Смит Барбара Доусон. Ее тайная связь

   Неужели этот полусумасшедший инвалид убил ее мать? Изабелла подбирала слова с величайшей осторожностью.
   – Вы, наверное, были вне себя. А что бы вы сделали с женщиной, которая вас так разозлила?
   – У меня свои методы укрощения непокорных. – Лицо старика расплылось в похотливой улыбке. – Иди сюда. Я тебе покажу.
   Девушка не тронулась с места. Она ни на минуту не забывала о проклятом дневнике в потайном кармане юбки.
   – Значит, вы навестили Аврору прошлой весной, примерно за месяц до ее смерти?
   – Смерти? – Линвуд покачал головой. – Что за вздор?
   – Вы не могли не знать. Через несколько дней после вашего посещения Аврора серьезно заболела. – Изабелла перешла на шепот. – Может, вы дали ей что-нибудь съесть или выпить?
   – А? – Старик приложил ладонь к уху. – Ты принесла мне выпить? Ну, нет! Больше никаких лекарств.
   Неужели он нарочно разыгрывал слабоумного? Господи, с минуты на минуту вернется слуга, внизу ждет Хелен! И она решила сказать то, что говорила ей Минни.
   – Накануне того дня, когда заболела мать, видели мужчину, входившего в ее спальню. А когда вы в последний раз видели Аврору Дарлинг?
   – Заболела, – пробормотал герцог. – Хватит разговоров о болезнях. Лучше сыграем в триктрак.
   – Я пришла сюда не для игр. Мне интересно, не дарили ли вы чего-нибудь маме? Например, коробку конфет? Или бутылку вина? – Если Линвуд хотел заставить Аврору прекратить записи, он мог подмешать яд во что угодно.
   – Перестань бубнить. Это там! – Он вытянул корявый палец.
   Это? Изабелла обернулась, почти готовая увидеть флягу с отравленным вином или скрепленное подписью признание. Однако на столике с мраморной крышкой лежала только доска для игры.
   – Подай ее сюда, – раздраженно приказал герцог, – или я прогоню тебя прочь.
   Чего он хотел добиться игрой? Почему сразу не заявил, что не имеет отношения к смерти Авроры?
   Решив ему во всем потакать, девушка прошла по тончайшему восточному ковру, взяла тяжелую доску и поставила у изголовья.
   – Не туда, – проворчал герцог. – Сюда. – И похлопал по одеялу рядом с собой.
   Изабелла осторожно приблизилась. Старик выглядел безобидным: плечи сгорблены, руки безвольно упали на колени. Прикованный к постели, немощный инвалид. И все же она была рада, что в потайном кармане спрятан кинжал.
   – Может, вы хотя бы расскажете, каким образом узнали, что Аврора пишет дневник? – спросила она, пока герцог устанавливал доску. – Вас предупредил кто-нибудь из ее любовников?
   Старик не ответил. А когда Изабелла подняла глаза, то увидела его похотливый взгляд. С торжествующим воплем он рванулся к ней, потащил ее на постель. Бедром она задела игральную доску, кости с фишками разлетелись в стороны. Девушка боролась изо всех сил, пытаясь освободиться, но руки у герцога оказались на удивление сильными.
   – Поймал! – завопил он. – Неплохая шутка, Аврора! Я хорошо тебе подыграл?
   Неужели герцог принял ее за мать? Да, он окончательно свихнулся!
   – Ошибаетесь, я Изабелла. Сейчас же отпустите меня!
   – Ты всегда обожала погоню. Помнишь, как однажды я прикинулся бандитом и ловил тебя на пустыре за Карлтон-Хаусом? Хорошо еще, что ты не разбудила своими стонами регента.
   – Я не Аврора.
   – Разумеется, нет. Ты скромная девственница, и сейчас я тебя изнасилую.
   Смеясь, герцог потянулся к ее груди. Изабелла попыталась его ударить, но помешала шляпка, болтавшаяся на руке, что еще больше развеселило старика.
