действовать мой приказ?
- От одного до трех месяцев, в зависимости от разных факторов.
- Тогда прошу вас, заколдуйте Мальго.
- Хорошо. Оставьте меня наедине с ним. Я позову вас, когда закончу.
Они отправились на кухню. В гостиной голос Гоянии нараспев произносил
слова заклинаний, а затем ему в ответ послышался резкий, хриплый голос, не
принадлежавший ни Гоянии, ни Мальго.
Джориан же решил убить время, рассказав историю.
- Я уверен, - сказал он, - что вы слышали некоторые из моих рассказов о
короле Форимаре Эстете. Он едва не погубил Кортоли, забросив
государственные дела ради занятий искусствами, такими, как музыка,
живопись и поэзия, в которых достиг значительных успехов.
Затем в Кортоли вторглись армии Оссара под начальством Дубри
Безупречного, фанатичного жреца, желавшего подчинить другие народы
пуританскому аскетизму, который он насаждал в своей собственной стране.
Осада столицы Кортоли была прервана возвращением морской эскадры под
командованием Фузонио, брата Форимара.
Форимар отправил Фузонио на Дальний Восток, в Салимор, якобы для того,
чтобы установить торговые отношения, а на самом деле, чтобы избавиться от
своего брата, который критиковал экстравагантные выходки Форимара и
пренебрежение государственными делами. Но в обмен на спасение Кортоли
Фузонио заставил брата отречься от престола в свою пользу.
Вскоре Фузонио раскрыл заговор, устроенный братом с целью возвращения
короны. Чтобы предотвратить дальнейшие попытки такого рода, Фузонио
отправил экс-короля послом в далекий Салимор. В принципе, Фузонио посадил
бы своего брата на военный корабль. Но он прослышал, что варвары Швена
собирают в заливе Норли армаду, чтобы грабить новарианское побережье.
Поэтому он считал, что флот нужно оставить в Кортоли.
Персону Форимара он доверил одному каперу, капитану Джолиду, приказав
ему доставить своего брата в Салимор. Джолид получил от Фузонио каперское
свидетельство; но поскольку в то время Кортоли ни с кем не воевал, ему
приходилось выполнять роль мирного купца.
Фузонио отправил с Форимаром десять телохранителей, которые должны были
не только защищать его, но и следить, чтобы он не ускользнул в
каком-нибудь порту. Телохранители эти были юными холостяками, вызвавшимися
в плавание добровольцами после того, как наслышались рассказов о красоте и
доступности салиморских девушек, расхаживавших в таких же одеждах, как
мульванийские танцовщицы, которых видела Маргалит.
Фузонио вручил начальнику отряда, лейтенанту Локринусу, письмо к князю
Салимора, в котором просил этого правителя не выпускать Форимара из страны
до конца его жизни.
Итак, капитан Джолид отправился в путь, а вместе с ним лейтенант
Локринус и бывший король Форимар. Не найдя в Кортоли подходящего груза,
Джолид сперва направился в Виндиум.
В Виндиуме лейтенант Локринус следил, чтобы бывшему монарху не удалось
улизнуть на берег и сбежать. Но он не мог приказывать капитану Джолиду,
который сходил с корабля по своим делам. Не найдя за целый день никакого
груза, Джолид отправился в таверну, где встретил капитана из Салимора по
имени Димбакан.
Посещая в течение дня купцов, капитан Джолид услышал о некой сделке,
весьма прибыльной для того шкипера, который сумеет ею воспользоваться.
Требовалось сперва доставить некий груз в Джанарет, а из Джанарета взять
товар для Тарксии. При мысли об обещанной прибыли у Джолида слюнки
потекли, но он не мог плыть сперва в Джанарет, потом в Тарксию, а после
возвращаться в Виндиум, чтобы доставить Форимара в Салимор.
Поэтому Джолид и Димбакан, отдав должное виндиумским ликерам, заключили
сделку. Джолид переправит Форимара и его конвой на корабль к Димбакану,
который через несколько дней собирался плыть домой. Кортолиец пообещал
заплатить Димбакану часть тех денег, которые дал ему Фузонио за провоз его
брата в Салимор. Сперва он предложил одну десятую; но Димбакан, для
которого торговаться было делом привычным, рассмеялся ему в лицо. После
долгого торга Джолид согласился отсчитать Димбакану две трети своего
гонорара.
На следующий день Джолид сказал Форимару и его людям, что они
отправляются в Салимор не на капере, а на "Итункаре", корабле Димбакана.
Лейтенант Локринус негодующе возражал. Но Джолид сказал, что тот может
выбирать: сойти на берег, отплыть на "Итункаре" или же остаться на корабле
Джолида, отправляющемся в Джанарет и Тарксию.
Занимаясь каперством, Джолид плавал с большой для корабля такого
размера командой, и моряки его казались сборищем отъявленных негодяев,
которым ничего не стоит заняться пиратством, если не удастся найти
законный заработок. Не имея сил, достаточных, чтобы переубедить капитана
Джолида, Локринус неохотно согласился на новый план. Он и его люди,
окружив Форимара, сошли на берег и перебрались на "Итункар". Через два дня
капитан Димбакан отчалил на родину.
Форимар оказался на длинном, узком судне, с утлегарями, позволяющими
плыть при любой погоде, и двумя рейковыми парусами странной формы.
Путешествие заняло почти год, и Форимар был рад сойти на берег в столице
Салиморского архипелага, Кватне. Он уже достаточно обучился местному
языку, чтобы общаться с салиморцами, и одевался так же, как они, - в кусок
ткани, обернутый наподобие юбки вокруг бедер.
Со времени отплытия Фузонио из Салимора князь, который правил в то
время, уже умер, и престол наследовал его сын Минанг. Новый государь
милостиво встретил Форимара и выказал живой интерес к новарианским обычаям
и изобретениям.
Форимар серьезно пытался со всей тщательностью справлять обязанности
посла. Но вскоре он погрустнел и заскучал, потому что делать ему было
почти нечего. Кортоли и Салимор находились слишком далеко друг от друга,
чтобы заключить военный союз, а торговые корабли, привозящие металлические
изделия и стекло в обмен на чай и специи, прибывали из Новарии не чаще,
чем раз в несколько месяцев.
Тогда Форимар обратился к своей старой любви - к искусству. Он изучал
салиморскую живопись, скульптуру и музыку. Особенно ему понравились
салиморские танцы. Ему приглянулась танцовщица из королевской труппы, и
вскоре он обнаружил, что и она смотрит на него с симпатией. Форимар убедил
хозяина труппы представить ему эту девушку, Вакти. Когда он нерешительно
попытался назначить ей свидание наедине, она ответила:
"Ах, это все не важно, милорд. Я приду к вам сегодня вечером". - И
точно, когда Форимар после ужина удалился в свою спальню, он обнаружил там
обнаженную Вакти, призывно улыбающуюся ему.
