Стародымов Николай. Гений Умирает Дважды

   - Где остальные? - спросил Самурай.
   Лишний раз сотовым телефоном он пользоваться не хотел.
   Да и вообще не любил все эти новшества, предпочитая действовать по старинке.
   - Все на местах, - заверил Костян.
   - Ну тогда давайте, поехали!
   Двое из "волжанки" запрыгнули в кузов, сам же Самурай пересел в легковушку.
   В город они въезжали разными дорогами: "КамАЗ" поехал прямо, мимо школы, в которой учился сын неведомо куда исчезнувшего Беспросветного 1), "волжана" повернула налево,
   __________________________________
   1) О том, куда исчез Беспросветный, Самурай и не мог знать, потому что тот, вляпавшись в очередную криминальную историю, вынужден был по подложным документам бежать в Югославию... Приключения Константина Коломнина описаны в романе "Я пришел убить хорвата".
   чтобы, обогнув часть города по окружной дороге, подъехать к милиции с другой стороны.
   Все пошло насмарку из-за случайности из разряда тех, которые никогда невозможно предугадать заранее.
   На круглом разъезде, от которого в разные стороны отходят четыре дороги, где когда-то, в незапамятные времена, погиб прапорщик Павленков, отчаянно скучал гаишник Он лениво взмахнул жезлом, показывая "Волге" на обочину.
   - ...твою мать! - проворчал Самурай, мельком взглянув на часы.
   Отсчет времени уже пошел, из-за малейшего промедления все могло пойти кувырком.
   Ладно, все равно уже ничего изменить невозможно! На ходу вносить коррективы в заранее обдуманный план Самурай не умел - это было не для его мозгов.
   - Чуть притормози - а потом сразу по газам! - скомандовал он водителю.
   Тот сразу понял что к чему.
   - Принято, - отозвался он.
   Машина аккуратно подъехала к постовому так, чтобы тот оказался от нее справа. Милиционер уже привычно потянул руку к козырьку, когда над приспущенным стеклом высунулся ствол пистолета. Привыкший к спокойной жизни и службе, пожилой сержант даже не испуганно - удивленно уставился на него. И тот выстрелил. Пуля, выпущенная в упор, попала над бронежилетом, в шею, отшвырнув человека назад. Милиционер, оступившись, упал и покатился по склону вниз, в высокую траву, которой заросла заболоченная низинка.
   - Вперед! - скомандовал Самурай, убирая пистолет. - Время уже...
   В жизни случается как невероятное везение, так и столь же немыслимая невезуха. Впрочем, нередко эти понятия относятся к одним и тем же событиям - дело только в том, с какой стороны на них посмотреть.
   Выпущенная Самураем практически в упор пуля насквозь прошла сквозь шею сержанта, не задев жизненно важных органов. Милиционер, лежа на влажной земле, чувствуя, как из пробитой шеи часто, толчками, вытекает жизнь, потянул к губам прикрепленный к портупее микрофон.
   - Я - "четвертый". Всем тревога. Я ранен у "кольца"... В город ворвалась черная "Волга" с вооруженными бандитами. Номер я не запомнил...
   Эфирный треск заглушил встревоженный голос:
   - Я - дежурный, "четвертый", информацию принял... Ты как, Саня?
   - В шею ранил, гад, - неожиданно даже для себя всхлипнул сержант. - Больно, аж печет...
   - Держись, к тебе сейчас выедут... И "скорую" вызову... Куда они поехали?
   - Не знаю. Куда-то в вашу сторону.
   - А, черт!..
   Разговор занял двадцать пять секунд. А времени у бандитов на то, чтобы, подъехав, рассредоточиться и изготовиться к началу операции было чуть больше минуты. Теперь же оставалось только сорок секунд, эта разница и стала решающей.
   - Тревога! - заорал дежурный по райотделу и вдавил в панель пульта кнопку.
