Страница:
— Ты хоть снял это?
Я посмотрел на индикатор камеры.
— Снял, не переживай.
Мы замолчали — слишком много впечатлений, их сейчас не обсудишь.
Эта субмарина очень сильно отличалась от батискафа. В ней нам пришлось лежать на животе, причём валетом. Передо мной оказались две рукоятки, похожие на ручки управления. Достаточно было взяться за правую, как включились прожекторы, и я обнаружил, что лежу в прозрачном пузыре, с великолепным обзором. Никаких экранов — просто прозрачный колпак.
— У тебя там что сзади? — спросил я Клирика.
— Кажется, управление манипуляторами, а ещё что-то похожее на проходческий лазер…
— Чего? Лазер под водой?
— Ну да, похожее обозначение и управление. Я что, инженер или конструктор этой медузы? — огрызнулся Клирик.
Я только покачал головой и тронул ручку управления от себя. Тут же распахнулись створки снизу, и субмарина выскользнула из дока.
Как и прежде, всё океанское дно вокруг станции было хорошо освещено. Я разглядел уходящую в грунт стену цилиндра фиолетового сектора, сверху виднелись подсвеченные галереи тоннелей, а впереди угадывался корпус Точки Альфа.
Пошевелив правой ручкой, я понял, как субмариной управлять, а левая ручка развернула гибкий манипулятор с «кистью» на конце. Убрав манипулятор, я направил субмарину к Точке Альфа.
— Ты что задумал? — тут же окликнул меня Клирик.
— Хочу найти такой же док в центральном корпусе. Оттуда наверняка есть выход во внутренние помещения.
— Хорошая мысль, — отозвался Клирик и тут же добавил слегка изменившимся голосом, — А ты не можешь заставить эту штуку плыть немного быстрее?
— Что-то случилось?
— У нас гости.
Я попытался извернуться, чтобы глянуть назад, но бесполезно, оставалось только реагировать на команды Клирика.
— Вниз!
Я отклонил ручку от себя, и зубы лязгнули от удара сверху. Надо мной пронеслась такая же субмарина, сильно толкнув нас, от чего наш аппарат два раза повернулся вокруг продольной оси, подняв облако ила. Теперь я мог видеть противника перед собой. Не давая зайти ему нам в тыл, заложил вираж, почти наслаждаясь свободой движения в трёхмерном пространстве, и попытался подрезать врага. Пилот той субмарины легко разгадал мой манёвр, дал мне войти в циркуляцию, а потом резво ушёл вверх, в свою очередь пропуская меня вперёд.
— Ты говорил что-то про проходческие лазеры, — напомнил я Клирику.
В следующий момент что-то взвизгнуло, и субмарина дёрнулась вперёд.
— Ого! — воскликнул Клирик. — Никакие это не лазеры. Это водяной резак!
— Тоже пригодится. Если этот хлыщ подойдёт поближе — режь, не стесняйся.
— Не думаю, что это будет просто. Пилот — нуген.
Да уж. Соревноваться с нугеном в его родной стихии…
Я всё же смог добраться до опор, над которыми возвышалась громада Точки Альфа, и устроить слалом между ажурных конструкций. И всё равно нуген дважды толкал нас на металлические решётчатые колонны, от ударов наша субмарина потеряла резвость хода, и теперь я уворачивался только чудом, кожей чувствуя потоки воды от турбин проносящейся мимо субмарины.
Наконец, я решил, что убегать бессмысленно, что нуген нас всё равно догонит, и после очередного манёвра вышел ему прямо в лоб. Нуген, видимо, почувствовал, что сможет отклониться в любой момент, резко взял вверх, но я успел манипулятором ухватить какой-то выступ на корпусе его субмарины. Наши аппараты по инерции закувыркались в воде, колотясь друг о друга, как шарики в погремушке. Но я не отпустил манипулятор, наоборот, чертыхаясь, согнул механическую руку таким образом, что сам нуген оказался прямо перед Клириком. Короткий визг резака, хруст ломающегося колпака кабины, и вверх потянулись пузыри воздуха. Нуген, конечно, не погиб сразу, он — земноводное существо, но два километра глубины — это два километра глубины.
А ещё через минуту мы вошли в док для ремонтной техники Точки Альфа.
Глава 5
Я посмотрел на индикатор камеры.
— Снял, не переживай.
Мы замолчали — слишком много впечатлений, их сейчас не обсудишь.
Эта субмарина очень сильно отличалась от батискафа. В ней нам пришлось лежать на животе, причём валетом. Передо мной оказались две рукоятки, похожие на ручки управления. Достаточно было взяться за правую, как включились прожекторы, и я обнаружил, что лежу в прозрачном пузыре, с великолепным обзором. Никаких экранов — просто прозрачный колпак.
— У тебя там что сзади? — спросил я Клирика.
— Кажется, управление манипуляторами, а ещё что-то похожее на проходческий лазер…
— Чего? Лазер под водой?
— Ну да, похожее обозначение и управление. Я что, инженер или конструктор этой медузы? — огрызнулся Клирик.
Я только покачал головой и тронул ручку управления от себя. Тут же распахнулись створки снизу, и субмарина выскользнула из дока.
Как и прежде, всё океанское дно вокруг станции было хорошо освещено. Я разглядел уходящую в грунт стену цилиндра фиолетового сектора, сверху виднелись подсвеченные галереи тоннелей, а впереди угадывался корпус Точки Альфа.
Пошевелив правой ручкой, я понял, как субмариной управлять, а левая ручка развернула гибкий манипулятор с «кистью» на конце. Убрав манипулятор, я направил субмарину к Точке Альфа.
— Ты что задумал? — тут же окликнул меня Клирик.
— Хочу найти такой же док в центральном корпусе. Оттуда наверняка есть выход во внутренние помещения.
— Хорошая мысль, — отозвался Клирик и тут же добавил слегка изменившимся голосом, — А ты не можешь заставить эту штуку плыть немного быстрее?
— Что-то случилось?
— У нас гости.
Я попытался извернуться, чтобы глянуть назад, но бесполезно, оставалось только реагировать на команды Клирика.
— Вниз!
Я отклонил ручку от себя, и зубы лязгнули от удара сверху. Надо мной пронеслась такая же субмарина, сильно толкнув нас, от чего наш аппарат два раза повернулся вокруг продольной оси, подняв облако ила. Теперь я мог видеть противника перед собой. Не давая зайти ему нам в тыл, заложил вираж, почти наслаждаясь свободой движения в трёхмерном пространстве, и попытался подрезать врага. Пилот той субмарины легко разгадал мой манёвр, дал мне войти в циркуляцию, а потом резво ушёл вверх, в свою очередь пропуская меня вперёд.
