Стародымов Николай. Гений Умирает Дважды

   Однако о том, чтобы взбунтоваться, не могло быть и речи, а потому Самурай не сомневался в том, что каждый выполнит все, что ему поручено.
   - Главное, братаны, запомните: после того, что мы сегодня тут натворим, мы все отсюда сегодня же исчезаем, а потому никого и ничего не жалеть. Главное - выполнить задачу... Потом каждый линяет кто куда захочет. Встречаемся, как и договорились, после публикации в газете того самого объявления... Все, вперед!
   Боевики, громко хлопая дверцами, расселись по машинам. Один за другим взревели моторы, автомобили сорвались с места и разъехались в разные стороны.
   Самурай поначалу тоже хотел усесться в одну из этих машин, но потом передумал. Как ни говори, а он, пусть не полностью, лишь частично, виноват в происшедшем, и потому считал необходимым реабилитироваться в глазах Вахи. По большому счету нужно было сначала хорошенько допросить девчонку, а потом трахать ее. И даже тот факт, что она онемела, что у нее поехала крыша, его не может в полной мере оправдать... Ваха, эта наглая, зажравшаяся черномазая обезьяна, и не вспомнит, что это именно он пригрел Боксера, теша свое самолюбие осознанием того, что ему, спустившемуся с гор из безвестного кишлака нацмену, подчиняется и покоряется призер Олимпийских игр... Вот и допригревался... Эх, Борис, Борис, чего ж тебе не жилось-то? Сиди себе спокойненько, ешь-пей в свое удовольствие, выполняй привычную работу, да получай денежки, причем такие, что большинство твоих собратьев по медалям, с которыми вы когда-то морды друг другу квасили, о них и мечтать не смеют... Чего ты на рожон-то полез? Ради кого или ради чего? Чтобы увезти отсюда этих двух сучек? Так ведь их у тебя было бы... Только свистни!.. Нет, Боря, не понимаю я тебя. Да по большому счету и того, что ты меня пожалел, тоже не понимаю. Коль уж ты задумал побег, да еще с этими бабами, то не мог не понимать, что я просто обязан был тут же сообщить об этом. Потому что не сделай я этого, спросили бы меня, почему я не поднял тревогу.
   ...Боевик встряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. В самом деле, Боксер сам выбрал свою судьбу. Так чего уж тут про него сейчас?.. Человеку не дано знать, кому какой срок отмерен... Вычеркнуть и забыть! Пора действовать... Хорошо еще, что Джонни его добил, а то эта черномазая обезьяна поиздевалась бы над ним от души...
   Оставшиеся с ним бандиты - Костян и Базиль - были облачены в милицейскую форму. Даже белые, крест-накрест, ремни не забыли надеть. Правда, нынче форма время от времени меняется, иной раз и не уследишь, когда какое-то новшество введется. Но с другой стороны, и смешений форм, немыслимых в прежние времена, не счесть... Ладно, авось сойдет. Главное - у обоих автоматы через плечо. А автомат - это такой документ, против которого никак не попрешь.
   - Давайте, парни, пора начинать, - поторопил Самурай. - Помните: нам нужен крытый "КамАЗ"... Или "ЗиЛ"... Главное - чтобы был крытый.
   - Ладно тебе, - лениво, чуть грассируя, проворчал Костян. - Чего тут помнить... Херня - справимся! Не впервой.
   Базиль молча демонстративно сплюнул и поудобнее перехватил автомат.
   Они ловко, один за другим, перепрыгнули через придорожную канаву, на дне которой стояла черная непросыхающая затхлая вода, вскарабкались на невысокую насыпь, вышли на обочину дороги. Движение здесь было не слишком напряженным, машины ездили нечасто. Это бандитов устраивало - остановив нужный автомобиль, можно было рассчитывать, что какое-то время на дороге не появится транспорт, который мог бы помешать операции... Еще издалека увидев стоявших у дороги людей в серой форме, водители притормаживали, проезжали подчеркнуто неторопливо...
   Вскоре появилось то, что нужно. По осевой линии по направлению к городу на высокой скорости летел "КамАЗ". Стартовый этап операции начинался...
   Костян, подавая знак "Внимание!", оглянулся к кустам, где сидел Самурай, поправил ремни и вышел на проезжую часть, небрежно помахивая висящим на ремешке жезлом. Водитель "КамАЗа" его заметил, резко сбросил скорость. Потом, повинуясь ленивой отмашке, съехал на обочину и остановился неподалеку от псевдомилиционеров. Шофер, мужчина лет сорока в засаленном армейском комбинезоне, распахнул уже дверцу, показывая, что собирается спрыгнуть на землю и подойти к остановившим его людям в форме.
