Сойер Мерил. Бывший любовник

   В коридоре она заметила группу полицейских. Выход был с другой стороны, и Алиса постаралась идти спокойно, не привлекая внимания.
   Почему она так испугалась? Они же нашли пропавшeгo ребенка. Слава богу, он не повторит судьбу несчастного Патрика Дюваля. Но Алиса снова почувствовала себя такой же беззащитной и уязвимой, как много лет газад.
   Интересно, как Феб перенесла потерю ребенка? Алиса была уверена, что ее сестра сама замешана в этом юхищении. Что-то странное было во всем этом деле, хотя, возможно, Феб и ни при чем.
   Теперь, узнав, что Феб ее сестра, а не кузина, Алиса фониклась к ней большим сочувствием. Может быть, Феб с самого начала знала обо всем и ревновала к ней отца? Чувствовала в Алисе соперницу?
   Может быть, стоит поговорить с ней об этом? Погруженная в свои мысли, Алиса пересекла пустой солл и вышла на улицу. Прохладный кондиционированный воздух сменился жарким и влажным. Или лучше поговорить с отцом? Это серьезный вопрос. Ей захотелось встретиться с Гордоном лицом к лицу и высказать ему все. Но к чему это приведет? Если бы он хотел с ней общаться, у него было достаточно возможностей. А не притвориться ли, что она по-прежнему ничего не знает?
   Во всяком случае, так будет легче для нее. Алиса убеждала себя, что совсем не расстроена, это отчасти было правдой. Уже давно Лекруа потеряли свою власть над ней. Какое счастье, что она не знала правду, когда жила у них. Алиса и так была несчастна, потеряв родителей. Если бы она узнала, что Гордон – ее отец, его равнодушие стало бы для нее катастрофой, и бог знает, какие комплексы выросли бы на этой почве. Алиса была в растерянности, она не знала, что должна слать, что чувствовать. Может быть, ей просто нужно поспать, как говорится, ночь приносит добрые советы.
   Хорошо бы поговорить об этом с кем-нибудь. Впрочем, зачем себя обманывать, – поговорить хорошо бы с Джейком.
   Он-то ее поймет. Ведь он также был отвергнут своим отцом. Хотя Макс в конце концов решил наладить отношения с сыном. Вряд ли можно ожидать того же от Гордона. Казалось, он не привязан ни к кому из своей семьи. Он исправно сопровождал жену на светские мероприятия, но на этом семейные обязанности заканчивались.
   – Алиса, – послышался из темноты мужской голос.
   – Джейк, это ты? – обрадовалась она.
   – Нет, это не Джейк.
   Из тени вышел Клай Дюваль.
   Нервы Алисы были на пределе, меньше всего ей хотелось сейчас предаваться воспоминаниям о былой любви и объяснять ретивому поклоннику, что все осталось в прошлом.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил Клай. – Ты выглядишь измученной.
   Страшная мысль пришла ей в голову. Клай был в больнице, когда украли его сына, и сегодня, когда здесь пропал ребенок, он снова оказался рядом. Может быть, это дело его рук?
   Алиса отошла от своей машины на несколько шагов, встав в круге света от фонаря, чтобы видеть лицо Клая.
   – Скажи мне правду. Ты знаешь, что случилось с твоим сыном?
   – Понятия не имею, – ответил Клай. – Ни малейшего понятия. Я тысячу раз спрашивал себя, как все это могло произойти, но уверен только в одном: ты в этом не виновата.
   Если он лгал, он заслуживал «Оскара». Всего было в меру: интереса, сожаления, сочувствия к ней.
   – Но почему ты спрашиваешь?
   Клай шагнул к ней и положил ей руку на плечо.
   – Сегодня здесь снова была тревога. Потерялся ребенок. Но они его быстро нашли.
   – А, вот почему я не мог войти. У входа дежурили полицейские. Я думал, что приехала какая-то шишка.
   Клай больно сжал ее плечо.
   – Эй, ты что, решила, что я имею к этому какое-то отношение?
   – Я очень устала. Не знаю, что и думать, – честно угветила Алиса.
