Страница:
«Ближе познакомиться с этими текстами» потому и не смог Постников, что еще до него решено было, что таблички «взрывоопасны как динамит». А для чего они могут быть взрывоопасны как не для самой истории? Вот поэтому и должна быть проявлена «большая осторожность», только «посвященные в тайны» могут читать, притом не просто читать, а читать, «как надо». Лучше же вообще не читать всяким там «дилетантам». Конечно же, финикийцы не были «изобретателями алфавита», он уже раньше их был изобретен евреями, вернее, «торговым племенем».
Теперь о «технологии» уничтожения исторических следов. Постников (Т..3) о Ближнем Востоке: «Между тем как дешифровка двигалась медленными шагами, тексты с самого начала находились в потрясающих количествах. Раскопки в городах Месопотамии имели своим результатом только научно осуществленное разрушение того, что сохранялось неуничтоженным в течение тысячелетий. (От меня: копали без устали, ничего не записывали о месте и условиях находки, а потом сдавали в музеи и продавали, не оставляя никакого следа где–нибудь. Расшифровывать было некогда). Тексты, пролежавшие более 50 лет в подвалах музея, могут быть условно датированы по газете, в которую они были завернуты. Это дает правдоподобную дату «экспедиции», которая нашла тексты, а отсюда и место, из которого они были извлечены… Таблички расшифровывались, кто во что горазд, почти никогда не опубликовывались вместе, оригинал и «перевод». Например, Сейс в 1884 году написал главу для книги Райта «Как читать хеттские надписи». Теперь считается, что из шестидесяти знаков он прочитал правильно только шесть! Тем не менее, считается, что сейчас клинопись и иероглифы не расшифровываются, а читаются(выделено – мной). Почему хетты отказались от фонетической (грубо говоря, буквенной — мое) клинописи и перешли к иероглифике, у ученых есть только малоудовлетворительные гипотезы. Например, особенностью хеттской иероглифики является, что она была письмом в основном монументальных надписей, тогда как «не сохранилось ни одной монументальной или «публичной» надписи, сделанной клинописью».
Заметьте, что отождествление «библейских» хеттов с египетским народом «ХТ» (который, кстати сказать, часто рисуется белокурым и совсем непохожим на носатых хеттов из Бгазкея) и жителями Хаттусаса основывается почти исключительно на догадках (только что упомянутых — мое) Райта и Сейса». Но, во–первых, это же почти прямо говорит о том, что Египет перенесен в новое место. Во–вторых, что Египет все время был все–таки где–то рядом с евреями.
Постников продолжает: «Как указывают надписи типа знаменитой Бехистунской трилингвы, в «древнеперсидском» царстве наряду с простой алфавитной системой употреблялась и сложнейшая вавилонская клинопись». Добавлю, надо полагать, что эта «сложнейшая клинопись» не что иное, как буквенная.
У Постникова нужные мне сведения разбросаны по всем трем томам. Например, Т.2: «Факт состоит в том, что еврейский письменный язык первоначально не имел ни гласных, ни заменяющих их знаков». «Профессор Т. Ф. Куртис говорит: «Покуда еврейский язык был разговорным языком, он писался без всяких гласных и двойных букв». «Прежде придерживались того мнения, что гласные знаки были введены в еврейский текст Эздрой в V столетии до Р.Х., что для этой работы он был особо вдохновлен богом, так что он не мог сделать ошибки. Когда в XVI – XVII столетиях Левитт и Капеллюс во Франции опровергли это мнение и доказали, что гласные знаки были введены только массоритами, то есть по ортодоксальной хронологии более тысячи лет спустя после Эздры, это открытие произвело большую сенсацию по всей протестантской Европе».
Но в Т..3 говорится: «… особого языкового различия между Византией и Египтом даже и не было, поскольку официальным языком Византии доVII века был семитический язык, близкий (если не тождественный) языку Библии. Что же касается греческого языка, он долгое время был языком простонародья и оппозиционных сект. «В силу» он вошел только с распространением написанных на нем Евангелий». «Труды» же «философов», замечу я, все написаны на латыни, а потом переведены на греческий.
Во–первых, есть ли ныне хотя бы в одной стране два языка: для простонародья, разговорный и для «элиты» и церковников? Нет, и быть такого не может, иначе им бы жить было невозможно вместе. Правда, за одним исключением. Совсем до недавнего времени евреи всегда знали два языка, свой домашний, еврейский, и тот, среди носителей которого они жили. При «прочесывании» народов они не могли без этого обойтись.
Во–вторых, письменность буквенная была на своем, еврейском языке, что не исключает использование письменности иероглифической у «прочесываемых» ими народов. А у тех народов, которые они не успели «прочесать», например японцев, иероглифическая письменность до сего дня осталась. «Прочесываемые» народы ведь понимали, не совсем ведь дураки, что буквенная письменность лучше иероглифической.
В третьих, с гласными буквами опять наводится тень на плетень, чтобы запутать и усложнить. Древним евреям и не нужны были гласные. Их строй языка таков, что гласные звуки речи легко подразумеваются при обозначении согласных, имея одни согласные, никто не ошибется из евреев в истинном произношении слова. Поэтому им и не нужны были гласные звуки в письме. Но остальные–то народы такого строя языка не имели, гласные и согласные звуки сочетались самым причудливым образом, а не детерминированно, то есть строго закономерно. Вот поэтому–то, переняв письменность от евреев, они тоже попытались писать одними согласными буквами, и это доказано. Но сразу же запутались, и пришлось вводить гласные звуки письма, правда, много позже, уже окончательно изнемогая от непонятности своего письма.