   – Черт, – воскликнул он. – На тебе корсет. Ну-ка повернись!
   Только бы добраться до кинжала! Превозмогая страх, Изабелла сделала вид, что подчиняется. Может, это единственный шанс. Она запустила руку в карман, и в ту же секунду пальцы схватили нож.

Глава 7

   Негодяйка все-таки проникла в его дом. Стягивая на бегу перчатки, Керн перескакивал через две ступеньки. Едва он вернулся из парламента, ему тут же доложили, что в гостиной его ожидают леди Хелен Джеффриз и мисс Изабелла Дарси. Несчастный лакей моментально получил нагоняй, хотя граф не собирался его наказывать.
   Он уже на себе испробовал гипнотическую силу темных глаз Изабеллы. Если кого-то и наказывать, то ее. И только ее.
   Хелен встретила жениха на пороге гостиной с чашкой в руке и наивной улыбкой на губах.
   – Ах, Джастин, как я рада вас видеть!
   – Миледи. – Керн поклонился, шагнул в гостиную и огляделся. Но Изабеллы нигде не было: ни у чайного столика со сладостями, ни в укромном кресле у окна, ни с развернутой книгой в углу. Кроме Хелен в комнате находилась только мисс Гилберт, которая неловко поднялась с места и сделала реверанс.
   – Милорд, Боже мой! Ах, Боже мой! Керн повернулся к невесте.
   – А где мисс Дарси?
   – Ей понадобилось на минутку уединиться, – вспыхнула Хелен.
   – Где?
   – У нее возникла… настоятельная потребность.
   Керн вдруг понял смущение невесты и дьявольски умный план Изабеллы.
   – Давно она ушла?
   – Минут пятнадцать назад. Я уверена, она скоро вернется…
   Проклятие!
   Граф швырнул перчатки на стол и направился к двери, но маленькая рука удержала его за локоть.
   – Джастин, присядьте. Я налью вам чай, и мы просмотрим список приглашенных.
   – Позже.
   – Нет, теперь. – В Хелен проявилась небывалая твердость. – Вы, наверное, сердитесь, что я не послушалась вас и приехала без приглашения. Но как женщина независимая я хочу сама принимать решения.
   И это дело рук Изабеллы, мрачно подумал Керн. Использовала свое влияние, одурачила милую, доверчивую девушку, чтобы проникнуть в их дом и все расстроить.
   Чтобы осуществить свой план шантажа.
   – Поверьте, я не сержусь. – Он похлопал невесту по руке с такой неподдельной нежностью, которая скрыла тлеющее в нем раздражение. – А теперь извините. У меня тоже настоятельная потребность.
   Изабелла, скорчившись на кровати, глядела на Линвуда. Зеленые глаза старика изумленно округлились, как у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Секунду назад он казался энергичным насильником, а теперь лежал не шевелясь.
   Изабелла держала нож у его чресел.
   – Только попробуй коснуться, и я тебя кастрирую.
   Умоляя небеса, чтобы герцогу не пришло в голову продолжить борьбу, девушка начала отползать от него. Сердце гулко билось о ребра. Единственными звуками в комнате были ее дыхание и шелест юбок. Оказавшись у края постели, она встала на пол, хотя ее ноги заметно дрожали. Изабелла не решалась повернуться к герцогу спиной, поэтому выставила перед собой кинжал и стала пятиться к двери.
   Она еще чувствовала его руки, которые тянулись к ней, щупали, мяли. Те самые руки, что когда-то ласкали ее мать. Но она не разрешила себе думать об этом. Нужно воспользоваться своим преимуществом и задать герцогу вопросы, пока старик еще покорен. Глубокий вдох не смог ее успокоить, и голос у нее дрогнул.
   – Теперь, когда я полностью завладела вашим вниманием, может, вы скажете правду? Вы подмешали отраву в еду, которую давали матери. Например, в шоколад.
   – Шоколад? – Герцог непонимающе моргнул. – Когда я давал тебе шоколад?