   Клай обнял ее за талию.
   – Давай я отвезу тебя домой, – сочувственно пред-южил он.
   Алиса хотела сказать, чтобы Клай оставил ее в покое, ю он уже вел ее к своему роскошному «Мазератти». Ладно, пожалуй, это удобный случай задать ему пару вопросов.
   Низкий, ярко-красный, как пожарная машина, автомобиль оказался не слишком комфортабельным для гакой высокой женщины, как Алиса, – ее голова почти упиралась в крышу.
   Клай медленно ехал по пустынным улицам. Его плечо касалось ее плеча. Когда-то этого было достаточно, чтобы Алиса почувствовала себя счастливой. Но это время давно прошло. Что ж, Клай, такой умный, красивый, образованный, богатый, всегда будет нравиться женщинам.
   – Клай, что Феб говорила тебе обо мне?
   – Давай выпьем кофе и поговорим.
   Алиса хотела отказаться и потребовать, чтобы он немедленно отвез ее домой, но передумала. Пусть Клай ответит на ее вопросы, тогда ей не придется встречаться ни с кем из семьи Лекруа.
   Они ехали по Французскому кварталу, но Алиса слишком устала, чтобы любоваться архитектурой. Клай остановился у одного из самых роскошных клубов города – «Чек-Пойнт Чарли». Паренек-парковщик бросился к машине, но Клай – олицетворение джентльмена-южанина – вышел первым и открыл дверь Алисе. Самодовольная улыбка на его лице заставила ее засомневаться: правильно ли она поступила, приехав с ним сюда.
   В клубе их тут же проводили за уютный столик, подальше от оркестра. Несмотря на середину недели и поздний час, зал был полон. Непохоже, чтобы здесь можно было спокойно поговорить.
   – Зачем мы приехали в этот клуб? В городе полно более тихих мест, в которых можно выпить кофе.
   – Ну, сейчас большинство уже закрыто, к тому же мы были недалеко от «Чек-Пойнт Чарли». И вообще, это лучший клуб в городе.
   – Клай…
   – Добрый вечер, я Минди Джо, – перебила ее белокурая официантка в красных кожаных шортах и таком же топике. – Что будете заказывать?
   Они попросили два капуччино, затем Клай спросил:
   – Так что ты говорила?
   Алиса вдруг подумала, а что, если Феб не знала, что у них один отец? Тогда глупо обсуждать это с Клаем. Или все-таки попробовать?
   – Это касается Феб. Я хотела спросить…
   – Знал ли я, что она нимфоманка?
   – Ты серьезно?
   Алиса не могла поверить тому, что услышала. Конечно, Феб всегда любила флирт и интересовалась мужчинами, но неужели…
   – Да. Абсолютно серьезно. Феб просто неспособна устоять перед мужчиной. Особенно ее привлекают солидные мужчины, намного ее старше, как ее отец.
   Как ее отец? Неужели Феб всю жизнь страдала от равнодушия Гордона? И ищет ему замену – стремится завоевать любовь и внимание пожилых мужчин. Классический синдром отвергнутого ребенка.
   – И ты считаешь, что один из них был отцом Патрика?
   – Возможно. Она тайком встречалась с Буббой Петтибоном.
   – С мэром?
   – Он тогда еще был членом совета, и к тому же женат. Но были и другие. Спроси Уайта, он подтвердит, что это правда.
   – Но ведь Феб сходила по тебе с ума. Все это знали.
   – Ну да, – согласился Клай с легким самодовольством. – Мы встречались еще в старших классах школы, но она позволяла себе левые заходы и крутила со взрослыми мужиками. Не хочу тебе врать – я спал с Феб. И этот ребенок мог быть моим.
   Боль в его голосе поразила Алису. Похоже, он говорил искренне.
   Появилась официантка с чашками. Над каждой горкой стояли взбитые сливки, посыпанные шоколадом.
   – Послушай, Алиса, пусть это останется между нами: я развожусь с Феб.
   Но ведь Клай уже говорил это в прошлую встречу, он что, забыл? Алиса принялась за свой капуччино.
