Страница:
— Оставь его в покое!
Она обрушила очередной удар на поднятую руку Квина, и та издала отчетливый хруст и как-то странно извернулась.
Боль от перелома остановила бы обычного человека, но Квин, хоть и выронил пистолет из правой руки, немедленно подхватил оружие левой. Он был вновь готов к бою, а Кэссиди тем временем обернулась к Укии, считая врага окончательно и бесповоротно поверженным.
— Осторожно!
Укия оттолкнул женщину в сторону и прыгнул на Квина, хотя тот и стрелял. Кэссиди упала, а Укия прижал Квина к земле, выкручивая тому обеими руками запястье, пытаясь вырвать пистолет или по крайней мере подвинуть его так, чтобы дуло не смотрело на Кэссиди.
Укия понял, что они перед дверью скобяной лавки; в наступающей темноте Мэйн-стрит протянулась безлюдной полосой, все магазины закрыты, витрины погашены. Есть здесь кто-нибудь? Кэссиди лежала на тротуаре, и в воздухе чувствовался запах ее крови. Неужели пуля все-таки попала? Или женщина совсем умерла? Истекает кровью? Кто-то должен ей помочь! Но никого не было.
Укия ощущал, как рука Квина восстанавливается, сломанная кость срастается — и все это с поразительной скоростью, куда быстрее, чем у любого в Стае.
Не разжимая рук, они свалились с тротуара и упали прямо на решетку для стока воды. Всего в дюйме от пистолета зияла черная дыра канализации.
В сознании Укии зазвучал настойчивый голос Гекса, и он чуть было не выболтал все свои тайны. Но юноша крепче сжал запястье врага, пытаясь силой воли выкинуть его из своей головы.
— Отпусти!
И рука повиновалась ему: пистолет выпал из ослабевших пальцев, упал на край решетки и через мгновение с плеском исчез в мокрой глубине.
— Ха! — воскликнул Укия.
Но радостный вопль через секунду превратился в растерянный, когда Квин резко поднялся на ноги и швырнул Укию в витрину магазина. Укия протаранил оконное стекло, своротил по дороге стойку с брошюрами и приземлился прямо под головой лося, который сочувственно воззрился на него.
Квин мягко впрыгнул внутрь через отверстие в стекле, осколки легко захрустели под его стопами.
Укия ринулся назад, в дальний уголок магазина, в поисках какого-либо оружия. К сожалению, его там оказалось слишком много: когда молодой человек схватил кривой серп, его противник уже балансировал металлическим шестом длиной футов в шесть и с острием на конце. Мамы Укии пользовались таким инструментом, когда выкорчевывали пни и обрубали старые корни, и вся эта масса металла с легкостью пробивала землю, прессованное дерево и даже камень.
Всего одно мгновение Укия надеялся на чудо: вдруг Квин не сможет держать шест в поврежденной руке? Но тот, нисколько не напрягаясь, подхватил оружие и встал в стойку. Рука Твари зажила изумительно быстро — и Укию окатила волна отчаяния. Как вообще можно сражаться с таким монстром?
— Тебе — никак, — прошипел Квин. — Ты борешься со своим же собственным существом. В тебе говорит безумие Прайма и отрицает, что мы — на самом деле один, а один — это все мы.
— Когда мы закончим, тебя вообще не будет. — И Укия взмахнул серпом, подныривая под шест и пытаясь достать Квина в пах.
Но Квин двинул шестом, чтобы перехватить выпад противника, и в ответ Укия провел лезвием вверх вдоль палки, надеясь отхватить противнику пальцы левой руки. Но тот вовремя оценил опасность, отпрыгнул назад и вырвал шест из полукольца серпа, желая при этом дотянуться до Укии.
Юноша увернулся от удара и нанес ответный, стараясь попасть Квину в лицо. Тот отдернул голову, но серп все же успел легко царапнуть его но щеке. В ответ Онтонгард треснул Укию по голове, так что тот закачался, а потом еще добавил в солнечное сплетение, едва не сломав ребра.
Укию отбросило назад, и Квин двинулся следом. Шест доставал куда дальше серпа, и через некоторое время Укия стал срывать со стен разные предметы — молотки, щипцы, отвертки — и швырять их противнику в лицо. Квин уворачивался с пугающей ловкостью и сам наносил такие удары, которых Укии чудом удавалось избегать.
Укия добрался до конца коридора и резко нырнул в соседний. Стоило Квину завернуть за угол, как юноша прыгнул на него, оставляя между собой и врагом ставший бесполезным шест. Так он пятился, увлекая за собой Квина, и оба они вывалились через заднюю дверь на машинную стоянку.
Соседние дома поворачивались к площадке задними фасадами, образуя закрытый с трех сторон закуток. С одной стороны находилась большая машина по переработке древесины, возле которой возвышалась ароматная светлая куча опилок. Неподалеку стоял пикап Кэссиди с опущенной дверцей багажника, видимо, подготовленный для погрузки сырья.
Первым на ноги поднялся Квин и принялся крутить шест над головой, словно огромную бейсбольную биту. Укия пригнулся и серпом резанул противника в грудь. Квин ослабил хватку, шест выпал из его ладони и ударил в плечо, но левой рукой он уже перехватил свое оружие и со всех сил вонзил наконечник Укии меж ребер.
Сталь переломила кость, задела верхнюю часть легкого и вышла со спины. Он почувствовал, как острие прочно вошло в деревянную стену сзади и пригвоздило его словно бабочку.
Ударом ноги Квин включил дереводробилку. Она зарычала, призывая к жизни многочисленные лезвия.
— Не знаю, какая псина из Стаи тебя сделала, — процедил Квин. — Но разделаю тебя я.
Укия не мог даже рыкнуть в ответ. Ему и дышать-то трудно было. Это состояние напоминало момент, когда Гекс несколько раз выстрелил ему в сердце. Тогда тело юноши разбежалось на мышей, которые и были нужны главе Онтонгардов.
— Ты поможешь мне захватить этот мир, — проговорил тогда Гекс. — Тем или иным способом.
О Боже, у Онтонгардов теперь будут тысячи мышей/
Глаза Квина расширились.
— Кто ты такой?
— Никто, — прошептал Укпя, отчаянно пытаясь скрыть правду.
Я всего лишь один из псов Стаи. Всего лишь вонючая Тварь Прайма.
Квин поймал каплю льющейся из раны крови, и через секунду взгляд его застыл.
— Производитель! Утраченный производитель Прайма!
Укия схватился обеими руками за шест, поднял ноги и ударил Квина в грудь. Тварь Онтонгардов отшатнулась и рухнула прямо на приемник дереводро-билки. Разорванный рукав первым попал меж лезвий, за ним потянулась рука и исчезла с противным хлюпающим звуком.
