Симпсон Патриция. В омуте блаженства

   – Да.
   Коул ощутил приступ гнева:
   – За что?
   – Потому что я была непокорной.
   – Он сек тебя?
   – Да.
   Коул замолчал, думая о ее страданиях и оскорблениях, вынесенных за эти годы. То, что молодая женщина делила постель со старым графом, было уже большим наказанием для нее, но физические оскорбления были уже неприемлемы.
   – Я никогда не была покорна ему, милорд. Я ему не уступила ни разу. Он брал меня только силой.
   – Джованна...
   – Я знаю о своем супружеском долге, но мне так трудно ему повиноваться.
   Коул увидел капающие из ее глаз слезы. Он сжал ее руку.
   – Я всегда хотела только вас, мой милорд.
   – Почему же ты вышла за него замуж? – Голос Коула дрогнул.
   – Я была обручена с ним в десять лет. Отец отказался разорвать помолвку, несмотря на все мои просьбы и мольбы. Он сказал, что я привыкну к Бриндизи, но я не привыкла. Он – порочная свинья.
   Вдруг Коул почувствовал, как что-то твердое и острое повернулось у него в животе. Он больше не мог слушать того, что говорит Джованна.
   – Я хотела умереть и освободиться от несчастья быть его женой. После того как он избил меня в последний раз, я уже больше не хотела жить. Но потом я услышала твой голос. Вы воскресили меня, милорд.
   – И я так рад, что ты вернулась. – Коул взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Но мне сказали, что ты упала с лошади.
   – Я не падала. – Она высвободила свою руку. – Это муж избил меня до бесчувствия. В этой вот комнате.
   – Значит, я слышал одну только ложь, – пробормотал он. – Но почему Бриндизи бил тебя в чужом доме? Он что, был уверен, что здесь никто не услышит твоих криков?
   – Он был слишком зол, чтобы думать о последствиях. – Джованна прикрыла рукой глаза.
   – Почему, Джованна?
   – Потому что я отдала моего сына в церковь.
   – Почему же это его разозлило?
   – Потому что мой сын – его единственный наследник, – Она тяжело вздохнула. – А я не хочу, чтобы мой Николо вырос и стал похожим на этих скотов Бриндизи. Поэтому я и отдала его. И мой уважаемый муж никогда не найдет его, хотя бы он дошел до ворот ада.
 
   Джессика рано проснулась на следующее утро с сильнейшим желанием рассказать Коулу о причинах его обмороков, дать ему надежду. Она быстро умылась и позавтракала. Когда она открывала шторы в кабинете, то заметила небольшую стопку бумаги около пишущей машинки. Заинтересовавшись, она взяла верхний листок и прочитала вступление к пьесе. Она пробежала десяток страниц рукописи, брови ее поднялись. Отец действительно начал писать пьесу.
   Ободренная, она пошла к двери, когда раздался звонок. Она открыла и, к своему удивлению, увидела на пороге Грега, держащего в руках горшок с цветком.
   – Приветствую тебя! – воскликнул он, протягивая ей растение.
   – Ах, спасибо, Грег. – Она взглянула на блестящие красные листья, потом на Грега. – Ты сегодня – ранняя пташка.
   – Ранняя пташка приносит тепло! – Он переступал с ноги на ногу и дул на свои руки в перчатках, давая ей понять, что не хочет больше стоять на холоде.
   Джессика неохотно приняла намек и пропустила его в дом.
   – Чашку кофе, Грег?
   – Пожалуйста. – Он взглянул на часы. – Я должен быть у Каванетти в девять часов.
   – Да?
   – Дело.
   Он прошел за ней в кухню, снимая перчатки. Она налила кружку кофе ему и полчашки себе и встала, прислонившись к буфету.
   Грег расстегнул пальто и не стал его снимать, поскольку у него оставалось всего несколько минут.
   – А какое дело у тебя с Каванетти? – спросила она, стараясь показать заинтересованность.
   – Ну, я посмотрю, как пойдут дела, и, может быть, стану партнером Изабеллы.
