Сивков Григорий. Готовность номер один

   Гибель Мальцева, Кравченко и ранение Денищука послужили всем горьким уроком. За воздухом было установлено постоянное наблюдение, вплоть до заруливания самолетов на стоянку.
   1 августа к исходу дня опять появилась пятерка "мессеров". В воздух тотчас поднялись два истребителя, прикрывавшие наш аэродром. Завязался неравный бой между двумя нашими "ястребками" и пятью "мессерами", продолжавшийся не менее получаса. Фрицы отказались от атаки аэродрома и ушли. Наши истребители совершили посадку.
   Поступило тревожное сообщение. В семи километрах западнее Алекссевки обнаружены мотомехчасти противника. К утру возможен их выход в район аэродрома. Принято решение срочно перебазироваться на аэродром Ново-Красное.
   К середине дня техники осмотрели и заправили самолеты. Получено боевое задание. Силами экипажей подвесили бомбы и спешно вылетели.
   Удар по колонне автомашин с войсками и техникой противника провели успешно. Все наши самолеты благополучно возвратились на аэродром.
   3 августа после выполнения задания, произвели посадку в Ново-Полтавке. Обстановка на фронте менялась очень быстро и вынуждала нас к частым перебазированиям.
   Закончилось формирование и обучение третьей эскадрильи. В одном из боевых вылетов ее командир, капитан Герасимов, после бомбометания принял решение пулеметным огнем нанести штурмовой удар по противнику. Во время атаки его самолет попал в зону сильного зенитного огня. Штурман капитан Аленин был убит, Герасимов тяжело ранен в ноги. Истекая кровью и превозмогая боль, Герасимов привел самолет в расположение своих войск и произвел посадку в поле. Капитан Аленин похоронен в месте приземления самолета, а Герасимов отправлен в тыл на излечение. Командование третьей эскадрильей принял ее комиссар, политрук Володин.
   5 августа ведем боевую работу с аэродрома Баштанка, оказывая поддержку войскам правого крыла Южного фронта.
   8 августа в разведывательный полет ушли два экипажа : ведущие Клочко и Аврунов, ведомые Суслов и Шарапа.
   Подходит время их возвращения. В нетерпеливом ожидании смотрим на запад. Появилась точка на горизонте. И над аэродромом уже проносится СУ-2. По номеру на киле узнаем самолет Суслова. Он шел на "бреющем" полете, с полувыпущенными шасси, открытыми бомболюками и без фонаря кабины летчика. Сделав круг, пошел на посадку и приземлился на фюзеляж. С предчувствием недоброго бежим к самолету и бросаемся к задней кабине. Страшная картина. На полу кабины пробитое снарядом тело Шарапы.
   Начальник штаба Ильенко тихо, почти шепотом, говорит:
   - Эх, Шарапа, Шарапа! Что с тобой сделали фашистские стервятники.
   Вылезший из кабины Суслов доложил:
   - Товарищ майор! Шарапа вел бой до последней минуты! Он погиб как герой.
   Иван Корень глядел молча на погасшую цигарку, заново переживая гибель своих друзей.
   - После приземления Клочко выяснилось: в полете они были атакованы "мессерами". Суслов и Шарапа отвлекли истребителей на себя и позволили ведущему продолжить разведку противника.
   Командование полка, получив разведданные от экипажа Клочко, направило для уничтожения обнаруженных вражеских войск группу самолетов. Полет проходил на небольшой высоте, и все, что творилось на земле, хорошо наблюдали экипажи. С севера на юг большими колоннами проходили вражеские войска. Сделав два захода, группа успешно отбомбилась по цели и благополучно возвратилась на аэродром.
   С упорными боями наши войска все дальше отходили на восток, - продолжал свой рассказ Корень. - Враг почти полностью занял правобережную Украину. Полк за короткое время сменил пять точек базирования. Мы все спрашиваем комиссара Тимченко:
   - Сколько еще будем отступать?