В четвертых, а какое может быть «языковое различие между Египтом и Византией с ее семитическим языком», если «Египет» был в аккурат за тройными стенами города Византии, Византия или Константинополя – кому как нравится? Если Византия не что иное, как я доказал в своей книге, как таможня на Босфоре, «страна обетованная» с территорией в городской черте, построенная евреями, назвавшимися потом греками, чтобы брать пошлины не за здорово живешь, и жить на эти пошлины припеваючи, палец о палец не ударив. Вся забота – поставить ворот с цепью через Босфор и покручивать его туда–сюда, пропуская или тормозя суда с солью с Эльтона и Баскунчака и лесом из России, направляющиеся в Европу.
И, в пятых, мне, например, совершенно ясно теперь, почему об арабах ничего не было слышно столько веков, а потом они вдруг в ужасающих количествах вывалились, как черт из табакерки. Их же просто вычеркнули из истории на несколько тысячелетий, и получилось, что их в природе не было.
1.5. Темная ночь, «египетская»
Постников (Т.3) приводит цитату из Ч. Лоукотки: «Старейшее известное нам письмо – египетские иероглифы. Некоторые авторы называют иероглифы монументальным письмом, потому что им пользовались для надписей на стенах храмов, общественных зданий, на памятниках, статуях богов и т.п. Происхождение иероглифов пока не установлено, но это – законченная форма, продуманная и до конца разработанная система. Но она начинает фонетизироваться. С помощью системы изображений, напоминающей наши ребусы, прежде всего, начинают выражаться местоимения(выделено мной, потребуется в следующем разделе), предлоги, суффиксы и другие грамматические формы. Дальнейший прогресс – слоговое письмо. Так возник древнеегипетский фонетический алфавит из 24 букв».
Затем Постников объясняет: «Эта логически безупречная схема обладает одним недостатком: она не подтверждается фактами. Ибо уже к концу четвертого тысячелетия до н.э. (6 тысяч лет от нас) фонетические знаки уже применяются: самое раннее иероглифическое письмо в основных своих чертах совпадает с письмом, написанным 5000 лет спустя. Поэтому все перечисленные Лоукоткой «этапы развития» – не имеют места. Поэтому в настоящее время некоторые ученые (Д. Дирингер) полагают, что иероглифическая система возникла в период объединения Египта при I династии сразу как единое целое человеком уже знакомым с письменностью. Оказывается, что египтяне не употребляли фонетических знаков самостоятельно, но применяли идеограммы, сопровождая их практически всегда фонетическими чтениями. При этом если идеограмма имела несколько смысловых значений, то к ней, кроме того, прибавлялся определитель. Более того, определитель часто добавлялся и тогда, когда он был излишен, то есть когда идеограмма имела только одно значение. Не в силах объяснить это Лоукотка лишь констатирует «бессистемное употребление определителей». Точно так же Лоукотка не объясняет, почему при наличии фонетической азбуки египтяне пользовались идеограммами (иероглифами – мое). Советский специалист Дъяконов объясняет это тем, что без идеограмм текст, написанный одной азбукой ( имевшей знаки только для согласных), был совершенно непонятен. Почему же, однако, идеограммами не пользовались авторы библейских книг, также первоначально написанных одними согласными?» (выделение – мое).
Задав это вопрос, Постников отвечать на него не стал, а повел нас куда–то вбок. Поэтому продолжаю его цитировать полностью, без купюр: «Впрочем, не нужно думать, что различных иероглифических знаков было много: «в общей сложности писцы пользовались 500 знаками, но вместе с более старыми вариантами и вышедшими из употребления знаками число их достигало до 3000». Европейцу, привыкшему к алфавитному письму, такое количество знаков может показаться очень большим, но, скажем, японец этим числам лишь снисходительно улыбнется: иероглифический минимум японского языка содержит 1820 знаков, для чтения классической литературы необходимо знать еще две–три тысячи знаков, а общее число японских иероглифов, включая устаревшие и вышедшие из употребления знаки, оценивается в несколько десятков тысяч».
Прерву, чтобы посчитать и сообразить. «Иероглифический минимум» современного японца, который хотя бы газету должен понимать, составляет 1820 иероглифов. Тогда древний египтянин с его 500 иероглифами, притом 6000 лет назад, должен представляться нам не меньше, чем академиком языкознания, ибо ему не нужны были многие тысячи современных слов, начиная с брокера, рефрижератора и ноосферы и кончая пассионарностью, волюнтаризмом и эмпириокритицизмом. И четыре–пять тысяч иероглифов современного японца для «чтения классической литературы» по сравнению с тремя тысячами древнего египтянина – это просто безграмотность. Из этого простого рассуждения понятно, что древние египтяне были чуть ли не современными японцами – законодателями многих черт современного научно–технического прогресса.
Не получив ответа на вопрос, почему же библеисты не пользовались иероглифами, продолжаю цитировать, без пропусков, хотя Постников не жалеет слов: «Кстати сказать, графика японского языка во многом напоминает египетскую(выделение автора). В ней также используются идеограммы и фонетическая азбука (даже две азбуки). Хотя любой текст может быть написан фонетической азбукой, японцы предпочитают вкраплять в текст иероглифы; чисто же фонетическое письмо они употребляют лишь в специальных обстоятельствах (при обучении детей, в телеграммах и т.п.). Конечно, большую роль здесь играет традиция, но не надо забывать, что иероглифы существенно сжимают текст и позволяют с одного взгляда понять, о чем идет речь. Немалое значение имеют и чисто эстетические соображения: письмо, в котором часть слов написана азбукой, а часть иероглифами, выглядит красивее, чем скучно монотонная последовательность алфавитных знаков. Употребив иероглиф, который они считают редким, забытым или устаревшим, а потому могущим создать для читателя трудности, японец, совсем как египтянин, приписывает фонетической азбукой рядом с иероглифами его значение».