Квин заорал и попытался вырваться, но кости и мышцы связывали его с машиной. Он попытался оттолкнуть ее от себя, но агрегат уперся в стену дома, и уже не в силах человеческих было его остановить. Во все стороны летели клочья мяса и костей — красно-белый отвратительный дождь. Дереводробилка заглотила всю руку, плечо и наконец голову Квина; тогда только вопли его замерли, но тем явственней слышались треск и мерзкие чавкающие звуки. В кучу переработанной плоти попали также клочки одежды и обуви. Наконец лезвия стали полностью чистыми.
Но, даже потеряв форму, Тварь продолжала существовать. Укия чувствовал, как живые клетки общаются между собой, отчаянно пытаясь принять хоть какую-нибудь форму. Кровь самого Укии обычно превращалась в мышей. Неожиданно он вспомнил, с какой скоростью заросла рука Квина, и осознал, что в его распоряжении всего несколько минут. А он по-прежнему нанизан на штырь и беспомощен, словно экспонат.
Неожиданно он ощутил легкую дрожь. Ренни!
— Щенок? — пришел очень далекий, едва слышный ответ.
— Ренни! Ренни, помоги! Я попал в ловушку. Мне больно. Здесь одна из Тварей Гекса!
— Уже иду, малыш.
Но первыми его нашли Макс и Джаред, которые осторожно продирались сквозь завалы инструментов. Полисмен сразу же уставился на окровавленную стену, гору измельченной плоти и по-прежнему ревущую дереводробилку, а Макс поспешил к другу.
— Вытащи его! — прошептал Укия, указывая на шест. — Быстрее!
— Спокойно, сынок! — проорал Макс, стараясь перекричать шум машины.
Он схватил Укию за руки, чтобы тот успокоился, и быстро осмотрел повреждения. Детектив был явно недоволен обнаруженным. Макс развернулся, выключил афегат, дождался полной тишины и только тогда заговорил:
— Спокойно. Еще не хватало навредить тебе еще сильнее.
Укия поймал только что народившуюся мышь и бросил ее Максу.
— Квин восстанавливается! Он знает, кто я такой.
Макс взглянул на окровавленную стену. Красные пятна стягивались в более объемные формы, они темнели, превращаясь в новые органы. Вот уже билось несколько сердец, легкие втягивали воздух через отверстия.
— Вот черт, а что вообще может прикончить этих ребят?
— Огонь. Кислота, — выдохнул Укия. — Просто вытащи эту дрянь.
— Кислота? — Макс странно хрюкнул и попытался вытащить шест из стены. — Дьявол, он практически насадил тебя на вертел! Джаред, помоги мне сначала освободить его… вот ведь дерьмо.
Кровь уже собралась примерно в тридцать больших кусков. Заметны становились черные крылья и перья, темные глаза, острые клювы, и вот целая стая ворон взлетела в воздух. Орущая туча закрыла небо, несколько минут они злобно кружили над головами, готовясь к нападению.
Укия зашевелился, пытаясь освободиться самостоятельно. Макс резким движением отогнал ворон и с силой потянул шест. Неожиданно показался Ренни — со зловещей ухмылкой и целым складом оружия. Одну обойму он разрядил в сторону птиц, заставив их удалиться с громким недовольным карканьем.
— Они ушли, — прошептал Укия, не веря глазам своим.
Обычно Онтонгарды дрались насмерть. Ренни уловил его мысли и покачал головой.
— Природные инстинкты очень сложно преодолеть, — объяснил вожак Стаи. — Чувство самосохранения изначально заложено в ДНК вороны; мне удалось их отпугнуть, потому что он еще не успел связать все их реакции. Нам лучше исчезнуть, пока не прибыло подкрепление.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
Она обрушила очередной удар на поднятую руку Квина, и та издала отчетливый хруст и как-то странно извернулась.
Боль от перелома остановила бы обычного человека, но Квин, хоть и выронил пистолет из правой руки, немедленно подхватил оружие левой. Он был вновь готов к бою, а Кэссиди тем временем обернулась к Укии, считая врага окончательно и бесповоротно поверженным.
— Осторожно!
Укия оттолкнул женщину в сторону и прыгнул на Квина, хотя тот и стрелял. Кэссиди упала, а Укия прижал Квина к земле, выкручивая тому обеими руками запястье, пытаясь вырвать пистолет или по крайней мере подвинуть его так, чтобы дуло не смотрело на Кэссиди.
Укия понял, что они перед дверью скобяной лавки; в наступающей темноте Мэйн-стрит протянулась безлюдной полосой, все магазины закрыты, витрины погашены. Есть здесь кто-нибудь? Кэссиди лежала на тротуаре, и в воздухе чувствовался запах ее крови. Неужели пуля все-таки попала? Или женщина совсем умерла? Истекает кровью? Кто-то должен ей помочь! Но никого не было.
Укия ощущал, как рука Квина восстанавливается, сломанная кость срастается — и все это с поразительной скоростью, куда быстрее, чем у любого в Стае.
Не разжимая рук, они свалились с тротуара и упали прямо на решетку для стока воды. Всего в дюйме от пистолета зияла черная дыра канализации.
В сознании Укии зазвучал настойчивый голос Гекса, и он чуть было не выболтал все свои тайны. Но юноша крепче сжал запястье врага, пытаясь силой воли выкинуть его из своей головы.
— Отпусти!
И рука повиновалась ему: пистолет выпал из ослабевших пальцев, упал на край решетки и через мгновение с плеском исчез в мокрой глубине.
— Ха! — воскликнул Укия.
Но радостный вопль через секунду превратился в растерянный, когда Квин резко поднялся на ноги и швырнул Укию в витрину магазина. Укия протаранил оконное стекло, своротил по дороге стойку с брошюрами и приземлился прямо под головой лося, который сочувственно воззрился на него.
Квин мягко впрыгнул внутрь через отверстие в стекле, осколки легко захрустели под его стопами.
Укия ринулся назад, в дальний уголок магазина, в поисках какого-либо оружия. К сожалению, его там оказалось слишком много: когда молодой человек схватил кривой серп, его противник уже балансировал металлическим шестом длиной футов в шесть и с острием на конце. Мамы Укии пользовались таким инструментом, когда выкорчевывали пни и обрубали старые корни, и вся эта масса металла с легкостью пробивала землю, прессованное дерево и даже камень.
Всего одно мгновение Укия надеялся на чудо: вдруг Квин не сможет держать шест в поврежденной руке? Но тот, нисколько не напрягаясь, подхватил оружие и встал в стойку. Рука Твари зажила изумительно быстро — и Укию окатила волна отчаяния. Как вообще можно сражаться с таким монстром?
