Славная Светлана. Мафиози из гарема

   Сколько времени Иван провел в палате, он затруднился бы ответить. Незнакомец не шевелился – боль, изнурявшая его тело, наконец отступила, и даже кошмарные сновидения не нарушали покоя. Сидя у больничной койки, Иван вспоминал, в каком отчаянии довелось ему увидеть этого человека в прошлый визит. «Я должен ее спасти!..»
   – Уже лечу, – шепнул Птенчиков. – Надеюсь, мы с гобой встретимся там, в древнем Стамбуле. И я спасу ту, чья судьба тебя так тревожит!

Глава 6

   Друзья прибыли на место незадолго до рассвета. Машина времени материализовалась на лесистом склоне одного из семи холмов, меж которых уютно разместился древний город, который называли когда-то Византием, затем – Вторым Римом, Константинополем, Царьградом и наконец Стамбулом. Где-то там, в предрассветном сумраке, на холме, венчающем самый мыс полуострова, возвышалась Святая София – церковь Божественной мудрости, почти тысячелетие бывшая главной святыней Византийской империи и всего православного мира, а после захвата города турками превращенная в мечеть.
   – Побудьте пока в машине, а я проведу разведку местности, – деловито скомандовал Егор и, прихватив небольшую металлическую коробку, осторожно выбрался наружу.
   Как и следовало ожидать, вокруг не было ни души. Уставший город мирно дремал, укрывшись за мошной крепостной стеной, выстроенной еще византийским императором Феодосием в начале пятого века. Предрассветное небо было сплошь затянуто тяжелыми тучами, не предвещающими ничего хорошего. На их фоне угрюмо чернели могучие оборонительные башни, в зубчатых верхушках которых путались клочья тумана. Резкий порыв ледяного ветра донес едва уловимый запах моря. С удовольствием вдохнув солоноватый воздух, Егор сделал несколько шагов – под ногами захрустела прихваченная утренним морозцем трава. Под кустами, в подветренных местах, лежал снег. Что ж, это обнадеживало: если на картине и впрямь были изображены «сугробики», то время прибытия в Стамбул они угадали.
   Звякнув замками, Егор откинул крышку коробки, под которой пряталась целая семейка нахохлившихся воробьишек. На удивление, птицы сидели совсем неподвижно и не предпринимали попыток покинуть неуютный плен. Но вот прозвучал сухой щелчок, крышка коробки озарилась мягким сиянием, превращаясь в монитор, воробьи завозились, расправляя смятые перья, и, повинуясь беззвучной команде, неожиданно брызнули в разные стороны, нарушая предрассветную тишину своим веселым чириканьем.
   Экран монитора разделился на несколько квадратов, в каждом из которых была видна своя картинка. Стайка воробьев-биороботов планомерно сканировала местность с целью обнаружения еще одной машины времени, на которой предположительно прибыл в прошлое Антипов. Однако минуты шли, а результатов все не было.
   «Неужели мы ошиблись в расчетах, – размышлял Егор, с тревогой поглядывая на восточную кромку неба, разрумянившуюся в предвкушении рассвета. – Отсканировано уже семьдесят семь процентов территории – и ничего. Но ведь снег-то есть! А может, те крапушки на миниатюре не имеют никакого отношения к погоде? Неужели придется начинать все сначала…»
   Варя выглянула из машины времени, но спрашивать ничего не стала – раздосадованное лицо Егора было красноречивее любых слов. Гвидонов напряженно вглядывался в монитор: восемьдесят пять процентов проверено, девяносто… девяносто пять… Неожиданно один из маленьких квадратов засветился ярче других и растянулся во весь экран.
   – Есть! – завопил Егор, и Варя с Иваном наконец решились покинуть свое убежище.
   Три пары горящих глаз уставились в монитор, любуясь изображением огромного черно-серого валуна. Егор набрал код биоробота, обнаружившего машину времени Антипова, и ввел следующую команду. Огромный валун словно отплыл в сторону, уступая место каменистому берегу, потом в кадре появилась испещренная причудливыми трещинами скала, возле которой в зарослях колючего кустарника зоркий Варин глаз уловил какое-то движение. Снова проплыл каменистый берег с набегающей на него пенистой волной и наконец перед друзьями открылась необъятная водная гладь с виднеющейся на горизонте землей.
   – До чего красиво, – восхищенно прошептала Варя, и Птенчиков согласно покивал головой. Лишь Егору было некогда любоваться пейзажем.
