Смит Уилбур. И грянул гром

   — Поосторожней! — предупредил пострадавший.
   — Ты — ублюдок! Я тебе покажу!
   Теперь они ехали рядом. Внезапно выпрямившись, Дирк ударил Майкла носком ботинка и выбил его ногу из стремени, но при этом упал и сам. Майкл, растерявшись, цеплялся за переднюю луку седла, пока не перевернул его. Центр тяжести сместился, Пасмурный, освободившись от всадника, свернул с тропинки. Майкл упал в песок и покатился, прижав колени к животу.
   — Вот тебе! — с вызовом крикнул Дирк, выбравшись на берег и направляясь к вельду.
   Майкл в воде с трудом встал на ноги и поспешил к жеребенку, который семенил ему навстречу. Седло свешивалось ему на грудь.
   — Грязная маленькая свинья! Если бы Син только знал! — Майкл поймал Пасмурного, пока он не начал пить, перевернул седло на спину и закрепил подпругу. — Теперь я не могу допустить, чтобы ты выиграл! — Он вскочил на коня. — Я не позволю ему выиграть!
   За двести ярдов рубашка Дирка казалась крохотным белым пятнышком на фоне коричневой травы. Когда он проезжал мимо предпоследнего пункта, один из стюардов крикнул:
   — Что случилось с Майклом?
   — Он упал в реку, — ответил Дирк. — С ним покончено. — Его голос дрожал от восторга.
   — Он впереди! Дирк впереди! — Встав на капот, Син направил бинокль на вершины камедных деревьев. Он первым заметил крохотную фигурку всадника.
   — А где Майкл? — поинтересовалась Рут.
   — Он не мог сильно отстать, — пробормотал Син и с волнением стал ждать его появления. Он очень беспокоился, наблюдая за тем, как Дирк поднимался по холму, и последними словами ругал за грубое обращение с Солнечной Танцовщицей. Потом Син начал умолять Майкла появиться на горизонте. Последний раз всадники исчезли из виду, когда преодолевали Бабуиновый поток.
   — Этот маленький идиот едет не туда! Я же не велел ему объезжать все болото, а срезать.
   — Майкл не появился? — повторила свой вопрос Рут.
   Син снова перевел бинокль на вершину, сильно волнуясь.
   — Откуда мне знать, куда он делся. — От переживаний он говорил очень резко. Син заставил себя успокоиться и обнял жену. — Он сам может о себе позаботиться, и нет смысла заранее расстраиваться.
   Дирк почти спустился с холма. За ним клубилось небольшое облако пыли, так как кобыла едва касалась земли.
   — Все еще не видно Майкла? — волновалась Рут.
   — Нет, еще нет. — Син вздохнул. — Дирк перегоняет его по крайней мере на четверть мили.
   Вдруг многие с облегчением вздохнули.
   — Вон он!
   — Сейчас он будет спускаться с холма.
   — Даже если Майкл полетит, то все равно не догонит Дирка!
   Син перевел бинокль с Майкла на Дирка, оценивая их скорость и шансы.
   — Дирк добрался до гребня горы, но Майкл близко, — сообщил он.
   Но Ада не видела Майкла. Дирк лидировал и должен был победить. Она посмотрела на Гарри. Он стоял у финиша в сотне ярдов от нее, но даже с такого расстояния она видела его опущенные плечи и грустное лицо. Подковы Солнечной Танцовщицы разбивали его жизнь.
   Не в состоянии усидеть на месте, Ада спрыгнула с повозки и побежала сквозь толпу к «роллсу».
   — Син. — Подбежав к машине, она тронула его за ногу, но он был так увлечен, что не видел и не слышал ее. — Син! — закричала Ада и со всей силы дернула его за брючину.
   — Мама? — Он неохотно оторвался от бинокля и посмотрел на нее.
   — Я должна поговорить с тобой. — Ей приходилось перекрикивать гул возбужденной толпы.
   — Не сейчас. Они подходят к финишу. Забирайся сюда и сама все увидишь.
   — Я немедленно должна поговорить с тобой. Немедленно слезай! — Ее тон шокировал его. Кинув последний взгляд на скачку, он соскочил.
   — В чем дело? Пожалуйста, давай покороче. Я не хочу пропустить…
   — Я буду немногословна. — Син никогда не видел мачеху такой злой. — Я хотела сказать, что не думала дожить до того дня, когда не буду испытывать к тебе никаких чувств, кроме презрения. Ты часто не задумывался о последствиях, но никогда не был безжалостным.
   — Мама, я… — Он растерялся.
   — Послушай. Ты захотел уничтожить брата и добился этого. Надеюсь, это доставило тебе удовольствие. Теперь Теунискрааль твой. Радуйся и спи спокойно.
   — Теунискрааль? Что ты хочешь этим сказать? — От смущения Син кричал на нее. — Я не спорил на Теунискрааль!
