Страница:
Как часто люди сегодня, сделав дело так, что не могут себя ни в чем
упрекнуть, бывают этим удовлетворены. Но это люциферическая установка. Ибо в
жизни дело не заключается в упреках или в их отсутствии, а в объективном
созерцании мира и объективного хода фактов, развития вещей. Поэтому именно
на почве духовной науки должна быть подчеркнута объективность вещей, когда
мы говорим, что Ариман подготовляет свою инкарнацию, как он ее подготовляет
и как человек должен к ней относиться! В подобных вопросах дело совсем не
заключается в том, чтобы говорить себе: "Мы сделали то, либо это, и теперь
нам не в чем упрекнуть себя", - но мы должны познавать суть дела объективно.
Мы должны познавать то, что действует в мире, и в соответствии с этим
строить наше отношение к миру ради мира.
Судить правильно человек может сегодня лишь в том случае, если скажет
себе, что он ходит между двух крайностей: между ариманическим ослеплением и
люциферическим галлюцинационным переживанием внутреннего.
... Дело заключается в том, чтобы ариманическое и люциферическое
рассматривать как две чаши весов, обе должны присутствовать. Коромыслом же
весов, которые пребывают в равновесии, должны быть мы сами. В этом все дело.
Но как нам себя воспитать для этого? - А так, что, когда в нас выступит
ариманическое, мы должны сильно пронизать его люциферическим элементом. Что
ариманически выступает в современном человеке? - Познание внешнего мира.
Наиболее ариманическим является материальное познание внешнего мира, ибо это
лишь простой обман чувств. Но если мы можем этим одухотворяться, развить к
этому интерес, ужасно заинтересоваться тем, что за иллюзии встают перед нами
из химии, физики, из астрономии и т.д., тогда нечто такое, что должно бы
принадлежать Ариману, мы уносим от него благодаря нашему собственному
люциферическому интересу.
Но этого-то люди и не могут делать. Они слишком ленивы. И многие,
убегающие от внешнего материального познания, пренебрегают своей задачей и
подготовляют Ариману наилучшим образом инкарнацию в земном бытии. А то, что
созревает во внутреннем современного человека, это опять-таки носит сильно
люциферический характер. Как нам правильно воспитать себя с этой стороны? -
Это мы можем сделать, когда именно с нашим собственным ариманическим входим
в себя, т.е. пытаемся избежать всех иллюзий насчет своего собственного
внутреннего, и когда мы занимаемся собой так, как в иных случаях занимаемся
внешним миром, т.е. рассматриваем себя так, как в иных случаях мы
рассматриваем внешний мир. Современный человек должен бы пережить, насколько
необходимо ему воспитать себя в подобных вещах. Кто научился в какой-то мере
осмысленно наблюдать подобные вещи, тот часто может натолкнуться в жизни на
такой случай.
Один человек приходит к другому и рассказывает, как он возмущен
человеком А, человеком В, человеком С, многими-многими людьми. Он описывает
очень точно, чем его возмутил А, чем - В чем - С и т.д. И он ни в малейшей
степени не подозревает, что все, рассказанное им, - это его собственные
качества! Об этом люди не подозревают! Это свойство людей никогда не было
столь распространено, как теперь. И те, кто думают, что им это не
свойственно, обладают этим качеством в наибольшей мере. Задача здесь
заключается в том, чтобы фактически с ариманическим хладнокровием, с
ариманической трезвостью человек сегодня приблизился к своему внутреннему.
Достаточно горячим оно оказывается и в охлажденном виде, это собственное
человеческое внутреннее! Нечего бояться переостудить его. Современному
человечеству необходимо, чтобы занять правильную позицию к будущей
инкарнации Аримана, стать объективным по отношению к своему внутреннему, а
ко внешнему - намного-намного более субъективным, но не фантазировать, а с
интересом, вниманием, самоотдачей, особенно с интересом и самоотдачей,
подходить к вещам в жизни, в непосредственно окружающей жизни.
Леность в занятии самовоспитанием и внешними делами расчищает путь
Ариману. Множество людей находят скучным разбираться в условиях биржевой
игры, двойной бухгалтерии и т.д. Они не могут найти точку, с которой ко
всему этому можно' разбудить пламенный интерес. Но если его разбудить, то
тогда сухой классный учебник может оказаться столь же интересным, как
"Орлеанская Дева" Шиллера или "Сикстинская Мадонна" Рафаэля. Все дело
заключается в том, чтобы найти точку, с которой все в жизни становится
интересным.
Важно не то, что мы субъективно отклоняем или акцентируем вещи, но что
мы объективно познаем, в какой мере в том или ином присутствует
ариманическое или люциферическое, так что коромысло весов может сильно
склониться в ту или другую сторону. Найти нечто интересным или справедливым,
ничего не означает само по себе, это означает лишь то, что человек развивает
внутреннюю силу, чтобы соединиться с соответствующим объектом и направить
его в правильный фарватер.
* * *
... Истоки языческой мудрости всегда следует искать в люциферических
существах. Можно спросить: Но как это возможно? Здесь необходимо уяснить
себе, что человеку пришлось бы остаться ребенком, если бы он не смог
получать постоянно идущее из Мистерий воспитание от различных люциферических
существ. Существенное заключено в том, что те, кто для прогресса, для
обучения человечества нуждались в необходимом знании, необходимой мудрости,
на унаследованную мудрость, на премудрость не смотрели со страхом
современного филистера, не боялись эту мудрость воспринять от
Люциферического элемента, но они брали на себя все то, что человек должен на
себя брать, если подобное воспитание он получает из духовных сфер
люциферических существ. Человек прежде всего должен был брать на себя, хотя
слово "должен" здесь не совсем точно выражает суть дела, эту люциферическую
мудрость, которая ведь является мировой мудростью. ...Разница между хорошей
мудростью и люциферической мудростью состоит в том, что хорошая мудрость
пребывает в одних руках, люциферическая мудрость - в других, люциферических
руках; по содержанию они одинаковы. ...Древние посвященные должны были брать
мудрость из рук люциферических существ; при этом их долгом являлось не
подпадать другим искушениям этих существ.