— Ты говорил что-то про проходческие лазеры, — напомнил я Клирику.
В следующий момент что-то взвизгнуло, и субмарина дёрнулась вперёд.
— Ого! — воскликнул Клирик. — Никакие это не лазеры. Это водяной резак!
— Тоже пригодится. Если этот хлыщ подойдёт поближе — режь, не стесняйся.
— Не думаю, что это будет просто. Пилот — нуген.
Да уж. Соревноваться с нугеном в его родной стихии…
Я всё же смог добраться до опор, над которыми возвышалась громада Точки Альфа, и устроить слалом между ажурных конструкций. И всё равно нуген дважды толкал нас на металлические решётчатые колонны, от ударов наша субмарина потеряла резвость хода, и теперь я уворачивался только чудом, кожей чувствуя потоки воды от турбин проносящейся мимо субмарины.
Наконец, я решил, что убегать бессмысленно, что нуген нас всё равно догонит, и после очередного манёвра вышел ему прямо в лоб. Нуген, видимо, почувствовал, что сможет отклониться в любой момент, резко взял вверх, но я успел манипулятором ухватить какой-то выступ на корпусе его субмарины. Наши аппараты по инерции закувыркались в воде, колотясь друг о друга, как шарики в погремушке. Но я не отпустил манипулятор, наоборот, чертыхаясь, согнул механическую руку таким образом, что сам нуген оказался прямо перед Клириком. Короткий визг резака, хруст ломающегося колпака кабины, и вверх потянулись пузыри воздуха. Нуген, конечно, не погиб сразу, он — земноводное существо, но два километра глубины — это два километра глубины.
А ещё через минуту мы вошли в док для ремонтной техники Точки Альфа.
Глава 5
Клирик
Я с облегчением выполз из тесной кабины ремонтной лодки. Правда, сначала пришлось себя аккуратно отдирать от обшивки ложи — кровь, сочащаяся из порезов, запеклась, и приклеила все открытые раны к обтянутым неопреном сидениям. Неприятный и болезненный процесс. Я несколько раз крепко выругался, пока выполз наружу целиком. Радовало, что с другой стороны субмарины раздавались те же звуки.
— Что, хреново? — Клим в ответ криво ухмыльнулся и подошел поближе.
— Хорошо, что поблизости нет зеркала. Видел бы ты себя со стороны — такое ощущение, что всю кожу сняли.
— Я в порядке. А что мы здесь имеем? Никого в шлюзе, никого в ремблоке. Где народ, куда все делись?
— А они готовятся. Как думаешь — исходя из того, что мы смогли разнести все производственные сектора и при этом только слегка поцарапаться — стали нас уже принимать всерьез, или все еще раздумывают? Те два урода, кри-хо, выпущенные в секторах, могут оказаться всего лишь небольшой пробой сил. В конце концов, если по настоящий момент речь шла только о потере какого-то оборудования и нескольких десятков единиц персонала, то сейчас-то мы уже в центральном корпусе, причем, как я вижу, доступ к транспортным лифтам им не перекрыть. И от этого их корявые задницы припекает не на шутку. Пора в чистое переодеваться, по первому сроку.
— Это ты о чем?
— Есть такой древний обычай — когда на смерть идешь, то одеваешься в новую, чистую одежду, ведь она тебе больше не понадобится, правда? Кстати, аптечку нашу я выбрасываю, по причине полной разрядки. Взамен, вот, прошу — набор очень вредных препаратов.
Я достал из-под гидрокостюма плоский пенал и вынул оттуда несколько одноразовых микрошприцов. После распределения доз Климу досталось три инжектора с разными маркировками, на которые он посмотрел с явным недоверием:
— Что за гадость? Я должен это себе вколоть? Да, и почему у тебя другие препараты?
— Это набор стимуляторов. Необычных — в общей практике они не используются, потому что человек через три, в среднем, часа после приема становится как проколотый воздушный шарик. Но нам больше и не надо. У тебя нормальная комбинация, общее обезболивание и прилив сил гарантирован. У меня же добавлен ускоритель, но его можно применять только после специальной подготовки, которой ты наверняка не имеешь. Я прав?
— Нет. Не люблю химию в принципе. И куда колоть?
— Колоть в мышцу — лучше в задницу.
Я подал пример, разрядив в себя содержимое всех четырех шприцов. Климу ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Пульс резко участился, резко повысился болевой порог — все имеющиеся повреждения организма больше не беспокоили. Я знал, что теперь меня сразу не остановит даже автоматная очередь в живот. По резко покрасневшей коже на лице Стоянова стало видно, что он тоже готов. Включать в обмен сложное соединение, воздействующее на проходимость нервных волокон, я пока не стал, но был готов к этому в любой момент. На фоне глобальной пересадки и внедренных в мой организм протезов этот боевой коктейль приближал меня к могиле, быть может, быстрее, чем выстрелы противника, но общие шансы на выживание все равно повышались.
— Значит, три часа у нас есть. Должно хватить, если мы не будем тут продолжать стоять, как столбы. Пошли.
Реплика Клима прозвучала совершенно к месту. Я двинулся в сторону шахт.
Мутно-белая жидкость залила все в радиусе полутора метров от опоры бывшего Главного Координатора. Части бронекостюма, снятого нугеном, валялись тут же. На опоре осталось лежать практически расчлененное на три части тело, совершенно обескровленное.
«Не стоило быть настолько впечатлительным. Подумаешь, основной партнер издох — у меня таких десятки, и за каждого не дам и двух рандов». Мысль быстро промелькнула в голове нового Главного Координатора профессора Хашхи, и так же резво испарилась. На созерцание останков Гралко, недавно вышедшего из оцепенения, и тут же, после получения информации о гибели своей пары, взявшего в свои конечности ритуальные Зубы Смерти, не стоило тратить время — двое монстров в человеческом обличии уже достигли транспортной развязки в Центре, прорвавшись через все сектора и угробив двух кри-хо. Хашхи с трудом представлял себе существо, способное сделать такое, за одним, правда, исключением.
