Страница:
Железная решетка со скрежетом затворилась, и кабинка медленно поползла вниз.
Андре вставил ключ, щелкнул замком и ногой отворил дверь. Ясмин шагнула в комнату. Это была расположенная в башне огромная полукруглая комната. В окнах, чередовавшихся с узкими бойницами и выходивших на три стороны света, виднелись крутые скалы. На каждое окно были навешены высокие внутренние ставни, украшенные узором из букв древнего кельтского алфавита.
Обстановку комнаты, если не считать высокого платяного шкафа красного дерева, составляла грандиозных размеров кровать на четырех тумбах с балдахином, завешенная жемчужно-серой занавеской. На тумбах были вырезаны фигурки пухленьких ангелочков, заплетавших тяжелые гирлянды, спускавшиеся с балдахина. Изнутри он был подбит небесно-голубым атласом, а внизу, в углах, привязывался лентами к стойкам. У той стены, в которой не было окон, был установлен невообразимых размеров камин.
Ясмин огляделась. Видя, что Андре не двигается, она вздрогнула при мысли, что им придется вместе делить эту великанскую кровать. Ее охватила паника. Кровать действительно была слишком просторна для одного человека.
Колени Ясмин задрожали, и она обернулась к Сен-Клеру с немым вопросом в глазах. И снова она встретила напряженный, горящий взгляд, пронзивший ее, словно внезапный удар ножа. Резко отвернувшись, Ясмин посмотрела в окно. Густой туман, который они только что миновали перед въездом в тоннель, приполз и сюда, окутав все вокруг непроницаемой молочно-белой стеной.
Андре неожиданно оказался рядом с Ясмин. Она почувствовала касание его тела, обдавшее жаром ее обнаженную руку. Наклонив голову, Андре легко поцеловал Ясмин в щеку.
— Ма petite, почему бы тебе перед ужином не отдохнуть и не принять ванну? — Голос Андре звучал очень мягко. — Моя комната рядом с твоей, и если я тебе понадоблюсь — только стукни. Дверь не закрыта. — Андре коротко махнул в направлении небольшой дубовой двери в стене рядом с гардеробом. — Я приду за тобой в семь, и мы спустимся вниз чего-нибудь выпить и пообедать.
Он вернулся к двери, не сводя с Ясмин глаз, в которых ничего нельзя было прочесть. Чувствуя себя как кролик перед удавом, Ясмин не двигалась еще несколько секунд, даже после того как раздался щелчок дверного замка. Ее била дрожь, но дрожь эта была вызвана отнюдь не холодом.
Она быстро оглядела комнату и увидела рядом с кроватью еще одну маленькую дверь. Открыв ее, Ясмин обнаружила ванную, похожую, как ей показалось, на какую-то часовенку. Возможно, подумалось Ясмин, комнатушка и вправду была личной часовенкой того, кто жил в этой башенной комнате очень-очень давно.
Ванная из розового мрамора имела круглую форму и располагалась в центре комнаты. Из стены выходили два больших позолоченных крана сферической формы. Над изящной розовой овальной раковиной висело зеркало в обрамлении золотых листьев, другое зеркало, в полный рост, было установлено на противоположной стене, отражая ванную и сияющую серебром спальню в проеме открытой двери.
Ясмин открыла краны. Отрегулировав температуру воды, она вернулась в спальню, достала из чемодана платья и повесила их в шкаф, потом вернулась в ванную, где вода уже почти переливалась через край. Она поспешила закрыть краны и сбросила с себя блузку м юбку.
Комната наполнилась паром. Ясмин подняла тяжелую массу густых черных волос и укрепила их на макушке. Увидев себя с поднятыми руками в большом зеркале, девушка медленно повернулась и прошлась взглядом по всему своему телу. Груди ее были похожи на два нежных живых холмика. Мягкий изгиб узкой талии плавно переходил в великолепной формы бедра. Мускулистые, как у танцовщицы, стройные ноги, миниатюрные ступни… Взяв одну грудь в ладонь, Ясмин подумала о том, а есть ли сейчас у Андре какая-нибудь… женщина… любовница. У них роман, они любят друг друга. Ясмин неожиданно показалось чрезвычайно важным знать, вообще существует ли в жизни Сен-Клера женщина, более хорошенькая… более красноречивая… более искушенная. Может быть, именно по этой причине Андре старается держаться на расстоянии от нее?
«Наверняка так оно и есть», — сказала себе Ясмин. Существование соперницы полностью объясняло, почему Андре с таким упорством избегает Ясмин. Даже сейчас он кажется таким далеким, таким чужим и при этом постоянно нервничает в ее присутствии. Нет, все это надо непременно и как можно скорее разузнать. Ведь может же Ясмин просто спросить Андре о том, любит ли он сейчас кого-нибудь? Просто подойти, заглянуть в глаза и спросить.
Ясмин стояла, задумавшись, перед зеркалом до тех пор, пока кожа не покрылась мурашками. Потом она погрузилась в горячую воду и впервые со вчерашнего дня расслабилась. Опасаясь, что не успеет до прихода Андре, Ясмин быстро намылилась, постаравшись выбросить из головы терзавшие ее мысли, ополоснулась душем и вышла из ванной, взяв одно из больших белых махровых полотенец, которые аккуратной стопкой лежали на широкой полке. Полотенце было теплым от висевшего на стене обогревателя, и Ясмин с удовольствием закуталась в него.
Растерев кожу до приятного розового оттенка, Ясмин извлекла из шкафа платье, которое решила надеть на сегодняшний вечер. Она купила это легкое платье в расчете на жаркие летние вечера. Здесь же, на вершине заснеженпой горы, в нем вряд ли можно будет выйти на улицу. Белая шифоновая юбка из пяти лоскутов прозрачной ткани опускалась чуть ниже колен и кончалась фестонами, напоминая хлопья морской пены, оставленной набежавшей на берег волной. Лиф, также состоявший из пяти прозрачных лоскутов, обнажал ключицы и плечи.
Разглядывая себя в зеркале, Ясмин решила оставить волосы собранными в пучок. Такая прическа делала ее более взрослой, более «искушенной». Когда Ясмин надевала жемчужные серьги, из пучка волос выбилось несколько прядей, упавших на виски и затылок. Девушка попыталась водрузить их на место, но они упорно не желали укладываться, придавая лицу Ясмин чуть озорное выражение девчонки с улицы.
Порывшись в вещах, Ясмин нашла наконец на самом дне чемодана свой дорожный будильник. Увидев, что часы показывают почти семь, Ясмин поспешно вытащила из чемодана остроносые туфли на высоком каблуке. После года тренировок под руководством Хиллари Ясмин перестала бояться высоких каблуков. Она критически оглядела себя в большом зеркале и осталась довольна.
«Высокая и стройная, — констатировала про себя Ясмин» — почти топ-модель».
