Страница:
Выстроить в процессе подготовительной проработки новую или приспособить старую фальшивую идентификацию, то есть создать легенду, которая полностью удовлетворит потребности затеваемой операции, крайне сложная задача. Ее решение требует развитого чувства "истории" и "перспективы", а также абсолютного знания сиюминутного состояния реального мира, в котором предстоит разместить своего манекена посреди толпы живых людей. Как и у Набокова, детали решают все. Микронное упущение обвалит все декорации дорогостоящего спектакля.
Разработчик фальшивой идентификации и её же в более широком понимании, то есть "легенды", исходит из двух предпосылок. Первая предполагает, что нелегалу удастся успешно скрываться, а наблюдение, если он под него попадет, будет краткосрочным и "с дальней дистанции". Вторая допускает реальный риск оказаться выявленным, захваченным, оказаться под допросами и тщательному исследованию подвергнется абсолютно все, что только возможно его действия, контакты и связи на протяжении всей жизни.
Конечно, разграничение предпосылок - только теоретическая условность. Реальная обстановка может обернуться по всякому. И поэтому и в первом, и втором случае "легенда" предусматривает стратегию поведения на допросах.
Допросы нелегалов - высокое искусство для обеих участвующих сторон.
Главный и порою единственный козырь нелегала - время. Чем дольше затягивается взлом фальшивой идентификации, тем больше очков шпион набирает. Известны и такие случаи, когда следствие завершается вербовкой дознавателя.
Если обстановка заставляет контрразведчика ускорять допросы, он почти во всех случаях мало чего добивается. Подготовленный к допросам нелегал почувствует эту спешку и непременно ею воспользуется. Линия поведения в таких случаях - сочетание бесконечного терпения с безостановочно нарастающим нажимом на дознавателя. Поставленные вопросы опытному нелегалу говорят больше, чем его ответы дознавателю. Вопросы можно провоцировать. Главный интерес: что "им" известно, а что - ещё нет. Пользуясь все той же "необходимостью доверять", на это раз у горящего желанием добиться успеха дознавателя, нелегал завлекает его своими ответами в "темные аллеи", где расставлены ловушки, изобретенные разработчиками его "легенды" на этот случай.
Шпионы, работающие по найму, иногда переигрывают следствие, даже если проводят за решеткой несколько лет. Дело в том, что они существуют в мире, основу которого составляют факты и ничего, кроме фактов. При этом практически мало кому известных. Нелегалы обретаются и работают в холодном мире секретов, которые им не принадлежат. Контрразведчики же существуют догадками, расчетами, предположениями, которые отделены от фактов густой завесой лжи. Поэтому в их мире всю правду о фактах подменяет вдохновение и фантазии. Лжет в надежде затянуть время и выпутаться нелегал, вдохновляется "необходимостью доверять" дознаватель, лгут вдохновляемые воображением и идеологическими или патриотическими предрассудками свидетели, в особенности из тех, у кого шпион увел информацию...
3
Нелегал, приступив однажды к новой работе, обретает новую индивидуальность. После каждого подряда, взявшись за следующий, он как бы рождается в очередной раз. Не удивительно: новая идентификация - это и новое детство, и новое последующее прошлое. Не всякая психика выдерживает кардинальные ломки собственного "я". Общепринято считать, что лучшим средством профилактики или преодоления стрессов является эмоциональная поддержка. Существует, однако, закон: большинство профессионалов по найму в такой поддержке редко нуждаются.
Агент, если он хорошо подготовлен, ждет не "понимания", "задушевных бесед", "искренней дружбы" и тому подобного, а стоящего совета. Ему нужен не друг, а человек, обладающий в его глазах и авторитетом, и возможностью реально помочь преодолеть встретившиеся препятствия. Подвергаясь опасностям, нелегал хочет, если не верить, то хотя бы надеяться, что его более или менее действительно оберегают и в случае прямой угрозы предупредят, а затем и прикроют. В данном случае это уже для него возникает "необходимость доверять".
Практика показывает, что шпионаж - это деятельность, которой занимаются в основном люди из среднего сословия. Для этой прослойки характерны вырабатывающиеся из поколения в поколение привычка надеяться только на себя, уравновешенность, острый глаз, способность распознать нарастание тревоги у партнера, умение лицемерить, улаживать обиды, склонность к предательству и постоянная обеспокоенность относительно денежного обеспечения своих действий. Может быть, последнее главнее всего. Агент, который, проснувшись, размышляет как дотянуть до конца месяца, не дотянет до конца операции.
И, конечно, общение вне оперативных контактов дает нелегалу не только отдохновение. Подобно журналисту или писателю, шпиону предпочтительнее иметь приятелей и знакомых среди всех профессий: коллег, таких же шпионов, которые не догадываются о его принадлежности к цеху, ученых, владельцев баров, общительных женщин, спортсменов и их покровителей, бухгалтеров, фермеров, официантов, врачей, военных и т. д. Значительная часть того, что шпион узнает о не всплывших на поверхность скандалах, настроениях, замалчиваемых провалах или внутренней борьбе за власть в некоей организации или системе, довольно часто складывается из этих источников.
Судьба шпиона непредсказуема, обычно она - цепь экспромтов и случайностей, порою ничтожных, а по последствиям, что называется, судьбоносным. Да и растворяется нелегал в небытии тоже под случайным именем. Президент США Э. Кеннеди, обращаясь к своим шпионам из ЦРУ, сказал: "О ваших успехах нигде не говорят, а о ваших неудачах трубят повсюду".
Действительно, известность разведчик обретает в одном случае: если провалился, то есть не состоялся и, значит, и не шпион вовсе.
На Алексеевских курсах на одном из своих мастер-классов Николас Боткин в качестве подобного примера приводил карьеру некоего Пескова, в прошлом работника НКВД из Челябинской области.