Это было намерением Люцифера передавать по преданию мудрость
человечеству, чтобы таким образом... увести его от Земли, чтобы он не
проделывал земного развитая. Землю Люцифер хочет передать ее судьбе,
оставить ее не населенной людьми, он хочет овладеть человечеством для
особой, чуждой царству Христа сферы. Мудрецы древних времен, воспринимавшие
прамудрость из рук Люцифера, брали на себя обязанность не следовал" за ним,
а принятую мудрость употреблять на службу Земле.
А что касается посланцев Люцифера на Земле, то они дали людям
способность говорить и мыслить. Ибо речь и мышление первоначально были
люциферической природы, но мудрецами древности это искусство было
освобождено от Люцифера. Если вы хотите бежать от Люцифера, вы должны будете
решиться в будущем отказаться от мышления и стать немыми!
** *
Если бы Ариману удалось в конце столетия воплотиться в благоприятных
для него условиях, то он путем грандиозных искусств внес бы на Запад то, что
всегда давалось с большим трудом. Люди получали бы ясновидение, продолжая
есть и пить как прежде, не прилагая к этому никаких усилий. В этом случае он
основал бы огромные тайные школы, в этих тайных школах занимались бы
грандиозным искусством волшебства, и на человечество излилось бы то, что
всегда приобреталось только с трудом. Не следует опять-таки филистерски
полагать, что Ариман, если он пойдет вниз, выступит как некий "крампус" и
станет учинять с людьми злые плутай. (Крампус - дьявол, преследовавший св.
Николая. Происхождение названия неизвестно). О, нет, все любители удобств,
которые сегодня говорят: Мы не хотим знать о духовной науке, - все они
подпадут волшебству, ибо грандиозным образом своим волшебным искусством он в
состоянии сделать большие массы людей ясновидящими. В то же время, он сделал
бы их ясновидящими таким образом, что каждый стал бы ужасно ясновидящим, но
отлично от других; что видел бы один, того не видел бы другой, не видел бы
третий! Люди пришли бы в беспорядок, хотя и имели бы основанием
ясновидческую мудрость. Это могло бы вызвать ссоры и раздоры, ибо видения у
людей были бы различными. В конце концов, правда, люди бы удовлетворились
своими видениями, поскольку ведь каждый смог бы взирать в духовный мир.
Следствием этого опять-таки было бы то, что вся земная культура подпала бы
власть Аримана! Люди подпали бы власти Аримана лишь только потому, что не
усвоили бы себе сами то, что им дал Ариман. И наихудший совет, какой тогда
можно было бы дать людям - это сказать им: "Оставайтесь лишь такими, каковы
вы есть. Ариман сделает вас всех ясновидящими, если вы этого хотите. А вы
этого захотите, так как Ариман будет иметь большую власть!" - Следствием
этого было бы то, что на Земле осуществилось бы царство Аримана, вся Земля
ариманизировалась бы, и вся культура, которую человечество выработало до сих
пор, некоторым образом погибла бы. Осуществилось бы все то, чего, по сути, в
бессознательной тенденции ужасно хочет все современное человечество.
И о чем может идти речь - это: именно эту будущую мудрость, которая
ясновидческого рода, эту ясновидческую мудрость необходимо отнять у Аримана.
Могут сказать: "Есть только одна книга, нет двух мудростей - одна книга". -
Да, но дело заключается в том, обладает ли этой книгой Ариман или Христос.
Христос не может ею обладать, если люди не будут за нее бороться.
Человечество же должно за это бороться потому, что оно может сказать себе:
"Содержание духовного знания я обретаю путем постоянных усилий во времена
вплоть до появления Аримана на Земле". Видите ли, это космическая работа
духовной науки. Космическая работа духовной науки состоит в том, чтобы
знание в будущем не осталось ариманическим. ...Бели останутся при простой
вере, то придут к душевной глухоте, к душевной тупости, тогда к людям не
проникнет мудрость, которую необходимо отнять у Аримана. Итак, речь не идет
о том, чтобы человечество попросту восприняло мудрость будущего, а о том,
чтобы человечество эту мудрость будущего выработало себе, и чтобы те, кто ее
вырабатывают, взяли бы на себя обязанность спасти земную культуру: земную
культуру спасти для Христа, как древние Риши и посвященные взяли обязанность
не следовать претензии Люцифера увести человечество прочь от Земли.
Что наиболее существенно для человеческого ощущения во всем этом? -
Существенным во всем этом деле является то, что также и за будущую мудрость
необходима такая же борьба, какую должны были вести древние посвященные,
способствуя тому, чтобы люди приобрели речь и способность мыслить и
направили их против Люцифера. Как посвященные в прадревнюю мудрость должны
были отнять у Люцифера то, что стало человеческим рассудком, так должно быть
то, что станет прозрением во внутреннюю суть вещей в будущем, отнято у
ариманических властей. Подобные вещи сильно проскальзывают между строк
жизни, и они уже проскользнули в саму жизнь,
Один друг антропософского движения, находясь во время войны на
операционном столе, имел ряд переживаний. Последним из них перед самой
смертью было то, что весь окружающий воздух стал для него настолько плотным,
как будто гранитная тяжесть легла на его душу. Это правильное переживание, и
его могут иметь и другие. Это Ариман в борьбе за свои пели стремится
сгустить не только воздух, но и воду, чтобы Земля окоснела и не смогла со
временем раствориться в тепловое состояние. И важное решение уже заключено в
неспособности человеческой души воспламеняться духовным содержанием духовной
науки. Ибо первый толчок к окоснению Земли дается расслабленностью,
леностью, привычкой к удобствам человеческой души. И если вы учтете, что это
окоснение составляет цель ариманических сил, то вас не удивит
спрессовывание, превращение жизни в гранит, ибо эти переживания имеют
отношение к борьбе которую необходимо веста за мудрость будущего. Людям,
конечно, нелегко, поскольку желая понять духовную науку, им приходятся
бороться с гранитом собственного черепа,
Каждый должен сделать для себя принципом, что достижение мудрости через
страдание ни в коей мере не отклонит его от стремления к этой мудрости.