   — Конечно же ты — нет. — Ада презрительно усмехнулась. — За тебя это сделал Ронни Пай.
   — Пай? Что он собирается с ним делать?
   — Все! Вы вдвоем это спланировали. А еще он помог тебе втянуть Гарри в эту авантюру. У Пая закладная на Теунискрааль!
   — Но… — постепенно Син начал все понимать.
   — Ты отобрал у него ногу. А теперь еще и Теунискрааль. Но за это ты заплатишь моей любовью. — Она посмотрела ему прямо в глаза, но в них читалась боль. — Прощай, Син. Больше мы не будем с тобой разговаривать. — И она медленно побрела прочь. Она шла, как старуха, усталая и несчастная.
   Син все понял и побежал к финишной прямой. Толпа расступилась, как стая сардин перед акулой. Глядя поверх их голов, он видел двух приближающихся всадников, которые галопом неслись по полю.
   Дирк мчался впереди. Он привстал в стременах, погоняя Солнечную Танцовщицу кнутом. Его черные волосы развевались, а рубашка была заляпана грязью.
   Стук копыт тонул в криках толпы. Перепачканное тело кобылы блестело от пота, изо рта падала пена. Позади в пятидесяти ярдах скакал жеребенок. Он безнадежно отстал. На лице Майкла было написано отчаяние. Пасмурный выдохся и с трудом передвигал ноги.
   Син пробрался сквозь толпу. Он добрался до оградительной веревки, растолкав женщин, пригнулся и пролез.
   Солнечная Танцовщица приближалась, копыта отбивали крещендо. Голова была опущена.
   — Дирк! Останови кобылу! — закричал Син.
   — Папа! Папа! Уйди с дороги! — вопил Дирк, но напрасно.
   Они неслись прямо на Сина, который стоял на месте, выставив руки вперед, чтобы схватить их. Слишком поздно было сворачивать.
   — Прыгай, девочка, прыгай! — приказал Дирк, ударив лошадь коленями. Он почувствовал, как она напряглась, подобрала Передние копыта к груди и прыгнула. Но еще он почувствовал инертность ее усталого тела и знал, что она не сможет прыгнуть достаточно высоко, чтобы не задеть голову Сина.
   В самый ответственный момент, когда кобыла оторвалась от земли, толпа издала тяжелый вздох. Ее передние копыта с грохотом обрушились на Сина. Она упала, сбросив Дирка, нога которого застряла в стремени. Послышались крики ужаса.
   Одна из передних ног Солнечной Танцовщицы повисла, и лошадь жалобно заржала. У нее сломалась кость у колена. Син лежал на спине, голова была свернута в сторону, а кровь текла из огромной дырки от носа до рта, и дыхание вырывалось со свистом. Дирк ободрал кожу на локтях и на щеке. Он стоял перед отцом на коленях, сжав руки в кулаки. Он бил его в грудь и по лицу, размазывая кровь.
   — Почему ты это сделал? Я ненавижу тебя. — Он был в ярости, шоке и отчаянии. — Я же скакал для тебя! А ты остановил меня!
   Майкл остановил жеребенка, соскочил с седла, подбежал к ним, схватил Дирка за руки и оттащил его.
   — Оставь его, маленький ублюдок!
   — Он не захотел, чтобы я выиграл! Он остановил меня, и я ненавижу его за это. Я убью его!
   Толпа направилась к ним, люди перелезали через веревки. Двое мужчин помогли Майклу держать Дирка, остальные смотрели на тело его отца.
   Послышались крики и распоряжения.
   — Где доктор Фрейзер?
   — О Боже, он так серьезно ранен!
   — Поймайте кобылу, принесите ружье.
   — Как насчет пари?
   — Не трогайте его. Подождите…
   — Держите его руки.
   — Принесите ружье. Ради Бога, скорее.
   Потом все замолчали, толпа расступилась, пропуская Рут и Мбеджана.
   — Син! — Рут встала на колени перед телом. — Син! — повторила она, и все отвернулись. — Мбеджан, отнеси его в машину, — прошептала она.
   Он снял накидку из обезьяньих кож и поднял Сина. Мускулы на плечах напряглись, и он какое-то время стоял, широко расставив ноги.
   — Его рука, жена хозяина.
   Она осторожно положила руку Сина ему на грудь.
   — Неси, — повторила она.
   Толпа пропустила их. Голова Сина лежала на плече слуги, напоминая голову спящего младенца. Мбеджан аккуратно положил его на заднее сиденье, пристроив голову на коленях Рут.
   — О Боже! — она. Ее лицо исказилось от ужаса, кровь стыла в жилах, и она дрожала как осиновый лист.
   — Не отвезешь ли ты нас, Майкл? — Рут посмотрела на него. — На улицу Протеа.
   Мбеджан поехал рядом с машиной верхом. Люди расходились, чтобы дать им дорогу. Они направились в Ледибург.