   По извилистым коридорам домика, в котором располагался райотдел, разнесся сигнал тревоги. Те немногие сотрудники, которые были связаны с оперативной работой и которые не выехали с начальником в район, где были обнаружены трупы и сгоревшая "Вольво", хватая пистолеты и автоматы, бросились в дежурку узнать, из-за чего сыр-бор. Остальные, куда более многочисленные, не понимая, что происходит, с любопытством выглядывали из кабинетов, создавая давку и мешая более опытным коллегам.
   - Что случилось?
   - Тревога, наверное.
   - А сегодня разве планировалась?
   - Да ну их, начальников наших, вечно что-нибудь придумают...
   - А куда они сами уехали? Где наш Василич?
   - Хрен его знает... Может, специально так сделано, посмотреть, как мы будем без начальства действовать...
   Последняя мысль показалась резонной. Кое-кто на всякий случай потянулся в сторону ружейной комнаты.
   Между тем дежурный рапортовал оставшемуся за начальника молодому оперативнику, вбежавшему в помещение одним из первых:
   - Товарищ старший лейтенант! Неизвестные бандиты совершили нападение на Назарчука. Прорвались в город... - и добавил, не выдержав "рапортного" тона и неловко опуская руку: - Вроде, Коля, я так понял, что куда-то в нашу сторону движутся... И Саня ранен, я уже в "скорую" позвонил, чтобы выехали...
   Что делать? Старший лейтенант растерянно огляделся. Никого из начальников нет, вся ответственность лежит на нем. А что делать?
   - Надо бы для начала на всякий случай круговую оборону организовать, - предложил дежурный. - И позвонить ребят предупредить в сбербанк, в администрацию...
   В этот момент в кабинет заглянул полный усатый прапорщик.
   - Какая программа тревоги? - безмятежно спросил он. - Оружие получать?..
   - А это что?.. - вдруг спросил один из вбежавших по тревоге в "дежурку" сотрудников.
   В окно было видно, что возле калитки палисадника остановилась помятая черная "волга". Из нее едва не на ходу выпрыгнули и торопливо направились к входу в райотдел двое мужчин в длинных, не по погоде, расстегнутых плащах. Под одеждой они явно что-то прятали.
   - К бою! - рявкнул дежурный.
   Он вдруг сразу увидел и "КамАЗ", который неизвестно почему стоит на другой стороне дороги прямо напротив райотдела, и микроавтобус, примостившийся правее на выезде из переулочка, и то, что все три машины стоят, постреливая выхлопами работающих двигателей...
   Дежурный схватил микрофон, утопил клавишу и заорал:
   - Товарищ подполковник, кажется на нас нападение...
   Это все, что он успел сказать.
   Дверь райотдела распахнулась. Ворвавшиеся бандиты, рассчитывая увидеть тут спокойную обстановку, услышали эти слова и увидели, что в дежурке находятся несколько человек...
   Оба одинаковым отработанным движением распахнули плащи, повернули в сторону людей висевшие на плече автоматы и открыли огонь сквозь широкое окно из плексигласа.
   Бандиты первым делом резанули короткими очередями по кричавшему в микрофон дежурному. Десяток пуль в мгновение изрешетили его грудь, отшвырнули человека назад, припечатали к висевшей на стене большой карте района. По ней он и сполз на пол, размазывая собственную кровь по разрисованной фанере.
   Окажись в помещении менее подготовленные к неожиданностям люди, жертв было бы куда больше. Однако тут собрались профессионалы: кто-то успел выскочить сквозь открытую дверь в коридор, кто-то упал за пульт, кто-то прижался к простенку вне видимости нападавших. Они тоже открыли ответный огонь...
   Было очевидно, что неожиданного нападения не получилось.
   - Давай, зови наших! - сквозь грохот стрельбы крикнул один бандит другому. - Я прикрою! - он приподнялся и прошелся длинной очередью по помещению дежурного.