Хотя Форимару было почти сорок лет, он никогда в жизни не спал с
женщиной. Заметив его нерешительность, Вакти поинтересовалась, в чем дело.
Он признался, что в любви - полный профан, после чего девушку сотрясли
конвульсии смеха, как будто ничего более смешного в жизни она никогда не
слышала. Однако она сказала: "Это не важно, дорогой посол Поримар, -
именно так салиморцы звали Форимара, потому что в их языке нет звука "Ф".
- Идите ко мне, и я вам все покажу".
Смех Вакти еще больше усилил смущение Форимара, но Вакти это не
остановило. Потом Форимар сказал: "Великий Зеватас, и я до сих пор был
этого лишен! Но скажи мне, дорогая Вакти, что случится, если произошло
зачатие?"
"Не бойся ничего, - ответила она. - У нас есть травка, чтобы
предотвратить это. Теперь немножко отдохни, и мы начнем все заново".
Таким образом Вакти и Форимар стали официальными любовниками -
состояние, вызывавшее благодушную улыбку у всех салиморцев, начиная с
князя. Форимар был опьянен счастьем. Но поскольку он не мог все время
заниматься любовью с Вакти, а его официальные обязанности были ничтожными,
он все больше и больше интересовался салиморским искусством.
В Кортоли он увлекался архитектурой, строя дорогие храмы и прочие
здания и тем самым приведя страну на грань банкротства. Минангу он
предложил построить маяк вроде того, что стоит в Иразе, но только более
высокий и великолепный. Форимар никогда не был в Иразе, но он видел Башню
Кумашара на картинках. Князь, очарованный экзотическими идеями Форимара,
попросил его начертить план.
Форимар выполнил его желание, и Минанг приказал своим министрам
собирать рабочую силу и материалы. Он даже объявил специальный налог,
чтобы оплатить это предприятие. Налог вызвал много недовольства у простого
народа, на который лег тяжелой ношей. Но Форимар, с восторгом наблюдая,
как башня растет день за днем, а по ночам упражняясь с Вакти в салиморских
танцах, как в вертикальном, так и в горизонтальном положениях, ничего не
знал об этом.
Проходили месяцы, и башня на площади около набережной поднималась все
выше к небесам. Князю так не терпелось увидеть результат трудов, что он
приказал подгонять рабочих бичами.
Прошло чуть больше года со времени закладки первого камня, и башня была
готова, если не считать внутренней отделки. В честь окончания
строительства Минанг объявил праздник.
Перед башней был возведен помост, откуда князь собирался произнести
речь. Площадь украсили цветами и яркими тканями. Форимар участвовал в
процессии, сопровождающей Минанга, которого несли в позолоченном
паланкине. Впереди шагал оркестр, дудя в трубы, бренча по струнам и ударяя
в бубны. За ним следовала королевская стража, а потом слуги несли
паланкин.
Процессия приближалась к площади, где уже собрались тысячи салиморцев,
когда земля слегка вздрогнула. Форимар, поглощенный своими искусствами и
любовными утехами с Вакти, так и не узнал, что Салимор - страна частых
землетрясений. Поэтому большинство жилых домов там - низкие, хрупкие
постройки из бамбука и пальмовых листьев, которые при подземных толчках
качаются, но, как правило, не разрушаются. Только немногие знатные люди, в
том числе князь, жили в каменных домах.
Земля вздрогнула снова, и башня затрещала и покачнулась. Тысячи людей,
собравшихся на площади, сразу же бросились бежать во все стороны. Первые
беглецы, ринувшиеся на улицу, по которой двигалось шествие, смяли оркестр
и увлекли музыкантов за собой.
Затем произошел главный толчок. Башня еще громче затрещала, пошатнулась
еще сильнее и развалилась на тысячи отдельных камней, сыплющихся с высоты,
как градины, ударявшиеся о землю с грохотом, который был слышен на много
лиг вокруг, и причинивших городу Кватна почти такие же разрушения, как
само землетрясение. Вскоре от башни ничего не осталось, кроме груды битого
камня, полускрытого за огромной тучей пыли.
Благодаря первым несильным толчкам на площади почти не осталось
зрителей. Тем не менее, несколько десятков человек погибли - одних убили
падающие камни, других задавили в толпе. Гораздо больше людей было ранено.
Оказались разрушенными несколько других домов, в том числе и часть дворца,
и под их обломками также погибло немало людей.
Толпа, бросившаяся по улице навстречу шествию, сшибла носильщиков
паланкина Минанга, и князь оказался выброшен на улицу. Он пытался
восстановить порядок, но никто его не слышал. По толпе прошел слух, что
князь Минанг рассердил богов и тем самым вызвал землетрясение. Некоторые
обвиняли в катастрофе князя, а другие - его дьявольского чужеземного
приятеля, имея в виду Форимара. Минанга узнали, когда он пытался вернуться
во дворец. Толпа, подстрекаемая святым аскетом, набросилась на него и
разорвала на клочки.
Форимара могла бы постигнуть сходная участь, но среди бурлящей толпы
салиморцев, вопящих и кипящих от возбуждения, его за запястье ухватила
смуглая рука. "Идем живо!" - позвал знакомый голос, и Вакти втащила его в
дверной проем. Форимар оказался в доме друзей Вакти, которые позволили
отвести его в дальнюю комнату и спрятать там.
Однако оставалось неясным, кто должен наследовать трон после Минанга.
Старший сын погибшего князя был шестилетним мальчиком, рожденным
наложницей; старшему сыну от законной жены было четыре года. (Салиморцы не
позволяют править женщинам.) У каждого ребенка были свои сторонники, и
какое-то время казалось, что вопрос о наследовании будет разрешен
гражданской войной.
Затем Вакти сообщила Форимару, что появился новый народный вождь. Это
был не кто иной, как капитан Димбакан, который привез Форимара из
Виндиума. Димбакан обещал толпе устроить форму правления, которую он видел
в Виндиуме, а именно республику, чтобы главные чиновники государства
всенародно избирались на определенный срок, а знать должна быть лишена
наследственных должностей. Эта идея была для салиморцев новой, но они
восприняли ее с энтузиазмом. Димбакан обещал, оказавшись у власти,
провести голосование, которое решит, нужно ли отменить монархию и кому
передать власть над страной.
Через несколько дней Димбакан в королевском дворце провозгласил себя
регентом. Сыновья Минанга исчезли; убили их или похитили, Форимар так
никогда и не узнал. Время шло, и люди спрашивали Димбакана, когда же он
проведет обещанные выборы; но он все время находил правдоподобные причины
для отсрочки. В конце концов он объявил, что подчиняется, хотя и неохотно,
единодушной воле народа и провозглашает себя новым князем. Что касается
того, насколько единодушной была эта воля, мы можем судить только по
словам Димбакана, дошедшим до Форимара.