Прерву опять, ибо он еще долго будет объяснять нам то, о чем японцы его совсем не просят. Во–первых, основополагающие иероглифы и должны у всех народов примерно совпадать, так как человечек на бумаге, например, должен напоминать человека, а дерево – дерево. Во–вторых, японцы не вечно «вкрапляют» азбуку в иероглифы. Они это начали делать совсем недавно и совершенно целенаправленно, чтобы перейти от архаических иероглифов к буквенному письму, так как научно–технический прогресс с его абстрактными понятиями, для выражения каждого из которых требуется полстраницы иероглифов вместо пяти – десяти букв или создание до бесконечности все новых и новых иероглифов. В третьих, недаром это «параллельное» письмо используется «при обучении детей». В четвертых, в телеграфных аппаратах пока не изобрели кодов для передачи всех японских иероглифов, включая фамилии и имена всего населения Японии, поэтому они вынуждены пользоваться в телеграммах алфавитом со дня изобретения телеграфа. В пятых, иероглифы «существенно сжимали текст» только в Древнем Египте, но никак не в наше время, в котором каждый день появляются новые слова десятками, и для каждого из них надо в виду их абстрактности применять кучу иероглифов, или выдумывать новые. Голова ведь тоже имеет предел, как и компьютерная дискета. Поэтому никакие «эстетические соображения» не могут помочь делу, а от «скучно монотонной последовательности алфавитных знаков» еще никто не заснул навечно, если конечно, книга интересная. Поэтому Плотников притянул сюда японцев зачем–то другим. Вот зачем: «По–видимому, по аналогичным причинам (традиция, сжатость и быстрая понимаемость текста, эстетические соображения) не отказались от иероглифов и египтяне».
Но эту причину я сразу отметаю на основе выше изложенного, тем более что Плотников продолжает, перечеркивая сам только что им же сказанное: «Однако одна особенность египетской иероглифики остается непонятной: почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?(Выделено мной). Пример японского языка показывает, что применительно ко всем иероглифам это заведомо излишняя роскошь, особенно удивительная для выразительных и четких египетских иероглифов. Почему–то аналогичное излишество египтяне допускают, как было отмечено выше, и в отношении детерминативов–определителей. Считается, что грамотность в Египте была привилегией лишь очень узкого круга жрецов и писцов. Фактически это мнение ни на чем реальном не основано. (…) Мы полагаем, что в Египте времен иероглифов грамотность была широко распространена(выделение автора). В противном случае практика сооружения монументальных иероглифических надписей была бы бессмысленна».
Прерву чтобы сообщить: колокольня «Иван Великий» в Кремле построена в 1508 году, в 1600 году – надстроена до высоты в 81 метр. Тогда же по «обручу» шатра ее написали надпись, которую из стен самого Кремля и прочитать–то невозможно, даже задравши голову, надо выходить за кремлевские стены. Не думаю, что на Руси в те времена было много грамотеев, ибо даже царь Василий Шуйский (1606 – 1610) читать не умел. А для Египта надо отнять еще не менее 5 тысяч лет, если не все 7 тысяч, чтобы оказаться во времени том, о котором нам сообщает Постников с их «широко распространенной грамотностью». Прибавлю еще, пожалуй, что и ныне египтяне не шибко «грамотные» в массе своей. Не забыли еще, кто им Асуанскую плотину строил, линии электропередачи сооружал, танки делал?
Возвращаюсь к тексту Постникова: «Можно поэтому думать, что широкое использование определителей и фонетических чтений имело своей целью оказать помощь малограмотным читателям в понимании текста(выделение автора). «Грамотность–то широко распространена», добавлю я, только на кой черт им потребовалась сразу двойная грамота? И тут же ловлю себя на мысли: но, ведь и в Советском Союзе все народы, даже «малограмотные» их представители, по–русски читать умели, а не только говорить. Во всяком случае, в деньгах не ошибались, и в паспорте, и вывески на московских магазинах понимали. Хотя важные бумаги, выпущенные в свет вне России, писались, как и в Египте, хотя бы заголовки: по–русски плюс собственными «иероглифами». Кроме того, как то не очень понятно одновременное существование «широкой грамотности» с «малограмотными читателями», которых единицы, но для которых вырубали на камнях «стен храмов, общественных зданий, на памятниках, статуях богов и т.п.» дублирующие буквенные письмена.
Постников еще долго будет ходить вокруг да около, поэтому сообщу дальнейшее тезисно: В отличие от японцев у египтян основным способом «монументальных надписей» был алфавитный, а иероглифический, наоборот, — вспомогательным. Кроме этого «монументального» письма в двух видах было еще и «иератическое» письмо, и «демотическое» письмо. Вот к ним и перейду, тоже тезисно: «не может быть сомнений в том, что иератическое письмо предшествовало монументальному иероглифическому письму», так как «по своей структуре иератическое письмо было алфавитным». Иератическое письмо – это не высечка знаков на стенах и статуях, а писание палочкой на папирусе, притом предназначено оно для выражения священных мыслей, для священников («священное» называет его автор). А папирус надо более экономно расходовать, чем стены храмов, поэтому букв–знаков сделали не под тридцать, а «около 600», и большинство из них стали «широко употребляемыми послеалфавитными сокращениями», предназначенными для «экономии дорогого папируса». «Народная курсивная форма демотического письма», то есть письма на папирусе, стала называться «демотическим письмом», тоже – на папирусе, но предназначена была для простого народа (демос – помните?). Оно было «еще более лаконичным и беглым». Так считали до Постникова.
