Суть дела вот в чем. Наш земляк, еврей по национальности, сделал открытие, которое должно было бы избавить человечество от одной из самых распространенных болезней - от сахарного диабета. Насколько это открытие эффективно, насколько широко оно может быть применимо, насколько безопасно для других органов человека, насколько оно вообще имеет право на существование - мы пока не знаем. Пусть в этом разбираются специалисты... Но если оно, это открытие или изобретение, и в самом деле способно помогать людям, страдающим этим заболеванием, государство, заполучившее его, становится монополистом и стрижет золотые купоны - да такие, что никаким Кувейтам и не снились... Помощница Штихельмахера, Карина Туманян, умница, но наивный человек, на одной вечеринке, подвыпив, похвасталась, что они с ее учителем и наставником занимаются проблемой облагодетельствования человечества. Большинство слушателей эту информацию либо проигнорировали, либо не сочли серьезной... Обратили на нее внимание только два человека: сотрудник МИДа Лосницкий и еще один человек, про которого я скажу позднее. Поступили они по-разному. Один решил продать этот секрет подороже и вышел на сотрудника разведки Республики Маркланд Фрэнка Фарренхауза, который по заданию своей страны работал, да и сейчас работает под "крышей" Всемирной организации здравоохранения... Ну, там с ним потом случилась темная история, я ее не буду касаться, об этом пусть другие расскажут. Я сейчас говорю о другом. Другой человек, обративший внимание на слова Карины, осознав, насколько важно это изобретение, решил заполучить его для своей, пытающейся стать суверенной республики, надеясь, что именно это изобретение позволит мгновенно и глобально поправить экономику республики - если, конечно, нарождающиеся исламистские республики можно по-настоящему считать республиками... Отсюда и война мафий. Главное, что никто из воевавших толком не знал, что именно они ищут: сам прибор, информацию о принципе его работы... Потому им и нужна была эта несчастная девчонка или кто-то еще, кто работал со Штихельмахером. Увы, таких или не было, или мы их не смогли найти... А может, это и к счастью, что таких не было или их не нашли... Судьба дочери и внука Штихельмахера - тому подтверждение. На предварительных допросах, после смерти изобретателя, они оба показали, что ничего об изысканиях деда не знали, потому что у них были между собой неважные отношения. Мы тогда не знали о том, насколько серьезны происходящие события, а потому удовлетворились этим... К слову, я лично склонен верить, что они и в самом деле ничего не знали... Ну а потом, когда мать убили, а квартиру Бориса взорвали и в пожаре сгорела видеокассета... В общем, в чем сущность изобретения деда, Борис нам рассказать так и не смог... Короче говоря, на сегодняшний день мы не располагаем по этим вопросам практически ничем. Единственное, что я могу добавить, что по фотографиям опознан главарь нападения на психбольницу - это некто Аргун. Именно он и был тем вторым человеком, который оценил значение информации, которую выдала Карина. Его необходимо объявить во всеросийский розыск...
- Он уже и так во всесоюзном розыске, - негромко обронил Данилин.
- Всероссийском, - поправил Ингибаров.
- Всесоюзном, - подчеркнул Данилин. - Он у нас еще с тех времен как кость в горле сидит!..
- Тем более!.. - воскликнул Вострецов.
Данилин перевел взгляд на него.
- Вы, молодой человек, если не ошибаюсь, знакомы с неким Александром Максимчуком?
"Откуда он знает?"- удивился Вадим. Однако отнекиваться не стал.
- Да, знаком.
- В таком случае спросите у него, когда и где он встречался с этим бандитом... Так вот, должен сказать, что Аргун опять от нас ускользнул. Он уже улетел на свой родной Кавказ, а там его не достать - руки коротки.
Ингибаров и Вострецов молча переглянулись. "Что ж теперь делать?" - читалось у каждого в глазах.
- Так что же получается? - растерянно проговорил Вадим. - Выходит, мы кругом в проигрыше?
- Ну зачем же так?.. - поморщился следователь Генеральной прокуратуры. - По большому счету мы оказываемся в выигрыше, хотя и не в столь уж значительном... Прежде всего у нас есть Карина Туманян, с которой работают лучшие специалисты в области восстановления памяти. Следующее: наши ученые узнали о существовании принципиально нового направления в борьбе с этим очень тяжелым заболеванием. Мы знаем, что это направление реально... Ну и потом, мы не допустили утечку этого изобретения за рубеж...
- Да как же можно об этом говорить? - воскликнул Вадим. - Пусть уж лучше бы ушло...