   Напарник, не поднимаясь, на корточках отполз к двери, вывалился наружу. Нарвавшись на отпор, он напрочь забыл о лежавшей в кармане рации. Оказавшись на крыльце, бандит отчаянно махнул рукой в сторону сидевших в машинах братков.
   - Да что ж это за день такой! - с отчаянием воскликнул Самурай.
   Затевать длительную операцию в его планы не входило.
   Тут всего-то и требовалось, чтобы двое вошли в здание, шлепнули или нейтрализовали дежурного, в камере временно задержанных забрали или в крайнем случае застрелили девчонку и вышли... Они потихоньку уехали бы на микроавтоубсе, который специально остановился в сторонке, чтобы не привлекать внимания, а ребята, сидевшие в "КамАЗе" сделали бы пару-тройку выстрелов из гранатометов по милиции и по зданию районной администрации, подожгли бы машину и, воспользовавшись суматохой, уехали бы на "волге", а потом бросили бы ее за городом... Пока тупорылые менты сообразили бы, что происходит, пока сориентировались бы, пока организовывали бы перехват и погоню... Ищи потом, доказывай что-нибудь!..
   Теперь все летело кувырком. Теперь было не до алиби, не до чего-то другого - нужно было любым способом убить девчонку, потому что иначе лично у него, Самурая, не было бы ни одного шанса остаться в живых. Больше Ваха ему не простит ни одного прокола.
   Самурай включил рацию, которую держал в руках.
   - Всем огонь из всех стволов по милиции! - заорал он.
   - Но Самурай, там же наши... - отозвался кто-то.
   - Им все равно уже хана, им не выпутаться. Самим спасаться надо! - рявкнул главарь. - Огонь, из-под земли достану!..
   Все дальнейшее заняло несколько минут. Из кузова "КамАЗа" выпрыгнули трое, разбежались друг от друга на несколько шагов, встали в ряд, вскинули на плечо зеленые трубы противотанковых гранатометов. Одновременно из "мерседесовского" микроавтобуса двое боевиков выволокли и умело установили треногу с противопехотным гранатометом "Пламя". Остальные боевики были вооружены автоматами, некоторые из которых были снабжены "подствольниками"... От "КамАЗа", с громким хлопком распушив реактивный хвост, полетела первая граната. Она угодила точно в окно ветхого домишки райотдела - изнутри, вышибив раму, с ревом вырвалось тугое облако взрыва. И тут же на здание обрушился шквал огня и металла. Внутри помещений, на стенах, вокруг дома раз за разом рвались гранаты, во все стороны летели щепки, обломки кирпича и штукатурки, сыпалось расколотое и оплавленное стекло... Оттуда неслись взрывы, крики, и - как это ни странно - ответные выстрелы.
   Один из гранатометчиков вдруг раскинул руки и, выронив оружие, упал. К нему бросились сразу двое - оказавшийся поблизости боевик и Самурай.
   - Стреляй! - рявкнул главарь.
   Тот отшвырнул гранатомет в сторону:
   - Все, заряды кончились.
   - Машину поджигай, уходим! - нетерпеливо махнул рукой Самурай.
   А сам склонился над упавшим. Тот был жив, зажимал рукой рану в животе, морщился от боли.
   - Семен, не бросайте меня, - простонал он.
   - Ну что ты, - ненатурально, одними губами улыбнулся главарь. - Конечно, не бросим.
   Он приподнял голову раненого, а сам правой рукой прижал свой пистолет ему к боку и нажал спусковой крючок. В грохоте пальбы приглушенного выстрела никто не услышал. Тело дернулось и тут же безжизненно опало.
   - Уходим! - крикнул в микрофон Самурай, понимая, что информация о происходящем разгроме уже пошла "наверх" и что где-то закрутились или вот-вот закрутятся шестеренки "быстрого реагирования". - Оружие бросайте!