Люди должны знать, как в действительности человеческое существо
пребывает в некоего рода равновесии между люциферическими и ариманическим
силами и как Существо Христа действительно стало товарищем людей: сначала
через борьбу с Люцифером, а затем - с Ариманом.
В свете этого факта должна рассматриваться вообще вся эволюция
человечества.
Из цикла лекций "Внутренний аспект социальной загадки"
Лекция, прочитанная в Берне 4 ноября 1919 г.
Из библ. No 193
Та фаза развития человечества, которая начинается в наше время,
отличается особенным характером (само собой разумеется, что это можно
сказать о каждом времени, но только затем надо охарактеризовать - какой
именно склад у той или иной фазы развития), о ней можно сказать, что для нее
в основном характерно наступление своего рода упадка, регресса, понятного
развитая в отношении всего того, что в дальнейшем ходе времени человечеству
предстоит пережить в земном физическом мире. Уже миновало то время, когда
человечество могло двигаться вперед в своем развитии благодаря делающимся
все совершенное и совершеннее физическим способностям. В ближайшее время
человечество также будет продвигаться вперед, однако лишь благодаря
спиритуальному развитию, - благодаря такому развитию, какое возвышается над
процессами физического плана. Процессы физического плана больше не будут
такими, чтобы из них человечество, если оно захочет предаваться только им,
могло почерпнуть себе удовлетворение. То, о чем внутри нашей духовной науки
было ведь сигнализировано уже давно, и что можно найти охарактеризованным в
цикле лекций об "Апокалипсисе" (Нюрнберг, 1908 г.. Библ. No 104), а именно,
что человечество направляется к будущей "войне всех против всех", - это
должно быть, начиная в особенности с современного момента, полностью
воспринято и понято как нечто очень, очень серьезное и важное. Это должно
быть воспринято и понято таким образом, чтобы не оставалось всего лишь
теоретической истиной, но нашло выражение также в действиях, во всем
поведении людей.
Как раз то обстоятельство, что люди - если я позволю себе выразиться
тривиально - будут в дальнейшем иметь мало радости от развития событий на
физическом плаве, и станет побуждать людей все больше и больше прозревать
то, что процессы дальнейшего развитая должны будут проистекать из духовных
сил.
Полностью узреть значение этого факта можно, только если обозреть более
крупный промежуток времени развитая человечества и суметь в какой-то мере
сделать практический вывод из того, с чем человечеству предстоит все больше
и больше встречаться в будущем. Тогда можно будет усмотреть, к каким целям
направит человечество те силы, которые будут обнаруживаться - могу я сказать
- в ритмически наступающих военных процессах разрушения, только началом
которых является нынешняя военная катастрофа. Это ведь есть детское
представление, когда верят в то, что благодаря чему-либо последующему за
этой военной катастрофой, могут прийти сколько-нибудь длительные времена
мира для человечества на физическом плане. Этого не будет. Но то, чему
надлежит произойти на Земле, должно быть неким духовным развитием. Его дух,
его направление, его смысл можно усмотреть, если охватишь взором
сравнительно долгий промежуток времени, предшествовавший Мистерии Голгофы, и
если затем постигнешь нечто о смысле Мистерии Голгофы, а потом попытаешься
узреть духовное нечто, касающееся как раз действия Мистерии Голгофы в
грядущем развитии человечества.
Мы рассматривали Мистерию Голгофы с самых разных точек зрения. Сегодня
мы добавим к этим точкам зрения еще одну - иную, чем прежде, - немного
охарактеризовав то, что в развитии человеческой цивилизации предшествовало
Мистерии Голгофы в течение, скажем, трех тысячелетий до нашего
летоисчисления и что затем продлилось вплоть до времени христианского
развитая, как языческая культура.
В эту языческую культуру была включена, словно оазис, совсем, совсем
другого рода древнееврейская культура, из которой потом произошло
Христианство.
Мы можем понять языческую культуру, если уясним себе, что она в
существенном была культурой познания, представления, действия, исходящая из
гораздо более всеобъемлющих сил, чем земные силы. Можно сказать, что
благодаря древнееврейской культуре человечеству, собственно, впервые был
привит моральный элемент. Моральный элемент не имел никакого обособленного
существования в языческой культуре, но зато эта языческая культура была
создана так, что человек чувствовал себя неким членом всего Космоса.
Это надо в особенности заметить. Человек, который находился на Земле,
как принадлежащий к древней языческой культуре, чувствовал себя неким членом
всего Космоса. Он чувствовал, как те силы, которые действуют в движениях
небесных светил, продолжают действовать в его собственных поступках, или -
лучше сказать - в тех силах, которые действуют в его поступках. То, что
позднее почиталось астрологией и что вплоть до нашего времени еще почитается
за астрологию, есть ведь только некий отблеск - даже весьма вводящий в
заблуждение отблеск - того, что было древней мудростью, которая извлекалась
из движений небесных светил и которая в то же время давала предписания в
отношении человеческой деятельности.
Понять эти древние культуры можно только тогда, если с точки зрения
духовной науки пролить немного света на то, чем, собственно, было во внешнем
смысле развитие человечества в четвертом, пятом дохристианских тысячелетиях.
Мы поступаем нехорошо, когда говорим о людях, существовавших на Земле в
этих пятом, шестом, седьмом дохристианских тысячелетиях, представляя себе их
слишком подобными нынешним людям. Вполне верно то, что люди, бродившие по
Земле в те древние времена, обладали своего рода инстинктивной душевной
жизнью, которая, в известном отношении, стояла ближе к животной душевной
жизни, чем к нынешней человеческой. Однако это остается лишь весьма
односторонним пониманием человеческой жизни, когда говорят примерно
следующее: "Да, если обратиться к этим древним временам, то люди тогда были
животноподобными".