   – Антипов модифицировал свою машину в огромный валун и оставил на берегу… – Он поспешно вычислял координаты. – … На берегу Мраморного моря. А та земля на горизонте – уже Азия, по крайней мере такое географическое деление евразийского материка принято в наше время.
   – Ты думаешь, у них, – Варя мотнула головой в сторону городских стен, – было иное мнение по этому поводу?
   – Понятия не имею, – честно признался Егор. – Если тебе любопытно, спроси у Сапожкова. А сейчас нам нужно переместиться поближе к объекту.
   – Интересно, а кто это копошился в кустах у скалы? – пробормотала Варя, ни к кому не обращаясь. – Наверное, местный рыбак собирается выйти в море…
   – А может, бродячая собака устраивалась на ночлег, – выдвинул встречную версию Иван.
   – Оба раза мимо, – небрежно бросил Егор.
   – Можно подумать, ты успел разглядеть того, кто там был, – возмутилась Варя.
   – Это были мы.
   – Кто? – в один голос изумились друзья.
   – Мы маскировали свою машину времени в зарослях. А когда я нас увидел, то решил, что и впрямь было бы лучше переместиться в расположение машины Антипова не в режиме реального времени, а минут на двадцать пораньше, чтобы успеть закончить наши манипуляции до рассвета. Не привлекая внимания «местных рыбаков» и прочих жителей славного города Истанбула.
   Стайка воробьев-биороботов послушно спряталась в коробке, монитор погас, и мужчины направились к машине времени. Только Варя, похоже, никуда не собиралась перемещаться.
   – Дорогая, поторопись! – окликнул ее Егор.
   – Мне кажется, ты кое-что забыл, – строго произнесла Сыроежкина, не двигаясь с места.
   Егор метнулся обратно на поляну, упал на колени и принялся шарить руками в пожухлой траве. Девушка вздохнула:
   – Встань, дорогой, ты меня неправильно понял. Искать следует не в траве, а в собственном сердце.
   – О-о, – протянул Егор, поднимая глаза на свою излишне интеллектуальную супругу.
   – Ты ведь был против моей идеи приближения внешнего вида сканеров-разведчиков к биологически реальному? – невозмутимо продолжала Варвара. – Говорил, что твои бездушные железяки более надежны, чем предложенные мной биороботы?
   – Ну?
   – Как видишь, они прекрасно справились с задачей, не привлекая к себе лишнего внимания. Что, если бы на берегу и впрямь оказался какой-то человек и увидел бы твоего цельнометаллического воробья, бодро машущего титановыми крылышками?
   – На Буяне металлический комар никого не шокировал, – набычился Егор.
   – Он был крошечный, не разглядеть, – не сдавалась Варя.
   – Ребята, мы летим или как? – напомнил о своем присутствии Иван.
   – Да-да, – заверил Егор учителя и сдавленно прошипел: – Варвара, чего ты добиваешься?
   – Хочу, чтобы ты извинился и признал мою правоту, – вздернула подбородок Сыроежкина и небрежно добавила: – При Иване Ивановиче.
   – Это все?
   – Ну… – Девушка кокетливо потупилась. – Еще ты можешь меня поцеловать.
   – Тоже при Иване Ивановиче? – уточнил Егор. – Ладно, не заводись. – Он звонко чмокнул надувающуюся для достойного ответа жену и поспешил к машине времени, выкрикивая на ходу: – Иван Иванович, извините за задержку – Варвару внезапно одолели профессиональные амбиции вперемешку с эротическими фантазиями.
   – И это мой муж? – поинтересовалась Варя у растущего неподалеку чахлого кустика. Тот лишь устало тряхнул тоненькими ветками, смахивая с них пожухшую листву.
   Девушка покачала головой, собираясь шагнуть в отсек перемещения. Но тут странный звук привлек ее внимание – высокий мужской голос вырвался из туманной тишины и поплыл над берегом, заманивая, точно браконьер в свои сети, трепещущие души всех оказавшихся поблизости. Девушка замерла, не в силах сдвинуться с места, однако высунувшийся из машины времени Егор вернул ее с небес на землю:
   – Если хочешь совершить намаз, повернись лицом к Мекке и падай ниц.
   – Что? – растерялась Варя.
   – Это поет муэдзин, призывая мусульман к молитве, – пояснил Птенчиков.
   – Вы ничего не понимаете, – благоговейно прошептала девушка. – Это он приветствует нас на своей земле!