   - Этого требует обстановка, -отвечает, бывало, он. - Главное сейчас выстоять, не дрогнуть, накопить силы и затем перейти в наступление.
   Непрерывно меняя места базирования, полк не прекращает выполнять боевую задачу. В роли истребителей наши бомбардировщики прикрывают переправу наземных войск через реку Днепр. Полк действует на участке от Каховки до Днепропетровска. Летный состав совершает по четыре-пять боевых вылетов. Летчики и штурманы сами заправляют самолеты, подвешивают бомбы, заряжают пулеметы.
   Утром 21 августа поступает тревожное сообщение. С юга немцы готовят удар по Днепропетровску. Вторая эскадрилья улетела бомбить скопление вражеских войск южнее Днепропетровска, в районе села Сурско-Литовское. Правым ведомым нашего звена летит комиссар Тимченко со своим штурманом, начальником связи Якутиным. Подходим к цели. Впереди строя появились разрывы зенитных снарядов. Цель очень близко. Еще минута - и вниз полетели бомбы. С правым разворотом уходим из-под огня зениток и берем курс на свой аэродром.
   Из района цели поднимаются клубы дыма, видны очаги пожара.
   Зона зенитного огня позади. Летим над широким, могучим Днепром.
   Нас атакуют "мессеры". Одному "худому" - так мы называем "мессершмитов" удается подбить отставший самолет Тимченко. Это произошло в районе аэродрома Подпильня.
   Свой аэродром мы проскочили и произвели посадку на аэродроме соседней истребительной части.
   Тимченко среди нас не оказалось. Быстро заправив самолеты, летим на свою точку. Видим, как на дымящейся машине комиссар заходит на посадку. Выполняя четвертый разворот, самолет резко, с креном пошел к земле и сгорел.
   После траурного митинга захоронили мы на сельском кладбище останки боевых товарищей - комиссара эскадрильи Тимченко и начальника связи Якутина. - Иван Корень прервал рассказ, минутой молчания чтя память своих боевых командиров.
   - Под Днепропетровском идут упорные, ожесточенные бои. Противник вводит все новые и новые соединения танков и авиации. Теперь почти каждый вылет сопровождается воздушным боем. В одном из них погиб полковой баянист, штурман Федя Ефремов.
   В боевых экипажах не хватает штурманов. На задания стали летать оружейники. Во второй эскадрилье много боевых вылетов сделал механик по вооружению Сережа Малютенко.
   26 августа под прикрытием ночи немецко-фашистские войска начали переправляться через Днепр. На ликвидацию переправы вылетели все исправные самолеты. Точным бомбовым ударом переправа разрушена. Гитлеровцы, переправившиеся на левый берег, сброшены в Днепр и уничтожены.
   Последующие дни, вплоть до 30 августа, эта переправа находилась под постоянным контролем авиации. Попытки немцев овладеть левым берегом Днепра в эти дни успеха не имели.
   На участке фронта от Никополя до Каховки идут упорные бои. Наши войска обороняются на левом берегу Днепра. В первых числах сентября получили задачу: штурмовыми действиями нанести удар по вражеской кавалерийской дивизии, расположившейся в районе сел Большая Лепетиха и Малая Лепетиха. Для штурмовых действий это была отличная цель.
   Рано утром с аэродрома Веселое вылетели на задание. С нескольких заходов сбросили бомбы. После бомбометания перестроились в колонну одиночных самолетов и начали штурмовку. С малой высоты летчики устремляли самолеты к земле, огнем передних установок поливали противника. После атаки уходили на второй круг. В это время штурманы из люковых пулеметов вели огонь. Так продолжалось несколько заходов. Израсходовав весь боекомплект, делали еще один заход и сбрасывали листовки.
   Вскоре на аэродром Гоголевка с завода прибыла группа новых самолетов. На этой серии для защиты штурмана была установлена броня - стальной щит, расположенный сзади штурманской кабины по всему диметру фюзеляжа и нескольких защитных щитков у турели.