То существо, которое тогда бродило по Земле, было, конечно, в отношении
его душевного склада животноподобным, во эти животноподобные тела людей
использовались духовно-душевными существами, которые зато чувствовали себя
принадлежащими к сверхчувственным, прежде всего к космическим мирам. И можно
сказать: если достаточно далеко углубиться в прошлое, скажем, вплоть до
пятого дохристианского тысячелетия, то люди там оказываются такими, что они
пользовались своим животноподобным телом больше как орудием, чем чувствовали
себя живущими в нем. Если захотеть точнее охарактеризовать тех людей, то
надо сказать следующее: когда эти люди были в состоянии бодрствования, то
они расхаживали, во всяком случае, как животные с их инстинктивной душевной
жизнью, но в эту инстинктивную душевную жизнь вторгались, внося в нее свет,
как бы сновидения наяву, происходящие от переживаний этих людей в состоянии
сна. И в этих сновидениях наяву они познавали, что они пришли на Землю
свыше, чтобы лишь воспользоваться животноподобными телами. То самое, что
тогда действительно было человеческим внутренним душевным строем, перешло
потом в одну культовую концепцию, в священнодействие культа Митры, где, как
мы видим, главным символом был Бог Мирта, который едет верхом на быке; над
Ним Небо с его светилами, и Он принадлежит Небу; внизу же земное
существование, к которому принадлежит бык. Этот символ был для тех людей,
собственно, никак не символом, но непосредственным ясновидением самой
действительности. Человек ощущал тогда свой душевный строй таким, что он
говорил себе примерно следующее: когда ночью я нахожусь вне моего тела, то я
принадлежу к тому, что суть силы Космоса; а когда утром я пробуждаюсь, то я
пользуюсь животными инстинктами, действующими в звероподобном теле.
То, что было прежде этим человеческим душевным строем, сохранилось
благодаря Мистериям, - главным образом благодаря азиатским Мистериям.
Однако, человечество в общем, поскольку оно не было охвачено мудростью
Мистерий, жило более или менее сумеречной, тусклой жизнью вплоть до начала
третьего тысячелетия; в начале третьего тысячелетия до Мистерии Голгофы
жизнь людей в странах азиатского мира и вообще известного им тогда мира была
в общем сумеречной душевной жизнью, инстинктивной душевной жизнью; но тогда
там были Мистерии, внутри которых посредством действенных церемоний могли
реально действовать духовные миры. И оттуда затем опять и опять излучался
свет прочим людям.
И вот, в начале третьего тысячелетия совершилось нечто весьма
значительное. Если захотят охарактеризовать происхождение тогдашней
сумеречной душевной жизни, больше инстинктивной жизни людей, то можно
сказать, что у людей их духовно-душевное существо еще не могло пользоваться
собственными органами человеческого рассудка. Эти органы рассудка тогда уже
наличествовали, они уже образовались у людей в их физическом существе, но
духовно-душевное существо человека еще не могло воспользоваться этими
органами рассудка. Так что, люди тогда еще не могли обрести что-либо из
познаний посредством своего мышления, посредством своей способности
суждения. Они могли иметь лишь то, что им давалось из Мистерий. И как раз
тогда, в начале третьего тысячелетья, далеко на востоке Азии произошло
значительное событие.
Там в обстановке церемониальных служб Мистерий стал беспрепятственно
подрастать один ребенок из тогдашней знатной азиатской фамилии.
Обстоятельства сложились таким образом, что этот ребенок мог принимать
участие в культовых церемониях Мистерий благодаря тому, что руководящими
жрецами Мистерий ощущалось, как некая инспирация, то, что они однажды должны
будут допустить этого ребенка к участию в Мистериях. И когда тот человек,
который жил в этом ребенке, достиг примерно сорокалетнего возраста, тогда
обнаружилось нечто замечательное (и тут, безусловно, надо сказать, что это
событие пророчески более или менее предвидели жрецы Мистерий). Обнаружилось,
что этот человек, которому было дано вырасти внутри одной восточно-азиатской
Мистерии, по достижении им сорокалетнего возраста внезапно начал постигать
посредством человеческой способности суждения, смысл того, что прежде
приходило к людям только через откровение, получаемое в Мистериях. Он был
неким образом тем первым, кто смог воспользоваться органами человеческого
рассудка, не только примыкая к Мистериям.
Если мы переведем на наш нынешний язык то, что жрецы Мистерий говорили
об этом важном деянии, то мы тогда можем сказать: в этом человеке воплотился
не более и не менее, чем сам Люцифер! - и это есть важный, многозначительный
факт, что в третьем дохристианском тысячелетии на Востоке Азии действительно
осуществилась инкарнация во плоти Люцифера. И от этого телесного воплощения
Люцифера ведет свое происхождение (ибо эта личность затем стала учить людей)
то, что можно собственно обозначить как дохристианскую, языческую культуру и
что еще жило в гнозисе первых христианских столетий.
Вовсе не следует просто выносить отрицательное суждение об этой
люциферической культуре. Ибо то самое, что Греция произвела в отношении
красоты и даже философского уразумения - что живет в древней греческой
философии, в трагедиях еще и Эсхила, - все это было бы невозможно без этой
инкарнации Люцифера. Эта люциферическая инкарнация оказывала свое
могущественное влияние на страны южной Европы, северной Африки и западной
Азии еще во время первых христианских столетий. И когда на Земле совершилась
Мистерия Голгофы, так это в основном благодаря люциферической мудрости могла
быть постигнута людьми Мистерия Голгофы. То, что, как гнозис, прежде всего и
ближе всего подошло к постижению Мистерии Голгофы, это было пронизано и
оплодотворено люциферической мудростью. Так что, нам надлежит прежде всего
подчеркнуть следующее: в начале третьего дохристианского тысячелетия в Китае
осуществилась инкарнация Люцифера. В начале нашего летоисчисления
осуществилась инкарнация Христа; и сперва даже инкарнация Христа была
постигаема благодаря тому, что тогда была еще и действовала сила древней
инкарнации Люцифера, эта сила, собственно, исчезла для человеческого
разумения, для человеческой земной способности суждения только в четвертом
христианском столетии, однако она все-таки и дальше оказывала свои
последствия, имела своих последователей.