Посетив в очередной раз скрывающегося Форимара, Вакти сказала: "Любимый
мой, поскольку королевская танцевальная труппа распущена, а ты больше не
даришь мне щедрых подарков, я решила выйти замуж".
Форимар сказал: "Ты хочешь выйти замуж за меня? Ох, какая радость!
Давай сделаем это побыстрее!"
"Что?! - воскликнула Вакти. - Мне - выйти замуж за тебя, беглого
чужеземца? Боги милосердные, что за идея?! Нет, я выбрала хорошего мужа,
поденного медника. А что касается тебя, то лучше бы отплыть на первом же
корабле в родную страну, пока тебя не узнал какой-нибудь фанатик".
"Но ты же сказала, что любишь меня!" - скулил Форимар.
"Верно, люблю. Но это не важно. Какое отношение любовь имеет к браку?"
"У нас в Новарии считается, что одно немыслимо без другого".
"Что за варварская страна! - изумилась она. - У нас брак - средство
создания семейных союзов, объединения накоплений и строительства прочной,
твердо стоящей на ногах, семейной ячейки. Такие соображения обеспечивают
гораздо более прочный фундамент для счастливого совместного проживания,
чем одна лишь любовь".
"Ты говоришь о браке так, как будто это гнусная торговая сделка!" -
воскликнул Форимар.
"А почему бы нет? - ответила Вакти. - Самое важное в жизни - регулярно
питаться, и это гораздо важнее любви. Без любви ты прожить можешь, а
попробуй проживи без пищи! Хорошо подобранная пара может питаться
основательнее, чем каждый поодиночке. А теперь собирай свои пожитки -
завтра в Виндиум отходит корабль. Я придумаю тебе маскировку, чтобы ты мог
безопасно пройти по улицам".
Так и было сделано. Через несколько лет после этих событий король
Фузонио посетил Виндиум. Как обычно, он отправился на поиски таверны, где
мог бы инкогнито развлечься среди простонародья. В одной из таверн он
оказался рядом с компанией рыбаков, которых легко можно было опознать по
их запаху. Один из них - стройный человек средних лет с седеющей бородой -
показался ему знакомым. Наконец безотчетные воспоминания стали так
раздражать Фузонио, что он подошел к столу веселой компании и притронулся
к плечу рыбака, спросив: "Прошу прощения, друг мой, но где я мог вас
видеть?"
Человек поднял на него глаза и ответил: "Я - Поримар из Кортоли, рыбак
в команде капитана... Ох!" - И у него широко раскрылись глаза. "Я уверен,
что вы меня знаете, и я тоже вас знаю. Идемте туда, где можно потолковать
спокойно".
Они нашли уединенный уголок, и Форимар (или Поримар, как он теперь звал
себя) поведал о своих приключениях. Фузонио же сообщил Форимару о
последних событиях в Кортоли. Братья держались дружелюбно, но осторожно.
Король сказал: "Как тебе нравится твоя нынешняя профессия?"
Форимар пожал плечами: "Я обнаружил, что для того, чтобы выследить
косяк рыбы и забросить сеть, требуется не меньше искусства, чем для того,
чтобы нарисовать портрет или сочинить стихотворение".
"Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Только не проси разрешения
вернуться в Кортоли".
"Да. Дай мне денег на покупку собственной рыбацкой шаланды и найма
команды".
"Ты их получишь", - сказал Фузонио и сдержал слово. Иногда, когда
государственные дела раздражали его гораздо больше обычного, король
Фузонио думал, кому же из них в конце концов повезло больше - ему или
брату. Но затем он вспоминал о тяготах и опасностях рыбацкой жизни,
отметал подобные мысли как сентиментальный вздор, и был преисполнен
решимости извлечь все возможное удовлетворение из той роли, к которой
призвали его боги.
Когда Гояния позвала их, они вернулись и увидели, что Мальго стоит
перед ней с тупым лицом. Магические веревки, связывавшие его, волшебница
держала в своей руке.
- Приказывай, Джориан, - сказала Гояния. - Только не слишком тяни.
- Мальго! - окликнул Джориан. - Ты выполнишь мой приказ?
- Да, сэр, - прорычал Мальго.
- Тогда ты немедленно должен покинуть Отомэ, отправиться в Виндиум и
наняться матросом на первый же корабль, идущий в Курамонскую империю, на
острова Гуолинг или в Салимор. Ты меня понял?
- Да, сэр. Могу ли я вернуться к себе домой, чтобы взять все
необходимое для путешествия?
- Да, но без ненужных задержек. А теперь иди!
Мальго, как ходячий труп, заковылял к двери и вышел на улицу.
Джориан сказал:
- К тому времени как приказ утратит силу, он уже будет в пути на
Дальний Восток. На борту корабля посреди океана он не сможет передумать и
вернуться. Если он останется в живых, то вернется не раньше, чем через
год, а я надеюсь, что к этому времени меня здесь уже не будет.
- Давай перевяжу тебе рану, - предложила Гояния.
- Спасибо, это только царапина. Благодаря крепкому черепу и лучшему
тюрбану доктора Карадура я отделался легкой головной болью. Босо, спасибо,
что спас мне жизнь.
Босо ковырял носком башмака пол.
- Не за что. Ты тоже спас мне жизнь, когда мы свалились в озеро
Волькина. Кроме того, ты говорил, что тебе нравится моя стряпня.
На пути в "Серебряный дракон" Джориан сказал Маргалит:
- Странно. Я трижды сражался с Босо - причем не на шутку. Дважды мы
дрались на кулаках, а один раз на мечах. Наша вражда началась, когда он
узнал, что я - сын человека, который построил муниципальные водяные часы в
Отомэ и тем самым лишил его работы городского звонаря.
Любой из нас мог убить другого, потому что каждый силен, как буйвол. Я
считал, что он меня ненавидит. Тем не менее, я вытащил его из озера, когда
рухнула Башня гоблинов; а теперь он спас меня от топора.
Прихрамывая после падения, Маргалит ответила:
- Я как-то читала в "Афоризмах" Ачемо, что нужно обращаться с друзьями
так, как если бы они однажды превратились во врагов, а с врагами - так,
как если бы они однажды превратились в друзей.
Джориан усмехнулся в темноте.
- Хороший совет. Но тебя, Маргалит, я не могу вообразить в числе своих
врагов.