Удовлетворенная тем, что все успела и теперь ей остается только ждать, Ясмин присела на край постели, покрытой пухлым стеганым покрывалом, и тут же в дверь легонько постучали. Прежде чем Ясмин успела отозваться, Андре открыл дверь и встал в проеме, пристально разглядывая Ясмин. Ясмин вдруг испугалась, что выбрала не тот наряд. Андре был одет более официально. Под черным блестящим чесучовым костюмом на нем была белоснежная рубашка с высоким воротничком. Ссн-Клер улыбнулся, и все страхи Ясмин улетучились. Вдруг полный страсти пристальный взгляд темно-голубых глаз буквально загипнотизировал Ясмин. Девушка затаила дыхание, впрочем, это длилось секунду.
— Ну и ну, chcrie. Выглядишь потрясающе, — похвалил Андре. Взяв Ясмин под руку, он вывел ее из комнаты.
Выйдя из лифта, они направились в ресторан, и Ясмин овладело странное ощущение, что замок опустел и в нем теперь находятся только они с Андре. Но тут рядом с Сен-Клером возник метрдотель. Он проводил их мимо свободных столиков в дальний угол роскошно обставленного зала.
Высокие окна выглядели необычно, и, лишь присмотревшись, Ясмин поняла, что стекла у них матовые. Свет, исходящий от высокого канделябра в центре стола, мягко отражался на застекленных панелях ресторана. В двух громадных каминах горел огонь, вызывая игру теней по всей комнате. Гобелены на стенах, казалось, оживали в отблесках огня.
— Что-нибудь выпьешь? — спросил Андре у Ясмин, когда к их столику подошел официант.
— Может быть, джин-тоник. — Ясмин изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал как у многоопытной дамы.
— Мне кажется, мы могли бы себе позволить немного шампанского, — улыбнулся Андре. — В честь успешного окончания… отпраздновать твои выдающиеся школьные успехи.
— О да, это было бы замечательно. Конечно.
Нахмурив брови, Андре пробежал глазами список вин в меню и сказал:
— Перъе-жу, s'il vous plait[24]. И принесите еще корзинку вишен.
Коротко кивнув, официант удалился.
— Знаешь, никто из них ни чуточки не похож на монаха-цистерцианца, — шепнула Ясмин, кивнув головой в сторону ушедшего официанта.
В первую минуту удивленный Андре не нашелся что ответить, но тут же раздался его громкий веселый смех.
— А никто из них и не монах, cherie, — справился с разбиравшим его смехом Андре. — Монахи нанимают для отеля обслуживающий персонал. Ни один из них не стоит у столиков. Да им и не справиться, ведь чтобы увеличить доходы, нужно много народу.
— Какое счастье, что монахи дают обет бедности, — сделала Ясмин глубокомысленный вывод, окидывая взглядом пустые столики в зале. — Большие деньги им, безусловно, не светят: тут совсем нет посетителей.
— Не беспокойся. Сейчас середина недели и самое начало отпускного сезона. Думаю, сейчас мы единственные постояльцы отеля. Но к лету замок будет переполнен отдыхающими. Не волнуйся, бедность грозит хозяевам в последнюю очередь.
Официант вернулся с глубокой серебряной чашей льда.
Он извлек наполовину погруженную в лед бутылку и, аккуратно обтерев ее полотенцем, представил на суд Андре.
Получив в ответ утвердительный кивок, официант медленно снял фольгу с пробки и отвернул проволоку. Ловко вытащив пробку, он и ее продемонстрировал Андре, и тот, понюхав, удовлетворенно кивнул. После этого пенящийся, играющий пузырьками воздуха напиток наполнил бокалы на длинных ножках. Андре медленно поднял свой бокал, вдохнул аромат и сделал крошечный глоток. Наконец он кивнул в знак окончательного одобрения и, повернувшись к Ясмин, сказал негромко и нежно:
— За тебя, мой маленький цветок пустыни!
Ясмин подняла бокал и улыбнулась ему поверх хрустального края. Пузырьки газа, ошалевшие от обретенной свободы, шипя, защекотали в носу. Наблюдая, как Андре залпом осушил свой бокал, Ясмин сделала первый, небольшой глоток. Сен-Клер не сводил с нее глаз, и Ясмин вновь почувствовала, как медленно погружается в бездонную крутящуюся бездну. Но на этот раз, непонятно почему, это се не испугало.
Ясмин сделала еще один, теперь уже большой глоток.
— А сейчас я кое-что тебе покажу, — сказал Андре, потянувшись к корзинке с вишнями.
Он осторожно отделил ножки от ягод и бросил пригоршню вишен в бокал Ясмин. Погрузившись на дно, ягоды тут же всплыли, окутанные пузырьками воздуха. После того как все вишни всплыли и полностью закрыли поверхность шампанского, Андре бросил еще одну ягоду. Она утонула, покрылась пузырьками, после чего стала подниматься к остальным вишням.
— А теперь — смотри, — улыбнулся Андре.
Вишня вырвалась на поверхность и вытолкнула ягоду, которая тут же пошла на дно. Но долго она там не задержалась, а так же, покрывшись пузырьками, всплыла на поверхность, утопив другую ягоду. Восхищенная Ясмин наблюдала, как вишенки боролись за место наверху.
— Как это получается? — спросила она, зачарованно улыбаясь.
— Очень просто, cheric. Ты знаешь, что пузырьки воздуха поднимаются только вверх. Ягода, находящаяся на дне, покрываясь пузырьками, становится легче вишен, что плавают на поверхности. Наконец она всплывает на поверхность и топит одну из своих подружек, и так повторяется до бесконечности. Видишь ли, в природе все находится в равновесии и, когда оно нарушается, все стремится восстановить баланс.
— Да ты философ, — улыбнувшись, опустила глаза Ясмин. — И то же самое происходит в жизни?
— Не всегда, — ответил Андре серьезно и сжал лежавшую на белой скатерти стола руку Ясмин. — А теперь скажи мне, чему ты научилась. Я хочу знать обо всем, о чем ты не писала в своих письмах.
— Но я писала обо всем.
Что-то странное в словах Сен-Клера заставило Ясмин слегка нахмуриться. Что он имеет в виду? Он вдруг стал таким серьезным; Ясмин ощутила резкую перемену самого тона их разговора, словно что-то взорвало покой беседы.
Голубизна глаз Андре покрылась туманной фиолетовой дымкой, а возникшая вокруг него напряженная аура была почти осязаемой. На какое-то мгновение Ясмин показалось, что Сен-Клер смотрит на нее как на свою вещь, от которой он когда-то отказался, но теперь готов заявить свои права.
Ясмин физически ощущала, как ее оплетают щупальца собственнического интереса Андре.
«Он собирается устроить мне экзамен», — мелькнуло в голове Ясмин. Если Андре так уж интересуется, чем занималась Ясмин, он должен был бы вести себя с ней более свободно. Нет, здесь что-то другое.
