Я-то был убеждён, что это работа для заказчика-хуль!.. Ведь ты именно так мне и сказал, когда поручал эту работу!" – с обидой протянул Бенци. – "Не обижайся, Бенци. Я не мог поступить иначе, просто не имел права. Да и сам всего тогда не знал. Мне самому только недавно раскрыли новые подробности, когда у меня неожиданно выскочил та-а-кой результат.
А сейчас… э-э-э… нам просто повезло, что мы с тобой смогли так свободно вдвоём поработать, и никто нам не помешал…" – "Даже так?" – недоверчиво пробормотал Бенци.
***
И тут он вспомнил!..
Несколько недель назад они всей компанией направлялись на обед в ближайшее кафе.
Несколько в стороне вразвалочку брёл Зяма Ликуктус, как бы случайно прислушиваясь к тихим беседам Бенци и его друзей. Он не мог не обратить внимания, что остальные постарались не посвящать его в то, о чём они между собой вполголоса беседовали. Тогда он приблизился вплотную к Бенци и со своей искательной, с неприятным налётом, улыбочкой чересчур громким голосом заявил: "Бенци, ведь и ты во всём этом принимал непосредственное участие!" – "Объяснись, пожалуйста! В чём – "во всём этом"?" – резко спросил Бенци. – "Ну, как же! Ведь ты разрабатывал свой блок для угишотрии!" – "Ка-какой та-такой угишотрии?" – заикаясь и покраснев, в сильном недоумении переспросил Бенци, Ирми и Максим с интересом уставились на Бенци. В их глазах светился недоумённый вопрос. – "Как же! Ты ведь проектировал программу финансового блока?" – торжествующе заявил Ликуктус. – "Ну, да! Этим и занимается моя группа – финансовыми блоками, финансовыми обоснованиями, – подтвердил Бенци. – Мне было сказано, и в техзадании значилось, что я это делаю в соответствии с международными стандартами, потому что для заказчика-хуль!" – "Угу! Для компи-казино ты делал работу! То есть, для одного из важнейших блоков той же угишотрии! А это не просто так себе тема, это очень важный государственный проект: использование компьютерной игровой техники для внедрения струи подобающей цветовой гаммы во все слои народных масс. Потому так и называется – угишотрия! Ну, а то, что ты не знал, для чего и на кого работаешь, не меняет дела и, уж конечно, не исключает твоего участия! Стыд и позор, что ты теперь пытаешься отрицать своё участие в работах по внедрению в широкие массы силонокулла как основы струи подобающей цветовой гаммы!" – "Какое ещё, к чёрту, компи-казино! Какая ещё струя!" – взорвался Бенци. – "Только не говори мне, пожалуйста, что ты ничего не знал!
Неужели твой шеф Моти Блох тебе ничего не рассказал? А мне Тимми всё-всё-всё рассказал! Ему сам босс велел!.. Поэтому не отвертишься: всё равно ты в это замешан! А значит, не имеешь права критиковать струю подобающей цветовой гаммы и силонокулл!" – "Иди-ка ты, гуляй, Зяма, своей дорогой и не мути воду! То, что я разрабатывал для заказчика-хуль, – так это работа, за которую я получаю свою зарплату. И не более того…" – "Ну-ну! Славная иллюзия! Только учти: тут он, под боком, твой заказчик-хуль!" – неопределённо усмехнулся Зяма, плавным жестом указательного пальца указал куда-то в сторону и действительно пошёл своей дорогой. Бенци застыл, весь красный, под взорами своих друзей. Он тяжёлым взором разъярённого льва буравил спину удаляющегося вразвалочку Зямы.