   – Партнером на винном заводе? – Она отпила кофе и изучающе посмотрела на него.
   – Не обязательно. Мосс-Клифф – не место для винного завода, Джессика. Земля гораздо ценнее.
   – Но я миллион раз слышала, как Майкл Каванетти говорил, что здешний климат идеален для винограда.
   – Может быть, но недостаточно идеален, чтобы акры первосортной земли служили лишь живописным видом.
   Джессика повертела чашку между ладонями.
   – Значит, ты говоришь, что вы с Изабеллой собираетесь купить виноградник и усовершенствовать его?
   – Не совсем. – Грег допил кофе. – Но я хочу попытаться убедить ее.
   – Не бери слишком много. – В словах Джессики звучал сарказм.
   – Я и не думаю. На следующий год я могу стать владельцем большей части в Мосс-Клиффа. – Он сиял, и Джессика слегка улыбнулась в ответ. – Джессика. – Грег поставил кружку. – Дай мне возможность получить эту землю и, кто знает, может, ты делаешь себе услугу до конца жизни.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – И земля и деньги останутся в семье.
   – Ты имеешь в виду свою семью?
   – Да, но семьи могут сливаться. – Он хлопнул в ладоши и поднял голову, ожидая реакции на его слова.
   Джессика смотрела на него и не могла выговорить слова. Он предлагает замужество?
   – Ха! – продолжал Грег и взял ее за плечи:
   – Ты должна посмотреть на свое лицо!
   – Я не уверена, что подхожу тебе, Грег.
   – Я делаю тебе предложение, Джессика. Будет хуже, если после стольких лет мы не попробуем связать себя узами.
   Он делал предложение, беря в расчет только финансовые дела. Джессика посмотрела на его усы, надеясь, что тот не полезет целоваться. Она отвернулась.
   – Это слишком неожиданно, Грег.
   – Знаю, знаю. – Он поднял руки, как будто понимая, что обескуражил ее. – Однако подумай над этим. Мы можем все сделать тихо и мирно. Нет необходимости торопиться.
   – Грег, я не хочу...
   – Может быть, не сейчас, но мы должны начать это дело, встречаясь более часто. Кто знает?
   – Через несколько дней я вернусь в Калифорнию.
   – В самом деле?
   – Да.
   – Ну, тогда все осложняется. Но мы сможем встречаться на уик-эндах.
   – Грег...
   Он взглянул на часы:
   – Проклятье, уже девять. Я должен идти. Только обещай мне все обдумать.
   Он чмокнул ее в щеку и поспешил, оставляя изумленную Джессику в дверях. Неподалеку должен быть Коул, и когда он увидел Грега, то повернул и направился к винограднику. Джессика посмотрела ему вслед. Что он мог видеть? Гораздо важнее, что он подумает об увиденном. Чертов Грег Кесслер. Наихудшим в ее отношениях с Коулом было то, что Грег выходит от нее рано утром. Она схватила пиджак и побежала за Коулом.
   Догнать она его смогла только потому, что его задержал полисмен, который перекрыл вход на мост желтой виниловой лентой.
   Она еще не успела отдышаться, когда услышала, как Коул протестует, возмущаясь, что его не пускают в парк.
   – Никому не разрешено входить в парк, сэр, – отвечал полисмен. – На одну из наших засад напали сегодня рано утром. – Он всмотрелся в лицо Коула. – Скажите, вы не Коул Николе?
   Коул собирался ответить, когда мужчина в поношенном пальто, тяжело ступая, вошел на мост и, пригнувшись, пролез под желтой лентой. Джессика нахмурилась, узнав детектива Тернера.
   – Доброе утро, мисс Ворд.
   – Доброе утро. Как дела, детектив?
   – Устал. Меня подняли в полночь. – Он разглядывал высокую фигуру Коула. – Вы, должно быть, Коул Николе.
   Коул одарил его одним из своих холодных взглядов.
   – Да. – Он протянул руку. – А вы...