Песковское агентурное и служебное прошлое до Второй мировой войны было скрыто густым туманом, как и положено. На арену известности "чекиста" вынесло в 1941 году, когда, оказавшись на фронте, он угодил в плен. Как депутат Верховного Совета СССР, коммунист, сотрудник спецслужбы, обладатель орденов, Песков полностью подпадал под приказ Гитлера о расстреле. А его не только не тронули, но и вернули отобранный поначалу билет члена ВКП(б) как "идентифицирующий документ". Песков провел довольно много времени в лагере для военнопленных, потом в концлагере, где занимал "руководящие" должности "по специальности" - строил и оборудовал бараки для заключенных, ставил бани для конвойных и т.п. Освободили его американцы, почему он и стал известен Боткину.
Конечно, возвращенного в СССР Пескова простить не могли. И в 1947 году после проверки в Подольском фильтрационном лагере он получил свои 15 лет советских лагерей. Однако судили его странно: в обвинительном заключении о неправильном поведении в фашистском плену говорилось вскользь, осужден Песков был за... "слабую информацию" Центра о ходе операций по массовым репрессиям в 1937 году.
Если бы Песков предвидел такой приговор, он мог бы и остаться, по мнению Боткина, у американцев. Да и был ли вернувшийся из плена человек, сохранивший билет члена ВКП(б) Пескова - Песковым? И потом: откуда продолжение малоприметной истории после 1947 года стало известно американцу Боткину?
Живые или мертвые, тысячи потерявшихся из вида в массовых неразберихах ХХ века фигур, в той или иной степени вовлеченных в разведку, так и остались загадкой. Кто они, эти тысячи говорящих по-русски, в изобилии объявившихся в Австралии и Южной Америке после Второй мировой войны? Являются ли личности, которых мы знали или знаем под некими именами и в некоем определенном обличье, именно теми, чьи идентификации они теперь имеют? Более того: являются ли организации или системы, к которым принадлежали эти люди и которые мы знали и знаем под разными названиями, теми же по своему кадровому составу, какими они нам казались или все ещё кажутся? Не столь же эфемерны идентификации и самих этих учреждений?
Возьмем, например, национальный состав в руководящем эшелоне разведки НКВД. До 1936 года в нем над другими национальностями превалируют евреи. В ходе репрессий это "большинство" сходит на нет, в особенности с приходом к руководству Лаврентия Берии. Чистку эту, однако, трудно считать свидетельством особого гонения на евреев. Шло обновление кадров за счет новых, молодых членов ВКП(б), комсомольских выскочек, пассионариев, набравших карьерный разгон из деревенских комбедов во время коллективизации. Целенаправленно убирали из органов МГБ евреев только в 1949 году. Управления подавали особые сводки о том, что в таком-то подразделении их не осталось.
В тогдашней советской разведке и контрразведке имелось также немало латышей, поляков и немцев, которые, попав под особое подозрение в годы "большого террора" 1937-38 года, исчезают вообще. Но латыши, поляки и немцы в изобилии снова появляются в 1941 году. Война предъявляла свои требования. Опять понадобились латыши, поляки и эстонцы, люди, знающие языки и Запад. Стали искать в ГУЛАГе прибалтийцев и нашли.
Разные времена, разные идентификации.
Учреждения тоже, случалось, меняли идентификацию вслед за сменой своего состава служащих. И шпионы, "возвращавшиеся с холода" с опозданием, оказывались не редко у наглухо закрытых дверей. Или перед такими же кассовыми окошками.
В марте 1876 года некий Енох Тоттен предъявил правительству США иск, требуя "выплаты компенсации за услуги, оказанные по соглашению с президентом Линкольном, заключенным в июле 1861 года, в соответствии с которым предписывалось отправиться на Юг и выяснить численность войск, размещенных в различных пунктах мятежных штатов, добыть планы фортов и фортификаций". После гражданской войны агенту не выдали вознаграждение из расчета 200 долларов в месяц, которое Линкольн обещал. Верховный Суд США записал в постановлении: "И наниматель, и агент, очевидно, понимали, что каждый из них должен навечно хранить молчание о его отношении к делу". И вынес решение: "Агенты должны получать вознаграждение из соответствующих средств нанимающего их ведомства, и притом в той сумме, какую те, кто распоряжается этими средствами, могут выделить. Секретность, предписываемая подобного рода соглашениями, исключает взыскание вознаграждения по суду".
Случай этот считается хрестоматийным прецедентом в том, что касается расчетов со шпионами по найму. Енох Тоттен предостерегает: сумму вознаграждения требуйте сразу, в момент начала операции. Кстати, подряд президента Линкольна выполнялся под другой идентификацией. В тылы южан проникал не Енох Тоттен. Его звали тогда иначе: Уильям Ллойд.
Дела утративших идентификацию людей оборачиваются тяжелыми драмами, когда они домогаются их возврата, отчаянно требуют своего прошлого общественного признания. Если подобная идентификация пользовалась широкой известностью или с ней связаны претензии на крупное состояние или высокое положение, претендентов чаще всего объявляют авантюристами, жаждущими известности или богатства, или, в лучшем случае, чудаками, бросающими вызов людскому приговору.
Каждая мистическая смерть или исчезновение известной личности спустя некоторое время обрастает сказками о чудесном спасении и возвращении в мир. Статистически немногие из таких легенд заканчиваются восстановлением права на имя и положение даже по суду.
В общем-то, великие версии самозванства или, напротив, подлинности претендентов на определенную идентификацию более или менее широко известны.
Оставил ли Гитлер женское потомство, как утверждают некоторые претендентки, предлагающие себя для любых анализов на предмет установления своей подлинности в этом качестве? Действительно ли идентифицировали труп фюрера в 1945 году и, если это делалось, достаточно ли квалифицированно?
Насколько серьезны юристы, историки и видные лица за рубежом, которые убеждены и сегодня, что Анна Андерсен, требовавшая признания себя Анастасией Романовой, дочерью Николая II, по суду, имела веские доказательства своей правоты?
Еще более примечательна история человека, который заявлял двести лет назад, что он лорд, сэр Роджер Тичборн, наследник огромнейших состояний, предположительно утонувший за много лет до того у австралийских берегов. Заявитель явился в Лондон с невероятной историей о своем спасении и пережитых передрягах. Он совершенно не был похож на отца, однако, сумел убедить в своей подлинности многих, включая мать некогда пропавшего сэра Роджера. Все же претенденту не удалось доказать свою идентификацию в суде, то есть, что он именно тот, про кого мать сказала, что это её сын...
