Сладков Николай. Лесные тайнички (Рассказы и сказки)

   НА ВЕЛИКОМ ПУТИ
   Спешили мы до ночи в лес попасть - не успели. Заночевали в поле. Палатку привязали к телефонному столбу. Потому что тучи на небе кипят: быть буре! И только устроились - задуло. Стенки палатки напружинились и загудели. Загудели и провода над головой. Страшно в такую ночь в голой степи.
   Гудит вокруг, ревёт, свистит, воет.
   И вдруг слышим голоса! Странные голоса. Будто кто-то вздыхает тяжело: "Ох! Ох! Ох!" А другой подгоняет сердито: "Но! Но! Но!"
   Выбрался из палатки. Как в чёрный водоворот нырнул: крутит, толкает, не даёт дышать. Но всё же разобрал - голоса-то с неба! Птицы кричат.
   Летят птицы на юг и вот кричат в темноте, чтобы не потерять друг друга.
   Большие и сильные высоко летят. А мелюзга разная - голосишки пискливые, крылышки мокрые дребезжат! - над самой землёй мчат. Гонит их вихрь, как сорванные листья. Не разобрать по голосам - что за птицы? На пролёте птицы кричат особыми, "дорожными" голосами, не похожими на их всегдашний зов.
   Всю ночь рвал палатку ветер. Гудели провода. И кричали в темноте птицы.
   А утром тишина. Ни туч, ни ветра. Солнышко проглядывает. А ничего живого не видно.
   Вот только лисичка вдоль столбов бежит. Да чудная какая-то - бежит и кланяется! Пробежит - поклонится, пробежит - поклонится. Поклон - носом до земли.
   До нас добежала - стоп! Пастишку разинула, вильнула, да так по земле пошла, что кажется - над землёй полетела!
   А когда вильнула, выронила из пастишки чёрный комочек. Пошёл я посмотреть. И вижу - птичка! А дальше под проводами ещё. Ночью о провода побились!
   Так вот почему кланялась лисичка! Каждой мёртвой пичужке - лисий поклон.
   Сколько тут птиц! Рыжегрудые зорянки упали на сухой бурьян, и бурьян расцвёл оранжевыми цветами. Куличок угодил в лужу - заломившееся крылышко торчит вверх. Гонит ветер мёртвого куличка, как лодочку под парусом.
   У лужи - каменка. Тонкие пальчики стиснуты в кулачки, видно, от боли...
   Далёк, далёк и труден птичий путь. Много ещё птиц потеряется в темноте и не откликнется на зов пролетающих стай. Много попадёт в зубы лисиц и когти ястребов. Но ещё больше долетят.
   Обязательно долетят.
   Счастливого им пути!
   ПАУЧОК
   С дерева вниз спускался на паутинке паучок. Да ловко так: выпускал паутинку и на ней, как на канате, спускался всё ниже и ниже. Я подошёл, чтобы лучше разглядеть этого акробата. Зацепил пальцем паутинную ниточку повыше паука, покачал паука в воздухе, как бумажный мяч "раскидай" на резинке, и стал поднимать поближе к глазам. Да не тут-то было!
   Тяну паука за паутинку вверх, а он паутинку разматывает и опускается вниз. Я быстрей тяну, он быстрее разматывает. Я руками перебираю, только пальцы мелькают, а он паутину выпускает и скользит вниз. Как будто я катушку за нитку тяну вверх: тяну, тяну, нитка разматывается, а катушка ни с места. Крутится, вертится, а вверх ни на сантиметр!
   Изо всех сил тяну, а паучок всё равно внизу!
   И тут подумал я, что этак я паука, как катушку с нитками, до конца размотаю! Ведь иссякнет же он когда-нибудь, будет же конец его паутине? Размотается весь на паутину - тут ему и конец. За что же беднягу так?
   Оборвал я паутинную нить, пустил паука на землю. Помчался он со всех своих восьми ног. Здорово так, сразу видно, что не весь ещё вымотался. Осталось ещё паутины на сеть - комаров ловить. Пусть ловит: кусаются комары здорово!
   ВРЕМЯ
   Никогда я раньше не думал о времени. Идёт оно неслышно, течёт невидно. Час за часом, день за днём. Смотришь, уж и суббота, а там воскресенье. Ну и хорошо, что суббота и воскресенье!
   Смотреть на часы или заглядывать в календарь - это ещё не значит понимать время.