Постников же считает иначе: «Мы полагаем, что здесь (то, что я изложил) снова все перевернуто вверх ногами. Именно демотическое письмо (как наиболее легкое) и было исконным письмом египетского народа. Остальные же виды письма являются искусственными образованиями. (Добавлю в скобках, что тогда вообще письмо так же естественно как птичий крик). Иератическое (т. е. «священное») письмо представляет собой стилизованный вариант демотического письма, первоначально предназначенный для магических «книг мертвых», а иероглифическое монументальное письмо было создано, как мы уже говорили, независимо от иератического для нужд «наглядной агитации». Детальное обоснование этой теории требует неуместного здесь углубления в тонкости …»
И я не буду «углубляться в тонкости». Я просто более доступно, как говорится «на пальцах», изложу его «теорию». Простой египетский народ, как будто ему больше делать было нечего, например, как у нас где–нибудь в глубинке, создал себе «как наиболее легкое» демотическое письмо, заметьте буквенное или около этого. А перед этим еще изобрел папирус, так, от нечего делать. Ведь тростник на улице – это еще не папирус. Папирус дороже каменных стен храмов, как нам доложил только что Постников. Писать ему, этому простому народу, было некуда и незачем, проще сбегать в соседнее село, ведь почты не было. А дальше 50 километров этот простой народ вообще не знал, есть ли там люди? Заметьте еще, что создание буквенного письма – это величайшее открытие, большее открытие, чем теория Эйнштейна, которую и сегодня понимает до конца человек сто, не более. И сделать это буквенное письмо как говорится «гамузом» невозможно, ибо превратить звуки в буквы, это озарение, почище единобожия. Доступно гению, даже нескольким поколениям гениев, без устали думающих об одном и том же. Но народ не только письмо свое «демотическое» сделал, он его поголовно изучил, так как «грамотность была широко распространена», как только что докладывал нам Постников. Хотя и писать было нечего и некуда, да и слов у народа было всего штук триста, ведь 5 – 6 тысяч лет назад все это было, не забудьте.
В общем, создал народ буквы и тут же забыл бы их за ненадобностью, но он почему–то учил эти буквы, сам не зная зачем. Но священники, узнавшие об этом, не дали забыть, и тут же применили, немного усложнив, сделав «стилизованный вариант», для «одурманивания этих же шибко умных масс». Написали «священные» книги. Но папирус был дорог, а у простого народа не было денег, да и вообще денег еще не было как таковых, зачем они и сейчас в тундре, или в Сахаре? Магазинов же там нет. И геологи, когда туда едут не деньги берут, а тушенку и крупу ящиками. Только не пытайтесь меня критиковать за геологов, я же ерничаю.
В общем, священники поняли, что народ их не читает. Или они шибко уж «стилизовали вариант» букв, что простой народ не понимал их «иератическую» писанину, привыкнув к своим «демотическим» буквам. Или из–за дороговизны писанины, но священникам пришлось задуматься. После мучительных размышлений у них вышло: народ не понимает их «иератики», «демотику» они не понимают сами. Давайте народу объяснять «священную» суть картинками, то бишь, иероглифами, выбитыми на камнях «общественных» зданий и статуях фараонов. А чтобы самим священникам не забыть, что они там нарисовали, пришлось еще и подписывать картинки буквами, только вот – какими, иератическими или демотическими? Постников ответа не дает, а я откуда узнаю? Хотя, скорее иератическими, если для себя. А если для народа, то надо бы демотическими, но священники же их не знали уже, забыли, закончив «стилизовать». Вот поэтому–то и молчит Постников, сказать по этому вопросу нечего.
Вот и вышел пшик, а задачи–то какие глобальные были. Я их повторю, не гордый.
1. Лоукотка не объясняет, почему при наличии фонетической азбуки египтяне пользовались идеограммами?Дъяконов объясняет это тем, что без идеограмм текст, написанный одной азбукой ( имевшей знаки только для согласных– выделение шрифта мое), был совершенно непонятен. Но Постников этим не удовлетворен и заявляет:
2. Почему же, однако, идеограммами не пользовались авторы библейских книг, также первоначально написанных одними согласными?
3. Почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?
Разве ответил хотя бы на один из этих вопросов Постников? Я же его седьмой параграф не только добросовестно переписал, но вдобавок и «популярно» изложил. Я никак не могу отделаться от впечатления, что Постникову, как и очень многим авторам, рассматривающим самую глубокую древность, позарез неохота поговорить в связи с этой древностью про евреев. Тем более что «Египет» находился прямо за стенами Византия, а река «Нил» текла в ту же сторону, что и «Истр». И строили тут не из камня, а из «глиняных кирпичей». И снаружи Византия писали иероглифами, а внутри приходилось писать сразу на двух языках, так как не одни же евреи там жили. Евреи руководили цепью через Босфор и пошлинами, а все остальные – обслуга, как сейчас говорят. Недаром у них в Талмуде записано: «вечно пользуйся услугами рабов», причем рабы не обязательно такие, как описывает их Джованьоли в книге «Спартак», а добровольные, за «зарплату» на «грязных работах».
А вот почему «авторы библейских книг не пользовались идеограммами, т.е. иероглифами, так это тоже понятно. На стенках писали – для всех, а история и идеология для «внутреннего пользования» писалась евреями «в тиши кабинетов», для себя. Напомню, что заголовок у меня общий – «До Христа». И напомню, что у меня подробно расписано в книге, что такое «Первозаконие» и Второзаконие? А путаница с йеменско–эфиопскими вулканами, Везувием и горой Сион – это результат простой «многослойности событий», когда «слои» эти несколько перепутали «при переписке», и именно – «писцы». И еще одно. «Почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?» По тому же самому, почему «туалет» и «на посадку» в аэропортах всегда пишется на английском и на «местном» языке. Это же тоже «монументальные» надписи.
1. 6. «Богослужебные» языки
Сказка о «богослужебных» языках простительна Геродоту, по давности лет и сравнительной с нами малообразованности, но даже и он не писал о таких «специфических» языках. Их выдумали уже почти наши современники. И надо сказать, что это их не красит. Такой дури ведь даже и сегодня нет. Любая секта, отделившись от любой религии, или созданная совсем на пустом месте, тем не менее, не изобретает для этого «богослужебный» язык, а пользуется тем, на котором их больше людей понимает. И не надо мне приводить в пример русское православие, которое кричало «аллилуйя», не понимая, что это такое. Ибо это принудительная религия, взятая от лени вместе с лозунгами на иностранном языке. Яркий пример тому: «Слава КПСС!», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Кто же в народе верил этим лозунгам? Между тем, они свешивались со всех крыш. И единственная их заслуга в том, что они не написали «Пролетарии…» на немецком языке, языке первоисточника марксизма. А то бы мы и сегодня рассуждали о «богослужебном» языке коммунизма, хотя зачатки его были, но не лингвистические, а идеологические, штампы «новояза».