Но что? Ясмин понимала: после той первой ночи на вилле между ней и Сен-Клером пролегла пропасть. Она постоянно терялась в догадках, чем была вызвана эта отчужденность. Единственное объяснение случившемуся было в том, что Ясмин сделала что-то не так, но что? Что оттолкнуло от нее Андре? Она попыталась высвободить руку, но тут же почувствовала, что каким-то образом сейчас повторяет ту же ошибку, даже не зная, в чем она заключается.
Сен-Клер казался почти злым, а Ясмин не могла догадаться, чем вызвано это недовольство.
— Ты писала абсолютно обо всем? Ты в этом уверена?
— Конечно, уверена. — Ясмин отпила еще шампанского, чувствуя, как пузырьки бьют ей прямо в голову, вместо того чтобы щекотать горло. Взгляд Андре, казалось, буравил ее насквозь.
— В самом деле? — Андре перевернул руку Ясмин, но не выпустил ее. — Мне подумалось, что у тебя, возможно, появились какие-нибудь интересные друзья… или ты встретила прекрасного молодого человека.
Не в силах высвободить руку из цепких пальцев Андре, Ясмин неожиданно нервно рассмеялась этому крепкому пожатию.
— Парни! — воскликнула Ясмин. — Если бы ты только знал, как трудно там было встречаться с ребятами! Большинство девчонок в школе с ума сходили от желания встречаться с кем-нибудь, но мадам следила за нами. Ее потому все и звали Соколихой.
— Соколихой? — Андре прыснул от смеха и разжал пальцы.
Она благодарно вздохнула. Еще немного, и он просто раздавил бы ее. Казалось, сам он этого не осознавал. Андре слегка погладил большим пальцем ладонь Ясмин. Улыбка его казалась грозной и смущала Ясмин.
— И что же, никому не удавалось ускользнуть от ее зоркого ока?
— Только одной или двум повезло улизнуть, — ответила Ясмин, не в силах оторвать взгляд от глаз Андре. — Самым отчаянным.
— И успешно?
— По-моему, да. — Ясмин нервничала. Почему он задает эти дурацкие вопросы? Уж не думает ли Андре, что одной из этих отчаянных, удиравших из школы через окно в полночь, была она — Ясмин? Что она…
— А ты сама когда-нибудь сбегала? — Сен-Клер понизил голос, глаза его сузились.
У Ясмин язык прилип к небу, когда она увидела выражение лица Андре. Но тут ее выручил официант, подошедший к столику, чтобы вновь наполнить бокалы, и спросивший, не сделают ли они заказ.
— Пока нет, — властно сверкнул глазами Ссн-Клер, продолжая поглаживать ладонь Ясмин кругообразными движениями большого пальца. — Но принесите нам, пожалуйста, еще бутылку.
Он быстро осушил свой бокал.
— А тебе не хотелось тоже погулять? Это же так естественно для молодых девушек.
Ясмин снова отпила шампанского и уставилась на Андре. Неожиданно она все поняла. Андре боялся, что Ясмин провела все три года в поисках любовных впечатлений. Плечи Ясмин дернулись от смеха. Она еле себя сдержала, понимая, что для Андре это слишком серьезная тема.
— Погулять? Мне никогда не хотелось «погулять». Я очень любила Лотремо. И скучала только по тебе. Почему ты ни разу не навестил меня или не вызвал к себе на каникулы?
Официант вернулся с очередной бутылкой шампанского и снова наполнил бокалы. Андре не ответил на прямой вопрос Ясмин и обратился к официанту с просьбой посоветовать, что лучше заказать из меню.
— Я предложил бы жареную баранину в зелени, утиную печень с бриошами или белую рыбу. Это — ассорти из окуня, молодого палтуса и морского языка.
— Рыба подойдет, — заключил Андре, — и салат на закуску.
Ясмин была благодарна Андре за заказ, поскольку голова ее начинала неумолимо кружиться от выпитого вина. Абсолютно неопытная в винах, Ясмин счастливо озиралась в приятном розовом тумане, наполнившем вдруг комнату.
Андре продолжал расспрашивать девушку о ее учебе, одноклассницах, о том, как ей понравились летние поездки. Сен-Клер перескакивал с одной темы на другую с беспокоящей скоростью. Ясмин плохо соображала, что отвечает, поглощая обильную еду и отпивая шампанское.
Вдруг по-школыюму хихикнув, она подумала, что вся их беседа смахивает на выпускной экзамен, и задалась вопросом, с какой же оценкой она пройдет это испытание.
Позднее Андре, почему-то крепко взяв ее под локоть, вывел из ресторана и провел в лифт. Как только кабина начала спускаться, Ясмин ощутила такой приступ головокружения, что вынуждена была всем телом навалиться на руку Андре, чувствуя, что свет вокруг начинает скручиваться в одну сверкающую во мраке яркую точку.
— Ничего-ничего, — подбадривал ее Андре, обнимая за талию и не давая упасть. — Свежий воздух тебе поможет.
Щелкнув ключом в замке, он открыл дверь ногой. Ясмин отметила, что кто-то успел разжечь огонь в камине, и это было единственное освещение комнаты. По стенам метались неровные тени. Андре, не обращая на них никакого внимания, провел Ясмин через комнату и распахнул высокие окна, выходившие на балкон. Волна чистого горного воздуха ударила в лицо Ясмин, и она начала приходить в себя.
— Постоим здесь немного, пока ты не почувствуешь себя лучше, — сказал Сен-Клер.
Она оперлась локтями на подоконник и выглянула наружу. Но, увидев внизу глубокую пропасть, мгновенно отпрянула от окна и оказалась в крепких объятиях Андре.
Откинувшись затылком на его грудь, Ясмин почувствовала, как руки Андре все крепче сжимают ее тело. Потом он на какое-то мгновение отпустил Ясмин, но тут же повернул ее к себе лицом и обхватил одной рукой, точно железным обручем, за талию. Другой рукой Андре приподнял подбородок Ясмин. Голос его, мягкий и вкрадчивый, дошел до самых кончиков нервов:
— Теперь, та fleur[25]?
Прежде чем до Ясмин дошел смысл слов Андре, его губы накрыли ее губы, требовательно, хищно, изгоняя последние остатки слабого сопротивления. Ясмин почувствовала, как разум ее затухает по мере разгорания неведомых физических ощущений. Тугой узел желания распускался глубоко внутри Ясмин, сжигал и терзал своей напряженностью. Она начала осознавать упругость и твердость тела Андре, прижавшегося к ее животу, и невольно почувствовала, как ноги ее стали сами собой раздвигаться, приветственно и напряженно ожидая его прихода. Губы Андре были очень настойчивы, а руки, скользнув по спине Ясмин, ухватили ее ягодицы. С яростным нетерпением Андре все крепче и крепче прижимал ее к своей восставшей плоти. Оторвавшись от губ Ясмин, Андре покрыл поцелуями шею и ключицы. Потом он протянул руку к ее волосам, и Ясмин услышала, как упали на пол шпильки, державшие прическу. Каскад мягких шелковистых волн тяжело упал сначала на руки Андре, а потом на спину Ясмин. С дрожащим стоном Андре стянул платье с плеч Ясмин и впился губами в торчащие соски. Потом он потер их языком, отчего у Ясмин перехватило дыхание.
