Спенсер Уэн. Оборванный след

   — За нами катит полицейская машина, это свет от нее, — объяснил Макс.
   — Вот радость-то, — пробормотал Укия и двинулся к очередному холму.
   — Как твои дела? — осведомился Макс, раз уж все равно тишина нарушена.
   — Последний участок очень неровный, приходится практически все время карабкаться. Я нашел красные нити на камнях — они пропитаны ее потом.
   — Хорошо. Я могу тебе помочь?
   Укия притормозил на берегу ручейка, текущего вдоль долины, раздумывая над последними словами Макса. Тем временем в эфире раздался еще один голос — глубокий мужской. Должно быть, полицейский остановился у окна кабины и говорит в машину и слова его передаются по рации.
   — Кто из вас дядя Алисии Крэйнак? — спросил полицейский.
   — Я. — Ответ Крэйнака донесся как бы издалека, поскольку микрофон Макса находился в стороне от него. — Следователь по убийствам Рэймонд Крэйнак, полицейское отделение Питтсбурга. Вы нашли ее?
   — К сожалению, нет, — пророкотал голос. Укии голос все больше и больше казался знакомым, но пока он не мог определить.
   Следопыт прыгнул с уступа и взбежал на очередной холм, еще более крутой, чем предыдущий. Отдаленный разговор продолжался.
   — Тогда вы частный детектив из Питтсбурга? — спрашивал он.
   — Макс Беннетт, детективное агентство Беннетта. — Голос Макса звучал куда громче, чем крэйнаков. — Мой напарник идет по следу Алисии в соседней долине. Мы пользуемся…
   Полицейский усмехнулся.
   — Модная штучка. Какой у нее охват территории?
   — Здесь, в горах, миль около пятидесяти, — ответил Макс.
   — Он идет пешком? — поинтересовался собеседник.
   — И очень быстро, — ответил Макс. Тот снова усмехнулся.
   — Идти по следу — это медленная работа.
   Укия покачал головой и влез по практически отвесным уступам на вершину холма. Слабый запах пластика привлек его внимание. Он принюхался, пытаясь определить источник; похоже, запах исходит из глубокой расселины в камне. Он протянул руку в полную темноту, и пальцы слегка коснулись чего-то с явным присутствием Алисии. Судя по форме, это должен был быть телефон. При всем старании Укия не мог достать его из дыры.
   — Макс?
   — Да, малыш?
   — Пускай Крэйнак позвонит Алисии по телефону.
   — Укия просит тебя позвонить Алисии, — обратился Макс к Крэйнаку. — А в чем дело?
   — Кажется, я нашел ее трубку. Она упала в расселину, и я не могу до нее добраться.
   Из недр скалы послышалась увертюра из «Вильгельма Телля».
   — Это ее телефон. — Он осмотрел камни вокруг расселины. Не похоже, чтобы Алисия искала свою трубку. — Думаю, она не заметила, что потеряла его.
   Макс передал информацию Крэйнаку.
   — Она не ранена? — спросил следователь.
   — Слышал? — Макс имел в виду вопрос Крэйнака.
   — Здесь нет следов крови. — Он полез дальше. — Похоже, Алисия поднялась на вершину без всяких проблем. — На самом деле она забралась на еще более высокую россыпь камней, чтобы оглядеться вокруг.
   — Укия говорит, что нет, — сказал Макс Крэйнаку.
   — Она переходит в следующую долину. Вы сможете следовать за мной?
   Послышался шелест бумаги.
   — Да, дорога поворачивает в том направлении. Нам нужно двигаться, чтобы не терять связи с моим напарником. Можно ли с вами связаться по телефону позднее?
   Укия поморщился от такой алогичной речи. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Макс обратился к полицейскому.
   — Я поеду за вами, — объявил тот.
   На этот раз это Макс пробормотал: «Вот радость-то». Оставалось надеяться, что коп уже удалился.