   – Детектив Тернер. – Он пожал протянутую руку, залез левой рукой в карман и достал оттуда записную книжку – Скажите мне, где вы были сегодняшней ночью, мистер Николе?
   – В чем дело?
   – Где вы были прошлой ночью между двумя и четырьмя часами?
   – Спал.
   – Есть свидетели.
   – Откуда я знаю? Я спал. – Коул посмотрел на мост, потом опять на детектива. – Если у вас есть еще вопросы, вы будете говорить с моим адвокатом.
   – Мистер Николе, я ни на что не намекаю...
   – Нет, намекаете, детектив. И мне это не нравится!
   Молодой полицейский смотрел в сторону, смущенный тем, что кто-то разговаривает с детективом Тернером в такой манере. Тут Джессика увидела, как он встревожился.
   – Он там! – Полисмен показал на парк. Детектив Тернер обернулся с такой скоростью, какую трудно было ожидать от человека его возраста и комплекции.
   Джессика прищурилась и посмотрела туда, куда показывал полицейский.
   Она увидела, как что-то мелькнуло и кто-то бросился вдоль реки к болоту и исчез за кизиловыми деревьями.
   Тут Джессика бросила взгляд на Коула. Его тело напряглось, как будто он был большим котом, который только что увидел свою жертву. Она никогда не видела его на поле, не видела играющим. И когда он взвился над преградой, она отскочила в удивлении и только увидела, как он перелетел через мост, сделав только два прыжка.
   – Держите. – заревел детектив Тернер.
   – Коул! – задохнулась Джессика.
   – Николе, вернитесь! – закричал детектив, подбежав к краю моста, но Коул мчался уже далеко, преодолевая дистанцию с грацией действительно одаренного спортсмена.
   – Проклятье! – Детектив бросил свою книжку на землю. Молодой полицейский поднял ее, отряхнул влажные страницы и подал Тернеру.
   – Не беспокойтесь, детектив. Это же Коул Николе!
   – И что из этого?
   – Ну, – проговорил полисмен, – Коул Николе – самый быстрый защитник в стране. Быстрее Рендома Канингема. Его никто не может обогнать. – С восхищением и довольной ухмылкой он смотрел, как убегает Коул. – Господи, посмотрите, как он бежит!
   Джессика смотрела на бег Коула, благоговея и восхищаясь.
   – Роджерс может быть вооружен, – проговорил детектив, – а Николе дурак.
   – Но если Роджерс вооружен, почему он не стрелял в свои жертвы?
   – И все равно он опасен.
   – Так это же Коул Николе. Я бы очень не хотел встретиться с ним на поле.
   Детектив Тернер сунул записную книжку в карман и поманил офицера.
   – Мы должны вернуть этого глупца. – Тут он взглянул на Джессику. – Вы должны оставаться здесь, мисс Ворд.
   Джессика кивнула, надеясь, что Коул одолеет убийцу, в то же время беспокоясь, что он может бежать навстречу своей гибели.
 
   Остальная часть утра была калейдоскопом всякой путаницы. Как только Коул бросился в погоню за мелькнувшей впереди фигурой, Джессика перебежала через мост, несмотря на приказ детектива Тернера оставаться на месте. Коул не только добежал до болота и схватил преступника, но убедил Роджерса признаться в убийстве перед камерой. Репортер, надеявшийся на эксклюзивное интервью на освещение убийства в Мосс-Клиффе и скрывавшийся в засаде со своей аппаратурой, заплатил за это тем, что весь перепачкался. Он возник на сцене, когда Коул притащил преступника. Репортер снимал все подряд – погоню, короткую схватку и психологическую игру, в которую сыграл Коул с Роджерсом, обещая ему общенациональную известность в прессе, апеллируя к извращенному чувству гордости преступника.