В декабре 1960 года занимавший значительный пост в военной разведке Польши полковник Михал Голеневский с женой, дочерью и несколькими спутниками перешел в американский сектор Западного Берлина. За год до побега он переправил, как он полагал агентам ЦРУ, а на самом деле сотрудникам ФБР США, которые с ним поддерживали контакт, 14 фотопленок с секретными сведениями. Подпись он ставил немецкую - "Heckenschuetze", то есть "Снайпер".
"Снайпер" сообщил на допросах американцам и англичанам важные сведения и, в частности, информацию о том, что в одной из операций КГБ участвовал агент по кличке "Бор", настоящее имя которого - Генри Киссинджер (будущий госсекретарь США), а также данные на нескольких "кротов" в спецслужбах Запада.
Необычность интриги заключалась в том, что польский полковник заявил, будто на самом деле он - Алексей Николаевич Романов, сын последнего российского императора Николая II. Голеневскому устроили очную ставку с Анной Андерсен, а также прием у директора ЦРУ Аллена Даллеса. Встреча с сестрой прошла, по свидетельству присутствовавшего на ней журналиста, сносно. А в приемной директора ЦРУ, когда Даллес, провожая Голеневского, вышел в неё из своего кабинета, помощники услышали высказанные высоким разведывательным начальством слова: "Вы вылитый отец, только без бороды".
Конечно, это не идентификация. Некоторые профи из ЦРУ говорили, в том числе и своему шефу: "У бедолаги поехала слегка крыша - вы ведь знаете под какой прессинг попадают перебежчики". Другие считали, что претензия полковника - просчитанный шаг для убеждения КГБ, будто Голеневский действительно свихнулся, а потому не стоит устраивать на него покушение. Будущий начальник управления контрразведки ЦРУ, тогда ещё только обычный сотрудник, Джеймс Энгелтон полагал, что КГБ перевербовал Голеневского ещё до побега на Запад. Такого же мнения придерживался и будущий директор ЦРУ Ричард Хелмс.
Голеневский упорно держался своих показаний. С мельчайшими подробностями он рассказывал о том, как семеро Романовых исчезли из Екатеринбурга тремя группами в кузовах грузовиков и как долгие годы жили в рассеянии под чужими именами в Польше и Германии, добравшись туда через Владивосток, Китай и Филиппины.
В 1964 году Голеневский получил повестку явиться в Конгресс США на закрытое заседание сенатского подкомитета по внутренней безопасности. Перебежчику предстояло дать показания под присягой и затем пройти через перекрестный допрос. Однако после двух отсрочек подкомитет решил не усаживать Голеневского в кресло для дачи показаний. Такое решение протащил в Сенате США вице-председатель подкомитета Томас Дж. Додд. Он утверждал, что "международная конъюнктура не благоприятствует проведению соответствующего расследования".
В начале 1968 года история всплыла опять. Лондонская газета "Сандэй таймс" опубликовала отчет шестнадцати своих корреспондентов, согласно которому именно Михал Голеневский, как они писали, "вбил последний гвоздь" в дело разоблачения Гарольда "Кима" Филби, советского "крота", занимавшего высокий пост в британской разведке и более десяти лет выдававшего Лубянке секретные планы Сикрет Интеллидженс сервис и ЦРУ. Тогда же появились сведения о "капитане Фоксе" из американской военной разведки, который в кампании с русским офицером и сиамским (таиландским) агентом, выдававшим себя за японца, "помог" императорской семье в 1918 году выбраться из дома купца Ипатьева по подземному ходу в здание британского консульства в Екатеринбурге, находившееся на противоположной стороне улицы. Именно об этом же говорил и Голеневский в серии интервью, данных в США в 1965 году после отказа приема в сенатском подкомитете.
Даже на поверхностный взгляд история кажется повторением другой, давно забытой. О царевиче Дмитрии и его трех польских ипостасях, называвшихся Лжедмитриями...
Авантюрный роман напрашивается сам по себе.
На Алексеевских курсах подобные случаи изучались в качестве примеров "отслоения идентификации" от человека вопреки всем усилиям удержать её. Природа "отслоения" имеет огромное значение для нелегала. Суть её состоит в том, что принадлежность данному человеку данной идентификации, даже самой невероятной, зависит от доверия других людей. Все документы и все свидетели, какими бы надежными ни были, пусть и родная мать, без этого "высшего суда", то есть доверия людей, которое инспирируется "только от Бога", словно бы и не существуют. Они - лишь повод для захватывающих историй.
Кстати говоря, публикации подобного рода историй и, в частности, шпионских романов под собственным именем, без использования псевдонима, считается в определенных кругах подозрительным признаком того, что автор в каких-то других местах и в другие времена носил и иное имя. И пойди узнай, какое именно на самом-то деле!
На это счет существует свой прецедент.
В середине 1920-х в Германии начал публиковаться писатель, чьи шпионские романы производили впечатление написанных на основе реальных событий. Книги обрели известность в переводах на многие языки. Автор, который скрывался под псевдонимом Б. Травен, жил и творил, как предполагали, в Мексике, поскольку именно оттуда, из городка Сьерра Мадре, поступали рукописи. Попытки газетчиков "подобраться" к писателю, в том числе и предпринятые с помощью частных детективов, оставались безуспешными. Любопытство разгоралось. Литературные критики и лингвисты анализировали тексты и изучали каждую строчку, выискивая крупицы информации, которая дала бы возможность идентифицировать сочинителя. Розыски Б. Травена приняли характер азартной игры.
Романы, некоторые их которых были экранизированы, приносили огромные гонорары. Деньги выплачивались посреднику, литературному агенту, о котором имелись не менее расплывчатые свидетельства, чем об авторе. Дирекция банка, куда на секретный безымянный счет отправлялись деньги, хранила молчание. Установить человека, которому гонорары предназначались, или хотя бы то, что они действительно куда-то уходят, не удавалось. Вскоре появилась книга под названием "Тайна Сьерра Мадре: Человек, который был Б. Травен", ставшая популярной не менее чем романы самого мистификатора. Но все это были гипотезы. Гипотезами они остаются и теперь.
