Страница:
с востока и юга через Новгород и Псков. Сами новгородцы плавали по
Ладожскому озеру, Финскому заливу, Балтике и Северному морю. Купеческие
ладьи новгородцев ходили, кроме немецких городов, в порты Швеции и Дании. В
летопись мирового кораблестроения Ганза вписала свой тип судна -- ганзейский
когг -- грузовое судно, рассчитанное на движение только под парусами.
Прототипом гайзейского когга можно считать средиземноморский неф, с той лишь
разницей, что вместо рулевого весла под кормой у него был навешенный на
петлях руль.
О существовании закона об ограничении осадки ганзейских коггов мы
узнаем из "Морского кодекса города Висби от 1288 года". Оказывается, если
становилось известным, что когг загружен выше грузовой марки, его владелец
обязан был лишний груз оставить на причале и уплатить сенату штраф в размере
двенадцати марок. Более того, ганзейские корабли периодически осматривались
на годность к плаванию. Закон гласил: "Перед погрузкой когг должен быть
осмотрен представителем сената, он должен быть мореходным как сверху, так и
снизу и загружен не выше марки". К сожалению, до нас не дошли сведения, как
эта марка выглядела и как она наносилась на борт ганзейских судов. Видимо,
ее выжигали на досках внешней обшивки, так же как и на бортах
средиземноморских нефов. Не исключено, что грузовая марка Ганзы представляла
собой отметку внутри трюма, по которую разрешалось укладывать груз.
Дальнейшее повествование о борьбе моряков с перегрузкой судов, о
попытках ограничить осадку и установить правила определения минимальной
высоты надводного борта судна требует небольшого экскурса в историю
кораблестроения. Коротко расскажем об основных этапах этой истории и
вспомним давно забытые типы парусных кораблей.
Корабли без грузовых марок
Эпоха великих географических открытий вписала в историю судостроения
два основных типа многомачтовых судов, способных совершать длительные
океанские переходы -- каракку и каравеллу.
Родословную свою они ведут от судов венецианских и ганзейских купцов --
нефа и когга.
На каравеллах через океан в "страну пряностей" плавали знаменитые
португальские мореходы Нунью Триштан, Альвизе Кадаместо, Диогу Кан, Фернандо
По, Бартоломео Диаш. Каравеллы были различны по своим размерам и оснастке.
Самые маленькие назывались "каравеллетами", большие -- "каравеллоне", с
косыми парусами -- "каравеллы-латинас", с прямыми -- "каравеллы-редондас"
(косой парус у них был только на бизани).
Обычно слово "каравелла" неотделимо от имени Христофора Колумба,
стяжавшего вечную славу великим открытием Нового Света. Заметим, что
историки до сих пор впадают в ошибку, полагая, что великий генуэзец переплыл
океан "на крошечном утлом суденышке -- скорлупке-каравелле".
Время не сохранило нам ни чертежей, ни рисунков флагманского судна
Колумба "Санта-Мария". "Адмирал Океана-моря" величает "Санта-Марию" не иначе
как "Нао" -- "большой корабль". Вероятнее всего, что по типу это была
каракка, но никак не каравелла.
Открытие и завоевание стран Нового Света -- одна из наиболее трагичных
и кровавых страниц мировой истории. Закованные в латы, изрыгающие огонь из
кремниевых ружей, восседавшие на лошадях, дотоле неведомых в Новом Свете,
испанские конкистадоры внушали аборигенам панический ужас, грабили их
нещадно, истребляя сотнями тысяч.
На Американском материке взорам нищих идальго явились такие сокровища,
которые им даже не снились. Награбленные золото, серебро, изумруды, индиго,
табак и сахар испанцы грузили на большие транспортные корабли -- галеоны.
Они были длиннее каракк и имели более стройную форму корпуса и оснастку с
прямыми парусами. На срезанной корме размещалась высокая и узкая надстройка
в несколько ярусов с каютами для капитана, офицеров и знатных пассажиров.
Водоизмещение галеонов обычно не превышало 700 т, при этом длина киля
составляла 30 м, длина всего судна над водой -- 50, ширина -- 15м, высота
борта от киля до верхней палубы -- 10 м. Высота грот-мачты достигала 40 м.
Испанцы иногда ударялись в гигантоманию, строя галеоны немыслимых по тем
временам размеров. Достоверно известно, что испанский галеон "Мадре де Диос"
имел водоизмещение 1600 т, его длина по палубе равнялась 60 м, ширина -- 17,
осадка -- 10,5 м. А водоизмещение галеона "Сантисима Тринидат" превышало
2000 т.
Галеоны так называемого "Золотого флота" были самыми "дорогими" судами,
когда-либо бороздившими моря и океаны. Как ни парадоксально, но они были и
самыми немореходными кораблями в истории мирового судостроения --
громоздкие, неповоротливые и малоостойчивые. Алчные испанцы, возвращавшиеся
домой с награбленным добром, теряли здравый смысл и через меру перегружали
свои суда. Поэтому неудивительно, что морские хроники тех времен пестрят
сотнями названий галеонов, которые не дошли до берегов Европы. Ведь в
Испании каких-либо законов об ограничении допустимой осадки судов просто не
существовало.
Гибель "Непобедимой армады" в 1588 г. и потопление в 1596 г. в гавани
Кадикса испанского флота привели к окончательному падению Испании как
великой морской державы.
В борьбу за владение новыми морскими торговыми путями вступают Англия,
Франция и Голландия.
До начала XVII в. в этих странах не существовало такой науки, как
кораблестроение. Это было ремесло, переходившее нередко в искусство, секреты
его ревниво охранялись и передавались от отца к сыну, от мастера к ученику.
Более пяти тысячелетий основные практические правила судостроения
вырабатывались интуитивно, на опыте предшествующих поколений. Форма корабля
и элементы его конструкции, из-за боязни мастеров отойти от канона,
видоизменялись очень медленно, никаких руководств и письменных правил по
теории кораблестроения не существовало. Основные требования, которым должно
отвечать хорошее судно, были сформулированы еще римским философом Луцием
Аннеем Сенекой:
"Корабль хорошим считается, когда он остойчив и крепок, быстроходен,
уступчив ветру, послушен рулю".
Странно и другое: со времени открытия Архимедом закона плавучести и до
практического применения его прошло почти две тысячи лет. Лишь в 1666 г.