   На новых самолетах пять экипажей улетели бомбить скопление живой силы и техники противника в населенном пункте Любимовка под Каховкой.
   Высота полета небольшая. Бьют зенитки. Накрыв цель бомбами, с левым разворотом берем курс на свой аэродром. В это время появляются истребители противника и занимают положение для атаки.
   В момент разворота, выполняя противозенитный маневр, второй правый ведомый резко уклоняется влево и грозит столкновением с нашим самолетом. Уйти влево нельзя. Там место ведущего. Во избежание явного столкновения Вася Морозов резким пикированием уходит вниз под группу.
   Четыре "хейнкеля" набрасываются на наш самолет. Удачно маневрируя и ведя пулеметный огонь нам удалось благополучно уйти от пяти атак фрицев. При шестой атаке мы с Васей ранены, самолет получил серьезное повреждение. Только благодаря хорошей слетанности, взаимопониманию, надежной бронезащиты нам посчастливилось остаться в живых.
   Врач Зотова обработала и забинтовала раны. У Васи из-под правой лопатки извлечена пуля и несколько осколков. Из моего левого плеча вытащены шесть осколков, один извлечь не удалось.
   В лазарете мы были окружены исключительным вниманием и заботой однополчан. В конце каждого фронтового дня к нам приходили боевые друзья, командиры, делились последними новостями с фронта.
   11 сентября при очередном посещении лазарета ребята сообщили печальную весть. С задания не вернулись экипажи Кабанова и Каюнчина, Аринушкина и Черняева. А на другой день ушел на разведку и не прилетел обратно экипаж Клочко.
   К исходу дня совершил посадку самолет с необычным экипажем в составе: Клочко, Аврунов, Кабанов. При выполнении полета 11 сентября самолет Кабанова получил повреждение, штурман Каюнчин погиб. Кабанов произвел посадку в Мелитополе. Похоронил боевого друга Ивана Каюнчина. Поврежденный самолет сдал ремонтникам гарнизона и собирался возвращаться в свою часть. А в это время экипаж Клочко совершил вынужденную посадку в Мелитополе и встретил там Кабанова. Устранив неисправность, экипаж Клочко вместе с Кабановым возвратился в свою часть. Как было установлено позже, экипаж Аринушкина и Черняева погиб.
   Вместе с полом на санитарной машине мы перебазировались в село Большой Токмак.
   Экипажам по-прежнему ставится разведывательная задача - уточнить передний край наших обороняющихся войск. Для успешного ее выполнения полеты производились на малой высоте и при любых метеоусловиях.
   В октябре Морозов, Кабанов и я после лечения в доме отдыха летного состава в Домодедове, под Москвой, вновь возвратились в родной полк. Было это осенним дождливым днем. Технический состав заканчивал подготовку самолетов к утренним боевым вылетам. У скирды хлеба, прячась от дождя, оружейники приводили в порядок боевое оружие. Рядом, в автобусе, проходило партийное собрание эскадрильи. Известие о нашем возвращении мгновенно облетело стоянку, и со всех сторон к нам потянулись боевые друзья. Мы очутились в объятиях своих командиров и наставников: Сурая, Ерошкина, Франчука, Загорулько, Паршинцева, Афанасьева, Бабенко, Малютенко, Первушина.
   За время нашего короткого отсутствия в полку произошли большие изменения. Много погибло однополчан в жестоких боях с врагом. Командование полком принял майор Володин. Майор Кожемякин выдвинут на должность заместителя командира штурмовой дивизии.
   6 ноября перебазировались на аэродром Белая Калитва. Вечером состоялось торжественное собрание личного состава полка, посвященное 24-й годовщине Октября. После собрания большой группе однополчан были вручены ордена и медали.