В месяц Дракона Джориан получил письмо без подписи, написанное почерком
Корина и гласившее: "РЫБКА ЗАГЛОТИЛА НАЖИВКУ". Джориан, Карадур и Маргалит
отправились в путь, как только смогли собраться. Карадур и девушка -
последняя в мужском наряде, который она носила на горе Аравия, - ехали в
фургоне с брезентовым верхом и двумя большими колесами, в который запрягли
мула Филомана. Джориан потратил много дней, обучая упрямое животное
слушаться поводьев, но был не слишком доволен результатом.
Сам Джориан ехал на новом коне по кличке Кадвиль, гораздо более
здоровом, чем Фимбри. Во время бурь Джориан забирался в фургон и вел коня
позади повозки.
Неподалеку от ксиларской границы Джориан повернул на боковую дорогу,
которая вела на юго-запад через лес, одетый в густую зеленую листву
позднего лета, в сторону болот Мору. Когда дорога превратилась в простую
колею, он остановился, стреножил животных и оставил Маргалит охранять их и
повозку. Кроме того, он отдал ей арбалет, объяснив, как им пользоваться.
Он был доволен, обнаружив, что ей, в отличие от большинства женщин,
хватило сил, чтобы натянуть тетиву.
Дальше Джориан и Карадур пошли пешком. Они ориентировались по копии
карты из архивов Великого Герцога и воспоминаниям Джориана об этих местах
со времен его бегства из Ксилара почти три года назад. Вокруг них жужжали
мухи; Джориан пришлепнул одну, укусившую его в шею. Лес гудел от
металлического пения цикад.
Во время предыдущего посещения Джорианом этих мест Ритос-кузнец наложил
запутывающее заклинание на лес вокруг своего дома. Он делал это ради
леших, местных аборигенов, чтобы охотники и лесорубы не тревожили их
покой. Взамен лешие снабжали Ритоса и Ванору, которая тогда была его
рабыней, едой. Но когда Ритос попытался убить Джориана, чтобы наложить
заклятье на волшебный меч, который он ковал, Джориан сам убил его, и чары
были разрушены.
Они уже час шли по тропе - возраст Карадура ограничивал их скорость, -
когда Джориан отдернул голову: что-то просвистело мимо него и окончило
полет с резким щелчком. Джориан увидел дротик, торчащий из дерева рядом с
тропой, и вытащил его. Кончик был вымазан в каком-то клейком веществе.
- Должно быть, это проделки леших, - сказал мульваниец. - Дротик,
конечно, отравлен.
- Я думал, что они обитают гораздо дальше на восток, в окрестностях
дома Ритоса!
- Нет, они населяют весь лесной пояс к северу от Лограмских гор.
- Но зачем им стрелять в меня?
- Ты убил их союзника - кузнеца. Нам бы лучше вернуться к фургону...
Снова свист, и очередной дротик застрял в дереве, на этот раз позади
них.
- Ложись! - крикнул Джориан, бросаясь ничком на тропу. - Они нас
предупреждают, или просто плохие стрелки?
- Не знаю, - ответил Карадур, опускаясь не так поспешно.
Джориан уже пополз назад по тропе. Еще один дротик вонзился в его
кожаную куртку, и он вырвал снаряд.
- Они взаправду пытаются убить нас! - сказал он. - Вон один из этих
паршивцев! - Между деревьями пробежало маленькое волосатое голое существо
с остроконечными ушами и хвостом. - А у меня нет верного арбалета! Ты не
знаешь какого-нибудь заклинания, которое спасет нас?
- Если они перестанут обстреливать нас из духовых трубок, я смогу
наложить новое запутывающее заклинание. Это очень простая магическая
операция.
- Эй, лешие! - заревел Джориан, приподнимаясь на локтях. - Мы - друзья!
Выходите и поговорим! - И он пригнулся, когда мимо прожужжал очередной
дротик.
- Ползи быстрее! - прорычал он, пробираясь по тропе мимо Карадура.
- Я не могу поспеть за тобой! - промолвил Карадур.
- Если я подберусь поближе и схвачу одного из них... Смотри! -
прошептал Джориан. - Я притворюсь, что меня убили. Делай точно так же.
В лицо Джориану летел дротик, но ветка в последнее мгновение отклонила
его в сторону. "Ой!" - завопил Джориан, корчась, как будто в смертных
муках. Карадур позади него повторял его звуки и движения. Затем оба
замерли неподвижно.
После долгого ожидания шорох листьев известил о приближении лесных
жителей. На тропинке появились трое леших с духовыми трубками, сделанными
из тростника. Когда они оказались рядом, Джориан вскочил на ноги и схватил
ближайшего из них. Поскольку маленькое существо доходило Джориану до
пояса, оно почти не оказало сопротивления.
Двое остальных метнулись назад, взвизгивая на своем языке. Когда они
подняли свои трубки, Джориан приложил лезвие ножа к шее узника.
- Не стреляйте, если не хотите гибели товарища! - крикнул он.
Поняли ли нападавшие его слова или нет, но они заколебались. Карадур,
подойдя к Джориану, заговорил на щебечущем языке леших, и те ему ответили.
Затем они опустили свои трубки.
- Что они сказали? - спросил Джориан.
- Они говорят, что стреляют в "большой народ", который проходит здесь.
С тех пор как их друг кузнец был убит, наше племя все чаще и чаще
вторгается в лес.
- Скажи им, что наложишь новое запутывающее заклинание, если они
оставят нас в покое.
- Я как раз собирался это сделать. - И Карадур продолжил переговоры с
лешими.
Затем мульваниец собрал охапку хвороста и разжег на тропе костер. Из
одного из множества отделений своего кошелька он достал щепотку порошка и
высыпал его в огонь, бормоча заклинания. Едкий дымок заставил Джориана,
державшего своего пленника, чихнуть.
- Они говорят, - сказал Карадур, - что ты можешь отпустить их товарища
без страха.
- Не знаю, насколько можно доверять этим существам...
- Я вполне уверен...
- Ну да, раньше я нередко принимал твои заверения на веру, и это
кончалось очень печально. Какая у них самая главная святыня?
- Насколько мне известно, душа Тио.
- Отлично, пусть тогда поклянутся душой Тио, что не причинят нам вреда.
Мне, рано или поздно, придется освободить этого типа, потому что я не могу
одновременно выкапывать корону и держать его в заложниках.
Лешие снова защебетали, и наконец Джориан отпустил пленника. Крохотные
фигурки пропали среди зелени.
Джориан спросил:
- Откуда тебе столько всего про них известно?
- Приходилось сдавать экзамены на эту тему, когда я изучал волшебство в
Тримандиламе.
- Если ты знал язык леших, то почему не сразу с ними заговорил?
- Я был слишком испуган и задыхался.
Они отправились дальше. Джориан вспотел, отгонял мух и бросал
озабоченные взгляды сквозь заросли зеленой рощи. Время тянулось медленно.