Глава 85

   Пока толпа медленно расходилась и разъезжалась в экипажах, Дирк Коуртни стоял и наблюдал за исчезающим в пыли автомобилем.
   Его тошнило, и ноги дрожали.
   — Лучше бы тебе пойти к доктору Фрейзеру и попросить поставить примочки на лицо. — Деннис Петерсон вышел из экипажа с тяжелым пистолетом.
   — Ага, — с грустью произнес Дирк, а Деннис направился к двум грумам, держащим Солнечную Танцовщицу. Она с трудом стояла на трех ногах, понуро опустив голову.
   Петерсон приставил дуло к ее лбу и выстрелил. Кобыла упала, задергалась и наконец затихла.
   Дирка затрясло от любви к ней. Он упал на траву, и его стошнило. Во рту остался кислый привкус. Его кинуло в жар. Он вытер пену ладонью и как слепой побрел, не разбирая дороги, в сторону холма через поле.
   Его сердце бешено колотилось, будто отбивало ритм марша.
   «Он не хочет меня. Он не любит меня». А потом с дикой ненавистью он подумал: «Надеюсь, он умрет. О Боже, пускай он умрет!»
   — Пожалуйста, пускай он умрет. — Анна Коуртни произнесла эту фразу так тихо, что сидящий рядом с ней в открытой двухместной коляске Гарри ничего не услышал. Он сидел ссутулившись, то сжимая, то разжимая кулаки.
   — Я еду к нему, — произнес он. — Да поможет мне Бог, но я еду к нему!
   — Нет! Я умоляю тебя, останься! Оставь его. Пускай он страдает так, как страдала я!
   Медленно, с большим трудом Гарри покачал головой:
   — Я должен ехать. Это очень важно. Молю Бога, чтобы было не слишком поздно!
   — Чтоб он сдох! — Неожиданно до нее дошло, что это — самое заветное ее желание.
   Вскочив с места, Анна закричала:
   — Сдохни! Черт тебя побери, сдохни!
   — Держи себя в руках, моя дорогая.
   — Сдохни! Сдохни! — У нее на лице появились красные пятна, она визжала как поросенок.
   Гарри вскочил и обнял ее, будто стараясь защитить от нее самой.
   — Убирайся. Не трогай меня! — кричала она, пытаясь расцепить его руки. — Из-за тебя я потеряла его. Он — такой большой, такой сильный. Он был моим, и из-за…
   — Анна, Анна, пожалуйста, не надо! — Он пытался успокоить ее. — Пожалуйста, дорогая, перестань!
   — Ты — с трудом переставляющий ноги калека. Это все из-за тебя! — И вдруг у нее словно гнойник прорвался: — Но я отплачу тебе. Я забрала его у тебя. И теперь он умрет. Ты никогда не получишь его. — Она хохотала, злорадствуя, как сумасшедшая.
   — Анна, перестань!
   — Той ночью… ты помнишь ту ночь? Впрочем, сможешь ли ты или он забыть ту ночь? Я хотела его! Я больше всего на свете хотела его. Я мечтала, чтобы он вошел в меня. Я просила его, умоляла его. Но он отказал мне. Отказал из-за братца-калеки. Боже, как я возненавидела его! — Она хохотала, но в смехе слышались боль и ненависть. — Я разорвала одежду, искусала губы. Я хотела, чтобы это сделал он. Когда ты пришел, я хотела… но ты, я забыла, лишь наполовину мужчина… Я хотела, чтобы ты убил его! Убил его!
   Бледный, с потным лицом, сияющим, как вода на белом мраморе, Гарри с отвращением оттолкнул ее.
   — Все это время я думал… Я верил тебе. — Он привстал, разогнулся и с трудом слез с коляски. — Все это время потеряно! — Он захромал, приволакивая ногу.
   — Тебя подвести, Гарри? — Деннис Петерсон затормозил рядом с ним.
   — Да! О да! — Гарри схватился за поручни и тяжело опустился рядом с Деннисом. — Пожалуйста, отвези меня к нему как можно скорее!