- Не знаю, не знаю... Право же не знаю, что лучше, - задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Данилин. - Мое дело - стоять на страже интересов государства, а это иногда выходит за рамки проблем этических... Ну что ж, спасибо за обстоятельный доклад. До свидания!
Вадим начал было подниматься, однако Ингибаров остался сидеть. Увидев это, Вострецов неловко опустился на стул.
- Тут есть еще один момент, на который нужно обратить внимание.
Ничего не говоря, Данилин выжидательно смотрел на него.
- Меня сильно беспокоит эпопея с вертолетом, - пояснил Сергей Реисович. - Получается, что бандиты имеют возможность использовать армейские "вертушки"... Нужно бы с этим вопросом разобраться - нам, сами понимаете, это не под силу.
Следователь прокуратуры покивал, делая пометку в блокноте.
- Вы правы, - согласился он. - Надо будет послать запрос, пусть этим делом займутся в Управлении военной контрразведки ФСБ... У вас все?
Ингибаров слегка пожал плечами.
- Разумеется, нет. Вопросов много. Ответов не хватает.
Данилин усмехнулся.
- Это точно. Ну да что поделать - на то мы и существуем...
Фраза прозвучала высокопарно. И от этого все трое смутились.
Когда Ингибаров и Вострецов вышли, Данилин какое-то время сидел, молча глядя на папку с оставленными документами. Вопросов и в самом деле оставалось слишком много. И чтобы ответить на них, еще предстояло работать и работать.
Следователь вздохнул, раскрыл папку и углубился в чтение бумаг.
ЭПИЛОГ
- Он уже и так во всесоюзном розыске, - негромко обронил Данилин.
- Всероссийском, - поправил Ингибаров.
- Всесоюзном, - подчеркнул Данилин. - Он у нас еще с тех времен как кость в горле сидит!..
- Тем более!.. - воскликнул Вострецов.
Данилин перевел взгляд на него.
- Вы, молодой человек, если не ошибаюсь, знакомы с неким Александром Максимчуком?
"Откуда он знает?"- удивился Вадим. Однако отнекиваться не стал.
- Да, знаком.
- В таком случае спросите у него, когда и где он встречался с этим бандитом... Так вот, должен сказать, что Аргун опять от нас ускользнул. Он уже улетел на свой родной Кавказ, а там его не достать - руки коротки.
Ингибаров и Вострецов молча переглянулись. "Что ж теперь делать?" - читалось у каждого в глазах.
- Так что же получается? - растерянно проговорил Вадим. - Выходит, мы кругом в проигрыше?
- Ну зачем же так?.. - поморщился следователь Генеральной прокуратуры. - По большому счету мы оказываемся в выигрыше, хотя и не в столь уж значительном... Прежде всего у нас есть Карина Туманян, с которой работают лучшие специалисты в области восстановления памяти. Следующее: наши ученые узнали о существовании принципиально нового направления в борьбе с этим очень тяжелым заболеванием. Мы знаем, что это направление реально... Ну и потом, мы не допустили утечку этого изобретения за рубеж...
- Да как же можно об этом говорить? - воскликнул Вадим. - Пусть уж лучше бы ушло...
- Не знаю, не знаю... Право же не знаю, что лучше, - задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Данилин. - Мое дело - стоять на страже интересов государства, а это иногда выходит за рамки проблем этических... Ну что ж, спасибо за обстоятельный доклад. До свидания!
Вадим начал было подниматься, однако Ингибаров остался сидеть. Увидев это, Вострецов неловко опустился на стул.
- Тут есть еще один момент, на который нужно обратить внимание.
Ничего не говоря, Данилин выжидательно смотрел на него.
- Меня сильно беспокоит эпопея с вертолетом, - пояснил Сергей Реисович. - Получается, что бандиты имеют возможность использовать армейские "вертушки"... Нужно бы с этим вопросом разобраться - нам, сами понимаете, это не под силу.
Следователь прокуратуры покивал, делая пометку в блокноте.
- Вы правы, - согласился он. - Надо будет послать запрос, пусть этим делом займутся в Управлении военной контрразведки ФСБ... У вас все?
Ингибаров слегка пожал плечами.
- Разумеется, нет. Вопросов много. Ответов не хватает.
Данилин усмехнулся.
- Это точно. Ну да что поделать - на то мы и существуем...
Фраза прозвучала высокопарно. И от этого все трое смутились.
Когда Ингибаров и Вострецов вышли, Данилин какое-то время сидел, молча глядя на папку с оставленными документами. Вопросов и в самом деле оставалось слишком много. И чтобы ответить на них, еще предстояло работать и работать.
