– Товарищ министр?
Ки поднял взгляд из-за своего стола.
– Факс послан, – сказал его секретарь.
– Я буду со своим врачом, если придёт ответ.
На его столе лежали три фотоснимка и карта. На одном была его жена и сыновья в 1962 году. Волосы и одежда развевались на ветру, который позже превратился в тайфун; они стояли возле кантонского замка Трёх Баньяновых Деревьев. На втором, датированном 1963 годом, были их, отливающие синевой на фоне стальных носилок для вскрытия, тела – его жены и младшего сына, лежащих в морге. Их черепа были вскрыты и лишены мозга.
Последняя фотография была сделана позавчера. Она показывала его старшего сына, распятого на джонке, отрезанная голова вскрыта и из неё извлечён мозг.
Позади тела кровью были нарисованы китайские иероглифы.
"Был человек, у которого было два сына…" – гласили они.
Ванкувер
четверг, 19 марта, 4:01 пополудни
Спецотдел «Х» имел свою собственную комнату связи. В ней заправлял инспектор Эрик Чан. Чан находился в ней, когда пришёл факс из Пекина. Пока текст печатался, он стоял возле устройства.
...
ЗАТРЕБОВАННАЯ ИНФОРМАЦИЯ, КАСАЮЩАЯСЯ "ФАНКВАНЬ ЧЖУ ФАРМАСЬЮТИКАЛ КОМПАНИ" В ГОНКОНГЕ. ВЛАДЕЛЕЦ: ПРЕДСТАВИТЕЛЬ КОРОНЫ В КОЛОНИИ КВАН КОК-СУ. ПОЖАЛУЙСТА РАСШИФРУЙТЕ ЗНАЧЕНИЕ ЭТОЙ КАРТЫ.
Отправитель, Ки Юксиань, был министром Гон Ан Чжу.
Гон Ан Чжу являлось бюро безопасности Китайской Народной Республики. Её полицией.
На карте были изображены горы в окрестностях Национального парка Джаспера.
"Для Экспедиции" было написано по-китайски в левом нижнем углу.
Виндиго-Маунтин была обведена чёрным кружком.
От кружка к левому обрезу карты была направлена стрела.
Там были написаны четыре латинские заглавные буквы.
ГЗПК, гласили они.
КИТАЙСКИЙ КВАРТАЛ
5:12 пополудни
Китайский квартал.
Восток и запад.
Противостоящие друг другу на ничейной земле.
Они пришли в поисках золота и работы, но вместо этого нашли ненависть.
Первые китайские иммигранты, осевшие в Британской Колумбии, перебрались на север с шахт Калифорнии в 1858 году, когда вдоль рек Фрэзера и Томпсона было открыто золото. Как только новости о карибской Золотой Лихорадке докатились до Китая, ещё сотни покинули Срединное Царство с его войнами, перенаселением и голодом.
Следующая волна иммигрантов прибыла на строительство КТЖД через Скалистые горы.
Нанятые потому, что азиатские кули работали более прилежно, чем белые, и потому, что они не отказывались от самых рискованных работ, между 1881 и 1884 годами Канадской Тихоокеанской Железной Дорогой были ввезены пятьдесят тысяч китайцев.
Пока маленькие английские девочки прыгали через скакалку под припев:
Китаеза Чин-ки-Чин
На рельсах сидися.
Чух-Чух поезд проезжал,
Оторвал косиця Кули говорили, что по одному китайцу умерло за каждый фут железной дороги. Это, конечно, было преувеличением. Только каждые четверть мили стоили жизни одному китайцу.
Китайский квартал появился в результате. Кули, которых нанимали в Азии, говорилось, что их обратный билет будет оплачен, как только работа будет закончена. Когда это обещание не было сдержано, они обнаружили себя оставленными на негостеприимной земле. Чтобы выжить, им пришлось работать домашней прислугой, садовниками, поварами и рыбаками для белых. Регулярно избиваемые мародёрствующими бандами, они селились вместе на "Шанхайской аллее", в низинной, нездоровой части Фолс-Крик. Главную улицу – Дюпон-стрит – они поделили с проститутками.