Возможно, Б. Травен и намеревался объявиться в один прекрасный день, чтобы его увенчали лаврами. Но, скорее всего, переиграл в затеянной мистификации самого себя. Или время переиграло его.
Действительно, предположим, что некий мексиканец немецкого происхождения, имя которого было бы, скажем, Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, явился в редакцию некоей газеты и заявил, что он и есть Б. Травен. Чем бы он подтвердил достоверность своего заявления? Поверили бы его "гипотезе" после десятков других, провалившихся раньше? Не посмеялись бы над этим даже в суде? Не стали бы Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, а также их откровения историческим курьезом как и дела Михала Голеневского, Анны Андерсен, Еноха Тоттена и сэра Роджерса Тичборна?
Автор романов, фабулы которых основывались, кстати говоря, в значительной степени на подделке идентификации основного героя, так и остался безвестным. Возможно, это был и не проигрыш, а свободный выбор романиста. Принимая во внимание специфику сюжетов творений Б. Травена, он, конечно же, мог предполагать, что его появление под настоящим именем будет встречено унизительными насмешками. Кроме того, писатель, по всем признакам, был удачливым нелегалом - и это могло оказаться ещё одним поводом сохранения безвестности. Человек, называвшийся Б. Травен, не захотел, возможно, обозначать свою идентификацию вне оперативного пространства. И остался никем. А срок хранения сведений о тех, кто "никто" - неизменно бесконечность.
Раздел Пятый. "ОДИННАДЦАТАЯ ЗАПОВЕДЬ"
1
Существует поговорка: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Преподававший на Алексеевских информационных курсах "Идеологию ловушек" Василий К. Пак, казахский кореец, считал фразу оборванной. Если попавшаяся мышка, прибавлял он, с перепугу не полакомится кусочком, она глупа, поскольку гибель в мышеловке, как и любое другое будущее - лишь вариант вероятного.
Профессиональная специализация Пака и заключалась в поглощении "сыров" из ловушек. В этом состояла его уникальная "метода", как он говорил, разведки боем для выявления приемов и средств, используемых в определенной оперативной обстановке контрразведывательными службами, как правительственными, так и частными, против шпионов.
Конфуцианское представление о неизменном совершенстве природы человека, а также его творений необоснованно распространяют, по мнению Василия К. Пака, и на ловушки, расставляемые охотниками на шпионов. Абсолютного совершенства, говорил кореец, нет ни в чем, что можно было бы отнести к природе человека, включая изобретательность по части засад на себе подобных. Даже садисты являются садистами потому, что не равнодушны к страданиям людей. Расставивший ловушку, прежде чем уничтожить мышку, вольно или невольно пронаблюдает её терзания от страха. А потому, залетев в западню, стойкий нелегал имеет шанс выкарабкаться, если с холодной головой и умело приготовит свой встречный "бесплатный сыр" из смеси лицемерного страха и такого же раскаяния, а также искренней готовности сотрудничать ради спасения своей нежной шкурки...
Ловушки, расставляемые на шпионов, так же стары, как и сам шпионаж. Большинство используемых приманок тоже изобретены на заре цивилизации. И все же, хотя признаки и приметы, как приманок, так и ловушек, детально известны всем нелегалам, они неизменно попадают в них по неосторожности, самонадеянности или в припадке наивности. Классик нелегального шпионажа Вильям Генрихович Фишер, он же полковник советской разведки Рудольф Иванович Абель, "сгорел" в Нью-Йорке в полном смысле слова из-за мелочи: по рассеянности, вызванной затянувшимся психологическим напряжением, он забыл в кармане брюк, сданных в химчистку, пятицентовую монету. А монета была полой и служила шпионским контейнером...
Шпионаж, как мы уже говорили, основан на расчетливом использовании человеческих слабостей. Шпион хитростью и уловками, то есть с помощью тех же ловушек, заманивает предмет вербовки в западню, оказавшись в которой, завербованный предает доверие своей организации или системы, добывает и выдает её секреты, помогает обретенному "патрону" в достижении гнусных целей.
Заманивание в ловушку требует всестороннего и детального изучения присмотренной жертвы. Некоторые человеческие особи сразу попадают в определенный тип ловушки, который другие предчувствуют или обнаруживают заранее, а затем без труда обходят. В свою очередь некоторые ловушки настолько неуязвимы для выявления, что избежать их в определенных обстоятельствах вообще не представляется возможным, хотя случается и иное, конечно.
Шпион за шпионами действует точно так же как и шпион. Но в отличие от шпиона, для которого использование ловушек лишь один из способов добывания информаторов и информации, контрразведчик сосредоточен полностью и исключительно на устройстве западни и расстановке ловчих сетей. Его опыт в этом плане разносторонней, его усилия в этом направлении более концентрированы. Его профессионализм в этой части подпольной работы выше в силу постоянного совершенствовании знаний о том, какого типа шпионы твердые орешки для него, а какие - нет. Ловец шпионов прекрасно разбирается в том, что именно и какие шпионы предпринимают в определенных ситуациях, насколько "суетно" и "выявляемо" они реагируют на стимуляторы и "прикормки". Непрерывный ситуационный и психологический анализ, которым занимается упертый шпион за шпионами в ходе слежек, преследований и захватов, нарабатывает у него особый опыт, которым не похвастается и тертый нелегал, слишком сосредоточенный, прежде всего, на добыче информации или влияния.
Повседневный опыт совсем не убеждает в том, что Бог создал людей равными. Слабости одного человека могут обернуться сильной стороной у другого. А иногда слабость и сила уравниваются, если притягательность приманки настолько непреодолима, что вызывает одержимость. Азартный игрок отреагирует на протянутый шестизарядный "кольт" с единственным патроном и предложением сыграть в "русскую рулетку" (ее называют и "американской") иначе, чем, скажем, сдержанный, осторожный, ведущий размеренный образ жизни скромный клерк. Ну, а если приз с тысячи увеличен до миллиона долларов? Шансов по-прежнему пять к одному. А искушение-то возросло тысячекратно!