   – Не мне. Моей матери. Авроре Дарлинг. Ее отравили… Скрипнула дверь, в комнате потянуло холодом, из маленькой гостиной донесся звук торопливых шагов.
   Лакей.
   У Изабеллы чуть не подогнулись ноги, но она продолжала внимательно следить за герцогом. Еще бы одну минуту, только одну минуту!
   – Уходи! У нас с его светлостью личный разговор…
   – Осторожно! – вдруг завопил Линвуд, размахивая широченными рукавами ночной рубашки. – У девчонки нож!
   Кто-то стиснул ей запястье, и она вскрикнула от боли, выронив из онемевших пальцев кинжал. Изабелла обернулась – на нее смотрели холодные глаза лорда Керна.
   Протесты замерли в горле, вылетел лишь какой-то нечленораздельный звук. Но девушка собрала последние силы и ответила не менее холодным взглядом. Несколько мгновений каждый хотел взять верх над другим. Потом граф неожиданно отпустил ее. Изабелла покачнулась, ударилась о стену и сползла на пол.
   Подобрав кинжал, лорд Керн засунул его во внутренний карман плаща. Боже мой! Она поймана с поличным! Тем не менее, Изабелла чувствовала себя в безопасности от полубезумного герцога.
   – Негодяйка грозила отрезать мне яйца. – Старик прижал ладони к ночной рубашке, защищая место, о котором говорил. – Я не понимаю. Она меня соблазняла, играла со мной.
   – Мисс Дарлинг любит игры. – Граф бросил на нее уничтожающий взгляд, и ей потребовались усилия, чтобы не смутиться, не опустить глаза.
   – Милорд, вы появились в нужный момент, иначе ваш папенька отныне говорил бы дискантом.
   Но граф ее, видимо, не слышал. Он подошел к кровати и помог старику лечь под одеяло.
   – Успокойтесь, ваша светлость, она вас больше не потревожит. Я этого не позволю.
   – Ты лишаешь меня даже проститутки, – заныл герцог и вдруг стукнул кулаком по кровати. – Чертов тюремщик! Это мой дом! Я принимаю тех, кого мне угодно.
   Керн терпеливо налил микстуру и сунул ложку в рот отцу.
   – Глотайте!
   – Ни за что.
   – Глотайте, – повторил Керн.
   – Эта гадость лишит меня мужского естества быстрее ножа.
   – Вас лишает мужского естества болезнь, так что пейте ради здоровья.
   Герцог набрал микстуру в рот и коварно посмотрел на сына. Однако тот быстро зажал ему ноздри и заставил проглотить лекарство.
   – Чертов ублюдок. – Старик вытер губы рукавом. – Никогда не позволял своему члену управлять мозгами.
   – Ошибаетесь. – Граф наклонился к отцу, и девушка не могла увидеть выражение его лица. – Я определенно не ублюдок.
   Изабелла удивилась враждебным отношениям сына и отца, но поразмыслить над этим не успела: в комнату ворвался слуга, уже в чистой ливрее, с белоснежными кружевами. При виде графа он начал беспрестанно кланяться, извиняться и чуть не распростерся ниц. Керн отдал короткое приказание, затем обернулся.
   Изабелла выпрямилась, скрывая дрожь, когда он двинулся к ней, взял ее за руку и вывел из спальни. Они миновали гостиную и вышли в коридор. Девушка спотыкалась, ноги путались в нижних юбках, смятая шляпка колотила по бедру.
   Нет, он ее не запугает, она ему не позволит. Внизу ждет Хелен, поэтому графу остается лишь излить на незваную гостью свою ярость и отпустить. Но чего она достигла разговором с герцогом? Ничего полезного не узнала, придется возвращаться сюда опять.
   – Линвуд почти слабоумен, – заявила девушка. – Потому вы и прячете его в спальне. Не решаетесь выпустить в общество.
   Керн бросил на нее мрачный взгляд.