упрекнуть, бывают этим удовлетворены. Но это люциферическая установка. Ибо в
жизни дело не заключается в упреках или в их отсутствии, а в объективном
созерцании мира и объективного хода фактов, развития вещей. Поэтому именно
на почве духовной науки должна быть подчеркнута объективность вещей, когда
мы говорим, что Ариман подготовляет свою инкарнацию, как он ее подготовляет
и как человек должен к ней относиться! В подобных вопросах дело совсем не
заключается в том, чтобы говорить себе: "Мы сделали то, либо это, и теперь
нам не в чем упрекнуть себя", - но мы должны познавать суть дела объективно.
Мы должны познавать то, что действует в мире, и в соответствии с этим
строить наше отношение к миру ради мира.
Судить правильно человек может сегодня лишь в том случае, если скажет
себе, что он ходит между двух крайностей: между ариманическим ослеплением и
люциферическим галлюцинационным переживанием внутреннего.
... Дело заключается в том, чтобы ариманическое и люциферическое
рассматривать как две чаши весов, обе должны присутствовать. Коромыслом же
весов, которые пребывают в равновесии, должны быть мы сами. В этом все дело.
Но как нам себя воспитать для этого? - А так, что, когда в нас выступит
ариманическое, мы должны сильно пронизать его люциферическим элементом. Что
ариманически выступает в современном человеке? - Познание внешнего мира.
Наиболее ариманическим является материальное познание внешнего мира, ибо это
лишь простой обман чувств. Но если мы можем этим одухотворяться, развить к
этому интерес, ужасно заинтересоваться тем, что за иллюзии встают перед нами
из химии, физики, из астрономии и т.д., тогда нечто такое, что должно бы
принадлежать Ариману, мы уносим от него благодаря нашему собственному
люциферическому интересу.
Но этого-то люди и не могут делать. Они слишком ленивы. И многие,
убегающие от внешнего материального познания, пренебрегают своей задачей и
подготовляют Ариману наилучшим образом инкарнацию в земном бытии. А то, что
созревает во внутреннем современного человека, это опять-таки носит сильно
люциферический характер. Как нам правильно воспитать себя с этой стороны? -
Это мы можем сделать, когда именно с нашим собственным ариманическим входим
в себя, т.е. пытаемся избежать всех иллюзий насчет своего собственного
внутреннего, и когда мы занимаемся собой так, как в иных случаях занимаемся
внешним миром, т.е. рассматриваем себя так, как в иных случаях мы
рассматриваем внешний мир. Современный человек должен бы пережить, насколько
необходимо ему воспитать себя в подобных вещах. Кто научился в какой-то мере
осмысленно наблюдать подобные вещи, тот часто может натолкнуться в жизни на
такой случай.
Один человек приходит к другому и рассказывает, как он возмущен
человеком А, человеком В, человеком С, многими-многими людьми. Он описывает
очень точно, чем его возмутил А, чем - В чем - С и т.д. И он ни в малейшей
степени не подозревает, что все, рассказанное им, - это его собственные
качества! Об этом люди не подозревают! Это свойство людей никогда не было
столь распространено, как теперь. И те, кто думают, что им это не
свойственно, обладают этим качеством в наибольшей мере. Задача здесь
заключается в том, чтобы фактически с ариманическим хладнокровием, с
ариманической трезвостью человек сегодня приблизился к своему внутреннему.
Достаточно горячим оно оказывается и в охлажденном виде, это собственное
человеческое внутреннее! Нечего бояться переостудить его. Современному
человечеству необходимо, чтобы занять правильную позицию к будущей
инкарнации Аримана, стать объективным по отношению к своему внутреннему, а
ко внешнему - намного-намного более субъективным, но не фантазировать, а с
интересом, вниманием, самоотдачей, особенно с интересом и самоотдачей,
подходить к вещам в жизни, в непосредственно окружающей жизни.
Леность в занятии самовоспитанием и внешними делами расчищает путь
Ариману. Множество людей находят скучным разбираться в условиях биржевой
игры, двойной бухгалтерии и т.д. Они не могут найти точку, с которой ко
всему этому можно' разбудить пламенный интерес. Но если его разбудить, то
тогда сухой классный учебник может оказаться столь же интересным, как
"Орлеанская Дева" Шиллера или "Сикстинская Мадонна" Рафаэля. Все дело
заключается в том, чтобы найти точку, с которой все в жизни становится
интересным.
Важно не то, что мы субъективно отклоняем или акцентируем вещи, но что
мы объективно познаем, в какой мере в том или ином присутствует
ариманическое или люциферическое, так что коромысло весов может сильно
склониться в ту или другую сторону. Найти нечто интересным или справедливым,
ничего не означает само по себе, это означает лишь то, что человек развивает
внутреннюю силу, чтобы соединиться с соответствующим объектом и направить
его в правильный фарватер.
* * *
... Истоки языческой мудрости всегда следует искать в люциферических
существах. Можно спросить: Но как это возможно? Здесь необходимо уяснить
себе, что человеку пришлось бы остаться ребенком, если бы он не смог
получать постоянно идущее из Мистерий воспитание от различных люциферических
существ. Существенное заключено в том, что те, кто для прогресса, для
обучения человечества нуждались в необходимом знании, необходимой мудрости,
на унаследованную мудрость, на премудрость не смотрели со страхом
современного филистера, не боялись эту мудрость воспринять от
Люциферического элемента, но они брали на себя все то, что человек должен на
себя брать, если подобное воспитание он получает из духовных сфер
люциферических существ. Человек прежде всего должен был брать на себя, хотя
слово "должен" здесь не совсем точно выражает суть дела, эту люциферическую
мудрость, которая ведь является мировой мудростью. ...Разница между хорошей
мудростью и люциферической мудростью состоит в том, что хорошая мудрость
пребывает в одних руках, люциферическая мудрость - в других, люциферических
руках; по содержанию они одинаковы. ...Древние посвященные должны были брать
мудрость из рук люциферических существ; при этом их долгом являлось не
подпадать другим искушениям этих существ.