   Думать о времени меня научили... мыши и дятлы.
   Встречаю я их в лесу весь год. Вся их жизнь на моих глазах.
   У птиц и зверюшек тоже есть свои причуды. Вот мышь-полёвка. Эта до невозможности чистоплотная. Моется после еды и перед едой, моется перед сном и после сна. Зевнёт - помоется, чихнёт - помоется, почешется помоется. После игры моется, после драки моется. В жару моется, в холод моется. Вымоется и помоется.
   Или летучая мышь. Эта любит поспать. Всю зиму спит беспробудно сразу полгода! Потом от восхода до заката спит. А по ночам как повезёт: чуть дождь - спит, ветер - спит, холодно - спит. Выспится и дремлет.
   Ну а дятлы - работяги. Уткнутся носом в дерево и долбят. Зима ли, лето - долбят. От зари до зари. В вёдро и в непогоду. Круглый год; как только носы не сломают!
   Одни моются, другие спят, третьи долбят. Час за часом, день за днём. Так незаметно, а если прикинуть? И выйдет, что полёвка полжизни моется, дятел три четверти жизни долбит, а летучая мышь живёт только двадцатую часть своей мышиной жизни - остальное время спит!
   Заставили меня мыши время считать. А вдруг и я только и делаю, что сплю да долблю. И очень просто!
   ПТИЦЫ
   Улетят осенью птицы - пустынны станут леса. А вернутся весной - и снова жизнь переливается через вершины. И как удивительна эта жизнь, перелетающая на крыльях!
   Шумное, пёстрое облако жизни кочует по нашей Земле. То оно тут, у нас, - и леса наши переполнены щебетом, свистом и писком. То оно где-то там, за морями и за горами, - и леса наши пусты и глухи. И мы тоскуем и ждём, мы ругаем себя, что не наслушались летом про запас птичьих песен и голосов.
   Но приходит пора, и волна жизни снова выплёскивается в наши леса.
   Волны птиц - как в прилив и отлив: то накатятся, то отхлынут. И у живого этого моря тоже есть свои берега. Эти тучи живые, как настоящие тучи, то рассеиваются и редеют, подобно туману, то сгущаются и темнеют, как грозовые облака. А вдруг оно, это облако, однажды высохнет и испарится? Ведь рассеиваются же настоящие облака!
   И мне становится жутко. Мы привыкли, что каждую весну сама собой накатывается волна. А вдруг однажды прилива не станет? Всё ли мы делаем, чтобы облако не редело? А вдруг мы что-то не поняли и не успели?
   Кочуют над Землёй облака жизни. Чистое ли над ними небо? Приветлива ли под ними Земля?
   БЕЛКИН МУХОМОР
   Зима для зверей - время суровое. Все к ней готовятся. Медведь и барсук сало нагуливают, бурундук орехи кедровые запасает, белка - грибы. И всё, казалось бы, тут понятно и просто: и сало, и грибы, и орехи ой как зимой пригодятся!
   Просто совсем, да не со всеми!
   Вот, например, белка. Сушит она осенью на сучках грибы: сыроежки, опята, моховики. Грибы все хорошие и съедобные. Но вот среди хороших и съедобных находишь вдруг... мухомор! Наткнут на сучок - красный, в белую крапинку. Для чего белке мухомор ядовитый?
   Может, молодые белки по незнанию мухоморы сушат? Может, когда поумнеют, их не едят? Может, сухой мухомор становится неядовитым? А может, мухомор сушёный для них что-то вроде лекарства?
   Много разных предположений, а точной отгадки нет. Вот бы всё разузнать и проверить!
   КРЫЛАТАЯ ТЕНЬ
   Он появляется там, где случилось несчастье. Медленно тянет он в вышине, а за ним по земле ползет его тёмная тень.
   Ночью накатывал ветер тяжёлые валы, утром на берегу задыхались рыбы. Над берегом медленно плыла тёмная птица.
   Днём мчались по шоссе машины, давя неосторожных лягушек и змей. И над шоссе пролетала мрачная птица.
   Вечером торопились на юг перелётные птицы. Налетали в сумерках на невидимые провода и падали вниз с перебитыми крыльями. А чуть свет вдоль проводов летел он - чёрный коршун.
   Где беда - там и он.
   На берегу, на шоссе, под проводами ждёт богатая добыча. Он знает, где искать!