   Детектив Тернер был раздражен вмешательством Коула, но он же, как никто другой, страстно желал признаний Роджерса. Джессика благоговела перед умением Коула быстро и четко просчитывать варианты и его знанием человеческой природы. Она могла представить себе разговор Козимо с преступником, который поразил бы его аргументом, что защитник более знаменит, чем любой убийца. Роджерс протестовал бы, говоря, что он навсегда останется в истории, как самый ужасный убийца, когда все его жертвы будут найдены. Он хвастался совершенными убийствами задолго до того, как его посадили в тюрьму, а первое из серии его убийств никогда не будет раскрыто, поскольку он спрятал труп в этом болоте.
   Детектив Тернер сам охранял Роджерса, который мрачно улыбался и бросал косые взгляды на Джессику. Она отвела от него глаза и вдруг увидела отблеск предмета, слегка припорошенного снегом.
   Джессика подошла и подняла туфлю с пряжкой сбоку.
   – Что это? – спросил детектив Тернер.
   – Туфля. – Джессика держала туфлю перед собой, и вдруг она вспомнила, где ее видела. Такие туфли были на Шон в тот день, когда они ездили за покупками.
   – Странно. – Детектив взял туфлю и повертел ее в руках, изучая. Джессика вздрогнула. Вид сброшенной туфли всегда производил на нее нелегкое впечатление, как будто что-то оторвалось от хозяина.
   – Это выглядит в стиле... – вставил Коул.
   – В каком стиле, Николе?
   Джессика увидела, как глаза Коула потемнели:
   – Это выглядит как туфля Шон Каванетти.
   – Жены вашего брата?
   – Да.
   – Но как туфля Шон оказалась здесь? – сказала Джессика.
   Детектив Тернер пожал плечами:
   – Я займусь этим после того, как доставлю заключенного в город. – Он взял Роджерса за руку:
   – Пошли. – Детектив толкнул его к ожидавшей полицейской машине. Но, пройдя несколько шагов, обернулся к Коулу:
   – Спасибо за помощь, Николе.
   Коул кивнул и повернулся, чтобы уйти. Репортер пошел за ним, прося дать интервью. Коул потряс головой и продолжал идти по тропинке, но Джессика поймала его за руку. Она знала, что это интервью может иметь положительное влияние на его карьеру и что она не должна дать ему отказаться от него.
   – Коул будет счастлив дать интервью, – произнесла Джессика с неестественной улыбкой. – Почему вам не подняться в дом и не выпить по чашке кофе?
   – Прекрасно сказано. – Журналист сиял. – Как вы, мистер Николо?
   Коул посмотрел на Джессику, потом на журналиста.
   – Вы наделаете много шума в вечерних новостях, мистер Николе, – начал репортер, – дадите вы интервью или нет.
   Джессика сжала его руку:
   – Коул, это будет хорошо для...
   – Это когда же пресса была на моей стороне? – возразил он. – Нет, благодарю. Неважно, что я делаю или говорю, вы все это превращаете во что-то мерзкое.
   Репортер плелся за ними, сражаясь со своим оборудованием.
   – Ну подождите, мистер Николе. Обещаю, что последнее слово будет за вами, что бы я ни написал.
   – Конечно. Пока это не попадет к вашему редактору.
   – Коул. – Джессика встала перед ним. – Это прекрасный момент, тем более, что у тебя больше не будет обмороков и ты сможешь играть.
   – Да? А кто мне это гарантирует! И когда они прекратятся?
   – С сегодняшнего дня. Я расскажу тебе об этом позже. Но поверь, теперь все будет в порядке. А сверх всего – ты герой.
   – Конечно, мистер Николе! После этой истории, попавшей в эфир, вы получите все премии.
   – Не хочу никаких премий. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
   – Коул, пожалуйста...
   Он пошел прочь, и Джессика опустила плечи.
   Журналист опустил свои пожитки на землю и вздохнул.
   – Совсем плохо, – пробормотал он. – Он – великая личность. С таким лицом и таким телом он мог бы пойти в Голливуд после отставки.
   Джессика взглянула на журналиста:
   – Вы слишком легко отказываетесь, сэр. Пошли, я сумею убедить его.