   – Кстати, Феб говорила тебе что-нибудь о моих родителях? – спросила она через некоторое время.
   – О твоих родителях? – удивленно переспросил Клай. Когда Алиса кивнула, он добавил: – Ты хочешь сказать, о твоем отце?
   «Он знает, – решила Алиса. – Интересно, когда он узнал об этом?»
   – Да, об отце.
   – Она говорила мне, что ты дочь Гордона. Феб считала, что ты не знаешь об этом. Она очень смеялась.
   – Я узнала об этом сегодня. А Феб давно знала, да?
   – На похоронах твоих родителей Гордон разговаривал с Теодорой Канали. Поскольку она была твоей ближайшей родственницей, все думали, что она тебя заберет. – Клай глотнул капуччино. – Когда Гордон приехал домой, он во всем признался Хетти.
   – Наверняка она устроила ему жуткий скандал.
   – Это точно. Но Гордон настоял на своем: он хотел, чтобы ты жила с ними. Они так орали друг на друга, что Феб и Уайт все слышали. Они узнали, что ты им сестра по отцу. Но Хетти заставила всех держать это в секрете.
   – Она не хотела краснеть перед своими знакомыми.
   – Вот именно. Как известно, для Хетти это главное. Она держала тебя на заднем плане. – Клай покачал головой. – Я даже думал, что у тебя не в порядке с головой, потому что тебя никогда не допускали на семейные праздники и приемы. Я тебе уже говорил: многие думали, что ты отстаешь в развитии.
   – Я знаю. Даже в моей школе, в которую ходили дети совсем другого круга, и то об этом говорили.
   Алиса пыталась за внешним спокойствием скрыть боль, которую ей причиняли эти воспоминания. Слава богу, все это осталось далеко в прошлом.
   – Клай, почему же ты не сказал мне о Гордоне? Мы же были так близки… Ты должен был рассказать мне об этом.
   Клай наклонился и накрыл ее руку своей ладонью.
   – Я слишком любил тебя и не хотел огорчать. Лекруа так относились к тебе, что я решил: если ты узнаешь Правду, тебе будет очень больно.
   Алиса убрала руку. Действительно, если бы она тогда узнала, что Гордон ее отец, это было бы ужасно. Но сейчас она уже не та, она стала сильней, сейчас она выдержит.
   – Клай, как ты думаешь, мне нужно поговорить с Феб?
   – О чем?
   По скептическому выражению его лица Алиса уже поняла, что Клай думает об этом, но она все-таки повторила:
   – О том, что мы наполовину сестры.
   – Феб никогда не будет относиться к тебе как к сестре. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы изменить это, поверь.
   – Необязательно, чтобы она любила меня, я просто думаю, что нам нужно поговорить.
   Лицо Клая стало серьезным.
   – Посмотри на это с точки зрения Феб. Хетти всегда тыкала ей в нос твои хорошие отметки. Когда ты поступила в Тулейн, а Феб туда не взяли, у Хетти был настоящий припадок.
   – Я ничего не знала об этом. Феб всегда говорила, что выбрала Старый Мис, потому что оттуда вышли почти все королевы Марди Гра.
   Алиса задумчиво уставилась на последний островок оливок, плавающий в ее кофе.
   – Я тоже всегда огорчалась из-за того, что она была красивее и у нее были платья, кавалеры, компания и все остальное.
   – Ты такая же красивая, как она, – нежно успокоил Клай. – И, что гораздо важнее, ты умная и талантливая. Высшее достижение Феб, когда она стала королевой карнавала, давно позади, ты же продолжаешь расти и развиваться. Я горжусь тобой.
   Интересно, а Гордон гордился ею? Он знал о ее отличных отметках и поздравил, когда ее приняли в лучший колледж штата, но Алиса расценивала его комплименты как обычную вежливость джентльмена-южанина.
   – Ты не хочешь знать, почему я жил с Феб все эти годы? – спросил Клай.
   – Нет. Это для меня неважно.