- От одного до трех месяцев, в зависимости от разных факторов.
- Тогда прошу вас, заколдуйте Мальго.
- Хорошо. Оставьте меня наедине с ним. Я позову вас, когда закончу.
Они отправились на кухню. В гостиной голос Гоянии нараспев произносил
слова заклинаний, а затем ему в ответ послышался резкий, хриплый голос, не
принадлежавший ни Гоянии, ни Мальго.
Джориан же решил убить время, рассказав историю.
- Я уверен, - сказал он, - что вы слышали некоторые из моих рассказов о
короле Форимаре Эстете. Он едва не погубил Кортоли, забросив
государственные дела ради занятий искусствами, такими, как музыка,
живопись и поэзия, в которых достиг значительных успехов.
Затем в Кортоли вторглись армии Оссара под начальством Дубри
Безупречного, фанатичного жреца, желавшего подчинить другие народы
пуританскому аскетизму, который он насаждал в своей собственной стране.
Осада столицы Кортоли была прервана возвращением морской эскадры под
командованием Фузонио, брата Форимара.
Форимар отправил Фузонио на Дальний Восток, в Салимор, якобы для того,
чтобы установить торговые отношения, а на самом деле, чтобы избавиться от
своего брата, который критиковал экстравагантные выходки Форимара и
пренебрежение государственными делами. Но в обмен на спасение Кортоли
Фузонио заставил брата отречься от престола в свою пользу.
Вскоре Фузонио раскрыл заговор, устроенный братом с целью возвращения
короны. Чтобы предотвратить дальнейшие попытки такого рода, Фузонио
отправил экс-короля послом в далекий Салимор. В принципе, Фузонио посадил
бы своего брата на военный корабль. Но он прослышал, что варвары Швена
собирают в заливе Норли армаду, чтобы грабить новарианское побережье.
Поэтому он считал, что флот нужно оставить в Кортоли.
Персону Форимара он доверил одному каперу, капитану Джолиду, приказав
ему доставить своего брата в Салимор. Джолид получил от Фузонио каперское
свидетельство; но поскольку в то время Кортоли ни с кем не воевал, ему
приходилось выполнять роль мирного купца.
Фузонио отправил с Форимаром десять телохранителей, которые должны были
не только защищать его, но и следить, чтобы он не ускользнул в
каком-нибудь порту. Телохранители эти были юными холостяками, вызвавшимися
в плавание добровольцами после того, как наслышались рассказов о красоте и
доступности салиморских девушек, расхаживавших в таких же одеждах, как
мульванийские танцовщицы, которых видела Маргалит.
Фузонио вручил начальнику отряда, лейтенанту Локринусу, письмо к князю
Салимора, в котором просил этого правителя не выпускать Форимара из страны
до конца его жизни.
Итак, капитан Джолид отправился в путь, а вместе с ним лейтенант
Локринус и бывший король Форимар. Не найдя в Кортоли подходящего груза,
Джолид сперва направился в Виндиум.
В Виндиуме лейтенант Локринус следил, чтобы бывшему монарху не удалось
улизнуть на берег и сбежать. Но он не мог приказывать капитану Джолиду,
который сходил с корабля по своим делам. Не найдя за целый день никакого
груза, Джолид отправился в таверну, где встретил капитана из Салимора по
имени Димбакан.
Посещая в течение дня купцов, капитан Джолид услышал о некой сделке,
весьма прибыльной для того шкипера, который сумеет ею воспользоваться.
Требовалось сперва доставить некий груз в Джанарет, а из Джанарета взять
товар для Тарксии. При мысли об обещанной прибыли у Джолида слюнки
потекли, но он не мог плыть сперва в Джанарет, потом в Тарксию, а после
возвращаться в Виндиум, чтобы доставить Форимара в Салимор.
Поэтому Джолид и Димбакан, отдав должное виндиумским ликерам, заключили
сделку. Джолид переправит Форимара и его конвой на корабль к Димбакану,
который через несколько дней собирался плыть домой. Кортолиец пообещал
заплатить Димбакану часть тех денег, которые дал ему Фузонио за провоз его
брата в Салимор. Сперва он предложил одну десятую; но Димбакан, для
которого торговаться было делом привычным, рассмеялся ему в лицо. После
долгого торга Джолид согласился отсчитать Димбакану две трети своего
гонорара.
На следующий день Джолид сказал Форимару и его людям, что они
отправляются в Салимор не на капере, а на "Итункаре", корабле Димбакана.
Лейтенант Локринус негодующе возражал. Но Джолид сказал, что тот может
выбирать: сойти на берег, отплыть на "Итункаре" или же остаться на корабле
Джолида, отправляющемся в Джанарет и Тарксию.
Занимаясь каперством, Джолид плавал с большой для корабля такого
размера командой, и моряки его казались сборищем отъявленных негодяев,
которым ничего не стоит заняться пиратством, если не удастся найти
законный заработок. Не имея сил, достаточных, чтобы переубедить капитана
Джолида, Локринус неохотно согласился на новый план. Он и его люди,
окружив Форимара, сошли на берег и перебрались на "Итункар". Через два дня
капитан Димбакан отчалил на родину.
Форимар оказался на длинном, узком судне, с утлегарями, позволяющими
плыть при любой погоде, и двумя рейковыми парусами странной формы.
Путешествие заняло почти год, и Форимар был рад сойти на берег в столице
Салиморского архипелага, Кватне. Он уже достаточно обучился местному
языку, чтобы общаться с салиморцами, и одевался так же, как они, - в кусок
ткани, обернутый наподобие юбки вокруг бедер.
Со времени отплытия Фузонио из Салимора князь, который правил в то
время, уже умер, и престол наследовал его сын Минанг. Новый государь
милостиво встретил Форимара и выказал живой интерес к новарианским обычаям
и изобретениям.
Форимар серьезно пытался со всей тщательностью справлять обязанности
посла. Но вскоре он погрустнел и заскучал, потому что делать ему было
почти нечего. Кортоли и Салимор находились слишком далеко друг от друга,
чтобы заключить военный союз, а торговые корабли, привозящие металлические
изделия и стекло в обмен на чай и специи, прибывали из Новарии не чаще,
чем раз в несколько месяцев.
Тогда Форимар обратился к своей старой любви - к искусству. Он изучал
салиморскую живопись, скульптуру и музыку. Особенно ему понравились
салиморские танцы. Ему приглянулась танцовщица из королевской труппы, и
вскоре он обнаружил, что и она смотрит на него с симпатией. Форимар убедил
хозяина труппы представить ему эту девушку, Вакти. Когда он нерешительно
попытался назначить ей свидание наедине, она ответила:
"Ах, это все не важно, милорд. Я приду к вам сегодня вечером". - И
точно, когда Форимар после ужина удалился в свою спальню, он обнаружил там
обнаженную Вакти, призывно улыбающуюся ему.