— Тебе — никак, — прошипел Квин. — Ты борешься со своим же собственным существом. В тебе говорит безумие Прайма и отрицает, что мы — на самом деле один, а один — это все мы.
— Когда мы закончим, тебя вообще не будет. — И Укия взмахнул серпом, подныривая под шест и пытаясь достать Квина в пах.
Но Квин двинул шестом, чтобы перехватить выпад противника, и в ответ Укия провел лезвием вверх вдоль палки, надеясь отхватить противнику пальцы левой руки. Но тот вовремя оценил опасность, отпрыгнул назад и вырвал шест из полукольца серпа, желая при этом дотянуться до Укии.
Юноша увернулся от удара и нанес ответный, стараясь попасть Квину в лицо. Тот отдернул голову, но серп все же успел легко царапнуть его но щеке. В ответ Онтонгард треснул Укию по голове, так что тот закачался, а потом еще добавил в солнечное сплетение, едва не сломав ребра.
Укию отбросило назад, и Квин двинулся следом. Шест доставал куда дальше серпа, и через некоторое время Укия стал срывать со стен разные предметы — молотки, щипцы, отвертки — и швырять их противнику в лицо. Квин уворачивался с пугающей ловкостью и сам наносил такие удары, которых Укии чудом удавалось избегать.
Укия добрался до конца коридора и резко нырнул в соседний. Стоило Квину завернуть за угол, как юноша прыгнул на него, оставляя между собой и врагом ставший бесполезным шест. Так он пятился, увлекая за собой Квина, и оба они вывалились через заднюю дверь на машинную стоянку.
Соседние дома поворачивались к площадке задними фасадами, образуя закрытый с трех сторон закуток. С одной стороны находилась большая машина по переработке древесины, возле которой возвышалась ароматная светлая куча опилок. Неподалеку стоял пикап Кэссиди с опущенной дверцей багажника, видимо, подготовленный для погрузки сырья.
Первым на ноги поднялся Квин и принялся крутить шест над головой, словно огромную бейсбольную биту. Укия пригнулся и серпом резанул противника в грудь. Квин ослабил хватку, шест выпал из его ладони и ударил в плечо, но левой рукой он уже перехватил свое оружие и со всех сил вонзил наконечник Укии меж ребер.
Сталь переломила кость, задела верхнюю часть легкого и вышла со спины. Он почувствовал, как острие прочно вошло в деревянную стену сзади и пригвоздило его словно бабочку.
Ударом ноги Квин включил дереводробилку. Она зарычала, призывая к жизни многочисленные лезвия.
— Не знаю, какая псина из Стаи тебя сделала, — процедил Квин. — Но разделаю тебя я.
Укия не мог даже рыкнуть в ответ. Ему и дышать-то трудно было. Это состояние напоминало момент, когда Гекс несколько раз выстрелил ему в сердце. Тогда тело юноши разбежалось на мышей, которые и были нужны главе Онтонгардов.
— Ты поможешь мне захватить этот мир, — проговорил тогда Гекс. — Тем или иным способом.
О Боже, у Онтонгардов теперь будут тысячи мышей/
Глаза Квина расширились.
— Кто ты такой?
— Никто, — прошептал Укпя, отчаянно пытаясь скрыть правду.
Я всего лишь один из псов Стаи. Всего лишь вонючая Тварь Прайма.
Квин поймал каплю льющейся из раны крови, и через секунду взгляд его застыл.
— Производитель! Утраченный производитель Прайма!
Укия схватился обеими руками за шест, поднял ноги и ударил Квина в грудь. Тварь Онтонгардов отшатнулась и рухнула прямо на приемник дереводро-билки. Разорванный рукав первым попал меж лезвий, за ним потянулась рука и исчезла с противным хлюпающим звуком.
Квин заорал и попытался вырваться, но кости и мышцы связывали его с машиной. Он попытался оттолкнуть ее от себя, но агрегат уперся в стену дома, и уже не в силах человеческих было его остановить. Во все стороны летели клочья мяса и костей — красно-белый отвратительный дождь. Дереводробилка заглотила всю руку, плечо и наконец голову Квина; тогда только вопли его замерли, но тем явственней слышались треск и мерзкие чавкающие звуки. В кучу переработанной плоти попали также клочки одежды и обуви. Наконец лезвия стали полностью чистыми.
Но, даже потеряв форму, Тварь продолжала существовать. Укия чувствовал, как живые клетки общаются между собой, отчаянно пытаясь принять хоть какую-нибудь форму. Кровь самого Укии обычно превращалась в мышей. Неожиданно он вспомнил, с какой скоростью заросла рука Квина, и осознал, что в его распоряжении всего несколько минут. А он по-прежнему нанизан на штырь и беспомощен, словно экспонат.
Неожиданно он ощутил легкую дрожь. Ренни!
— Щенок? — пришел очень далекий, едва слышный ответ.
— Ренни! Ренни, помоги! Я попал в ловушку. Мне больно. Здесь одна из Тварей Гекса!
— Уже иду, малыш.
Но первыми его нашли Макс и Джаред, которые осторожно продирались сквозь завалы инструментов. Полисмен сразу же уставился на окровавленную стену, гору измельченной плоти и по-прежнему ревущую дереводробилку, а Макс поспешил к другу.
— Вытащи его! — прошептал Укия, указывая на шест. — Быстрее!
— Спокойно, сынок! — проорал Макс, стараясь перекричать шум машины.
Он схватил Укию за руки, чтобы тот успокоился, и быстро осмотрел повреждения. Детектив был явно недоволен обнаруженным. Макс развернулся, выключил афегат, дождался полной тишины и только тогда заговорил:
— Спокойно. Еще не хватало навредить тебе еще сильнее.
Укия поймал только что народившуюся мышь и бросил ее Максу.
— Квин восстанавливается! Он знает, кто я такой.
Макс взглянул на окровавленную стену. Красные пятна стягивались в более объемные формы, они темнели, превращаясь в новые органы. Вот уже билось несколько сердец, легкие втягивали воздух через отверстия.
— Вот черт, а что вообще может прикончить этих ребят?
— Огонь. Кислота, — выдохнул Укия. — Просто вытащи эту дрянь.
— Кислота? — Макс странно хрюкнул и попытался вытащить шест из стены. — Дьявол, он практически насадил тебя на вертел! Джаред, помоги мне сначала освободить его… вот ведь дерьмо.
Кровь уже собралась примерно в тридцать больших кусков. Заметны становились черные крылья и перья, темные глаза, острые клювы, и вот целая стая ворон взлетела в воздух. Орущая туча закрыла небо, несколько минут они злобно кружили над головами, готовясь к нападению.
