Страница:
Лярва внезапно решает блеснуть познаниями:
— Милая, после вскрытия обычно кровь начинает хлестать.
— Много ты понимаешь в чпоканье, мамочка, — передразнивает Полина. — Есть надежное народное средство. Твоя бабушка наверняка его знала. Tor maa sagoler shate chood kore.
— При чем тут моя бабушка?! — оскорбляется Танька. — Она, если хочешь знать… — осекается, видимо вспоминая, что бабушку и в самом деле трудно отнести к образцам девичьей добродетели.
— Не хочу, — отрезает Полина. — Пле… Какое мне дело до чьей-то бабушки? Dabogda ti zena trudnu djevojcicu rodila! Со своими бы бабками разобраться, а не чужие считать.
— Так что за средство? — становится интересна глубина падения когда-то невинного дитя.
Полина торжествующе отхлебывает молока и кривится:
— Фууу… Vol kak! Коровой пахнет… А средство такое — берется курица, вырезается сердце и засовывается в omanko. Вот и все.
— Куда засовывается? Зачем засовывается? — не понимает Танька.
Полина с жалостью смотрит на нее:
— NМ mСrАn thЗ!
— Туда — это значит в pizdu, — поясняю. — В курином сердце находится немного крови, и когда член начинает его долбить, то кровь выходит. Можешь считать себя целкой.
— И почему мужики озабочены девственностью? — риторически вопрошает Танька.
— Потому что легче проследить след змеи на камнях, чем член во влагалище. Старинная еврейская пословица, — предупреждаю очередной взрыв возмущения.
Полина исчезает и возварщается с рюкзачком, увешанном фенечками. По-хозяйски раздвигает посуду, раскладывает книжки, тетрадки. Задумчиво грызет ручку:
— Вы собирайтесь, собирайтесь, а я пока уроки сделаю…
Танька писает кипятком:
— Какое счастье… какое счастье…
Одеваемся.
— Ничего не понимаю, maldiГЦo, — стонет дитя. — Ну что задают? Guti kati dim! Зачем? Зачем мне эта математика? Yabaiyo!
— Прочитай условие задачи, — прошу.
Дитя зачитывает:
— «Во время коллективного просмотра эротического кинофильма Петя и Зина сидели рядом. При этом палец Пети совершал волнующие движения внутри Зининой интимности. Шумное поведение одноклассников мешало девушке сосредоточиться на своих ощущениях. В итоге она пережила в два раза меньше кульминационных моментов, чем главная героиня фильма. Сколько кульминационных моментов пережила Зина, если известно, что у главной героини их было десять?»
Ошалело переглядываемся с Танькой.
— Это шутка такая?
— Какая шутка? Chikusho! Задачка!
Не выдерживаю, беру учебник, читаю: «Эротический задачник», автор О.Болтогоев. Задачка про количество оргазмов наличествует. Все точно. Дальше еще интереснее: «Десятиклассник Колян для достижения высшей точки делает 35 фрикций, а его дружок Толян в три раза больше. И их подружка Танюха достигает высшей точки за 38 фрикций. Сколько раз и с кем достигнет высшей точки Танюха, если Колян будет первым, а Толян сразу за ним? А если наоборот, Толян будет первым, а Колян сразу за ним? Обоснуйте свое решение графически с помощью синусоид».
— Пиши — пять, — диктую.
— Там еще какие-то синусоиды рисовать надо, mah-lan-faahn, — стонет дитя.
Присоединяется Танька, берет задачник, листает.
— Странно… Рекомендовано Минпросом… Отпечатано в Первой Краснознаменной…
Отбираю книжку, присаживаюсь:
— Вот, смотри. Прежде всего, необходимо подсчитать общее количество фрикций. Как это сделать?
— Ну… Сначала умножить тридцать пять на три, а потом прибавить еще тридцать пять… — достает телефон, щелкает клавишами. — Vai se danar… Ага, сто сорок…
— Так, теперь подсчитай количество оргазмов.
— Сто сорок делим на тридцать восемь?
— Правильно.
— Получается… Stront… получается… три целых… и шесть, восемь, четыре…
— Нужно взять целое число.
— Вот козлы, pСg mo thСin, — с чувством произносит дитя. — Каких-то трех десятых до четвертого оргазма не дотянули! А девчонке потом пальцем дорабатывай. Jy was gebore uit jou ma se poephol want haar fokken kont was te besig!
50. Нижние Услады — Верхние Услады — мегаполис
51. Кофейное зернышко
— Милая, после вскрытия обычно кровь начинает хлестать.
— Много ты понимаешь в чпоканье, мамочка, — передразнивает Полина. — Есть надежное народное средство. Твоя бабушка наверняка его знала. Tor maa sagoler shate chood kore.
— При чем тут моя бабушка?! — оскорбляется Танька. — Она, если хочешь знать… — осекается, видимо вспоминая, что бабушку и в самом деле трудно отнести к образцам девичьей добродетели.
— Не хочу, — отрезает Полина. — Пле… Какое мне дело до чьей-то бабушки? Dabogda ti zena trudnu djevojcicu rodila! Со своими бы бабками разобраться, а не чужие считать.
— Так что за средство? — становится интересна глубина падения когда-то невинного дитя.
Полина торжествующе отхлебывает молока и кривится:
— Фууу… Vol kak! Коровой пахнет… А средство такое — берется курица, вырезается сердце и засовывается в omanko. Вот и все.
— Куда засовывается? Зачем засовывается? — не понимает Танька.
Полина с жалостью смотрит на нее:
— NМ mСrАn thЗ!
— Туда — это значит в pizdu, — поясняю. — В курином сердце находится немного крови, и когда член начинает его долбить, то кровь выходит. Можешь считать себя целкой.
— И почему мужики озабочены девственностью? — риторически вопрошает Танька.
— Потому что легче проследить след змеи на камнях, чем член во влагалище. Старинная еврейская пословица, — предупреждаю очередной взрыв возмущения.
Полина исчезает и возварщается с рюкзачком, увешанном фенечками. По-хозяйски раздвигает посуду, раскладывает книжки, тетрадки. Задумчиво грызет ручку:
— Вы собирайтесь, собирайтесь, а я пока уроки сделаю…
Танька писает кипятком:
— Какое счастье… какое счастье…
Одеваемся.
— Ничего не понимаю, maldiГЦo, — стонет дитя. — Ну что задают? Guti kati dim! Зачем? Зачем мне эта математика? Yabaiyo!
— Прочитай условие задачи, — прошу.
Дитя зачитывает:
— «Во время коллективного просмотра эротического кинофильма Петя и Зина сидели рядом. При этом палец Пети совершал волнующие движения внутри Зининой интимности. Шумное поведение одноклассников мешало девушке сосредоточиться на своих ощущениях. В итоге она пережила в два раза меньше кульминационных моментов, чем главная героиня фильма. Сколько кульминационных моментов пережила Зина, если известно, что у главной героини их было десять?»