Вновь припав к губам Ясмин, Андре скользнул рукой по плоскому животу и сжал бугорок между ног. Ясмин почувствовала, как ее повлажневшая чувствительная плоть набухает и тает от неизъяснимого томления. Не в силах более сдерживаться, Андре подхватил Ясмин на руки и понес, не прерывая поцелуя, к постели. Погрузившись в мягкую атласную перину, Ясмин почувствовала, как Андре наконец стащил платье с ее бедер. Губы Андре проделали невидимую дорожку на обнаженном теле Ясмин. Потом прикосновение вдруг прервалось. Ясмин открыла глаза.
Андре стоял перед камином и расстегивал золотые запонки. Зрачки его блестели, словно мерцающие в свете камина искры. В глазах Ясмин снова завертелся розовый туман, измучивший ее в лифте. Она почувствовала, как проваливается в длинную черную крутящуюся шахту без дна.
Бросив одежду прямо на пол, Андре лег рядом с Ясмин и прошелся рукой по ее телу. Обнаженная кожа была теплой, мягкой и шелковисто-глянцевой. Склонив голову, чтобы поцеловать пухлые губы Ясмин, Андре запустил пальцы в мягкую теплую податливую плоть между ног. И только тут Андре услышал странный звук, удививший его. Это было мерное дыхание Ясмин. Она крепко спала.
Проклиная себя за то, что позволил Ясмин выпить лишнего, Андре тихо застонал в досаде на очередную неудачу.
Бесшумно собрав свою разбросанную одежду, он накрыл стройное тело Ясмин стеганым Одеялом и оставил ее мирно смотреть приятные сны.
Глава 5
Андре вставил ключ, щелкнул замком и ногой отворил дверь. Ясмин шагнула в комнату. Это была расположенная в башне огромная полукруглая комната. В окнах, чередовавшихся с узкими бойницами и выходивших на три стороны света, виднелись крутые скалы. На каждое окно были навешены высокие внутренние ставни, украшенные узором из букв древнего кельтского алфавита.
Обстановку комнаты, если не считать высокого платяного шкафа красного дерева, составляла грандиозных размеров кровать на четырех тумбах с балдахином, завешенная жемчужно-серой занавеской. На тумбах были вырезаны фигурки пухленьких ангелочков, заплетавших тяжелые гирлянды, спускавшиеся с балдахина. Изнутри он был подбит небесно-голубым атласом, а внизу, в углах, привязывался лентами к стойкам. У той стены, в которой не было окон, был установлен невообразимых размеров камин.
Ясмин огляделась. Видя, что Андре не двигается, она вздрогнула при мысли, что им придется вместе делить эту великанскую кровать. Ее охватила паника. Кровать действительно была слишком просторна для одного человека.
Колени Ясмин задрожали, и она обернулась к Сен-Клеру с немым вопросом в глазах. И снова она встретила напряженный, горящий взгляд, пронзивший ее, словно внезапный удар ножа. Резко отвернувшись, Ясмин посмотрела в окно. Густой туман, который они только что миновали перед въездом в тоннель, приполз и сюда, окутав все вокруг непроницаемой молочно-белой стеной.
Андре неожиданно оказался рядом с Ясмин. Она почувствовала касание его тела, обдавшее жаром ее обнаженную руку. Наклонив голову, Андре легко поцеловал Ясмин в щеку.
— Ма petite, почему бы тебе перед ужином не отдохнуть и не принять ванну? — Голос Андре звучал очень мягко. — Моя комната рядом с твоей, и если я тебе понадоблюсь — только стукни. Дверь не закрыта. — Андре коротко махнул в направлении небольшой дубовой двери в стене рядом с гардеробом. — Я приду за тобой в семь, и мы спустимся вниз чего-нибудь выпить и пообедать.
Он вернулся к двери, не сводя с Ясмин глаз, в которых ничего нельзя было прочесть. Чувствуя себя как кролик перед удавом, Ясмин не двигалась еще несколько секунд, даже после того как раздался щелчок дверного замка. Ее била дрожь, но дрожь эта была вызвана отнюдь не холодом.
Она быстро оглядела комнату и увидела рядом с кроватью еще одну маленькую дверь. Открыв ее, Ясмин обнаружила ванную, похожую, как ей показалось, на какую-то часовенку. Возможно, подумалось Ясмин, комнатушка и вправду была личной часовенкой того, кто жил в этой башенной комнате очень-очень давно.
Ванная из розового мрамора имела круглую форму и располагалась в центре комнаты. Из стены выходили два больших позолоченных крана сферической формы. Над изящной розовой овальной раковиной висело зеркало в обрамлении золотых листьев, другое зеркало, в полный рост, было установлено на противоположной стене, отражая ванную и сияющую серебром спальню в проеме открытой двери.
Ясмин открыла краны. Отрегулировав температуру воды, она вернулась в спальню, достала из чемодана платья и повесила их в шкаф, потом вернулась в ванную, где вода уже почти переливалась через край. Она поспешила закрыть краны и сбросила с себя блузку м юбку.
Комната наполнилась паром. Ясмин подняла тяжелую массу густых черных волос и укрепила их на макушке. Увидев себя с поднятыми руками в большом зеркале, девушка медленно повернулась и прошлась взглядом по всему своему телу. Груди ее были похожи на два нежных живых холмика. Мягкий изгиб узкой талии плавно переходил в великолепной формы бедра. Мускулистые, как у танцовщицы, стройные ноги, миниатюрные ступни… Взяв одну грудь в ладонь, Ясмин подумала о том, а есть ли сейчас у Андре какая-нибудь… женщина… любовница. У них роман, они любят друг друга. Ясмин неожиданно показалось чрезвычайно важным знать, вообще существует ли в жизни Сен-Клера женщина, более хорошенькая… более красноречивая… более искушенная. Может быть, именно по этой причине Андре старается держаться на расстоянии от нее?
«Наверняка так оно и есть», — сказала себе Ясмин. Существование соперницы полностью объясняло, почему Андре с таким упорством избегает Ясмин. Даже сейчас он кажется таким далеким, таким чужим и при этом постоянно нервничает в ее присутствии. Нет, все это надо непременно и как можно скорее разузнать. Ведь может же Ясмин просто спросить Андре о том, любит ли он сейчас кого-нибудь? Просто подойти, заглянуть в глаза и спросить.