   И сам, швырнув в кузов обреченного "КамАЗа" пистолет и рацию, бросился к "волге". Где-то в душе шевельнулась досада, что он, по сути, сам создал себе дополнительные трудности, выбрав именно этот автомобиль. Однако переигрывать было уже поздно - как говорится, коней на переправе не меняют.
   Через несколько мгновений две машины - "волжанка" и "мерс", в которые торопливо запрыгивали боевики, сорвались с места и устремились в разные стороны. Теперь нужно было успеть уйти как можно дальше, пока в округе не включился "перехват". На пыльном потрескавшемся асфальте остались гранатометы, пулемет, автоматы и... труп. Бандиты бросили все, понимая, насколько трудно им будет вырваться из кольца, которое вот-вот материализуется вокруг этого провинциального городка.
   "Мерседес", едва свернув за угол в сторону автовокзала, резко сбросил скорость. Поехал неторопливо, чтобы ничем не привлечь внимания, свернул на Федеративную улицу. Не доехав до бани, вывернул налево, к новостройкам, проследовал мимо единственного в городке кинотеатра, мимо какой-то военно-строительной организации, некогда могучей, работавшей по выполнению заказов ЦК КПСС и Отряда космонавтов, а теперь жалко доживающей свой недолгий век, выехал на неширокую дорогу, ведущую в сторону от трассы. Там, в небольшом дачном поселке на берегу узехонькой речушки, у боевиков уже давно был прикуплен домик с гаражом, в котором они собирались на некоторое время спрятать машину. Да и вообще тут все было схвачено, чтобы обезопасить свое пребывание. Тем более лето на дворе, на дачах много людей, так что ничьего внимания появление в поселке нескольких новых людей привлечь не должно бы...
   "Волге" и ее пассажирам задача предстояла более сложная. На нее ложилась функция отвлечь на себя все внимание "перехвата"... Автомобиль понесся вниз по Красной улице. Самурай и двое его подручных, выставив из окон стволы автоматов, просто садили вокруг длинными очередями, походя расстреливая здание почтамта, ресторан, какие-то магазины, старый универмаг, торговые палатки... Водитель, прекрасно зная свою задачу, вырвавшись на небольшую площадь, резко вывернул руль направо, в сторону Можайской трассы, к мосту через речку Руза. Он только на мгновение притормозил - и все трое его спутников, оставив в салоне автоматы, разом выскочили из автомобиля. Они рванули в разные стороны: Самурай к склону Горки, этой местной достопримечательности, где, по преданию, в стародавние времена стояла мощная крепость, один его подручный - в сторону автобусной остановки, где вполне можно было сделать вид, что ты и сам ошарашен раздававшейся из центра канонадой, второй перебежал дорогу и там остался, изображая праздного зеваку... Водителю теперь предстояла самая сложная задача. Он вдавил до упора педаль газа, проскочил мост и устремился в сторону Бородинского поля, чтобы в условленном месте в лесу бросить машину и пересесть на мотоцикл, с которым его там должен был поджидать Кермач - человек, на которого в таких делах, как спасение сотоварищей, можно было положиться безоговорочно.
   ...Самурай не знал еще об одном "сюрпризе", который в этот день подготовила ему судьба. Все же миром правит случай... Дело в том, что один из работников местной администрации только сегодня утром приобрел видеокамеру. И Фортуне было угодно распорядиться так, чтобы он, этот распираемый от радости работник, решил потренироваться в съемке, запечатлев открывающийся из окна третьего этажа здания вид, именно в то время, когда Самурай скомандовал подручным открыть огонь из всех стволов. Камера дрожала в руках оператора-любителя, однако он продолжал снимать разгром райотдела, стараясь захватить как можно больше деталей. И выключил камеру, только когда нападавшие разъехались и на улице остался полыхающий "КамАЗ" и одинокий труп убитого бандита.