Хотя Форимару было почти сорок лет, он никогда в жизни не спал с
женщиной. Заметив его нерешительность, Вакти поинтересовалась, в чем дело.
Он признался, что в любви - полный профан, после чего девушку сотрясли
конвульсии смеха, как будто ничего более смешного в жизни она никогда не
слышала. Однако она сказала: "Это не важно, дорогой посол Поримар, -
именно так салиморцы звали Форимара, потому что в их языке нет звука "Ф".
- Идите ко мне, и я вам все покажу".
Смех Вакти еще больше усилил смущение Форимара, но Вакти это не
остановило. Потом Форимар сказал: "Великий Зеватас, и я до сих пор был
этого лишен! Но скажи мне, дорогая Вакти, что случится, если произошло
зачатие?"
"Не бойся ничего, - ответила она. - У нас есть травка, чтобы
предотвратить это. Теперь немножко отдохни, и мы начнем все заново".
Таким образом Вакти и Форимар стали официальными любовниками -
состояние, вызывавшее благодушную улыбку у всех салиморцев, начиная с
князя. Форимар был опьянен счастьем. Но поскольку он не мог все время
заниматься любовью с Вакти, а его официальные обязанности были ничтожными,
он все больше и больше интересовался салиморским искусством.
В Кортоли он увлекался архитектурой, строя дорогие храмы и прочие
здания и тем самым приведя страну на грань банкротства. Минангу он
предложил построить маяк вроде того, что стоит в Иразе, но только более
высокий и великолепный. Форимар никогда не был в Иразе, но он видел Башню
Кумашара на картинках. Князь, очарованный экзотическими идеями Форимара,
попросил его начертить план.
Форимар выполнил его желание, и Минанг приказал своим министрам
собирать рабочую силу и материалы. Он даже объявил специальный налог,
чтобы оплатить это предприятие. Налог вызвал много недовольства у простого
народа, на который лег тяжелой ношей. Но Форимар, с восторгом наблюдая,
как башня растет день за днем, а по ночам упражняясь с Вакти в салиморских
танцах, как в вертикальном, так и в горизонтальном положениях, ничего не
знал об этом.
Проходили месяцы, и башня на площади около набережной поднималась все
выше к небесам. Князю так не терпелось увидеть результат трудов, что он
приказал подгонять рабочих бичами.
Прошло чуть больше года со времени закладки первого камня, и башня была
готова, если не считать внутренней отделки. В честь окончания
строительства Минанг объявил праздник.
Перед башней был возведен помост, откуда князь собирался произнести
речь. Площадь украсили цветами и яркими тканями. Форимар участвовал в
процессии, сопровождающей Минанга, которого несли в позолоченном
паланкине. Впереди шагал оркестр, дудя в трубы, бренча по струнам и ударяя
в бубны. За ним следовала королевская стража, а потом слуги несли
паланкин.
Процессия приближалась к площади, где уже собрались тысячи салиморцев,
когда земля слегка вздрогнула. Форимар, поглощенный своими искусствами и
любовными утехами с Вакти, так и не узнал, что Салимор - страна частых
землетрясений. Поэтому большинство жилых домов там - низкие, хрупкие
постройки из бамбука и пальмовых листьев, которые при подземных толчках
качаются, но, как правило, не разрушаются. Только немногие знатные люди, в
том числе князь, жили в каменных домах.
Земля вздрогнула снова, и башня затрещала и покачнулась. Тысячи людей,
собравшихся на площади, сразу же бросились бежать во все стороны. Первые
беглецы, ринувшиеся на улицу, по которой двигалось шествие, смяли оркестр
и увлекли музыкантов за собой.
Затем произошел главный толчок. Башня еще громче затрещала, пошатнулась
еще сильнее и развалилась на тысячи отдельных камней, сыплющихся с высоты,
как градины, ударявшиеся о землю с грохотом, который был слышен на много
лиг вокруг, и причинивших городу Кватна почти такие же разрушения, как
само землетрясение. Вскоре от башни ничего не осталось, кроме груды битого
камня, полускрытого за огромной тучей пыли.
Благодаря первым несильным толчкам на площади почти не осталось
зрителей. Тем не менее, несколько десятков человек погибли - одних убили
падающие камни, других задавили в толпе. Гораздо больше людей было ранено.
Оказались разрушенными несколько других домов, в том числе и часть дворца,
и под их обломками также погибло немало людей.
Толпа, бросившаяся по улице навстречу шествию, сшибла носильщиков
паланкина Минанга, и князь оказался выброшен на улицу. Он пытался
восстановить порядок, но никто его не слышал. По толпе прошел слух, что
князь Минанг рассердил богов и тем самым вызвал землетрясение. Некоторые
обвиняли в катастрофе князя, а другие - его дьявольского чужеземного
приятеля, имея в виду Форимара. Минанга узнали, когда он пытался вернуться
во дворец. Толпа, подстрекаемая святым аскетом, набросилась на него и
разорвала на клочки.
Форимара могла бы постигнуть сходная участь, но среди бурлящей толпы
салиморцев, вопящих и кипящих от возбуждения, его за запястье ухватила
смуглая рука. "Идем живо!" - позвал знакомый голос, и Вакти втащила его в
дверной проем. Форимар оказался в доме друзей Вакти, которые позволили
отвести его в дальнюю комнату и спрятать там.
Однако оставалось неясным, кто должен наследовать трон после Минанга.
Старший сын погибшего князя был шестилетним мальчиком, рожденным
наложницей; старшему сыну от законной жены было четыре года. (Салиморцы не
позволяют править женщинам.) У каждого ребенка были свои сторонники, и
какое-то время казалось, что вопрос о наследовании будет разрешен
гражданской войной.
Затем Вакти сообщила Форимару, что появился новый народный вождь. Это
был не кто иной, как капитан Димбакан, который привез Форимара из
Виндиума. Димбакан обещал толпе устроить форму правления, которую он видел
в Виндиуме, а именно республику, чтобы главные чиновники государства
всенародно избирались на определенный срок, а знать должна быть лишена
наследственных должностей. Эта идея была для салиморцев новой, но они
восприняли ее с энтузиазмом. Димбакан обещал, оказавшись у власти,
провести голосование, которое решит, нужно ли отменить монархию и кому
передать власть над страной.
Через несколько дней Димбакан в королевском дворце провозгласил себя
регентом. Сыновья Минанга исчезли; убили их или похитили, Форимар так
никогда и не узнал. Время шло, и люди спрашивали Димбакана, когда же он
проведет обещанные выборы; но он все время находил правдоподобные причины
для отсрочки. В конце концов он объявил, что подчиняется, хотя и неохотно,
единодушной воле народа и провозглашает себя новым князем. Что касается
того, насколько единодушной была эта воля, мы можем судить только по
словам Димбакана, дошедшим до Форимара.