Минуту назад состоялся очередной сеанс связи с Принципалом. Предметом разговора служил уже не вопрос уничтожения захватчиков и карьерный рост профессора Хашхи, но возможная ликвидация станции и проблематика спасения ее руководства. Последнюю тему ввел сам Хашхи. Ответы Принципала совсем не обрадовали Главного Координатора — хозяева были совершенно последовательны, в своем требовании использовать все возможные средства обороны, прежде чем вести речь об эвакуации. Хашхи же не хотел эти средства использовать, просто — не хотел. Инстинкты, впитанные вместе с разложившимся на солнцепеке белком хвоста отца, требовали от профессора не допустить появления этого существа поблизости от разумного лайса, которым он себя считал. Любой ценой. Но Принципалы заставили его пойти на противное натуре лайса, шантажируя спасением, хотя сами и признавали всегда, что это — последнее средство.
Сразу после сеанса Хашхи отправил, куда надо, двух человечков, снабдив их взятой из своего личного сейфа главы отдела безопасности инструкцией и небольшой емкостью с катализатором.
Через двадцать минут на станции появится чудовище, которое являлось в кошмарных снах десяткам поколений лайсов. Искусственно выведенное существо, машина для убийства — Кали, как зовут ее люди. Лайсы имели свое собственное название для этой твари — Суховей, ветер, отбирающий жизнь. Когда-то, во времена Последней Войны, неизвестная раса, атаковавшая планеты лайсов, использовала именно Кали для наземных операций. Геноцид, устроенный тварями, смогли остановить только Принципалы, чьи божественные корабли несли на себе биологическое оружие, превращавшее Суховеев в безжизненные статуи. Вся раса лайсов навечно осталась преисполненной благодарности к своим спасителям.
От размышлений Хашхи отвлек зуммер системы орошения — взвинченный переживаниями организм иссушил кожу лайса, и она покрылась сеткой трещин. Профессор переключил систему на резервный баллон и добавил средство от дерматита. Его мысли переключились на оперативные действия:
— Команде три — взять оборудование и приступить к минированию главного ствола Центра. Инструкция номер раз. По завершению прибыть на спасательный уровень и занять оборону.
Два человека, с уже надетыми на правые руки прецизионными манипуляторами, подхватили большие серые кофры и двинулись к выходу из управляющего центра.
— Команда два — в арсенал. Постарайтесь взять три стационара и два комплекта батарей, нести придется на руках — энергетические поля отключены. Встанете на прилегающей шахте в рекреационном уровне. Действовать без команды по Первоочередной Директиве.
Один из Команды два, облаченный в громоздкую броню лайс вдруг спросил:
— Прошу сообщить срок окончания работ и сигнал на отход и эвакуацию.
Профессор Хашхи выпучил глаза. Конечно, не только он забеспокоился о своей шкуре — от других тоже следовало ожидать подобное. Разве что люди, в силу, наверное, своей полуразумности, никогда не задавали лишних вопросов, отправляясь на убой.
— Первоочередной Директивой не предусмотрено. Потом вы ответите за бунт, лидер Заща. Срок — два часа, отход по моей личной голосовой команде или синий флажок на коммуникаторе.
Шестеро облаченных в громоздкую броню спецов зашагали в направлении арсенала. Хашхи удовлетворенно впустил воздух — команды на отход он не даст. Парни будут держаться до тех пор, пока его собственная капсула не покинет станцию, а заодно и эту дрянную планету. Осталось только уговорить Принципалов сообщить эвакуационные коды. Это он сделает при следующем сеансе связи. Шершавые пальцы профессора прошлись по груди, отшелушивая мертвые кусочки кожи. Личного грязевого озера уже не видать, но сама по себе жизнь — она ведь гораздо ценнее, чем озеро, правда?
— Смотри-ка, а ведь лифты работают. Видишь, кто-то перемещается между уровнями.
Я не стал отвлекаться от своей работы — закладки хорошей порции взрывчатки, наскоро изготовленной из нескольких подобранных в тамбуре силовых элементов, под стенку шахты и ограничился замечанием:
— Лучше заметь, куда пошла платформа — там нас и встретят.
Стоянов, пританцовывая на месте от переполнявшей его энергии, чуть не крикнул в ответ:
— Вверх на три уровня. Будем знать.
— Да уж, не ошибемся. Все, у меня готово. Пошли отсюда.
После нажатия кнопки детонатора коридор прорезал вихрь осколков. Мы выбежали из ниши, и увидели приличную дыру в колодце подъемника.
— По крайней мере, немедленное затопление нам не грозит. Посмотрим, что внутри. — Я шагнул к дыре и осторожно сунул в нее голову. Тишина, ни звука.
— Как там, попутного транспорта нет?
Клим заглянул через мое плечо в темный провал.
— Подвозить нас некому, пульт управления подъемником заблокирован, так что придется на своих двоих. Жалко, что плазму с собой в лодку не взяли — сейчас подвесили бы тебе на спину, а я бы вел огонь. Итак.
Я вытащил сверток с моноволоконным тросом и стал аккуратно его разворачивать и раскладывать на полу. Клим с интересом посмотрел на меня и произнес:
— Ты прямо человек-сюрприз. Откуда ты все это берешь — стимуляторы, трос этот?
— Запас карман не тянет. Возьми вот это — указательный и средний пальцы засовываешь в петли, клипса цепляется за трос. Потом просто перебираешь руками и ползешь вверх. И аккуратно — лишних конечностей у нас с тобой нет.
— Ладно, не учи ученого — такую штуку я уже использовал.
— Тем более. Лучше помоги — сними с одного патрона боевую часть, надо же чем-то выстрелить гарпун.
Клим отсоединил обойму от своего автомата, вынул верхний патрон и принялся аккуратно скручивать пулю. К тому моменту, как трос был правильно разложен, так, чтобы не запутаться при резком разматывании, Стоянов протянул мне цилиндрик казенной части.
— Зачем мне он? Давай, вставляй его в автомат.
Я выставил пыж гарпуна по калибру автомата и осторожно засунул гарпун в ствол. Вроде бы нормально. Конец моноволокна уже был мной запрессован в специальное отверстие на древке. После поворота кольца в основании гарпуна он раскрылся, как зонтик, расставив тончайшие колючки в разные стороны. Сделав шаг к краю проема, я, держа автомат на вытянутых руках, сощурил глаза и аккуратно прицелил его на самый верх противоположной стены колодца — там смутно виднелся какой-то выступ. Уши за последние пять минут поотвыкли от грохота, и выстрел прозвучал очень громко. Гарпун ушел вверх. Я резко отпрыгнул в сторону от проема, чтобы не попасть под разматывающийся с едва слышным гудением трос — Клим же заранее отступил метров на пять.