   МОСКВА, ПОЛЯРНАЯ УЛИЦА
   Александр Харченко, некогда офицер КГБ, а ныне рядовой пенсионер, лежал на спине, вытянувшись во весь свой немалый рост, и пусто глядел в потолок.
   О смысле жизни рано или поздно задумывается каждый из временно пребывающих на земле. Александр стал размышлять над этой философской проблемой в последнее время много и часто. В молодости все было просто и ясно: он служил отчизне, причем служил в организации, которую знал и перед которой трепетал весь мир. В те давние годы он объехал полмира, в первую очередь Португалию и другие португалоязычные страны - Бразилию, Анголу, Гвинею-Биссау... А потом, в результате всех внутренних политических и экономических катаклизмов, которые мы организовали и провели с чисто российским размахом, он вдруг оказался не у дел. Ну а когда от него ушла жена, Александр надолго и тяжело запил... Потом его бывшую жену вдруг убили, причем убили по приказу его же бывшего сослуживца, который в отличие от Александра сумел сориентироваться в нынешней жизни и стал крутым мафиози. Тогда Харченко вдруг ощутил, что вновь обрел какую-то цель в жизни, что у него появилась некая миссия на земле. Он тогда провернул целую операцию, чтобы вычислить и покарать убийц... Вычислил и покарал... А после этого у него вдруг опять не стало дела, ради которого можно было бы жить. А это очень тяжело, жить без дела и без цели. Человек на старости лет должен знать самое главное: что у него есть дети, что с его старостью и смертью не оборвется ниточка рода, которая обязана бесконечно тянуться из прошлого в будущее... Детей у него не было. Во всяком случае официальных, законных... Ну а незаконных - кто ж его знает, за такие вещи никогда нельзя ручаться, быть может, он просто не знал о таких. Зато в его прошлом были убитые - те самые ниточки, которые он убежденно обрывал, выполняя чужие приказы или повинуясь своей совести... Кроме всего прочего, не было у него за спиной ни построенного дома, ни выращенного сада, ни выкопанного колодца...
   Как-то старинный приятель и сослуживец Харченко, Василий Ставицкий, прочитал ему свое стихотворение, которое неожиданно запало Александру в душу.
   Над долей каждого из нас
   Горит своя звезда.
   Судьбой отмерен день и час
   Мирского бытия.
   Я сам не раз хотел идти Наперекор судьбе,
   Но все усилия мои
   Разбились в суете.
   И из намеченной мечты
   Не вышло ничего.
   Все совершилося иным,
   Произошло само.
   Порой нам кажется, что мы
   Вершим свои дела.
   Но над усилием пустым
   Смеется тишина...
   В том оправданья не ищи
   Жестокости и злу.
   За преступления свои
   Ты сам несешь вину.
   Как же хорошо Василий Алексеевич прочувствовал это: "за преступления свои ты сам несешь вину"! Ведь совершал Александр преступления, искренне веря, что делает это во благо Отечества. А сейчас верил?.. Александр не мог бы ответить на этот вопрос откровенно даже себе самому. Потому что не знал на это ответа.
   ...И вот теперь он лежал в чужой квартире, в чужой постели, с чужой женщиной. И ничего и никого в жизни у него не было. Кроме этой чужой женщины... Впрочем, она чужая не в том смысле, что чужая жена - она просто чужая, не своя, не для твоего тела, не для твоей души... И опять неправильно - для тела, для твоего тела, она вроде бы и ничего. Но не для души...
   Наташка что-то неразборчиво пробормотала, поерзала под одеялом, устраиваясь поудобнее. Не просыпаясь, во сне, она придвинулась поближе к Александру, обняла своей тяжелой, сильной и пухлой, жаркой рукой, прижалась, словно чувствуя, что он мыслями далеко от нее, - и снова умиротворенно засопела. Харченко провел ладонью по ее голому плечу. Что ж с того, что он ее не любит, никогда не любил и никогда, скорее всего, по-настоящему не полюбит? Она-то к нему всей душой прикипела, сама его выделила из множества мужиков, проходивших по утрам через ее "опохмелятор", приютила-приголубила, любое его желание, любую прихоть его выполняет не просто с подчеркнутой готовностью - с откровенным удовольствием. Даже не с удовольствием, а с радостью, как нечто должное, само собой разумеющееся. Такое всегда льстит... Истосковалась баба по мужику... И он ей искренне благодарен уже хотя бы за то, что она привносит в его жизнь ту толику доброты, ласки, заботы о нем и необходимости заботиться о другом, которой ему всю жизнь не хватало.