   9 ноября в полку собирались чествовать экипаж Мизюряева и Цымбала, ушедшего в сотый боевой вылет. В столовой повара готовили именинный пирог и торжественный ужин. Для приветствия были приглашены представители Бело-Калитвинского райкома комсомола. Но экипаж с боевого задания н вернулся ни в тот, ни в последующие дни. Как выяснилось позже, в своем сотом вылете Николай Мизюряев и Иван Цымбал героически погибли.
   20 ноября 1941 года полк перебазировался ближе к фронту, на аэродром Буденновка. Боевые вылеты проходят в сложных метеоусловиях. Чтобы держать аэродром в постоянной боеготовности, привлекается весь личный состав полка и обслуживающих частей. Помогает мирное население.
   В условиях низких температур, сами знаете, большую трудность представляет подготовка и запуск двигателей. Организуем ночные дежурства технического состава. Дежурный техник эскадрильи по очереди запускает и прогревает все двигатели. Так обеспечиваем постоянную, круглосуточную боевую готовность материальной части.
   Кроме боевых вылетов, проводим большую работу по совершенствованию своих знаний и обмену боевым опытом. У нас крепкая дружба с местным населением, комсомольцами. С лекциями и докладами выступают в местном клубе наши политработники, агитаторы, комсомольцы, экипажи, отличившиеся в боях.
   Вот вкратце такова история полка, наша фронтовая жизнь.
   С большим интересом и вниманием выслушали мы, необстрелянные юнцы, рассказ Ивана Кореня, бывалого штурмана. Многому нам еще надо учиться у наших боевых товарищей. Как-то пройдет наш первый боевой вылет?
   Комиссар эскадрильи
   Морозным утром капитан Сурай на аэродроме собрал свою эскадрилью. Представил личному составу каждого из нас, вновь прибывших, и скомандовал:
   - Разойдись!
   Капитана Сурая вызвали на КП. Техники и оружейники стали готовить самолеты, а летный состав в ожидании боевой задачи разместился в землянке.
   Затопили печку, сидим, обмениваемся первыми впечатлениями.
   - Комэск, видать, суров, - раздумчиво говорит Павел Старцев. - На разговоры скупой.
   - Да, к нему прежде, чем обратиться, десять раз подумаешь, - замечает Евгений Мыльников.
   - Командир у нас дело свое знает, порядок любит, - говорит нам летчик Саша Гуржиев, такой же высокий и чернявый как комэск. - Летчик он отважный и мужик что надо. С ним хоть в огонь и в воду.
   Через полчаса в землянку пришли командир эскадрильи и штурман эскадрильи. Все разом затихли в ожидании приказа.
   Капитан Сурай сел к столу.
   - Получена боевая задача, - объявил он. - Группу - восемь самолетов поведет экипаж Раубе - Гуржий. Прошу достать карты. Цель - танки на западной границе деревни Орловка-Ивановка. Боевой расчет старый. Штурман продиктуйте уточнение линии боевого соприкосновения.
   Экипажи придвигаясь ближе к свету лампы, зашелестели картами, нанося уточненные данные линии фронта. Капитан Сурай окидывает коротким взглядом улетающих на боевое задание и говорит:
   - Через пятнадцать минут по самолетам. Запуск и выруливание по зеленой ракете. Я пошел на старт.
   Вскоре землянка опустела. Проводив взглядом взлетевшие самолеты, мы, новички, возвратились назад и занялись изучением района полетов.
   А вечером в хату, где мы разместились, зашел капитан в меховом комбинезоне.
   Мы вскакиваем:
   - Сидите, сидите! - говорит он, проходя ближе к столу и снимая шапку.
   - Узнаю в пришедшем рослого, под стать командиру эскадрильи, человека, который рядом с капитаном Сураем молча стоял перед строем, переводя изучающим взгляд с одного летчика на другого.
   - Комиссар эскадрильи, - представился он. - Фамилия - Лещинер, зовут Зиновий.