Многие белые рассматривали "жёлтую заразу" как угрозу. Скрытные и непостижимые, они были "расой, лишённой эмоций". Они болтали на певучем языке, раздражающем «цивилизованный» слух, и у них хватало терпения, чтобы извлекать прибыль из заброшенных шахт. И, что хуже всего, они работали за более низкую плату. Многие предприятия повесили объявления "англичане не требуются".
По мере того как китайский квартал увеличивался, увеличивалась и ненависть колонистов. Между 1878 и 1913 годами двадцать четыре анти-азиатских уложения стали законами. Китайцы были лишены избирательного права и им не разрешалось состоять на правительственной службе. Лишённые профессий, они не могли посещать школы для белых. Китаянки могли иммигрировать в качестве жён белых, но азиатки не могли нанимать белых женщин. Такса за въезд в страну постоянно росла: 10 долларов в 1886 году, 50 – в 1896, 100 – в 1900, 500 – в 1904 годах.
Наконец в 1907 году ненависть прорвалась вспышкой насилия.
В том году была образована Лига Избавления от Азиатов. Её собрание способствовало образованию бесчинствующей толпы. Подогретая речами расистских ораторов, толпа в количестве пяти тысяч человек отправилась громить Китайский квартал, нанеся ущерб в 25000 долларов. Китайцы ответили общей забастовкой, что эффективно парализовало все отели города. Ненависть белых ещё больше возросла.
В 1923 году был принят Ограничительный Акт. Он запрещал любую иммиграцию из Китая. Этот закон не был отменён вплоть до 1947 года, но население Китайского квартала опровергло эту победу. В 1921 году там было 6500 азиатов. Через тридцать лет их было уже 8750.
Прокоммунистические беспорядки прокатились по Гонконгу в 1967 году. Они вызвали новую волну китайской иммиграции. Опасаясь за свои недавно обретённые положение и богатство в ближайшем будущем, "колониальные яхтсмены" стали налаживать отношения за океаном. Когда Британия согласилась передать в 1997 году Гонконг Китаю, это привело к тому, что волна превратилась в приливный поток.
На сегодняшний день, насчитывая 150000 человек, китайцы составляли двадцать три процента населения Ванкувера.
Эта цифра может увеличиться до сорока процентов до того, как колония прекратит своё существование.
Лопаясь по швам, Китайский квартал меняется.
Цинк запарковал машину на углу Пендер и Каррал. Раскрыв зонтик, они вышли под дождь.
– Видишь то здание? На углу? – сказал он. – Это "Хочешь верь, хочешь не верь" Рипли.
Кэрол окинула взглядом двухэтажное здание с большими выступающими окнами.
– Я не понимаю, в чём дело, – сказала она.
Под дождём, барабанящим по зонтику, он провёл её дальше по улице.
– Не верится, – сказала она, оглядывая его сбоку. – Шириной в три фута, и люди работают там?
– Четыре фута одиннадцать дюймов. Дом Сэма Ки – самое узкое здание в мире.
– У него, должно быть, какая-то история?
– В 1910 году город разросся до Пендер-стрит. Вся земля Чень Тоя, кроме этой полоски, была экспроприирована. Город отказался компенсировать ему стоимость остающейся земли, поэтому его соседи по Шанхайской аллее думали, что получат ее для гуляний. Назло им Чень построил самое узкое здание в мире, используя туннели и выступающие окна, чтобы максимально использовать пространство.
– Мне нравятся парни, которые не дают обвести себя вокруг пальца, – сказала Кэрол.