Ясмин стояла, задумавшись, перед зеркалом до тех пор, пока кожа не покрылась мурашками. Потом она погрузилась в горячую воду и впервые со вчерашнего дня расслабилась. Опасаясь, что не успеет до прихода Андре, Ясмин быстро намылилась, постаравшись выбросить из головы терзавшие ее мысли, ополоснулась душем и вышла из ванной, взяв одно из больших белых махровых полотенец, которые аккуратной стопкой лежали на широкой полке. Полотенце было теплым от висевшего на стене обогревателя, и Ясмин с удовольствием закуталась в него.
Растерев кожу до приятного розового оттенка, Ясмин извлекла из шкафа платье, которое решила надеть на сегодняшний вечер. Она купила это легкое платье в расчете на жаркие летние вечера. Здесь же, на вершине заснеженпой горы, в нем вряд ли можно будет выйти на улицу. Белая шифоновая юбка из пяти лоскутов прозрачной ткани опускалась чуть ниже колен и кончалась фестонами, напоминая хлопья морской пены, оставленной набежавшей на берег волной. Лиф, также состоявший из пяти прозрачных лоскутов, обнажал ключицы и плечи.
Разглядывая себя в зеркале, Ясмин решила оставить волосы собранными в пучок. Такая прическа делала ее более взрослой, более «искушенной». Когда Ясмин надевала жемчужные серьги, из пучка волос выбилось несколько прядей, упавших на виски и затылок. Девушка попыталась водрузить их на место, но они упорно не желали укладываться, придавая лицу Ясмин чуть озорное выражение девчонки с улицы.
Порывшись в вещах, Ясмин нашла наконец на самом дне чемодана свой дорожный будильник. Увидев, что часы показывают почти семь, Ясмин поспешно вытащила из чемодана остроносые туфли на высоком каблуке. После года тренировок под руководством Хиллари Ясмин перестала бояться высоких каблуков. Она критически оглядела себя в большом зеркале и осталась довольна.
«Высокая и стройная, — констатировала про себя Ясмин» — почти топ-модель».
Удовлетворенная тем, что все успела и теперь ей остается только ждать, Ясмин присела на край постели, покрытой пухлым стеганым покрывалом, и тут же в дверь легонько постучали. Прежде чем Ясмин успела отозваться, Андре открыл дверь и встал в проеме, пристально разглядывая Ясмин. Ясмин вдруг испугалась, что выбрала не тот наряд. Андре был одет более официально. Под черным блестящим чесучовым костюмом на нем была белоснежная рубашка с высоким воротничком. Ссн-Клер улыбнулся, и все страхи Ясмин улетучились. Вдруг полный страсти пристальный взгляд темно-голубых глаз буквально загипнотизировал Ясмин. Девушка затаила дыхание, впрочем, это длилось секунду.
— Ну и ну, chcrie. Выглядишь потрясающе, — похвалил Андре. Взяв Ясмин под руку, он вывел ее из комнаты.
Выйдя из лифта, они направились в ресторан, и Ясмин овладело странное ощущение, что замок опустел и в нем теперь находятся только они с Андре. Но тут рядом с Сен-Клером возник метрдотель. Он проводил их мимо свободных столиков в дальний угол роскошно обставленного зала.
Высокие окна выглядели необычно, и, лишь присмотревшись, Ясмин поняла, что стекла у них матовые. Свет, исходящий от высокого канделябра в центре стола, мягко отражался на застекленных панелях ресторана. В двух громадных каминах горел огонь, вызывая игру теней по всей комнате. Гобелены на стенах, казалось, оживали в отблесках огня.
— Что-нибудь выпьешь? — спросил Андре у Ясмин, когда к их столику подошел официант.
— Может быть, джин-тоник. — Ясмин изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал как у многоопытной дамы.
— Мне кажется, мы могли бы себе позволить немного шампанского, — улыбнулся Андре. — В честь успешного окончания… отпраздновать твои выдающиеся школьные успехи.
— О да, это было бы замечательно. Конечно.
Нахмурив брови, Андре пробежал глазами список вин в меню и сказал:
— Перъе-жу, s'il vous plait[24]. И принесите еще корзинку вишен.
Коротко кивнув, официант удалился.
— Знаешь, никто из них ни чуточки не похож на монаха-цистерцианца, — шепнула Ясмин, кивнув головой в сторону ушедшего официанта.
В первую минуту удивленный Андре не нашелся что ответить, но тут же раздался его громкий веселый смех.
— А никто из них и не монах, cherie, — справился с разбиравшим его смехом Андре. — Монахи нанимают для отеля обслуживающий персонал. Ни один из них не стоит у столиков. Да им и не справиться, ведь чтобы увеличить доходы, нужно много народу.
— Какое счастье, что монахи дают обет бедности, — сделала Ясмин глубокомысленный вывод, окидывая взглядом пустые столики в зале. — Большие деньги им, безусловно, не светят: тут совсем нет посетителей.
— Не беспокойся. Сейчас середина недели и самое начало отпускного сезона. Думаю, сейчас мы единственные постояльцы отеля. Но к лету замок будет переполнен отдыхающими. Не волнуйся, бедность грозит хозяевам в последнюю очередь.
Официант вернулся с глубокой серебряной чашей льда.
Он извлек наполовину погруженную в лед бутылку и, аккуратно обтерев ее полотенцем, представил на суд Андре.
Получив в ответ утвердительный кивок, официант медленно снял фольгу с пробки и отвернул проволоку. Ловко вытащив пробку, он и ее продемонстрировал Андре, и тот, понюхав, удовлетворенно кивнул. После этого пенящийся, играющий пузырьками воздуха напиток наполнил бокалы на длинных ножках. Андре медленно поднял свой бокал, вдохнул аромат и сделал крошечный глоток. Наконец он кивнул в знак окончательного одобрения и, повернувшись к Ясмин, сказал негромко и нежно:
— За тебя, мой маленький цветок пустыни!
Ясмин подняла бокал и улыбнулась ему поверх хрустального края. Пузырьки газа, ошалевшие от обретенной свободы, шипя, защекотали в носу. Наблюдая, как Андре залпом осушил свой бокал, Ясмин сделала первый, небольшой глоток. Сен-Клер не сводил с нее глаз, и Ясмин вновь почувствовала, как медленно погружается в бездонную крутящуюся бездну. Но на этот раз, непонятно почему, это се не испугало.
Ясмин сделала еще один, теперь уже большой глоток.
— А сейчас я кое-что тебе покажу, — сказал Андре, потянувшись к корзинке с вишнями.
Он осторожно отделил ножки от ягод и бросил пригоршню вишен в бокал Ясмин. Погрузившись на дно, ягоды тут же всплыли, окутанные пузырьками воздуха. После того как все вишни всплыли и полностью закрыли поверхность шампанского, Андре бросил еще одну ягоду. Она утонула, покрылась пузырьками, после чего стала подниматься к остальным вишням.