 
   Укия практически не останавливался в течение следующего часа. Макс и Крэйнак разговаривали, но у Укии от беседы втроем мутилось в сознании, поэтому он воздерживался от комментариев. Окружающая обстановка навевала ностальгию, и два старых приятеля ударились в воспоминания о пятнадцати годах совместной дружбы: война в заливе, попытки Крэйнака бросить курить после смерти отца от рака легких, мучения Макса, когда он старался раскрутить свою фирму по интернет-обеспечению, и как потом деньги неожиданно потеряли для него всякий смысл; ужасающая катастрофа, повлекшая гибель брата Крэйнака. Единственное, о чем они никогда не говорили, — это смерть Максовой жены и последующая депрессия, когда в течение нескольких лет Макс непрестанно помышлял о самоубийстве.
   Укия как раз начал подниматься на очередной склон, и тут Макс свистнул, привлекая его внимание.
   — Дорога подходит к тропе практически на расстоянии мили. Хочешь передохнуть и перехватить что-нибудь поесть? — поинтересовался он у следопыта.
   — Да! — не медля ни секунды, отозвался Укия. Он давно уже опустошил свою бутылку с газировкой и чуть не валился с ног от голода. — Я иду.
   Он двинулся к западному склону холма. Скалистый утес обрывался почти отвесно, под ним открывалась небольшая полянка. «Блейзер», хоть и выпачканный по самую крышу, успешно боролся с жуткими разливами на дороге. За машиной Макса припарковался автомобиль с надписью «Полицейское отделение Уматиллы».
   Макс углядел друга и засвистел. Укия махнул рукой и в несколько прыжков спустился со склона.
   — Вот черт! — донеслось из наушников проклятие Крэйнака. — Парень сам себя угробит.
   Послышался смех Макса.
   — Если ты нервничаешь, то просто не смотри. Мне кажется, в его роду не обошлось без горных козлов. Никогда не видел, чтобы он падал. Что ты хочешь, малыш, тунца или копченую курицу?
   — Тунца, — ответил Укия, пробегая между деревьями. — Но сначала литр газировки.
   Когда следопыт подбежал к машинам, Макс уже закрывал багажник. Полицейский стоял рядом с Крэйнаком, оба смотрели на Укию. До его обоняния доносился запах сандвича с тунцом, лежащего в коробке на крыше «блейзера».
   — Я знал, парень, что ты очень хорош, — проговорил Крэйнак, когда Укия выскочил на дорогу. — Но не думал, что настолько. Ты бежал на такой скорости в течение трех часов. На сколько тебя хватает?
   Укия поймал ледяную бутылку газированной воды, которую бросил ему Макс.
   — Не знаю.
   — Обычно успевает стемнеть, прежде чем он выдыхается, — ответил Макс, вытаскивая вторую бутылку, поскольку юный следопыт уже прикончил первую. — Пока вы даете ему еду и питье, он может бежать бесконечно.
   Укия дотянулся до бутерброда и развернул упаковку.
   — На этот раз я голодал слишком долго. Макс, дай мне немного еды с собой, ладно?
   — Хочешь сейчас еще сандвич?
   Укия закивал головой и тут только заметил, кто именно стоит рядом с Крэйнаком — шериф Джаред Брыкающийся Олень. Так по крайней мере было написано на его значке. Серая отглаженная форма с наручниками и револьвером — вот уж действительно странный спутник! Укия тревожно кивнул своему возможному родственнику.
   Шериф Брыкающийся Олень ответил тем же, и выглядел он не менее обеспокоенным.
   От внимания Макса не ускользнул этот обмен любезностями, и детектив несколько напрягся.
   — Я что-то пропустил? — пробормотал он, передавая Укии бутылку с водой.
   — Это внук Джесса Брыкающегося Оленя, — тихонько объяснил Укия. — Вчера он вышвырнул меня из дома своей матери.
   Макс взглянул на Джареда, затем снова обратился к Укии:
   — Прости, малыш, он не представился, а я не догадался посмотреть на его значок. Как думаешь, что ему нужно?