Это было намерением Люцифера передавать по преданию мудрость
человечеству, чтобы таким образом... увести его от Земли, чтобы он не
проделывал земного развитая. Землю Люцифер хочет передать ее судьбе,
оставить ее не населенной людьми, он хочет овладеть человечеством для
особой, чуждой царству Христа сферы. Мудрецы древних времен, воспринимавшие
прамудрость из рук Люцифера, брали на себя обязанность не следовал" за ним,
а принятую мудрость употреблять на службу Земле.
А что касается посланцев Люцифера на Земле, то они дали людям
способность говорить и мыслить. Ибо речь и мышление первоначально были
люциферической природы, но мудрецами древности это искусство было
освобождено от Люцифера. Если вы хотите бежать от Люцифера, вы должны будете
решиться в будущем отказаться от мышления и стать немыми!
** *
Если бы Ариману удалось в конце столетия воплотиться в благоприятных
для него условиях, то он путем грандиозных искусств внес бы на Запад то, что
всегда давалось с большим трудом. Люди получали бы ясновидение, продолжая
есть и пить как прежде, не прилагая к этому никаких усилий. В этом случае он
основал бы огромные тайные школы, в этих тайных школах занимались бы
грандиозным искусством волшебства, и на человечество излилось бы то, что
всегда приобреталось только с трудом. Не следует опять-таки филистерски
полагать, что Ариман, если он пойдет вниз, выступит как некий "крампус" и
станет учинять с людьми злые плутай. (Крампус - дьявол, преследовавший св.
Николая. Происхождение названия неизвестно). О, нет, все любители удобств,
которые сегодня говорят: Мы не хотим знать о духовной науке, - все они
подпадут волшебству, ибо грандиозным образом своим волшебным искусством он в
состоянии сделать большие массы людей ясновидящими. В то же время, он сделал
бы их ясновидящими таким образом, что каждый стал бы ужасно ясновидящим, но
отлично от других; что видел бы один, того не видел бы другой, не видел бы
третий! Люди пришли бы в беспорядок, хотя и имели бы основанием
ясновидческую мудрость. Это могло бы вызвать ссоры и раздоры, ибо видения у
людей были бы различными. В конце концов, правда, люди бы удовлетворились
своими видениями, поскольку ведь каждый смог бы взирать в духовный мир.
Следствием этого опять-таки было бы то, что вся земная культура подпала бы
власть Аримана! Люди подпали бы власти Аримана лишь только потому, что не
усвоили бы себе сами то, что им дал Ариман. И наихудший совет, какой тогда
можно было бы дать людям - это сказать им: "Оставайтесь лишь такими, каковы
вы есть. Ариман сделает вас всех ясновидящими, если вы этого хотите. А вы
этого захотите, так как Ариман будет иметь большую власть!" - Следствием
этого было бы то, что на Земле осуществилось бы царство Аримана, вся Земля
ариманизировалась бы, и вся культура, которую человечество выработало до сих
пор, некоторым образом погибла бы. Осуществилось бы все то, чего, по сути, в
бессознательной тенденции ужасно хочет все современное человечество.
И о чем может идти речь - это: именно эту будущую мудрость, которая
ясновидческого рода, эту ясновидческую мудрость необходимо отнять у Аримана.
Могут сказать: "Есть только одна книга, нет двух мудростей - одна книга". -
Да, но дело заключается в том, обладает ли этой книгой Ариман или Христос.
Христос не может ею обладать, если люди не будут за нее бороться.
Человечество же должно за это бороться потому, что оно может сказать себе:
"Содержание духовного знания я обретаю путем постоянных усилий во времена
вплоть до появления Аримана на Земле". Видите ли, это космическая работа
духовной науки. Космическая работа духовной науки состоит в том, чтобы
знание в будущем не осталось ариманическим. ...Бели останутся при простой
вере, то придут к душевной глухоте, к душевной тупости, тогда к людям не
проникнет мудрость, которую необходимо отнять у Аримана. Итак, речь не идет
о том, чтобы человечество попросту восприняло мудрость будущего, а о том,
чтобы человечество эту мудрость будущего выработало себе, и чтобы те, кто ее
вырабатывают, взяли бы на себя обязанность спасти земную культуру: земную
культуру спасти для Христа, как древние Риши и посвященные взяли обязанность
не следовать претензии Люцифера увести человечество прочь от Земли.
Что наиболее существенно для человеческого ощущения во всем этом? -
Существенным во всем этом деле является то, что также и за будущую мудрость
необходима такая же борьба, какую должны были вести древние посвященные,
способствуя тому, чтобы люди приобрели речь и способность мыслить и
направили их против Люцифера. Как посвященные в прадревнюю мудрость должны
были отнять у Люцифера то, что стало человеческим рассудком, так должно быть
то, что станет прозрением во внутреннюю суть вещей в будущем, отнято у
ариманических властей. Подобные вещи сильно проскальзывают между строк
жизни, и они уже проскользнули в саму жизнь,
Один друг антропософского движения, находясь во время войны на
операционном столе, имел ряд переживаний. Последним из них перед самой
смертью было то, что весь окружающий воздух стал для него настолько плотным,
как будто гранитная тяжесть легла на его душу. Это правильное переживание, и
его могут иметь и другие. Это Ариман в борьбе за свои пели стремится
сгустить не только воздух, но и воду, чтобы Земля окоснела и не смогла со
временем раствориться в тепловое состояние. И важное решение уже заключено в
неспособности человеческой души воспламеняться духовным содержанием духовной
науки. Ибо первый толчок к окоснению Земли дается расслабленностью,
леностью, привычкой к удобствам человеческой души. И если вы учтете, что это
окоснение составляет цель ариманических сил, то вас не удивит
спрессовывание, превращение жизни в гранит, ибо эти переживания имеют
отношение к борьбе которую необходимо веста за мудрость будущего. Людям,
конечно, нелегко, поскольку желая понять духовную науку, им приходятся
бороться с гранитом собственного черепа,
Каждый должен сделать для себя принципом, что достижение мудрости через
страдание ни в коей мере не отклонит его от стремления к этой мудрости.