— А теперь — смотри, — улыбнулся Андре.
Вишня вырвалась на поверхность и вытолкнула ягоду, которая тут же пошла на дно. Но долго она там не задержалась, а так же, покрывшись пузырьками, всплыла на поверхность, утопив другую ягоду. Восхищенная Ясмин наблюдала, как вишенки боролись за место наверху.
— Как это получается? — спросила она, зачарованно улыбаясь.
— Очень просто, cheric. Ты знаешь, что пузырьки воздуха поднимаются только вверх. Ягода, находящаяся на дне, покрываясь пузырьками, становится легче вишен, что плавают на поверхности. Наконец она всплывает на поверхность и топит одну из своих подружек, и так повторяется до бесконечности. Видишь ли, в природе все находится в равновесии и, когда оно нарушается, все стремится восстановить баланс.
— Да ты философ, — улыбнувшись, опустила глаза Ясмин. — И то же самое происходит в жизни?
— Не всегда, — ответил Андре серьезно и сжал лежавшую на белой скатерти стола руку Ясмин. — А теперь скажи мне, чему ты научилась. Я хочу знать обо всем, о чем ты не писала в своих письмах.
— Но я писала обо всем.
Что-то странное в словах Сен-Клера заставило Ясмин слегка нахмуриться. Что он имеет в виду? Он вдруг стал таким серьезным; Ясмин ощутила резкую перемену самого тона их разговора, словно что-то взорвало покой беседы.
Голубизна глаз Андре покрылась туманной фиолетовой дымкой, а возникшая вокруг него напряженная аура была почти осязаемой. На какое-то мгновение Ясмин показалось, что Сен-Клер смотрит на нее как на свою вещь, от которой он когда-то отказался, но теперь готов заявить свои права.
Ясмин физически ощущала, как ее оплетают щупальца собственнического интереса Андре.
«Он собирается устроить мне экзамен», — мелькнуло в голове Ясмин. Если Андре так уж интересуется, чем занималась Ясмин, он должен был бы вести себя с ней более свободно. Нет, здесь что-то другое.
Но что? Ясмин понимала: после той первой ночи на вилле между ней и Сен-Клером пролегла пропасть. Она постоянно терялась в догадках, чем была вызвана эта отчужденность. Единственное объяснение случившемуся было в том, что Ясмин сделала что-то не так, но что? Что оттолкнуло от нее Андре? Она попыталась высвободить руку, но тут же почувствовала, что каким-то образом сейчас повторяет ту же ошибку, даже не зная, в чем она заключается.
Сен-Клер казался почти злым, а Ясмин не могла догадаться, чем вызвано это недовольство.
— Ты писала абсолютно обо всем? Ты в этом уверена?
— Конечно, уверена. — Ясмин отпила еще шампанского, чувствуя, как пузырьки бьют ей прямо в голову, вместо того чтобы щекотать горло. Взгляд Андре, казалось, буравил ее насквозь.
— В самом деле? — Андре перевернул руку Ясмин, но не выпустил ее. — Мне подумалось, что у тебя, возможно, появились какие-нибудь интересные друзья… или ты встретила прекрасного молодого человека.
Не в силах высвободить руку из цепких пальцев Андре, Ясмин неожиданно нервно рассмеялась этому крепкому пожатию.
— Парни! — воскликнула Ясмин. — Если бы ты только знал, как трудно там было встречаться с ребятами! Большинство девчонок в школе с ума сходили от желания встречаться с кем-нибудь, но мадам следила за нами. Ее потому все и звали Соколихой.
— Соколихой? — Андре прыснул от смеха и разжал пальцы.
Она благодарно вздохнула. Еще немного, и он просто раздавил бы ее. Казалось, сам он этого не осознавал. Андре слегка погладил большим пальцем ладонь Ясмин. Улыбка его казалась грозной и смущала Ясмин.
— И что же, никому не удавалось ускользнуть от ее зоркого ока?
— Только одной или двум повезло улизнуть, — ответила Ясмин, не в силах оторвать взгляд от глаз Андре. — Самым отчаянным.
— И успешно?
— По-моему, да. — Ясмин нервничала. Почему он задает эти дурацкие вопросы? Уж не думает ли Андре, что одной из этих отчаянных, удиравших из школы через окно в полночь, была она — Ясмин? Что она…
— А ты сама когда-нибудь сбегала? — Сен-Клер понизил голос, глаза его сузились.
У Ясмин язык прилип к небу, когда она увидела выражение лица Андре. Но тут ее выручил официант, подошедший к столику, чтобы вновь наполнить бокалы, и спросивший, не сделают ли они заказ.
— Пока нет, — властно сверкнул глазами Ссн-Клер, продолжая поглаживать ладонь Ясмин кругообразными движениями большого пальца. — Но принесите нам, пожалуйста, еще бутылку.
Он быстро осушил свой бокал.
— А тебе не хотелось тоже погулять? Это же так естественно для молодых девушек.
Ясмин снова отпила шампанского и уставилась на Андре. Неожиданно она все поняла. Андре боялся, что Ясмин провела все три года в поисках любовных впечатлений. Плечи Ясмин дернулись от смеха. Она еле себя сдержала, понимая, что для Андре это слишком серьезная тема.
— Погулять? Мне никогда не хотелось «погулять». Я очень любила Лотремо. И скучала только по тебе. Почему ты ни разу не навестил меня или не вызвал к себе на каникулы?
Официант вернулся с очередной бутылкой шампанского и снова наполнил бокалы. Андре не ответил на прямой вопрос Ясмин и обратился к официанту с просьбой посоветовать, что лучше заказать из меню.
— Я предложил бы жареную баранину в зелени, утиную печень с бриошами или белую рыбу. Это — ассорти из окуня, молодого палтуса и морского языка.
— Рыба подойдет, — заключил Андре, — и салат на закуску.
Ясмин была благодарна Андре за заказ, поскольку голова ее начинала неумолимо кружиться от выпитого вина. Абсолютно неопытная в винах, Ясмин счастливо озиралась в приятном розовом тумане, наполнившем вдруг комнату.
Андре продолжал расспрашивать девушку о ее учебе, одноклассницах, о том, как ей понравились летние поездки. Сен-Клер перескакивал с одной темы на другую с беспокоящей скоростью. Ясмин плохо соображала, что отвечает, поглощая обильную еду и отпивая шампанское.
Вдруг по-школыюму хихикнув, она подумала, что вся их беседа смахивает на выпускной экзамен, и задалась вопросом, с какой же оценкой она пройдет это испытание.
Позднее Андре, почему-то крепко взяв ее под локоть, вывел из ресторана и провел в лифт. Как только кабина начала спускаться, Ясмин ощутила такой приступ головокружения, что вынуждена была всем телом навалиться на руку Андре, чувствуя, что свет вокруг начинает скручиваться в одну сверкающую во мраке яркую точку.