   — Ума не приложу. — Укия пожал плечами, от: стегнул с пояса свою бутылку и передал ее Максу. — Быть может, просто беспокоится о пропавшей студентке колледжа?
   — Ну, тогда у тебя появляется шанс очаровать его красотой и хорошими манерами.
   Укия рассмеялся и проглотил остатки бутерброда. Макс наполнил емкость водой и вернул ее обратно следопыту вместе с пачкой конфет, шоколадок и печенья.
   — Не думаю, что за один день она прошла дальше, чем до этого места, — проговорил он. — По последней долине она двигалась не очень быстро, несколько раз останавливалась, чтобы отколоть куски породы. Она уже съела свой ленч, так что мы сейчас на том месте, где она была в полдень. Если Алисия собиралась возвращаться, то скоро должна будет сменить направление.
   — А пока она не начала обратный путь? — спросил Крэйнак.
   Укия покачал головой:
   — Нет. В течение последнего часа мы движемся на юго-восток, так что скорее всего она планировала сделать круг, а не возвращаться по старым следам.
   Макс вытащил из машины карту и развернул ее на поверхности капота.
   — Ну, если Алисия не спустилась по склону здесь, то она могла пойти вдоль этого отрога и выбраться на дорогу вот тут. — Он показал, где темная ниточка дороги практически касалась разметки высот холма. — Тогда обратный путь получится совсем ровным, по крайней мере если верить карте.
   — С отрога много раз падали, — вступил шериф Брыкающийся Олень. — Он гораздо выше, поэтому вершину часто используют как ориентир. На карте он выглядит так же, как остальные, но в действительности это настоящий утес. Туристы, не знакомые с местностью, часто пытаются подняться или спуститься с него.
   Крэйнак тоже склонился над картой.
   — Почему бы нам не поехать дальше, пока Укия будет там, наверху? Встретимся уже с другой стороны, вот здесь.
   Макс кивнул:
   — Отлично. Хоть какой-то план. Договорились, малыш?
   — Договорились. — Укия махнул рукой. — До встречи.
   Следопыт скоро исчез из виду, а шериф Брыкающийся Олень вернулся к своей машине, включил рацию и поднес ко рту микрофон.
 
   Укия бежал милю по своим же собственным следам, легко взобрался на уступ и направился вдоль него. Мысли его тем временем непрестанно возвращались к Брыкающемуся Оленю. Очаровать красотой и хорошими манерами? Он внутренне рассмеялся. Как можно убедить человека, что ты его собственный девяностолетний дед, если выглядишь на восемнадцать? Пропади он позже, еще был бы шанс свалить все на криогенный сон, но Укия исчез в 1933-м.
   После того как они с Онтонгардами учинили настоящий разгром марсохода, сообщения о похищениях, совершенных инопланетянами, участились. Канал НАСА и Си-эн-эн беспрестанно прокручивали кадры с изображением базового корабля, когда опустились защитные щиты и начался процесс самоуничтожения. Уже позже неформальное хакерское объединение взяло на себя ответственность за создание видеоряда. Но еще позже небольшая группа экспертов, не желая подвергаться насмешкам всего мира, заявила, что картинки не могут оказаться всего лишь графикой. Несмотря на это, кое-кто еще верил в инопланетян, кроме тех, кто был убежден в правительственных махинациях.
   Нет, Укия не мог сказать, что его похитили инопланетяне; сама мысль о вранье внушала отвращение.
   Кроме того, статья в «Восточном орегонце» однозначно называла его мальчиком-волком из Уматиллы. Быть может, Брыкающиеся Олени ожидали увидеть младенца, и на самом деле проблема в том, что он выглядит слишком взрослым.
 
   — Да, дело плохо.
   Укия стоял на обрыве, вглядываясь в следы.
   — Что такое?
   — Ты видишь меня?
   — Нет.
   Укия сделал несколько шагов назад, вышел из-за высокого уступа и помахал людям внизу.
   — А теперь?