Ошалело переглядываемся с Танькой.
— Это шутка такая?
— Какая шутка? Chikusho! Задачка!
Не выдерживаю, беру учебник, читаю: «Эротический задачник», автор О.Болтогоев. Задачка про количество оргазмов наличествует. Все точно. Дальше еще интереснее: «Десятиклассник Колян для достижения высшей точки делает 35 фрикций, а его дружок Толян в три раза больше. И их подружка Танюха достигает высшей точки за 38 фрикций. Сколько раз и с кем достигнет высшей точки Танюха, если Колян будет первым, а Толян сразу за ним? А если наоборот, Толян будет первым, а Колян сразу за ним? Обоснуйте свое решение графически с помощью синусоид».
— Пиши — пять, — диктую.
— Там еще какие-то синусоиды рисовать надо, mah-lan-faahn, — стонет дитя.
Присоединяется Танька, берет задачник, листает.
— Странно… Рекомендовано Минпросом… Отпечатано в Первой Краснознаменной…
Отбираю книжку, присаживаюсь:
— Вот, смотри. Прежде всего, необходимо подсчитать общее количество фрикций. Как это сделать?
— Ну… Сначала умножить тридцать пять на три, а потом прибавить еще тридцать пять… — достает телефон, щелкает клавишами. — Vai se danar… Ага, сто сорок…
— Так, теперь подсчитай количество оргазмов.
— Сто сорок делим на тридцать восемь?
— Правильно.
— Получается… Stront… получается… три целых… и шесть, восемь, четыре…
— Нужно взять целое число.
— Вот козлы, pСg mo thСin, — с чувством произносит дитя. — Каких-то трех десятых до четвертого оргазма не дотянули! А девчонке потом пальцем дорабатывай. Jy was gebore uit jou ma se poephol want haar fokken kont was te besig!
50. Нижние Услады — Верхние Услады — мегаполис
— В начале было Слово, — изрекает Полина перед тем, как джип ныряет в очередную лужу, — и слово было — «huj».
— А здесь хорошо, — соглашаюсь. — Нигде так не чувствуешь близости к истокам, как при виде бычка, взобравшегося на коровку.
— Где? — живо интересуется Танька.
— Зоофилки, varknaaier, — цедит дитя. — Мне вот из Тайланда привозили специально обученную змею…
— Чему обученную?
— Zo Coco Coal Git Mau Mau. Залезать во влагалище и щекотить внутри языком, конечно же… Причем к змее прилагался специальный набор мазей, чтобы натирать ее перед процедурой. В них, само собой, — афродизиак и легкий наркотик… Так вот, foder, от афродизиака ты течешь, как будто jebo te tata, от наркоты в pizde полная расслабуха, а змея от такого кайфа начинает там внутри скручиваться в клубок… — с интонациями бессменного ведущего «В мире животных» излагает Полина.
— От одного рассказа кончить можно, — искренне признаюсь. — И что дальше? Куда змею дела?
— Затрахала, — веселится дитя, но быстро грустнеет. — По дурости приятелю одолжила… Khankir chhele! Думала, что он с подружкой развлечется, а он бисексуалом оказался. Pod marani! И в тот день его, paneleiro, на горячую мужскую дружбу потянуло… Только вот не учли, что прямая кишка и влагалище — две большие разницы… Борцы за равноправие, diue nay lo mo hum ga chon! — выуживает сигаретку, прикуривает. — Забыли, мудаки, что через pizdu ребенок пролезает, а через жопу ничего, кроме дерьма, пролезть не в состоянии… Sihk si sei la!
— Ой! — вскрикивает добросердечная Танька. — Какой ужас!
— И что же дальше?
— Ну, когда змея ТУДА пролезла, то еще ничего было, но вот когда она скручиваться начала… Порвала дружка по полной программе. Hunga num! Но мне больше врачей жалко.
— А они-то причем?
— Так ведь этот poephol «скорую помощь» вызвал, но ничего толком не объяснил… — Полина хмыкает. — Хотя, что он мог объяснить? Что приятелю в жопу удав заполз? So'n helsem. Представляю какой бы ему предварительный диагноз поставили и куда бы послали. А у дружка конкретный отходняк начинается… Так вот, приезжает «скорая», а врач на беду — женщина. Заходят и видят картину маслом — на полу мужик голый корчится, из задницы — фонтан крови. Короче говоря, sit jou kop in die koei se kont en wag tot die bul jou kom holnaai. Ну, его за руки, за ноги, начинают обрабатывать, только кровь и дерьмо смыли, как из ануса змеиная голова высовывается… Tele levu!
— Сюрреализм… — выдыхаю, из последних сил сдерживаясь.
— Врачиха, естественно, откидывается. Kutabare! Бригада — в ауте, а удав, разгоряченный задницей, gabaman почуял и туда — к врачихе между ног. Не знаю, чем там они в «скорой помощи» между вызовами занимаются, jilat puki, а может быть, из-за жары, но из бельишка на ней только халат оказался…
— Я щас обоссусь… — агонизирует Лярва. — Остановку… зеленую остановку…
Дитя тоже выходит из машины, разглядывает, хмыкает и присоединяется. Изрекаю:
— Ничто так не объединяет, как коллективное мочеиспускание.
— У кого салфетки есть? — вопрошает Лярва.
— Pepek daki. На свежем воздухе и так обсохнет.
— Да, конечно…
Грузимся обратно.
— Ну и чем дел кончилось?
— Да ничем, salopri. Змею в зоопрак отдали. Дружка-зоофила заштопали… Ему больше всех не повезло — задницу пришлось намертво зашить, а кишку на бок вывести и дерьмоприемник навесить. Жуткое зрелище! Die bliksemse ding!
Солидарно молчим. Да уж, посмеялись…
— Зато больше всех врачихе подвезло. Она с тех пор очень любит в змеятник ходить…
— Куда?!
— Ну, где змеи в зоопарке. Как он, iut mamak kau lah, там правильно называется?
— Серпентарий. И зачем?
— А она теперь от одного вида змей кончает. Представляете? Ну, вроде как порнуху посмотрела. Ichata!
— Да, — замечаю глубокомысленно, — если не можете быть подвижниками познания, то будьте, по крайней мере, его разв-ратниками…
— Ну, еще скажи, pantat berserabai, что мастурбация вредна для здоровья, что от melancap выпадают зубы и зеленеет кожа!
— А что, неужели полезна? — встревает с детской невинностью Танька.
— Только не говори, что до сих пор не дрочишь! TИigh trasna ort fИin! — дитя с остервенением крутит руль, пытаясь следовать вихляющей колее. Джип с ревом погружается в грязевые каверны, фыркает, возится неуклюжим гиппопотамом, но очередным чудом выбирается, чтобы вновь обрушится в грязь. — Jebem ti mater i od materine matere materinu mater! Рассея…
— Я? — Танька внезапно краснеет. Спелый помидорчик, да и только. — Это никого не касается…
— Да брось, — толкаю в бок, — здесь все свои. Солнце, воздух, онанизм укрепляют организм.