Теперь о «технологии» уничтожения исторических следов. Постников (Т..3) о Ближнем Востоке: «Между тем как дешифровка двигалась медленными шагами, тексты с самого начала находились в потрясающих количествах. Раскопки в городах Месопотамии имели своим результатом только научно осуществленное разрушение того, что сохранялось неуничтоженным в течение тысячелетий. (От меня: копали без устали, ничего не записывали о месте и условиях находки, а потом сдавали в музеи и продавали, не оставляя никакого следа где–нибудь. Расшифровывать было некогда). Тексты, пролежавшие более 50 лет в подвалах музея, могут быть условно датированы по газете, в которую они были завернуты. Это дает правдоподобную дату «экспедиции», которая нашла тексты, а отсюда и место, из которого они были извлечены… Таблички расшифровывались, кто во что горазд, почти никогда не опубликовывались вместе, оригинал и «перевод». Например, Сейс в 1884 году написал главу для книги Райта «Как читать хеттские надписи». Теперь считается, что из шестидесяти знаков он прочитал правильно только шесть! Тем не менее, считается, что сейчас клинопись и иероглифы не расшифровываются, а читаются(выделено – мной). Почему хетты отказались от фонетической (грубо говоря, буквенной — мое) клинописи и перешли к иероглифике, у ученых есть только малоудовлетворительные гипотезы. Например, особенностью хеттской иероглифики является, что она была письмом в основном монументальных надписей, тогда как «не сохранилось ни одной монументальной или «публичной» надписи, сделанной клинописью».
Заметьте, что отождествление «библейских» хеттов с египетским народом «ХТ» (который, кстати сказать, часто рисуется белокурым и совсем непохожим на носатых хеттов из Бгазкея) и жителями Хаттусаса основывается почти исключительно на догадках (только что упомянутых — мое) Райта и Сейса». Но, во–первых, это же почти прямо говорит о том, что Египет перенесен в новое место. Во–вторых, что Египет все время был все–таки где–то рядом с евреями.
Постников продолжает: «Как указывают надписи типа знаменитой Бехистунской трилингвы, в «древнеперсидском» царстве наряду с простой алфавитной системой употреблялась и сложнейшая вавилонская клинопись». Добавлю, надо полагать, что эта «сложнейшая клинопись» не что иное, как буквенная.
У Постникова нужные мне сведения разбросаны по всем трем томам. Например, Т.2: «Факт состоит в том, что еврейский письменный язык первоначально не имел ни гласных, ни заменяющих их знаков». «Профессор Т. Ф. Куртис говорит: «Покуда еврейский язык был разговорным языком, он писался без всяких гласных и двойных букв». «Прежде придерживались того мнения, что гласные знаки были введены в еврейский текст Эздрой в V столетии до Р.Х., что для этой работы он был особо вдохновлен богом, так что он не мог сделать ошибки. Когда в XVI – XVII столетиях Левитт и Капеллюс во Франции опровергли это мнение и доказали, что гласные знаки были введены только массоритами, то есть по ортодоксальной хронологии более тысячи лет спустя после Эздры, это открытие произвело большую сенсацию по всей протестантской Европе».
Но в Т..3 говорится: «… особого языкового различия между Византией и Египтом даже и не было, поскольку официальным языком Византии доVII века был семитический язык, близкий (если не тождественный) языку Библии. Что же касается греческого языка, он долгое время был языком простонародья и оппозиционных сект. «В силу» он вошел только с распространением написанных на нем Евангелий». «Труды» же «философов», замечу я, все написаны на латыни, а потом переведены на греческий.
Во–первых, есть ли ныне хотя бы в одной стране два языка: для простонародья, разговорный и для «элиты» и церковников? Нет, и быть такого не может, иначе им бы жить было невозможно вместе. Правда, за одним исключением. Совсем до недавнего времени евреи всегда знали два языка, свой домашний, еврейский, и тот, среди носителей которого они жили. При «прочесывании» народов они не могли без этого обойтись.
Во–вторых, письменность буквенная была на своем, еврейском языке, что не исключает использование письменности иероглифической у «прочесываемых» ими народов. А у тех народов, которые они не успели «прочесать», например японцев, иероглифическая письменность до сего дня осталась. «Прочесываемые» народы ведь понимали, не совсем ведь дураки, что буквенная письменность лучше иероглифической.
В третьих, с гласными буквами опять наводится тень на плетень, чтобы запутать и усложнить. Древним евреям и не нужны были гласные. Их строй языка таков, что гласные звуки речи легко подразумеваются при обозначении согласных, имея одни согласные, никто не ошибется из евреев в истинном произношении слова. Поэтому им и не нужны были гласные звуки в письме. Но остальные–то народы такого строя языка не имели, гласные и согласные звуки сочетались самым причудливым образом, а не детерминированно, то есть строго закономерно. Вот поэтому–то, переняв письменность от евреев, они тоже попытались писать одними согласными буквами, и это доказано. Но сразу же запутались, и пришлось вводить гласные звуки письма, правда, много позже, уже окончательно изнемогая от непонятности своего письма.
В четвертых, а какое может быть «языковое различие между Египтом и Византией с ее семитическим языком», если «Египет» был в аккурат за тройными стенами города Византии, Византия или Константинополя – кому как нравится? Если Византия не что иное, как я доказал в своей книге, как таможня на Босфоре, «страна обетованная» с территорией в городской черте, построенная евреями, назвавшимися потом греками, чтобы брать пошлины не за здорово живешь, и жить на эти пошлины припеваючи, палец о палец не ударив. Вся забота – поставить ворот с цепью через Босфор и покручивать его туда–сюда, пропуская или тормозя суда с солью с Эльтона и Баскунчака и лесом из России, направляющиеся в Европу.