По мере того как пурпурная завеса сумерек скрывала лицо дракона, неоновые огни Китайского квартала зажигали свои глаза. Останавливаясь то там, то сям, копы шли по улице, а дождь бурлил в сточных канавах и заливал им ноги. Миновав "The Chinese Times", номера которой по-прежнему печатались с рукописного текста, и Сады доктора Сунь Ятсена с его древними валунами, они пересекли Колумбия-стрит по направлению к Майн-стрит. Кэрол бросила взгляд на мокрый фасад элегантного зелёного здания с филигранными балконами, обрамляющими его переднюю сторону. Под крышей позолотой был написан 1909 год.
– Китайская Ассоциация Содействия, – сказал Цинк.
– Все балконы утоплены в нишах. Такого нет в Сан-Франциско.
– В отличие от ваших, наши китайцы в своём большинстве являются выходцами из Гуандуна. Это – провинция в окрестностях Гонконга. Эрик Чан – ты встретишься с ним – говорит, что утопленные балконы характерны исключительно для Южного Китая.
– Пагода в качестве телефонной будки. Замечательное применение.
Маленькие лавки были забиты азиатскими безделушками: париками, веерами, чайными приборами и многорукими нефритовыми идолами; вырезанными из слоновой кости статуэтками Будды и шахматными фигурками мандаринов, лаковыми шкатулками; секачами, кухонными принадлежностями и фарфоровыми медведями-панда. Красные фонарики горели в некоторых лавках, чтобы принести удачу их владельцам, распространяя по улице острый запах ладана.
– Здесь узаконены азартные игры?
– Нет, – сказал Цинк.
Кэрол обратила его внимание на расположенную в подвале парикмахерскую. Сквозь её мутные окна позади ряда растений был виден мужчина, идущий по заполненной дымом комнате с полными пригоршнями долларов. Кто-то выкрикивал на гортанном кантонском наречии, в то время как другой раз за разом бросал кости ма-джонга на стол. Третий, в грязной нижней рубахе, вёл счёт.
– ВПУ имеет только шесть копов, говорящих по-китайски, – сказал Цинк. – А если соблюдать пропорцию, то их должно было бы быть две сотни.
– Прекрасное планирование, – сказала Кэрол.
– Это весьма типично, – ответил он. – Только теперь Силы начали набор добровольцев среди этнических меньшинств. Китайский квартал является лишённой полиции ничейной землёй.
Майн-стрит является родным домом для покинутых, потерявших и потерявшихся. Она рассекает горло Китайского квартала с севера на юг. Когда они пересекали Майн, направляясь к Клину, чёрный подъёмный кран "Транс Ам" прогрохотал вниз по улице.
– Спорим, в течение нескольких лет это был опиумный притон, – сказала Кэрол.
Они остановились перед опустошённой лавкой мясника. Объявление в витрине извещало, что помещение вскоре будет занято "Диетической едой Фанквань Чжу". Из ниши, расположенной рядом с лавкой, ряд ступенек спускался к паре распахивающихся дверей. За дверью ступени терялись где-то вверху. По лестницам спускались трое панков в чёрных кожаных куртках, белых теннисках и чёрных джинсах. Завидев круглоглазых, они приостановились и фыркнули.
– Они выглядят весьма приветливо, – сказала Кэрол. – И татуировки у них очень симпатичные. Должно быть наверху у них клуб.
– Кто его знает, – сказал Цинк. – Невозможно проследить все банды. Каждую неделю образуются новые.
– Эмигрантские, да?
– В основном. Сто двадцать четыре тысячи прошений ещё ждут, чтобы их удовлетворили. Банды вербуют их прямо у трапа самолёта.
– Вечная проблема с иммигрантами, – сказала Кэрол, – заключается в том, что они не считаются с нашими ценностями. Для некоторых демократия означает свободу сходить с ума. Терпимость должна заканчиваться, когда поднимается стрельба.