Глава 21

   Коул дал согласие на интервью, но не был этим доволен. Когда репортер ушел, он нырнул в душ, оставив Джессику в компании с Люси.
   – Что с ним? – спросила Люси, кивнув на его спальню.
   – Думаю, он злится на меня, – ответила Джессика, снимая пиджак. – Я натравила на него этого журналиста.
   – О, Коул по временам становится просто ослом! А этот репортер выглядел его самым заядлым болельщиком. Как мог Коул не согласиться?
   – Коул не доверяет прессе. – Джессика прошлась по комнате. – И я не могу упрекать его.
   Остаток дня Джессика провела в городе, делая покупки и пытаясь найти аргументы, чтобы убедить Коула, что она была права насчет интервью. Она возвратилась ранним вечером, шел снег. Из кабинета доносились голоса. Джессика прошла в холл, размышляя, кто бы это мог быть. Отец сидел за столом со стаканом в руке, а посредине комнаты стояла Люси, читая его новую пьесу. Джессика вышла, оставаясь незамеченной, немного разочарованная тем, что отец, хотя и был пока трезв, все-таки пил.
   В окнах дома для гостей не было света, исчезла и машина Коула. Сердце ее упало. Где он? Она хотела поговорить с ним и выяснить их отношения, но у него такая горячая голова, что его, возможно, не будет дома до полуночи, а он ведь так быстро ездит по этим скользким дорогам.
   Как никто другой, Джессика хотела, чтобы у Коула было все в порядке. Она хотела сказать ему, что любит его, несмотря на его характер, его неудачи и его долгое отсутствие. Но как она начнет этот разговор, если он так сердит на нее.
   Джессика вздохнула и засунула руки в карманы пальто. Она чувствовала, что должна поговорить с кем-нибудь, но Коула не было дома, а это значило, что Козимо тоже не может появиться. Джессика решила пойти в часовню. Может быть, размышления о высоком успокоят ее нервы.
   Джессика тихо вошла в маленькое строение. Она не была католичкой и не соблюдала обрядов, которые совершала Мария, входя в святилище, но часовня давала ей необходимое успокоение.
   Джессика села на первый ряд и посмотрела на окно из цветных стекол, выглядевшее теперь, как черный прямоугольник. Потом ее взгляд перешел на образ страдающего Христа. Она смотрела на прекрасную деревянную статую, а мысли ее были далеко отсюда. Наконец она посмотрела на раку, где лежала одежда и четки Николе Каванетти. И тут Джессика вскочила в тревоге. Одеяние исчезло.
   Кто его взял? Почему ему понадобилось переодеваться? Может, он решил снова попытаться забрать из дома своего отца? Он так расстроен, что может совершить что-нибудь несуразное. Она знала, что должна остановить его.
   Джессика выбежала из часовни и бросилась по тропинке. Тут она увидела следы на снегу, что подтверждало ее предположение о похищении. Однако следы не вели к дому Каванетти, а шли в обход гостевого дома к винограднику. Джессика шла по следам, не думая о собственной безопасности. Ведь преступник был задержан в больше нечего было бояться.
   Через некоторое время она дошла до виноградника и увидела одетую в рясу фигуру, переходящую мост. Почему Коул идет к болоту? Джессика ускорила шаги и пошла дальше по мокрому снегу, не спуская глаз с фигуры впереди нее.
   Она перешла тропинку для бега трусцой и пошла по другой, едва заметной, исчезающей в темноте. Отец никогда не разрешал ей играть на болоте, когда она была ребенком, из-за таившихся там опасностей. Но сейчас светила луна, и она могла видеть, куда ступает. Джессика осторожно прокладывала себе путь сквозь рощицу хрупких ольховых деревьев и кустарника. Сучья цеплялись за ее пальто, и на нее сыпались капли влаги с ветвей. Воздух здесь был тяжелым и плотным, чувствовался запах разлагающихся листьев и сырой земли.