   - Сиди-сиди, чего уж там! - с расстояния остановил его Костян. - Мы не гордые, сами подойдем...
   Они и в самом деле подошли. Базиль неторопливо направился вокруг автомобиля, чтобы проверить, нет ли в кузове людей, его подельник подошел к дверце водителя.
   - Нарушаем? - спросил Костян.
   - Да ты что, начальник... - начал было водитель привычную шоферскую тираду и на всякий случай потянулся к карману.
   Однако бандит закончить фразы ему не дал. Поймав успокаивающий сигнал от заднего борта, Костян одним опытным движением поднял на водителя короткий, с раструбом, ствол атвомата.
   - А ну сидеть тихо и не рыпаться!
   Правая дверца машины распахнулась, туда влез Базиль.
   - Да вы что, ребята?..
   Водитель тотчас все понял. Он мгновенно обратил внимание и на отсутствие у остановивших его людей нагрудных знаков, вспомнил, что в этом месте постов ГИБДД никогда не бывало... Но он очень не хотел верить, что попал в руки бандитов. А ведь сколько раз рассказывали и предупреждали, что бандюки именно таким образом захватывают машины. Правда, обычно так поступают с легковыми автомобилями, но раз на раз уж не приходится...
   С другой стороны, куда деваться, что предпринимать водителю, если человек в форме, да еще и вооруженный, приказывает ему остановиться?..
   - Молчать! - негромко, но внушительно проговорил прочно обосновавшийся в кабине Базиль. - Будешь паинькой - будешь живой паинькой!
   И громко расхохотался.
   - Ладно, трогай!
   Костян торопливо забежал за машину, ловко вспрыгнул на задний борт и перевалился в кузов уже тронувшейся с места машины. Кузов был абсолютно пустым, с лавкой вдоль борта - идеал, о котором можно только мечтать!
   "КамАЗ" проехал десяток метров, когда сидевший в кабине Басиль скомандовал:
   - Налево!
   - Тут нет съезда...
   Базиль громко хохотнул:
   - Теперь есть!
   Съезд и в самом деле был. До недавнего времени перегораживавший въезд в заросли леснический черно-белый полосатый шлагбаум был приглашающе отодвинут в сторону.
   - Вы меня не убьете? - послушно выворачивая руль, обреченно, но еще на что-то надеясь, спросил водитель.
   - Как получится, - равнодушно подтвердил его худшие подозрения Базиль. - Главное - веди себя хорошо...
   Он был неправ, лишая пленника остатков надежды - человек всегда должен верить в последний, единственный шанс... Базиль не успел договорить последнее слово. Водитель "КамАЗа" вдруг резко вдавил до упора педаль газа, одновременно пытаясь, воспользовавшись замешательством, ударить сидевшего рядом "милиционера". Если бы ему это удалось... Не удалось. Автомат, покоившийся на коленях Базиля, был снят с предохранителя, палец бандита привычно лежал на спусковом крючке. От резкого толчка машины палец дернулся, простучала короткая, патронов в пять, очередь. В водителя попала только одна. Но попала невероятно, безнадежно неудачно - она, одна-единственная, расколовшись о ребро, сердечником, осколками металла и обломками кости одновременно пробила печень, поджелудочную железу, желудок, кишку, селезенку...
   Потерявшая управление, не успевшая разогнаться, заглохшая машина несильно ткнулась в оказавшееся на пути дерево и замерла.
   - Дурак!
   Набивший шишку Базиль с досадой посмотрел на скорчившегося, стонавшего, пытавшегося зажать сочившиеся кровью входную и выходную раны водителя. Базиль знал, что они его так или иначе прибили бы, ну так зачем же тому, дураку, надо было дергаться?..
   - Гады... Сволочи... Падлы... Я бы вас... Своими руками... - бормотал водитель, переводя взгляд с врага на свой окровавленный бок.
   - Ну давай, мудило, своими руками! - с досадой проговорил Базиль. И добавил: - Сука ты, все дело испортил...
   И в самом деле - водительская дверь была пробита насквозь в нескольких местах.
   Дверца распахнулась. Стонавший, залитый кровью водитель, опиравшийся на нее, выпал прямо на стоявшего у машины Самурая. Тот едва успел отскочить, и раненый упал головой вниз, громко ударившись черепом о ступеньку.