Укия зашевелился, пытаясь освободиться самостоятельно. Макс резким движением отогнал ворон и с силой потянул шест. Неожиданно показался Ренни — со зловещей ухмылкой и целым складом оружия. Одну обойму он разрядил в сторону птиц, заставив их удалиться с громким недовольным карканьем.
— Они ушли, — прошептал Укия, не веря глазам своим.
Обычно Онтонгарды дрались насмерть. Ренни уловил его мысли и покачал головой.
— Природные инстинкты очень сложно преодолеть, — объяснил вожак Стаи. — Чувство самосохранения изначально заложено в ДНК вороны; мне удалось их отпугнуть, потому что он еще не успел связать все их реакции. Нам лучше исчезнуть, пока не прибыло подкрепление.
ГЛАВА 15
Вторник. 31 августа 2004 года
Скобяная лавка Циммермана. Пендлтон. Орегон
Джаред отошел проверить, как там Кэссиди, и вскоре вернулся, принеся с собой комплект первой помощи. К тому времени Макс и Ренни уже сняли Укйю с шеста.
— С Кэссиди все нормально. Мне пора ехать. Если Укия выжил после того, что было с Волшебным Мальчиком, он и сейчас справится, так?
— Только если мы не подпустим к нему Квина и Броди, — пробурчал Макс, укладывая друга на горизонтальную поверхность.
Ренни положил окровавленный шест на полиэтилен, чтобы кровь стекала и не терялась. Из раны сочилась алая струйка, и вместе с ней из организма уходили силы. Чем дольше Укия обдумывал произошедшее, тем сильнее становилась его растерянность.
Куда Квин так быстро исчез?
Джаред склонился и сжал юноше плечо.
— Смотри не исчезни и в этот раз и не забывай нас.
Сэм появилась в тот момент, когда Ренни тщательно запаковывал Укию в полиэтилен.
— Я слышала по полицейской волне, что Квин стрелял в Укию, а потом все оборвалось. Что, черт подери, произошло?
— Теперь уже все закончилось, — ответил Макс. — Укия в порядке, но вот Квин сбежал.
Сэм оглядела стальной шест, дыру в стенке, пятна запекшейся крови, перевела взгляд на Укию и в ужасе прижала ладонь к губам.
— Какой кошмар, что же Квин с ним сделал?
— Он изо всех сил старался прикончить щенка, — сказал Ренни, подхватывая юношу на руки, словно ребенка. — Нам пора ехать. Квин непременно вернется.
— Команда «скорой помощи» сейчас у Пайлот-Рока, — сообщила Сэм. — Агенты ФБР окружили Мэтта и Вивиан Броди на квартире у их родственника Сефа Бриджеса. Там произошла перестрелка.
— То-то я удивился, что за нами не висело полицейского хвоста, — пробормотал Макс, направляясь через весь магазин к главному входу.
Зоя тем временем оказывала помощь Кэссиди, а именно перевязывала ей рану на голове. Кузен Лу с беспокойством наблюдал за процессом. Все трое Брыкающихся Оленей тревожно посмотрели на вошедших.
— Я поеду с вами в больницу, — заявила Сэм.
— Никакой больницы, — отрезал Ренни.
— Что? — У Сэм отвисла челюсть.
— Никакой больницы, — твердо повторил Ренни. — Мы найдем какое-нибудь безопасное место и спрячемся там. А завтра щенок вернется в Питтсбург.
Сэм встала перед дверью, загораживая путь.
— Ты что, спятил? Ему необходима помощь врача! Он потерял слишком много крови, он в шоке, да ты просто послушай его дыхание! Как будто у него не работает легкое. Он умрет, если мы не отвезем его в больницу.
— Да, вполне вероятно, — спокойно ответил Ренни и помахал головой, чтобы Сэм освободила путь.
Но молодая женщина не двинулась.
— Мы везем его в больницу.
— Мы — нет. — Ренни перехватил тело Укии одной рукой, а второй вытащил пистолет и направил его в лоб Сэм. — А ты нас задерживаешь.
Укия попытался заговорить, но у него для этого не хватило дыхания.
— Ренни, нет! Пожалуйста, не делай ей больно!
Макс подбежал к Сэм и оттолкнул ее в сторону, так чтобы самому оказаться перед лицом вожака Стаи.
— Все в порядке, Сэм. Ты же знаешь, я ни за что не допустил бы, чтобы Укии было плохо. Верь мне, с ним все будет хорошо.
Сэм смотрела Ренни, затем перевела взгляд на Укию и наконец уставилась на Макса. Лицо ее скривилось от боли, и она уткнулась лицом в плечо старшему детективу.
— Надеюсь, что ты прав, потому что если он умрет, то я отвешу тебе такого пинка под зад, что ты не сможешь сесть еще целую неделю после возвращения в Питтсбург.
И она выбежала на улицу, как будто прячась от доверия к Максу и собственной беспомощности перед решительностью Ренни. Укия попытался ее позвать, объяснить, что все будет нормально, но из груди его вырвался только очень слабый звук. Когда он вдохнул побольше воздуха, Сэм уже не было.
— Черт! — прошипел юноша.
Макс открыл заднюю дверцу «блейзера» и помог Ренни уложить туда Укию.
Тот дышал с трудом, но сумел, собравшись с силами, произнести:
— У меня что-то в легком.
— Внутри? Оно само исчезнет или его надо вытащить? — поинтересовался прагматический Макс.
Организм юноши как будто воспринял этот вопрос как рекомендацию к действию и принялся кашлять. Укию трясло, и каждая встряска отзывалась мучительной болью, так что он чуть не складывался пополам. Но какое-то инородное тело вышло из дыхательных путей, Укия прижал ладонь ко рту, и на руку ему прыгнул маленький окровавленный комок. В тот же момент восстановилось дыхание, и легкие наполнились кислородом. Укия откинулся на спинку, по-прежнему сжимая комок в кулаке и просто наслаждаясь вкусом воздуха.
Макс достал бумажный платок и поднял руку Укии.
— Давай сюда. Оно вообще еще живо? Укия замер на секунду.
— Да, частично.
Макс попытался отделить мертвую биомассу от живой, и на белом платке показался черный кокон, который зашевелился практически сразу, оказавшись на открытом воздухе. Оттуда вылезло насекомое, похожее на бабочку и шмеля одновременно, смущало только слишком большое количество ног.
Старший детектив бросил на друга взгляд, в котором явно читалось: «Что за чертовщина?»
— Это ви-врекс, — ответил Укия, а Ренни тем временем пригласил существо осмотреть изнутри пустую бутылку из-под «Гаторейда». — Он из дома Прайма.
— Это что-то новенькое. — Макс стряхнул мертвые кровяные тельца на полиэтилен.