   – Видишь ли, наша семейная фирма, «Дюваль Энтерпрайзис», переживала трудные времена. Это началось в тот же год, когда мы поженились, и трастовый фонд Феб спас положение.
   В этот момент оркестр замолчал, и в зале наступила тишина.
   – Мне лучше пойти домой, – сказал Алиса. Она не имела ни малейшего желания обсуждать с Клаем его семейную жизнь.
   Он наклонился и взял ее за руку:
   – Дай мне еще один шанс. Я все еще люблю тебя.
   Алиса отняла руку:
   – Я уже сказала тебе: между нами все кончено. Не надо разводиться с Феб из-за меня.

ГЛАВА 17

   – Вот отчет от фирмы «Овертон и Овертон». Трой передал Джейку довольно тощую папку.
   – И что там?
   – Около восьми лет назад «Дюваль Энтерпрайзис» была на грани банкротства. Ее спасли вложения трастового фонда Феб Лекруа. Тогда же Уинстон Дюваль ушел от дел, и его место занял Клай. Он вытянул фирму из кризиса.
   – Очень утешительно.
   Возможно, Клай знал, что делать. Маловероятно, но все-таки возможно. Но скорее всего ему просто повезло.
   Джейк торчал в конторе с семи утра. Он не мог заснуть и пришел бы еще раньше, если бы Бенсон не потащл его гулять. А днем и вечером обещали дождь, так что у бедного пса были шансы побегать только утром, пришлось Джейку уступить.
   – А что там говорится о работе Уайта Лекруа? Как велись бухгалтерские книги?
   – Нормально. Ничего достойного упоминания.
   Джейк полистал отчет:
   – Негусто. Непонятно, почему на это потребовалось столько времени.
   – Ну, знаешь, основное время уходит на исследования. Сравнение со средними цифрами по отрасли, например. – Трой казался слегка обиженным. – «Овертон и Овертон» работают не совсем так, как другие фирмы.
   – Ладно, я прочту это.
   Трой ушел, а Джейк уставился на обложку отчета. На душе было погано. Вчера Джейк приехал на больничную парковку как раз в тот момент, когда Алиса усаживалась в «Мазератти» Клая.
   Он повторял себе, что ему плевать, но это не поморгало. Самое обидное, что Джейк поверил Алисе, когда она сказала, что Клай для нее – далекое прошлое. Доверчивый бизнесмен – самый короткий анекдот.
   Алисе почти удалось вернуть его к жизни. Заставить вспомнить, что существует еще что-то, кроме работы, и это может быть не менее важно.
   Если он слегка напряжется и вернется в привычную колею, пожалуй, он сможет забыть об Алисе. Надо только найти дело, в которое можно погрузиться с головой.
   Джейк взял отчет о «Дюваль Энтерпрайзис» и поискал раздел, касающийся бухгалтерской фирмы Уайта Лекруа. Странно, такого раздела здесь не оказалось. И весь отчет был удивительно кратким.
   Может быть, в нем говорит ревность? Джейк отказывался это признавать, но ведь это возможно? Когда Джейк увидел, как Клай обнял Алису за талию, он чуть не бросился на Дюваля.
   Обычно Джейк без труда отсеивал субъективные ощущения, здраво судил о людях и редко ошибался. Когда он познакомился с Клаем, интуиция сразу подсказала ему, что этому человеку доверять нельзя.
   Пусть Клай закончил коммерческий колледж в одном из лучших университетов, что с того? Что с того, что он ездит в «Мазератти» и его дом стоит на улице Одебен? И женщины сходят по нему с ума?
   Джейк все равно был уверен, что этот парень просто подонок в костюме от Армани. Если Алиса еще любит его, что ж, это ее выбор. Они друг друга стоят.
   Джейк сделал несколько звонков, потом занялся расчетами очередных сделок – своим любимым делом. Но сегодня это было не более интересно, чем ловить мух. Перед глазами вставало улыбающееся лицо Алисы, в ушах звучал ее смех.
   «Не ври себе – ты только о ней и думаешь».
   Его борьбу с самим собой прервал Спенсер.