   — Да, мы тебя видим. Что случилось?
   — След обрывается здесь. Вероятно, она упала.
   — Вот черт!
   Укия перегнулся через груду камней и посмотрел на скальные нагромождения.
   — Вы можете подойти сюда, чтобы оказаться ровно подо мной, и посмотреть, не…
   Что-то ударило его в правую сторону груди, прямо над сердцем. Укию развернуло, и до слуха донеслось эхо выстрела. Когда Укия понял, что в него попала пуля и теперь он летит с высоченного уступа, в тело вошла вторая.

ГЛАВА 4

   Четверг. 25 августа 2004 года
   Национальный парк Уматилла. Орегон
 
   — Укия! Укия! — закричал Макс.
   Итак, он оказался на земле. Укия рухнул на россыпь камней, и дикая боль пронзила руку. Он полетел еще на несколько футов вниз, еще один сильный удар — на этот раз в живот. Он ожидал третьего выстрела во время падения, но утес прикрыл его.
   Укия медленно перекатился, застонав от боли.
   — Кто-то стрелял в меня, Макс.
   — Знаю.
   Макс расстегнул на друге ветровку.
   — Не дай им выстрелить в вас!
   Укия попытался толкнуть Макса, чтобы тот спрятался за камни.
   — Здесь мы надежно защищены скалой, — ответил тот. — Мой бронежилет на мне. А теперь лежи тихо.
   — Ох, я никуда и не собираюсь.
   Укия бросил безнадежное сопротивление и позволил Максу снять с себя бронежилет.
   К ним присоединился шериф Брыкающийся Олень, он быстро передавал сообщение по рации.
   — Нам нужна помощь, прозвучали выстрелы. Снайпер с мощным оружием ранил чертова следопыта. Понадобится машина «скорой помощи», та, что стоит у подножия Скользкого холма. Требуется помощь. Уведомьте полицию округа, что у нас тут снайпер.
   Крэйнак опустился на корточки рядом с Максом.
   — Что с ним?
   — Пули застряли в броне, — пробормотал Макс, рассматривая грудь Укии. — Думаю, падение причинило куда больше вреда. — Он отбросил мокрые от крови волосы со лба юноши и обследовал черепную травму. — Вот откуда идет кровь.
   — Кажется, я сломал правую руку. — Укия прислушивался к ощущениям во всем теле. — Повреждена нога, может быть, перелом бедра или что-то с коленом. Все чертовски болит. Особенно живот — он просто убивает меня.
   Макс приложил платок ко лбу Укии, взял его левую руку, чтобы измерить пульс.
   — Черт подери, когда ты махал нам, ты представлял собой отличную мишень.
   Крэйнак ощупывал дырки в бронежилете от пуль.
   — Это полуавтоматическое сверхзвуковое ружье. Иначе у них никак не получилось бы достать его дважды.
   Шериф Брыкающийся Олень нахмурился, глядя на Укию так, будто тот не получил ничего, кроме пары пуль в броню.
   — Как он?
   — Не знаю. — Макс вытащил перочинный нож, разрезал правый рукав рубашки следопыта и поморщился, увидев, что там. — Да, перелом изрядный. Лучевая кость торчит из кожи, и большая берцовая, похоже, тоже сломана.
   Укия закрыл глаза, чтобы не видеть ран. Странно, но ему всегда было легче переносить боль, если не видеть травму, которая эту боль причиняет. Знание истинного положения вещей никогда его не успокаивало.
   Рация Брыкающего Оленя зашипела и сообщила, что машина «скорой помощи» уже в пути и прибудет примерно через час.
   Макс и Укия смотрели на шерифа удивленно и несколько смущенно. С тех пор как Гекс, вожак Онтонгардов, подстрелил Укию, а тот снова ожил, они избегали больниц. А все из-за опасений, что правительство возьмет его под свою опеку, — так по крайней мере всегда происходит в научно-фантастических фильмах. К тому же Укия никогда не нуждался в медицинской помощи.