К Укии подбежала Зоя и сжала его пальцы в своих.
— Я знаю, с тобой ничего не случится. Ты же Волшебный Мальчик, даже если сам так не думаешь. Просто во мне спорят ученый и внучка настоящего индейца. И теперь пришло время прислушаться к внучке.
— Все будет в порядке. — Укия был очень рад, что сумел успокоить хотя бы одного человека. — Надо позаботиться о Кэссиди, ты ей нужна больше.
— На вот, возьми. — Зоя сняла через голову кожаный ремешок с маленьким амулетом, надела его на шею Укии и поцеловала юношу в щеку. — Этот талисман отпугивает злых духов.
В ту ночь, когда он последний раз по-настоящему говорил с Алисией, в апрельском небе то и дело вспыхивали метеоры. Он тогда сидел на улице перед телескопом и наблюдал, как с синего купола падают тысячи сверкающих точек, и каждая сулила исполнить желание. Поскольку текущих дел не было, они с Максом дежурили в офисе по очереди.
Из темноты тихо вышла Алисия, одетая во все черное. Девушка слегка дрожала от холода.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поворачиваясь к ней, и изо рта вырвались клубы пара.
Алисия уже год не работала у них в конторе, хотя навещала старых друзей достаточно часто.
— Я приехала в поисках жилетки, чтобы поплакаться, и уха, чтобы рассказать о своих бедах. — Она сунула ему в руки высокий термос. — Макс велел принести тебе что-нибудь поесть.
Он отвинтил крышку, и в нос ему ударил аппетитный запах крепкого мясного бульона, изготовленного самим Максом.
— Что случилось?
— Ох, все как всегда, ничего оригинального. — Алисия подошла к телескопу и стала рассматривать звездное небо. Укия тем временем отхлебнул горячей жидкости и в который раз благословил кулинарный талант своего друга. — Мне уже давно пора перестать думать о своих гормонах. Конечно, очень весело болтаться там и сям и все такое с горячими парнями, но когда речь заходит о серьезных отношениях, пора подумать о ком-нибудь другом.
Укия не знал, что ответить. Он слишком недавно попал в этот мир, чтобы разбираться в тонкостях человеческой психологии. Он даже не совсем понимал, что значит «все такое».
— Я очень сочувствую, если тебе больно.
— Мне не больно. Просто противно — и по большей части от себя самой. — Она обхватила себя руками за плечи и воскликнула: — Черт подери, а здесь холодно!
— А где твое пальто? — Он прикончил бульон и завинтил крышку.
— Оно ярко-желтого цвета. Я решила, что не стоит надевать его сюда, ты бы испугался и убежал.
— На вот. — Он принялся расстегивать свою куртку.
— Я же не могу ее взять! — запротестовала она. Он стоял в нерешительности, распахнув полы куртки, и наконец проговорил:
— Но поделиться-то с тобой можно?
Девушка прижалась к его груди, и Укия крепко ее обнял. Спина у нее оставалась практически неприкрытой, и он начал растирать ее.
— От тебя всегда так хорошо пахнет, — пробормотала она.
— Это все бульон, — объяснил Укия. — Макс всегда добавляет в него соус из сливок и кешью, как в индейской кухне.
Она рассмеялась и уткнулась носом в его свитер. От Алисии исходил легкий запах возбуждения, но он практически не обращал на него внимания, так как часто сталкивался с ним у своих мам.
— Ну, как твои ощущения ? — спросил он. Она заглянула Укии прямо в глаза.
— Я защищена.
Он-то ожидал что-нибудь вроде «по-прежнему холодно» или «теплее», так что слова Алисии заставили его призадуматься. Наверное, это потому, что он не позволил бы никому причинить ей боль.
— Смотри!
Укия указал на небо, где каждую минуту падали звезды.
— Можно желание загадать.
Она рассмеялась.
— Не искушай меня.
— А чего бы ты пожелала?
Алисия прикоснулась к его лицу, провела пальцем по подбородку и губам.
— Чтобы ты стал старше.
— Я? Почему?
Она снова засмеялась, положила голову ему на плечо и крепко обняла.
— Ох, да нипочему. Я просто, как всегда, думаю только о себе. У тебя впереди еще много времени и незачем торопиться. Ты еще познаешь жестокую реальность этого мира. И тут я тебя и дождусь.
Тогда он ее не понял. Но, вспоминая ту ночь теперь, он разобрался во всем. Она в него влюбилась.
Укия проснулся глубокой ночью в полной тишине, а вокруг витал запах Алисии.
Юноша совершенно не помнил отъезда от скобяной лавки, но на самом деле он прошел очень быстро и аккуратно. Макс доехал до гаража, где стоял фургон Крэйнака, Ренни взломал дверь и вытащил из багажника походное снаряжение Алисии, и они поехали в лес. Национальный парк Уматилла занимал площадь 1, 4 миллиона акров, и даже если Онтонгарды хорошо знают этот край, они не сразу смогут отыскать беглецов.
И теперь Укия лежал завернутый в одеяла Алисии, и со всех сторон его окружал ее призрак. Что же случается с теми, кто попадает к Онтонгардам в плен? Их души отделяются от тел, которые им больше не принадлежат, и отлетают на небеса? Или остаются в ловушке, в сети грехов, которые они никак уже не могут предотвратить, и поэтому после гибели Онтонгарда обречены попасть в ад? Или они существуют где-то между реальностями? Из собственных тел их выгнала ДНК пришельцев, но все же они не могут уйти в мир иной. Может, они бродят, словно призраки, около любимых вещей, хранящих их запах?
Конечно, Господь не допустил бы такой жестокости. И тем не менее было очевидно, что вселенная полна такого зла. Мучимый тревожными мыслями Укия вылез из палатки и оказался в храме природы.
Звезды смотрели прямо в лицо, неподалеку мерцал красный глаз кострища, освещая камни вокруг и наполняя воздух запахом дымка. Над головой пролегал Млечный Путь. Большая Медведица. Малая Медведица. UrsaMajor.UrsaMinor. Он смотрел на звезды и скучал — по Питтсбургу, Индиго и мамам.
Неожиданно костер вспыхнул, как будто в него плеснули бензином, и языки пламени взметнулись к небу. Укия отпрыгнул от огня, оглядываясь вокруг в поисках воды или песка. Где-то в стороне он уловил движение и развернулся.
Навстречу двигался большой медведь гризли.
Из огромной пасти вырывался громкий рык, на желтых клыках играли отблески пламени; зверь выдыхал стойкий запах застарелого мяса. Капнувшая на ладонь Укии слюна рассказала следопыту о многих поколениях медведей и о запутанном пути от древних предков до этого существа.