И, в пятых, мне, например, совершенно ясно теперь, почему об арабах ничего не было слышно столько веков, а потом они вдруг в ужасающих количествах вывалились, как черт из табакерки. Их же просто вычеркнули из истории на несколько тысячелетий, и получилось, что их в природе не было.
1.5. Темная ночь, «египетская»
Постников (Т.3) приводит цитату из Ч. Лоукотки: «Старейшее известное нам письмо – египетские иероглифы. Некоторые авторы называют иероглифы монументальным письмом, потому что им пользовались для надписей на стенах храмов, общественных зданий, на памятниках, статуях богов и т.п. Происхождение иероглифов пока не установлено, но это – законченная форма, продуманная и до конца разработанная система. Но она начинает фонетизироваться. С помощью системы изображений, напоминающей наши ребусы, прежде всего, начинают выражаться местоимения(выделено мной, потребуется в следующем разделе), предлоги, суффиксы и другие грамматические формы. Дальнейший прогресс – слоговое письмо. Так возник древнеегипетский фонетический алфавит из 24 букв».
Затем Постников объясняет: «Эта логически безупречная схема обладает одним недостатком: она не подтверждается фактами. Ибо уже к концу четвертого тысячелетия до н.э. (6 тысяч лет от нас) фонетические знаки уже применяются: самое раннее иероглифическое письмо в основных своих чертах совпадает с письмом, написанным 5000 лет спустя. Поэтому все перечисленные Лоукоткой «этапы развития» – не имеют места. Поэтому в настоящее время некоторые ученые (Д. Дирингер) полагают, что иероглифическая система возникла в период объединения Египта при I династии сразу как единое целое человеком уже знакомым с письменностью. Оказывается, что египтяне не употребляли фонетических знаков самостоятельно, но применяли идеограммы, сопровождая их практически всегда фонетическими чтениями. При этом если идеограмма имела несколько смысловых значений, то к ней, кроме того, прибавлялся определитель. Более того, определитель часто добавлялся и тогда, когда он был излишен, то есть когда идеограмма имела только одно значение. Не в силах объяснить это Лоукотка лишь констатирует «бессистемное употребление определителей». Точно так же Лоукотка не объясняет, почему при наличии фонетической азбуки египтяне пользовались идеограммами (иероглифами – мое). Советский специалист Дъяконов объясняет это тем, что без идеограмм текст, написанный одной азбукой ( имевшей знаки только для согласных), был совершенно непонятен. Почему же, однако, идеограммами не пользовались авторы библейских книг, также первоначально написанных одними согласными?» (выделение – мое).
Задав это вопрос, Постников отвечать на него не стал, а повел нас куда–то вбок. Поэтому продолжаю его цитировать полностью, без купюр: «Впрочем, не нужно думать, что различных иероглифических знаков было много: «в общей сложности писцы пользовались 500 знаками, но вместе с более старыми вариантами и вышедшими из употребления знаками число их достигало до 3000». Европейцу, привыкшему к алфавитному письму, такое количество знаков может показаться очень большим, но, скажем, японец этим числам лишь снисходительно улыбнется: иероглифический минимум японского языка содержит 1820 знаков, для чтения классической литературы необходимо знать еще две–три тысячи знаков, а общее число японских иероглифов, включая устаревшие и вышедшие из употребления знаки, оценивается в несколько десятков тысяч».
Прерву, чтобы посчитать и сообразить. «Иероглифический минимум» современного японца, который хотя бы газету должен понимать, составляет 1820 иероглифов. Тогда древний египтянин с его 500 иероглифами, притом 6000 лет назад, должен представляться нам не меньше, чем академиком языкознания, ибо ему не нужны были многие тысячи современных слов, начиная с брокера, рефрижератора и ноосферы и кончая пассионарностью, волюнтаризмом и эмпириокритицизмом. И четыре–пять тысяч иероглифов современного японца для «чтения классической литературы» по сравнению с тремя тысячами древнего египтянина – это просто безграмотность. Из этого простого рассуждения понятно, что древние египтяне были чуть ли не современными японцами – законодателями многих черт современного научно–технического прогресса.
Не получив ответа на вопрос, почему же библеисты не пользовались иероглифами, продолжаю цитировать, без пропусков, хотя Постников не жалеет слов: «Кстати сказать, графика японского языка во многом напоминает египетскую(выделение автора). В ней также используются идеограммы и фонетическая азбука (даже две азбуки). Хотя любой текст может быть написан фонетической азбукой, японцы предпочитают вкраплять в текст иероглифы; чисто же фонетическое письмо они употребляют лишь в специальных обстоятельствах (при обучении детей, в телеграммах и т.п.). Конечно, большую роль здесь играет традиция, но не надо забывать, что иероглифы существенно сжимают текст и позволяют с одного взгляда понять, о чем идет речь. Немалое значение имеют и чисто эстетические соображения: письмо, в котором часть слов написана азбукой, а часть иероглифами, выглядит красивее, чем скучно монотонная последовательность алфавитных знаков. Употребив иероглиф, который они считают редким, забытым или устаревшим, а потому могущим создать для читателя трудности, японец, совсем как египтянин, приписывает фонетической азбукой рядом с иероглифами его значение».