   – В данный момент сумасшедший не он. – Граф угрожающе толкнул одну из дверей и завел девушку в какую-то огромную спальню. Задернутые шторы не пропускали дневной свет, пыльные чехлы закрывали кресла и кровать, отчего казались мерзкими соглядатаями.
   Керн выпустил ее руку и со сдерживаемым гневом начал расхаживать до незажженного камина и обратно. Каблуки гулко стучали по деревянному полу.
   Спина у Изабеллы покрылась мурашками, перед холодным гневом мужчины решительности поубавилось.
   – Я хочу вернуться к леди Хелен, – сказала она. – Кузина уже недоумевает, что меня так задержало.
   Изабелла шагнула к двери, но граф преградил ей дорогу.
   – Пусть недоумевает. Вы сможете придумать новую ложь, я уверен.
   – Нам нельзя оставаться наедине, это может вызвать скандал.
   – О скандале нужно было думать, когда вы пытались соблазнить старика. – Он презрительно оглядел ее с головы до ног. – Хотели подсластить шантаж, предложив себя? Так знайте, мне официально поручено вести дела Линвуда, так что ваши усилия оказались напрасными.
   – Я его не шантажировала.
   – Нет? Значит, хотели занять в постели герцога место своей матери?
   Изабелла вцепилась в столбик кровати. Почему ей так больно оттого, что Керн неверно судит о ней?
   – Я не хотела его соблазнять. Это фантазии герцога. Причуды отца вам известны лучше, чем мне.
   – Мне также известна ваша склонность: предлагаете свое тело любому, кто носит брюки.
   – В таком случае, милорд, память вас подводит. Во время нашей первой встречи не я, а вы мне что-то предлагали.
   – Предлагал. – В голосе Керна послышались угрозы. – К сожалению, я не взял того, что вы так свободно раздаете другим.
   Он подошел вплотную, и Изабелла вздрогнула. В этом человеке ощущалась сила божества, которое спустилось с небес, чтобы покарать непокорного смертного. Однако странное любопытство удержало девушку на месте. Охваченная непонятным возбуждением, она не смогла бы кинуться прочь, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
   Изабелла вдруг очутилась в плену его объятий, но, прежде чем граф успел применить силу, она поднялась на цыпочки, сама встретила его губы и таяла в поцелуе до тех пор, пока не запылала, словно в лихорадке. Язык Керна с мягкой настойчивостью проник ей в рот. Божественная вспышка страсти открыла Изабелле, насколько она жаждала, чтобы именно этот человек заполнил пустоту у нее внутри.
   Керн. Боже мой! Она целовалась с лордом Керном. Страстно! До беспамятства!
   – Нет, – прошептала она, вдыхая незнакомый запах мужчины. – Хватит, это неправильно.
   – К дьяволу все, – пробормотал граф и начал целовать ее с еще большим пылом.
   Она чуть не задохнулась, когда широкая ладонь накрыла ей грудь и со знанием дела принялась исследовать тело. Фамильярность, отвратительная в старике, на этот раз всколыхнула чувства. Нельзя позволять Керну подобных вольностей. Но девушка сама этого хотела, испытывала потребность в его ласках, желала ощутить его руки. Хотелось того, о чем она слышала от тетушек, – соединения тела с телом.
   Словно угадав ее чувства, Керн нащупал пуговицы у нее па спине, а их губы продолжали сливаться в бесконечной череде безумных поцелуев. Пальцы графа дрожали, как дрожала и Изабелла от неведомого возбуждения. Она легонько погладила его по щеке, наслаждаясь шероховатостью кожи и шелком волос. Как восхитительно разжигать страсть в мужчине, которого она считала врагом, холодными бесчувственным! Как бесподобно ощущать собственное желание, будто / в ее тело переселилось иное существо, которое давало волю сладострастию!
   Когда граф распустил шнуровку, холодный воздух остудил ей спину и девушка поежилась от удовольствия. Одежда перестала ее стеснять, и она сама помогла Керну снять с нее корсет. Теперь Изабеллу прикрывал один тонкий батист, но в следующий момент она лишилась и рубашки. Ладонь графа легла на обнаженную грудь.