   Ну а любовь... Да черт бы с ней, с этой любовью! Уж как он любил свою покойницу-жену, а что толку? Принесла ли та давняя любовь, которая до сих пор живет в душе, ему то, что именуется семейным счастьем? Нет, нет и нет... Зато теперь у него в жизни полная определенность. Даже когда тоска совсем уж скрутит его, когда он вдруг задурит, рванет к старинной своей симпатии Юленьке в район Живописной улицы, когда забурится к приятелям-собутыльникам - потом непременно возвращается сюда, к Наташке, в эту устроенную ею, устоявшуюся определенную жизнь. И она принимает, ни одного слова упрека, ни одного вопроса... Только смотрит всякий раз тревожно и настороженно - насовсем, мол, вернулся или же вещи начнет собирать? Она-то лет на десять старше Александра, стесняется своего рыхлого тела, дряблых складок на шее и на животе, обмякшей, повисшей груди, синих пятен на ногах... Даже место работы хотела одно время сменить, опасаясь, что Харченко будет ее стыдиться (она работала буфетчицей в пивной и приторговывала из-под полы водкой в розлив), да только он ей не позволил - как-то у них дальше пойдет дело, никто не знает, а ей верный доход нужен, который не зависел бы от их отношений.
   ...Трель телефонного звонка ворвалась в его привычные тягостные раздумья. Александр хотел дотянуться до трубки осторожно, чтобы не потревожить спавшую женщину. И тут же почувствовал, как она мгновенно пробудилась, напряглась, задержала дыхание, не открывая глаз. Наташа всегда так реагирует на каждый звонок, хотя вида старается не показывать. Будет вслушиваться в каждое слово, в каждую интонацию, стараясь определить характер звонка. Нашла кого обманывать - профессионального разведчика... Он представил, как у нее сейчас внутри сжалось в тревожном ожидании: кто это звонит? зачем? кому? уж не позовет ли кто-нибудь куда-нибудь Александра? Эта Стаська-стерва, например, никак не угомонится, от нее всего ждать можно. И еще у него кто-то есть - Наташка не могла это не чувствовать женским чутьем... Или дружки-собутыльники, хотя это, по ее мнению, было бы самым безобидным; впрочем, они звонят сюда очень редко...
   Да, она уже не спит. А потому Александр не стал выходить из комнаты, чтобы не заставлять женщину терзаться неизвестностью.
   - Да, - коротко бросил он в трубку.
   - Сало?
   Сало... Старая его кличка-прозвище, под которым Александра Харченко знали очень немногие. Например, убитый им же Борисевич.
   - Да, - еще раз, столь же коротко, подвердил он.
   - Нам нужна ваша консультация.
   Ага, как же, консультация!.. У вас консультантов сейчас более чем достаточно. Ну да ладно, пусть будет так, коль уж условились в качестве пароля использовать именно такую формулировку.
   - Да, - в третий раз сказал он.
   - Я с вами говорю из машины. Мы уже подъезжаем к вашему дому...
   Значит, надо куда-то ехать...
   На его душу словно дохнуло чем-то сладостно-тревожным, отголоском полузабытой тревожной молодости, когда его вот так могли поднять и отправить прямиком в Африку. Славное было времечко! Только как же давно это было, словно в некой другой жизни...
   - Понял. Сейчас выхожу.