   - Что тут произошло? - рявкнул Самурай.
   - Да он попытался броситься на меня, - оправдывался Базиль. - Вот и пришлось...
   - Кретин!- не слишком грозно проворчал Самурай. - Хорошо еще, так обошлось... Давай, загружаемся!
   Втроем они быстро забросили в кузов несколько зеленых армейских ящиков, заранее спрятанных в кустах. Можно было выдвигаться дальше.
   - А с этим что? - кивнул на водителя Костян.
   Мужчина был еще в сознании. Он все видел, он все понимал. И ничего не мог сделать. Раненый буквально ощущал, как в его животе накапливается тяжесть, не зная, что это смешиваются стекающие в брюшину кровь, содержимое пробитых отделов желудочно-кишечного тракта, ферментов, он интуитивно чувствовал, что обречен. И теперь ему было все равно. Он даже хотел, чтобы его добили - а потому торопился высказать все, что думал об этих людях.
   - Все равно, пидары, вам долго не жить, - бормотал он, когда четко выговаривая фразы, а когда проглатывая по половине слова. - Все равно вас шлепнут - не менты, так свои же... Проклятие на вас!.. Я подыхаю, поэтому мое слово вещее...
   Самурай, не обращая внимания на эти слова, равнодушно пожал плечами, отвечая Костяну:
   - Пусть валяется. Все равно не жилец.
   - А если выживет и потом опознает?.. - начал было Базиль.
   Однако Костян его перебил:
   - Если нас с тобой возьмут за яйца, нас многие смогут опознать... Пусть валяется!
   Они уселись в "КамАЗ". Все втроем в кабине, Базиль за рулем. Теперь - прямиком в райцентр. Именно там, в райотделе милиции, по сведениям, которые Джонни узнал у своего информатора и передал Самураю, сейчас находится та девчонка, из-за которой закрутилась вся эта лабуда.
   ...Черт, и надо же было ввязаться в это дело Боксеру!.. Жаль мужика, черт бы его побрал со всеми его потрохами и выкрутасами!
   МОСКВА, ЗДАНИЕ ПОСОЛЬСТВА РЕСПУБЛИКИ МАРКЛАНД
   Секретарь внешне был очень, даже подчеркнуто любезен.
   Хотя Фарренхауз, старый прожженный лис, видел, нутром чуял, что тот с трудом сдерживает кипящее внутри раздражение.
   И это раздражение вполне можно было понять! Ведь его, под видом скромного секретаря посольства выполняющего здесь, в столице непонятной, непредсказуемой и неподдающейся изучению России, роль резидента маркландской разведки, сейчас, по сути, попросту отодвигали в сторону. Важнейшая и сложнейшая операция, которую ему поручили, летит к чертовой матери. И осознающий это Фарренхауз испытывал внутреннее удовлетворение, даже некоторое самодовольство, хотя и пытался, впрочем не слишком тщательно, скрыть это чувство даже от себя самого. В самом деле, думал Фрэнк, нужно было изначально не пороть ерунды, а сразу направить сюда его, Фарренхауза, или же другого агента подобной квалификации, причем под более скромным прикрытием. А то дилетанты наворотят дров, или как там звучит эта поговорка по-русски, а потом срочно командируют профессионала, чтобы он зализывал чужие грехи... Ну а время-то, время уже упущено!
   - Вы ведь раньше бывали в Москве, Фрэнк? - дежурно, соблюдая пиетет, поинтересовался секретарь.
   Он прекрасно знал послужной список своего собеседника - в части, естественно, его касающейся. Все же работают в одной организации... Но он должен был изображать непосвященного. Фрэнк это прекрасно понимал, а потому подыгрывал секретарю вполне искренне. Нужно придерживаться правил игры...
   - Да, я тут некоторое время работал, - Фарренхауз, понимая, что секретарь более или менее в курсе его биографии, тем не менее не считал нужным дополнять информацию лишними подробностями -неизвестно, как судьба может повернуться в дальнейшем. Он отпил глоток крепчайшего кофе и только чуточку, самую малость, приоткрыл свою тайну: - Я тогда был бразильцем португальского происхождения... - Вспомнив что-то, он вдруг коротко хохотнул. - Знаете, коллега, позднее как-то со мной произошел небольшой казус - в Лиссабоне я как-то случайно встретил агента КГБ, который за несколько лет до этого меня чуть было не взял в Курске.