– Мы прижали этого парнишку, – сказал Чандлер, – за поножовщину с членом соперничающей банды. Он спасся из Вьетнама со своей матерью, погрузившись вместе с сотней других на маленькую рыбачью шхуну. Через два дня после выхода из порта двигатель заглох, оставив их дрейфовать в открытом море. Когда пища закончилась, команда пригрозила беженцам ножами. Их заставили тянуть жребий, чтобы решить, кто будет съеден. Матери парня не повезло в лотерее, и её застрелили. Ему пришлось стать свидетелем того, как её разрезали и съедали кусок за куском.
Неудивительно, что он приехал, не испытывая никакого уважения к законам.
Здание гоминдана расположено на углу Пендер и Клина. На Клине находилось место, куда они направлялись, ресторан "Счастливый случай". Рядом с ним находилась китайская аптека. Недавно название на окне изменилось. Теперь она гласила "Фанквань Чжу Фармасьютикал Инк.".
– Парень, меня это выводит из себя, – сказала Кэрол, глядя в окно. – Сколько животных было убито, чтобы заполучить эти "лекарства"?
– Каждый напоминающий по форме свеклу мешок стоил жизни одному медведю, – сказал Цинк. – Самолёт "Эйр Индия" был взорван в 1985 году? Тот, что из Торонто?
Упавший в Ирландское море? Было сообщение, что вместе с ним пропало два чемодана весом по тридцать пять фунтов каждый. Охотник утверждал, что багаж содержал высушенные желчные пузыри тысячи канадских медведей. Его ущерб составил 125 000 долларов. Если бы пузыри достигли Востока, они бы стоили по меньшей мере миллион баксов.
Чандлер указал на олений рог на витрине. Отпиленные от него пластинки лежали в тележке ниже.
– В прошлом году экспортёр назвал Северо-западные территории "Заповедником дикой природы", – сказал он. – Азиат спросил, нельзя ли заключить договор с индейцами, чтобы они смогли охотиться на карибу независимо от сезона. Если бы это было так, он хотел бы получить разрешение на вывоз ста тон рогов. Он сказал, что будет платить индейцам по пятьдесят долларов за фунт, если они сложат рога в тундре так, чтобы его фирма смогла забрать их вертолётом. Такое разрешение означало уничтожение 22000 карибу. Индейцы получили бы 11 000 000 долларов.
– Видишь это? – сказал Цинк. – Это тигриные пенисы. А там, над ними, – рог носорога.
– Что за «медицинская» теория лежит в основе уничтожения редких видов?
– Точно не знаю, – сказал он. – Что-то связанное с идеей инь и янь.
СДЕЛКА
5:24 пополудни
Когда Кэрол и Цинк отправились дальше по улице, Уличные Демоны вошли в мясную лавку. Заперев за собой дверь, они спустились в подвал под Пендер-стрит. Ожидая, они толковали о том, сколько им заплатят этой ночью, до тех пор, пока с улицы не послышался звук автомобильного двигателя.
Кто-то вошёл в заднюю дверь.
Раздался звук шагов по лестнице.
Появился мужчина в деловом костюме.
– Где он? – спросил Мартин Кван.
Панки открыли морозильник и исчезли внутри. Круглоглазый, которого они выволокли оттуда, едва мог стоять.
Его руки были связаны за спиной, глаза – переполнены страхом. В рот ему был надёжно забит кляп. От дыхания носом кляп покрылся льдом, а слёзы, стекавшие по щекам, замёрзли торчащими сосульками.
– Мистер Ли, – сказал Кван. – Так как насчёт вашей земли?
Один из панков запустил электропилу.
– Наша фабрика будет втрое больше, чем планировалось. Для расширения нам требуется принадлежащая вам сегодня территория.
Было видно, как ротор вращался, набирая обороты.
– Вы продадите её не Тайваню. Вы продадите её мне. Это просто вопрос того, какое принуждение вам потребуется.
Панк развязал белому руки, а затем подтолкнул его к механизму.
– Вы, возможно, и не добрались до аэропорта благодаря моим друзьям, но ваш билет до Тайбэя может пригодиться. Люди всё время исчезают на Тайване.