   – Боже, как ты красива!
   Эти слова, произнесенные охрипшим голосом, доставили Изабелле плотское наслаждение. Керн ласкал ее губами до тех пор, пока она не опрокинулась навзничь, увлекая его за собой, и оба рухнули на постель. Граф оказался сверху, придавив ее всем телом.
   Даже сквозь юбки она бедром почувствовала твердость его плоти и вспомнила рассказы тетушек о том, каким образом проявляется страсть у мужчин. Теперь, испытывая необузданное желание, Изабелла поняла, насколько близки они от пропасти. Она уперлась руками в его плечи, но это было все равно, что попытаться оттолкнуть гранитную стену.
   – Нет, Керн. Мы не должны. Мы не можем.
   – Можем. Я тебя хочу. Ты мне нужна.
   Ночами Изабелла мечтала, чтобы такие слова произнес ее пока неведомый любовник. Губы Керна скользнули по груди, и жар поцелуев растопил остатки сопротивления. Рука скользнула под юбки.
   Дневник. Он может найти дневник. Маленькую книжицу у ее бедра…
   Изабеллу точно ударило молнией. Ведь Керн – враг, человек, способный разрушить все планы. И уничтожить ее.
   – Послушайте… Остановитесь же!
   – Ради Бога, перестань болтать! – Граф сдавил губами чувствительный сосок.
   Девушка судорожно вздохнула, сопротивляясь телесному удовольствию и безумному желанию, уперлась обеими руками в его волевой подбородок, заставив графа, наконец, посмотреть на нее. Первобытная страсть была такой пугающей и… невероятно соблазнительной.
   – Хелен ждет нас внизу, – сумела выговорить Изабелла.
   Керн ответил невидящим взглядом, руки продолжали ласкать ее тело, отчего кожа покрылась мурашками. Но вдруг до него дошел смысл сказанного: взгляд мгновенно стал осмысленным, дикая страсть угасла, руки сжались в последний раз, и с возгласом разочарования он соскочил на пол.
   Граф пробежал через полутемную спальню и, согнувшись, оперся ладонями о столик. Тяжелое дыхание ясно говорило, чего ему стоило овладеть собой.
   А душу Изабеллы уже терзали сожаления. Она чувствовала себя брошенной, одинокой, хотя не находила в своей реакции никакого смысла, поскольку ей нечего было оплакивать. Почему бы не радоваться, что она не уступила Керну и поставила его в неловкое положение?
   – Перестаньте смотреть на меня! – бросил через плечо граф. – Одевайтесь!
   Изабелла подскочила и рывком села в кровати. Натягивая рубашку, а потом, возясь с корсетом, она краем глаза следила, как он подошел к зеркалу. Когда граф повернулся, он снова выглядел благородным джентльменом: прическа – волосок к волоску, ни единой морщинки на зеленом сюртуке. Зато Изабелла понимала, что беспорядок в ее одежде и внешности непоправим.
   – Вы должны мне помочь. – Она тщетно пыталась дотянуться рукой до шнуровки. – Не могу же я ходить с распущенным корсетом!
   Керн направился к кровати, но его губы неодобрительно сжались, а лицо стало высокомерным.
   – Повернитесь!
   Изабелла тут же подчинилась, ибо минуты быстро убегали одна за другой. Она скрестила руки, чтобы дать ему возможность затянуть шнуровку, но его пальцы, касавшиеся ее спины, разжигали в ней дьявольское пламя.
   – Не туго? – поинтересовался он, и охваченная непонятной застенчивостью Изабелла помотала головой.
   Ей казалось странным, что за ней ухаживает мужчина, тем более аристократ, презирающий ее. У нее заныло сердце, но девушка сразу вскинула голову. Наверняка его дурное мнение укрепилось. Клянет ее за то, что сбила его с пути истинного. А свои грехи оправдывает.