английский корабел Антони Дин, к несказанному удивлению всех, определил
осадку судна и прорезал пушечные порты в бортах до спуска корабля на воду.
Подобные операции до этого производились лишь после фактического определения
ватерлинии на воде.
Печатные книги по кораблестроению появились лишь в начале XVII в.
Первая из них -- своего рода теоретическое наставление о строительстве судов
"Livro de Lracas de Carpintaria" -- была написана в 1616г. португальцем
Мануэлем Фернандесом, вторая -- "Architectura Navalis" ("Морская
архитектура") -- спустя тринадцать лет немцем Джозефом Фюрттенбахом. Эти
исследования способствовали тому, что в конце XVII в. появилось несколько
принципиально новых типов военных и торговых кораблей.
К началу XVII в. ведущей морской державой мира являлась Голландия.
Достаточно сказать, что ее торговый флот насчитывал почти десять тысяч
судов. Какие же корабли строили голландцы? Назовем лишь главные их типы:
галиот, коф, фильва, флейт, буер, эверс, кат, гукор.
Наиболее распространенное торговое судно -- флейт -- имело три мачты,
несущие прямые паруса на фоке и гроте и косой парус на бизани. Характерная
особенность флейта -- закругленная корма и заваленные внутрь, как у
испанских галеонов, борта. Заметим, что такая форма бортов не связана с
военными соображениями (затруднить противнику взобраться на корабль во время
абордажа). Причина другая. Дело в том, что портовые пошлины в те времена
взимались соразмерно ширине корабля, и лишь в 1669 г., когда ввели новую
систему начисления таможенных сборов, палуба флейтов стала значительно шире.
Флейты были очень удобны для плавания вдоль берегов Северной Европы, так как
небольшая осадка позволяла им заходить в устья рек.
Не менее популярен был люгер -- трехмачтовое судно с косыми парусами и
горизонтальным бушпритом. который мог
втягиваться внутрь корабля. Сначала люгеры использовались как
рыбопромысловые и транспортные суда. В конце XVIII в. люгеры -- излюбленные
суда фламандских и французских контрабандистов, так называемые "chasse
maree" (морские охотники). При свежем ветре их скорость достигала 15 узлов.
Они хорошо лавировали и могли ходить очень круто к ветру. Во времена
наполеоновских войн люгеры входили в состав военных флотов. Вооруженные
восемью-девятью небольшими пушками, они использовались приватирами и
каперами -- пиратами, получавшими во время войны от своих правительств
патенты на право захвата и уничтожения торговых кораблей противника. Экипаж
военных люгеров составлял 40 -- 50 человек.
Корабелы Средиземноморья обычно предпочитали всем иным судам шебеки.
Шебека -- скорее всего изобретение пиратов берберского побережья Африки.
Легкие, мелкосидящие, с острыми обводами, шебеки были, пожалуй, самыми
красивыми и быстроходными парусниками Европы той поры. Они воплотили в своей
конструкции элементы португальской каравеллы и венецианской галеры. Чтобы
иметь шанс уйти от погони алжирских пиратских шебек под черными парусами,
испанские купцы также вынуждены были строить шебеки.
До того как парусники были классифицированы (в зависимости от величины,
рода службы, артиллерийского вооружения и оснастки), морские историки
становились в тупик при определении их типов. Еще бы, ведь хроники так и
пестрят романтическими названиями, которым воистину нет числа! Судите сами:
венецианские трабакколы и буссы, греческие скаффы и сакалевы, турецкие
кочермы, маковны и феллуки, английские бертоны, французские полякры и
баленеры, сарацинские гебары, бесчисленные маоны, тариды, карамуссалы,
биландеры, термы, тартаны, доггеры, шнявы, паландры, марсильяны и так далее
и тому подобное.
Заканчивая этот небольшой экскурс в историю кораблестроения, напомним,
что теория корабля, как научно-прикладная дисциплина, появилась лишь в
середине XVIII в. В 1746 г. был опубликован труд по теории кораблестроения
французского ученого Бугера, три года спустя обширное исследование члена
Петербургской академии наук Леонарда Эйлера -- "Наука морская", где
разработано учение о плавучести, остойчивости, введено понятие о метацентре
и его положении Относительно центра тяжести, изучены условия сопротивления
воды, вопросы жидкости и поворотливости корабля под парусами.
Теоретические работы Бугера и Эйлера внесли ценный вклад в дело
развития мирового кораблестроения и вооружили корабельных дел мастеров
необходимыми формулами. Но тем не менее человечество крайне нуждалось еще в
правилах и законодательствах, которые бы точно определяли предельную осадку
судов для безопасности их плавания. Ведь все торговые суда, о которых мы
здесь рассказывали, плавали без каких-либо грузовых марок!
Плавучие гробы "Владычицы морей"
Сломив в конце XVI в. господство Испании, Голландии и Франции на море и
обогатившись в результате морских войн, Англия стала ведущей морской
державой мира. Подъем британского судоходства был тесно связан с
промышленным переворотом внутри страны и превращением ее в сильнейшую
колониальную империю. Торговые суда этой страны поддерживали сообщение почти
со всеми портами мира. Достаточно сказать, что к началу XIX в. тоннаж
английского торгового флота насчитывал около 2 млн. рег. т, т. е. почти
половину мирового тоннажа.
Пожалуй, нет необходимости лишний раз повторять известные этапы
развития кораблестроения и перечислять открытия в области судостроения,
сделанные в начале XIX в., рассказывать о переходе от использования силы
ветра к энергии пара.
Но как же обстояло дело у "Владычицы морей" с проблемой перегрузки
судов?
Оказывается, аварийность в английском флоте была вопиющей. У Англии,
так же как и у других морских держав, до второй половины XVIII в. просто не
было каких-либо законов или правил, ограничивающих осадку торговых судов.
Первое, кстати очень робкое, указание и ограничение осадки английских судов
в целях безопасности плавания относится лишь к 1774 г. Оно фигурирует в
Регистровой книге Ллойда за указанный год, но каким образом рассчитывалась
минимальная высота надводного борта, из этой краткой записи понять
невозможно. Это своего рода напоминание о том, что перегружать судно опасно.
В 1835 г. страховое общество "Ллойд" по настоянию страховщиков
разработало и издало правило, по которому минимальная высота надводного
борта должна была равняться трем дюймам на каждый фут глубины интрюма
(расстояние от нижней кромки подпалубного бимса до настила второго дна).