   – Не завышай самооценку, – фыркнул Егор и втащил Варю в отсек перемещений. – Кстати, ты в курсе, что муэдзины напоминают правоверным о необходимости совершить намаз по пять раз в сутки?
   Кабина привычно завибрировала. Последним, что Варя успела разглядеть, был тусклый луч рассветного солнца, растворяющийся в клубах пространственно-временного вихря. Спустя несколько мгновений машина отважных детективов материализовалась на берегу Мраморного моря. Солнце послушно опустилось за холм, отсрочив свой выход на двадцать минут.
   – Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к парадоксам путешествий во времени, – смущенно улыбнулась Сыроежкина. – Как осознать, что в эту минуту, в этот отрезок на бесконечной шкале истории я существую одновременно и у стены Феодосия, и здесь, на берегу? Звенящий голос муэдзина – для меня уже прошлое, но в объективном сейчас – все еще будущее…

 
Дни – волны рек в минутном серебре,
Пески пустыни в тающей игре.
Живи Сегодня. А Вчера и Завтра
Не так нужны в земном календаре, —
 

   певуче продекламировал Егор.
   Варя вздрогнула и испуганно уставилась на мужа:
   – Егор, неужели опять началось? Признавайся, ты провел курс стабилизирующих уколов?
   – О чем это вы? – заинтересовался Птенчиков.
   – Варвару утомили мои творческие порывы, и она решила излечить меня от осложнений после давней прививки, – вздохнул Гвидонов.
   – Мозги бы ампутировала этим экспериментаторам, задумавшим привить детишкам любовь к литературе!
   – Э… – закашлялся учитель, – ты не права, Варенька, сама по себе идея-то хорошая. Просто не стоило делать это медикаментозным путем. Кстати, строки, прочитанные сейчас Егором, – это уже не рифмоплетство, а настоящая поэзия. Тут нужно не лечить, а стенографировать!
   Он с восторгом уставился на своего ученика.
   – Я здесь ни при чем, это рубаи Омара Хайяма, – с сожалением признался Егор.
   – Хайям? – ахнул учитель литературы. – Как же я не догадался!
   – Хайям писал о путешествиях во времени? – недоверчиво уточнила Сыроежкина.
   – Нет, он писал об отношении к жизни. Как я мог не узнать его рубаи!
   – Не переживайте, Иван Иванович, – вскочила с места воспрянувшая духом Варвара. – Сейчас нужно думать не о поэзии, а о расследовании.
   – Да-да, расследование, – пробормотал мэтр, стараясь собраться с мыслями. – Нашу машину времени я предлагаю по примеру Антипова модифицировать в валун и спрятать… Варя, в каком месте ты уловила движение, когда мы сканировали берег?
   – Вон в тех зарослях, – Девушка указала на торчащую из каменистого берега группку колючих кустов.
   – Неплохая дислокация, – одобрил Иван. – Скромно, ненавязчиво, и машина реставратора видна как на ладони. Егор, ты остаешься в валуне, то есть в засаде. Для нас очень важно понять, что здесь произошло. Разумеется, мы не сможем бороться со свершившимся фактом – все равно кто-то пострадает, обгорит… Дело не в этом. Возможно, удастся перехватить Антипова и отправить его домой. В таком случае наша миссия будет успешно завершена: думаю, реставратор сумеет рассказать, кто так неудачно воспользовался его машиной времени. Если же Антипов так и не появится – может быть, мы сумеем что-то узнать о самом погорельце… обгорельце…
   – Голодранце? – услужливо подсказал Гвидонов.
   – Не говори глупостей! Наш пострадавший может оказаться представителем любой социальной прослойки. Нужно вступить с ним в контакт, расспросить, предупредить, утешить и обнадежить…
   – Иван Иванович! – взмолился Егор. – Не ставьте невыполнимых задач.
   – Узнай о нем хоть что-нибудь! Тогда мы отъедем еще немного назад во времени, разыщем его незадолго до взрыва и узнаем, кого же он порывается спасти. Может быть, именно в эту минуту, пока мы с вами беседуем и строим догадки, где-то гибнет хороший человек…
   – Наверняка, – убежденно кивнул Гвидонов. – Знаете, сколько людей гибло по всему земному шару в Средние века?
   – Циник, – припечатала мужа Варвара.
   Иван промолчал – он вспоминал разговор с пострадавшим в Реабилитационном центре, то необъяснимое душевное родство, которое между ними возникло, и свою клятву помочь во что бы то ни стало.