   Пока Брыкающийся Олень договаривался о помощи, Макс прошептал:
   — Если сможешь идти, мы попробуем отозвать «скорую помощь».
   Укия сел, но только для того, чтобы снова впасть в полуобморочное состояние. Макс подхватил его и осторожно уложил на спину.
   — Ладно, видимо, ничего не получится.
   Сквозь завесу сосен Укия смотрел вверх, на скалу. Белые пятнышки обломанных веток ярко контрастировали с окружающей зеленью. Он раздумывал несколько минут, пока не догадался, что, когда Алисия падала, удар смягчали ветки, которые теперь валялись вокруг.
   — Что ты делаешь? — Макс не дал Укии подняться. — Лежи спокойно, сынок.
   — Алисия… Вот здесь она должна была приземлиться.
 
   Мамы не желали отпускать его одного далеко от фермы. Но поскольку новорожденная сестренка занимала почти все время мамы Лары, то пришлось согласиться на сотрудничество пятнадцатилетнего Укии с Максом — это значительно облегчало жизнь. Как и в последующие годы, мама Джо отвозила Укию к своему месту работы — в зоопарк Питтсбурга. Там на стоянке они ждали Макса, а мама Джо объясняла, как ей звонить через телефон-автомат, и давала ему двадцатипятицентовики. В тот день Макс выглядел как человек, убитый горем и страдающий от депрессии, поэтому путь до офиса прошел в напряженном молчании.
   Позднее Укия узнает, что такое настоящая роскошь, а пока ему не с чем было сравнивать апартаменты Шейдисайда. Тогда это был просто большой дом с очень малым числом мебели. Макс провел мальчика сквозь пустующие комнаты в более-менее обжитую кухню. Кроме этого, на первом этаже находились только старые дедушкины часы, столы и полки.
   Удивило Укию то, что в комнате уже кто-то был — девочка-подросток сидела за ближайшим столом, напряженно уставившись в экран компьютера. Она помахала куском шоколадки, приветствуя Макса таким образом, но глаз не подняла.
   Макс опустил руку Укии на плечо.
   — Алисия, я хочу тебя кое с кем познакомить.
   Алисия оторвала глаза от монитора и вздрогнула, заметив Укию. Девочка вскочила на ноги, отправляя шоколадку в рот.
   — Я выясняла некоторые данные.
   — Хорошо. — Макс похлопал Укию по плечу. — Это Укия Орегон, он проходил по делу о неизвестном, я ездил в Орегон, чтобы отыскать его следы.
   Укия и Алисия уставились друг на друга. Ее волосы привлекли внимание мальчугана — лицо обрамляли пурпурные пряди. Этот цвет он встречал только у экзотических цветов и никогда не видел людей с такой окраской. Некоторые персонажи мультфильмов сразу же показались более реальными.
   Мало того, кроме удивительных волос, Алисия отличалась огромным количеством дырочек в ушах, с которых свешивались многочисленные украшения из серебра и аметистов. Интересно, цвет волос и количество дырочек в ушах как-то связаны между собой?
   — Ух ты! Ты похож на настоящего волчонка! — Алисия выдохнула облачко шоколадного запаха. — Привет, я Алисия Крэйнак.
   Укия наклонился вперед, чтобы изучить протянутые пальцы, все измазанные в шоколаде. Решив, что девочка предлагает ему разделить остатки шоколадной плитки, он дочиста вылизал ладошку. Судя по структуре ДНК, она шатенка, волосы должны быть такими же, как брови. Как же она стала пурпурной?
   — Укия!
   Макс издал некий звук, больше всего похожий на смешок.
   Глаза Алисии расширились.
   — Хм, все в порядке, дядя Макс.
   — Ты должен был пожать ее руку, Укия, а не облизать. — Макс взял руку мальчика, взял ею влажную ладошку Алисии и изобразил пожатие. — Смотри прямо в глаза Алисии. Нет-нет, не так — покажи, что рад ее видеть. Хм… нам еще придется поработать над твоей улыбкой. А теперь скажи: «Укия Орегон, рад с вами познакомиться».