   - Мир тесен, - философски заметил секретарь. - Вы его там сдали контрразведке?
   - Зачем? - равнодушно пожал плечами Фарренхауз. - В Лиссабоне мы с ним были как бы на нейтральной территории, а потому просто посидели в кабачке, выпили чего-то, пожали друг другу руки, да и разошлись с миром.
   - Но ведь это был враг! - секретарь явно был из новой плеяды разведчиков, которые не склонны признавать за противником права ни на что. - Ваш личный враг... Он вас чуть не взял - сами же только что говорили...
   - Ну и что? Это был профессионал, который выполнял свои обязанности и который действовал в интересах своей страны, - поправил его Фрэнк. - Согласитесь, что это звучит уже чуть иначе... Ну а в Лиссабоне мы были, повторюсь, как бы на нейтральной территории...1) Ну да ладно, воспоминания оставим на потом. Перейдем лучше к делу.
   ______________________________________
   1) Фрэнк вспомниает свою встречу с офицером КГБ Александром Харченко, приключения которого описаны в романе "След мстителя".
   - К делу, так к делу... - согасился секретарь. - Тем более что дела наши довольно печальные... Так вот, список, который вы получили у своего агента и который передали нам, по всей вероятности, попал в руки МУРа.
   Он произнес "МУР" по-русски, что было вполне оправданно - эта аббревиатура достаточно известна благодаря высокому профессионализму работающих в этой организации сотрудников, особенно людям вполне определенных специальностей.
   - Это я уже знаю, - кивнул Фарренхауз. - Но что от меня-то требуется? Меня сюда направили прямо из Лозанны, я даже инструкций толком получить не успел.
   Секретарь понимал, что тот лжет. Вернее, просто преуменьшает степень своей информированности, чтобы услышать все еще раз от другого человека. Кроме того, понимал он и иное: профессиональному разведчику подобное, на грани уголовщины, задание выполнять не слишком приятно. Одно дело разведывательное воздействие, но совсем иное - непосредственный подрыв; разницу между этими профессиональными терминами из международного лексикона спецслужб оба понимали достаточно хорошо... А потому секретарь старался на собеседника не смотреть.
   - Фрэнк, вы должны любым способом воспрепятствовать тому, чтобы изобретение, о котором мы с вами говорим, попало в руки русских медиков, а информация о нем была предана гласности.
   - Однако это лихо, - удивленно, словно впервые об этом слышит, присвистнул Фарренхауз. - И как же я могу это сделать?.. Звучит-то как: мы должны не дать русским изобретателям в России рассказать русским специалистам о собственном изобретении!.. Да они должны сейчас кричать на весь мир, что именно они смогли разрешить проблему диабета... Как это сделали, например, армяне, когда разработали "Арменикум", насколько я знаю, это пока единственное в мире лекарство от СПИДа...
   - Это не совсем так, - перебил его секретарь. - Тут не так все просто...
   Однако Фрэнк в свою очередь перебил его.
   - Подождите, коллега, я еще не все сказал... К тому же учтите, что меня как иностранца, который прибыл вполне официально и легально, будут сейчас очень плотно опекать, и потому мне будет весьма трудно развернуть бурную деятельность. Если же меня возьмут по обвинению в подготовке к экономической диверсии... Управление экономической безопасности ФСБ работает очень неплохо!
   Этот момент в задании и в самом деле беспокоил Фарренхауза больше всего. Словосочетание "любым способом" несколько выбили его из привычной колеи.
   - И тут вы не совсем правы, - в свою очередь перебил его секретарь. - Послушайте меня немного, Фрэнк!.. Вы в России были уже давно и не совсем четко представляете себе нынешнюю ситуацию. Сейчас здесь не те времена, что были раньше. Тут у них столько проблем, что не до какого-то официально прибывшего медицинского клерка... Здесь сейчас столько иностранцев, что на каждого "топтунов" попросту не хватит... Впрочем, это частности, давайте по существу!.. Итак, диабет. Вы не хуже меня знаете, что экономика нашей страны в значительной степени зависит от производства и экспорта средств, которые помогают бороться с сахарным диабетом...
   - С сахарным диабетом бороться невозможно, - рассеянно поправил собеседника Фрэнк, думая о задании, которое он только что от него получил. - Во всяком случае, пока... По прогнозам, победить диабет люди смогут к 2010 году - да и то я, честно говоря, в этом сильно сомневаюсь. А сейчас можно только помочь больным жить и работать...