   – Пришел Зейн Уэлш. Я знаю, что ему не назначено. Вы сможете его принять?
   – Уэлш? Это из нашей новоорлеанской «Таймс»?
   – Да. Он говорит – это важно.
   Уэлш считался авторитетным вдумчивым журналистом. Джейк всегда с интересом читал его материалы. Уэлш занимался журналистскими расследованиями, и касалось ли дело убийства или коррумпированных политиков, ему часто удавалось докопаться до истины.
   Поскольку Макс собирался баллотироваться в Сенат, Джейк решил, что посещение Уэлша связано с отцом.
   Неужели в шкафу у Макса хранился скелет, о котором он ничего не знал? Все возможно. В Новом Орлеане процветает коррупция, все чиновники живут взятками. Кто знает, что мог сделать отец на пути наверх? Он никогда ни перед чем не останавливался.
   – Пригласите его ко мне.
   Лысину маленького репортера обильно украшали веснушки. Оставшиеся волосы были небрежно собраны в тощий хвостик. Одет Уэлш был в джинсы, рубашку и хлопчатобумажную куртку, рукава куртки и рубашки закатаны до локтя, и на руке татуировка, изображающая тарантула. Журналист отлично смотрелся бы в баре для байкеров.
   – Мне нравятся ваши статьи, – сказал Джейк, пожимая ему руку. – Садитесь, пожалуйста.
   Уэлш молча сел, не ответив на комплимент. Плохой признак.
   – Мне нужно задать вам несколько вопросов об Алисе Росси.
   О, черт! Если бы Джейк знал, о чем пойдет речь, он не впустил бы этого парня.
   – Каких именно?
   – Я так понял, вы с ней в близких отношениях?
   – Ничего подобного. Она руководит одной из наших компаний. Это все.
   – Но на приеме у Макса Уильямса вы говорили, что…
   – Это была всего-навсего шутка. Ясно?
   Выражение лица Уэлша оставалось по-прежнему непроницаемым, но Джейк почувствовал, что журналист ему не поверил.
   – Это объясняет, почему она вчера поздно вечером оказалась в клубе «Чек-Пойнт Чарли» с Клаем Дювалем.
   Джейку оставалось надеяться, что ни лицо, ни голос его не выдали.
   – И что?
   – Дюваль женат.
   – Вряд ли это может стать сенсацией. И вообще, мне казалось, что вы не занимаетесь семейными проблемами?
   Уэлш не принял подачу. Он продолжал изучать Джейка как какую-нибудь подопытную крысу, которую он собрался препарировать. Да, Джейку, пожалуй, попался не самый приятный собеседник.
   – Я расследую похищение. Вчера вечером в больнице «Милосердие» из родильного отделения пропал ребенок, – заявил Уэлш.
   На некоторое время Джейк лишился дара речи. Наконец ему удалось взять себя в руки.
   – Что думает по этому поводу полиция? – спросил он.
   – Ребенка нашли в кладовой недалеко от палаты, в которой лежит Теодора Канали.
   – В самом деле?
   Джейк хотел притвориться, что не знает, о ком идет речь, но решил, что с этим парнем такой номер не пройдет.
   – Я пытаюсь нащупать связь между этой попыткой похищения и пропажей ребенка Дювалей, которая случилась восемь лет назад.
   Уэлш поерзал на стуле и скорчил Джейку гримасу, которую, судя по всему, следовало считать улыбкой.
   – Знаете, что я обнаружил? – продолжал репортер.
   – Не хочу гадать, что?
   – Алису Росси обвиняли в похищении ребенка Дювалей, тем не менее именно Дюваль приобрел ее фирму л, очевидно, встречается с ней. Прошлой ночью его видели у больницы. Мне кажется, что между этими двумя случаями существует какая-то связь.
   – Возможно, вы что-то обнаружите, – озадаченно сказал Джейк.
   – А что вы сами об этом думаете?
   – Я не умею делать выводы на пустом месте. Я узнал о том, что вчера пропал ребенок, только сейчас, от вас.
   – Вы не смотрите новости?
   – Нет. Я читаю газеты.
   – Ха-ха.