   Укия исполнил приказание, и лицо Алисии расплылось в довольной улыбке.
   — Вот это да! — Девочка отвела руку. — Давай снова попробуем.
   Они долго практиковались в рукопожатии, а Макс то и дело вносил небольшие изменения. Уже позже Укия осознает и оценит терпение своего учителя; ничто не повтдрялось дважды — только усовершенствовалось. Терпение Алисии распространялось еще дальше — она могла снова и снова совершать одни и те же действия только ради того, чтобы помочь ему.
 
   — Укия?
   Укия моргнул, переключаясь со сна на реальность, и с удивлением взглянул на Макса. Вид у того был крайне встревоженный, как всегда, когда происходят какие-то неприятности.
   — Макс, что случилось?
   — «Скорая помощь» уже почти здесь.
   — «Скорая помощь»? — Укия попытался вскочить, но тут же повалился на землю. — Что произошло?
   Макс взглянул на друга, и глаза его расширились.
   — Вот черт. Что последнее ты помнишь?
   — Мы с Киттаннингом были в офисе и размышляли, сможем ли мы с ним пересечь границу. Меня ранили, да? Что случилось? С Киттаннингом все в порядке?
   — С ним все отлично. Ты упал с обрыва и получил несколько ран. — Макс просунул руку ему под спину и ощупал друга с плеча до бедра. — Из-за кровотечения ты теряешь воспоминания о последних событиях. Я думал, что проверил все твои раны.
   Укия застонал от боли и огляделся вокруг, пытаясь абстрагироваться от боли. Место казалось как-то знакомым и пахло домом.
   — Макс, что мы делаем в Орегоне?
   — Мы здесь по делу. — Макс поднялся на ноги. — Укия, у тебя внутреннее кровотечение, снаружи нет других повреждений. Ты говорил, что страшно болит живот.
   — Да, болит.
   — Что с тобой может произойти?
   Укия покопался в памяти Стаи.
   — Есть три варианта. Если повреждение не очень сильно, тело само вылечит травмированные участки, а затем воспримет запертую внутри кровь.
   Макс взглянул на него сверху вниз и покачал головой.
   — Не думаю, что это наш случай.
   — Во-вторых, ранение может быть настолько сильным, что я умру. Тогда кровь перестанет выделяться в полость тела, и оно сначала поглотит кровь, а затем примется за лечение. Тут встает вопрос энергии. В случае ранения тело может делать или то, или другое.
   — А как насчет третьего?
   — Я выжат.
   — Хм?
   — Такое случается очень редко, но уж если случается… Когда ты ранен слишком серьезно, чтобы вылечиться, то кровь продолжает поступать в полость тела, и пока вбираешь одну, другая превращается в мышей. Они не могут выбраться оттуда и умирают. Тела начинают гнить. По системе кровообращения токсин распространяется по всему телу, а организм слишком слаб, чтобы бороться с ядом, значит, наступает смерть. Я оживаю, но проблема остается, только я еще слабее, чем был. Я умру, оживу снова и опять умру, снова и снова до бесконечности, пока попросту не вернусь.
   Макс нерешительно взглянул на друга.
   — Есть какой-нибудь выход?
   — В Стае раненого обычно убивают, например, сворачивают шею — это легче всего вылечить. Прекращается кровотечение, а та кровь, что внутри, всасывается в организм, не успев превратиться в мышей. Ты выжат, только если кровь преобразовалась в мышей.
   Макс смотрел на друга и от волнения не мог произнести ни слова. Наконец он с трудом проговорил:
   — Когда начинается процесс?
   — Примерно через полчала после ранения. Макс взглянул на часы и опустил лицо.
   — Вот дерьмо.
   — Сколько времени?
   — Прошел уже почти час. — Макс прикрыл глаза руками. — Мне очень жаль, Укия, прости меня. Я думал, с тобой все будет в порядке, и искал Алисию.