   Всегда он появлялся вовремя. Он не тронет здоровых и сильных: зачем рисковать? Он хватает малых и слабых. Безошибочно узнаёт больных и неловких. Подбирает раненых и убитых. Если надо, он умеет терпеливо ждать.
   Как его ненавидят!
   Его гонят все кто может. Слабые собираются в стайки и мстят. С криком, с клевками бросаются на него ласточки и трясогузки. Им помогают соколки и вороны. Ведь когда-то и они станут старыми и слабыми - придёт их черёд.
   Вот опять он тянется над лесом: большой, неуклюжий, трусливый. Куда торопится его чёрная тень? Кому его крылья сегодня закроют солнце?
   СОВА, КОТОРУЮ ПОЗАБЫЛИ
   У знакомого моего жила сова-сплюшка. Она так долго жила у него, что стала совсем ручной. Больше всего любила она сидеть неподвижно и дремать. Если её сажали на раму картины, она сидела на раме. Сажали на этажерку сидела на этажерке.
   Незнакомые люди часто принимали её за чучело. Да что незнакомые, даже свои, стирая пыль с вещиц на этажерке, часто машинально обтирали тряпочкой и её...
   Сплюшка умудрялась спокойно сидеть на руле мотоцикла или велосипеда и тогда все принимали её за тряпичный талисман, которые так любят вешать на руль мотоциклисты и велосипедисты.
   Брали её с собой и в лес, когда выезжали за город. Сажали на сучок, но она не оживлялась и на сучке. Сидела и дремала, полузакрыв влажные свои глаза.
   Она забыла лес. Она всё позабыла. Сидела и ждала, когда её угостят.
   А сколько раз её где-нибудь забывали! Приедут домой, спохватятся, а сплюшки-то и нет! Вернутся в лес - сидит сплюшка там, где её забыли!
   Вот какой она стала ручной и домашней.
   Однажды её опять забыли. И забыли, где подзабыли. Поездили, поискали - да и махнули рукой. А она, может, и сейчас ещё там сидит...
   ХИТРЫЙ ОДУВАНЧИК
   Говорят, хитрей лисицы и зверя нет. Зверя, может, и нет, а вот одуванчик хитрее лисы! На вид простак простаком. А на деле себе на уме. Страсть хитрый!
   Холодно весной, голодно. Все цветы в земле сиднем сидят, ждут своего тёплого часа. А одуванчик уже зацвёл! Лучится, как ясное солнышко. С осени он в корнях еду припас; всех обскакал. Спешат на его цветы насекомыши. Ему и ладно: пусть опыляют.
   Завяжутся семена, одуванчик бутон закроет и, как колыбельку с близнецами, тихо опустит бутон вниз. Малышам ведь нужны покой и тепло: пусть набирают сил, лёжа спокойненько на земле в тёплой люльке.
   А подрастут малыши, вырастут у них крылья-летучки - пора в путь-дорогу, на новые земли, в зелёные дали. Теперь им высота нужна, нужен простор и ветер. И одуванчик снова поднимает свой стебель, выпрямляет его, как стрелу, выше всяких ветрениц, кошачьих лапок, мокриц и травок-купавок.
   Разлетайтесь и прорастайте!
   Лисице что: у неё четыре ноги, острые зубы. И лисенят всего пяток. Попробовала бы она вырастить сотню детишек, когда вместо ног только корень, а вместо зубов - стебель да лист. Ни убежать, ни спрятаться, ни увернуться. Букашка и та грозит. Вот и хитрит одуванчик, не сходя с места.
   И ничего - процветает.
   ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ
   - Слепые мои глаза, глупая моя голова, глухие мои уши! - причитал Медведь, в отчаянии мотая башкой.
   - Странно сильного видеть в слабости! - буркнул головастый Филин. Что с тобой случилось, Медведь?
   - Не спрашивай, Филин, не береди рану! Один я остался в несчастье и горе. Где мои верные друзья и товарищи?
   Филин хоть и страшноватый на вид, но сердце у него отзывчивое. Говорит он Медведю:
   - Поделись, Миша, бедой. Может, и полегчает.
   Раньше бы Медведь на Филина и не взглянул, а теперь, как один остался, снизошёл.
   - Ты, - говорит, - меня знаешь. Я самый сильный в лесу. И было у меня много друзей. Куда ни повернусь - все в глаза заглядывали. И вдруг сразу ни одного! Как ветром сдуло.
   - Странно, Медведь, очень странно, - сочувствует Филин.