   Но Керн держал свои мысли при себе. Укрывшись за безразличным молчанием, он застегнул ей платье, дождался, пока она поправит волосы и измятую шляпку, потом распахнул перед ней дверь. Настоящий джентльмен.
   Холодное самообладание графа укололо Изабеллу. Словно и не было их пылких ласк на кровати. Ей хотелось разбить вдребезги высокомерное спокойствие, напомнить, что он мужчина, как все остальные, что его воспитанность – только внешний лоск.
   Подойдя к нему, она провела кончиками пальцев по его щеке и губам.
   – Не тревожьтесь, милорд. Я надежно сохраню вашу маленькую тайну. Во всяком случае, до поры до времени.
   Едва заметная вспышка в глубине зеленоватых глаз выдала его беспокойство.
   – У меня нет тайн.
   – Теперь есть, – насмешливо улыбнулась Изабелла. – Как знать, вдруг настанет день, когда я вздумаю написать собственные воспоминания.
   Икар всегда приходил ко мне под покровом темноты.
   Самый скрытный из моих любовников, преподобный лорд Реймонд Дж. предавался наслаждению, когда ничье око не могло узреть его отход от благочестия. И тогда он давал волю склонности переодеваться в мое нижнее белье, изображая из себя падшего ангела.
   Один из его ночных визитов запомнился мне в особенности. Я провела весьма приятный вечер с неким господином из Корнуолла, а после его ухода вернулась в постель. Среди ночи меня вдруг разбудили. Кто-то ощупывал мое тело, шепча на ухо гнусные предложения. Икар вырядился в мое лучшее боа, шелковую сорочку и чулки с подвязками. Но для меня это не имело значения, поскольку под женским нарядом скрывалось мужское орудие. Какую радость мы испытали той ночью! Каким предавались усладам Эроса! А когда страсть иссякла, он крадучись ушел, словно жар нашей встречи спалил его ангельские крылья.
   Ты удивляешься, любезный читатель, отчего я терпела любовника, который стыдился показаться со мной на людях? Возможно, дочери сельского викария нравилось забавы ради ввергать добропорядочного священника во грех. А может – о да, так оно и было,– я успокаивала сердце, заполняла пустоту, лишившись первой настоящей любви. Моего дорогого Аполлона.
   Исповедь жрицы любви.

Глава 8

   Войдя на следующее утро в спальню отца, Керн застал его в компании горничных.
   Сброшенное с кровати белье устилало пол; солнце, льющееся сквозь раздвинутые шторы, освещало герцога, восседавшего в кресле. Две хихикающие служанки наперебой добивались его внимания. Одной он запустил руку под юбки, другой уткнулся лицом в грудь.
   Керн считал, что привык к распутству отца, но после ночи размышлений о падении собственной нравственности потерял терпение. Он решительно взял горничных за лямки передников и поставил на ноги. Хохот моментально перешел во всхлипывание.
   – Милорд, не наказывайте меня! – запричитала полненькая. – Мы не хотели ничего дурного.
   – Не выгоняйте меня на улицу! – подхватила вторая. – Иначе я умру с голоду.
   – Не смейте больше приближаться к этой комнате! – приказал Керн. – А теперь вон!
   Служанки испуганно обошли его стороной, подобрали испачканное белье и выскочили в коридор.
   Линвуд скрестил руки на измятом халате, из-под которого виднелись его голые старческие ноги.
   – Не кипятись, мой мальчик. Ничего дурного нет в том, что мы немного позабавились. Скажу тебе откровенно: поиграешь с милашкой и чувствуешь себя поживее. А у тебя, сколько лет их не было? Четырнадцать, уж никак не меньше?
   Керн заглянул в мрачный колодец памяти, и у него закружилась голова. Не позволяя втянуть себя в ссору, он подошел к свинцовому переплету окна и оперся о подоконник. В последнее время отец беспокоил его: то не мог вспомнить собственное имя, то не узнавал сына. Но сегодня блестящие глаза старика показались ясными.