   Этот хриплый каркающий звук, видимо, следует считать смехом. Парень не из самых обаятельных, зато источники информации у него надежные. Ясно, этот Уэлш отлично знает, что сам Джейк приезжал в больницу вчера вечером и два предыдущих вечера тоже.
   – Вам лучше расспросить об этом Клая Дюваля. Его кабинет этажом ниже.
   – Сегодня он в Батон-Руж.
   – Мы покупаем там компанию, – пояснил Джейк. Это правда, только Дюваль не имеет никакого отношения к этой сделке.
   – Вы всегда такой? – спросил репортер.
   – Какой?
   – Такой самоуверенный.
   – Можете назвать меня хамом, я не обижусь, – равнодушно произнес Джейк.
   – Хотите знать, что я думаю?
   – Может быть, вам это покажется странным, но мне абсолютно наплевать, что вы – да и все остальные – обо мне думаете.
   Уэлш встал и привычным движением пригладил свой жидкий хвостик.
   – Как бы то ни было, но сейчас Алису Росси допрашивают в полицейском участке, – сообщил он и направился к двери. – Двое из ваших сотрудников могут попасть в трудное положение.
   Уэлш спокойно вышел и закрыл за собой дверь.
   В трудное положение! В глубокое дерьмо – вот что следовало сказать. Джейк выругался сквозь зубы. Ни секунды он не верил в то, что Алиса прикасалась к этим детям. Но что-то все-таки вокруг нее происходило. И ничего хорошего в этом не было.
   Что ж, это ее жизнь: она попала в это болото, пусть сама и выбирается из него. Или пусть ее любовник Дюваль вытаскивает Алису – или их обоих.
   Джейк поднял трубку и позвонил Трою.
   – Скажи, Дюваль занимается сделкой с «Абкамом»?
   – Нет, над этим работает Рот.
   – А ты не знаешь, зачем он отправился в Батон-Руж?
   – Понятия не имею. Может, его секретарша знает?
   Но мисс Силиконовые Сиськи на вопрос Джейка объяснила, что не может связаться с Дювалем по мобильному телефону, на большее ее не хватило.
   Странно все это. Чертовски странно.
   Джейк вернулся к расчетам, но с таким же успехом можно было рассматривать иероглифы майя. Зачем он нагрубил Уэлшу? Пришлось признаться себе: он сходит с ума по Алисе Росси и бесится из-за того, что она скрыла свою встречу с Клаем, поэтому накинулся на репортера, подвернувшегося под горячую руку.
   Детский сад!
   Джейк развернул кресло к окну, запрокинул голову и уставился в небо. Темно-серые мрачные облака отражались в Миссисипи. Ветер усиливался, видимо, приближался шторм.
   У Алисы в Новом Орлеане нет никого, если не считать помощницу, которую она привезла из Италии. Вряд ли она знает хоть одного адвоката по уголовным делам. Да и сам он знаком только с юристами «ТриТех», которые занимаются коммерческими вопросами.
   «Забудь, – приказал себе Джейк, – это не твоя проблема». Но ему не удавалось выполнить этот мудрый совет. Джейк не мог забыть ее лицо, вернее, каким оно было, когда оперировали Теодору. Пусть она не любит его, но эта женщина умеет любить. Она настоящая.
   Джейк снова повернулся в кресле и позвонил Санчесу.
   – Привет, Рубин, это Джейк. Ты не знаешь хорошего адвоката по уголовным делам?
   – Ну я, например. Я закончил академию ФБР, хотя к тому времени правила изменились, и, чтобы стать агентом, юридическое образование было уже не обязательно. Однако я решил, что мне это может пригодиться.
   – Ты имеешь право практиковать в Луизиане?
   – Да, а что?
   Джейк объяснил, в чем дело, и они договорились встретиться в полицейском участке.
   – Да, ее допрашивают, но она не просила адвоката, – сказал им сержант, когда Санчес заявил, что он адвокат Алисы Росси.
   – Она имеет право на адвоката, – настаивал Рубин. – Это нарушение ее гражданских прав.