   Фигура была всего в нескольких футах перед ней. Джессика увидела, как она повернула к пруду. Хотя это почти определенно был Коул, она решила, оставаясь незамеченной, доиграть эту забавную пьесу до конца. Она бесшумно стояла позади толстой ветлы и наблюдала.
   – О, Боже! – услышала она его мольбу. Затем он стал ходить взад и вперед по берегу пруда, ругаясь и вздыхая, он был крайне возбужден. Джессика поняла, что этот голос не принадлежит Коулу, ее обуял страх. Но если это не он, то кого же она преследовала?
   Неожиданно фигура перестала вышагивать. Потому что увидел ее? Джессика примерзла к месту, не смея двинуться или вздохнуть. Теперь мужчина вошел в кустарник и вытащил оттуда толстый кривой сук. Он притащил его на край болота и начал что-то толкать в воде.
   Джессика стала обходить большой пень, чтобы лучше видеть, и неосторожно ступила в лужу. Ее нога провалилась, сломав гнилой корень, раздался треск, нарушивший тишину ночи.
   Фигура резко повернулась, держа сук. Их взгляды встретились, тут Джессика вытащила ногу и бросилась прочь по скользкой и извилистой тропинке. Она слышала, как кто-то преследует ее. Она изнемогала, но страх заставлял ее бежать быстрее. Но не так быстро, как было необходимо. Она не успела добежать до реки, как кто-то догнал ее и повалил на землю.
   Джессика бешено боролась, стараясь освободиться от ухвативших ее рук и придавившего ее колена. Она извивалась, но мужчина сильнее прижимал ее, тяжело дыша. Он выглядел так, будто решал, что с ней делать. Джессика не могла видеть его лица, скрытого капюшоном, но узнала одеколон, запах которого распространился около них.
   – Френк! – прохрипела она.
   – Ты следила за мной? – прорычал он, – Ты всегда совала свой нос в дела Каванетти. – Он придавил ее еще сильнее, и Джессика поморщилась от боли.
   – Я думала, что это был...
   – Я не хотел убивать ее, но кто в это поверит? Я должен что-то сделать.
   Джессика смотрела на него в изумлении. Френк кого-то убил.? Она не могла поверить в это. Но тут она вспомнила о туфле Шон, найденной на болоте. Значит, Френк убил Шон и утопил ее тело в болоте? Если так, то ясно, что он сделает теперь с ней.
   – Френк, я ничего не видела...
   – Заткнись, дай мне подумать! – Он встал, выкрутив ей руки, причиняя тем самым жгучую боль.
   – Мне больно, Френк, – прохрипела она, когда он толкнул ее вперед. Она не могла поверить, что он действительно причинит ей вред. Но он продолжал сильно сжимать ее руки и казался потерявшим контроль над собой.
   Френк перевел ее через мост, и они пошли к скалам, ругаясь, когда она оступалась или пыталась образумить его. Наконец они достигли леса на вершине Мосс-Клиффа. Тут она всерьез испугалась. У Френка созрел план в отношении нее – сбросить Джессику на скалы! Она уперлась каблуками.
   – Кончай это, Джессика! – приказал он, дергая ее за руку.
   Она заставила себя не закричать от боли, пытаясь сосредоточиться на том, как ей освободиться.
   Она должна как-то вырваться, потому что помочь ей здесь никто не мог, место было пустынное. Джессика подавила в себе крик. Крик тоже не поможет. Она должна оставаться с ясной головой и думать.
   Френк притащил ее к груде камней у входа в пещеру. Френк стал опускаться первым, держа ее поперек туловища, поскольку она пыталась сопротивляться.
   – Я сброшу тебя с этих ступеней, Джессика, если ты попытаешься вырваться. – Он сжал ее руку. Она удивилась – рука была сильной, несмотря на такие тонкие пальцы.
   – Френк, отпусти меня! Я не опасна для тебя.
   – Конечно, как пасхальный кролик. – Его нервный смех эхом отозвался в пещере.
   Достигнув дна, Френк побрел в темноте, а Джессика упала на четвереньки на влажный и холодный песок. Френк пнул ее по животу и придавил коленом, чтобы она не двигалась. Джессика взглянула на него, в то время как ее щека была прижата к холодному песку.