   Положив шапку на стол, вынул кисет и стал набивать трубку. Старцев выразительно посмотрел на трубку и подмигнул Мыльникову.
   - Закуривайте, - комиссар протянул кисет. - Вот только бумаги не держу.
   Ребята скромно взяли по щепотке табаку. Мыльников оторвал кусок газеты и свернул цигарку толщиной в палец.
   - Что бы и на завтра хватило, - пояснил он ребятам.
   - Берите, берите, - дружелюбно подбодрил комиссар нашего нахрапистого дружка. - У меня еще есть пачка "Звезды".
   Он высек огонь из зажигалки, протянул ребятам, потом стал раскуривать трубку. Пока он это делал, я поближе рассмотрел его. Интеллигентное лицо, спокойное, доброе, изрезанное легкими морщинками. Голубые, словно незабудки, глаза. Мягкая улыбка с ямочками около полных губ. Было в комиссаре что-то далекое, штатское и вместе с тем близкое, словно мы знаи его всю жизнь.
   - Будем знакомиться! - сказал он, сделав глубокую затяжку. - Начнем с вас, - указал он на Павла. - Расскажите, пожалуйста о себе.
   Младший лейтенант Старцев. 1920 года рождения. Работал на Уралмаше. Окончил, как и все мы Пермскую авиашколу.. - Павел кивнул на сидевших ребят.
   - Родители ваши где?
   - Детдомовский я...
   - Ясно. А вы откуда? - обратился он к Мыльникову.
   - Из Омска я.
   - Сибирь-матушка, - заметил комиссар. - Широка и богата, как вся наша страна, и также сильна.
   Он сделал глубокую затяжку и закашлялся.
   - А что отступали мы долго, так ведь немец пока сильнее нас. Напал внезапно.
   - Силу немалую скопил... - включился в разговор Старцев.
   - Совершенно правильно вы говорите, - согласился со Старцевым комиссар и потянул трубку. - Почти всю Западную Европу Гитлер ограбил, заставил гнуть спину на войну. Только просчитался он сильно. Россия ему не Бельгия и не Голландия... А главное - Советская Россия. Не внял советам Бисмарка, предостерегавшего немца от войны с Россией.
   Мы слушаем комиссара, а он продолжает:
   - Территория у нас огромная. Никакая молниеностность нам не страшна. Нынешняя война - это война длительная. Это, если хотите состязание двух систем - социалистической и капиталистической. Войну, что марафонский бег, выигрывает тот кто мобилизовал волю, сохранил ритм дыхания и на весь путь рассчитал свои силы. Силы у нас есть. Воля к победе у народа огромная, его морально-политическое единство крепко, как гранит. Мы обязательно победим, друзья мои! Может не всем придется пройтись по парадному ковру победы, но мы победим: иначе быть не может.
   Мы согласны с комиссаром. Он замолчал, окинул нас задумчивым взглядом и убежденно сказал:
   - Да, да, мы разгромим врага! Вот прочтите на досуге. - Он вынул из кармана, положил на стол брошюру с докладом И.В. Сталина "24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции". Здесь все сказано. Задачи четко сформулированы.
   Комиссар подкрепляет свои слова легким постукиванием ладони о стол и смотрит на лампу, вокруг которой кружатся синие нити табачного дыма. Мыльников нарушает короткую паузу:
   - Можно вопрос, товарищ комиссар?
   - Конечно можно. - У улыбчивых губ комиссара появились обескураживающиеся ямочки. - Отчего ж нельзя? Спрашивайте. Если смогу, то отвечу сейчас. Если нет, то завтра или послезавтра.
   - Вы вот здорово обо всем толковали, о нас все узнали...
   Мыльников стеснительно прервал речь.
   - Говорите, говорите, пожалуйста, - подбодрил его комиссар и опять дружелюбно улыбнулся.
   - А о себе ни слова не сказали..