Следователь вздохнул, раскрыл папку и углубился в чтение бумаг.
ЭПИЛОГ
...На Митинском кладбище Москвы над одной из могил стоит скромный стандартный памятник с необычной эпитафией. Над выбитым на граните портретом старого человека написано: "Он мечтал облагодетельствовать человечество". К могиле никто никогда не приходит, не приносит цветов, не подправляет покосившуюся оградку. Только как-то раза два сюда вдруг заявлялся здорово подвыпивший мужичок. Он ставил на могильную плиту стакан, с пьяной щедростью наполнял его водкой до самых краев, а сам долго, отдельными глотками, допивал остальное из горлышка, загрызая заскорузлым куском черствого хлеба.
- Зря ты помер, Абрамыч, - говорил он в перерывах между глотками. - Хотел ты облаго... обрагововать... человство... Зря, Абрамыч... Да на хрен ты ему нужен, Абрамыч, этому человству... В общем, хотел помочь всем, а вот лежишь в земле, червей собой кормишь, и никому ты на фиг не нужен... Так-то вот... Таковая селявуха... Ну, будь!.. И-эх, Абрамыч, лучше бы ты жил. А то внучок твой беспутный такое понатворил в доме... Его квартиру, то есть твою, которую ты ему оставил, взорвали, да участкового там убили... А кто, что, за что - никто не знает... Хороший ты был мужик, Абрамыч, хоть и старый жид!.. Ну, будь!
И глотал, глотал дешевую, отдававшую ацетоном, водку.
...Иногда она видит сны. И тогда вдруг осознает, что спит и что ей просто необходимо проснуться. Но не получается. Тогда она расстраивается, перед глазами появляется белая точка, из которой к ней тянется страшная рука, после чего все вокруг сразу меркнет и потом ей какое-то время вообще ничего не снится. Изредка откуда-то издалека в ее сон проникает чей-то голос, который произносит такое знакомое слово "Карина", словно кто-то хочет ее разбудить. Но только это все равно не получается.
Однако в тех случаях, когда она все-таки видит свои размытые, неясные, туманные, непонятные сны, чаще всего перед ней вдруг всплывает лицо какого-то старого и доброго человека, с которым она что-то когда-то вместе делала. "Береги это!"- говорил он ей, протягивая маленькую черную коробочку. А потом по белому фону вдруг расплывался ряд красных точек - и все опять угасало. Но она знала, что должна проснуться, потому что, кроме нее, никто, в том числе и добрый старик, не знает, где искать эту коробочку.
...Они встретились в красивом особнячке на берегу бурной, текущей с гор, речки. Только что приехавший из Москвы Аргун смотрел твердо и уверенно - и только хорошо знающий его собеседник мог заметить, что тот чувствует себя не слишком уверенно.
- Провалил? - коротко спросил он.
- Провалил, - не стал увиливать приезжий.
Вошедший покивал с нескрываемой досадой.
- Садись, - кивнул он на кресло.
Между ними оказался столик с легкой восточной закуской. Хозяин взял чайничек, наполнил крохотную пиалу гостя. Потом налил и себе. Поднял свою посудинку, легонько чокнулся.
- Приходится маскироваться, - пояснил в ответ на непонимающий взгляд Аргуна. - А то ведь могут и палками...
- Даже тебя? - удивился тот.
- Да, даже меня, министра безопасности республики, - подтвердил хозяин. Коньяк он проглотил, поморщившись. И тут же перевел разговор: - Так что же у тебя случилось? Почему осечка?
- Долго рассказывать. Все подробности - потом, - закусывая лимоном, отозвался Аргун.- Главное в другом: изобретение существует. Оно реально. И его пока не нашли. Ни медики, ни менты, ни иностранцы... Никто. Так что дело закрывать пока рано. У нас еще есть шанс. Только мне лично в Москву сейчас ехать нельзя - наследил.
Министр задумчиво бросил в рот горсточку рубиново-красных гранатовых зернышек.
- Ладно, найдем, кого послать, - кивнул он.
- Только кого поумнее, чтобы дров не наломал, как дурак Ваха, - чуть раздраженно процедил сквозь зубы Аргун.
Собеседник по-прежнему задумчиво кивнул. Налил еще коньяку в обе пиалы.
- Ладно, и на том спасибо. Отдыхай пока, у нас впереди еще много дел.
Они чокнулись. Министр слишком хорошо знал Аргуна, чтобы усомниться в том, что он сделал все от него зависящее, чтобы добыть этот прибор.
...- Фрэнк, а ты не погорячился?
- Нет, экселенц. В отставку!