   - А уж обидно-то как! Раньше, бывало, Сорока чуть свет все лесные новости на хвосте приносила. Вороны про мою силу и щедрость на весь лес каркали. Мыши пятки во сне щекотали. Комары хвалебные песни трубили. И вот никого...
   - И все верные друзья были? - Филин выспрашивает.
   - Закадычные друзья-товарищи! - прослезился Медведь. - Как начнут наперебой: "Ты у нас самый умный, ты у нас самый добрый, самый сильный и самый красивый". Сердце пело! А теперь разбежались...
   - Ну не надо, не надо! - заморгал Филин. - Не убивайся уж так! Назови-ка мне своих лучших друзей, может, что и узнаю.
   - Называл уже: Ворон, Сорока и Мышка. Где вы?..
   - Хоть меня ты в друзьях и не числишь, - обещает Филин, - но послужу я тебе по-дружески. Отыщу всех, порасспрашиваю. А ты меня тут жди!
   Взмахнул Филин широкими мягкими крыльями и бесшумно взлетел. Замелькала его тень по кустам и деревьям. И сам несётся как тень: ветки не заденет, крылом не скрипнет. Два оранжевых глаза глядят пронзительно. Сразу Сороку увидели.
   - Эй, Сорока, ты с Медведем дружила?
   - Мало ли с кем я дружила... - осторожно отвечает Сорока.
   - А что ж теперь его позабыла и бросила?
   - Мало ли кого я бросаю и забываю... А Медведь сам виноват! Я ведь не простой друг, а друг доверительный. Доверяла ему все секреты. Сообщала, где овца захромала и от стада отбилась, в каком дупле пчёлы мёд спрятали, когда рыба на нерест косяками пошла. Медведь, бывало, распорядится по-своему, по-медвежьи, глядишь - и мне перепадёт что-нибудь. А теперь его охотники из нашего леса угнали. С глаз долой - из сердца вон!
   Полетел Филин дальше. На лесной опушке увидел Ворона.
   - Здравствуй, Ворон! Что ж ты с Медведем дружить перестал?
   - Это с каким? Которого охотники из нашего леса прогнали? А для чего он мне теперь? Я ведь не простой друг, а друг обеденный. Бывало, после Медведя и мне косточки оставались. А теперь небось другим достаются. Пусть другие и каркают про него. А мне некогда, я себе другого медведя ищу!
   Полетел Филин дальше.
   Мышь он, хоть и привычное дело, увидел не сразу: уж очень та ловко пряталась.
   - Эй, Мышь, ты ли это?
   - Не я, не я! - пискнула Мышь.
   - Да не бойся ты, не отказывайся сама от себя! Мне только спросить: ты почему пятки Медведю щекотать перестала?
   Опомнилась Мышка, заверещала:
   - Как же мне щекотать их, если Медведь из нашего леса ноги унёс? Пяточки только сверкали! Комарам и тем не догнать было. Мы теперь Лосю служим. Комары кровь сосут, я линючую шерсть для гнезда собираю. Звон за кровь, шерсть за щекотку. Мы друзья р а с ч ё т л и в ы е. Друг-то друг, да не будь и сам глуп!
   - Живи пока, - буркнул Филин. - Жаль, что мне некогда... - И поспешил к Медведю.
   - Ты ли, Филин! - обрадовался Медведь. - Не томи, что с друзьями случилось?
   - Нет у тебя больше друзей! - говорит Филин. - Да и не было никогда!
   - Как же так, а Сорока, а Ворон?
   - Друг - когда просто друг. А эти...
   - Понятно: беда в дверь, а друзья за дверь! Все двуличные, все ничтожные. Негодяи! А-а-а! У-у-у!
   А Филин не успокаивает, Филин думает. И говорит:
   - Сдаётся мне, что у вас, медведей, других друзей и быть-то не может. Не друзья вам нужны, а угодники. Уж больно вы, медведи, на похвалу слабы. "Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты!" Ты, Медведь, тоже Мышь. Только сильная.
   Медведь заворчал сердито, скосил страшный глаз, стал кору когтями драть. Но Филин уже не смотрел на него. Филин опять думал.
   "Верный друг познаётся в беде, - думал Филин. - Друг в ногах не валяется. Давным-давно это сказано, а вот поди ж ты..."
   - Слушай, Медведь! - сказал Филин. - Скажу понятную тебе примету на друга: "Не тот друг, кто мёдом мажет, а тот, кто правду скажет". Понял?