— Ничего-ничего, — подбадривал ее Андре, обнимая за талию и не давая упасть. — Свежий воздух тебе поможет.
Щелкнув ключом в замке, он открыл дверь ногой. Ясмин отметила, что кто-то успел разжечь огонь в камине, и это было единственное освещение комнаты. По стенам метались неровные тени. Андре, не обращая на них никакого внимания, провел Ясмин через комнату и распахнул высокие окна, выходившие на балкон. Волна чистого горного воздуха ударила в лицо Ясмин, и она начала приходить в себя.
— Постоим здесь немного, пока ты не почувствуешь себя лучше, — сказал Сен-Клер.
Она оперлась локтями на подоконник и выглянула наружу. Но, увидев внизу глубокую пропасть, мгновенно отпрянула от окна и оказалась в крепких объятиях Андре.
Откинувшись затылком на его грудь, Ясмин почувствовала, как руки Андре все крепче сжимают ее тело. Потом он на какое-то мгновение отпустил Ясмин, но тут же повернул ее к себе лицом и обхватил одной рукой, точно железным обручем, за талию. Другой рукой Андре приподнял подбородок Ясмин. Голос его, мягкий и вкрадчивый, дошел до самых кончиков нервов:
— Теперь, та fleur[25]?
Прежде чем до Ясмин дошел смысл слов Андре, его губы накрыли ее губы, требовательно, хищно, изгоняя последние остатки слабого сопротивления. Ясмин почувствовала, как разум ее затухает по мере разгорания неведомых физических ощущений. Тугой узел желания распускался глубоко внутри Ясмин, сжигал и терзал своей напряженностью. Она начала осознавать упругость и твердость тела Андре, прижавшегося к ее животу, и невольно почувствовала, как ноги ее стали сами собой раздвигаться, приветственно и напряженно ожидая его прихода. Губы Андре были очень настойчивы, а руки, скользнув по спине Ясмин, ухватили ее ягодицы. С яростным нетерпением Андре все крепче и крепче прижимал ее к своей восставшей плоти. Оторвавшись от губ Ясмин, Андре покрыл поцелуями шею и ключицы. Потом он протянул руку к ее волосам, и Ясмин услышала, как упали на пол шпильки, державшие прическу. Каскад мягких шелковистых волн тяжело упал сначала на руки Андре, а потом на спину Ясмин. С дрожащим стоном Андре стянул платье с плеч Ясмин и впился губами в торчащие соски. Потом он потер их языком, отчего у Ясмин перехватило дыхание.
Вновь припав к губам Ясмин, Андре скользнул рукой по плоскому животу и сжал бугорок между ног. Ясмин почувствовала, как ее повлажневшая чувствительная плоть набухает и тает от неизъяснимого томления. Не в силах более сдерживаться, Андре подхватил Ясмин на руки и понес, не прерывая поцелуя, к постели. Погрузившись в мягкую атласную перину, Ясмин почувствовала, как Андре наконец стащил платье с ее бедер. Губы Андре проделали невидимую дорожку на обнаженном теле Ясмин. Потом прикосновение вдруг прервалось. Ясмин открыла глаза.
Андре стоял перед камином и расстегивал золотые запонки. Зрачки его блестели, словно мерцающие в свете камина искры. В глазах Ясмин снова завертелся розовый туман, измучивший ее в лифте. Она почувствовала, как проваливается в длинную черную крутящуюся шахту без дна.
Бросив одежду прямо на пол, Андре лег рядом с Ясмин и прошелся рукой по ее телу. Обнаженная кожа была теплой, мягкой и шелковисто-глянцевой. Склонив голову, чтобы поцеловать пухлые губы Ясмин, Андре запустил пальцы в мягкую теплую податливую плоть между ног. И только тут Андре услышал странный звук, удививший его. Это было мерное дыхание Ясмин. Она крепко спала.
Проклиная себя за то, что позволил Ясмин выпить лишнего, Андре тихо застонал в досаде на очередную неудачу.
Бесшумно собрав свою разбросанную одежду, он накрыл стройное тело Ясмин стеганым Одеялом и оставил ее мирно смотреть приятные сны.
Глава 5
Время казалось вечностью. Ясмин продолжала падать в крутящуюся, переворачивающуюся бездну, пока наконец не очутилась в полной темноте. Погружаясь в глубокий сои, Ясмин ощутила накрывшее ее приятное тепло. И тут начался сон. Ей снились руки, нежно касавшиеся ее тела, и голос, что-то ласково нашептывающий прямо в ухо. Голос непрестанно повторял ее имя, а руки в непрерывном поиске проникали все дальше и дальше, находя самые сокровенные места на ее теле.
«Ты должна простить меня, — шептал голос, пробиваясь сквозь пелену сонного сознания, — но я не могу удержаться от любви к тебе. Я не могу понять чувство, которое овладевает мною, когда я прикасаюсь к тебе. Оно так сладко…»
Голос продолжал звучать, а руки трогали грудь Ясмин, пальцы легонько теребили соски. Но тут клубящийся туман начал рассеиваться, несмотря на то что Ясмин изо всех сил старалась удержать сон.
Однако настойчивые губы, пытливые пальцы и шепчущий голос не улетучивались вместе со сновидением. Они вытаскивали Ясмин на поверхность сознания, пока она наконец не поняла, что уже проснулась.
Открыв глаза, Ясмин увидела вытянувшегося рядом Андре. У него было молодое мускулистое тело. Ноги его покоились на ногах Ясмин, прижимая их к постели. Одной рукой Андре подпер голову, другой осторожно поглаживал Ясмин. Небо за окном было светло-фиолетового цвета — такой цвет бывает перед самым рассветом;
— Ты уже проснулась? — зашептал Андре на ухо Ясмин. — А я не смог заснуть. Я собирался только прийти и посмотреть на тебя, но уйти не смог и остался.
Губы Андре скользнули по щеке Ясмин и коснулись ее губ. Рука змеей проникла между бедер и раздвинула ноги девушки. Ясмин почувствовала, как Андре накрыл ее своим крепким телом. Она вскрикнула от неожиданности, когда он медленно погрузил пальцы в ее плоть и принялся слегка ими шевелить. Вздох, вырвавшийся из уст Андре, когда его язык протиснулся между зубов в рот Ясмин, был одновременно и нежным, и губительным. Ласки Андре возносили Ясмин на такие вершины наслаждения, о которых она и не подозревала.