   - Вон оно что! - оживился комиссар. - Понимаю, понимаю. Так это поправимо. - Он посмотрел на часы. - Но поздно уже. Как - нибудь в другой раз...
   - А может сейчас? - не отступал Мыльников. - Ребята, чего молчите?
   - Время детское, - отозвался Старцев. - Спать все равно рано.
   - И покурим опять же по второму заходу, - не упустил случая Мыльников сострить. Он потянулся к кисету.
   - Женя у тебя в кармане запасец такой, что на троих хватит, - напомнил друг Старцев о недокуренной папиросе.
   Мыльников без стеснения ответил:
   - Это НЗ. На утро припасен, - и стал свертывать новую цыгарку.
   - Курите, курите, пожалуйста, - улыбаясь сказал комиссар.
   Ребята с нескрываемым любопытством смотрели на комиссара. Паша Старцев задумчиво подпер скулы кулаками. Женька Мыльников потихонечку покуривал и отмахивал в сторону едкий дым. Я смотрел на лицо комиссара и ловил себя на мысли, будто бы мы с ним раньше где-то встречались...
   Комиссар раскурил трубку, с наслаждением, как заядлый курильщик, затянулся.
   - Мне тридцать лет. Родился на Киевщине. В семье нас росло десять братьев. Работать начал с четырнадцати лет на мельнице у кулака. Позже уехал в Николаев, устроился на завод в котельный цех, "глухарем", - так тогда называли котельщиков... В комсомоле с 1928 года. Член партии с 1932 года.
   Учился я на рабфаке, на курсах штурманов и в промакадемии. Был пограничником и комсомольским работником. Затем работал в горком партии. В августе этого года а Политуправлении Южного фронта получил назначение в наш 210-й авиаполк. Вот коротко и все.
   Комиссар аккуратно выбил погасшую трубку, положил е в карман и, попрощавшись с каждым из нас за руку ушел.
   Позже в разных фронтовых ситуациях мы еще ближе познакомились с комиссаром Лещинером. И всегда он оставался для нас наставником, доступным товарищем, обаятельным и очень обходительным человеком.
   Первый боевой вылет
   Наконец наступил долгожданный день - 28 декабря 1941 года - день моего первого боевого вылета.
   Настроение у меня, как и у всех ребят, было радостное. Совсем недавно начался разгром фашистских захватчиков под Москвой. Враг бежал бросая технику, оставляя наши города и села.
   Мы сидим в землянке вблизи от стоянки самолетов. Жарко палит печка-буржуйка. На нарах аккуратно постлана солома. Маленький стол, на котором подмигивает походная лампа сделанная техниками из гильзы снаряда.
   Немногословный и сосредоточенный капитан Сурай смотрит на карту, развернутую на столе.
   - Идете девяткой. Ведущий Раубе - Гуржий. Ведомые: справа - Дорогавцев, слева - Ерошкин.
   Напряженно слушаю капитана, ем, как говорится, его глазами, а в голове одна мысль: "Пошлет или нет..."
   - Правый ведомый в третьем звене - экипаж Сивкова - Земякова, - слышу свою фамилию.
   Вот оно, первое боевое задание, взволнованно думаю про себя и оглядываюсь на штурмана Петю Землякова. Он слегка раскраснелся - тоже волнуется, понимающе кивает и переносит взгляд на карту.
   - Задача - бомбить танки противника, на окраине населенного пункта Медведково, вот здесь, - капитан показывает на карте. - Две зенитные батареи противника расположены в пяти километрах севернее цели. Вас прикрывают четыре истребителя И-6 из полка Тараненко. Все! Задача ясна?
   Командир группы Иван Раубе отвечает за всех:
   - Ясна!
   - Выполняйте!
   Капитан Сурай выходит из землянки. Командир нашей группы Раубе уточняет боевую обстановку, а ведущий штурман Гуржий - линию боевого соприкосновения. Затем Раубе объявляет свое решение:
   - Идем строем "клин". Делаем над аэродромом своих истребителей два круга. Если "ишаки" взлетают, идем вместе, если нет - одни, без прикрытия.