   - Ещё бы! - обрадовался Медведь. - Мёд, медок, медовуха... Слаще любой правды!
   "Не понял, - сказал про себя Филин. И устало закрыл глаза. Медведь..."
   ЛЕСНЫЕ ШОРОХИ
   Лосёнок и Ворон
   - Ой, Ворон, Ворон, посмотри-ка скорей в лужу: что там за пугало отражается? Ну и ну! Ноги - жерди, уши лопухи, а нос-то, нос - словно тыква! Вот так зверь! Как такого урода земля держит!
   - А это, Лосёнок, тебя надо спросить. В луже-то, голубчик, ты отражаешься. Собственной персоной! От ушей до копыт!
   Одуванчик и Дождь
   - Ура! Караул! Ура! Караул!
   - Что с тобой, Одуванчик? Уж не заболел ли? Ишь жёлтый весь! Чего ты то "ура", то "караул" кричишь?
   - Закричишь тут!.. Корни мои рады тебе, Дождю, радёшеньки, всё "ура" кричат, а цветок "караул" кричит - боится, что пыльцу испортишь. Вот я и растерялся - ура, караул, ура, караул!
   Королёк и Паук
   - Э-э, Паук, да у тебя праздник! Вся паутина в росе. Иллюминация и фейерверк! Вот небось радости-то!
   - Меняю всё это сверкание на одну муху! Третий день из-за этой иллюминации комаришки во рту не было. Паутина отсырела. Сети рвутся. Сам окоченел. Ещё день так пропраздную - и готово: закрою все восемь своих глаз, все восемь ног протяну!
   Колюшка и Уклейка
   - Ну и влипли мы с тобой в историю, Уклейка!
   - Ох, и не говори! Прямо рыболову в ведёрко угодили. У меня от испуга даже спинка побледнела!
   - А у меня от злости живот покраснел!
   Куропатка и Клюква
   - Батюшки, вот так Клюква-ягода! Щёки-то, щёки какие! Красные, блестящие - так вся и сияет!
   - Вот и сияю - мой черёд настал! Раньше только и слышно в лесу: ах, земляника, ох, черника, ух, малина! А теперь, осенью, я самая главная ягода. Я, Клюква болотная!
   Сорока и Осень
   - Слыхала, Осень, что Лебедь, Рак и Щука сговорились тебя из леса прогнать? Пусть только нос сунет, хвалились, мы-де ей покажем, где раки зимуют!
   - Э-э, Сорока, не первый год они мне грозят! Сговариваются, а как приду, так кто куда: Лебедь - в облака да на юг, Рак упятится в нору, а Щука спрячется в глубину. И до весны о них ни слуху ни духу!
   Осоед и Змееед
   - Знаешь, Осоед, а ведь мы с тобой, брат, герои!
   - Какие там, Змееед, герои - птицы как птицы!
   - Ну не скажи! Все от змей да ос в кусты шарахаются, а мы с тобой уплетаем их за обе щёки и даже не вздрагиваем. Геройские мы, брат, с тобой едоки!
   Кто как спит
   - Ты, Заяц, как спишь?
   - Как положено - лёжа.
   - А ты, Тетёрка, как?
   - А я сидя.
   - А ты, Цапля?
   - А я стоя.
   - Выходит, друзья, что я, Летучая мышь, ловчее всех вас сплю, удобнее всех отдыхаю!
   - А как же ты, Летучая мышь, спишь-отдыхаешь?
   - Да вниз головой...
   О к т я б р ь
   Всё лето листья подставляли солнцу свои ладошки и щёчки, спинки и животики. И до того налились и пропитались солнцем, что к осени сами стали как солнышки - багряными и золотыми.
   Налились, отяжелели - и потекли.
   Полетели иволгами по ветру. Запрыгали белками по сучкам. Понеслись куницами по земле.
   Зашумел в лесу золотой дождь.
   Капля по листику щёлкнет - сорвётся лист. Синицы на ветке завозятся брызнут листья по сторонам. Ветер вдруг налетит - закружится пёстрый смерч. А если тяжёлый косач с лёту вломится в ветви - хлынет сверкающий водопад.
   По колено в листьях деревья стоят.
   Ёлочки листьями украсились.
   Папоротники под листьями пригрелись.
   Грибы под листьями спрятались.