- Но погоди! Ведь все прекрасно понимают, что проколы бывают в работе самых опытных асов. Тебе ведь никто не ставит в вину то, что тебя в Москве вычислили.
- Простите, экселенц, но дело не в этом. Просто я решил, что уже пора. В отставку!
- Как хочешь, - сухо проговорил шеф. - Отправляйся в отпуск, отдохни... А там посмотрим.
В этот же вечер Фрэнк Фарренхауз полулежал в шезлонге в крохотном садике у своего дома и, прикрыв глаза, посасывал из бутылки пиво. Вспоминал Москву и Алессандро. И думал о том, что оказался прав в своих прогнозах. Сообщения об изобретении аппарата так и не прозвучало. Воистину, у гения - две смерти: когда он умирает сам и если сделанное им изобретение или открытие остается невостребованным. И еще неизвестно, что для человека страшнее... Значит, рассуждал Фрэнк, кому-то очень выгодно замалчивать изобретение Штихельмахера. И значит, русские пока так и не смогли его найти. Следовательно, в Россию на поиски прибора в ближайшее время, скорее всего, отправится кто-нибудь из его коллег. У разведки впереди много дел.
...На складе вещдоков, в одной из "единиц хранения", среди всякой дамской дребедени - косметички с разбившимся зеркалом, сломанного футляра со щеточкой для ресниц, расколотой коробочки с рассыпавшимися тенями, другого женского хлама, который попал сюда из столика на рабочем месте Карины, лежит неисправный пейджер. Его пытались использовать, даже батарейки поменяли, но он так и не включился. Тогда прибор просто бросили в груду остальных вещей ждать возвращения сознания хозяйки. Был бы он исправным, его, быть может, забрала бы мать несчастной девушки, а так - пусть валяется. Забрать сломанную вещь отсюда, по большому счету, не так уж трудно. Вряд ли кто хватится.
Если бы об этом предмете узнал Борис Иванов, внук Арона Штихельмахера, он непременно вспомнил бы, что его дед на сгоревшей в пожаре кассете показывал именно этот пейджер, говоря, что поместил в его корпус свое изобретение. Если бы узнал, непременно вспомнил бы. Но переживший ужас обстрела Борис забыл об этом факте напрочь.
Может, еще вспомнит. Может, проснется Карина. Может, кто-нибудь решит заглянуть внутрь пейджера и попытается разобраться, для чего предназначена запрятанная в нем незнакомая начинка...
И тогда вся история человечества в своем развитии сделает маленький-маленький, совсем крошечный поворотик. И тогда сбудется мечта Арона Штихельмахера, которому так хотелось облагодетельствовать в первую очередь Россию, а потом и все человечество.
- Зря ты помер, Абрамыч, - говорил он в перерывах между глотками. - Хотел ты облаго... обрагововать... человство... Зря, Абрамыч... Да на хрен ты ему нужен, Абрамыч, этому человству... В общем, хотел помочь всем, а вот лежишь в земле, червей собой кормишь, и никому ты на фиг не нужен... Так-то вот... Таковая селявуха... Ну, будь!.. И-эх, Абрамыч, лучше бы ты жил. А то внучок твой беспутный такое понатворил в доме... Его квартиру, то есть твою, которую ты ему оставил, взорвали, да участкового там убили... А кто, что, за что - никто не знает... Хороший ты был мужик, Абрамыч, хоть и старый жид!.. Ну, будь!
И глотал, глотал дешевую, отдававшую ацетоном, водку.
...Иногда она видит сны. И тогда вдруг осознает, что спит и что ей просто необходимо проснуться. Но не получается. Тогда она расстраивается, перед глазами появляется белая точка, из которой к ней тянется страшная рука, после чего все вокруг сразу меркнет и потом ей какое-то время вообще ничего не снится. Изредка откуда-то издалека в ее сон проникает чей-то голос, который произносит такое знакомое слово "Карина", словно кто-то хочет ее разбудить. Но только это все равно не получается.
Однако в тех случаях, когда она все-таки видит свои размытые, неясные, туманные, непонятные сны, чаще всего перед ней вдруг всплывает лицо какого-то старого и доброго человека, с которым она что-то когда-то вместе делала. "Береги это!"- говорил он ей, протягивая маленькую черную коробочку. А потом по белому фону вдруг расплывался ряд красных точек - и все опять угасало. Но она знала, что должна проснуться, потому что, кроме нее, никто, в том числе и добрый старик, не знает, где искать эту коробочку.
...Они встретились в красивом особнячке на берегу бурной, текущей с гор, речки. Только что приехавший из Москвы Аргун смотрел твердо и уверенно - и только хорошо знающий его собеседник мог заметить, что тот чувствует себя не слишком уверенно.