Глава 86

   Молчаливый, заброшенный, большой дом подавлял ее. Внутри, несмотря на солнечный день, было темно из-за закрытых ставней.
   Анна стояла одна в центре комнаты и выкрикивала название дома:
   — Теунискрааль!
   Толстые каменные стены заглушали ее сумасшедшие крики.
   — Он мертв! Вы слышите меня? Я забрала его у всех вас! — И она залилась торжествующим смехом. По щекам текли слезы. — Я победила! Вы слышите меня? Я победила!
   Она схватила тяжелую стеклянную лампу и со всей силы швырнула ее в дальний угол комнаты. Лампа разбилась, парафин растекся, его капли блестели на стенах, а часть впиталась в ковер.
   — Теунискрааль! Слушай меня! Я и тебя ненавижу! И его ненавижу! Я ненавижу вас всех! Вас всех!
   Она в бешенстве носилась по комнате, срывая со стен картины в тяжелых рамках. Схватив стул, она стала крушить кабинет, разбивая китайский фарфор и стеклянную посуду. Потом стала сбрасывать книги с полок.
   — Я ненавижу! — кричала она. — Я ненавижу! Но огромный дом молчал, как человек, утративший все иллюзии. Грустный, старый и мудрый..
   — Я ненавижу тебя! И всех вас!
   Она побежала по коридору, потом через кухню в кладовку. На нижней полке стоял четырех галлоновый сосуд с метиловым спиртом, и она, тяжело дыша, с трудом вынула затычку. Прижав сосуд к груди, она поплелась обратно в кухню. Жидкость, плескаясь, замочила ее одежду и оставляла за ней влажный след на каменных плитах.
   — Я ненавижу! — Смеясь, она споткнулась. Пытаясь сохранить равновесие, она все же не выпустила сосуд из рук, она упала прямо на плиту. Ее верхние юбки загорелись, но она ничего не почувствовала. Постепенно тоненький огонек разгорелся. Она вбежала прямо в комнату с огненным хвостом.
   Анна поливала спиртом книги и ковры. Она со смехом обрызгала тяжелые вельветовые занавески.
   Она не обращала внимания на охватившее ее пламя, пока не загорелась нижняя юбка. Анна закричала и уронила сосуд. Жидкость попала на лицо и волосы. Она превратилась в живой факел. Очень скоро, корчась от боли, она умерла в страшных муках. А всепожирающий огонь даже еще не успел добраться до соломенной крыши.