— Что касается меня, — гордо заявляет Полина, — то я начала с шести лет. Представляете? Faku! Еще в садике укрывалась одеялом и начинала тереть ладошкой свою wee-shaw… А в восемь лет меня начали учить ездить на велосипеде. Ну, я вам скажу, никакой фаллоимитатор не сравнится с трением промежности о велосипедное сидение… Watashi no manko ga nurete imasu. Особенно если трусики не наденешь. Я, когда просекла такое дело, только так и ездила. Выкатываешь велик, трусы — в карман и приступаешь к поездке за оргазмом. D'iu lay. Раз-два, раз-два, едишь и трешься, а главное — коленями активнее работать, чтобы словно перекатывалась из стороны в сторону. Все сиденье после такой поездке становилось мокрым. Puta merda! Я потом здорово из-за этого упала…
— По-моему, ты все врешь, — заявляет Танька. — И змея-то у тебя была, и на велосипеде ты оргазмируешь. А на самом деле…
— Sprcim ti majku u usta! Что на самом деле? — бычится дитя.
— На самом деле у тебя и оргазма толком не было!
— А ты откуда знаешь, метелка драная?! T'i qifsha trutК!
Танька открывает рот, чтобы что-то сказать, желательно педагогически приемлемое, но нужных слов не находится.
Какое-то время молчит, затем выдает:
— У меня, когда грудь начала расти… Мне нравилось на нее смотреть. Я приходила после школы, раздевалась полностью и стояла перед зеркалом. А однажды… внезапно что-то случилось… ну, в общем… наверное, это было что-то вроде экстаза… внизу стало горячо… и мне очень захотелось себя потрогать… И так несколько раз.
— Да-а-а… — тянет дитя, но добавить нечто едкое благоразумно не решается. — Теперь твоя очередь. У нас тут что-то вроде чата по интересам, bok yea. В режиме реального времени…
— И физического соприсутствия, — добавляю. — Если ждете особых извращений, то не дождетесь! Все вполне стандартно — подушка, душ, колпачок от дезодоранта, морковка…
— Какая морковка?
— Сырая.
— Это как? Прямо вот туда морковку?! Это же не гигиенично!
— Не прямо. Берешь морковь, чистишь ее, придаешь ей форму фаллоса, моешь в горячей воде, чтобы прогреть… хм… овощ, а затем надеваешь на нее презерватив и вперед — к пику онанизма.
— А мне во влагалище не очень нравится, — морщится Полина. — Baka mitai! Вот когда губки теребишь или фломастер в урерту запихиваешь… Не пробовали?
— Это уже садомазохизм какой-то, — бурчит Танька.
— А еще неплохо эксгибицонистские центры наслаждения задействовать, — продолжаю делиться опытом. — Человек носит одежду лишь последние двадцать тысяч лет, а до этого несколько миллионов лет вполне без нее обходился. По сути, одежда имеет не только сугубо функциональную роль обогрева и украшательства, но и социального контроля, особенно за чувственной сферой. Обнажение в общественном месте задействует особо глубокие архетипические мотивы, что непосредственно сказывается на остроте сексуальных переживаний. Не случайно в мистериях практиковался групповой секс как способ приобщения к таинствам божества…
— Точно-точно! — чуть ли не хлопает в ладоши похотливое дитя. — Однажды меня поимели в метро в час пик. Это было что-то! Hentai Hentai! Я даже точно не помню, что занесло меня в тот могильник… Обкурилась, что ли? Yora sha. Ну, неважно… Там какие-то тоннели, люди толпами бродят, антисанитария… А запах — mut muti! Никогда не думала, что человек может так пахнуть! Нет… вонять! Нет… смердеть! Jou ma se voelepte poes! А под газом чувствительность… да и чувственность становятся ненормальными… Короче говоря, иду, одной рукой рот и нос платочком прикрываю, другой письку придерживаю, чуть ли не кончаюсь и не кончаю… Enfia sua mЦo na bunda.
— Надо же, — бормочет Танька, — не думала, что метро может вызывать подобные эмоции.
Полина морщится:
— Приход нужен подходящий, boo nee mor. А иначе — могильник он и есть могильник.
— Приход? И во сколько же туда надо приходить? — невинно интересуется Танька.
— Не во сколько, sei chun, а как… — дитя осуждающе смотрит в зеркало заднего вида.
— Не углубляйся, — советую.
— Ага. Да. Так вот. Стою, голосую. Feisigh do thoin fein, мимо поезда проносятся… Я не тороплюсь, лезть и давиться — не по мне. Жду свободного, но народ все валит и валит, comi tua mae. Между делом какие-то конкретные панки-abestado подкатывают, тетки с чемоданами, словно у меня на лбу карта этого yebannogo метро нарисована. Ну, слово за слово, zayebala меня эта свистопляска, дергает что-то в поезд все же влезть… Затыкаюсь в какую-то железяку, как шест в стриптиз-баре, ага, думаю, это мне знакомо. Держусь обеими руками, а меня продолжают прессовать. Umrlu ti sestru jebem po sred zmazane picke! Юбчонка задралась, к жопе то lok chat, то чемоданы прижимаются. А меня ломать начинает… Спускаюсь с горки по полному ангажименту и вдруг чувствую, merda de vaca, как между ног рука протискивается. В таком состоянии еще и не то почудится, поэтому отдаюсь вволю, раз-два, ножки врозь… Hunga num, но рука не исчезает, а так по-хозяйски на промежность ложится и замирает.
— Кричать надо было, — вздыхает Танька.
— Ноги шире расставить, — возражаю.
— Вот-вот… Ножки шире, ручки врозь. BАltaМ в открытом доступе. Жду следующего акта. Думаю, если этот Kisama так и будет лениво за мою manko держаться, то заору. Это ему, в конце концов, не Тадж-Махал, не усыпальница. Уж если девушку возбудил, то, будь добр, дай ей и кончить, d'iu ne lo mo. В метро, не в метро — похер… Начинаю недовольно попой шевелить, горло прочищать, но bichinha, видимо, опытный попался, так ловко трусики пальцами в сторонку, и уже в щелке. Jebo te led! Nihuya себе, восхищаюсь, только бы он, khankir pola, своей антисанитарией во влагалище не поперся. Но нет, приступаем к поверхностным танцам. Он — вперед, я — назад, он — назад, я — вперед… Maaksudai! Поверите, но такое кончалово красным днем календаря объявлять нужно. Точно я со всем вагоном одновременно трахаюсь… А тут еще мочевой переполнен… Te Qifte Miza. Держусь за столб, кончаю, писаю, народ охуевать начинает, как будто тут не девочка-припевочка лужу сделал, а кладбищенский бомжара кучу навалил… Robqir!