   – Не делай мне больно, Френк.
   – Не знаю, что с тобой делать, – возразил он. – Но я знаю, что должен сделать. Я должен получить по счету.
   – Какому счету?
   – Ник спал с моей женой. Так же поступлю с тобой и я.
   Джессику пробрал мороз. Даже в страшных снах она не могла представить, что Френк будет насиловать ее.
   – Коул не спал с Шон.
   – Нет, спал. – Он сильнее надавил на ее спину. – Я поймал ее после того, как она вышла из его комнаты прошлой ночью.
   – Я тоже ее видела. Но Коул все время спал. Он не мог проснуться, – Думаешь, я поверю этому? Ты думаешь, я идиот?
   Нажим его колена внезапно ослаб. Она слышала, как он возится со своей одеждой, потом щелкнула пряжка его ремня. Она сжалась, готовая откатиться в сторону при первой возможности. Он, должно быть, снимает рясу и брюки. Это подходящий момент, чтобы освободиться. Но Френк не снял рясы, он взял руки Джессики и связал их своим кожаным ремнем.
   – Френк... – Ее голос прервался.
   – Не волнуйся. – Он заставил ее сесть спиной к камням. – Ты никогда не была мне по вкусу, Джессика.
   Она вздохнула с облегчением. Может, он просто хочет оставить ее в пещере и бежать. Может, хочет улететь в Канаду и скрыться от посторонних глаз?
   Это было бы гораздо лучше, чем изнасилование или убийство.
   Он зашел сзади и привязал ее веревкой от монашеской рясы к скале.
   – Будь здорова, Джессика, – сказал он, выходя из-за скалы.
   Джессика побледнела и поняла, что он задумал. Прилив зальет пещеру, и она окажется под водой. Песок, на котором она сидела, был влажным, а камень позади нее был облеплен мидиями и другими морскими животными, нуждавшимися в воде, чтобы выжить. Она была привязана к скале так, что непременно окажется под водой.
   – Френк, не делай этого! Не оставляй меня здесь. Пожалуйста, Френк.
   – У меня нет выбора. – Он перешагнул через ее вытянутые ноги. – Ты знаешь, что я сделал. Ты видела, куда я ходил.
   – Я не расскажу. Честное слово, Френк! – Струйки воды уже текли под ее каблуками. Джессика подобрала колени. Прилив быстро поднимался.
   – Если бы ты не совала свой нос, то не оказалась бы здесь. Подумай об этом.
   Джессика представила, как постепенно вода будет накрывать ее. Она будет страдать от переохлаждения, прежде чем утонет. Вода была ледяная. Джессика подергала веревку, стараясь освободиться, но она была привязана крепко.
   – Френк, я отдам тебе землю. Я все подпишу – только развяжи меня.
   – Все это ни к чему. Разве ты не видишь? Даже обладание виноградником не поможет мне теперь.
   Вода текла под сидящую Джессику. Она содрогнулась и хлюпнула замерзшим носом. Джессика слышала, как Френк уходит, оставляя ее умирать в этой проклятой Богом пещере.
   – Козимо! – прошептала Джессика в молитвенной тоске. – Козимо, помоги мне.
   Помоги. Помоги. Помоги.
   Ее голос разнесся эхом в темноте. Вода плескалась у ее ног и бедер, Джессика еще раз попыталась освободиться от веревки, но только оцарапала руки о камень.
   Внезапно она уловила отблеск света. Она дернулась, чтобы посмотреть на ступени, где появился смутный свет. Она напрягла зрение, натягивая веревку, пока не заболели мышцы. Френк стоял на полпути между ступенями и ее камнем, капюшон упал ему на плечи.
   Свет становился ярче, а шаги громче. Френк отступил назад, поняв, что путь отрезан тем, кто спускается по лестнице. Тень в коридоре материализовалась в высокую фигуру в черной сутане. Козимо!