   – А может, лучше мне здесь остаться? – задумчиво произнес он.
   – Не волнуйтесь, учитель, – положил руку на плечо мэтру Егор. – Возможно, в городе вы обнаружите Антипова быстрее. А при технике лучше остаться мне, мало ли что.
   Он вывел на экран улыбчивое, покрытое веснушками лицо голубоглазого парня лет двадцати пяти. Огненно-рыжие кудри и мягкая ямочка на подбородке довершали образ этакого солнечного оптимиста, весельчака и всеобщего любимца.
   – Странно, что человек с такой внешностью стал аферистом, – произнесла Сыроежкина, вглядываясь в фотографию Антипова.
   – Жизнь полна неожиданностей, – назидательно изрек Гвидонов. – Кстати, чуть не забыл…
   Круто развернувшись, он выскочил из машины времени, поспешил к ближайшим кустам и принялся там увлеченно копошиться. Заинтригованная, Варвара вылезла следом и увидела, что ее муж прилаживает к одной из веток тонкий блестящий штырь. Неожиданно штырь покрылся серо-коричневой корой и стал неотличим от прочих сучьев.
   – Ты решил клонировать кусты? – удивилась Варя.
   – Нет, клонировать – это по твоей части, – усмехнулся Егор. – А я просто продублировал подстанцию для связи с ИИИ, в этой ветке приемно-передаточное устройство. Не известно, как развернутся события и что может случиться с нашей машиной времени.
   – Оригинально. А ты не подумал, что этот куст – не самое надежное место для твоей «подстанции»? На ветку может сесть птица, создавая помехи, а то и вовсе кто-нибудь сломает ее мимоходом.
   – Дорогая, ты меня недооцениваешь. Сейчас заработает защитное поле, и любой живой организм будет испытывать необъяснимое отвращение и тошноту, приближаясь к этому славному кустику.
   – Ой, кажется, нам с Иваном Ивановичем пора, – неожиданно заторопилась Варя.
   – Вот видишь! – засмеялся Егор. – Поле уже работает.
   – Просто у меня сильно развито чувство ответственности, – буркнула Сыроежкина.
   – Ну, попрощались? – спросил Иван, подходя к ребятам. – Пойдем, Варвара, не будем тратить попусту драгоценное время.
   – Береги себя, – шепнул Егор жене.
   – Ты тоже. Если и впрямь увидишь момент катастрофы, опасайся взрывной волны. Ляг на землю и прикрой голову руками… – Варя взволнованно зашмыгала носом.
   – Как же мне в таком случае удастся увидеть этот момент? – улыбнулся тронутый ее заботой Егор.
   Снова взошло солнце – второй раз за это длинное утро. Отыскав крошечную щель в хмурых тучах, оно покрыло воды Мраморного моря радужными разводами, словно старалось оправдать данное ему название. Однако через мгновение тучи сомкнулись и волны приняли прежний свинцовый оттенок. С ближайшего минарета заголосил муэдзин. В отличие от собрата, взывающего к мусульманам близ стены Феодосия, у него наблюдалось полное отсутствие слуха и явные признаки хронического ринита в последней стадии. Варя невольно поморщилась. Нет, это «приветствие» на свой счет принимать уже не хотелось. Накинув выданную в костюмерном цеху ИИИ паранджу, она решительно двинулась вверх по склону холма к невысоким домишкам и петляющим между ними улочкам.
   Бесформенная черная паранджа надежно скрывала внешность девушки от любопытных глаз. При подготовке экспедиции Варин наряд вызвал немало жарких споров. Дело в том, что в древнем Стамбуле мода была куда прогрессивнее, чем в той же Бухаре, откуда, согласно заготовленной «легенде», держали путь наши детективы. Вместо плотной сетки из конского волоса стамбульские женщины носили яшмак – вуаль, состоящую из двух кусков тончайшего муслина. Первым куском закрывали переносицу и нижнюю часть лица, вторым – волосы и голову до бровей. Ткань закрепляли на затылке булавкой или завязывали. Поскольку ткань была очень тонкой, она почти не скрывала черт лица. Варе с большим трудом удалось подавить естественное женское желание выглядеть привлекательно и согласиться с тем, что плотная паранджа является более подходящей для их миссии одеждой: конспиративная, неброская и практичная. Укутанная, точно капуста, Варвара почти не ощущала холода и с интересом глазела по сторонам, Иван же едва успевал растирать стремительно синеющие уши, торчащие из-под куцей тюбетейки, и искренне мечтал о добротной русской ушанке.