Через секунду трос успокоился — гарпун куда-то воткнулся. Я с помощью клипсы потянул за свободный конец, быстро выбрав метров пять слабины. Специальный коуш уже был наготове — отщелкнув резаком трос, я вставил его в петлю и надел получившееся кольцо на заранее присмотренный штырь, обеспечив натяг. Остатки троса были собраны и упакованы.
— Готово, а теперь — под самый купол.
Я закинул автомат за спину, пристегнул клипсы и влез в проем. Стоянов за моей спиной коротко ругнулся, и сам повис на тросе.
— Что случилось?
— Уже срезал весь ноготь на мизинце. Кровищи…
— Говорил — аккуратнее. Теперь молча.
Быстро перебирая руками, я за минуту сосредоточенного пыхтения поднялся не меньше чем двадцать метров, до самого конца троса. И тут началось.
«Что это? Опять покинул небытие? Сколько же в этот раз — десятки, тысячи циклов? Нет ответа. Мои разумы почти усохли. Кто же так жесток, что довел их до этого? Страдание вечно. Где же тот, кто принесет мне вечный покой. Дети! Что с ними?!»
Возле огромной бронированной капсулы, привинченной к полу толстыми болтами, стояли двое. По их бледному виду и по тому, как они непрерывно вытирали пот, льющийся с них градом и то и дело попадающий в глаза, было отчетливо заметно, как эти двое отчаянно трусят. Емкость с катализатором уже была вставлена в специальное отверстие в основании кокона. Открытый сбоку капсулы пульт показывал какие-то данные. Один из стоящих вводил с помощью примитивной клавиатуры команды, одну за другой, постоянно сверяясь с отпечатанной на тонком листе пластика инструкцией. После того, как на каждую команду экран пульта отвечал определенной последовательностью букв и цифр, второй человек говорил что-то в микрофон коммуникатора. Так продолжалось несколько минут. Потом, как будто закончив некий приготовительный этап и приготовившись к следующему, оба напряглись. Тот, который все время общался с невидимым собеседником, нервно отбежал на несколько метров от капсулы и неразборчиво рявкнул на второго человека. Второй собрался с силами и протянул дрожащую руку к клавиатуре, нажав ввод.
Внутри капсулы раздалось протяжное шипение гидравлики. Наконец, оно стихло — гидравлические стопора отдались — и, будто гигантский бутон, корпус капсулы начал раскрываться.
От этого зрелища тот, кто стоял до последнего момента рядом с устройством, совсем потерял голову и бросился прочь. Человек с надетым на голову коммуникатором ловко подставил бегущему подножку, а когда тот упал — склонился над ним и несколько раз резко ударил по щекам.
— Куда бежишь? Все только начинается. Или жизнь не дорога?
В ответ лежащий сдавленно прохрипел:
— Как раз очень дорога. Вот, посмотри — и мотнул головой в сторону уже почти полностью раскрывшейся капсулы.
Оба с животным ужасом уставились на содержимое бронированного кокона — гигантское черное паукообразное, еще не до конца вышедшее из состояния комы, медленно перебирало в воздухе своими длинными смертоносными конечностями. На концах лап ритмично сжимались и разжимались три сегмента, составляющих вкупе один отвратительный на вид, тускло отсвечивающий зазубренный серп. В голове создания торчал толстый кабель, подключенный через специальный шунт, вживленный в череп твари. Тварь неожиданно вздрогнула всем своим веретенообразным телом. По многочисленным глазам, венцом окружающим голову, пробежала тень — монстр заметил присутствующих радом людей.
Лежащий на полу человек забился в непрекращающейся истерике. Напарнику пришлось опять со всей силы ударить ему по лицу. Пошла кровь — вероятно, от удара нос лежащего сломался. Но резкая боль заставила прекратить конвульсии — тяжело дыша, он встал на четвереньки, зажимая ноздри щепотью.
— Ты зачем…
— Заткнись. Иди к пульту и доводи процесс до конца, иначе я тебя забью до смерти прямо здесь. Все ясно?
Поняв, что с ним не шутят, окровавленный человек стал медленно приближаться к пульту, который уже находился у самой земли, вследствие раскрытия корпуса кокона. Тварь как будто ощутила свежую человеческую кровь — тень забегала по ее глазам с удвоенной скоростью. Ужас густыми волнами распространялся вокруг. Почти парализованный увиденным, человек принялся судорожно вводить следующие команды на пульт. Результатом стало заметное повышение активности существа — оно как будто принялось разминаться после долгой спячки.
Действительно — бронированный кокон обладал встроенной системой поддержания жизнедеятельности Кали. Как и ее многочисленные прототипы, тварь легко зависала между жизнью и смертью на неопределенный период. Обернуть ватой, положить в коробку и поставить коробку на саму дальнюю полку в шкафу, пусть там лежит, пока не пригодится, до следующего раза. Идеальный биологический инструмент, в своем роде. Для активации Кали в систему хранилища-капсулы нужно было добавить катализатор, и ее организм оживал за какие-то двадцать минут. Одновременно инициировался процесс реанимации и проверки высшей нервной деятельности — распределенный по всему телу твари мозг подвергался тщательному исследованию, а в случае выявленной нестабильности капсула в считанные секунды свертывалась и встроенные в ее конструкцию баллоны с растворителем опорожнялись, превращая существо в густую однородную массу.
В этот раз все прошло великолепно — существо оказалось в полном порядке. После ввода последнего шифра на экране загорелась красная предупредительная надпись, сообщающая о том, что в течение десяти секунд Кали произведет выход из капсулы. Одновременно из щели слева от пульта высунулся край небольшого квадратного по форме устройства связи, называемого «корректором поведения».
Стоящий у пульта человек тут же выхватил из слота устройство и подбежал к наблюдающему на приличном расстоянии напарнику:
— Вот он, корректор, связывайся быстрее с Хашхи!
Тот, второй, взял «корректор» в руки и скороговоркой сообщил профессору о том, что задание выполнено и Кали активизирована, стремясь быстрее покинуть помещение. Но все было не так просто — Хашхи потребовал выдать Кали инструкцию и целеуказание через корректор. Изображения напавших на станцию людей, вероятное местоположение объектов охоты и подробный план станции были отправлены Главным координатором подчиненному и незамедлительно переправлены в «корректор поведения». Срок активации существа Хашхи решил ограничить двумя часами — для Кали этого более чем достаточно.