Англичане применяли это правило без учета каких-либо различий типа судна или
его конструкции.
Вскоре после этого ллойдовского правила появилось еще одно, изданное
"Обществом Ливерпульских страховщиков". По нему высота надводного борта
определялась в 2 1/4 дюйма на каждый фут глубины интрюма, если последняя
составляла Ю -- 12 футов, и от 3 1/4 до 4 дюймов на каждый фут глубины
интрюма, если она составляла 24 -- 26 футов. Например, при глубине интрюма
12 футов минимальная высота борта составляла 2 фута 5 дюймов, при 18 -- 4
фута 6 дюймов, при 27 -- 8 футов 9 дюймов. При определении высоты надводного
борта ливерпульские страховщики принимали во внимание тип судна, его
размеры, характер надстроек, год постройки, сезон и район плавания.
Но этих правил оказалось явно недостаточно, чтобы обеспечить
безопасность плавания грузовых судов. По сравнению со средневековыми купцами
судовладельцы "Владычицы морей" выглядели просто варварами! Аварийность в
английском торговом флоте была катастрофической, и основная причина тому --
перегрузка судов. Английский журнал "Нотикл Мэгазин" в майском выпуске за
1846 г. писал: "Национальное Общество спасения на море из достоверных
источников установило, что число ежегодно гибнущих британских судов
составляет 600, стоимость теряемого из-за этого имущества -- два с половиной
миллиона фунтов стерлингов, а число человеческих жертв -- 1560".
В 1854 г. в Англии были введены новые правила для определения
регистровой вместимости судов, разработанные кораблестроителем Мурсомом. Они
наглядно показали, что ранее разработанные страховщиками правила определения
минимальной высоты надводного борта просто не соответствовали здравому
смыслу. Однако со стороны правительства никаких шагов для урегулирования
вопроса о максимально допустимой осадке судов сделано не было. В те годы
Англию и Америку потрясла гибель трех пассажирских пароходов.
Первый, "Сити оф Глазго", принадлежал фирме "Инман лайн". Его построили
в 1850 г. в Глазго на верфи "Тод и Макгрегор". Это был самый современный по
тому времени пароход с железным корпусом. Две паровые машины общей мощностью
350 л. с. сообщали вращение гребному валу с шестилопастным винтом. "Сити оф
Глазго" имел парусное вооружение трехмачтового барка и отличался особой
элегантностью. В течение почти четырех лет этот лайнер перевозил эмигрантов
и грузы через Северную Атлантику. То, что в каждом рейсе он брал груза
больше, чем ему было положено, ни для кого не являлось секретом. Благодаря
отменным мореходным качествам он, как говорится, всегда "выходил сухим из
воды". Но однажды, 1 марта 1854 г., он вышел из устья реки Мерсей и...
исчез. Исчез с 480 пассажирами на борту.
Второй пароход, "Пасифик", который был еще больше, чем "Сити оф
Глазго", принадлежал конкурировавшей американской фирме "Коллинз лайн" и
считался отличным ходоком, хотя имел деревянный корпус и гребные колеса. В
1851 г. он установил новый рекорд скорости на переходе через Северную
Атлантику, перейдя океан за 9 дней 20 часов и 10 минут. 23 января 1856 г.,
имея на борту 141 пассажира и 45 членов экипажа под командованием капитана
Элдриджа, он вышел из Ливерпуля в Нью-Йорк. В порт назначения пароход не
прибыл. И лишь через несколько лет найденная бутылка с запиской поведала о
его судьбе. Оказалось, что судно затонуло во время шторма. Видимо, малый
запас плавучести не дал ему возможности выстоять против сил стихии.
Третий пароход назывался "Темпест" (фирма "Энкор лайн"). Его карьера
оказалась недолгой. Построенный в 1856 г., он пропал без вести после того,
как 15 февраля 1857 г. вышел из Нью-Йорка. С ним исчезло 150 человек.
К сожалению, эти случаи были не единичны. Число ежегодно тонущих и
пропадающих без вести судов во второй половине XIX в. было огромно, и это
начинало волновать общественность Англии, которая обратила внимание
парламента на все увеличивавшееся число человеческих жертв на море, на
гибель ценного имущества.
И вот в 1854 г. палата общин рассматривает этот важный для страны
вопрос и проводит очередной морской "билль". "Каждое торговое судно,
плавающее под британским флагом, обязано иметь для определения его осадки
нанесенные на штевнях марки углублениям... И все! Никаких дебатов о мерах по
борьбе с перегрузкой судов. Осадкой по-прежнему продолжал распоряжаться
судовладелец.
Шло время... "Владычица морей" резво наращивала темпы судостроения,
быстро увеличивала тоннаж своего торгового флота, непрерывно росло число
пароходов, которые по своим размерам с каждым годом становились все больше,
и... все больше росло число катастроф. Кривая затонувших и пропавших без
вести судов неуклонно ползла вверх.
Немалый переполох в Лондоне, особенно среди страховщиков Ллойда,
произвела гибель нового пассажирского парохода, носящего имя столицы
Британии. "Лондон" считался своего рода шедевром кораблестроения того
времени. По типу он являлся паровым клипером и был специально спроектирован
для рейсов в Австралию. По красоте обводов, чистоте отделки корпуса и
изящного рангоута этот красавец в те годы не имел себе равных. Мастера верфи
в Блэкуолле очень гордились своим детищем, которое, только поднявшись из
колыбели, в обратном рейсе из Австралии побило все рекорды скорости на этом
океанском маршруте. "Лондон" был гордостью не только фирмы "Мони, Уиграм и
сыновья", которая его заказывала, но и всего торгового флота Великобритании.
Поэтому неудивительно, что "Владычица морей" изумилась, когда в английский
порт Фальмут вошел итальянский барк "Андрианополь" и его капитан Кассава
сдал властям порта 19 человек, спасенных с "Лондона".
Никто не хотел верить, что великолепный клипер погиб с 244 пассажирами
и членами экипажа на борту. Причина катастрофы после проведенного следствия
и допроса очевидцев была установлена: "недостаточная высота надводном борта
ввиду перегрузки". Да, узкое низкобортное судно с изящными обводами клипера
перегрузили.
Из рассказа очевидцев катастрофы выяснилось следующее.
Клипером командовал австралиец Джон Мартин -- один из опытнейших и
уважаемых капитанов фирмы.
Последним портом захода "Лондона" в третьем рейсе в Австралию был
Плимут, где судно взяло несколько пассажиров и почту.