Зверь стоял напротив — такой живой и настоящий. Но из глаз на юношу смотрела пустота черного неба, испещренная звездами. Укию наполнило ощущение близости к чему-то нереальному, всеобъемлющему и неведомому, стоящему дальше сотен поколений предков. Он почему-то знал, что никакого медведя на самом деле не было, и вместо страха испытывал благоговение.
В сознание его вторгся тихий и спокойный голос и передал всего одну мысль:
Защищай свой народ. Для этого ты и был рожден.
Позади послышался шелест ткани, и из палатки на свет выполз Макс.
— Укия?
Тот моргнул. Он стоял спиной к костру и лицом к звездам. Медведь исчез, исчез полностью, остался только призрак его горячего дыхания.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Укия посмотрел на землю под ногами. На траве уже показалась роса, и она оставалась нетронутой даже там, где стоял медведь. От видения осталось только воспоминание — такое же четкое, как и всегда. — Все отлично.
Скобяная лавка Циммермана. Пендлтон. Орегон
Джаред отошел проверить, как там Кэссиди, и вскоре вернулся, принеся с собой комплект первой помощи. К тому времени Макс и Ренни уже сняли Укйю с шеста.
— С Кэссиди все нормально. Мне пора ехать. Если Укия выжил после того, что было с Волшебным Мальчиком, он и сейчас справится, так?
— Только если мы не подпустим к нему Квина и Броди, — пробурчал Макс, укладывая друга на горизонтальную поверхность.
Ренни положил окровавленный шест на полиэтилен, чтобы кровь стекала и не терялась. Из раны сочилась алая струйка, и вместе с ней из организма уходили силы. Чем дольше Укия обдумывал произошедшее, тем сильнее становилась его растерянность.
Куда Квин так быстро исчез?
Джаред склонился и сжал юноше плечо.
— Смотри не исчезни и в этот раз и не забывай нас.
Сэм появилась в тот момент, когда Ренни тщательно запаковывал Укию в полиэтилен.
— Я слышала по полицейской волне, что Квин стрелял в Укию, а потом все оборвалось. Что, черт подери, произошло?
— Теперь уже все закончилось, — ответил Макс. — Укия в порядке, но вот Квин сбежал.
Сэм оглядела стальной шест, дыру в стенке, пятна запекшейся крови, перевела взгляд на Укию и в ужасе прижала ладонь к губам.
— Какой кошмар, что же Квин с ним сделал?
— Он изо всех сил старался прикончить щенка, — сказал Ренни, подхватывая юношу на руки, словно ребенка. — Нам пора ехать. Квин непременно вернется.
— Команда «скорой помощи» сейчас у Пайлот-Рока, — сообщила Сэм. — Агенты ФБР окружили Мэтта и Вивиан Броди на квартире у их родственника Сефа Бриджеса. Там произошла перестрелка.
— То-то я удивился, что за нами не висело полицейского хвоста, — пробормотал Макс, направляясь через весь магазин к главному входу.
Зоя тем временем оказывала помощь Кэссиди, а именно перевязывала ей рану на голове. Кузен Лу с беспокойством наблюдал за процессом. Все трое Брыкающихся Оленей тревожно посмотрели на вошедших.
— Я поеду с вами в больницу, — заявила Сэм.
— Никакой больницы, — отрезал Ренни.
— Что? — У Сэм отвисла челюсть.
— Никакой больницы, — твердо повторил Ренни. — Мы найдем какое-нибудь безопасное место и спрячемся там. А завтра щенок вернется в Питтсбург.
Сэм встала перед дверью, загораживая путь.
— Ты что, спятил? Ему необходима помощь врача! Он потерял слишком много крови, он в шоке, да ты просто послушай его дыхание! Как будто у него не работает легкое. Он умрет, если мы не отвезем его в больницу.
— Да, вполне вероятно, — спокойно ответил Ренни и помахал головой, чтобы Сэм освободила путь.
Но молодая женщина не двинулась.
— Мы везем его в больницу.
— Мы — нет. — Ренни перехватил тело Укии одной рукой, а второй вытащил пистолет и направил его в лоб Сэм. — А ты нас задерживаешь.
Укия попытался заговорить, но у него для этого не хватило дыхания.
— Ренни, нет! Пожалуйста, не делай ей больно!
Макс подбежал к Сэм и оттолкнул ее в сторону, так чтобы самому оказаться перед лицом вожака Стаи.
— Все в порядке, Сэм. Ты же знаешь, я ни за что не допустил бы, чтобы Укии было плохо. Верь мне, с ним все будет хорошо.
Сэм смотрела Ренни, затем перевела взгляд на Укию и наконец уставилась на Макса. Лицо ее скривилось от боли, и она уткнулась лицом в плечо старшему детективу.
— Надеюсь, что ты прав, потому что если он умрет, то я отвешу тебе такого пинка под зад, что ты не сможешь сесть еще целую неделю после возвращения в Питтсбург.
И она выбежала на улицу, как будто прячась от доверия к Максу и собственной беспомощности перед решительностью Ренни. Укия попытался ее позвать, объяснить, что все будет нормально, но из груди его вырвался только очень слабый звук. Когда он вдохнул побольше воздуха, Сэм уже не было.
— Черт! — прошипел юноша.
Макс открыл заднюю дверцу «блейзера» и помог Ренни уложить туда Укию.
Тот дышал с трудом, но сумел, собравшись с силами, произнести:
— У меня что-то в легком.
— Внутри? Оно само исчезнет или его надо вытащить? — поинтересовался прагматический Макс.
Организм юноши как будто воспринял этот вопрос как рекомендацию к действию и принялся кашлять. Укию трясло, и каждая встряска отзывалась мучительной болью, так что он чуть не складывался пополам. Но какое-то инородное тело вышло из дыхательных путей, Укия прижал ладонь ко рту, и на руку ему прыгнул маленький окровавленный комок. В тот же момент восстановилось дыхание, и легкие наполнились кислородом. Укия откинулся на спинку, по-прежнему сжимая комок в кулаке и просто наслаждаясь вкусом воздуха.
Макс достал бумажный платок и поднял руку Укии.
— Давай сюда. Оно вообще еще живо? Укия замер на секунду.
— Да, частично.
Макс попытался отделить мертвую биомассу от живой, и на белом платке показался черный кокон, который зашевелился практически сразу, оказавшись на открытом воздухе. Оттуда вылезло насекомое, похожее на бабочку и шмеля одновременно, смущало только слишком большое количество ног.
Старший детектив бросил на друга взгляд, в котором явно читалось: «Что за чертовщина?»
— Это ви-врекс, — ответил Укия, а Ренни тем временем пригласил существо осмотреть изнутри пустую бутылку из-под «Гаторейда». — Он из дома Прайма.