Когда один из панков поднёс руку Ли к ножу, Кван достал из своего портфеля документы.
– Другую руку, – сказал Мартин. – Этой он пишет.
Взад-вперёд, взад-вперёд, пальцы Ли касались механизма, отсекающего тоненькие кружочки, словно от великолепно засоленной ветчины.
– После твоих пальцев, мой друг, под нож последует твой член. Скажете мне, когда будете готовы подписать, мистер Ли.
Хотя Ли и кричал, но из-за кляпа было слышно только приглушенное мычание. Кван положил договор о продаже на стол рядом с золотой ручкой. Голова Ли закивала вверх и вниз так быстро, что он вывихнул себе шею.
– Было бы проще, если бы вы сразу приняли моё предложение. Пожалуйста, будьте осторожны, чтобы не закапать документ кровью.
После того, как круглоглазый продал свою землю – документ был подписан задним числом, чтобы исключить его опротестование – Уличные Демоны завершили дело.
– Разрежьте его на кусочки, – сказал Мартин, швыряя на стол пачку банкнот.
– Когда мы встретимся с Красным Столбом? – спросил один из панков.
– Он возвращается из Гонконга сегодня ночью.
– Должны ли мы попытаться сами?
– Да, ему это доставит удовольствие. Ещё одна работа, и вы будете среди его 49.
Кван положил на стол адрес.
– Когда?
– Сегодня вечером. Доставьте ДеКлерка сюда, чтобы его мог допросить Красный Столб.
– А если будут проблемы?
– Убейте его, – сказал Мартин.
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО
Ричмонд, Британская Колумбия
5:25 пополудни
Когда самолёт загудел по взлётно-посадочной полосе, Головорез проснулся. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от яркого сновидения. Сон напомнил о событиях двадцатилетней давности.
Внутри Зала Предков Кванов, окружённого фармацевтическим комплексом вблизи от Воллд-Сити Цзюлуна, между Комнатой для Поющих Радостей и Жертвенным Алтарём проходил коридор. Два дерева в маленьких палисадниках росли по бокам этого коридора, и там же между двумя соснами стояла мраморная скамья. На лавке – мальчик, любующийся жёлтыми зубами, свисающими на шнурках с талии Главы рода.
Глава одет в свой великолепный халат, в одной руке у него нож-янь, во второй – меч для обезглавливания. Мальчик тоже одет в одежду, которую он должен носить, облачение, которое он не имеет права снимать без разрешения.
– Кто такой Фанквань Чжу, дедушка? – спрашивает он.
Глава вставляет нож-янь в ножны и садится рядом с мальчиком. Уперев клинок в землю, он кладёт руки на рукоятку меча.
– Спрашивать так, Становящийся Головорезом, значит спрашивать "кто мы такие?" Хочешь, чтобы я рассказал тебе историю нашей семьи?
– Да, дедушка.
– Деревья по обе стороны – это реликтовые сосны. Они являются самой долгоживущей формой жизни на Земле. Некоторые деревья в Мафусаильской долине в Белых горах пережили четыре тысячи девятьсот лет.
– А где находятся Белые горы? – спрашивает мальчик.
– На земле белых обезьян за океаном.
Шестилетний смеётся, вообразив обезьян.
– Наш род, Становящийся Головорезом, подобен этим соснам.
Глава указывает на одно из деревьев.
– Видишь, как новая поросль появляется на старых ветках с каждым поколением? Как «дедушкой» и «предками» является ствол сосны, так и я являюсь Главой Фанквань Чжу. «Отцовский» слой, как ты заметишь, полый и умирающий. Так и твоего отца больше не существует. Но видишь, как «сын» растёт, чтобы обновить сосну, совсем, как ты, Становящийся Головорезом, чтобы продолжить наш род? Тебе достанется Драконий Трон, когда я умру, и ты будешь определять Пути Фанквань Чжу.