   Он опустил трубку. Делая вид, что не заметил ее женской безыскусной хитрости, осторожно убрал с себя ее руку, ласково поцеловал в жирненькую щечку и решительно поднялся с дивана.
   - Ты надолго? - делая вид, что спросонья, спросила Наташа.
   Харченко постарался ей подыграть как можно более искренне, хотя и не смог скрыть усмешки.
   - Не знаю, - сказал он, натягивая брюки. - Как получится.
   - Постарайся поскорее, - по-прежнему не открывая глаз, задержав дыхание, попросила женщина.
   - Хорошо.
   Теперь он не наклонился, не поцеловал ее, даже не шлепнул в грубоватой ласке по пышному заду, хотя и догадывался, что она об этом страстно мечтает. Он уже включился в другую жизнь, в которой только и чувствовал себя комфортно, от которой теперь был отлучен и которая врывалась в его существование слишком редко, вот такими неожиданными звонками.
   ...Когда он вышел на улицу, машина его уже ждала. Он тут же шлепнулся на заднее сиденье, и автомобиль сорвался с места.
   - Куда едем?
   - Сейчас все расскажу, - отозвался дожидавшийся его на заднем сиденье человек. - Здавствуйте, Александр Михайлович.
   - Bon dia ,- привычно по-португальски отозвался Харченко.
   - Вы угадали, - усмехнулся спутник. - Мы вас пригласили именно по вопросу ваших старых португальских связей.
   Это было что-то новенькое!
   - Я слушаю.
   - Дело в том, Александр Михайлович, что в Москве неожиданно объявился один ваш старый знакомый... - начал рассказ сопровождающий.
   ПОДМОСКОВЬЕ, РУЗСКИЙ РАЙОН, ДАЧНЫЙ ПОСЕЛОК БЛИЗ ОЗЕРНЯНСКОГО ВОДОХРАНИЛИЩА
   Командир СОБРа глядел на Жерара с некоторым сомнением.
   - Ты уверен, что не ошибся?
   - Был бы уверен, Валера, не просил бы тебя помочь, а просто приказал бы через начальство, - откровенно вздохнул Моисеев. - Но ты же сам понимаешь, на таких зыбких основаниях мне санкции никто не даст. Да на одни согласования сколько времени потребуется... А его-то, времени, как раз и нет, каждый час... Да что там час - каждая минута дорога! Единственный шанс - использовать фактор неожиданности, а потом, если все выгорит как надо, выставить все это как раскрытие по горячим следам... Сам знаешь - победителей не судят... Так что у нас с тобой... Вернее, конечно, если ты согласишься, то - у нас с тобой... У нас с тобой выбор традиционный - пан или пропал.
   Вокруг умиротворяюще шумел летний лес. Не было слышно ни одного звука цивилизации. На такой природе да по такой погоде не хочется думать ни о чем грязном, мрачном, преступном...
   - Н-да, задачку ты мне задал... - почесал в затылке Валерий. - Если мы там ничего не найдем, нам с тобой матку наизнанку вывернут.
   - Знаю, - согласился Жерар. - И перцовую клизму в задницу вольют. Но в этом случае я все беру на себя, а ты можешь дурака включить и сказать, что проводил учение на местности... Пленэр, так сказать. - И тут же спросил: - Ну так ты согласен?
   - Куда от тебя деваться... - вздохнул командир. - Говори только, кого брать... - а потом не выдержал, посмотрел Жерару прямо в глаза и сказал: - Только смотри, Жорик, я вывез сюда группу по твоей просьбе, на свой страх и риск, а потому я не хочу, чтобы мои мальчики пострадали. Я имею в виду от начальства, не от бандюков - с бандюками воевать для них, сам знаешь, дело привычное.
   Да, тут Валерка прав - пострадать от бандюг иной раз не так страшно, как от собственного начальства. Даже для бойцов Специального отряда быстрого реагирования Регионального управления по борьбе с организованной преступностью.