Прерву опять, ибо он еще долго будет объяснять нам то, о чем японцы его совсем не просят. Во–первых, основополагающие иероглифы и должны у всех народов примерно совпадать, так как человечек на бумаге, например, должен напоминать человека, а дерево – дерево. Во–вторых, японцы не вечно «вкрапляют» азбуку в иероглифы. Они это начали делать совсем недавно и совершенно целенаправленно, чтобы перейти от архаических иероглифов к буквенному письму, так как научно–технический прогресс с его абстрактными понятиями, для выражения каждого из которых требуется полстраницы иероглифов вместо пяти – десяти букв или создание до бесконечности все новых и новых иероглифов. В третьих, недаром это «параллельное» письмо используется «при обучении детей». В четвертых, в телеграфных аппаратах пока не изобрели кодов для передачи всех японских иероглифов, включая фамилии и имена всего населения Японии, поэтому они вынуждены пользоваться в телеграммах алфавитом со дня изобретения телеграфа. В пятых, иероглифы «существенно сжимали текст» только в Древнем Египте, но никак не в наше время, в котором каждый день появляются новые слова десятками, и для каждого из них надо в виду их абстрактности применять кучу иероглифов, или выдумывать новые. Голова ведь тоже имеет предел, как и компьютерная дискета. Поэтому никакие «эстетические соображения» не могут помочь делу, а от «скучно монотонной последовательности алфавитных знаков» еще никто не заснул навечно, если конечно, книга интересная. Поэтому Плотников притянул сюда японцев зачем–то другим. Вот зачем: «По–видимому, по аналогичным причинам (традиция, сжатость и быстрая понимаемость текста, эстетические соображения) не отказались от иероглифов и египтяне».
Но эту причину я сразу отметаю на основе выше изложенного, тем более что Плотников продолжает, перечеркивая сам только что им же сказанное: «Однако одна особенность египетской иероглифики остается непонятной: почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?(Выделено мной). Пример японского языка показывает, что применительно ко всем иероглифам это заведомо излишняя роскошь, особенно удивительная для выразительных и четких египетских иероглифов. Почему–то аналогичное излишество египтяне допускают, как было отмечено выше, и в отношении детерминативов–определителей. Считается, что грамотность в Египте была привилегией лишь очень узкого круга жрецов и писцов. Фактически это мнение ни на чем реальном не основано. (…) Мы полагаем, что в Египте времен иероглифов грамотность была широко распространена(выделение автора). В противном случае практика сооружения монументальных иероглифических надписей была бы бессмысленна».
Прерву чтобы сообщить: колокольня «Иван Великий» в Кремле построена в 1508 году, в 1600 году – надстроена до высоты в 81 метр. Тогда же по «обручу» шатра ее написали надпись, которую из стен самого Кремля и прочитать–то невозможно, даже задравши голову, надо выходить за кремлевские стены. Не думаю, что на Руси в те времена было много грамотеев, ибо даже царь Василий Шуйский (1606 – 1610) читать не умел. А для Египта надо отнять еще не менее 5 тысяч лет, если не все 7 тысяч, чтобы оказаться во времени том, о котором нам сообщает Постников с их «широко распространенной грамотностью». Прибавлю еще, пожалуй, что и ныне египтяне не шибко «грамотные» в массе своей. Не забыли еще, кто им Асуанскую плотину строил, линии электропередачи сооружал, танки делал?
Возвращаюсь к тексту Постникова: «Можно поэтому думать, что широкое использование определителей и фонетических чтений имело своей целью оказать помощь малограмотным читателям в понимании текста(выделение автора). «Грамотность–то широко распространена», добавлю я, только на кой черт им потребовалась сразу двойная грамота? И тут же ловлю себя на мысли: но, ведь и в Советском Союзе все народы, даже «малограмотные» их представители, по–русски читать умели, а не только говорить. Во всяком случае, в деньгах не ошибались, и в паспорте, и вывески на московских магазинах понимали. Хотя важные бумаги, выпущенные в свет вне России, писались, как и в Египте, хотя бы заголовки: по–русски плюс собственными «иероглифами». Кроме того, как то не очень понятно одновременное существование «широкой грамотности» с «малограмотными читателями», которых единицы, но для которых вырубали на камнях «стен храмов, общественных зданий, на памятниках, статуях богов и т.п.» дублирующие буквенные письмена.
Постников еще долго будет ходить вокруг да около, поэтому сообщу дальнейшее тезисно: В отличие от японцев у египтян основным способом «монументальных надписей» был алфавитный, а иероглифический, наоборот, — вспомогательным. Кроме этого «монументального» письма в двух видах было еще и «иератическое» письмо, и «демотическое» письмо. Вот к ним и перейду, тоже тезисно: «не может быть сомнений в том, что иератическое письмо предшествовало монументальному иероглифическому письму», так как «по своей структуре иератическое письмо было алфавитным». Иератическое письмо – это не высечка знаков на стенах и статуях, а писание палочкой на папирусе, притом предназначено оно для выражения священных мыслей, для священников («священное» называет его автор). А папирус надо более экономно расходовать, чем стены храмов, поэтому букв–знаков сделали не под тридцать, а «около 600», и большинство из них стали «широко употребляемыми послеалфавитными сокращениями», предназначенными для «экономии дорогого папируса». «Народная курсивная форма демотического письма», то есть письма на папирусе, стала называться «демотическим письмом», тоже – на папирусе, но предназначена была для простого народа (демос – помните?). Оно было «еще более лаконичным и беглым». Так считали до Постникова.
Постников же считает иначе: «Мы полагаем, что здесь (то, что я изложил) снова все перевернуто вверх ногами. Именно демотическое письмо (как наиболее легкое) и было исконным письмом египетского народа. Остальные же виды письма являются искусственными образованиями. (Добавлю в скобках, что тогда вообще письмо так же естественно как птичий крик). Иератическое (т. е. «священное») письмо представляет собой стилизованный вариант демотического письма, первоначально предназначенный для магических «книг мертвых», а иероглифическое монументальное письмо было создано, как мы уже говорили, независимо от иератического для нужд «наглядной агитации». Детальное обоснование этой теории требует неуместного здесь углубления в тонкости …»
И я не буду «углубляться в тонкости». Я просто более доступно, как говорится «на пальцах», изложу его «теорию». Простой египетский народ, как будто ему больше делать было нечего, например, как у нас где–нибудь в глубинке, создал себе «как наиболее легкое» демотическое письмо, заметьте буквенное или около этого. А перед этим еще изобрел папирус, так, от нечего делать. Ведь тростник на улице – это еще не папирус. Папирус дороже каменных стен храмов, как нам доложил только что Постников. Писать ему, этому простому народу, было некуда и незачем, проще сбегать в соседнее село, ведь почты не было. А дальше 50 километров этот простой народ вообще не знал, есть ли там люди? Заметьте еще, что создание буквенного письма – это величайшее открытие, большее открытие, чем теория Эйнштейна, которую и сегодня понимает до конца человек сто, не более. И сделать это буквенное письмо как говорится «гамузом» невозможно, ибо превратить звуки в буквы, это озарение, почище единобожия. Доступно гению, даже нескольким поколениям гениев, без устали думающих об одном и том же. Но народ не только письмо свое «демотическое» сделал, он его поголовно изучил, так как «грамотность была широко распространена», как только что докладывал нам Постников. Хотя и писать было нечего и некуда, да и слов у народа было всего штук триста, ведь 5 – 6 тысяч лет назад все это было, не забудьте.