Люди должны знать, как в действительности человеческое существо
пребывает в некоего рода равновесии между люциферическими и ариманическим
силами и как Существо Христа действительно стало товарищем людей: сначала
через борьбу с Люцифером, а затем - с Ариманом.
В свете этого факта должна рассматриваться вообще вся эволюция
человечества.
Из цикла лекций "Внутренний аспект социальной загадки"
Лекция, прочитанная в Берне 4 ноября 1919 г.
Из библ. No 193
Та фаза развития человечества, которая начинается в наше время,
отличается особенным характером (само собой разумеется, что это можно
сказать о каждом времени, но только затем надо охарактеризовать - какой
именно склад у той или иной фазы развития), о ней можно сказать, что для нее
в основном характерно наступление своего рода упадка, регресса, понятного
развитая в отношении всего того, что в дальнейшем ходе времени человечеству
предстоит пережить в земном физическом мире. Уже миновало то время, когда
человечество могло двигаться вперед в своем развитии благодаря делающимся
все совершенное и совершеннее физическим способностям. В ближайшее время
человечество также будет продвигаться вперед, однако лишь благодаря
спиритуальному развитию, - благодаря такому развитию, какое возвышается над
процессами физического плана. Процессы физического плана больше не будут
такими, чтобы из них человечество, если оно захочет предаваться только им,
могло почерпнуть себе удовлетворение. То, о чем внутри нашей духовной науки
было ведь сигнализировано уже давно, и что можно найти охарактеризованным в
цикле лекций об "Апокалипсисе" (Нюрнберг, 1908 г.. Библ. No 104), а именно,
что человечество направляется к будущей "войне всех против всех", - это
должно быть, начиная в особенности с современного момента, полностью
воспринято и понято как нечто очень, очень серьезное и важное. Это должно
быть воспринято и понято таким образом, чтобы не оставалось всего лишь
теоретической истиной, но нашло выражение также в действиях, во всем
поведении людей.
Как раз то обстоятельство, что люди - если я позволю себе выразиться
тривиально - будут в дальнейшем иметь мало радости от развития событий на
физическом плаве, и станет побуждать людей все больше и больше прозревать
то, что процессы дальнейшего развитая должны будут проистекать из духовных
сил.
Полностью узреть значение этого факта можно, только если обозреть более
крупный промежуток времени развитая человечества и суметь в какой-то мере
сделать практический вывод из того, с чем человечеству предстоит все больше
и больше встречаться в будущем. Тогда можно будет усмотреть, к каким целям
направит человечество те силы, которые будут обнаруживаться - могу я сказать
- в ритмически наступающих военных процессах разрушения, только началом
которых является нынешняя военная катастрофа. Это ведь есть детское
представление, когда верят в то, что благодаря чему-либо последующему за
этой военной катастрофой, могут прийти сколько-нибудь длительные времена
мира для человечества на физическом плане. Этого не будет. Но то, чему
надлежит произойти на Земле, должно быть неким духовным развитием. Его дух,
его направление, его смысл можно усмотреть, если охватишь взором
сравнительно долгий промежуток времени, предшествовавший Мистерии Голгофы, и
если затем постигнешь нечто о смысле Мистерии Голгофы, а потом попытаешься
узреть духовное нечто, касающееся как раз действия Мистерии Голгофы в
грядущем развитии человечества.
Мы рассматривали Мистерию Голгофы с самых разных точек зрения. Сегодня
мы добавим к этим точкам зрения еще одну - иную, чем прежде, - немного
охарактеризовав то, что в развитии человеческой цивилизации предшествовало
Мистерии Голгофы в течение, скажем, трех тысячелетий до нашего
летоисчисления и что затем продлилось вплоть до времени христианского
развитая, как языческая культура.
В эту языческую культуру была включена, словно оазис, совсем, совсем
другого рода древнееврейская культура, из которой потом произошло
Христианство.
Мы можем понять языческую культуру, если уясним себе, что она в
существенном была культурой познания, представления, действия, исходящая из
гораздо более всеобъемлющих сил, чем земные силы. Можно сказать, что
благодаря древнееврейской культуре человечеству, собственно, впервые был
привит моральный элемент. Моральный элемент не имел никакого обособленного
существования в языческой культуре, но зато эта языческая культура была
создана так, что человек чувствовал себя неким членом всего Космоса.
Это надо в особенности заметить. Человек, который находился на Земле,
как принадлежащий к древней языческой культуре, чувствовал себя неким членом
всего Космоса. Он чувствовал, как те силы, которые действуют в движениях
небесных светил, продолжают действовать в его собственных поступках, или -
лучше сказать - в тех силах, которые действуют в его поступках. То, что
позднее почиталось астрологией и что вплоть до нашего времени еще почитается
за астрологию, есть ведь только некий отблеск - даже весьма вводящий в
заблуждение отблеск - того, что было древней мудростью, которая извлекалась
из движений небесных светил и которая в то же время давала предписания в
отношении человеческой деятельности.
Понять эти древние культуры можно только тогда, если с точки зрения
духовной науки пролить немного света на то, чем, собственно, было во внешнем
смысле развитие человечества в четвертом, пятом дохристианских тысячелетиях.
Мы поступаем нехорошо, когда говорим о людях, существовавших на Земле в
этих пятом, шестом, седьмом дохристианских тысячелетиях, представляя себе их
слишком подобными нынешним людям. Вполне верно то, что люди, бродившие по
Земле в те древние времена, обладали своего рода инстинктивной душевной
жизнью, которая, в известном отношении, стояла ближе к животной душевной
жизни, чем к нынешней человеческой. Однако это остается лишь весьма
односторонним пониманием человеческой жизни, когда говорят примерно
следующее: "Да, если обратиться к этим древним временам, то люди тогда были
животноподобными".