Искушением служат самые невероятные вещи.
Разработчик фальшивой идентификации и её же в более широком понимании, то есть "легенды", исходит из двух предпосылок. Первая предполагает, что нелегалу удастся успешно скрываться, а наблюдение, если он под него попадет, будет краткосрочным и "с дальней дистанции". Вторая допускает реальный риск оказаться выявленным, захваченным, оказаться под допросами и тщательному исследованию подвергнется абсолютно все, что только возможно его действия, контакты и связи на протяжении всей жизни.
Конечно, разграничение предпосылок - только теоретическая условность. Реальная обстановка может обернуться по всякому. И поэтому и в первом, и втором случае "легенда" предусматривает стратегию поведения на допросах.
Допросы нелегалов - высокое искусство для обеих участвующих сторон.
Главный и порою единственный козырь нелегала - время. Чем дольше затягивается взлом фальшивой идентификации, тем больше очков шпион набирает. Известны и такие случаи, когда следствие завершается вербовкой дознавателя.
Если обстановка заставляет контрразведчика ускорять допросы, он почти во всех случаях мало чего добивается. Подготовленный к допросам нелегал почувствует эту спешку и непременно ею воспользуется. Линия поведения в таких случаях - сочетание бесконечного терпения с безостановочно нарастающим нажимом на дознавателя. Поставленные вопросы опытному нелегалу говорят больше, чем его ответы дознавателю. Вопросы можно провоцировать. Главный интерес: что "им" известно, а что - ещё нет. Пользуясь все той же "необходимостью доверять", на это раз у горящего желанием добиться успеха дознавателя, нелегал завлекает его своими ответами в "темные аллеи", где расставлены ловушки, изобретенные разработчиками его "легенды" на этот случай.
Шпионы, работающие по найму, иногда переигрывают следствие, даже если проводят за решеткой несколько лет. Дело в том, что они существуют в мире, основу которого составляют факты и ничего, кроме фактов. При этом практически мало кому известных. Нелегалы обретаются и работают в холодном мире секретов, которые им не принадлежат. Контрразведчики же существуют догадками, расчетами, предположениями, которые отделены от фактов густой завесой лжи. Поэтому в их мире всю правду о фактах подменяет вдохновение и фантазии. Лжет в надежде затянуть время и выпутаться нелегал, вдохновляется "необходимостью доверять" дознаватель, лгут вдохновляемые воображением и идеологическими или патриотическими предрассудками свидетели, в особенности из тех, у кого шпион увел информацию...
3
Нелегал, приступив однажды к новой работе, обретает новую индивидуальность. После каждого подряда, взявшись за следующий, он как бы рождается в очередной раз. Не удивительно: новая идентификация - это и новое детство, и новое последующее прошлое. Не всякая психика выдерживает кардинальные ломки собственного "я". Общепринято считать, что лучшим средством профилактики или преодоления стрессов является эмоциональная поддержка. Существует, однако, закон: большинство профессионалов по найму в такой поддержке редко нуждаются.
Агент, если он хорошо подготовлен, ждет не "понимания", "задушевных бесед", "искренней дружбы" и тому подобного, а стоящего совета. Ему нужен не друг, а человек, обладающий в его глазах и авторитетом, и возможностью реально помочь преодолеть встретившиеся препятствия. Подвергаясь опасностям, нелегал хочет, если не верить, то хотя бы надеяться, что его более или менее действительно оберегают и в случае прямой угрозы предупредят, а затем и прикроют. В данном случае это уже для него возникает "необходимость доверять".
Практика показывает, что шпионаж - это деятельность, которой занимаются в основном люди из среднего сословия. Для этой прослойки характерны вырабатывающиеся из поколения в поколение привычка надеяться только на себя, уравновешенность, острый глаз, способность распознать нарастание тревоги у партнера, умение лицемерить, улаживать обиды, склонность к предательству и постоянная обеспокоенность относительно денежного обеспечения своих действий. Может быть, последнее главнее всего. Агент, который, проснувшись, размышляет как дотянуть до конца месяца, не дотянет до конца операции.
И, конечно, общение вне оперативных контактов дает нелегалу не только отдохновение. Подобно журналисту или писателю, шпиону предпочтительнее иметь приятелей и знакомых среди всех профессий: коллег, таких же шпионов, которые не догадываются о его принадлежности к цеху, ученых, владельцев баров, общительных женщин, спортсменов и их покровителей, бухгалтеров, фермеров, официантов, врачей, военных и т. д. Значительная часть того, что шпион узнает о не всплывших на поверхность скандалах, настроениях, замалчиваемых провалах или внутренней борьбе за власть в некоей организации или системе, довольно часто складывается из этих источников.
Судьба шпиона непредсказуема, обычно она - цепь экспромтов и случайностей, порою ничтожных, а по последствиям, что называется, судьбоносным. Да и растворяется нелегал в небытии тоже под случайным именем. Президент США Э. Кеннеди, обращаясь к своим шпионам из ЦРУ, сказал: "О ваших успехах нигде не говорят, а о ваших неудачах трубят повсюду".
Действительно, известность разведчик обретает в одном случае: если провалился, то есть не состоялся и, значит, и не шпион вовсе.
На Алексеевских курсах на одном из своих мастер-классов Николас Боткин в качестве подобного примера приводил карьеру некоего Пескова, в прошлом работника НКВД из Челябинской области.
Песковское агентурное и служебное прошлое до Второй мировой войны было скрыто густым туманом, как и положено. На арену известности "чекиста" вынесло в 1941 году, когда, оказавшись на фронте, он угодил в плен. Как депутат Верховного Совета СССР, коммунист, сотрудник спецслужбы, обладатель орденов, Песков полностью подпадал под приказ Гитлера о расстреле. А его не только не тронули, но и вернули отобранный поначалу билет члена ВКП(б) как "идентифицирующий документ". Песков провел довольно много времени в лагере для военнопленных, потом в концлагере, где занимал "руководящие" должности "по специальности" - строил и оборудовал бараки для заключенных, ставил бани для конвойных и т.п. Освободили его американцы, почему он и стал известен Боткину.