   Мысли сержанта можно было прочесть без телепатии, однако у бедняги не было выбора.
   – Ладно, – проворчал он. – Седьмая комната, прямо по коридору.
   Санчес бодро зашагал в указанном направлении, Джейк не отставал, но их никто не задерживал. Упоминание о гражданских правах в наши дни в некоторых случаях с успехом заменяет «Сезам, откройся».
   Санчес энергично постучал в дверь, и она со скрипом отворилась. В маленькой комнате за столом напротив двух копов сидела Алиса.
   – В чем дело? – спросил один из них, профессионально блокируя дверной проем. – Кто вы?
   – Рубин Санчес, адвокат Алисы Росси.
   – Она не просила адвоката.
   – Это телепатия, – сказал Джейк, за что Санчес больно ткнул его локтем под ребро.
   – Она сама согласилась ответить на наши вопросы, – добавил коп, сидящий за столом.
   – Как давно вы ее допрашиваете? – спросил Санчес.
   – Почти четыре часа, – ответила Алиса слегка дрожащим голосом.
   Мерзавцы! Джейк стиснул зубы, стараясь не поддаться искушению, чтобы не нажить неприятностей.
   – Слишком долгий допрос, чтобы проводить его без адвоката, – заявил Санчес. – Я советую своей доверительнице переговорить со мной, прежде чем отвечать на следующий вопрос.
   – Я хочу поговорить со своим адвокатом, – послушно сказала Алиса.
   Копы переглянулись. Что тут возразишь? Они собрали со стола свои бумаги и собрались уходить. Санчес зашел в комнату, за ним последовал Джейк. Тут к копам вернулась бдительность.
   – Минутку. А вы кто?
   – Помощник, специализируюсь по гражданским правам.
   Это их добило. Не говоря ни слова, копы ушли.
   – Что тут происходит? – спросил Санчес.
   Джейку хотелось подойти к Алисе и крепко обнять ее, но он сдержался. Алиса радостно улыбнулась ему, но Джейк в ответ только пожал плечами, пытаясь показать, что улыбки она может оставить для Клая.
   – Они все время спрашивали одно и то же, – сказала Алиса Санчесу, продолжая смотреть на Джейка.
   Несмотря на усталость, она сияла. Другой бы поверил, что она рада его видеть, но он не так прост.
   – Они хотели, чтобы я призналась, что выходила из палаты тети Тео и спускалась в детское отделение. А я вообще не выходила из палаты. Но они все равно мне не верили, они говорили, что кладовая совсем рядом с палатой и, кроме меня, некому было оставить там ребенка.
   – Похоже на специально подстроенную ловушку, – решил Джейк. – Кто-то знал, что ты в больнице, и тебя подставили.
   – Как и в первый раз, – с горечью добавила Алиса.
   – Я буду настаивать, чтобы они предъявили вам обвинение или отпустили, – сказал Санчес и вышел.
   Джейк по-прежнему стоял у двери. Алиса подошла к нему и положила голову на грудь.
   – Я знала, что ты придешь, – прошептала она. – Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
   Джейк чуть не сказал, что пришел только потому, что ему нравится ее тетя. Теодора чем-то неуловимо напоминала ему мать. Но у него не хватило жестокости. Пусть Клай Дюваль ее любовник, в конце концов, мало кто из женщин способен устоять перед ним, но ведь из этого не следует, что Алиса украла младенца.
   Джейк нежно погладил ее по плечам, вдыхая аромат ее волос, но, вспомнив, как вчера Дюваль вел ее к машине, застыл и опустил руки.
   Заметив его безучастность, Алиса расценила это по-своему. Она отодвинулась и сказала:
   – Извини меня, я не из тех, кто вешается, честное слово. Но столько сразу навалилось…
   Алиса вытерла слезы и добавила:
   – Единственный человек в мире, который меня любит, сейчас в больнице, в беспомощном состоянии. Тетя Тео, наверное, с ума сходит от беспокойства, я обещала вернуться к ней рано утром. Конечно, я испугана, но больше всего злюсь. Кто так издевается надо мной? И зачем?