На борту клипера находилось 263 человека. Пароход был сильно,
перегружен.
9 января, во вторник, в 8 часов утра, когда судно шло под парами и
парусами, в Бискайском заливе штормом были снесены бушприт,
форм-брам-стеньга и фор-стеньга. Через два часа судно потеряло
грот-брам-стеньгу. В 15 часов того же дня волной смыло спасательную шлюпку.
Клипер продолжал следовать под парами и оставшимися парусами. Капитан Мартин
принял решение возвратиться в Плимут на ремонт. Когда судно находилось
примерно в 100 милях от острова Ушант, волной разбило баркас, закрепленный
по правому борту. В среду, Ю января, в 22 часа 30 минут "Лондон" испытывал
тяжелую бортовую качку при сильном юго-западном шторме. Примерно в это время
на его шкафут обрушилась гигантская волна. Она снесла кожух и люк машинного
отделения вместе с комингсом. В палубе зияло большое квадратное отверстие.
Попытки заделать его парусиной ничего не дали. Води залила топки. Команда и
пассажиры непрерывно работали на помпах. На следующее утро, в четверг, в 4
часа 15 минут утра волнами были выбиты четыре кормовых иллюминатора кают,
куда хлынула вода.
Баркас правого борта, который попытались спустить на воду,
перевернулся, и большинство находившихся в нем людей утонуло. "Лондон"
погружался все больше и больше.
Капитан приказал механику Гринхиллу принять командование над
единственной оставшейся шлюпкой. Через 20 часов шлюпка, в которой, кроме
Гринхилла, находились 15 матросов и 3 пассажира, была замечена итальянским
барком.
Владельцы "Лондона" не смогли доказать, что их судно вышло в море с
достаточным запасом плавучести. Они заявляли, что низкий надводный борт
клипера компенсировался двухметровым глухим фальшбортом ("Лондон"
действительно имел такую странную конструкцию).
Вскоре вину судовладельцев доказало само море. Оно в буквальном смысле
выбросило доказательство их вины на берег -- это была записка, вложенная в
бутылку. Ее нашли на берегу моря у Аурея в Бретани (Франция).
В записке было сказано: "Четверг, 11 января. Корабль слишком тяжело
нагружен для своих размеров и слишком валок. Окна выбиты, и вода заливает
все. Было такое большое волнение, что унесло люк машинного отделения и
погасило топки, почему нельзя включить насосы". Тут текст обрывается. Хотя
текст никем не был подписан, его признали подлинным.
Английские морские историки утверждают, что именно эта катастрофа
переполнила чашу терпения здравых умов британской нации: уж если "Лондон"
оказался "плавучим гробом", то нужно что-то предпринимать. Англичане
считают, что это "что-то" первым предпринял Самуэль Плимсоль. Он стал широко
известен в Великобритании после того, как сумел "протащить" билль об
ограничении осадки судов через парламент. Плимсоля называют в Англии
"изобретателем грузовой марки" (в виде диска с чертой и гребенки),
человеком, "оставившим о себе память на борту каждого судна". В этой связи
имя его фигурирует в "Энциклопедии Британика". Мы не ставим под сомнение
полезную деятельность Плимсоля и не собираемся лишать его заслуг в том, что
он действительно добился в парламенте принятия столь важного для моряков
закона. Но ради справедливости заметим, что диск с горизонтальной чертой за
шесть столетий до него ввели древние мореходы Сардинии и что не он первым в
Англии поднял вопрос о грузовой марке.
Английские историки не совсем справедливо обошлись с другим
соотечественником, который в действительности первым начал атаку парламента
фактами о недопустимом положении дел в торговом судоходстве. Поэтому нужно
вспомнить о человеке, без труда которого Самуэль Плимсоль не попал бы в
энциклопедию и не прославился бы как реформатор.
В 1867 г. в английской газете "Шиппинг Газетт энд Ньюкасл Дейли
Кроннкл" стали появляться обзорные статьи, обратившие на себя внимание
читателя обстоятельностью и отличным знанием многих проблем, связанных с
судоходством страны. В основном в них говорилось о преступных
злоупотреблениях со стороны судовладельцев, о темных махинациях в деле
перевозки грузов морем, о таинственных исчезновениях в океане новых судов.
Эти статьи неизменно подписывались инициалами "J. Н.".
Автором их оказался богатый судовладелец и одновременно директор
страхового общества в Ньюкасле-апон-Тайн Джеймс Холл. В ноябре 1867 г. в
одной из своих статей он писал: "В результате значительного увеличения числа
случаев гибели судов в море сумма страховых возмещений, выплачиваемых
судовладельцам, удвоилась по сравнению с тем, что было 20 -- 30 лет назад, и
если раньше страховщики наживали себе состояния, то теперь это дело стало
убыточным...". Джеймс Холл объяснял это тем, что английские суда не имели
достаточно хороших, необходимых мореходных качеств, что ими командовали
безграмотные офицеры и что суда были перегружены сверх всякой нормы. По
инициативе Холла торговая палата Ньюкасла направила Управлению торговли
Великобритании меморандум, в котором предлагалось всех капитанов,
командующих судами каботажного плавания, подвергать государственным
экзаменам, таким, какие сдавали капитаны дальнего плавания.
В октябре 1868 г. Холл, выступая в газете "Таймс", требовал, чтобы
каждый случай гибели британского судна разбирался в морском суде. Через
месяц в той же газете констатировал из ряда вон выходящий факт: "Мы можем
утверждать, что число погибших в море британских судов в течение 1867 г.
составило 2090 или почти шесть судов в день".
В 1869 г. в палате общин британскою парламента обсуждался очередной
билль о торговом судоходстве. Представители торговой палаты Ньюкасла Холл и
Дэглиш внесли на рассмотрение законопроект, в котором предлагалось
ограничивать осадку грузовой маркой, которая определялась бы судостроителем,
инспектором Ллойда (или Ливерпульской ассоциации страховщиков) и инспектором
Управления торговли Великобритании.
Но палата общин отклонила представленный законопроект, и Холлу ничего
не оставалось делать, как заявить: "Удивительным является не то, что гибнет
столь большое количество судов, а то, что оно так мало...".