— Так ты прямо в вагоне… по… пописала? — Лярву больше поражает именно данная подробность.
— А че тут такого? — восхитительно невинно удивляется дитя — чистый цветок в мире жестокости и цинизма. — Мужикам очень нравится, когда на них писаешь. Jebem ti mrtvog tebe! Или какаешь… Но это редко. Они больше «золотой дождь» предпочитают. Eu vou esporrar na tua cara imunda! Я так подозреваю, для них большая загадка — как женщины могут делать без ничего то, на что им самим потребен caralho de asa.
— И что дальше было?
— А ничего. Вышла, трусики сняла, beba minha porra, обтерлась и дальше пошла…
— Кстати, однажды на спор с кузеном в школу без трусов пришла, — признаюсь. — Он же и дрочить научил. Ну, не то чтобы научил… Ему тогда шесть лет было, всего-то старше на год. Как обычно, играли в самую популярную эротическую детскую игру — «Визит к врачу». Вот он и попросил свой петушок подергать. Девчоночья конструкция его не особо при этом интересовала, поэтому пришлось собственным умом доходить — что и где тереть…
— Господи, какие же вы извращенцы! — восклицает Лярва, возводя очи горе. — Да я по сравнению с вами воплощение чистоты и невинности! Всего-то пару раз выходила на лестничную площадку в халатике на голое тело…
— Онанировать?
— Вика! — помолчав. — Да… Как стыдно… — утыкается в ладони. — Как я устала… как же я устала…
— Все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе, — резюмирую.
Джип согласно взревает, тяжело переваливается через колею, выбрасывает потоки густой грязи и неповоротливой личинкой выползает на асфальт. Окна залеплены, отчего в салоне полумрак.
— Останови, — прошу.
Выбираюсь на свежий воздух из кондиционированной утробы. Кружится голова. Придерживаюсь за теплый бок. Пальцы сгребают напластования мокрой глины. Как глубоко… глубоко упасть, чтобы высоко подняться… Разве такое испрошено у низких слезливых небес?! Аз воздам… А что хотелось взамен глупым игрищам, соревнованиям в псевдо-непристойности?
— А здесь хорошо, — соглашаюсь. — Нигде так не чувствуешь близости к истокам, как при виде бычка, взобравшегося на коровку.
— Где? — живо интересуется Танька.
— Зоофилки, varknaaier, — цедит дитя. — Мне вот из Тайланда привозили специально обученную змею…
— Чему обученную?
— Zo Coco Coal Git Mau Mau. Залезать во влагалище и щекотить внутри языком, конечно же… Причем к змее прилагался специальный набор мазей, чтобы натирать ее перед процедурой. В них, само собой, — афродизиак и легкий наркотик… Так вот, foder, от афродизиака ты течешь, как будто jebo te tata, от наркоты в pizde полная расслабуха, а змея от такого кайфа начинает там внутри скручиваться в клубок… — с интонациями бессменного ведущего «В мире животных» излагает Полина.
— От одного рассказа кончить можно, — искренне признаюсь. — И что дальше? Куда змею дела?
— Затрахала, — веселится дитя, но быстро грустнеет. — По дурости приятелю одолжила… Khankir chhele! Думала, что он с подружкой развлечется, а он бисексуалом оказался. Pod marani! И в тот день его, paneleiro, на горячую мужскую дружбу потянуло… Только вот не учли, что прямая кишка и влагалище — две большие разницы… Борцы за равноправие, diue nay lo mo hum ga chon! — выуживает сигаретку, прикуривает. — Забыли, мудаки, что через pizdu ребенок пролезает, а через жопу ничего, кроме дерьма, пролезть не в состоянии… Sihk si sei la!
— Ой! — вскрикивает добросердечная Танька. — Какой ужас!
— И что же дальше?
— Ну, когда змея ТУДА пролезла, то еще ничего было, но вот когда она скручиваться начала… Порвала дружка по полной программе. Hunga num! Но мне больше врачей жалко.
— А они-то причем?
— Так ведь этот poephol «скорую помощь» вызвал, но ничего толком не объяснил… — Полина хмыкает. — Хотя, что он мог объяснить? Что приятелю в жопу удав заполз? So'n helsem. Представляю какой бы ему предварительный диагноз поставили и куда бы послали. А у дружка конкретный отходняк начинается… Так вот, приезжает «скорая», а врач на беду — женщина. Заходят и видят картину маслом — на полу мужик голый корчится, из задницы — фонтан крови. Короче говоря, sit jou kop in die koei se kont en wag tot die bul jou kom holnaai. Ну, его за руки, за ноги, начинают обрабатывать, только кровь и дерьмо смыли, как из ануса змеиная голова высовывается… Tele levu!
— Сюрреализм… — выдыхаю, из последних сил сдерживаясь.
— Врачиха, естественно, откидывается. Kutabare! Бригада — в ауте, а удав, разгоряченный задницей, gabaman почуял и туда — к врачихе между ног. Не знаю, чем там они в «скорой помощи» между вызовами занимаются, jilat puki, а может быть, из-за жары, но из бельишка на ней только халат оказался…
— Я щас обоссусь… — агонизирует Лярва. — Остановку… зеленую остановку…
Дитя тоже выходит из машины, разглядывает, хмыкает и присоединяется. Изрекаю:
— Ничто так не объединяет, как коллективное мочеиспускание.
— У кого салфетки есть? — вопрошает Лярва.
— Pepek daki. На свежем воздухе и так обсохнет.
— Да, конечно…
Грузимся обратно.
— Ну и чем дел кончилось?
— Да ничем, salopri. Змею в зоопрак отдали. Дружка-зоофила заштопали… Ему больше всех не повезло — задницу пришлось намертво зашить, а кишку на бок вывести и дерьмоприемник навесить. Жуткое зрелище! Die bliksemse ding!
Солидарно молчим. Да уж, посмеялись…
— Зато больше всех врачихе подвезло. Она с тех пор очень любит в змеятник ходить…
— Куда?!
— Ну, где змеи в зоопарке. Как он, iut mamak kau lah, там правильно называется?
— Серпентарий. И зачем?
— А она теперь от одного вида змей кончает. Представляете? Ну, вроде как порнуху посмотрела. Ichata!
— Да, — замечаю глубокомысленно, — если не можете быть подвижниками познания, то будьте, по крайней мере, его разв-ратниками…
— Ну, еще скажи, pantat berserabai, что мастурбация вредна для здоровья, что от melancap выпадают зубы и зеленеет кожа!
— А что, неужели полезна? — встревает с детской невинностью Танька.