   - Пусть так, вам виднее, это в данном случае не так важно, - чуть раздраженно согласился секретарь. - Главное - в другом. Наша страна производит инсулины, шприц-ручки, глюкометры и глюкогоны, поляриметры, тестополоски нескольких разновидностей, диабетические продукты питания...
   - Простите, это все я знаю, - делая извиняющийся жест, перебил его Фрэнк. - Не хочу вас обидеть, но знаю даже больше вас... Давайте ближе к делу.
   - Да-да, конечно, - согласился секретарь, признавая, что Фрэнк, столько лет работав под медицинской "крышей", в вопросах здравоохранения разбирается куда лучше него. - Должен сказать, однако, о том, чего вы, быть может, еще не знаете. Я вот тут в газете одной вычитал... - Секретарь взял со столика и показал Фрэнку отмеченную маркером заметку. Приезжий первым делом взглянул на название издания - "Алфавит". Раньше такого не было, во всяком случае Фрэнк такой не помнил. - В ней речь идет о том, что в Омске дети - подчеркиваю, дети какого кружка - изобрели прибор для определения содержания сахара в крови по составу выдыхаемого воздуха. Обещают, что он будет смехотворно дешев. Так что за тем прибором и охотиться нет такой уж необходимости - все равно право первой ночи уже за омичами... Ну а тут, коли изобретение замалчивается, мы еще можем его заполучить. Короче говоря, нам нужно одно из двух: либо завладеть изобретением себе, либо сделать так, чтобы его не было вообще.
   Это Фарренхауз уже понял. Если прибор начнут производить в России, экономике его страны будет нанесен довольно ощутимый удар. Но, с другой стороны, он вспомнил последнее заседание Исполнительного комитета Международной федерации диабета, на котором ему довелось недавно побывать. На сегодняшний день сахарный диабет во всем мире прогрессирует немыслимыми темпами. Он омолаживается - зафиксированы случаи, когда у совершенно (или относительно) здоровых родителей рождаются дети с врожденным диабетом. В то же время прибор, который, если это и в самом деле верно, изобрел Арон Штихельмахер, смог бы облегчить страдания ста тридцати миллионам людей...
   - Это безнравственно, - негромко, словно про себя, проговорил Фарренхауз.
   Для профессионального разведчика разговор о нравственности несколько неуместен. Фрэнк это понимал. Но и промолчать он не мог. Он прекрасно знал, что диабетик вынужден ежедневно получать по пять, а то и больше уколов инсулина и, если этого не делать, через считанные дни человек умрет. У детей останавливается рост, нередко затормаживается умственное развитие, садится зрение, нарушается обмен веществ, психика... И он, Фрэнк Фарренхауз, человек, который искренне претендует на право считать себя добропорядочным членом общества, человек, работающий, пусть даже по заданию разведки, в Международной организации здравоохранения, должен сделать так, чтобы изобретение, которое может если не вылечить, то хотя бы избавить человеческого индивидуума, нередко ребенка, от уколов - он должен сделать так, чтобы это изобретение было уничтожено.
   - Я понимаю, - секретарь и в самом деле кивнул просто и по-человечески. - Но только мы не можем допустить такого удара по экономике нашей страны. Мы в первую очередь патриоты своей страны, а потом уже - всего человечества.
   Что ж, против такого аргумента офицеру службы безопасности трудно что-либо возразить.
   - Но вы уверены, что изобретение пока не зарегистрировано? - Фрэнк перевел разговор в более практическую плоскость.
   - Да, конечно, - с облегчением подхватил разговор секретарь. - Я бы об этом уже знал. Тут один деятель сделал сомнительное заявление, что он научился лечить диабет, так в прессе такая шумиха поднялась... Российский Минздрав потом долго разбирался со звонками, которые обрушились на него от больных и родственников больных... Прав это деятель или неправ, мне трудно судить. Но только именно тогда, Фрэнк, я и понял, что многим местным медикам тоже невыгодно, чтобы было изобретено что-то принципиально новое в деле излечения диабета... Простите, не излечения... Ну да в данном случае не в терминологии дело... Поймите, Фрэнк, самое главное: целые школы, направления, кафедры, факультеты, диссертации, профессора, подготовка специалистов, индустрия - все нацелено на лечение болезни традиционными методами. А если пройдет информация об изобретении... Нет, многие местные врачи объективно, хотя и косвенно, оказываются нашими союзниками. В том смысле, что не слишком-то они приветствовали бы появление в этом вопросе чего-то кардинально нового.