В тот год особое внимание морских кругов Англии привлек случай
исчезновения парохода "Сити оф Бостон". Для того времени это был большой
пароход: валовая вместимость 2278 рег. т, длина 101, ширина 12, высота борта
Ладожскому озеру, Финскому заливу, Балтике и Северному морю. Купеческие
ладьи новгородцев ходили, кроме немецких городов, в порты Швеции и Дании. В
летопись мирового кораблестроения Ганза вписала свой тип судна -- ганзейский
когг -- грузовое судно, рассчитанное на движение только под парусами.
Прототипом гайзейского когга можно считать средиземноморский неф, с той лишь
разницей, что вместо рулевого весла под кормой у него был навешенный на
петлях руль.
О существовании закона об ограничении осадки ганзейских коггов мы
узнаем из "Морского кодекса города Висби от 1288 года". Оказывается, если
становилось известным, что когг загружен выше грузовой марки, его владелец
обязан был лишний груз оставить на причале и уплатить сенату штраф в размере
двенадцати марок. Более того, ганзейские корабли периодически осматривались
на годность к плаванию. Закон гласил: "Перед погрузкой когг должен быть
осмотрен представителем сената, он должен быть мореходным как сверху, так и
снизу и загружен не выше марки". К сожалению, до нас не дошли сведения, как
эта марка выглядела и как она наносилась на борт ганзейских судов. Видимо,
ее выжигали на досках внешней обшивки, так же как и на бортах
средиземноморских нефов. Не исключено, что грузовая марка Ганзы представляла
собой отметку внутри трюма, по которую разрешалось укладывать груз.
Дальнейшее повествование о борьбе моряков с перегрузкой судов, о
попытках ограничить осадку и установить правила определения минимальной
высоты надводного борта судна требует небольшого экскурса в историю
кораблестроения. Коротко расскажем об основных этапах этой истории и
вспомним давно забытые типы парусных кораблей.
Корабли без грузовых марок
Эпоха великих географических открытий вписала в историю судостроения
два основных типа многомачтовых судов, способных совершать длительные
океанские переходы -- каракку и каравеллу.
Родословную свою они ведут от судов венецианских и ганзейских купцов --
нефа и когга.
На каравеллах через океан в "страну пряностей" плавали знаменитые
португальские мореходы Нунью Триштан, Альвизе Кадаместо, Диогу Кан, Фернандо
По, Бартоломео Диаш. Каравеллы были различны по своим размерам и оснастке.
Самые маленькие назывались "каравеллетами", большие -- "каравеллоне", с
косыми парусами -- "каравеллы-латинас", с прямыми -- "каравеллы-редондас"
(косой парус у них был только на бизани).
Обычно слово "каравелла" неотделимо от имени Христофора Колумба,
стяжавшего вечную славу великим открытием Нового Света. Заметим, что
историки до сих пор впадают в ошибку, полагая, что великий генуэзец переплыл
океан "на крошечном утлом суденышке -- скорлупке-каравелле".
Время не сохранило нам ни чертежей, ни рисунков флагманского судна
Колумба "Санта-Мария". "Адмирал Океана-моря" величает "Санта-Марию" не иначе
как "Нао" -- "большой корабль". Вероятнее всего, что по типу это была
каракка, но никак не каравелла.
Открытие и завоевание стран Нового Света -- одна из наиболее трагичных
и кровавых страниц мировой истории. Закованные в латы, изрыгающие огонь из
кремниевых ружей, восседавшие на лошадях, дотоле неведомых в Новом Свете,
испанские конкистадоры внушали аборигенам панический ужас, грабили их
нещадно, истребляя сотнями тысяч.
На Американском материке взорам нищих идальго явились такие сокровища,
которые им даже не снились. Награбленные золото, серебро, изумруды, индиго,
табак и сахар испанцы грузили на большие транспортные корабли -- галеоны.
Они были длиннее каракк и имели более стройную форму корпуса и оснастку с
прямыми парусами. На срезанной корме размещалась высокая и узкая надстройка
в несколько ярусов с каютами для капитана, офицеров и знатных пассажиров.
Водоизмещение галеонов обычно не превышало 700 т, при этом длина киля
составляла 30 м, длина всего судна над водой -- 50, ширина -- 15м, высота
борта от киля до верхней палубы -- 10 м. Высота грот-мачты достигала 40 м.
Испанцы иногда ударялись в гигантоманию, строя галеоны немыслимых по тем
временам размеров. Достоверно известно, что испанский галеон "Мадре де Диос"
имел водоизмещение 1600 т, его длина по палубе равнялась 60 м, ширина -- 17,
осадка -- 10,5 м. А водоизмещение галеона "Сантисима Тринидат" превышало
2000 т.
Галеоны так называемого "Золотого флота" были самыми "дорогими" судами,
когда-либо бороздившими моря и океаны. Как ни парадоксально, но они были и
самыми немореходными кораблями в истории мирового судостроения --
громоздкие, неповоротливые и малоостойчивые. Алчные испанцы, возвращавшиеся
домой с награбленным добром, теряли здравый смысл и через меру перегружали
свои суда. Поэтому неудивительно, что морские хроники тех времен пестрят
сотнями названий галеонов, которые не дошли до берегов Европы. Ведь в
Испании каких-либо законов об ограничении допустимой осадки судов просто не
существовало.
Гибель "Непобедимой армады" в 1588 г. и потопление в 1596 г. в гавани
Кадикса испанского флота привели к окончательному падению Испании как
великой морской державы.
В борьбу за владение новыми морскими торговыми путями вступают Англия,
Франция и Голландия.
До начала XVII в. в этих странах не существовало такой науки, как
кораблестроение. Это было ремесло, переходившее нередко в искусство, секреты
его ревниво охранялись и передавались от отца к сыну, от мастера к ученику.
Более пяти тысячелетий основные практические правила судостроения
вырабатывались интуитивно, на опыте предшествующих поколений. Форма корабля
и элементы его конструкции, из-за боязни мастеров отойти от канона,
видоизменялись очень медленно, никаких руководств и письменных правил по
теории кораблестроения не существовало. Основные требования, которым должно
отвечать хорошее судно, были сформулированы еще римским философом Луцием
Аннеем Сенекой:
"Корабль хорошим считается, когда он остойчив и крепок, быстроходен,
уступчив ветру, послушен рулю".
Странно и другое: со времени открытия Архимедом закона плавучести и до
практического применения его прошло почти две тысячи лет. Лишь в 1666 г.
английский корабел Антони Дин, к несказанному удивлению всех, определил
осадку судна и прорезал пушечные порты в бортах до спуска корабля на воду.