   Он задумывается, глядя на карту, потом говорит:
   - Выруливаем на старт по зеленой ракете. Взлет по одному. Сбор группы над аэродромом.
   С напряженным вниманием слушаем командира группы:
   - На цель заходим с левым разворотом. Боевой курс 180 градусов. После бомбометания снижаемся с левым разворотом, уходим домой. Вопросы есть?
   Вопросов, конечно, нет.
   - По самолетам! - командует Раубе и вместе со штурманом Гуржием выходит из землянки. Следом за ними - все мы, экипажи боевого расчета.
   Умрачное утро встречает зябкой тревожной прохладой. Молча расходимся по воим машинам. У моего самолета техник-лейтенант Королев докладывает:
   - Товарищ младший лейтенант, самолет к боевому вылету готов!
   - Хорошо, спасибо, Миша!
   Он улыбается в ответ.
   Волнуюсь, конечно. Надеваю парашют. Сажусь в кабину. Привычный осмотр приборов и агрегатов, проверка исправности действия рулей. Застегиваю замок привязных ремней.
   Штурман Петя Земляков проверяет тем временем подвеску бомб. Залезает в свою кабину. Проверяет пулемет. Готовит карты.
   Все в порядке. Ждем сигнала. Стремительно взлетает зеленая ракета.
   Запускаем мотор. Выруливаем на старт. Комэск Сурай уже на старте. Взмахом белого флажка он выпускает каждого из нас в воздух.
   Взлетаем. Волнение кончилось. Просто некогда волноваться. Работы в воздухе много и все надо успеть сделать вовремя: после отрыва от земли надо убрать шасси, а потом закрылки, увеличить шаг винта, проверить показания приборов, следить за скоростью и без опоздания сделать первый разворот. Кроме этого, нужно видеть все пространство вокруг.
   Вижу самолет ведущего Раубе и все самолеты группы. Петя делает обзор своей зоны. Прислушиваюсь к двигателю. Работает нормально. Срезая круг, пристраиваюсь к ведущему. Постепенно все самолеты занимают свои места.
   Деловито и мерно гудит мотор. В памяти четко встают слова командира группы, которые нам Иван Раубе часто повторял на учебных полетах: "Хочешь жить, держись в строю!"
   Стараюсь точно сохранять место в строю. Зорко слежу за самолетом ведущего. Раубе слегка покачивает самолет с крыла на крыло.
   - Внимание!
   - Подходим к линии фронта! - говорит Петя по СПУ{1}.
   У ведущего открылись люки. Даю команду штурману:
   - Открыть люки!
   Слышу в ответ:
   - Люки открыты!
   С самолета ведущего посыпались бомбы. Нажимаю на боевую кнопку. Бомбы летят на танки противника. Все время не отрываю глаз от ведущего. Весь строй, как единое целое, управляемое ведущим, делает левый разворот со снижением, на курс 90 градусов.
   Справа сзади видим черные клубки дыма - разрывы зенитных снарядов противника. Чужих истребителей не видно.
   Через полчаса - мы дома. Над аэродромом ведущий дает сигнал внимания, делает резкий отворот в сторону. Самолеты эскадрильи расходятся и по очереди заходят на посадку.
   Произвел посадку, зарулил на стоянку. Здесь уже встречает моторист Иван Михайлов, поздравляет с боевым вылетом и спрашивает:
   - Как мотор?
   - Нормально, Ваня! Спасибо!
   К самолету подходит комиссар эскадрильи капитан Лещинер.
   - Пройдем на правую сторону самолета, - говорит он.
   Мы с Петей Земляковым, ничего не понимая, растерянно идем за капитаном. Обошли самолет вокруг хвоста, остановились.
   - Поздравляю с первым боевым вылетом! - протягивает комиссар руку.