Во время переговоров тварь, до этого удерживаемая толстыми композитными оковами в фиксированном положении, вдруг выпрыгнула из кокона и встала на все свои конечности — согласно программе механизмы капсулы перестали удерживать существо, полная активация произошла. Замерев на некоторое время, искусственное существо потянулось к углублению в основании кокона — там лежал древний, потертый от частого использования но очень грозный на вид огромный разрядник. Кали пощелкала клавишами на разряднике — индикаторы засветились, показывая полную готовность к работе. Щелкнув в воздухе своими серпами, тварь мгновенно схватила оружие и приладила его себе на спину. Смертоносный прибор был изготовлен специально именно для этой особи, и идеально встал на место. После этого Кали плавным, но совершенно незаметным для человеческого глаза движением оказалась прямо перед людьми. Из глубины существа раздалось безжизненное клокотание, складывающееся в слова, но даже эта безжизненность несла в себе ужас и смерть:
— Команда получена. Срок активации два часа. Подтвердите мне сохранность семени.
Главный из двух стоящих нервно зашептал что-то в микрофон. Получив ответ, он дрожащим голосом ответил твари:
— Арахнид шестьсот сорок три МАНА двенадцать, твое семя живое и в надежном месте. Сражайся за него. — И набрал на «корректоре поведения» комбинацию из букв и цифр.
В следующий миг головы людей были снесены мгновенным движением передних конечностей. Тела не успели упасть, нет — они были подхвачены средней парой конечностей. Затем тварь открыла отверстие в голове — растянувшийся в стороны рот существа изнутри был покрыт мелкими твердыми заусенцами, шевелящимися в определенной последовательности. Далее передние конечности принялись ритмичными движениями рубить безжизненные тела над пастью. За две секунды все было кончено — только две отрубленные головы, искаженные предсмертными гримасами и лужицы крови остались от особистов, чьи тела быстро переваривались желудком Кали.
«Дети живы и в безопасности. Рано или поздно я воссоединюсь с ними. Задание будет выполнено. Голод не удовлетворен», — тварь как будто размазалась по воздуху и исчезла. Ее голод в настоящий момент компенсировала только забота о потомстве — но эта мотивация уже была использована для выполнения задания.
Стационарный метатель плазмы затопил шахту нестерпимым жаром. Нас спасло то, что за мгновение до этого, почувствовав в затаившейся тишине какую-то недосказанность, я резко качнулся на тросе и затем влетел под сервисную площадку, установленную между уровнями. Следом за мной там же оказался и Стоянов. Стрелок выпускал очередь за очередью и как будто не собирался останавливаться. Прикрывающая нас площадка начала плавиться под огнем, крупные капли падали по сторонам, подбираясь к нашим плечам.
Выхода из положения не просматривалось — еще минута, и мы превратимся в обгорелые куски плоти, сгорим заживо без крика, не чувствуя боли из-за действия стимуляторов. Появилась еще одна проблема — от нагрева размягчился материал, из которого была сделана площадка. Гарпун, к которому крепился трос, на котором мы висели, принялся медленно вытаскиваться под нашим весом. Сам трос перегорел метрах в семи ниже того места, где висели мы. Но тут на какую то долю секунды иссяк поток огня, и я сразу же, одним движением левой ноги закинул Клима, висящего подо мной, на верхнюю часть выступа, одновременно крикнув:
— Стреляй!
Клим не растерялся, сбросив с троса клипсу правой руки, и открыл огонь еще в полете. Оператор плазмы в это время стоял над колодцем, всматриваясь в его глубины, и откинув при этом забрало шлема — дротик, выпущенный из практически игрушечного пистолета, вошел прямо в лоб стрелка.
Все это время я висел на левой руке Клима — и видел открывшуюся картину, и ствол метателя видел тоже. Поэтому постарался сделать следующее — набросить на ствол свободный конец троса. Мне это удалось, от ненормального убыстрения реакции, с целью создать резкий импульс при броске невесомого моноволоконного шнура, в глазах потемнело. Но я знал, что попал — конец троса намотался на ствол метателя и я отрывисто дернул его вниз. От рывка шлаги зажались, и зафиксировались петлями. Опять наша с Климом связка выровнялась — я вверху, он внизу. Пришлось только вывернуть кисти, потому что снимать с троса клипсы и переворачивать их наоборот времени не было. Мы через секунду уже вылезли в систему коридоров, расположенную метрах в шести над нами. Очень вовремя — еще два метателя, оказывается, ждали нас с разных сторон открытого проема.
— Что, хреново? — Клим в ответ криво ухмыльнулся и подошел поближе.
— Хорошо, что поблизости нет зеркала. Видел бы ты себя со стороны — такое ощущение, что всю кожу сняли.
— Я в порядке. А что мы здесь имеем? Никого в шлюзе, никого в ремблоке. Где народ, куда все делись?
— А они готовятся. Как думаешь — исходя из того, что мы смогли разнести все производственные сектора и при этом только слегка поцарапаться — стали нас уже принимать всерьез, или все еще раздумывают? Те два урода, кри-хо, выпущенные в секторах, могут оказаться всего лишь небольшой пробой сил. В конце концов, если по настоящий момент речь шла только о потере какого-то оборудования и нескольких десятков единиц персонала, то сейчас-то мы уже в центральном корпусе, причем, как я вижу, доступ к транспортным лифтам им не перекрыть. И от этого их корявые задницы припекает не на шутку. Пора в чистое переодеваться, по первому сроку.
— Это ты о чем?
— Есть такой древний обычай — когда на смерть идешь, то одеваешься в новую, чистую одежду, ведь она тебе больше не понадобится, правда? Кстати, аптечку нашу я выбрасываю, по причине полной разрядки. Взамен, вот, прошу — набор очень вредных препаратов.
Я достал из-под гидрокостюма плоский пенал и вынул оттуда несколько одноразовых микрошприцов. После распределения доз Климу досталось три инжектора с разными маркировками, на которые он посмотрел с явным недоверием:
— Что за гадость? Я должен это себе вколоть? Да, и почему у тебя другие препараты?
— Это набор стимуляторов. Необычных — в общей практике они не используются, потому что человек через три, в среднем, часа после приема становится как проколотый воздушный шарик. Но нам больше и не надо. У тебя нормальная комбинация, общее обезболивание и прилив сил гарантирован. У меня же добавлен ускоритель, но его можно применять только после специальной подготовки, которой ты наверняка не имеешь. Я прав?
— Нет. Не люблю химию в принципе. И куда колоть?
— Колоть в мышцу — лучше в задницу.