Конечно, возвращенного в СССР Пескова простить не могли. И в 1947 году после проверки в Подольском фильтрационном лагере он получил свои 15 лет советских лагерей. Однако судили его странно: в обвинительном заключении о неправильном поведении в фашистском плену говорилось вскользь, осужден Песков был за... "слабую информацию" Центра о ходе операций по массовым репрессиям в 1937 году.
Если бы Песков предвидел такой приговор, он мог бы и остаться, по мнению Боткина, у американцев. Да и был ли вернувшийся из плена человек, сохранивший билет члена ВКП(б) Пескова - Песковым? И потом: откуда продолжение малоприметной истории после 1947 года стало известно американцу Боткину?
Живые или мертвые, тысячи потерявшихся из вида в массовых неразберихах ХХ века фигур, в той или иной степени вовлеченных в разведку, так и остались загадкой. Кто они, эти тысячи говорящих по-русски, в изобилии объявившихся в Австралии и Южной Америке после Второй мировой войны? Являются ли личности, которых мы знали или знаем под некими именами и в некоем определенном обличье, именно теми, чьи идентификации они теперь имеют? Более того: являются ли организации или системы, к которым принадлежали эти люди и которые мы знали и знаем под разными названиями, теми же по своему кадровому составу, какими они нам казались или все ещё кажутся? Не столь же эфемерны идентификации и самих этих учреждений?
Возьмем, например, национальный состав в руководящем эшелоне разведки НКВД. До 1936 года в нем над другими национальностями превалируют евреи. В ходе репрессий это "большинство" сходит на нет, в особенности с приходом к руководству Лаврентия Берии. Чистку эту, однако, трудно считать свидетельством особого гонения на евреев. Шло обновление кадров за счет новых, молодых членов ВКП(б), комсомольских выскочек, пассионариев, набравших карьерный разгон из деревенских комбедов во время коллективизации. Целенаправленно убирали из органов МГБ евреев только в 1949 году. Управления подавали особые сводки о том, что в таком-то подразделении их не осталось.
В тогдашней советской разведке и контрразведке имелось также немало латышей, поляков и немцев, которые, попав под особое подозрение в годы "большого террора" 1937-38 года, исчезают вообще. Но латыши, поляки и немцы в изобилии снова появляются в 1941 году. Война предъявляла свои требования. Опять понадобились латыши, поляки и эстонцы, люди, знающие языки и Запад. Стали искать в ГУЛАГе прибалтийцев и нашли.
Разные времена, разные идентификации.
Учреждения тоже, случалось, меняли идентификацию вслед за сменой своего состава служащих. И шпионы, "возвращавшиеся с холода" с опозданием, оказывались не редко у наглухо закрытых дверей. Или перед такими же кассовыми окошками.
В марте 1876 года некий Енох Тоттен предъявил правительству США иск, требуя "выплаты компенсации за услуги, оказанные по соглашению с президентом Линкольном, заключенным в июле 1861 года, в соответствии с которым предписывалось отправиться на Юг и выяснить численность войск, размещенных в различных пунктах мятежных штатов, добыть планы фортов и фортификаций". После гражданской войны агенту не выдали вознаграждение из расчета 200 долларов в месяц, которое Линкольн обещал. Верховный Суд США записал в постановлении: "И наниматель, и агент, очевидно, понимали, что каждый из них должен навечно хранить молчание о его отношении к делу". И вынес решение: "Агенты должны получать вознаграждение из соответствующих средств нанимающего их ведомства, и притом в той сумме, какую те, кто распоряжается этими средствами, могут выделить. Секретность, предписываемая подобного рода соглашениями, исключает взыскание вознаграждения по суду".
Случай этот считается хрестоматийным прецедентом в том, что касается расчетов со шпионами по найму. Енох Тоттен предостерегает: сумму вознаграждения требуйте сразу, в момент начала операции. Кстати, подряд президента Линкольна выполнялся под другой идентификацией. В тылы южан проникал не Енох Тоттен. Его звали тогда иначе: Уильям Ллойд.
Дела утративших идентификацию людей оборачиваются тяжелыми драмами, когда они домогаются их возврата, отчаянно требуют своего прошлого общественного признания. Если подобная идентификация пользовалась широкой известностью или с ней связаны претензии на крупное состояние или высокое положение, претендентов чаще всего объявляют авантюристами, жаждущими известности или богатства, или, в лучшем случае, чудаками, бросающими вызов людскому приговору.
Каждая мистическая смерть или исчезновение известной личности спустя некоторое время обрастает сказками о чудесном спасении и возвращении в мир. Статистически немногие из таких легенд заканчиваются восстановлением права на имя и положение даже по суду.
В общем-то, великие версии самозванства или, напротив, подлинности претендентов на определенную идентификацию более или менее широко известны.
Оставил ли Гитлер женское потомство, как утверждают некоторые претендентки, предлагающие себя для любых анализов на предмет установления своей подлинности в этом качестве? Действительно ли идентифицировали труп фюрера в 1945 году и, если это делалось, достаточно ли квалифицированно?
Насколько серьезны юристы, историки и видные лица за рубежом, которые убеждены и сегодня, что Анна Андерсен, требовавшая признания себя Анастасией Романовой, дочерью Николая II, по суду, имела веские доказательства своей правоты?
Еще более примечательна история человека, который заявлял двести лет назад, что он лорд, сэр Роджер Тичборн, наследник огромнейших состояний, предположительно утонувший за много лет до того у австралийских берегов. Заявитель явился в Лондон с невероятной историей о своем спасении и пережитых передрягах. Он совершенно не был похож на отца, однако, сумел убедить в своей подлинности многих, включая мать некогда пропавшего сэра Роджера. Все же претенденту не удалось доказать свою идентификацию в суде, то есть, что он именно тот, про кого мать сказала, что это её сын...