— Это что-то новенькое. — Макс стряхнул мертвые кровяные тельца на полиэтилен.
К Укии подбежала Зоя и сжала его пальцы в своих.
— Я знаю, с тобой ничего не случится. Ты же Волшебный Мальчик, даже если сам так не думаешь. Просто во мне спорят ученый и внучка настоящего индейца. И теперь пришло время прислушаться к внучке.
— Все будет в порядке. — Укия был очень рад, что сумел успокоить хотя бы одного человека. — Надо позаботиться о Кэссиди, ты ей нужна больше.
— На вот, возьми. — Зоя сняла через голову кожаный ремешок с маленьким амулетом, надела его на шею Укии и поцеловала юношу в щеку. — Этот талисман отпугивает злых духов.
В ту ночь, когда он последний раз по-настоящему говорил с Алисией, в апрельском небе то и дело вспыхивали метеоры. Он тогда сидел на улице перед телескопом и наблюдал, как с синего купола падают тысячи сверкающих точек, и каждая сулила исполнить желание. Поскольку текущих дел не было, они с Максом дежурили в офисе по очереди.
Из темноты тихо вышла Алисия, одетая во все черное. Девушка слегка дрожала от холода.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поворачиваясь к ней, и изо рта вырвались клубы пара.
Алисия уже год не работала у них в конторе, хотя навещала старых друзей достаточно часто.
— Я приехала в поисках жилетки, чтобы поплакаться, и уха, чтобы рассказать о своих бедах. — Она сунула ему в руки высокий термос. — Макс велел принести тебе что-нибудь поесть.
Он отвинтил крышку, и в нос ему ударил аппетитный запах крепкого мясного бульона, изготовленного самим Максом.
— Что случилось?
— Ох, все как всегда, ничего оригинального. — Алисия подошла к телескопу и стала рассматривать звездное небо. Укия тем временем отхлебнул горячей жидкости и в который раз благословил кулинарный талант своего друга. — Мне уже давно пора перестать думать о своих гормонах. Конечно, очень весело болтаться там и сям и все такое с горячими парнями, но когда речь заходит о серьезных отношениях, пора подумать о ком-нибудь другом.
Укия не знал, что ответить. Он слишком недавно попал в этот мир, чтобы разбираться в тонкостях человеческой психологии. Он даже не совсем понимал, что значит «все такое».
— Я очень сочувствую, если тебе больно.
— Мне не больно. Просто противно — и по большей части от себя самой. — Она обхватила себя руками за плечи и воскликнула: — Черт подери, а здесь холодно!
— А где твое пальто? — Он прикончил бульон и завинтил крышку.
— Оно ярко-желтого цвета. Я решила, что не стоит надевать его сюда, ты бы испугался и убежал.
— На вот. — Он принялся расстегивать свою куртку.
— Я же не могу ее взять! — запротестовала она. Он стоял в нерешительности, распахнув полы куртки, и наконец проговорил:
— Но поделиться-то с тобой можно?
Девушка прижалась к его груди, и Укия крепко ее обнял. Спина у нее оставалась практически неприкрытой, и он начал растирать ее.
— От тебя всегда так хорошо пахнет, — пробормотала она.
— Это все бульон, — объяснил Укия. — Макс всегда добавляет в него соус из сливок и кешью, как в индейской кухне.
Она рассмеялась и уткнулась носом в его свитер. От Алисии исходил легкий запах возбуждения, но он практически не обращал на него внимания, так как часто сталкивался с ним у своих мам.
— Ну, как твои ощущения ? — спросил он. Она заглянула Укии прямо в глаза.
— Я защищена.
Он-то ожидал что-нибудь вроде «по-прежнему холодно» или «теплее», так что слова Алисии заставили его призадуматься. Наверное, это потому, что он не позволил бы никому причинить ей боль.
— Смотри!
Укия указал на небо, где каждую минуту падали звезды.
— Можно желание загадать.
Она рассмеялась.
— Не искушай меня.
— А чего бы ты пожелала?
Алисия прикоснулась к его лицу, провела пальцем по подбородку и губам.
— Чтобы ты стал старше.
— Я? Почему?
Она снова засмеялась, положила голову ему на плечо и крепко обняла.
— Ох, да нипочему. Я просто, как всегда, думаю только о себе. У тебя впереди еще много времени и незачем торопиться. Ты еще познаешь жестокую реальность этого мира. И тут я тебя и дождусь.
Тогда он ее не понял. Но, вспоминая ту ночь теперь, он разобрался во всем. Она в него влюбилась.
Укия проснулся глубокой ночью в полной тишине, а вокруг витал запах Алисии.
Юноша совершенно не помнил отъезда от скобяной лавки, но на самом деле он прошел очень быстро и аккуратно. Макс доехал до гаража, где стоял фургон Крэйнака, Ренни взломал дверь и вытащил из багажника походное снаряжение Алисии, и они поехали в лес. Национальный парк Уматилла занимал площадь 1, 4 миллиона акров, и даже если Онтонгарды хорошо знают этот край, они не сразу смогут отыскать беглецов.
И теперь Укия лежал завернутый в одеяла Алисии, и со всех сторон его окружал ее призрак. Что же случается с теми, кто попадает к Онтонгардам в плен? Их души отделяются от тел, которые им больше не принадлежат, и отлетают на небеса? Или остаются в ловушке, в сети грехов, которые они никак уже не могут предотвратить, и поэтому после гибели Онтонгарда обречены попасть в ад? Или они существуют где-то между реальностями? Из собственных тел их выгнала ДНК пришельцев, но все же они не могут уйти в мир иной. Может, они бродят, словно призраки, около любимых вещей, хранящих их запах?
Конечно, Господь не допустил бы такой жестокости. И тем не менее было очевидно, что вселенная полна такого зла. Мучимый тревожными мыслями Укия вылез из палатки и оказался в храме природы.
Звезды смотрели прямо в лицо, неподалеку мерцал красный глаз кострища, освещая камни вокруг и наполняя воздух запахом дымка. Над головой пролегал Млечный Путь. Большая Медведица. Малая Медведица. UrsaMajor.UrsaMinor. Он смотрел на звезды и скучал — по Питтсбургу, Индиго и мамам.
Неожиданно костер вспыхнул, как будто в него плеснули бензином, и языки пламени взметнулись к небу. Укия отпрыгнул от огня, оглядываясь вокруг в поисках воды или песка. Где-то в стороне он уловил движение и развернулся.
Навстречу двигался большой медведь гризли.
Из огромной пасти вырывался громкий рык, на желтых клыках играли отблески пламени; зверь выдыхал стойкий запах застарелого мяса. Капнувшая на ладонь Укии слюна рассказала следопыту о многих поколениях медведей и о запутанном пути от древних предков до этого существа.