Я подал пример, разрядив в себя содержимое всех четырех шприцов. Климу ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Пульс резко участился, резко повысился болевой порог — все имеющиеся повреждения организма больше не беспокоили. Я знал, что теперь меня сразу не остановит даже автоматная очередь в живот. По резко покрасневшей коже на лице Стоянова стало видно, что он тоже готов. Включать в обмен сложное соединение, воздействующее на проходимость нервных волокон, я пока не стал, но был готов к этому в любой момент. На фоне глобальной пересадки и внедренных в мой организм протезов этот боевой коктейль приближал меня к могиле, быть может, быстрее, чем выстрелы противника, но общие шансы на выживание все равно повышались.
— Значит, три часа у нас есть. Должно хватить, если мы не будем тут продолжать стоять, как столбы. Пошли.
Реплика Клима прозвучала совершенно к месту. Я двинулся в сторону шахт.
***
Мутно-белая жидкость залила все в радиусе полутора метров от опоры бывшего Главного Координатора. Части бронекостюма, снятого нугеном, валялись тут же. На опоре осталось лежать практически расчлененное на три части тело, совершенно обескровленное.
«Не стоило быть настолько впечатлительным. Подумаешь, основной партнер издох — у меня таких десятки, и за каждого не дам и двух рандов». Мысль быстро промелькнула в голове нового Главного Координатора профессора Хашхи, и так же резво испарилась. На созерцание останков Гралко, недавно вышедшего из оцепенения, и тут же, после получения информации о гибели своей пары, взявшего в свои конечности ритуальные Зубы Смерти, не стоило тратить время — двое монстров в человеческом обличии уже достигли транспортной развязки в Центре, прорвавшись через все сектора и угробив двух кри-хо. Хашхи с трудом представлял себе существо, способное сделать такое, за одним, правда, исключением.
Минуту назад состоялся очередной сеанс связи с Принципалом. Предметом разговора служил уже не вопрос уничтожения захватчиков и карьерный рост профессора Хашхи, но возможная ликвидация станции и проблематика спасения ее руководства. Последнюю тему ввел сам Хашхи. Ответы Принципала совсем не обрадовали Главного Координатора — хозяева были совершенно последовательны, в своем требовании использовать все возможные средства обороны, прежде чем вести речь об эвакуации. Хашхи же не хотел эти средства использовать, просто — не хотел. Инстинкты, впитанные вместе с разложившимся на солнцепеке белком хвоста отца, требовали от профессора не допустить появления этого существа поблизости от разумного лайса, которым он себя считал. Любой ценой. Но Принципалы заставили его пойти на противное натуре лайса, шантажируя спасением, хотя сами и признавали всегда, что это — последнее средство.
Сразу после сеанса Хашхи отправил, куда надо, двух человечков, снабдив их взятой из своего личного сейфа главы отдела безопасности инструкцией и небольшой емкостью с катализатором.
Через двадцать минут на станции появится чудовище, которое являлось в кошмарных снах десяткам поколений лайсов. Искусственно выведенное существо, машина для убийства — Кали, как зовут ее люди. Лайсы имели свое собственное название для этой твари — Суховей, ветер, отбирающий жизнь. Когда-то, во времена Последней Войны, неизвестная раса, атаковавшая планеты лайсов, использовала именно Кали для наземных операций. Геноцид, устроенный тварями, смогли остановить только Принципалы, чьи божественные корабли несли на себе биологическое оружие, превращавшее Суховеев в безжизненные статуи. Вся раса лайсов навечно осталась преисполненной благодарности к своим спасителям.
От размышлений Хашхи отвлек зуммер системы орошения — взвинченный переживаниями организм иссушил кожу лайса, и она покрылась сеткой трещин. Профессор переключил систему на резервный баллон и добавил средство от дерматита. Его мысли переключились на оперативные действия:
— Команде три — взять оборудование и приступить к минированию главного ствола Центра. Инструкция номер раз. По завершению прибыть на спасательный уровень и занять оборону.
Два человека, с уже надетыми на правые руки прецизионными манипуляторами, подхватили большие серые кофры и двинулись к выходу из управляющего центра.
— Команда два — в арсенал. Постарайтесь взять три стационара и два комплекта батарей, нести придется на руках — энергетические поля отключены. Встанете на прилегающей шахте в рекреационном уровне. Действовать без команды по Первоочередной Директиве.
Один из Команды два, облаченный в громоздкую броню лайс вдруг спросил:
— Прошу сообщить срок окончания работ и сигнал на отход и эвакуацию.
Профессор Хашхи выпучил глаза. Конечно, не только он забеспокоился о своей шкуре — от других тоже следовало ожидать подобное. Разве что люди, в силу, наверное, своей полуразумности, никогда не задавали лишних вопросов, отправляясь на убой.
— Первоочередной Директивой не предусмотрено. Потом вы ответите за бунт, лидер Заща. Срок — два часа, отход по моей личной голосовой команде или синий флажок на коммуникаторе.
Шестеро облаченных в громоздкую броню спецов зашагали в направлении арсенала. Хашхи удовлетворенно впустил воздух — команды на отход он не даст. Парни будут держаться до тех пор, пока его собственная капсула не покинет станцию, а заодно и эту дрянную планету. Осталось только уговорить Принципалов сообщить эвакуационные коды. Это он сделает при следующем сеансе связи. Шершавые пальцы профессора прошлись по груди, отшелушивая мертвые кусочки кожи. Личного грязевого озера уже не видать, но сама по себе жизнь — она ведь гораздо ценнее, чем озеро, правда?
***
— Смотри-ка, а ведь лифты работают. Видишь, кто-то перемещается между уровнями.
Я не стал отвлекаться от своей работы — закладки хорошей порции взрывчатки, наскоро изготовленной из нескольких подобранных в тамбуре силовых элементов, под стенку шахты и ограничился замечанием:
— Лучше заметь, куда пошла платформа — там нас и встретят.
Стоянов, пританцовывая на месте от переполнявшей его энергии, чуть не крикнул в ответ:
— Вверх на три уровня. Будем знать.
— Да уж, не ошибемся. Все, у меня готово. Пошли отсюда.
После нажатия кнопки детонатора коридор прорезал вихрь осколков. Мы выбежали из ниши, и увидели приличную дыру в колодце подъемника.
— По крайней мере, немедленное затопление нам не грозит. Посмотрим, что внутри. — Я шагнул к дыре и осторожно сунул в нее голову. Тишина, ни звука.