Посетив в очередной раз скрывающегося Форимара, Вакти сказала: "Любимый
мой, поскольку королевская танцевальная труппа распущена, а ты больше не
даришь мне щедрых подарков, я решила выйти замуж".
Форимар сказал: "Ты хочешь выйти замуж за меня? Ох, какая радость!
Давай сделаем это побыстрее!"
"Что?! - воскликнула Вакти. - Мне - выйти замуж за тебя, беглого
чужеземца? Боги милосердные, что за идея?! Нет, я выбрала хорошего мужа,
поденного медника. А что касается тебя, то лучше бы отплыть на первом же
корабле в родную страну, пока тебя не узнал какой-нибудь фанатик".
"Но ты же сказала, что любишь меня!" - скулил Форимар.
"Верно, люблю. Но это не важно. Какое отношение любовь имеет к браку?"
"У нас в Новарии считается, что одно немыслимо без другого".
"Что за варварская страна! - изумилась она. - У нас брак - средство
создания семейных союзов, объединения накоплений и строительства прочной,
твердо стоящей на ногах, семейной ячейки. Такие соображения обеспечивают
гораздо более прочный фундамент для счастливого совместного проживания,
чем одна лишь любовь".
"Ты говоришь о браке так, как будто это гнусная торговая сделка!" -
воскликнул Форимар.
"А почему бы нет? - ответила Вакти. - Самое важное в жизни - регулярно
питаться, и это гораздо важнее любви. Без любви ты прожить можешь, а
попробуй проживи без пищи! Хорошо подобранная пара может питаться
основательнее, чем каждый поодиночке. А теперь собирай свои пожитки -
завтра в Виндиум отходит корабль. Я придумаю тебе маскировку, чтобы ты мог
безопасно пройти по улицам".
Так и было сделано. Через несколько лет после этих событий король
Фузонио посетил Виндиум. Как обычно, он отправился на поиски таверны, где
мог бы инкогнито развлечься среди простонародья. В одной из таверн он
оказался рядом с компанией рыбаков, которых легко можно было опознать по
их запаху. Один из них - стройный человек средних лет с седеющей бородой -
показался ему знакомым. Наконец безотчетные воспоминания стали так
раздражать Фузонио, что он подошел к столу веселой компании и притронулся
к плечу рыбака, спросив: "Прошу прощения, друг мой, но где я мог вас
видеть?"
Человек поднял на него глаза и ответил: "Я - Поримар из Кортоли, рыбак
в команде капитана... Ох!" - И у него широко раскрылись глаза. "Я уверен,
что вы меня знаете, и я тоже вас знаю. Идемте туда, где можно потолковать
спокойно".
Они нашли уединенный уголок, и Форимар (или Поримар, как он теперь звал
себя) поведал о своих приключениях. Фузонио же сообщил Форимару о
последних событиях в Кортоли. Братья держались дружелюбно, но осторожно.
Король сказал: "Как тебе нравится твоя нынешняя профессия?"
Форимар пожал плечами: "Я обнаружил, что для того, чтобы выследить
косяк рыбы и забросить сеть, требуется не меньше искусства, чем для того,
чтобы нарисовать портрет или сочинить стихотворение".
"Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Только не проси разрешения
вернуться в Кортоли".
"Да. Дай мне денег на покупку собственной рыбацкой шаланды и найма
команды".
"Ты их получишь", - сказал Фузонио и сдержал слово. Иногда, когда
государственные дела раздражали его гораздо больше обычного, король
Фузонио думал, кому же из них в конце концов повезло больше - ему или
брату. Но затем он вспоминал о тяготах и опасностях рыбацкой жизни,
отметал подобные мысли как сентиментальный вздор, и был преисполнен
решимости извлечь все возможное удовлетворение из той роли, к которой
призвали его боги.
Когда Гояния позвала их, они вернулись и увидели, что Мальго стоит
перед ней с тупым лицом. Магические веревки, связывавшие его, волшебница
держала в своей руке.
- Приказывай, Джориан, - сказала Гояния. - Только не слишком тяни.
- Мальго! - окликнул Джориан. - Ты выполнишь мой приказ?
- Да, сэр, - прорычал Мальго.
- Тогда ты немедленно должен покинуть Отомэ, отправиться в Виндиум и
наняться матросом на первый же корабль, идущий в Курамонскую империю, на
острова Гуолинг или в Салимор. Ты меня понял?
- Да, сэр. Могу ли я вернуться к себе домой, чтобы взять все
необходимое для путешествия?
- Да, но без ненужных задержек. А теперь иди!
Мальго, как ходячий труп, заковылял к двери и вышел на улицу.
Джориан сказал:
- К тому времени как приказ утратит силу, он уже будет в пути на
Дальний Восток. На борту корабля посреди океана он не сможет передумать и
вернуться. Если он останется в живых, то вернется не раньше, чем через
год, а я надеюсь, что к этому времени меня здесь уже не будет.
- Давай перевяжу тебе рану, - предложила Гояния.
- Спасибо, это только царапина. Благодаря крепкому черепу и лучшему
тюрбану доктора Карадура я отделался легкой головной болью. Босо, спасибо,
что спас мне жизнь.
Босо ковырял носком башмака пол.
- Не за что. Ты тоже спас мне жизнь, когда мы свалились в озеро
Волькина. Кроме того, ты говорил, что тебе нравится моя стряпня.
На пути в "Серебряный дракон" Джориан сказал Маргалит:
- Странно. Я трижды сражался с Босо - причем не на шутку. Дважды мы
дрались на кулаках, а один раз на мечах. Наша вражда началась, когда он
узнал, что я - сын человека, который построил муниципальные водяные часы в
Отомэ и тем самым лишил его работы городского звонаря.
Любой из нас мог убить другого, потому что каждый силен, как буйвол. Я
считал, что он меня ненавидит. Тем не менее, я вытащил его из озера, когда
рухнула Башня гоблинов; а теперь он спас меня от топора.
Прихрамывая после падения, Маргалит ответила:
- Я как-то читала в "Афоризмах" Ачемо, что нужно обращаться с друзьями
так, как если бы они однажды превратились во врагов, а с врагами - так,
как если бы они однажды превратились в друзей.
Джориан усмехнулся в темноте.
- Хороший совет. Но тебя, Маргалит, я не могу вообразить в числе своих
врагов.