Подобные операции до этого производились лишь после фактического определения
ватерлинии на воде.
Печатные книги по кораблестроению появились лишь в начале XVII в.
Первая из них -- своего рода теоретическое наставление о строительстве судов
"Livro de Lracas de Carpintaria" -- была написана в 1616г. португальцем
Мануэлем Фернандесом, вторая -- "Architectura Navalis" ("Морская
архитектура") -- спустя тринадцать лет немцем Джозефом Фюрттенбахом. Эти
исследования способствовали тому, что в конце XVII в. появилось несколько
принципиально новых типов военных и торговых кораблей.
К началу XVII в. ведущей морской державой мира являлась Голландия.
Достаточно сказать, что ее торговый флот насчитывал почти десять тысяч
судов. Какие же корабли строили голландцы? Назовем лишь главные их типы:
галиот, коф, фильва, флейт, буер, эверс, кат, гукор.
Наиболее распространенное торговое судно -- флейт -- имело три мачты,
несущие прямые паруса на фоке и гроте и косой парус на бизани. Характерная
особенность флейта -- закругленная корма и заваленные внутрь, как у
испанских галеонов, борта. Заметим, что такая форма бортов не связана с
военными соображениями (затруднить противнику взобраться на корабль во время
абордажа). Причина другая. Дело в том, что портовые пошлины в те времена
взимались соразмерно ширине корабля, и лишь в 1669 г., когда ввели новую
систему начисления таможенных сборов, палуба флейтов стала значительно шире.
Флейты были очень удобны для плавания вдоль берегов Северной Европы, так как
небольшая осадка позволяла им заходить в устья рек.
Не менее популярен был люгер -- трехмачтовое судно с косыми парусами и
горизонтальным бушпритом. который мог
втягиваться внутрь корабля. Сначала люгеры использовались как
рыбопромысловые и транспортные суда. В конце XVIII в. люгеры -- излюбленные
суда фламандских и французских контрабандистов, так называемые "chasse
maree" (морские охотники). При свежем ветре их скорость достигала 15 узлов.
Они хорошо лавировали и могли ходить очень круто к ветру. Во времена
наполеоновских войн люгеры входили в состав военных флотов. Вооруженные
восемью-девятью небольшими пушками, они использовались приватирами и
каперами -- пиратами, получавшими во время войны от своих правительств
патенты на право захвата и уничтожения торговых кораблей противника. Экипаж
военных люгеров составлял 40 -- 50 человек.
Корабелы Средиземноморья обычно предпочитали всем иным судам шебеки.
Шебека -- скорее всего изобретение пиратов берберского побережья Африки.
Легкие, мелкосидящие, с острыми обводами, шебеки были, пожалуй, самыми
красивыми и быстроходными парусниками Европы той поры. Они воплотили в своей
конструкции элементы португальской каравеллы и венецианской галеры. Чтобы
иметь шанс уйти от погони алжирских пиратских шебек под черными парусами,
испанские купцы также вынуждены были строить шебеки.
До того как парусники были классифицированы (в зависимости от величины,
рода службы, артиллерийского вооружения и оснастки), морские историки
становились в тупик при определении их типов. Еще бы, ведь хроники так и
пестрят романтическими названиями, которым воистину нет числа! Судите сами:
венецианские трабакколы и буссы, греческие скаффы и сакалевы, турецкие
кочермы, маковны и феллуки, английские бертоны, французские полякры и
баленеры, сарацинские гебары, бесчисленные маоны, тариды, карамуссалы,
биландеры, термы, тартаны, доггеры, шнявы, паландры, марсильяны и так далее
и тому подобное.
Заканчивая этот небольшой экскурс в историю кораблестроения, напомним,
что теория корабля, как научно-прикладная дисциплина, появилась лишь в
середине XVIII в. В 1746 г. был опубликован труд по теории кораблестроения
французского ученого Бугера, три года спустя обширное исследование члена
Петербургской академии наук Леонарда Эйлера -- "Наука морская", где
разработано учение о плавучести, остойчивости, введено понятие о метацентре
и его положении Относительно центра тяжести, изучены условия сопротивления
воды, вопросы жидкости и поворотливости корабля под парусами.
Теоретические работы Бугера и Эйлера внесли ценный вклад в дело
развития мирового кораблестроения и вооружили корабельных дел мастеров
необходимыми формулами. Но тем не менее человечество крайне нуждалось еще в
правилах и законодательствах, которые бы точно определяли предельную осадку
судов для безопасности их плавания. Ведь все торговые суда, о которых мы
здесь рассказывали, плавали без каких-либо грузовых марок!
Плавучие гробы "Владычицы морей"
Сломив в конце XVI в. господство Испании, Голландии и Франции на море и
обогатившись в результате морских войн, Англия стала ведущей морской
державой мира. Подъем британского судоходства был тесно связан с
промышленным переворотом внутри страны и превращением ее в сильнейшую
колониальную империю. Торговые суда этой страны поддерживали сообщение почти
со всеми портами мира. Достаточно сказать, что к началу XIX в. тоннаж
английского торгового флота насчитывал около 2 млн. рег. т, т. е. почти
половину мирового тоннажа.
Пожалуй, нет необходимости лишний раз повторять известные этапы
развития кораблестроения и перечислять открытия в области судостроения,
сделанные в начале XIX в., рассказывать о переходе от использования силы
ветра к энергии пара.
Но как же обстояло дело у "Владычицы морей" с проблемой перегрузки
судов?
Оказывается, аварийность в английском флоте была вопиющей. У Англии,
так же как и у других морских держав, до второй половины XVIII в. просто не
было каких-либо законов или правил, ограничивающих осадку торговых судов.
Первое, кстати очень робкое, указание и ограничение осадки английских судов
в целях безопасности плавания относится лишь к 1774 г. Оно фигурирует в
Регистровой книге Ллойда за указанный год, но каким образом рассчитывалась
минимальная высота надводного борта, из этой краткой записи понять
невозможно. Это своего рода напоминание о том, что перегружать судно опасно.
В 1835 г. страховое общество "Ллойд" по настоянию страховщиков
разработало и издало правило, по которому минимальная высота надводного
борта должна была равняться трем дюймам на каждый фут глубины интрюма
(расстояние от нижней кромки подпалубного бимса до настила второго дна).
Англичане применяли это правило без учета каких-либо различий типа судна или
его конструкции.