— Как там, попутного транспорта нет?
Клим заглянул через мое плечо в темный провал.
— Подвозить нас некому, пульт управления подъемником заблокирован, так что придется на своих двоих. Жалко, что плазму с собой в лодку не взяли — сейчас подвесили бы тебе на спину, а я бы вел огонь. Итак.
Я вытащил сверток с моноволоконным тросом и стал аккуратно его разворачивать и раскладывать на полу. Клим с интересом посмотрел на меня и произнес:
— Ты прямо человек-сюрприз. Откуда ты все это берешь — стимуляторы, трос этот?
— Запас карман не тянет. Возьми вот это — указательный и средний пальцы засовываешь в петли, клипса цепляется за трос. Потом просто перебираешь руками и ползешь вверх. И аккуратно — лишних конечностей у нас с тобой нет.
— Ладно, не учи ученого — такую штуку я уже использовал.
— Тем более. Лучше помоги — сними с одного патрона боевую часть, надо же чем-то выстрелить гарпун.
Клим отсоединил обойму от своего автомата, вынул верхний патрон и принялся аккуратно скручивать пулю. К тому моменту, как трос был правильно разложен, так, чтобы не запутаться при резком разматывании, Стоянов протянул мне цилиндрик казенной части.
— Зачем мне он? Давай, вставляй его в автомат.
Я выставил пыж гарпуна по калибру автомата и осторожно засунул гарпун в ствол. Вроде бы нормально. Конец моноволокна уже был мной запрессован в специальное отверстие на древке. После поворота кольца в основании гарпуна он раскрылся, как зонтик, расставив тончайшие колючки в разные стороны. Сделав шаг к краю проема, я, держа автомат на вытянутых руках, сощурил глаза и аккуратно прицелил его на самый верх противоположной стены колодца — там смутно виднелся какой-то выступ. Уши за последние пять минут поотвыкли от грохота, и выстрел прозвучал очень громко. Гарпун ушел вверх. Я резко отпрыгнул в сторону от проема, чтобы не попасть под разматывающийся с едва слышным гудением трос — Клим же заранее отступил метров на пять.
Через секунду трос успокоился — гарпун куда-то воткнулся. Я с помощью клипсы потянул за свободный конец, быстро выбрав метров пять слабины. Специальный коуш уже был наготове — отщелкнув резаком трос, я вставил его в петлю и надел получившееся кольцо на заранее присмотренный штырь, обеспечив натяг. Остатки троса были собраны и упакованы.
— Готово, а теперь — под самый купол.
Я закинул автомат за спину, пристегнул клипсы и влез в проем. Стоянов за моей спиной коротко ругнулся, и сам повис на тросе.
— Что случилось?
— Уже срезал весь ноготь на мизинце. Кровищи…
— Говорил — аккуратнее. Теперь молча.
Быстро перебирая руками, я за минуту сосредоточенного пыхтения поднялся не меньше чем двадцать метров, до самого конца троса. И тут началось.
***
«Что это? Опять покинул небытие? Сколько же в этот раз — десятки, тысячи циклов? Нет ответа. Мои разумы почти усохли. Кто же так жесток, что довел их до этого? Страдание вечно. Где же тот, кто принесет мне вечный покой. Дети! Что с ними?!»
Возле огромной бронированной капсулы, привинченной к полу толстыми болтами, стояли двое. По их бледному виду и по тому, как они непрерывно вытирали пот, льющийся с них градом и то и дело попадающий в глаза, было отчетливо заметно, как эти двое отчаянно трусят. Емкость с катализатором уже была вставлена в специальное отверстие в основании кокона. Открытый сбоку капсулы пульт показывал какие-то данные. Один из стоящих вводил с помощью примитивной клавиатуры команды, одну за другой, постоянно сверяясь с отпечатанной на тонком листе пластика инструкцией. После того, как на каждую команду экран пульта отвечал определенной последовательностью букв и цифр, второй человек говорил что-то в микрофон коммуникатора. Так продолжалось несколько минут. Потом, как будто закончив некий приготовительный этап и приготовившись к следующему, оба напряглись. Тот, который все время общался с невидимым собеседником, нервно отбежал на несколько метров от капсулы и неразборчиво рявкнул на второго человека. Второй собрался с силами и протянул дрожащую руку к клавиатуре, нажав ввод.
Внутри капсулы раздалось протяжное шипение гидравлики. Наконец, оно стихло — гидравлические стопора отдались — и, будто гигантский бутон, корпус капсулы начал раскрываться.
От этого зрелища тот, кто стоял до последнего момента рядом с устройством, совсем потерял голову и бросился прочь. Человек с надетым на голову коммуникатором ловко подставил бегущему подножку, а когда тот упал — склонился над ним и несколько раз резко ударил по щекам.
— Куда бежишь? Все только начинается. Или жизнь не дорога?
В ответ лежащий сдавленно прохрипел:
— Как раз очень дорога. Вот, посмотри — и мотнул головой в сторону уже почти полностью раскрывшейся капсулы.
Оба с животным ужасом уставились на содержимое бронированного кокона — гигантское черное паукообразное, еще не до конца вышедшее из состояния комы, медленно перебирало в воздухе своими длинными смертоносными конечностями. На концах лап ритмично сжимались и разжимались три сегмента, составляющих вкупе один отвратительный на вид, тускло отсвечивающий зазубренный серп. В голове создания торчал толстый кабель, подключенный через специальный шунт, вживленный в череп твари. Тварь неожиданно вздрогнула всем своим веретенообразным телом. По многочисленным глазам, венцом окружающим голову, пробежала тень — монстр заметил присутствующих радом людей.
Лежащий на полу человек забился в непрекращающейся истерике. Напарнику пришлось опять со всей силы ударить ему по лицу. Пошла кровь — вероятно, от удара нос лежащего сломался. Но резкая боль заставила прекратить конвульсии — тяжело дыша, он встал на четвереньки, зажимая ноздри щепотью.
— Ты зачем…
— Заткнись. Иди к пульту и доводи процесс до конца, иначе я тебя забью до смерти прямо здесь. Все ясно?
Поняв, что с ним не шутят, окровавленный человек стал медленно приближаться к пульту, который уже находился у самой земли, вследствие раскрытия корпуса кокона. Тварь как будто ощутила свежую человеческую кровь — тень забегала по ее глазам с удвоенной скоростью. Ужас густыми волнами распространялся вокруг. Почти парализованный увиденным, человек принялся судорожно вводить следующие команды на пульт. Результатом стало заметное повышение активности существа — оно как будто принялось разминаться после долгой спячки.