   Листья шуршат, скребутся, лопочут. Листья летят, скачут, плывут. Листья качаются на паутинках. Листья вверху, внизу и вокруг.
   Шумит золотой дождь.
   ШВЕЙНЯ
   Зима на носу, майку на шубу пора менять, босоножки - на валенки. Задумались звери: где шубу достать? А Лисица тут как тут.
   - Кто мне, ко мне, желанные, торопитесь. У меня швейня "Семь шкур". На всех угожу!
   Первым прискакал Заяц:
   - Поторопись, Лиса, снег со дня на день, того и гляди, а я в летней безрукавке. Зуб на зуб не попадёт, да не от холода, а от страха: хорош я буду в тёмном-то на белом снегу! Можешь ты мне раздобыть шубку защитную беленькую, как снежок?
   - Это мне что хвостом вильнуть! - отвечает Лиса. - Только вот мерку сниму, скачи ко мне ближе...
   - Какую ещё мерку? - насторожился Заяц. - А ты на глазок.
   - Без мерки не могу, - отвечает Лиса. - Глазам я не верю, мне надо пощупать. Кто следующий?
   Белка на ёлке стрекочет:
   - Мне, Лиса, сделай шубку на беличьем меху, тёплую, зимнюю. И хвостик чтоб попушистей, да на ушки кисточки не забудь, да на грудку белый передничек. Моя-то летняя рыжая пообносилась. Зябну...
   - Фу-ты ну-ты, франтиха какая! - проворковала Лиса. - Кисточки ей, хвостик, передничек... И кому на тебя в лесу-то смотреть? Ну да ладно, слезай с ёлки, мерку снимать буду.
   - А без примерки разве нельзя? - испугалась Белка.
   - Без примерки я только Ежу делаю: иголок натыкаю, и готово. Есть там ещё кто?
   Из воды высунулась Выдра:
   - Мне, Лиса, нужна шуба тёплая и непромокаемая, из водоотталкивающей шерсти. Я ведь и зимой в воде-сырости, мне в шубе и нырять и плавать!
   - Могу и непромокаемую, - обещает Лиса. - Я всё могу! Вылезай на берег, мерку с тебя сниму.
   - Только мерку снимешь?
   - А что же ещё?
   - Мне бы лучше без мерки... - упирается Выдра.
   - И чего это вы все недотроги такие? - не понимает Лиса. - Или вы щекотки боитесь? Видали на мне лисью шубу - какая работа! Пушнина, мягкое золото! Охотники прямо глаз с неё не сводят. А всё потому, что по мерке. И медвежью шубу шила, и волчью доху - нахвалиться не могут!
   - Так-то оно так... - жмутся звери. - Да мы-то не волки и не медведи. Как бы в твоих "Семи шкурах" свою последнюю не потерять. Вместе с меркой-то, гляди, и голову снимешь. Лучше уж мы, Лиса, без твоей помощи обойдёмся, сами выменяем майку на телогрейку.
   И разбежались во все стороны. Лиса только зубами щёлкнула.
   СТРАШНЫЙ НЕВИДИМКА
   Страшный невидимка объявился в лесу. Жуткие дела стали твориться там. Кто-то безжалостно содрал с деревьев листья. Кто-то примял, перепутал и положил траву.
   Бесследно исчезли птицы - пеночки, зяблики и дрозды.
   Вчера ещё видели и слышали их, а сегодня нет ни одной.
   Звери и птицы испуганно прятались в чаще.
   Но невидимка находил их и там. Он делал всё что хотел, всё перекраивал на свой вкус и лад. Взял и выкрасил зайцам задние ноги в белый цвет, будто на каждого зайца белые трусы надел. Рыжих белок сделал серыми, пёстрых куропаток - белыми. Барсуков, ежей и енотов до того запугал, что попрятались они в норы, забились под корни деревьев и носа не кажут. Перетрусили лесные жители. Что ни день, в лесу страшные новости. Исчезли куда-то лягушки и жабы. Пропали бабочки и мухи.
   Больше всех перетрусили сеголетки, те, кто только нынче на свет появились. Ничего подобного они не видели; вот натерпелись страху!
   Да что сеголетки, если старый медведь и тот стал берлогу облюбовывать, чтобы спрятаться от страшного невидимки.
   А невидимка бродит по лесам и полям, гнёт деревья, свистит, волны на берега выплёскивает. То землю дождём размочит, то морозцем закуёт. Все дороги, мосты поломал, канавы водой залил. И никто с ним ничего поделать не может: не видно его, невидимка он!