То существо, которое тогда бродило по Земле, было, конечно, в отношении
его душевного склада животноподобным, во эти животноподобные тела людей
использовались духовно-душевными существами, которые зато чувствовали себя
принадлежащими к сверхчувственным, прежде всего к космическим мирам. И можно
сказать: если достаточно далеко углубиться в прошлое, скажем, вплоть до
пятого дохристианского тысячелетия, то люди там оказываются такими, что они
пользовались своим животноподобным телом больше как орудием, чем чувствовали
себя живущими в нем. Если захотеть точнее охарактеризовать тех людей, то
надо сказать следующее: когда эти люди были в состоянии бодрствования, то
они расхаживали, во всяком случае, как животные с их инстинктивной душевной
жизнью, но в эту инстинктивную душевную жизнь вторгались, внося в нее свет,
как бы сновидения наяву, происходящие от переживаний этих людей в состоянии
сна. И в этих сновидениях наяву они познавали, что они пришли на Землю
свыше, чтобы лишь воспользоваться животноподобными телами. То самое, что
тогда действительно было человеческим внутренним душевным строем, перешло
потом в одну культовую концепцию, в священнодействие культа Митры, где, как
мы видим, главным символом был Бог Мирта, который едет верхом на быке; над
Ним Небо с его светилами, и Он принадлежит Небу; внизу же земное
существование, к которому принадлежит бык. Этот символ был для тех людей,
собственно, никак не символом, но непосредственным ясновидением самой
действительности. Человек ощущал тогда свой душевный строй таким, что он
говорил себе примерно следующее: когда ночью я нахожусь вне моего тела, то я
принадлежу к тому, что суть силы Космоса; а когда утром я пробуждаюсь, то я
пользуюсь животными инстинктами, действующими в звероподобном теле.
То, что было прежде этим человеческим душевным строем, сохранилось
благодаря Мистериям, - главным образом благодаря азиатским Мистериям.
Однако, человечество в общем, поскольку оно не было охвачено мудростью
Мистерий, жило более или менее сумеречной, тусклой жизнью вплоть до начала
третьего тысячелетия; в начале третьего тысячелетия до Мистерии Голгофы
жизнь людей в странах азиатского мира и вообще известного им тогда мира была
в общем сумеречной душевной жизнью, инстинктивной душевной жизнью; но тогда
там были Мистерии, внутри которых посредством действенных церемоний могли
реально действовать духовные миры. И оттуда затем опять и опять излучался
свет прочим людям.
И вот, в начале третьего тысячелетия совершилось нечто весьма
значительное. Если захотят охарактеризовать происхождение тогдашней
сумеречной душевной жизни, больше инстинктивной жизни людей, то можно
сказать, что у людей их духовно-душевное существо еще не могло пользоваться
собственными органами человеческого рассудка. Эти органы рассудка тогда уже
наличествовали, они уже образовались у людей в их физическом существе, но
духовно-душевное существо человека еще не могло воспользоваться этими
органами рассудка. Так что, люди тогда еще не могли обрести что-либо из
познаний посредством своего мышления, посредством своей способности
суждения. Они могли иметь лишь то, что им давалось из Мистерий. И как раз
тогда, в начале третьего тысячелетья, далеко на востоке Азии произошло
значительное событие.
Там в обстановке церемониальных служб Мистерий стал беспрепятственно
подрастать один ребенок из тогдашней знатной азиатской фамилии.
Обстоятельства сложились таким образом, что этот ребенок мог принимать
участие в культовых церемониях Мистерий благодаря тому, что руководящими
жрецами Мистерий ощущалось, как некая инспирация, то, что они однажды должны
будут допустить этого ребенка к участию в Мистериях. И когда тот человек,
который жил в этом ребенке, достиг примерно сорокалетнего возраста, тогда
обнаружилось нечто замечательное (и тут, безусловно, надо сказать, что это
событие пророчески более или менее предвидели жрецы Мистерий). Обнаружилось,
что этот человек, которому было дано вырасти внутри одной восточно-азиатской
Мистерии, по достижении им сорокалетнего возраста внезапно начал постигать
посредством человеческой способности суждения, смысл того, что прежде
приходило к людям только через откровение, получаемое в Мистериях. Он был
неким образом тем первым, кто смог воспользоваться органами человеческого
рассудка, не только примыкая к Мистериям.
Если мы переведем на наш нынешний язык то, что жрецы Мистерий говорили
об этом важном деянии, то мы тогда можем сказать: в этом человеке воплотился
не более и не менее, чем сам Люцифер! - и это есть важный, многозначительный
факт, что в третьем дохристианском тысячелетии на Востоке Азии действительно
осуществилась инкарнация во плоти Люцифера. И от этого телесного воплощения
Люцифера ведет свое происхождение (ибо эта личность затем стала учить людей)
то, что можно собственно обозначить как дохристианскую, языческую культуру и
что еще жило в гнозисе первых христианских столетий.
Вовсе не следует просто выносить отрицательное суждение об этой
люциферической культуре. Ибо то самое, что Греция произвела в отношении
красоты и даже философского уразумения - что живет в древней греческой
философии, в трагедиях еще и Эсхила, - все это было бы невозможно без этой
инкарнации Люцифера. Эта люциферическая инкарнация оказывала свое
могущественное влияние на страны южной Европы, северной Африки и западной
Азии еще во время первых христианских столетий. И когда на Земле совершилась
Мистерия Голгофы, так это в основном благодаря люциферической мудрости могла
быть постигнута людьми Мистерия Голгофы. То, что, как гнозис, прежде всего и
ближе всего подошло к постижению Мистерии Голгофы, это было пронизано и
оплодотворено люциферической мудростью. Так что, нам надлежит прежде всего
подчеркнуть следующее: в начале третьего дохристианского тысячелетия в Китае
осуществилась инкарнация Люцифера. В начале нашего летоисчисления
осуществилась инкарнация Христа; и сперва даже инкарнация Христа была
постигаема благодаря тому, что тогда была еще и действовала сила древней
инкарнации Люцифера, эта сила, собственно, исчезла для человеческого
разумения, для человеческой земной способности суждения только в четвертом
христианском столетии, однако она все-таки и дальше оказывала свои
последствия, имела своих последователей.