Вскоре после этого ллойдовского правила появилось еще одно, изданное
"Обществом Ливерпульских страховщиков". По нему высота надводного борта
определялась в 2 1/4 дюйма на каждый фут глубины интрюма, если последняя
составляла Ю -- 12 футов, и от 3 1/4 до 4 дюймов на каждый фут глубины
интрюма, если она составляла 24 -- 26 футов. Например, при глубине интрюма
12 футов минимальная высота борта составляла 2 фута 5 дюймов, при 18 -- 4
фута 6 дюймов, при 27 -- 8 футов 9 дюймов. При определении высоты надводного
борта ливерпульские страховщики принимали во внимание тип судна, его
размеры, характер надстроек, год постройки, сезон и район плавания.
Но этих правил оказалось явно недостаточно, чтобы обеспечить
безопасность плавания грузовых судов. По сравнению со средневековыми купцами
судовладельцы "Владычицы морей" выглядели просто варварами! Аварийность в
английском торговом флоте была катастрофической, и основная причина тому --
перегрузка судов. Английский журнал "Нотикл Мэгазин" в майском выпуске за
1846 г. писал: "Национальное Общество спасения на море из достоверных
источников установило, что число ежегодно гибнущих британских судов
составляет 600, стоимость теряемого из-за этого имущества -- два с половиной
миллиона фунтов стерлингов, а число человеческих жертв -- 1560".
В 1854 г. в Англии были введены новые правила для определения
регистровой вместимости судов, разработанные кораблестроителем Мурсомом. Они
наглядно показали, что ранее разработанные страховщиками правила определения
минимальной высоты надводного борта просто не соответствовали здравому
смыслу. Однако со стороны правительства никаких шагов для урегулирования
вопроса о максимально допустимой осадке судов сделано не было. В те годы
Англию и Америку потрясла гибель трех пассажирских пароходов.
Первый, "Сити оф Глазго", принадлежал фирме "Инман лайн". Его построили
в 1850 г. в Глазго на верфи "Тод и Макгрегор". Это был самый современный по
тому времени пароход с железным корпусом. Две паровые машины общей мощностью
350 л. с. сообщали вращение гребному валу с шестилопастным винтом. "Сити оф
Глазго" имел парусное вооружение трехмачтового барка и отличался особой
элегантностью. В течение почти четырех лет этот лайнер перевозил эмигрантов
и грузы через Северную Атлантику. То, что в каждом рейсе он брал груза
больше, чем ему было положено, ни для кого не являлось секретом. Благодаря
отменным мореходным качествам он, как говорится, всегда "выходил сухим из
воды". Но однажды, 1 марта 1854 г., он вышел из устья реки Мерсей и...
исчез. Исчез с 480 пассажирами на борту.
Второй пароход, "Пасифик", который был еще больше, чем "Сити оф
Глазго", принадлежал конкурировавшей американской фирме "Коллинз лайн" и
считался отличным ходоком, хотя имел деревянный корпус и гребные колеса. В
1851 г. он установил новый рекорд скорости на переходе через Северную
Атлантику, перейдя океан за 9 дней 20 часов и 10 минут. 23 января 1856 г.,
имея на борту 141 пассажира и 45 членов экипажа под командованием капитана
Элдриджа, он вышел из Ливерпуля в Нью-Йорк. В порт назначения пароход не
прибыл. И лишь через несколько лет найденная бутылка с запиской поведала о
его судьбе. Оказалось, что судно затонуло во время шторма. Видимо, малый
запас плавучести не дал ему возможности выстоять против сил стихии.
Третий пароход назывался "Темпест" (фирма "Энкор лайн"). Его карьера
оказалась недолгой. Построенный в 1856 г., он пропал без вести после того,
как 15 февраля 1857 г. вышел из Нью-Йорка. С ним исчезло 150 человек.
К сожалению, эти случаи были не единичны. Число ежегодно тонущих и
пропадающих без вести судов во второй половине XIX в. было огромно, и это
начинало волновать общественность Англии, которая обратила внимание
парламента на все увеличивавшееся число человеческих жертв на море, на
гибель ценного имущества.
И вот в 1854 г. палата общин рассматривает этот важный для страны
вопрос и проводит очередной морской "билль". "Каждое торговое судно,
плавающее под британским флагом, обязано иметь для определения его осадки
нанесенные на штевнях марки углублениям... И все! Никаких дебатов о мерах по
борьбе с перегрузкой судов. Осадкой по-прежнему продолжал распоряжаться
судовладелец.
Шло время... "Владычица морей" резво наращивала темпы судостроения,
быстро увеличивала тоннаж своего торгового флота, непрерывно росло число
пароходов, которые по своим размерам с каждым годом становились все больше,
и... все больше росло число катастроф. Кривая затонувших и пропавших без
вести судов неуклонно ползла вверх.
Немалый переполох в Лондоне, особенно среди страховщиков Ллойда,
произвела гибель нового пассажирского парохода, носящего имя столицы
Британии. "Лондон" считался своего рода шедевром кораблестроения того
времени. По типу он являлся паровым клипером и был специально спроектирован
для рейсов в Австралию. По красоте обводов, чистоте отделки корпуса и
изящного рангоута этот красавец в те годы не имел себе равных. Мастера верфи
в Блэкуолле очень гордились своим детищем, которое, только поднявшись из
колыбели, в обратном рейсе из Австралии побило все рекорды скорости на этом
океанском маршруте. "Лондон" был гордостью не только фирмы "Мони, Уиграм и
сыновья", которая его заказывала, но и всего торгового флота Великобритании.
Поэтому неудивительно, что "Владычица морей" изумилась, когда в английский
порт Фальмут вошел итальянский барк "Андрианополь" и его капитан Кассава
сдал властям порта 19 человек, спасенных с "Лондона".
Никто не хотел верить, что великолепный клипер погиб с 244 пассажирами
и членами экипажа на борту. Причина катастрофы после проведенного следствия
и допроса очевидцев была установлена: "недостаточная высота надводном борта
ввиду перегрузки". Да, узкое низкобортное судно с изящными обводами клипера
перегрузили.
Из рассказа очевидцев катастрофы выяснилось следующее.
Клипером командовал австралиец Джон Мартин -- один из опытнейших и
уважаемых капитанов фирмы.
Последним портом захода "Лондона" в третьем рейсе в Австралию был
Плимут, где судно взяло несколько пассажиров и почту.