Глава 87

   Они стояли на палубе одномачтового каботажного судна и смотрели в лицо друг другу. Два высоких юноши, темноволосые, загоревшие, с большими носами. Они были очень злы. Три араба с любопытством наблюдали за ними с кормы.
   — Значит, ты не хочешь вернуться домой? — спросил Майкл. — И не надоели тебе эти ребячьи выходки?
   — Зачем тебе это надо?
   — Мне? О Боже, да лучше бы я тебя никогда не встречал! Ледибург без тебя станет чище.
   — Почему же тогда ты пришел?
   — Меня попросил твой отец.
   — Почему же он не пришел сам? — В голосе Дирка слышалась обида.
   — Он все еще болен. У него серьезное повреждение головы.
   — Если бы он действительно хотел, чтобы я вернулся, то пришел бы сам.
   — Но ведь он послал за тобой. Разве этого недостаточно?
   — Но почему он хотел, чтобы ты победил? Почему он остановил меня?
   — Послушай меня, Дирк. Ты еще молод и многого не понимаешь.
   — Я?! — Дирк, тряхнув головой, с горечью расхохотался. — О, я все прекрасно понимаю. Лучше бы тебе сойти на берег, а то мы скоро отплываем.
   — Послушай, Дирк…
   — Убирайся! Беги к нему! Можешь получить мою долю наследства.
   — Дирк, послушай. Он просил, если ты откажешься вернуться, передать тебе это. — Из внутреннего кармана куртки он достал конверт.
   — Что это?
   — Не знаю. Думаю, там деньги.
   Дирк медленно подошел к нему и взял конверт.
   — Ты написал ему письмо? — поинтересовался Майкл, и когда Дирк отрицательно покачал головой, Майкл развернулся и спрыгнул на деревянную пристань. Тут же поднялась суматоха, и арабская команда подняла якоря.
   Стоя на краю пристани, Майкл наблюдал, как маленькое, похожее на обрубок, суденышко, направляется в залив Дурбан. Он вспомнил его зловонный трюм и испачканные фекалиями борта. А на задней палубе, как живой укор, стоял одинокий матрос.
   Ветер нес судно все дальше, по грязной зеленой воде к отмели, о которую разбивались низкие буруны с белыми гребнями.
   Два брата по отцу смотрели друг на друга. Расстояние между ними увеличивалось. Ни один из них не поднял руки и не улыбнулся. Лицо Дирка казалось коричневым пятном на фоне белой тропической одежды. Вдруг до Майкла долетел его голос.
   — Скажи ему… Скажи ему… — Но остальные слова унес ветер.

Глава 88

   Они сидели у развалин Теунискрааля, которые походили на надгробные памятники ненависти.
   — Со временем тебе придется отстраиваться, — бормотал Син. — Ведь не можешь же ты все время жить на улице Протеа.
   — Не могу. — После паузы Гарри продолжил: — Но я выбрал новое место для постройки дома. Там, у второго склона.
   Они оба отвернулись от руин и долгое время сидели молча. Вдруг Гарри робко попросил брата:
   — Я хотел попросить тебя посмотреть чертежи. Этот дом будет поменьше, чем старый, ведь нас осталось только двое… Не мог бы ты?..
   — Хорошо, — перебил его Син. — Почему бы тебе не принести их завтра вечером на Львиный холм? К тому же Рут просила тебя пообедать с нами.
   — Спасибо.
   — Приходи пораньше, — попросил Син и с трудом поднялся с камня, на котором сидел. Он вставал очень тяжело и неуклюже. Гарри вскочил, чтобы помочь ему. Но так как Син ненавидел всякое проявление слабости, то оттолкнул руку брата. Но, заметив выражение его лица, смягчился. — Подавай мне руку на неровной поверхности, — проворчал Син.
   Они шли рядом к двухместной коляске. Син положил руку брату на плечо. Он с трудом взобрался в экипаж и сел на кожаное сиденье.
   — Спасибо. — Он взял вожжи и улыбнулся Гарри, который покраснел от удовольствия и посмотрел на аккуратные ряды молодых акаций.
   — Смотрится неплохо, не правда ли? — спросил он.
   — Вы с Майклом потрудились на славу, — согласился Син, все еще улыбаясь.
   — «Братья Коуртни и сын». — Гарри тихо произнес название новой компании, объединившей земли Теунискрааля и Львиного холма. — Давай хоть сейчас создадим то, что должны были сделать очень давно.
   — До завтра, Гарри. — Син стегнул лошадей, и коляска покатилась по новой ровной дороге.
   — До завтра, Син! — крикнул Гарри и смотрел ему вслед, пока повозка не скрылась за темными зарослями акаций. Он подошел к коню, сел в седло и какое-то время наблюдал за зулусами. Они работали и пели. Он заметил Майкла, который, остановившись и нагнувшись в седле, подгонял их.
   И Гарри заулыбался. От его улыбки исчезли морщины вокруг глаз. Он пришпорил лошадь и легким галопом направился к Майклу.