***
Бенци снова покраснел и потряс головой, как бы стряхивая с себя неприятные воспоминания. А Моти меж тем говорил: "Сейчас нам светит большая премия, и я постараюсь выбить для тебя куш посолиднее. Тебе же деньги необходимы?" – "Вообще-то, конечно. Нехама должна родить шестого. Не знаю, сможет ли она после этого работать, и когда, если сможет. Уж слишком тяжело ей даётся это дитя, а ведь ещё и роды. Она после рождения близнецов очень сдала. Это уже давно не та бойкая активная Нехама, которую мы с тобой знали в молодости. Ведь после того тяжёлого рождения близнецов мы думали, что больше не будет у нас детей. А потом неожиданно родилась Шилат… как подарок… И вот сейчас… и к тому же возраст…
Но получить грязные деньги?.." – "Не переживай. Я знаю, что виноват перед тобой, но, поверь, я и сам был в это втянут так, что многого не знал. Я даже сейчас не совсем понимаю, как это у меня вышло, что такой монстр получился… Зато было жу-у-утко интересно!.." – "Да уж! Да ещё, наверное, немного отравился силонокуллом. Одного не понимаю, Моти, ты уж прости меня. У тебя прекрасная дочка, тонкая, нежная, воспитанная, с прекрасным вкусом – и при этом с твёрдыми взглядами. А сыновья…
М-м-да… Не хочу тебя обижать…" – "Да я понимаю, – помрачнел Моти и отвернулся. – После того, как мои твоего мальчика избили. Как он сейчас, кстати?" – "Нормально. Всё прошло. Только нос немножко… э-э-э… набок… да маленький шрам на брови остался. Ну, иногда ещё головокружения, но это ерунда. Учится прекрасно, очень много занимается. Он у меня всегда был слишком тихим и серьёзным. И совсем не драчун!.. наоборот: всегда и при любых обстоятельствах пытался всё решать миром, причём со всеми!.. Не то, что я в детстве, – улыбнулся Бенци своей характерной добродушной улыбкой, и Моти вспомнил молодого Бенци, чеширского льва их армейской молодости. – У нас такая же бойкая Ренана, девчонка наша старшая. Но она и молодец: уже понемножку берёт заказы, шьёт, вяжет. Тоже, кстати, заработок! И как это девчонку на всё хватает?.." – "Подружка нашей Ширли?" – "Да-а, – расплылся в улыбке Бенци. – Подруги не-разлей-водой!" Так, за разговорами о детях, прихлёбывая кофе, Бенци немного позабыл, о чём Моти только что ему рассказал. Только вдруг, отодвигая чашечку, обронил: "А кстати, правду ли говорил Ликуктус, что эта программа называется… э-э-э… как-там-её? – угишотрия?" Моти остолбенел: "А он-то откуда знает? Я был уверен, что это название знают только 4 человека в "Лулиании"!.. И мне-то его только недавно сказали!" – "Не знаю, откуда… Он хвастал, что ему Пительман всё рассказал…" Бенци помолчал и сменил тему: "Между прочим, твоя Ширли плохо воспринимает силонокулл. Ты это знаешь?" – "Да, что-то вроде заметил. Вот ещё забота! – чтобы мальчишки не заострили на этом своё внимание". – "Да, береги её, дочку свою! Так вот… Интересно – угишотрия… Э-эххх! – грустно вздохнул Бенци. – Ну, да, ладно, дело сделано – не вернёшь… – и добавил: – А всё-таки жаль, Моти, что так у нас с тобой сложилось, и даже наши девочки не смогли вернуть нам былую дружбу… э-э-э… семьями… Насколько было бы всё проще и яснее!.." – "Ты же сам понимаешь, что это почти невозможно для меня… Особенно сейчас…" – отвёл Моти взгляд.
***
Официальные генеральные испытания угишотрии были успешно завершены.
Как только члены Приёмочной Комиссии разошлись, а главное – удалились донельзя довольные Пительман и Арпадофель, Мезимотес нежно взял Моти под руку и повёл к себе в кабинет. Там, заботливо усадив его в кресло, он официальным тоном выразил ему благодарность за работу, вручил конверт с чеком на небывало кругленькую сумму и спросил: "Как бы ты хотел распределить премию?.. Нет, не эту сумму, это твоё. Мы же с Арпадофелем тебе дали внеочередной отпуск на… на… Полгода-год можешь спокойно отдыхать! Очень желательно сменить обстановку. Ты понял? Только держи с нами связь по электронной почте…" – "Да, конечно…" – ошеломлённо чуть слышно пробормотал Моти. – "А теперь другой важный вопрос. Итак, кого нам ещё представить к премии?" Моти назвал несколько имён, потом с неожиданной твёрдостью добавил: "В первую очередь непременно – Бенци Дорон и его группа!" – "А более достойных у тебя в бригаде не нашлось?" – "Шеф, мы с вами с самого начала договорились, что все разработчики основных блоков получают большую премию в случае удачного завершения темы. А у нас оно не просто удачное, но – весьма успешное!" – "Беседер! Всех разработчиков блоков награждаем, и твоего протеже – не обидим! Не волнуйся!" – "Я хотел бы проследить за этим! Чтобы никакой хавер Тимми не помешал торжеству справедливости…" – "Беседер, беседер…" Так Бенци получил довольно солидную премию, которая подгадала к рождению шестого ребёнка, а до того был отправлен во внеочередной отпуск. Из религиозных сотрудников один Зяма Ликуктус остался в "Лулиании" на долгих 3 с лишним месяца…
***
Семья Моти Блоха решила провести отпуск в Австралии, где жили родители Моти и семьи его младших брата Эреза и сестры Яэль.
В ночь перед отъездом Рути, прижимаясь к мужу, спросила, робко заглядывая ему в глаза: "Но, Мотеле, мы же не насовсем уезжаем?" – "Сейчас я ничего не знаю… – обнимая жену и нежно поглаживая её пухленькое плечико, ответил Моти. – Но на какое-то время, поверь мне, роднуленька, нам неплохо уехать подальше от Арцены.
Надеюсь, я найду там работу. Ты-то найдёшь, не сомневайся!" – "А дети?" – "Именно детям было бы лучше совсем туда перебраться! Особенно мальчишкам. Я давно мечтал хоть на время увезти их подальше от всего этого балагана, от Пительмана!.." Моти уставился в потолок, и лоб прорезала горестная морщинка; он вздохнул: "Может, хоть за ум возьмутся, за учёбу примутся, вместо всех этих… э-э-э… силонокулл-хулиганств".