   — Алисию?
   — Мы шли по ее следу, но это не важно. — Макс, покачиваясь, сел, не отнимая ладоней от лица. Наконец он успокоился и посмотрел на друга. — У тебя остановилось кровотечение?
   — Похоже на то, — ответил Укия, прислушавшись к ощущениям в теле.
   — То есть если мы извлечем всех мышей, то новых уже не будет?
   — Может быть. Не знаю. Это случается редко, и я сказал тебе, что в таких случаях делает Стая.
   — Я не собираюсь тебя убивать! — прорычал Макс, расстегивая манжеты и закатывая рукава. — Мне несколько месяцев понадобилось, чтобы отойти от кошмаров, где я убиваю Гексову Тварь в твоем обличье. Я не могу этого сделать! Даже не проси!
   Укия вымученно улыбнулся.
   — Я и не собирался. Мне не нравится быть мертвым.
   — Вот и хорошо. — Макс оглядел окружающий лес. — Крэйнак! Крэйнак!
   — Он тоже здесь?
   Из подлеска вышел большой полицейский, в руке он держал свой табельный пистолет.
   — Что такое?
   — Одна из особенностей Укии сыграла с ним в смертельную игру. Нам придется распороть нашего друга.
   — Ты шутишь. — Крэйнак побледнел.
   — Нет. Мне нужна твоя помощь. «Дорогуша» с собой?
   — Конечно. — Крэйнак приподнял штанину, вытащил из-за голенища сапога ножны и протянул их Максу. — Я наточил ее перед отъездом из Питтсбурга.
   — Хорошо. — Макс оглядел Укию и покачал головой. — Ох, малыш, не думаю, что смогу тебя порезать.
   — Сам я не могу, — ответил Укия.
   — Не собираюсь даже дотрагиваться до него, — добавил Крэйнак. — Иметь дело с разрубленными трупами — пожалуйста! Наблюдать за вскрытием? Нет проблем. Но исполосовать живого человека — это уж увольте. Я падаю в обморок при виде живой крови. Для меня регулярные анализы крови — это настоящая пытка.
   — Для следователя по особо тяжким преступлениям вы просто филистер, — ухмыльнулся Укия.
   Крэйнак в ответ оскалился в щербатой улыбке.
   — Я просто слишком чувствительный.
   — Ладно. — Макс глубоко вздохнул. — Я все сделаю. Как по-твоему, где я должен резать?
   Укия закрыл глаза и проанализировал свое состояние.
   — Вот здесь.
   — Крэйнак, держи его крепче и не падай в обморок!
   — Я просто не буду смотреть, — рассудительно заметил тот.
   Он придавил плечи Укии всем весом своего тела и взаправду отвернулся.
   Укия тоже не мог смотреть на препарирование собственного тела, поэтому наблюдал за бегущими через все небо облаками. Живот пронзила острая боль, и он закусил губу.
   Макс неожиданно вздрогнул и выругался. Крошечные мокрые лапки пробежали по обнаженной груди Укии.
   — Вот черт, она напугала меня! Крэйнак, не вздумай посмотреть и упасть в обморок! Одна готова.
   Укия рискнул и посмотрел себе на грудь — окровавленная мышка сидела на ребрах, пытаясь почиститься.
   — Моя жизнь такая странная, — пробормотал юноша.
   — Да уж, пожалуй, — заворчал Макс. — Как думаешь, сколько их в тебе?
   Укия снова поднял взгляд к облакам.
   — Всего штук пять.
   Макс запустил руку в разрез, и тело юноши пронзила острая боль, когда на свет вылез еще один взъерошенный комочек меха.
   — Не думал, что будет так трудно поймать эту малышню.
   — Ты им нравишься.
   — О чем это вы говорите? — не выдержал Крэйнак. — Кто такие «они»?
   — Только не смотри! — рявкнул Макс. — Я тебе позже объясню.
   Нервная система Крэйнака не выдержит, если он узнает, что Укия не человек.