- Провалил? - коротко спросил он.
- Провалил, - не стал увиливать приезжий.
Вошедший покивал с нескрываемой досадой.
- Садись, - кивнул он на кресло.
Между ними оказался столик с легкой восточной закуской. Хозяин взял чайничек, наполнил крохотную пиалу гостя. Потом налил и себе. Поднял свою посудинку, легонько чокнулся.
- Приходится маскироваться, - пояснил в ответ на непонимающий взгляд Аргуна. - А то ведь могут и палками...
- Даже тебя? - удивился тот.
- Да, даже меня, министра безопасности республики, - подтвердил хозяин. Коньяк он проглотил, поморщившись. И тут же перевел разговор: - Так что же у тебя случилось? Почему осечка?
- Долго рассказывать. Все подробности - потом, - закусывая лимоном, отозвался Аргун.- Главное в другом: изобретение существует. Оно реально. И его пока не нашли. Ни медики, ни менты, ни иностранцы... Никто. Так что дело закрывать пока рано. У нас еще есть шанс. Только мне лично в Москву сейчас ехать нельзя - наследил.
Министр задумчиво бросил в рот горсточку рубиново-красных гранатовых зернышек.
- Ладно, найдем, кого послать, - кивнул он.
- Только кого поумнее, чтобы дров не наломал, как дурак Ваха, - чуть раздраженно процедил сквозь зубы Аргун.
Собеседник по-прежнему задумчиво кивнул. Налил еще коньяку в обе пиалы.
- Ладно, и на том спасибо. Отдыхай пока, у нас впереди еще много дел.
Они чокнулись. Министр слишком хорошо знал Аргуна, чтобы усомниться в том, что он сделал все от него зависящее, чтобы добыть этот прибор.
...- Фрэнк, а ты не погорячился?
- Нет, экселенц. В отставку!
- Но погоди! Ведь все прекрасно понимают, что проколы бывают в работе самых опытных асов. Тебе ведь никто не ставит в вину то, что тебя в Москве вычислили.
- Простите, экселенц, но дело не в этом. Просто я решил, что уже пора. В отставку!
- Как хочешь, - сухо проговорил шеф. - Отправляйся в отпуск, отдохни... А там посмотрим.
В этот же вечер Фрэнк Фарренхауз полулежал в шезлонге в крохотном садике у своего дома и, прикрыв глаза, посасывал из бутылки пиво. Вспоминал Москву и Алессандро. И думал о том, что оказался прав в своих прогнозах. Сообщения об изобретении аппарата так и не прозвучало. Воистину, у гения - две смерти: когда он умирает сам и если сделанное им изобретение или открытие остается невостребованным. И еще неизвестно, что для человека страшнее... Значит, рассуждал Фрэнк, кому-то очень выгодно замалчивать изобретение Штихельмахера. И значит, русские пока так и не смогли его найти. Следовательно, в Россию на поиски прибора в ближайшее время, скорее всего, отправится кто-нибудь из его коллег. У разведки впереди много дел.
...На складе вещдоков, в одной из "единиц хранения", среди всякой дамской дребедени - косметички с разбившимся зеркалом, сломанного футляра со щеточкой для ресниц, расколотой коробочки с рассыпавшимися тенями, другого женского хлама, который попал сюда из столика на рабочем месте Карины, лежит неисправный пейджер. Его пытались использовать, даже батарейки поменяли, но он так и не включился. Тогда прибор просто бросили в груду остальных вещей ждать возвращения сознания хозяйки. Был бы он исправным, его, быть может, забрала бы мать несчастной девушки, а так - пусть валяется. Забрать сломанную вещь отсюда, по большому счету, не так уж трудно. Вряд ли кто хватится.
Если бы об этом предмете узнал Борис Иванов, внук Арона Штихельмахера, он непременно вспомнил бы, что его дед на сгоревшей в пожаре кассете показывал именно этот пейджер, говоря, что поместил в его корпус свое изобретение. Если бы узнал, непременно вспомнил бы. Но переживший ужас обстрела Борис забыл об этом факте напрочь.
Может, еще вспомнит. Может, проснется Карина. Может, кто-нибудь решит заглянуть внутрь пейджера и попытается разобраться, для чего предназначена запрятанная в нем незнакомая начинка...
И тогда вся история человечества в своем развитии сделает маленький-маленький, совсем крошечный поворотик. И тогда сбудется мечта Арона Штихельмахера, которому так хотелось облагодетельствовать в первую очередь Россию, а потом и все человечество.