Глава протягивает свои развевающиеся рукава, словно произнося заклинание.
– Двенадцать тысяч лет назад, – сказал он, – раса гигантских людей ростом в семь футов добралась до Срединного Царства. Откуда они пришли, не знает никто, но вскоре они привлекли внимание местных жителей. Поскольку их одежда блестела солнечным сиянием, их назвали Фанквань Чжу – Сыновья Отражённого Света.
Фанквань Чжу научили нас искусствам, неизвестным раньше. Обучение длилось так долго, что первые ученики умерли, завещав своим семьям хранить знания. Наконец, спустя столетия, гиганты исчезли, и с тех пор о них ничего не было слышно.
Те, кого они обучили, остались, чтобы строить то, чему были научены, в то время как семьи рассеялись по Срединному Царству.
Различные области были выбраны для различных искусств, поэтому семьи развивали различные виды деятельности. Одни развивали И Цзин, другие – фэн-шуй. Ну, а мы развивали искусство врачевания.
Засунув руку в один из рукавов, Глава вытаскивает оттуда украшенную резьбой кость.
– Что это? – спрашивает мальчик.
– Чиа-ку-вен. Кость-оракул, которая первая предсказала янь.
– Янь, дедушка?
– Янь Бессмертной Жизни.
Глава благоговейно протягивает кость мальчику. Его внук разглядывает древние символы, вырезанные на кости.
– Можешь ты догадаться, кто дал это нашей семье?
– Фанквань Чжу? Сыновья Отражённого Света?
– Пять тысячелетий назад, Становящийся Головорезом, император Шеннонг испытывал травы, чтобы изучить их действие. Делал он это в горах вблизи нашего дома в Сиане. "Материя лечащая" является древнейшей в мире книгой по лекарствам. У нас есть копия здесь, в Зале Предков. Но ещё старше, чем написанное на бумаге, кости-оракулы, Чиа-ку-вен, такие же, как и та, что ты держишь в руках. Эти кости достались от Фанквань Чжу.
– Могу я испытать янь? – спрашивает Головорез.
– Не в самой сильной форме. Это вопрос Исканий. Но ты можешь испытать более слабую элму янь.
– Когда, дедушка?
– Сейчас, если ты созрел для этого. Приходит время закладывать холодную часть в твоём мозгу.
Глава ведёт мальчика к Жертвенному Алтарю. Через отверстие в полу они спускаются к Лабораториям. Приблизившись к Донорской Ферме, Глава вручает мальчику свой нож-янь.
Коснувшись стены мечом для обезглавливания, он отпирает подвал.
Так много крови…
За окном самолёта мимо проносятся огни. За его стенками Ванкувер тянется до гор.
Книга ДеКлерка торчит из кармана в сиденье перед ним. Билет первого класса служит закладкой в интересующем Головореза месте:
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЕ ДРЕВО ЧЕЛОВЕКА
От четырёх до девяти миллионов лет назад последний общий исток обезьяны и человека разделился. С тех пор ветви эволюционировали раздельно. Хотя мы и знаем, что это разделение произошло в Африке, несколько тёмных мест не позволяют определить точное время. У нас до сих пор очень мало свидетельств об этом процессе.
Антропологи – народ весьма вздорный. У них нет единого мнения по поводу того, какой вид был "последним общим истоком". До сих пор наиболее популярным кандидатом на эту роль – исходя из скелетов и структуры зубов – является древняя обезьяна дриопитек. Этот первобытный гигант бродил по лесам Африки, Европы и Азии до тех пор, пока не исчез около восьми миллионов лет назад.
Какие бы виды ни находились у ствола нашего генеалогического древа, учёные сошлись на результатах разделения. Одна ветвь – понгиды – стала современными обезьянами. Другая – гоминиды – эволюционировала в нас с вами.
Кто был первым гоминидом, является вторым спорным вопросом. Похожий на обезьяну амапитек периодически то становится фаворитом, то отстаёт в этом соревновании.