   – Нам повезло, что Антипов оставил машину в черте города. Иначе пришлось бы преодолевать какие-нибудь из ворот стены Феодосия, а это не самая приятная процедура.
   – Почему? – удивилась Варя.
   – Знаешь, кто первым встречает усталых путников, добравшихся наконец до желанной цели? Сборщик податей. И он умеет повернуть дело так, чтобы в карманах гостей не завалялось ни одной лишней монетки. Не удивлюсь, если сегодня в дополнение к обычным пошлинам он взимает налог на снег.
   – Не думаю, что с нас взяли бы много денег, ведь мы не везем никаких товаров. Брат с сестрой, пришедшие из Бухары в Истанбул, чтобы разыскать семью престарелого дядюшки…
   – О! – перебил ее Иван. – Заплати тогда гостевую пошлину, розыскную, семейную, налог на проживание и городе престарелых родственников, от которых султанской казне мало толку, а также на ремонт дорог, очищение воды в арыках, украшение мечетей и развитие образования в местных медресе.
   – Какое безобразие!
   – А еще – налог за вредность характера, – невозмутимо добавил Птенчиков. – Потому что вздумала выражать недовольство.
   – Да-а, – протянула Варвара. – Спасибо Антипову, избавил нас от таких испытаний. А то ведь я могла бы и не сдержаться.
   Они медленно продвигались узкими улочками, стараясь не попасть под колеса арбы, копыта лошади или плевок утомленного жизнью верблюда. Вязкий снего-дождь не делал дорогу приятнее.
   – Давай-ка поищем дворец султана, ведь именно оттуда начнется запечатленное на миниатюре шествие, – предложил Иван.
   Варвара постаралась припомнить составленную биороботами карту Истанбула, которую внимательно изучила перед выходом из машины времени.
   – Если я не ошибаюсь, нам туда.
   Впрочем, ошибиться было сложно – основное движение в городе сегодня было направлено именно в сторону дворца. Бурлящий людской поток едва умещался в тесноте переулков и, постепенно приближаясь к самому сердцу Истанбула, сливался с колышущимся морем толпы. Достигнув площади, изрядно помятые Иван с Варварой принялись работать локтями, стараясь пробиться как можно ближе к дворцовым воротам, чтобы рассмотреть предстоящую процессию во всех деталях. Вслед им неслись возмущенные крики, недвусмысленные сравнения и откровенная брань. Поначалу Иван пытался приносить извинения каждому, кого невольно толкнул, но время неумолимо приближалось к назначенному часу, а ворота оставались всё так же далеко. Тогда Птенчиков махнул (в буквальном смысле этого слова) рукой на приличия, едва не снеся при этом чалму с чьей-то лысины, и врубился в толпу с отчаянием человека, опаздывающего на собственную свадьбу. Варя, боясь потеряться, крепко держалась за его халат. Длинная паранджа путалась в ногах, без конца съезжала куда-то вбок, окошко из конского волоса, предназначенное для обзора, периодически оказывалось в районе уха, а то и вовсе на затылке. В какой-то момент девушке стало все равно, успеют они к началу церемонии или нет. Она мечтала только о том, чтобы как-то избавиться от этого жуткого мешка, вдохнуть полной грудью свежий воздух, а еще… оказаться в любимом спортивном аэроботе и просто взмыть над всей этой толпой.
   Птенчиков неожиданно остановился, и Варя со всего маху ткнулась в его спину. Вернув волосяное окошко на положенное место, девушка увидела высокую каменную стену и изящные ворота, зажатые меж двух островерхих башенок. Украшены ворота были традиционно – цитатой из Корана (золотая арабская вязь на изумрудном фоне) и вензелем императора, сильно смахивающим на небольшой чайник с длинным носиком, зубчатой крышкой и тонкой ручкой. У Вари возникло настойчивое ощущение дежа вю: Ивану удалось выйти к тому месту, вид с которого был наиболее схож с изображением на интересующей их миниатюре. Срывающиеся с неба снежинки пытались прилечь на свободном от толпы полотне дороги, чтобы немного передохнуть после долгого путешествия, однако целое подразделение пейков тут же набрасывалось на них, сгребая с пути предстоящего следования султана. За неимением совковых лопат беднягам приходилось орудовать совочками для золы и метелками для пыли.