   – Где Муллинз? – спросил Керн. – Без него сюда не имеет права входить ни одна горничная.
   Герцог оскалил в улыбке зубы.
   – Перед тем как появились служанки, у моего тюремщика случилась маленькая неприятность: Мне показалось, что я потерял ночной горшок, и вместо горшка написал прямо на него.
   Керн подавил смешок. Отец был мастером на всякие проделки.
   – Значит, ему надо держать здесь лишний комплект одежды. А теперь я хочу поинтересоваться вашей вчерашней гостьей. Мисс Изабеллой Дарлинг.
   – Славная у нее задница, а? Жаль, что ты не имеешь дела со шлюхами.
   Имел, подумал граф. По крайней мере, с этой. Память не давала ему спать полночи: он вспоминал ее тело, свежесть поцелуев, мягкие груди, неописуемый момент, когда он накрыл Изабеллу своим телом и оказался в колыбели ее бедер. Даже сейчас эта ведьма будила в нем сладострастную муку.
   Да, у него те же порывы, что у любого мужчины, но до вчерашнего дня ему удавалось держать их в узде. Боже! Как он мог забыть о Хелен?
   – Меня беспокоят некоторые уверения мисс Дарлинг. Она заявила, что не шантажировала вас. Это правда?
   – Шантаж? – Линвуд озадаченно моргнул. – Но каким образом негодяйке удалось бы выудить из меня деньги? Я даже ни разу с ней не спал. Да хоть бы и так, она была бы одной из многих.
   – У нее дневник Авроры. Вы уверены, что она не грозила опубликовать эту гадость?
   – Не припоминаю. – Герцог потер морщинистый лоб. – Странно, я вдруг решил, что она Аврора… пока та не наставила на меня свой нож. По утрам я часто не могу совладать с мозгами.
   Справившись с жалостью, Керн сосредоточился на явном несоответствии в его словах.
   – Значит, она, вероятно, пыталась вас соблазнить? Вы сами так сказали. – Но в подобных действиях Изабеллы граф не видел ни малейшего смысла. Плутовка могла выбрать более молодых, более обеспеченных и доступных мужчин. – Тогда зачем она приходила сюда?
   – Я тебе уже говорил. Она спрашивала, не подмешал ли я в коробку с шоколадом яд. – Линвуд насмешливо фыркнул. – Я никогда не дарил женщинам шоколад. Достаточно и того, что у меня в брюках.
   – Яд? – Керн похолодел. Какую дьявольскую игру она затеяла? – Вспомните поточнее, что вам сказала мисс Дарлинг.
   – Что отрежет мне яйца, вот что! И все потому, что я принял ее за мать.
   – Забудем об этом. Я хочу узнать о яде. Как вы думаете, кого отравили?
   – Наверно, ее мать. – Изъеденное морщинами лицо герцога сморщилось. – Но я бы Аврору и пальцем не тронул. Мы провели вместе столько сладких мгновений. Очень много сладких мгновений. – Он горестно помотал головой.
   Озадаченный Керн снова оперся о подоконник. Значит, Изабелла считала, что ее мать убили.
   Невероятно.
   Но эта мысль уже захватила графа и пролила новый свет на намерение девушки любой ценой попасть в высшее общество. Может, Изабелла вовсе не охотилась за состоянием.
   Может, она хотела заманить в ловушку убийцу.
 
   – Хочешь украсть его для себя? – поинтересовалась Кэлли.
   Зеркало отразило ее фарфоровое кукольное лицо с нелепым чепцом служанки на шикарных белокурых волосах. Хитроватая улыбка обнажила испорченные зубы.
   Рука со шпилькой замерла в воздухе. Изабелла еще улыбалась, представляя, что прихорашивается для мужчины, который лежит в кровати и смотрит на нее. Она нарочно придумала его безымянным и безликим, только силуэт любовника, ждущего радостных утех. Но сегодня его черты были удивительно знакомыми.