В общем, создал народ буквы и тут же забыл бы их за ненадобностью, но он почему–то учил эти буквы, сам не зная зачем. Но священники, узнавшие об этом, не дали забыть, и тут же применили, немного усложнив, сделав «стилизованный вариант», для «одурманивания этих же шибко умных масс». Написали «священные» книги. Но папирус был дорог, а у простого народа не было денег, да и вообще денег еще не было как таковых, зачем они и сейчас в тундре, или в Сахаре? Магазинов же там нет. И геологи, когда туда едут не деньги берут, а тушенку и крупу ящиками. Только не пытайтесь меня критиковать за геологов, я же ерничаю.
В общем, священники поняли, что народ их не читает. Или они шибко уж «стилизовали вариант» букв, что простой народ не понимал их «иератическую» писанину, привыкнув к своим «демотическим» буквам. Или из–за дороговизны писанины, но священникам пришлось задуматься. После мучительных размышлений у них вышло: народ не понимает их «иератики», «демотику» они не понимают сами. Давайте народу объяснять «священную» суть картинками, то бишь, иероглифами, выбитыми на камнях «общественных» зданий и статуях фараонов. А чтобы самим священникам не забыть, что они там нарисовали, пришлось еще и подписывать картинки буквами, только вот – какими, иератическими или демотическими? Постников ответа не дает, а я откуда узнаю? Хотя, скорее иератическими, если для себя. А если для народа, то надо бы демотическими, но священники же их не знали уже, забыли, закончив «стилизовать». Вот поэтому–то и молчит Постников, сказать по этому вопросу нечего.
Вот и вышел пшик, а задачи–то какие глобальные были. Я их повторю, не гордый.
1. Лоукотка не объясняет, почему при наличии фонетической азбуки египтяне пользовались идеограммами?Дъяконов объясняет это тем, что без идеограмм текст, написанный одной азбукой ( имевшей знаки только для согласных– выделение шрифта мое), был совершенно непонятен. Но Постников этим не удовлетворен и заявляет:
2. Почему же, однако, идеограммами не пользовались авторы библейских книг, также первоначально написанных одними согласными?
3. Почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?
Разве ответил хотя бы на один из этих вопросов Постников? Я же его седьмой параграф не только добросовестно переписал, но вдобавок и «популярно» изложил. Я никак не могу отделаться от впечатления, что Постникову, как и очень многим авторам, рассматривающим самую глубокую древность, позарез неохота поговорить в связи с этой древностью про евреев. Тем более что «Египет» находился прямо за стенами Византия, а река «Нил» текла в ту же сторону, что и «Истр». И строили тут не из камня, а из «глиняных кирпичей». И снаружи Византия писали иероглифами, а внутри приходилось писать сразу на двух языках, так как не одни же евреи там жили. Евреи руководили цепью через Босфор и пошлинами, а все остальные – обслуга, как сейчас говорят. Недаром у них в Талмуде записано: «вечно пользуйся услугами рабов», причем рабы не обязательно такие, как описывает их Джованьоли в книге «Спартак», а добровольные, за «зарплату» на «грязных работах».
А вот почему «авторы библейских книг не пользовались идеограммами, т.е. иероглифами, так это тоже понятно. На стенках писали – для всех, а история и идеология для «внутреннего пользования» писалась евреями «в тиши кабинетов», для себя. Напомню, что заголовок у меня общий – «До Христа». И напомню, что у меня подробно расписано в книге, что такое «Первозаконие» и Второзаконие? А путаница с йеменско–эфиопскими вулканами, Везувием и горой Сион – это результат простой «многослойности событий», когда «слои» эти несколько перепутали «при переписке», и именно – «писцы». И еще одно. «Почему египтяне считали необходимым практически к каждой идеограмме приписывать ее фонетическое значение?» По тому же самому, почему «туалет» и «на посадку» в аэропортах всегда пишется на английском и на «местном» языке. Это же тоже «монументальные» надписи.
1. 6. «Богослужебные» языки
Сказка о «богослужебных» языках простительна Геродоту, по давности лет и сравнительной с нами малообразованности, но даже и он не писал о таких «специфических» языках. Их выдумали уже почти наши современники. И надо сказать, что это их не красит. Такой дури ведь даже и сегодня нет. Любая секта, отделившись от любой религии, или созданная совсем на пустом месте, тем не менее, не изобретает для этого «богослужебный» язык, а пользуется тем, на котором их больше людей понимает. И не надо мне приводить в пример русское православие, которое кричало «аллилуйя», не понимая, что это такое. Ибо это принудительная религия, взятая от лени вместе с лозунгами на иностранном языке. Яркий пример тому: «Слава КПСС!», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Кто же в народе верил этим лозунгам? Между тем, они свешивались со всех крыш. И единственная их заслуга в том, что они не написали «Пролетарии…» на немецком языке, языке первоисточника марксизма. А то бы мы и сегодня рассуждали о «богослужебном» языке коммунизма, хотя зачатки его были, но не лингвистические, а идеологические, штампы «новояза».