Зверь стоял напротив — такой живой и настоящий. Но из глаз на юношу смотрела пустота черного неба, испещренная звездами. Укию наполнило ощущение близости к чему-то нереальному, всеобъемлющему и неведомому, стоящему дальше сотен поколений предков. Он почему-то знал, что никакого медведя на самом деле не было, и вместо страха испытывал благоговение.
В сознание его вторгся тихий и спокойный голос и передал всего одну мысль:
Защищай свой народ. Для этого ты и был рожден.
Позади послышался шелест ткани, и из палатки на свет выполз Макс.
— Укия?
Тот моргнул. Он стоял спиной к костру и лицом к звездам. Медведь исчез, исчез полностью, остался только призрак его горячего дыхания.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Укия посмотрел на землю под ногами. На траве уже показалась роса, и она оставалась нетронутой даже там, где стоял медведь. От видения осталось только воспоминание — такое же четкое, как и всегда. — Все отлично.
ГЛАВА 16
Среда. 1 сентября 2004 года
Пендлтон. Орегон
На несколько дней Макс душой и телом сроднился с девизом бойскаутов «Будь готов!» и всецело отдался во власть паранойе. Каждое утро после ночевки в мотеле два детектива собирали свое сверхтехнологичное оборудование и упаковывались по машинам. Макс почему-то считал, что «блейзер» куда надежней гостиничного номера, и там оставались только личные вещи да туалетные принадлежности.
Пока полиция разыскивала семейство Броди и их предполагаемых сообщников, никому не известные Онтонгарды начали погоню за Укией. Если друзьям повезет, они смогут скрыться из Орегона незаметно. А если не повезет, то всему миру грозит опасность.
Они проснулись еще до рассвета, позавтракали, Укия к тому же воссоединился со своими мышами, а Макс выкупил через Интернет, пользуясь подставным именем Джон Смит, пять билетов на самолет вместо необходимых трех, чтобы спутать карты любому, кто станет проверять списки пассажиров из Пендлтона. Макс отключил ноутбук от аккумулятора машины и внимательно оглядел кемпинг, проверяя, не осталось ли следов.
— Мне понадобится хотя бы рубашка, — пробормотал Укия, рассматривая дыры и запекшуюся кровь на своей одежде.
Натягивать эту гадость на себя совершенно не хотелось.
— Посмотри, не найдется ли чего у Сэм.
А пока Макс протянул другу свою куртку с многочисленными карманами. Укия натянул куртку и застегнул молнию, прячась от утреннего морозца.
— А мы будем с ней встречаться?
Макс вытащил из кармана ключи от «блейзера» и бросил их другу.
— Мы выедем на главную дорогу, а оттуда ты укажешь, как добраться до ее дома.
Еще они обсудили, не стоит ли Укии попрощаться со своей новообретенной семьей, но решили, что это слишком опасно. Близкие отношения между Укией и Брыкающимися Оленями уже ни для кого не секрет, поэтому у их дома наверняка будут дежурить.
— А встречаться с ней не слишком опасно? Все знали, что мы работали вместе.
— Она же сказала, там совершенно безопасно.
— Она сказала.
Макс передернул плечами.
— В любом случае мне надо с ней поговорить в последний раз. Уверен, она проучит любого, кто вздумает за ней следить.
Голос его, хотя и тихий, прозвучал с удивительной силой, и Укия решил, что Макс готовится не просто к разговору. Юноша напряг память и пришел к следующему выводу: когда его друг разговаривал с Сэм, он казался куда счастливее, чем за все годы знакомства с самим Укией. Вполне возможно, что Макс успел влюбиться, а лучший друг и не заметил.
Если это так, то Макс ни за что не уедет из Пендлтона без Сэм. И пять билетов могут оказаться очень кстати.
— Ты попросишь ее полететь в Питтсбург с нами?
Пендлтон. Орегон
На несколько дней Макс душой и телом сроднился с девизом бойскаутов «Будь готов!» и всецело отдался во власть паранойе. Каждое утро после ночевки в мотеле два детектива собирали свое сверхтехнологичное оборудование и упаковывались по машинам. Макс почему-то считал, что «блейзер» куда надежней гостиничного номера, и там оставались только личные вещи да туалетные принадлежности.
Пока полиция разыскивала семейство Броди и их предполагаемых сообщников, никому не известные Онтонгарды начали погоню за Укией. Если друзьям повезет, они смогут скрыться из Орегона незаметно. А если не повезет, то всему миру грозит опасность.
Они проснулись еще до рассвета, позавтракали, Укия к тому же воссоединился со своими мышами, а Макс выкупил через Интернет, пользуясь подставным именем Джон Смит, пять билетов на самолет вместо необходимых трех, чтобы спутать карты любому, кто станет проверять списки пассажиров из Пендлтона. Макс отключил ноутбук от аккумулятора машины и внимательно оглядел кемпинг, проверяя, не осталось ли следов.
— Мне понадобится хотя бы рубашка, — пробормотал Укия, рассматривая дыры и запекшуюся кровь на своей одежде.
Натягивать эту гадость на себя совершенно не хотелось.
— Посмотри, не найдется ли чего у Сэм.
А пока Макс протянул другу свою куртку с многочисленными карманами. Укия натянул куртку и застегнул молнию, прячась от утреннего морозца.
— А мы будем с ней встречаться?
Макс вытащил из кармана ключи от «блейзера» и бросил их другу.
— Мы выедем на главную дорогу, а оттуда ты укажешь, как добраться до ее дома.
Еще они обсудили, не стоит ли Укии попрощаться со своей новообретенной семьей, но решили, что это слишком опасно. Близкие отношения между Укией и Брыкающимися Оленями уже ни для кого не секрет, поэтому у их дома наверняка будут дежурить.
— А встречаться с ней не слишком опасно? Все знали, что мы работали вместе.
— Она же сказала, там совершенно безопасно.
— Она сказала.
Макс передернул плечами.
— В любом случае мне надо с ней поговорить в последний раз. Уверен, она проучит любого, кто вздумает за ней следить.
Голос его, хотя и тихий, прозвучал с удивительной силой, и Укия решил, что Макс готовится не просто к разговору. Юноша напряг память и пришел к следующему выводу: когда его друг разговаривал с Сэм, он казался куда счастливее, чем за все годы знакомства с самим Укией. Вполне возможно, что Макс успел влюбиться, а лучший друг и не заметил.
Если это так, то Макс ни за что не уедет из Пендлтона без Сэм. И пять билетов могут оказаться очень кстати.
— Ты попросишь ее полететь в Питтсбург с нами?