— Только не говори, что до сих пор не дрочишь! TИigh trasna ort fИin! — дитя с остервенением крутит руль, пытаясь следовать вихляющей колее. Джип с ревом погружается в грязевые каверны, фыркает, возится неуклюжим гиппопотамом, но очередным чудом выбирается, чтобы вновь обрушится в грязь. — Jebem ti mater i od materine matere materinu mater! Рассея…
— Я? — Танька внезапно краснеет. Спелый помидорчик, да и только. — Это никого не касается…
— Да брось, — толкаю в бок, — здесь все свои. Солнце, воздух, онанизм укрепляют организм.
— Что касается меня, — гордо заявляет Полина, — то я начала с шести лет. Представляете? Faku! Еще в садике укрывалась одеялом и начинала тереть ладошкой свою wee-shaw… А в восемь лет меня начали учить ездить на велосипеде. Ну, я вам скажу, никакой фаллоимитатор не сравнится с трением промежности о велосипедное сидение… Watashi no manko ga nurete imasu. Особенно если трусики не наденешь. Я, когда просекла такое дело, только так и ездила. Выкатываешь велик, трусы — в карман и приступаешь к поездке за оргазмом. D'iu lay. Раз-два, раз-два, едишь и трешься, а главное — коленями активнее работать, чтобы словно перекатывалась из стороны в сторону. Все сиденье после такой поездке становилось мокрым. Puta merda! Я потом здорово из-за этого упала…
— По-моему, ты все врешь, — заявляет Танька. — И змея-то у тебя была, и на велосипеде ты оргазмируешь. А на самом деле…
— Sprcim ti majku u usta! Что на самом деле? — бычится дитя.
— На самом деле у тебя и оргазма толком не было!
— А ты откуда знаешь, метелка драная?! T'i qifsha trutК!
Танька открывает рот, чтобы что-то сказать, желательно педагогически приемлемое, но нужных слов не находится.
Какое-то время молчит, затем выдает:
— У меня, когда грудь начала расти… Мне нравилось на нее смотреть. Я приходила после школы, раздевалась полностью и стояла перед зеркалом. А однажды… внезапно что-то случилось… ну, в общем… наверное, это было что-то вроде экстаза… внизу стало горячо… и мне очень захотелось себя потрогать… И так несколько раз.
— Да-а-а… — тянет дитя, но добавить нечто едкое благоразумно не решается. — Теперь твоя очередь. У нас тут что-то вроде чата по интересам, bok yea. В режиме реального времени…
— И физического соприсутствия, — добавляю. — Если ждете особых извращений, то не дождетесь! Все вполне стандартно — подушка, душ, колпачок от дезодоранта, морковка…
— Какая морковка?
— Сырая.
— Это как? Прямо вот туда морковку?! Это же не гигиенично!
— Не прямо. Берешь морковь, чистишь ее, придаешь ей форму фаллоса, моешь в горячей воде, чтобы прогреть… хм… овощ, а затем надеваешь на нее презерватив и вперед — к пику онанизма.
— А мне во влагалище не очень нравится, — морщится Полина. — Baka mitai! Вот когда губки теребишь или фломастер в урерту запихиваешь… Не пробовали?
— Это уже садомазохизм какой-то, — бурчит Танька.
— А еще неплохо эксгибицонистские центры наслаждения задействовать, — продолжаю делиться опытом. — Человек носит одежду лишь последние двадцать тысяч лет, а до этого несколько миллионов лет вполне без нее обходился. По сути, одежда имеет не только сугубо функциональную роль обогрева и украшательства, но и социального контроля, особенно за чувственной сферой. Обнажение в общественном месте задействует особо глубокие архетипические мотивы, что непосредственно сказывается на остроте сексуальных переживаний. Не случайно в мистериях практиковался групповой секс как способ приобщения к таинствам божества…
— Точно-точно! — чуть ли не хлопает в ладоши похотливое дитя. — Однажды меня поимели в метро в час пик. Это было что-то! Hentai Hentai! Я даже точно не помню, что занесло меня в тот могильник… Обкурилась, что ли? Yora sha. Ну, неважно… Там какие-то тоннели, люди толпами бродят, антисанитария… А запах — mut muti! Никогда не думала, что человек может так пахнуть! Нет… вонять! Нет… смердеть! Jou ma se voelepte poes! А под газом чувствительность… да и чувственность становятся ненормальными… Короче говоря, иду, одной рукой рот и нос платочком прикрываю, другой письку придерживаю, чуть ли не кончаюсь и не кончаю… Enfia sua mЦo na bunda.
— Надо же, — бормочет Танька, — не думала, что метро может вызывать подобные эмоции.
Полина морщится:
— Приход нужен подходящий, boo nee mor. А иначе — могильник он и есть могильник.
— Приход? И во сколько же туда надо приходить? — невинно интересуется Танька.
— Не во сколько, sei chun, а как… — дитя осуждающе смотрит в зеркало заднего вида.
— Не углубляйся, — советую.
— Ага. Да. Так вот. Стою, голосую. Feisigh do thoin fein, мимо поезда проносятся… Я не тороплюсь, лезть и давиться — не по мне. Жду свободного, но народ все валит и валит, comi tua mae. Между делом какие-то конкретные панки-abestado подкатывают, тетки с чемоданами, словно у меня на лбу карта этого yebannogo метро нарисована. Ну, слово за слово, zayebala меня эта свистопляска, дергает что-то в поезд все же влезть… Затыкаюсь в какую-то железяку, как шест в стриптиз-баре, ага, думаю, это мне знакомо. Держусь обеими руками, а меня продолжают прессовать. Umrlu ti sestru jebem po sred zmazane picke! Юбчонка задралась, к жопе то lok chat, то чемоданы прижимаются. А меня ломать начинает… Спускаюсь с горки по полному ангажименту и вдруг чувствую, merda de vaca, как между ног рука протискивается. В таком состоянии еще и не то почудится, поэтому отдаюсь вволю, раз-два, ножки врозь… Hunga num, но рука не исчезает, а так по-хозяйски на промежность ложится и замирает.
— Кричать надо было, — вздыхает Танька.
— Ноги шире расставить, — возражаю.
— Вот-вот… Ножки шире, ручки врозь. BАltaМ в открытом доступе. Жду следующего акта. Думаю, если этот Kisama так и будет лениво за мою manko держаться, то заору. Это ему, в конце концов, не Тадж-Махал, не усыпальница. Уж если девушку возбудил, то, будь добр, дай ей и кончить, d'iu ne lo mo. В метро, не в метро — похер… Начинаю недовольно попой шевелить, горло прочищать, но bichinha, видимо, опытный попался, так ловко трусики пальцами в сторонку, и уже в щелке. Jebo te led! Nihuya себе, восхищаюсь, только бы он, khankir pola, своей антисанитарией во влагалище не поперся. Но нет, приступаем к поверхностным танцам. Он — вперед, я — назад, он — назад, я — вперед… Maaksudai! Поверите, но такое кончалово красным днем календаря объявлять нужно. Точно я со всем вагоном одновременно трахаюсь… А тут еще мочевой переполнен… Te Qifte Miza. Держусь за столб, кончаю, писаю, народ охуевать начинает, как будто тут не девочка-припевочка лужу сделал, а кладбищенский бомжара кучу навалил… Robqir!