Девушка слабо застонала, согнула и раздвинула ноги, открываясь навстречу Андре. Он ненадолго прижался своей твердой, горячей плотью к трепещущей, дрожащей Ясмин. Потом сполз ниже, поцеловал ее груди и потрогал языком соски, пощекотал им ямку пупка. Раздвинул ноги Ясмин, втиснувшись между ними своими широкими плечами. Затем язык его проник в чувствительную щель и стал ласкать спрятанный там маленький набухший бутончик. Томление было настолько сильным, что Ясмин вскрикнула и изогнулась навстречу. Возникшее наслаждение неожиданно стало почти болезненным, и Ясмин попыталась уклониться от порхающего языка и проворных пальцев Андре, но он не отпустил се, продолжая возбуждать трепещущую, набухшую плоть.
Тонко чувствуя, как долго следует поддерживать напряжение, замирая лишь на секунду и снова возобновляя ласки, Андре властно подчинял себе девушку. Язык и пальцы Андре двигались одновременно, дразня, возбуждая, мучая.
Наконец Андре резко поднялся над содрогающимся телом Ясмин и попытался как можно медленнее войти в нее.
Однако пронзившая Ясмин острая боль мгновенно оборвала чувство глубочайшего наслаждения. Она уперлась в его плечи и инстинктивно попыталась столкнуть с себя тяжелое тело. Она хотела избавиться от всепроникающей боли, но была пригвождена тяжестью Андре. Он почти полностью вышел из нее, но лишь затем, чтобы сделать очередной осторожный вход. С каждым разом Андре усиливал давление, с трудом проникая все глубже. И в конце концов боль стала угасать. Каждое новое движение становилось все менее болезненным, пока Ясмин не поняла, что и сама уже старается принять его. Она окунулась в водоворот ощущений, грозивших вытолкнуть ее в безвоздушное пространство. Каждый нерв Ясмин был натянут, словно дрожащая и звенящая тетива лука, и вдруг перед глазами у нее жарко вспыхнула яркая звезда, и все ее существо захлестнула волна наслаждения, полностью поглотив, заставив двигаться в такт движениям Андре. Ясмин бессознательно воспринимала вздохи и стоны Андре. Наконец вопль исторгся из самой глубины его существа. Он задрожал и стих.
Из глаз Ясмин брызнули слезы, Андре смахнул их ласковой рукой.
— Прости, если сделал тебе больно, cherie. — Во взгляде Андре читалось искреннее беспокойство. — Ты в порядке?
Ясмин медленно возвращалась из поглотившего ее пространства, где она совершенно потеряла контроль над собой. Она постепенно стала ощущать под собой скомканное стеганое одеяло, стекающую между ног кровь и тяжесть тела Андре. Медленно облизав губы, она кивнула.
«Ты должна простить меня, — шептал голос, пробиваясь сквозь пелену сонного сознания, — но я не могу удержаться от любви к тебе. Я не могу понять чувство, которое овладевает мною, когда я прикасаюсь к тебе. Оно так сладко…»
Голос продолжал звучать, а руки трогали грудь Ясмин, пальцы легонько теребили соски. Но тут клубящийся туман начал рассеиваться, несмотря на то что Ясмин изо всех сил старалась удержать сон.
Однако настойчивые губы, пытливые пальцы и шепчущий голос не улетучивались вместе со сновидением. Они вытаскивали Ясмин на поверхность сознания, пока она наконец не поняла, что уже проснулась.
Открыв глаза, Ясмин увидела вытянувшегося рядом Андре. У него было молодое мускулистое тело. Ноги его покоились на ногах Ясмин, прижимая их к постели. Одной рукой Андре подпер голову, другой осторожно поглаживал Ясмин. Небо за окном было светло-фиолетового цвета — такой цвет бывает перед самым рассветом;
— Ты уже проснулась? — зашептал Андре на ухо Ясмин. — А я не смог заснуть. Я собирался только прийти и посмотреть на тебя, но уйти не смог и остался.
Губы Андре скользнули по щеке Ясмин и коснулись ее губ. Рука змеей проникла между бедер и раздвинула ноги девушки. Ясмин почувствовала, как Андре накрыл ее своим крепким телом. Она вскрикнула от неожиданности, когда он медленно погрузил пальцы в ее плоть и принялся слегка ими шевелить. Вздох, вырвавшийся из уст Андре, когда его язык протиснулся между зубов в рот Ясмин, был одновременно и нежным, и губительным. Ласки Андре возносили Ясмин на такие вершины наслаждения, о которых она и не подозревала.
Девушка слабо застонала, согнула и раздвинула ноги, открываясь навстречу Андре. Он ненадолго прижался своей твердой, горячей плотью к трепещущей, дрожащей Ясмин. Потом сполз ниже, поцеловал ее груди и потрогал языком соски, пощекотал им ямку пупка. Раздвинул ноги Ясмин, втиснувшись между ними своими широкими плечами. Затем язык его проник в чувствительную щель и стал ласкать спрятанный там маленький набухший бутончик. Томление было настолько сильным, что Ясмин вскрикнула и изогнулась навстречу. Возникшее наслаждение неожиданно стало почти болезненным, и Ясмин попыталась уклониться от порхающего языка и проворных пальцев Андре, но он не отпустил се, продолжая возбуждать трепещущую, набухшую плоть.
Тонко чувствуя, как долго следует поддерживать напряжение, замирая лишь на секунду и снова возобновляя ласки, Андре властно подчинял себе девушку. Язык и пальцы Андре двигались одновременно, дразня, возбуждая, мучая.
Наконец Андре резко поднялся над содрогающимся телом Ясмин и попытался как можно медленнее войти в нее.
Однако пронзившая Ясмин острая боль мгновенно оборвала чувство глубочайшего наслаждения. Она уперлась в его плечи и инстинктивно попыталась столкнуть с себя тяжелое тело. Она хотела избавиться от всепроникающей боли, но была пригвождена тяжестью Андре. Он почти полностью вышел из нее, но лишь затем, чтобы сделать очередной осторожный вход. С каждым разом Андре усиливал давление, с трудом проникая все глубже. И в конце концов боль стала угасать. Каждое новое движение становилось все менее болезненным, пока Ясмин не поняла, что и сама уже старается принять его. Она окунулась в водоворот ощущений, грозивших вытолкнуть ее в безвоздушное пространство. Каждый нерв Ясмин был натянут, словно дрожащая и звенящая тетива лука, и вдруг перед глазами у нее жарко вспыхнула яркая звезда, и все ее существо захлестнула волна наслаждения, полностью поглотив, заставив двигаться в такт движениям Андре. Ясмин бессознательно воспринимала вздохи и стоны Андре. Наконец вопль исторгся из самой глубины его существа. Он задрожал и стих.
Из глаз Ясмин брызнули слезы, Андре смахнул их ласковой рукой.
— Прости, если сделал тебе больно, cherie. — Во взгляде Андре читалось искреннее беспокойство. — Ты в порядке?
Ясмин медленно возвращалась из поглотившего ее пространства, где она совершенно потеряла контроль над собой. Она постепенно стала ощущать под собой скомканное стеганое одеяло, стекающую между ног кровь и тяжесть тела Андре. Медленно облизав губы, она кивнула.