   ФАЗАНИЙ БУКЕТ
   Фазана я подстрелил ещё осенью. Нагнулся, чтобы взять его, и не мог. Руку боюсь обжечь! Перо горит: медью, бронзой, пурпуром!
   Жар-птица, да и только.
   Моя дочка-первоклассница подняла фазана за крыло и говорит:
   - Ой, папа, что ты наделал!
   А я уж и сам не рад.
   - Фазана не оживишь, - говорю дочке, - пусть он хоть науке послужит! Давай запишем его размеры и окраску и посмотрим, чем он питается?
   Зоб у фазана был туго набит насекомыми, ягодами и семенами. Всё это я разложил на отдельные кучки и стал смотреть, чем питается фазан осенью. Насекомых я определил быстро. Были там кузнечики, кобылки и муравьи. Ягоды тоже узнать было нетрудно - одна лиловая ежевика. Вот семена - беда! Попробуй-ка определи, от каких они растений!
   Жаль было, но пришлось семена ссыпать в спичечный коробок и положить на стол. Написал я на коробке: "Семена" и оставил до лучших времен. Может, найдётся специалист, определит.
   Прошла зима. Только к весне вспомнил я про коробок с семенами. Открыл коробок - пусто!
   Спрашиваю дочку:
   - Ты взяла семена?
   - Это те, что в коробке, как погремушки, стучали?
   - Те самые, что стучали.
   - Я взяла. Я их в горшок с землёй посадила. У нас в классе сейчас все опыты делают - семена сажают.
   Я подумал, подумал и не стал ругать дочку. Даже ещё и похвалил.
   - Молодец! - говорю. - Прорастут семена - вырастут в твоём горшочке разные растения, может, даже и цветы. Вот мы и узнаем, какие семена клевал фазан! Без специалиста обойдёмся. Послужит наш фазан науке.
   Дочка, конечно, все мои слова мимо ушей пропустила, только про цветы запомнила. Наклеила на горшочке с семенами ярлычок. И на ярлычке печатными буквами написала: "Фазаний букет".
   ДЕРЕВЬЯ СКРИПЯТ
   Каждое скрипучее дерево на свой лад скрипит. Интересно слушать в лесу этот скрип. Раньше, бывало, я все ночёвки свои только под скрипучими деревьями и устраивал. Солнце за лес - и начинаешь прислушиваться. Как услышу - скрипит! - тут и рюкзак сбрасываю.
   Валежник собираешь - оно скрипит, рогульки для котелка вырубаешь скрипит, лапник стелешь - всё скрипит, скрипит...
   И за треском костра слышен скрип, и за бульканьем чая. Сквозь дремоту, всю ночь, - скрип да скрип.
   К утру уже знаешь, почему скрипит.
   То растут два дерева тесно, упёрлись друг в друга сучьями, одно другое отталкивает, отпихивает - вот и скрипит. Бывает, ветер повалит одно другому на плечи - тоже оба скрипят.
   Иное на вид живо-здорово, да сердцевина трухлява: чуть ветерок скрипит. А то снег зимой в дугу скрючит - за всё лето распрямиться не может. Стоит гнутое, голова лохматая в землю уткнута, - тоже скрипит.
   Наслушался я по лесам скрипа. Ни рощи нет, ни бора и ни дубравы, где бы дерево не скрипело. И каждое по-особому. И каждое о своём...
   ТАЙНА СКВОРЕЧНИКА
   В галочниках живут галки, в синичниках - синицы. А в скворечниках должны быть скворцы. Всё ясно и просто.
   Но в лесу редко бывает просто...
   Знал я один скворечник, в котором жила... сосновая шишка! Она высовывалась из летка и шевелилась!
   Помню, когда я подошёл к скворечнику, шишка в летке задёргалась и... спряталась!
   Я быстро шагнул за дерево и стал ждать!
   Напрасно!
   Лесные тайны так походя не разгадываются. Лесные тайны прячутся в дождях и туманах, скрываются за буреломы и болота. Каждая за семью замками. И первый замок - это комары; они испытывают терпение.
   Но какое уж тут терпение, когда шишка в летке поворачивается, как живая!
   Я взобрался на дерево, сорвал со скворечника крышку. По самый леток скворечник был набит сосновыми шишками. И больше в нём ничего не было. И не было живой шишки: все лежали неподвижно.