— Так ты прямо в вагоне… по… пописала? — Лярву больше поражает именно данная подробность.
— А че тут такого? — восхитительно невинно удивляется дитя — чистый цветок в мире жестокости и цинизма. — Мужикам очень нравится, когда на них писаешь. Jebem ti mrtvog tebe! Или какаешь… Но это редко. Они больше «золотой дождь» предпочитают. Eu vou esporrar na tua cara imunda! Я так подозреваю, для них большая загадка — как женщины могут делать без ничего то, на что им самим потребен caralho de asa.
— И что дальше было?
— А ничего. Вышла, трусики сняла, beba minha porra, обтерлась и дальше пошла…
— Кстати, однажды на спор с кузеном в школу без трусов пришла, — признаюсь. — Он же и дрочить научил. Ну, не то чтобы научил… Ему тогда шесть лет было, всего-то старше на год. Как обычно, играли в самую популярную эротическую детскую игру — «Визит к врачу». Вот он и попросил свой петушок подергать. Девчоночья конструкция его не особо при этом интересовала, поэтому пришлось собственным умом доходить — что и где тереть…
— Господи, какие же вы извращенцы! — восклицает Лярва, возводя очи горе. — Да я по сравнению с вами воплощение чистоты и невинности! Всего-то пару раз выходила на лестничную площадку в халатике на голое тело…
— Онанировать?
— Вика! — помолчав. — Да… Как стыдно… — утыкается в ладони. — Как я устала… как же я устала…
— Все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе, — резюмирую.
Джип согласно взревает, тяжело переваливается через колею, выбрасывает потоки густой грязи и неповоротливой личинкой выползает на асфальт. Окна залеплены, отчего в салоне полумрак.
— Останови, — прошу.
Выбираюсь на свежий воздух из кондиционированной утробы. Кружится голова. Придерживаюсь за теплый бок. Пальцы сгребают напластования мокрой глины. Как глубоко… глубоко упасть, чтобы высоко подняться… Разве такое испрошено у низких слезливых небес?! Аз воздам… А что хотелось взамен глупым игрищам, соревнованиям в псевдо-непристойности?
51. Кофейное зернышко
— Непрожаренное кофейное зернышко… — далекий голос прошлого, смытого бесславными попытками изваляться в самой грязной грязи… — Сними-ка трусики. Придется побрить — современный зритель не терпит заросших пелоток… Да и непонятно — зачем скрывать вагину в буйных зарослях? Ведь это негигиеничто! Берите пример с древних римлян и греков, которые вполне справедливо считали любую поросль на теле признаком варварства. За исключением головы, конечно же. А ведь в те времена волосяной покров не брили, а выщипывали. Понимаете? Выщипывали! Поэтому догшоворимся, там всегда должно смотреться как у девочки — чисто и гладко. Тем более, у вас не какой-то слоеный пирожок и даже не кофейное зернышко, а — непрожаренное кофейное зернышко! Не понимаете?
Видите ли, я, в некотором роде, вольный исследователь. Специфика профессии обязывает быть наблюдательным. Особенно в той специфической области, в которой мы с вами предполагаем сотрудничать. Так вот, мои эмпирические исследования показали, что женские вагины условно можно разделить на два больших класса — пирожки и зернышки. Основным классификационным признаком здесь выступает величина малых срамных губ. У пирожков они не скрываются большими срамными губами и выступают наружу. У кофейных зернышек наоборот — они действительно малые и полностью прикрыты.
Пирожки, в свою очередь, бывают с начинкой, слоеные, мятые, писаные… нет-нет… не об-писанные (еще энуреза не хватало), а писаные, то бишь украшенные разными финтифлюшками, а еще — поджаристыми и сырыми.
Кофейные зернышки так же различаются по сортам и степени обжарки. Кому-то нравится, когда большие срамные губы пигментированы и выделяются на теле. Кто-то предпочитает более светлую обжарку. Тут, как говориться, на вкус и цвет… ха-ха-ха…
Знаменитый продюсер — столичный бандит откидывается на спинку кресла, осматривает взглядом уставшего профессионала, цедит пойло из массивного стакана.
— Зачем мне это? Маркетинг, дорогуша, маркетинг. Вы думаете, что съемка порнухи уже само по себе высокоприбыльное предприятие? Ошибаетесь! Рынок перенасыщен продукцией… причем, заметьте, низкопробной продукцией! Мясом, как мы его называем. Весь этот немецкий и шведский мясной ширпотреб, этот ужасный американский силикон, японские извращенцы-любители. Вкус у публики испорчен! Приходится искать ноу-хау, нетрадиционные методы. И ведь здесь очень многое подвержено моде — в таком сезоне предпочитают анал, в следующем — фистинг, сегодня на расхват идут шедевры силиконовой жизни, а завтра потребитель массово дрочит на доски с двумя таблетками аспирина вместо грудей.
Вы не будете возражать, милочка, если я попрошу вас пересесть вот сюда? Да-да, на стол… Нет, одеваться не надо… Не беспокойтесь, здесь все чисто, ха-ха-ха! Уж за этим я слежу… А вы чем занимаетесь?…Хм, не скажу, что вы меня удивили, но… Хотя, почему бы и нет? Спуститься с высот чистого духа в телесные долины греха и, так сказать, разврата.
Очень любезно с вашей стороны… Коленки раздвиньте… чуть-чуть… Как Шэрон, помните? Яркий пример того, что зритель жаждет не интеллектуальных утех, не романтики, а банального созерцания неприкрытой промежности. Она для него и интеллект, и романтика, и вдохновение. Хотя, смею заметить, ваша киска (ненавижу подобную пошлось! Вагина она и есть вагина, если не сказать крепче) на мой профессиональный взгляд гораздо симпатичнее, чем у Шэрон. Впрочем, ничего толком там рассмотреть и не дали… так, светлые волосики… а ведь могла и побриться, знаменитость!
Открою вам секрет Полишинеля… Да, пальчиками губки… шире… вы немного себя повозбуждайте… тут небольшая тонкость — необходимо капелька смазки… Да, точно, в театральном училище учат плакать, а в нашем ПТУ — возбуждаться, ха-ха! Однако женский оргазм на съемочной площадке это… ну, признак непрофессионализма. Удивительно, не находите? Почему актер-мужчина просто обязан кончать, да так, чтобы сперма по студии разлеталась, а актриса кончать не должна?