На борту клипера находилось 263 человека. Пароход был сильно,
перегружен.
9 января, во вторник, в 8 часов утра, когда судно шло под парами и
парусами, в Бискайском заливе штормом были снесены бушприт,
форм-брам-стеньга и фор-стеньга. Через два часа судно потеряло
грот-брам-стеньгу. В 15 часов того же дня волной смыло спасательную шлюпку.
Клипер продолжал следовать под парами и оставшимися парусами. Капитан Мартин
принял решение возвратиться в Плимут на ремонт. Когда судно находилось
примерно в 100 милях от острова Ушант, волной разбило баркас, закрепленный
по правому борту. В среду, Ю января, в 22 часа 30 минут "Лондон" испытывал
тяжелую бортовую качку при сильном юго-западном шторме. Примерно в это время
на его шкафут обрушилась гигантская волна. Она снесла кожух и люк машинного
отделения вместе с комингсом. В палубе зияло большое квадратное отверстие.
Попытки заделать его парусиной ничего не дали. Води залила топки. Команда и
пассажиры непрерывно работали на помпах. На следующее утро, в четверг, в 4
часа 15 минут утра волнами были выбиты четыре кормовых иллюминатора кают,
куда хлынула вода.
Баркас правого борта, который попытались спустить на воду,
перевернулся, и большинство находившихся в нем людей утонуло. "Лондон"
погружался все больше и больше.
Капитан приказал механику Гринхиллу принять командование над
единственной оставшейся шлюпкой. Через 20 часов шлюпка, в которой, кроме
Гринхилла, находились 15 матросов и 3 пассажира, была замечена итальянским
барком.
Владельцы "Лондона" не смогли доказать, что их судно вышло в море с
достаточным запасом плавучести. Они заявляли, что низкий надводный борт
клипера компенсировался двухметровым глухим фальшбортом ("Лондон"
действительно имел такую странную конструкцию).
Вскоре вину судовладельцев доказало само море. Оно в буквальном смысле
выбросило доказательство их вины на берег -- это была записка, вложенная в
бутылку. Ее нашли на берегу моря у Аурея в Бретани (Франция).
В записке было сказано: "Четверг, 11 января. Корабль слишком тяжело
нагружен для своих размеров и слишком валок. Окна выбиты, и вода заливает
все. Было такое большое волнение, что унесло люк машинного отделения и
погасило топки, почему нельзя включить насосы". Тут текст обрывается. Хотя
текст никем не был подписан, его признали подлинным.
Английские морские историки утверждают, что именно эта катастрофа
переполнила чашу терпения здравых умов британской нации: уж если "Лондон"
оказался "плавучим гробом", то нужно что-то предпринимать. Англичане
считают, что это "что-то" первым предпринял Самуэль Плимсоль. Он стал широко
известен в Великобритании после того, как сумел "протащить" билль об
ограничении осадки судов через парламент. Плимсоля называют в Англии
"изобретателем грузовой марки" (в виде диска с чертой и гребенки),
человеком, "оставившим о себе память на борту каждого судна". В этой связи
имя его фигурирует в "Энциклопедии Британика". Мы не ставим под сомнение
полезную деятельность Плимсоля и не собираемся лишать его заслуг в том, что
он действительно добился в парламенте принятия столь важного для моряков
закона. Но ради справедливости заметим, что диск с горизонтальной чертой за
шесть столетий до него ввели древние мореходы Сардинии и что не он первым в
Англии поднял вопрос о грузовой марке.
Английские историки не совсем справедливо обошлись с другим
соотечественником, который в действительности первым начал атаку парламента
фактами о недопустимом положении дел в торговом судоходстве. Поэтому нужно
вспомнить о человеке, без труда которого Самуэль Плимсоль не попал бы в
энциклопедию и не прославился бы как реформатор.
В 1867 г. в английской газете "Шиппинг Газетт энд Ньюкасл Дейли
Кроннкл" стали появляться обзорные статьи, обратившие на себя внимание
читателя обстоятельностью и отличным знанием многих проблем, связанных с
судоходством страны. В основном в них говорилось о преступных
злоупотреблениях со стороны судовладельцев, о темных махинациях в деле
перевозки грузов морем, о таинственных исчезновениях в океане новых судов.
Эти статьи неизменно подписывались инициалами "J. Н.".
Автором их оказался богатый судовладелец и одновременно директор
страхового общества в Ньюкасле-апон-Тайн Джеймс Холл. В ноябре 1867 г. в
одной из своих статей он писал: "В результате значительного увеличения числа
случаев гибели судов в море сумма страховых возмещений, выплачиваемых
судовладельцам, удвоилась по сравнению с тем, что было 20 -- 30 лет назад, и
если раньше страховщики наживали себе состояния, то теперь это дело стало
убыточным...". Джеймс Холл объяснял это тем, что английские суда не имели
достаточно хороших, необходимых мореходных качеств, что ими командовали
безграмотные офицеры и что суда были перегружены сверх всякой нормы. По
инициативе Холла торговая палата Ньюкасла направила Управлению торговли
Великобритании меморандум, в котором предлагалось всех капитанов,
командующих судами каботажного плавания, подвергать государственным
экзаменам, таким, какие сдавали капитаны дальнего плавания.
В октябре 1868 г. Холл, выступая в газете "Таймс", требовал, чтобы
каждый случай гибели британского судна разбирался в морском суде. Через
месяц в той же газете констатировал из ряда вон выходящий факт: "Мы можем
утверждать, что число погибших в море британских судов в течение 1867 г.
составило 2090 или почти шесть судов в день".
В 1869 г. в палате общин британскою парламента обсуждался очередной
билль о торговом судоходстве. Представители торговой палаты Ньюкасла Холл и
Дэглиш внесли на рассмотрение законопроект, в котором предлагалось
ограничивать осадку грузовой маркой, которая определялась бы судостроителем,
инспектором Ллойда (или Ливерпульской ассоциации страховщиков) и инспектором
Управления торговли Великобритании.
Но палата общин отклонила представленный законопроект, и Холлу ничего
не оставалось делать, как заявить: "Удивительным является не то, что гибнет
столь большое количество судов, а то, что оно так мало...".
В тот год особое внимание морских кругов Англии привлек случай
исчезновения парохода "Сити оф Бостон". Для того времени это был большой
пароход: валовая вместимость 2278 рег. т, длина 101, ширина 12, высота борта