Во всяком случае, между тремя и четырьмя миллионами лет тому назад в Африке развился австралопитек. Строение его таза позволяло ему сохранять вертикальное положение и двуногую походку; таким образом, этот субчеловек обладал двумя характерными чертами, которые ставят человека особняком от других животных.
В 1974 году была откопана "Люси". До этого открытия были известны несколько подвидов австралопитека. Все они ходили на двух ногах, обладали мозгом большим, чем у других млекопитающих, и поедали пищу при помощи уплощённых, низкопосаженных зубов. Учёные знают наверняка, что австралопитек эволюционировал в нас, но какие подвиды являлись связующим звеном, остаётся загадкой.
Люси была обнаружена в Хадаре, в Эфиопии. Её останки были много древнее и менее развиты, чем у более ранних находок. Чтобы отпраздновать это событие, охотники за останками кутили всю ночь, лакая пиво и слушая на магнитофоне битловскую "Люси в небе с брильянтами". Хотя и обозначенные позже как "австралопитек отдалённый", утром останки получили эту свою кличку.
Вопрос австралопитека остается предметом академических споров. Каждое новое открытие – такое, как Чёрный Череп в 1985 году – кажется, разрушает то небольшое согласие, которое достигнуто в этом вопросе. Одна теория, однако, стоит над другими и наиболее правдоподобно поясняет то, как мы эволюционировали.
"Австралопитек отдалённый" развился в нас. Люси является праматерью всех более поздних гоминидов, и австралопитека, и первого человека. Это разделение произошло около трёх миллионов лет тому назад, после чего обе ветви жили бок о бок. Позже австралопитек вымер.
Гомо габилис ("человек искусный") был открыт в 1964 году. Откопанный Луисом Лики в Танзании, он скорее всего был первым человеком. Лики дал такое название виду за то, что он пользовался каменными орудиями.
Полтора миллиона лет тому назад, незадолго до того, как вымер австралопитек, гомо габилис был вытеснен гомо эректусом (человеком выпрямленным). Обладая мозгом, превышающим мозг австралопитека почти в два раза, Пекинский Человек и Яванский Человек относятся к этой группе. "Человек выпрямленный" был гоминидом, который мигрировал из Африки, чтобы осесть в Евразии. Только спустя 500 000 лет он уступил место древнему гомо сапиенсу, который, в свою очередь, эволюционировал в неандертальца и в нас.
Сорок тысяч лет назад мы впервые появились на сцене.
Гомо сапиенс сапиенс.
Современный Человек.
Кто или что был гигантопитек?
В Китае зубы дракона считают обладающими целебными свойствами…
ЧЕРЕПНАЯ КОРОБКА
Ванкувер
5:27 пополудни
ДеКлерк готов был закончить рабочий день, когда вошёл Мак-Дугал.
– У Чана не получается связаться с министром Ки.
– Который час в Пекине?
– Девять тридцать завтрашнего утра.
– Если Эрик свяжется с ним, пусть позвонит мне домой.
ДеКлерк сунул факс из Гон Ан Чжу в свой дипломат.
Порывы ветра швыряли потоки воды в оконное стекло.
Застегнув пальто, он поднял воротник.
– Чувствуешь удачу? – спросил Джек.
– Не особенно. Зато ты выглядишь, как кот, поймавший канарейку.
Мак-Дугал вытащил лотерейный билет и помахал им в воздухе.
– Сколько ты выиграл?
– Не я. Ты. Это билет, который ты дал мне с написанным на обороте телефоном ветлечебницы. Я сверил его с газетой. Ты выиграл 10 000 долларов.
– Чёрт меня побери, – сказал ДеКлерк. – И я вышвырнул их. Как ты потратишь свою треть, Джек?
Западный Ванкувер 6:23 пополудни ДеКлерк остановился в Дандараве, чтобы запастись горючим. Как всегда, Чарли сидел в своей крошечной будке.