   Птенчиков стянул с головы тюбетейку и отер пот, обильно струящийся по лбу:
   – Если бы полчаса назад мне сказали, что я так взмокну, ни за что бы не поверил. Кстати, эти ворота называются Вратами империи. Они…
   Закончить Иван не успел. Створки медленно распахнулись, толпа в едином порыве выдохнула и замерла. Из ворот прошествовала стройная шеренга вооруженных людей и плотной цепью выстроилась вдоль края дороги, готовясь оберегать султана от напора верноподданных.
   – Янычары, элита османской армии, – восхищенно шепнул Иван. – Любопытно, что все они – выходцы из христианских семей. Будущих воинов султана набирали во всех завоеванных землях, разлучали с родителями, насильно обращали в мусульманскую веру и принимались муштровать, покуда они не становились лучшими солдатами современного им мира.
   Он принялся с интересом разглядывать янычар. Выглядели они грозно – в руке каждый держал по изогнутому ятагану, а с пояса свешивался кинжал и небольшой топорик. Носить бороды янычарам не разрешалось. Взамен они отпускали очень длинные усы – чтобы выглядеть более свирепыми и кровожадными. Головные уборы были украшены плюмажами из перьев райской птицы, спадавшими по спине почти до колен и контрастировавшими с темно-синими кафтанами. Вытянув шею, Иван попытался рассмотреть обувь янычар – Сапожков утверждал, что по ее цвету можно определить ранг владельца: красная, желтая, черная, от старшего к младшему.
   Следом за янычарами показалось соединение балтаджилеров – алебардщиков внешней службы. Их головы украшали забавные уборы в форме колпака, свисающего на спину своей широкой частью. Наконец появились высокие сановники, следующие в сопровождении своих слуг, и сам великий визирь. Вдруг из ворот выплыло белое облако и устремилось вперед – это были капычи, дворцовые привратники, в огромных головных уборах из белых перьев. Над облаком, на вороном арабском скакуне, возвышался сам Абдул-Надул – сиятельный султан.
   – Надо же, как похож на изображение в книге! – ахнула Варя.
   – Это изображение похоже на оригинал, – машинально поправил Птенчиков.
   Действительно, лицо юного султана казалось перенесенным в действительность с миниатюры. Соответственно выглядела и одежда: расшитый золотом парадный халат, голубые шелковые шаровары и затейливо завернутый тюрбан, увенчанный драгоценным эгретом с бриллиантом невероятной величины.
   Толпа заволновалась. Подданные Абдул-Надула пытались упасть ниц, но для выражения восторженных чувств им не хватало места: люди безуспешно толкались, и первые ряды мигом оказались в ногах янычар. Те в свою очередь принялись лягаться и пинаться, пытаясь подравнять утратившие стройность колонны. Не видя другого выхода, стоящие на площади плечом к плечу жители Истанбула дружно присели, изогнув шеи и скособочившись в жалком подобии верноподданнического поклона.
   – Что ж, мы убедились, что на миниатюре изображена именно эта сцена, – довольно констатировал Птенчиков. – Султан – будто сфотографирован, погода – один к одному. Осталось только найти художника, запечатлевшего этот торжественный момент.
   Варя выдернула из-под ноги своего соседа край паранджи:
   – Иван Иванович, я сдаюсь. Мне бы хоть вас не потерять в этой толпе!
   Птенчиков сдавленно крякнул, принимая тренированным животом удар чьего-то локтя, и с сосредоточенным видом постучал себя по лбу.
   – Мэтр, это вы обо мне… или об этом человеке? – смущенно поинтересовалась Варвара.
   – Что ты, Варенька! – всполошился Птенчиков. – Разве я когда-нибудь позволял себе некультурные жесты? Я пытался активизировать третий глаз, чтобы настроить канал телепатического общения с Егором. Пора бы нам выйти на связь.
   – Ох, извините, – окончательно стушевалась его ученица.
   Птенчиков прикрыл глаза и постарался как можно реалистичнее представить себе сидящего в машине времени Гвидонова.
   – Егор, Егор, как слышно? Прием!
   – Слышимость идеальная! – тут же загудело в области среднего уха. – Только щекотно… – Гвидонов не удержался и хихикнул. К счастью, его строгая супруга этого не слышала.
   – Прошу доложить обстановку, – направил очередной мыслеимпульс мэтр.
   – Теплеет. Скучно. Антипов не появлялся.
   – Продолжай наблюдение. Наши расчеты оказались верны, праздничная процессия выглядела совсем как на миниатюре. Будут новости – сигнализируй.