Так, ага, подержите лепестки… хм, и вправду — лепестки… А теперь еще поработайте, мне нужно посмотреть как у вас набухает… Можно и пальчиками, но тут есть реквизит… вот, какой предпочитаете — анатомически подробный или, так сказать, более абстрактные формы? Вот и замечательно! Гель? Пожалуйста…
Почему такая сегрегация? Апартеид в отдельно взятой студии? Сложно объяснить… Тут все дело, видимо, в специфике женского оргазма. Как бы поточнее выразиться… Женщина сильнее и длительнее переживает оргазм, чем мужчина. Вот вы знаете, сколько мускулов вовлечено в передачу пароксизма при среднестатистическом вагинальном оргазме? Нет, не знаете? Около двухсот. Двухсот! Разве это идет в сравнение с нашими жалкими двумя-тремя десятками?! А продолжительность?! Несколько секунд мужского оргазма и минуты непрерывного кончалова у женщин! Короче говоря, природа позаботилась о том, чтобы компенсировать болезненный и мучительный процесс деторождения в высшей степени привлекательным процессом зачатия. А все эти трели о врожденной женской фригидности — пустые выдумки сильной половины человечества, ха-ха!
Скажу по секрету, все это от того, что мы вам завидуем. Уверен, что вся религиозная чепуха, все социальные табу на телесные развлечения ничто иное как сублимация мужской зависти. Отсюда почти что узаконенная мужская полигамность при крайне враждебном отношении к малейшему намеку на полигамномть женщины, все эти киндер, кирхе, кюхе и прочий домострой.
Мы вам завидуем, честное слово! Разве сравнить наше мимолетное щекотание в головке члена и разрядку, неотличимую по своим ощущением от мочеиспускания после пары кружек пива, с тем, что мы наблюдаем у наших подруг?! Эти вздохи, стоны, объятия, сжимания, крики… Нет фригидных женщин, есть мужики-эгоисты. Поработайте над клитором самой безнадежной бабы, ну два-три часа, и ваш труд будет вознагражден сторицей — полноводным фонтаном чувств!
Но, возвращаясь к нашей теме, особенности женской сексуальности делают наших актрис… ну, скажем так, малопригодными к тому жанру, в котором мы работаем. Удивлены? Хм, еще немножко… У вас неразработана щелочка… и… анальным сексом не занимались? Да-да, я вижу… Попробуйте еще вот так…
Так вот, актриса, по-настоящему оргазмирующая на съемках, — ужасное и нелепое зрелище. Это как будто мужчина в подпитии играющий пьяного — есть, знаете ли, такой хрестоматийный пример в кино. Лучше всего пьяных играет трезвенник. Здесь то же самое — лучше всех оргазм изображает «льдышка»… Конечно, есть извращенки, которых особенно возбуждает… хм… творческая атмосфера на съемочной площадке… да что я говорю! Пожалуй, это даже правило — в первый свой рабочий день каждая новая актриса испытывает пароксизм! Трудно объяснить — почему… Казалось бы, вокруг толпятся люди, жуют, курят, от софитов — жара такая, что по нескольку раз приходится обтираться влажными полотенцами, камера работает, режисер матерится, у партнера периодически проблемы с эрекцией, а это, уверяю вас, действительно ПРОБЛЕМА! Поэтому дополнительно приходится заниматься партнером в промежутках между съемками проб, когда все остальные пьют «боржоми» (в том числе и партнер), а у вас во рту отнюдь не прохладительное. И при всем при этом! Хлоп!
Знаете, приходится почитывать специальную литературу… нет-нет, отнюдь не такого рода… ха-ха… это как у нас шутят: «Больше всего не любят сладкое на кондитерской фабрике, а самые целомудренные и верные жены получаются из шлюх»… ха-ха… и в этом есть своя правда, уверяю.
… Замечательно, замечательно, у вас на самом деле очень красивая вагина, особенно в возбужденном состоянии. Обратите внимание как она сейчас походит на прожариваемое кофейное зернышко… видите?… Вы никогда не видели, как обжаривается кофе? Ну что за чепуха! Как раз в домашних условиях получается самый замечательный кофе! Я научу вас. Это не сложно. Извините, что все время отвлекаюсь, но без подобных нюансов не обойтись. К тому же кофе — моя страсть. Я уже говорил, что нет ничего более эротичного, чем кофейное зерно!
Так вот, лучше всего не поскупиться и приобрести настоящие необжаренные зерна. Их трудно достать, но друзья часто привозят, да и здесь я покупал несколько раз весьма неплохие сорта — кенийские, гавайские. Необходимо еще приобрести специальную сеточку, хотя вполне можно обойтись и дуршлаком. Главное, чтобы металл был качественным, огнеупорным. А дальше — элементарно. Зажигаете огонь и начинаете обжарку, периодически встряхивая зерна…
Это незабываемо… эротично… возбуждающе наблюдать, как белизна невинности румянится, как тонкая, узкая щелка, разрез, точно у девочки, расходится под щекочущими языками пламени, и начинаешь обонять поначалу тонкий, а затем все более крепкий аромат любви, словно и вправду не зерна кофе обжариваешь, а вводишь в необъятный мир чувственной любви прекрасное нагое дитя… Хе-хе… Открою небольшой секретик — от подобного зрелища у меня самого возникает эрекция!
Видите ли, я, в некотором роде, вольный исследователь. Специфика профессии обязывает быть наблюдательным. Особенно в той специфической области, в которой мы с вами предполагаем сотрудничать. Так вот, мои эмпирические исследования показали, что женские вагины условно можно разделить на два больших класса — пирожки и зернышки. Основным классификационным признаком здесь выступает величина малых срамных губ. У пирожков они не скрываются большими срамными губами и выступают наружу. У кофейных зернышек наоборот — они действительно малые и полностью прикрыты.
Пирожки, в свою очередь, бывают с начинкой, слоеные, мятые, писаные… нет-нет… не об-писанные (еще энуреза не хватало), а писаные, то бишь украшенные разными финтифлюшками, а еще — поджаристыми и сырыми.
Кофейные зернышки так же различаются по сортам и степени обжарки. Кому-то нравится, когда большие срамные губы пигментированы и выделяются на теле. Кто-то предпочитает более светлую обжарку. Тут, как говориться, на вкус и цвет… ха-ха-ха…
Знаменитый продюсер — столичный бандит откидывается на спинку кресла, осматривает взглядом уставшего профессионала, цедит пойло из массивного стакана.
— Зачем мне это? Маркетинг, дорогуша, маркетинг. Вы думаете, что съемка порнухи уже само по себе высокоприбыльное предприятие? Ошибаетесь! Рынок перенасыщен продукцией… причем, заметьте, низкопробной продукцией! Мясом, как мы его называем. Весь этот немецкий и шведский мясной ширпотреб, этот ужасный американский силикон, японские извращенцы-любители. Вкус у публики испорчен! Приходится искать ноу-хау, нетрадиционные методы. И ведь здесь очень многое подвержено моде — в таком сезоне предпочитают анал, в следующем — фистинг, сегодня на расхват идут шедевры силиконовой жизни, а завтра потребитель массово дрочит на доски с двумя таблетками аспирина вместо грудей.