В месяц Дракона Джориан получил письмо без подписи, написанное почерком
Корина и гласившее: "РЫБКА ЗАГЛОТИЛА НАЖИВКУ". Джориан, Карадур и Маргалит
отправились в путь, как только смогли собраться. Карадур и девушка -
последняя в мужском наряде, который она носила на горе Аравия, - ехали в
фургоне с брезентовым верхом и двумя большими колесами, в который запрягли
мула Филомана. Джориан потратил много дней, обучая упрямое животное
слушаться поводьев, но был не слишком доволен результатом.
Сам Джориан ехал на новом коне по кличке Кадвиль, гораздо более
здоровом, чем Фимбри. Во время бурь Джориан забирался в фургон и вел коня
позади повозки.
Неподалеку от ксиларской границы Джориан повернул на боковую дорогу,
которая вела на юго-запад через лес, одетый в густую зеленую листву
позднего лета, в сторону болот Мору. Когда дорога превратилась в простую
колею, он остановился, стреножил животных и оставил Маргалит охранять их и
повозку. Кроме того, он отдал ей арбалет, объяснив, как им пользоваться.
Он был доволен, обнаружив, что ей, в отличие от большинства женщин,
хватило сил, чтобы натянуть тетиву.
Дальше Джориан и Карадур пошли пешком. Они ориентировались по копии
карты из архивов Великого Герцога и воспоминаниям Джориана об этих местах
со времен его бегства из Ксилара почти три года назад. Вокруг них жужжали
мухи; Джориан пришлепнул одну, укусившую его в шею. Лес гудел от
металлического пения цикад.
Во время предыдущего посещения Джорианом этих мест Ритос-кузнец наложил
запутывающее заклинание на лес вокруг своего дома. Он делал это ради
леших, местных аборигенов, чтобы охотники и лесорубы не тревожили их
покой. Взамен лешие снабжали Ритоса и Ванору, которая тогда была его
рабыней, едой. Но когда Ритос попытался убить Джориана, чтобы наложить
заклятье на волшебный меч, который он ковал, Джориан сам убил его, и чары
были разрушены.
Они уже час шли по тропе - возраст Карадура ограничивал их скорость, -
когда Джориан отдернул голову: что-то просвистело мимо него и окончило
полет с резким щелчком. Джориан увидел дротик, торчащий из дерева рядом с
тропой, и вытащил его. Кончик был вымазан в каком-то клейком веществе.
- Должно быть, это проделки леших, - сказал мульваниец. - Дротик,
конечно, отравлен.
- Я думал, что они обитают гораздо дальше на восток, в окрестностях
дома Ритоса!
- Нет, они населяют весь лесной пояс к северу от Лограмских гор.
- Но зачем им стрелять в меня?
- Ты убил их союзника - кузнеца. Нам бы лучше вернуться к фургону...
Снова свист, и очередной дротик застрял в дереве, на этот раз позади
них.
- Ложись! - крикнул Джориан, бросаясь ничком на тропу. - Они нас
предупреждают, или просто плохие стрелки?
- Не знаю, - ответил Карадур, опускаясь не так поспешно.
Джориан уже пополз назад по тропе. Еще один дротик вонзился в его
кожаную куртку, и он вырвал снаряд.
- Они взаправду пытаются убить нас! - сказал он. - Вон один из этих
паршивцев! - Между деревьями пробежало маленькое волосатое голое существо
с остроконечными ушами и хвостом. - А у меня нет верного арбалета! Ты не
знаешь какого-нибудь заклинания, которое спасет нас?
- Если они перестанут обстреливать нас из духовых трубок, я смогу
наложить новое запутывающее заклинание. Это очень простая магическая
операция.
- Эй, лешие! - заревел Джориан, приподнимаясь на локтях. - Мы - друзья!
Выходите и поговорим! - И он пригнулся, когда мимо прожужжал очередной
дротик.
- Ползи быстрее! - прорычал он, пробираясь по тропе мимо Карадура.
- Я не могу поспеть за тобой! - промолвил Карадур.
- Если я подберусь поближе и схвачу одного из них... Смотри! -
прошептал Джориан. - Я притворюсь, что меня убили. Делай точно так же.
В лицо Джориану летел дротик, но ветка в последнее мгновение отклонила
его в сторону. "Ой!" - завопил Джориан, корчась, как будто в смертных
муках. Карадур позади него повторял его звуки и движения. Затем оба
замерли неподвижно.
После долгого ожидания шорох листьев известил о приближении лесных
жителей. На тропинке появились трое леших с духовыми трубками, сделанными
из тростника. Когда они оказались рядом, Джориан вскочил на ноги и схватил
ближайшего из них. Поскольку маленькое существо доходило Джориану до
пояса, оно почти не оказало сопротивления.
Двое остальных метнулись назад, взвизгивая на своем языке. Когда они
подняли свои трубки, Джориан приложил лезвие ножа к шее узника.
- Не стреляйте, если не хотите гибели товарища! - крикнул он.
Поняли ли нападавшие его слова или нет, но они заколебались. Карадур,
подойдя к Джориану, заговорил на щебечущем языке леших, и те ему ответили.
Затем они опустили свои трубки.
- Что они сказали? - спросил Джориан.
- Они говорят, что стреляют в "большой народ", который проходит здесь.
С тех пор как их друг кузнец был убит, наше племя все чаще и чаще
вторгается в лес.
- Скажи им, что наложишь новое запутывающее заклинание, если они
оставят нас в покое.
- Я как раз собирался это сделать. - И Карадур продолжил переговоры с
лешими.
Затем мульваниец собрал охапку хвороста и разжег на тропе костер. Из
одного из множества отделений своего кошелька он достал щепотку порошка и
высыпал его в огонь, бормоча заклинания. Едкий дымок заставил Джориана,
державшего своего пленника, чихнуть.
- Они говорят, - сказал Карадур, - что ты можешь отпустить их товарища
без страха.
- Не знаю, насколько можно доверять этим существам...
- Я вполне уверен...
- Ну да, раньше я нередко принимал твои заверения на веру, и это
кончалось очень печально. Какая у них самая главная святыня?
- Насколько мне известно, душа Тио.
- Отлично, пусть тогда поклянутся душой Тио, что не причинят нам вреда.
Мне, рано или поздно, придется освободить этого типа, потому что я не могу
одновременно выкапывать корону и держать его в заложниках.
Лешие снова защебетали, и наконец Джориан отпустил пленника. Крохотные
фигурки пропали среди зелени.
Джориан спросил:
- Откуда тебе столько всего про них известно?
- Приходилось сдавать экзамены на эту тему, когда я изучал волшебство в
Тримандиламе.
- Если ты знал язык леших, то почему не сразу с ними заговорил?
- Я был слишком испуган и задыхался.
Они отправились дальше. Джориан вспотел, отгонял мух и бросал
озабоченные взгляды сквозь заросли зеленой рощи. Время тянулось медленно.