В декабре 1960 года занимавший значительный пост в военной разведке Польши полковник Михал Голеневский с женой, дочерью и несколькими спутниками перешел в американский сектор Западного Берлина. За год до побега он переправил, как он полагал агентам ЦРУ, а на самом деле сотрудникам ФБР США, которые с ним поддерживали контакт, 14 фотопленок с секретными сведениями. Подпись он ставил немецкую - "Heckenschuetze", то есть "Снайпер".
"Снайпер" сообщил на допросах американцам и англичанам важные сведения и, в частности, информацию о том, что в одной из операций КГБ участвовал агент по кличке "Бор", настоящее имя которого - Генри Киссинджер (будущий госсекретарь США), а также данные на нескольких "кротов" в спецслужбах Запада.
Необычность интриги заключалась в том, что польский полковник заявил, будто на самом деле он - Алексей Николаевич Романов, сын последнего российского императора Николая II. Голеневскому устроили очную ставку с Анной Андерсен, а также прием у директора ЦРУ Аллена Даллеса. Встреча с сестрой прошла, по свидетельству присутствовавшего на ней журналиста, сносно. А в приемной директора ЦРУ, когда Даллес, провожая Голеневского, вышел в неё из своего кабинета, помощники услышали высказанные высоким разведывательным начальством слова: "Вы вылитый отец, только без бороды".
Конечно, это не идентификация. Некоторые профи из ЦРУ говорили, в том числе и своему шефу: "У бедолаги поехала слегка крыша - вы ведь знаете под какой прессинг попадают перебежчики". Другие считали, что претензия полковника - просчитанный шаг для убеждения КГБ, будто Голеневский действительно свихнулся, а потому не стоит устраивать на него покушение. Будущий начальник управления контрразведки ЦРУ, тогда ещё только обычный сотрудник, Джеймс Энгелтон полагал, что КГБ перевербовал Голеневского ещё до побега на Запад. Такого же мнения придерживался и будущий директор ЦРУ Ричард Хелмс.
Голеневский упорно держался своих показаний. С мельчайшими подробностями он рассказывал о том, как семеро Романовых исчезли из Екатеринбурга тремя группами в кузовах грузовиков и как долгие годы жили в рассеянии под чужими именами в Польше и Германии, добравшись туда через Владивосток, Китай и Филиппины.
В 1964 году Голеневский получил повестку явиться в Конгресс США на закрытое заседание сенатского подкомитета по внутренней безопасности. Перебежчику предстояло дать показания под присягой и затем пройти через перекрестный допрос. Однако после двух отсрочек подкомитет решил не усаживать Голеневского в кресло для дачи показаний. Такое решение протащил в Сенате США вице-председатель подкомитета Томас Дж. Додд. Он утверждал, что "международная конъюнктура не благоприятствует проведению соответствующего расследования".
В начале 1968 года история всплыла опять. Лондонская газета "Сандэй таймс" опубликовала отчет шестнадцати своих корреспондентов, согласно которому именно Михал Голеневский, как они писали, "вбил последний гвоздь" в дело разоблачения Гарольда "Кима" Филби, советского "крота", занимавшего высокий пост в британской разведке и более десяти лет выдававшего Лубянке секретные планы Сикрет Интеллидженс сервис и ЦРУ. Тогда же появились сведения о "капитане Фоксе" из американской военной разведки, который в кампании с русским офицером и сиамским (таиландским) агентом, выдававшим себя за японца, "помог" императорской семье в 1918 году выбраться из дома купца Ипатьева по подземному ходу в здание британского консульства в Екатеринбурге, находившееся на противоположной стороне улицы. Именно об этом же говорил и Голеневский в серии интервью, данных в США в 1965 году после отказа приема в сенатском подкомитете.
Даже на поверхностный взгляд история кажется повторением другой, давно забытой. О царевиче Дмитрии и его трех польских ипостасях, называвшихся Лжедмитриями...
Авантюрный роман напрашивается сам по себе.
На Алексеевских курсах подобные случаи изучались в качестве примеров "отслоения идентификации" от человека вопреки всем усилиям удержать её. Природа "отслоения" имеет огромное значение для нелегала. Суть её состоит в том, что принадлежность данному человеку данной идентификации, даже самой невероятной, зависит от доверия других людей. Все документы и все свидетели, какими бы надежными ни были, пусть и родная мать, без этого "высшего суда", то есть доверия людей, которое инспирируется "только от Бога", словно бы и не существуют. Они - лишь повод для захватывающих историй.
Кстати говоря, публикации подобного рода историй и, в частности, шпионских романов под собственным именем, без использования псевдонима, считается в определенных кругах подозрительным признаком того, что автор в каких-то других местах и в другие времена носил и иное имя. И пойди узнай, какое именно на самом-то деле!
На это счет существует свой прецедент.
В середине 1920-х в Германии начал публиковаться писатель, чьи шпионские романы производили впечатление написанных на основе реальных событий. Книги обрели известность в переводах на многие языки. Автор, который скрывался под псевдонимом Б. Травен, жил и творил, как предполагали, в Мексике, поскольку именно оттуда, из городка Сьерра Мадре, поступали рукописи. Попытки газетчиков "подобраться" к писателю, в том числе и предпринятые с помощью частных детективов, оставались безуспешными. Любопытство разгоралось. Литературные критики и лингвисты анализировали тексты и изучали каждую строчку, выискивая крупицы информации, которая дала бы возможность идентифицировать сочинителя. Розыски Б. Травена приняли характер азартной игры.
Романы, некоторые их которых были экранизированы, приносили огромные гонорары. Деньги выплачивались посреднику, литературному агенту, о котором имелись не менее расплывчатые свидетельства, чем об авторе. Дирекция банка, куда на секретный безымянный счет отправлялись деньги, хранила молчание. Установить человека, которому гонорары предназначались, или хотя бы то, что они действительно куда-то уходят, не удавалось. Вскоре появилась книга под названием "Тайна Сьерра Мадре: Человек, который был Б. Травен", ставшая популярной не менее чем романы самого мистификатора. Но все это были гипотезы. Гипотезами они остаются и теперь.