Вы не будете возражать, милочка, если я попрошу вас пересесть вот сюда? Да-да, на стол… Нет, одеваться не надо… Не беспокойтесь, здесь все чисто, ха-ха-ха! Уж за этим я слежу… А вы чем занимаетесь?…Хм, не скажу, что вы меня удивили, но… Хотя, почему бы и нет? Спуститься с высот чистого духа в телесные долины греха и, так сказать, разврата.
Очень любезно с вашей стороны… Коленки раздвиньте… чуть-чуть… Как Шэрон, помните? Яркий пример того, что зритель жаждет не интеллектуальных утех, не романтики, а банального созерцания неприкрытой промежности. Она для него и интеллект, и романтика, и вдохновение. Хотя, смею заметить, ваша киска (ненавижу подобную пошлось! Вагина она и есть вагина, если не сказать крепче) на мой профессиональный взгляд гораздо симпатичнее, чем у Шэрон. Впрочем, ничего толком там рассмотреть и не дали… так, светлые волосики… а ведь могла и побриться, знаменитость!
Открою вам секрет Полишинеля… Да, пальчиками губки… шире… вы немного себя повозбуждайте… тут небольшая тонкость — необходимо капелька смазки… Да, точно, в театральном училище учат плакать, а в нашем ПТУ — возбуждаться, ха-ха! Однако женский оргазм на съемочной площадке это… ну, признак непрофессионализма. Удивительно, не находите? Почему актер-мужчина просто обязан кончать, да так, чтобы сперма по студии разлеталась, а актриса кончать не должна?
Так, ага, подержите лепестки… хм, и вправду — лепестки… А теперь еще поработайте, мне нужно посмотреть как у вас набухает… Можно и пальчиками, но тут есть реквизит… вот, какой предпочитаете — анатомически подробный или, так сказать, более абстрактные формы? Вот и замечательно! Гель? Пожалуйста…
Почему такая сегрегация? Апартеид в отдельно взятой студии? Сложно объяснить… Тут все дело, видимо, в специфике женского оргазма. Как бы поточнее выразиться… Женщина сильнее и длительнее переживает оргазм, чем мужчина. Вот вы знаете, сколько мускулов вовлечено в передачу пароксизма при среднестатистическом вагинальном оргазме? Нет, не знаете? Около двухсот. Двухсот! Разве это идет в сравнение с нашими жалкими двумя-тремя десятками?! А продолжительность?! Несколько секунд мужского оргазма и минуты непрерывного кончалова у женщин! Короче говоря, природа позаботилась о том, чтобы компенсировать болезненный и мучительный процесс деторождения в высшей степени привлекательным процессом зачатия. А все эти трели о врожденной женской фригидности — пустые выдумки сильной половины человечества, ха-ха!
Скажу по секрету, все это от того, что мы вам завидуем. Уверен, что вся религиозная чепуха, все социальные табу на телесные развлечения ничто иное как сублимация мужской зависти. Отсюда почти что узаконенная мужская полигамность при крайне враждебном отношении к малейшему намеку на полигамномть женщины, все эти киндер, кирхе, кюхе и прочий домострой.
Мы вам завидуем, честное слово! Разве сравнить наше мимолетное щекотание в головке члена и разрядку, неотличимую по своим ощущением от мочеиспускания после пары кружек пива, с тем, что мы наблюдаем у наших подруг?! Эти вздохи, стоны, объятия, сжимания, крики… Нет фригидных женщин, есть мужики-эгоисты. Поработайте над клитором самой безнадежной бабы, ну два-три часа, и ваш труд будет вознагражден сторицей — полноводным фонтаном чувств!
Но, возвращаясь к нашей теме, особенности женской сексуальности делают наших актрис… ну, скажем так, малопригодными к тому жанру, в котором мы работаем. Удивлены? Хм, еще немножко… У вас неразработана щелочка… и… анальным сексом не занимались? Да-да, я вижу… Попробуйте еще вот так…
Так вот, актриса, по-настоящему оргазмирующая на съемках, — ужасное и нелепое зрелище. Это как будто мужчина в подпитии играющий пьяного — есть, знаете ли, такой хрестоматийный пример в кино. Лучше всего пьяных играет трезвенник. Здесь то же самое — лучше всех оргазм изображает «льдышка»… Конечно, есть извращенки, которых особенно возбуждает… хм… творческая атмосфера на съемочной площадке… да что я говорю! Пожалуй, это даже правило — в первый свой рабочий день каждая новая актриса испытывает пароксизм! Трудно объяснить — почему… Казалось бы, вокруг толпятся люди, жуют, курят, от софитов — жара такая, что по нескольку раз приходится обтираться влажными полотенцами, камера работает, режисер матерится, у партнера периодически проблемы с эрекцией, а это, уверяю вас, действительно ПРОБЛЕМА! Поэтому дополнительно приходится заниматься партнером в промежутках между съемками проб, когда все остальные пьют «боржоми» (в том числе и партнер), а у вас во рту отнюдь не прохладительное. И при всем при этом! Хлоп!
Знаете, приходится почитывать специальную литературу… нет-нет, отнюдь не такого рода… ха-ха… это как у нас шутят: «Больше всего не любят сладкое на кондитерской фабрике, а самые целомудренные и верные жены получаются из шлюх»… ха-ха… и в этом есть своя правда, уверяю.
… Замечательно, замечательно, у вас на самом деле очень красивая вагина, особенно в возбужденном состоянии. Обратите внимание как она сейчас походит на прожариваемое кофейное зернышко… видите?… Вы никогда не видели, как обжаривается кофе? Ну что за чепуха! Как раз в домашних условиях получается самый замечательный кофе! Я научу вас. Это не сложно. Извините, что все время отвлекаюсь, но без подобных нюансов не обойтись. К тому же кофе — моя страсть. Я уже говорил, что нет ничего более эротичного, чем кофейное зерно!
Так вот, лучше всего не поскупиться и приобрести настоящие необжаренные зерна. Их трудно достать, но друзья часто привозят, да и здесь я покупал несколько раз весьма неплохие сорта — кенийские, гавайские. Необходимо еще приобрести специальную сеточку, хотя вполне можно обойтись и дуршлаком. Главное, чтобы металл был качественным, огнеупорным. А дальше — элементарно. Зажигаете огонь и начинаете обжарку, периодически встряхивая зерна…
Это незабываемо… эротично… возбуждающе наблюдать, как белизна невинности румянится, как тонкая, узкая щелка, разрез, точно у девочки, расходится под щекочущими языками пламени, и начинаешь обонять поначалу тонкий, а затем все более крепкий аромат любви, словно и вправду не зерна кофе обжариваешь, а вводишь в необъятный мир чувственной любви прекрасное нагое дитя… Хе-хе… Открою небольшой секретик — от подобного зрелища у меня самого возникает эрекция!