   - А клятва Гиппократа? - опять негромко напомнил Фарренхауз.
   Впрочем, эти слова он обронил так, проформы ради.
   Сколько он на своем веку насмотрелся на клятвопреступников...
   Просто поработав с людьми, как они сами о себе говорят, самой гуманной профессии, он чувствовал себя несколько причастным к ним. И теперь вдруг оказалось, что в его душе интересы профессионального разведчика и эмоции обыкновенного человека могут вступить в противоречие между собой. В самом деле, будет ли рад открытию, скажем, профессор и доктор наук, который преподает в мединституте курс о том, как правильно откомпенсировать больного на стационаре или амбулаторно; чиновник, сотрудничающий с фирмами "Джонсон и Джонсон", "Хехст", "Нэшнл диагностик продактс", "Байер" или какой-нибудь другой из поставляющих в Россию препараты, в которых нуждаются больные диабетом, или чиновник, который регулярно выезжает в командировки в Бельгию, Штаты, Австралию или Маркланд для заключения выгодных (персонально - кому?) контрактов; участковый эндокринолог, которому осталось до пенсии лет пять и которому на старости лет придется переучиваться на новые методы лечения?.. Да мало ли какой еще можно привести пример, иллюстрирующий, что не всем выгодно новое изобретение...
   - У вас есть знакомые в медицинских кругах России, которые связаны с диабетом? - проигнорировав реплику Фрэнка, спросил секретарь.
   - Есть, - кивнул Фарренхауз. - С них я и хочу начать... Все же я числюсь официальным работником Всемирной организации здравоохранения, а потому визит к ним будет вполне логичным и оправданным.
   Секретарь согласно кивнул.
   - Какого уровня эти работники? - уточняюще спросил он.
   Как ни говори, а руководителем операции, пусть и формально, оставался он, поэтому имел право задавать такие вопросы.
   - Разного, - не стал напускать туману Фарренхауз. - Правда, так получилось, что в свое время я больше общался со спецами детскими... Я уже вам говорил, что в свое время работал под "крышей" Красного Креста и встречался со многими, тогда советскими, врачами... Например, я с лучшей стороны знаю врача Института эндрокринологии и химии гормонов (правда, сейчас этот институт называется как-то по-другому), тогда кандидата, а сейчас, надеюсь, уже доктора медицинских наук Тамару Кураеву, нынешнюю заведующую эндокринологическим отделением седьмой московской детской больницы Ирину Коломину, участкового детского эндокринолога поликлиники, что на Вешняковской улице, только номер забыл, обаятельнейную женщину Раису Баширову...
   - Отлично, - секретарь и в самом деле был удовлетворен. - Ну и память у вас... Думаю, что если информация уже стала известной специалистам, кто-то из них был бы в курсе происходящего.
   - Надеюсь на то, - с сомнением произнес Фарренхауз. - Вы лучше расскажите мне о самом изобретателе...
   - Тут я мало чем могу вас порадовать, - признался секретарь. - Сам изобретатель умер от инфаркта, его непосредственная помощница исчезла, а коллеги по работе убиты в результате бандитского нападения.
   Последняя информация для Фрэнка оказалась совершенно неожиданной.
   - Значит, мы опоздали. Похоже, за изобретением охотится еще кто-то, - заключил Фрэнк. - Вы знаете, кто именно?
   - Догадываемся, - кивнул секретарь. - Скорее всего, это некая кавказская группировка... Но цели ее... Не могу понять. Вы, Фрэнк, даже не представляете, какую силу в Москве набрали кавказцы...
   Разговор перешел на профессиональные темы. В этом вопросе сомнений этического плана у Фрэнка больше не возникало.
   ПОДМОСКОВЬЕ, ГОРОД РУЗА
   На въезде в городок, у развилки, подъехавший со стороны Севводстроя "КамАЗ" поджидала невзрачная, битая-перебитая, черная 24-я "волга" со старыми, черными же, облупившимися номерами. В свое время ее по дешевке купили у спившегося хозяина, чуть подновили "движок", привели в порядок ходовую часть, зато дополнительно слегка помяли снаружи. "Волжанку" специально берегли для подобного случая - когда нужно будет куда-то выехать на рисковую акцию, то и бросить потом развалюху не жалко. Даже перерегистрировать не стали, чтобы менты, обнаружив ее на месте преступления, первым делом бросились к старому хозяину. Сегодня вообще в районе должно было появиться немало битой техники...