Возможно, Б. Травен и намеревался объявиться в один прекрасный день, чтобы его увенчали лаврами. Но, скорее всего, переиграл в затеянной мистификации самого себя. Или время переиграло его.
Действительно, предположим, что некий мексиканец немецкого происхождения, имя которого было бы, скажем, Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, явился в редакцию некоей газеты и заявил, что он и есть Б. Травен. Чем бы он подтвердил достоверность своего заявления? Поверили бы его "гипотезе" после десятков других, провалившихся раньше? Не посмеялись бы над этим даже в суде? Не стали бы Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, а также их откровения историческим курьезом как и дела Михала Голеневского, Анны Андерсен, Еноха Тоттена и сэра Роджерса Тичборна?
Автор романов, фабулы которых основывались, кстати говоря, в значительной степени на подделке идентификации основного героя, так и остался безвестным. Возможно, это был и не проигрыш, а свободный выбор романиста. Принимая во внимание специфику сюжетов творений Б. Травена, он, конечно же, мог предполагать, что его появление под настоящим именем будет встречено унизительными насмешками. Кроме того, писатель, по всем признакам, был удачливым нелегалом - и это могло оказаться ещё одним поводом сохранения безвестности. Человек, называвшийся Б. Травен, не захотел, возможно, обозначать свою идентификацию вне оперативного пространства. И остался никем. А срок хранения сведений о тех, кто "никто" - неизменно бесконечность.
Раздел Пятый. "ОДИННАДЦАТАЯ ЗАПОВЕДЬ"
1
Существует поговорка: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Преподававший на Алексеевских информационных курсах "Идеологию ловушек" Василий К. Пак, казахский кореец, считал фразу оборванной. Если попавшаяся мышка, прибавлял он, с перепугу не полакомится кусочком, она глупа, поскольку гибель в мышеловке, как и любое другое будущее - лишь вариант вероятного.
Профессиональная специализация Пака и заключалась в поглощении "сыров" из ловушек. В этом состояла его уникальная "метода", как он говорил, разведки боем для выявления приемов и средств, используемых в определенной оперативной обстановке контрразведывательными службами, как правительственными, так и частными, против шпионов.
Конфуцианское представление о неизменном совершенстве природы человека, а также его творений необоснованно распространяют, по мнению Василия К. Пака, и на ловушки, расставляемые охотниками на шпионов. Абсолютного совершенства, говорил кореец, нет ни в чем, что можно было бы отнести к природе человека, включая изобретательность по части засад на себе подобных. Даже садисты являются садистами потому, что не равнодушны к страданиям людей. Расставивший ловушку, прежде чем уничтожить мышку, вольно или невольно пронаблюдает её терзания от страха. А потому, залетев в западню, стойкий нелегал имеет шанс выкарабкаться, если с холодной головой и умело приготовит свой встречный "бесплатный сыр" из смеси лицемерного страха и такого же раскаяния, а также искренней готовности сотрудничать ради спасения своей нежной шкурки...
Ловушки, расставляемые на шпионов, так же стары, как и сам шпионаж. Большинство используемых приманок тоже изобретены на заре цивилизации. И все же, хотя признаки и приметы, как приманок, так и ловушек, детально известны всем нелегалам, они неизменно попадают в них по неосторожности, самонадеянности или в припадке наивности. Классик нелегального шпионажа Вильям Генрихович Фишер, он же полковник советской разведки Рудольф Иванович Абель, "сгорел" в Нью-Йорке в полном смысле слова из-за мелочи: по рассеянности, вызванной затянувшимся психологическим напряжением, он забыл в кармане брюк, сданных в химчистку, пятицентовую монету. А монета была полой и служила шпионским контейнером...
Шпионаж, как мы уже говорили, основан на расчетливом использовании человеческих слабостей. Шпион хитростью и уловками, то есть с помощью тех же ловушек, заманивает предмет вербовки в западню, оказавшись в которой, завербованный предает доверие своей организации или системы, добывает и выдает её секреты, помогает обретенному "патрону" в достижении гнусных целей.
Заманивание в ловушку требует всестороннего и детального изучения присмотренной жертвы. Некоторые человеческие особи сразу попадают в определенный тип ловушки, который другие предчувствуют или обнаруживают заранее, а затем без труда обходят. В свою очередь некоторые ловушки настолько неуязвимы для выявления, что избежать их в определенных обстоятельствах вообще не представляется возможным, хотя случается и иное, конечно.
Шпион за шпионами действует точно так же как и шпион. Но в отличие от шпиона, для которого использование ловушек лишь один из способов добывания информаторов и информации, контрразведчик сосредоточен полностью и исключительно на устройстве западни и расстановке ловчих сетей. Его опыт в этом плане разносторонней, его усилия в этом направлении более концентрированы. Его профессионализм в этой части подпольной работы выше в силу постоянного совершенствовании знаний о том, какого типа шпионы твердые орешки для него, а какие - нет. Ловец шпионов прекрасно разбирается в том, что именно и какие шпионы предпринимают в определенных ситуациях, насколько "суетно" и "выявляемо" они реагируют на стимуляторы и "прикормки". Непрерывный ситуационный и психологический анализ, которым занимается упертый шпион за шпионами в ходе слежек, преследований и захватов, нарабатывает у него особый опыт, которым не похвастается и тертый нелегал, слишком сосредоточенный, прежде всего, на добыче информации или влияния.
Повседневный опыт совсем не убеждает в том, что Бог создал людей равными. Слабости одного человека могут обернуться сильной стороной у другого. А иногда слабость и сила уравниваются, если притягательность приманки настолько непреодолима, что вызывает одержимость. Азартный игрок отреагирует на протянутый шестизарядный "кольт" с единственным патроном и предложением сыграть в "русскую рулетку" (ее называют и "американской") иначе, чем, скажем, сдержанный, осторожный, ведущий размеренный образ жизни скромный клерк. Ну, а если приз с тысячи увеличен до миллиона долларов? Шансов по-прежнему пять к одному. А искушение-то возросло тысячекратно!
Искушением служат самые невероятные вещи.