Действительно — бронированный кокон обладал встроенной системой поддержания жизнедеятельности Кали. Как и ее многочисленные прототипы, тварь легко зависала между жизнью и смертью на неопределенный период. Обернуть ватой, положить в коробку и поставить коробку на саму дальнюю полку в шкафу, пусть там лежит, пока не пригодится, до следующего раза. Идеальный биологический инструмент, в своем роде. Для активации Кали в систему хранилища-капсулы нужно было добавить катализатор, и ее организм оживал за какие-то двадцать минут. Одновременно инициировался процесс реанимации и проверки высшей нервной деятельности — распределенный по всему телу твари мозг подвергался тщательному исследованию, а в случае выявленной нестабильности капсула в считанные секунды свертывалась и встроенные в ее конструкцию баллоны с растворителем опорожнялись, превращая существо в густую однородную массу.
В этот раз все прошло великолепно — существо оказалось в полном порядке. После ввода последнего шифра на экране загорелась красная предупредительная надпись, сообщающая о том, что в течение десяти секунд Кали произведет выход из капсулы. Одновременно из щели слева от пульта высунулся край небольшого квадратного по форме устройства связи, называемого «корректором поведения».
Стоящий у пульта человек тут же выхватил из слота устройство и подбежал к наблюдающему на приличном расстоянии напарнику:
— Вот он, корректор, связывайся быстрее с Хашхи!
Тот, второй, взял «корректор» в руки и скороговоркой сообщил профессору о том, что задание выполнено и Кали активизирована, стремясь быстрее покинуть помещение. Но все было не так просто — Хашхи потребовал выдать Кали инструкцию и целеуказание через корректор. Изображения напавших на станцию людей, вероятное местоположение объектов охоты и подробный план станции были отправлены Главным координатором подчиненному и незамедлительно переправлены в «корректор поведения». Срок активации существа Хашхи решил ограничить двумя часами — для Кали этого более чем достаточно.
Во время переговоров тварь, до этого удерживаемая толстыми композитными оковами в фиксированном положении, вдруг выпрыгнула из кокона и встала на все свои конечности — согласно программе механизмы капсулы перестали удерживать существо, полная активация произошла. Замерев на некоторое время, искусственное существо потянулось к углублению в основании кокона — там лежал древний, потертый от частого использования но очень грозный на вид огромный разрядник. Кали пощелкала клавишами на разряднике — индикаторы засветились, показывая полную готовность к работе. Щелкнув в воздухе своими серпами, тварь мгновенно схватила оружие и приладила его себе на спину. Смертоносный прибор был изготовлен специально именно для этой особи, и идеально встал на место. После этого Кали плавным, но совершенно незаметным для человеческого глаза движением оказалась прямо перед людьми. Из глубины существа раздалось безжизненное клокотание, складывающееся в слова, но даже эта безжизненность несла в себе ужас и смерть:
— Команда получена. Срок активации два часа. Подтвердите мне сохранность семени.
Главный из двух стоящих нервно зашептал что-то в микрофон. Получив ответ, он дрожащим голосом ответил твари:
— Арахнид шестьсот сорок три МАНА двенадцать, твое семя живое и в надежном месте. Сражайся за него. — И набрал на «корректоре поведения» комбинацию из букв и цифр.
В следующий миг головы людей были снесены мгновенным движением передних конечностей. Тела не успели упасть, нет — они были подхвачены средней парой конечностей. Затем тварь открыла отверстие в голове — растянувшийся в стороны рот существа изнутри был покрыт мелкими твердыми заусенцами, шевелящимися в определенной последовательности. Далее передние конечности принялись ритмичными движениями рубить безжизненные тела над пастью. За две секунды все было кончено — только две отрубленные головы, искаженные предсмертными гримасами и лужицы крови остались от особистов, чьи тела быстро переваривались желудком Кали.
«Дети живы и в безопасности. Рано или поздно я воссоединюсь с ними. Задание будет выполнено. Голод не удовлетворен», — тварь как будто размазалась по воздуху и исчезла. Ее голод в настоящий момент компенсировала только забота о потомстве — но эта мотивация уже была использована для выполнения задания.
***
Стационарный метатель плазмы затопил шахту нестерпимым жаром. Нас спасло то, что за мгновение до этого, почувствовав в затаившейся тишине какую-то недосказанность, я резко качнулся на тросе и затем влетел под сервисную площадку, установленную между уровнями. Следом за мной там же оказался и Стоянов. Стрелок выпускал очередь за очередью и как будто не собирался останавливаться. Прикрывающая нас площадка начала плавиться под огнем, крупные капли падали по сторонам, подбираясь к нашим плечам.
Выхода из положения не просматривалось — еще минута, и мы превратимся в обгорелые куски плоти, сгорим заживо без крика, не чувствуя боли из-за действия стимуляторов. Появилась еще одна проблема — от нагрева размягчился материал, из которого была сделана площадка. Гарпун, к которому крепился трос, на котором мы висели, принялся медленно вытаскиваться под нашим весом. Сам трос перегорел метрах в семи ниже того места, где висели мы. Но тут на какую то долю секунды иссяк поток огня, и я сразу же, одним движением левой ноги закинул Клима, висящего подо мной, на верхнюю часть выступа, одновременно крикнув:
— Стреляй!
Клим не растерялся, сбросив с троса клипсу правой руки, и открыл огонь еще в полете. Оператор плазмы в это время стоял над колодцем, всматриваясь в его глубины, и откинув при этом забрало шлема — дротик, выпущенный из практически игрушечного пистолета, вошел прямо в лоб стрелка.
Все это время я висел на левой руке Клима — и видел открывшуюся картину, и ствол метателя видел тоже. Поэтому постарался сделать следующее — набросить на ствол свободный конец троса. Мне это удалось, от ненормального убыстрения реакции, с целью создать резкий импульс при броске невесомого моноволоконного шнура, в глазах потемнело. Но я знал, что попал — конец троса намотался на ствол метателя и я отрывисто дернул его вниз. От рывка шлаги зажались, и зафиксировались петлями. Опять наша с Климом связка выровнялась — я вверху, он внизу. Пришлось только вывернуть кисти, потому что снимать с троса клипсы и переворачивать их наоборот времени не было. Мы через секунду уже вылезли в систему коридоров, расположенную метрах в шести над нами. Очень вовремя — еще два метателя, оказывается, ждали нас с разных сторон открытого проема.