Сташеф Кристофер. Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

   Она резко повернулась к Брому.
   — А ты, Бром О'Берин?
   Карлик развел руками.
   — Сторожевой пес вашего отца, миледи, и ваш.
   Она нежно улыбнулась.
   Затем ее глаза резко посуровели, когда она посмотрела на Туана.
   — Говори, Туан Логайр.
   Юноша очень медленно поднял взгляд от огня.
   — Странно это, — задумчиво произнес он, словно про себя. — Всего лишь в двадцатидвухлетнем возрасте оглянуться назад на столь короткую жизнь и увидеть столь много безрассудства.
   Род услышал приглушенное аханье Катарины.
   Туан хлопнул себя по бедру.
   — Ну, значит, с этим кончено, и если я жил безрассудно, то вполне могу безрассудно умереть.
   Он обратил нежный задумчивый взгляд к Катарине.
   — Я погибну вместе с тобой, Катарина.
   Ее лицо было пепельно-серым.
   — Безрассудно… — прошептала она.
   — Он и не знает, сколь мудро он говорит, — проворчал Бром. Он посмотрел через плечо на Рода. — Что скажешь ты на сие безрассудство, Род Гэллоуглас?
   Глаза Рода медленно сфокусировались на Броме.
   — Мудрый шут, смелый шут, — пробормотал он себе под нос.
   — Что ты сказал? — нахмурился Бром.
   — Я говорю, что мы, возможно, еще переживем это! — усмехнулся Род с горящими глазами. — Эй, Король Бродяг! — Он хлопнул Туана по плечу. — Если исчезнут Пересмешник и его приспешники, ты сможешь направить нищих сражаться за королеву?
   Лицо Туана снова ожило.
   — Да, наверняка, коль скоро они исчезнут.
   Губы Рода растянулись в недоброй усмешке.
   — Им придется.
   Луна стояла высоко, когда Род, Туан и Том метнулись из тени разрушенной стены в тень развалившегося фонтана во дворе Дома Хлодвига.
   — Из тебя вышел бы великолепный взломщик, и из тебя тоже, — проворчал Большой Том. — Я мог бы услышать вас за одну-две лиги.
   Нелегко было убедить Тома пойти с ними. Конечно, Род начал с неверного курса, он исходил из того, что верность Тома пролетарской идее умерла тогда, когда его заковали в железо. Он хлопнул Тома по спине, произнеся:
   — Как тебе понравится шанс вернуть должок своим друзьям?
   Том нахмурился.
   — Вернуть должок?
   — Да, они же выперли тебя, не так ли? Бросили тебя в тюрьму, верно? А теперь жаждут твоей крови, так?
   Том засмеялся.
   — Нет, мастер, и вполовину не так! Ох, не так! Они бы освободили меня, когда эти безобразия закончились бы.
   — А! — Род нахмурился. — Понимаю, тренированных людей трудно сыскать.
   Лицо Тома потемнело.
   — Ты понимаешь слишком быстро, чтобы это было мне по вкусу.
   — Ну, как бы там ни было… — Род перекинул руку через плечо великана, чуть было не вывихнув ее по ходу дела. — Гм, в таком случае, за что они тебя заперли?
   Том пожал плечами.
   — Разногласия.
   — В путях и средствах, а?
   — Да. Они стояли за то, чтобы напасть и на королеву, и на знать одновременно, хотя это означало бы разделение сил.
   — Кажется рискованным. А что хотел сделать ты?
   — Да ясно, сперва свалить вельмож и их советников под личиной верности трону. Потом мы могли бы постепенно сагитировать всю страну за Дом Хлодвига и, обеспечив поддержку народа, свалить королеву и Брома О'Берина двумя ударами ножа.
   Род сглотнул и попытался вспомнить, что теперь этот человек на его стороне.
   — Очень ловко. — Он хлопнул Тома по спине. — Говоришь, как хороший большевичок. Сколь много значит для тебя, Том, этот образ действий?
   Большой Том уделил ему долгий расчетливый взгляд.
   — О какой цене ты помышляешь, мастер?
   Род усмехнулся.
   — А не бросить ли нам твоих четырех коллег в камеру, что они зарезервировали для тебя?
   — Было бы приятно, — медленно произнес Том. — А что потом, мастер?
   — Ну, тогда Дом Хлодвига будет драться на стороне королевы против знати. Это даст тебе лучший шанс разбить советников и вельмож, а после ты будешь действовать по своему плану.
   Том медленно кивнул.
   — Но станут ли нищие драться за королеву?
   — Это мы предоставим Туану Логайру.
   Лицо Тома растянулось в озорной ухмылке. Он откинул голову и заржал, хлопнув Рода по спине.
   Род поднялся с пола, слыша, как Большой Том выдавливает между спазмами смеха:
   — Эх, мне следовало бы подумать об этом, мастер! Да, этот парень их очарует! Ты не знаешь мощи этого серебряного языка, мастер. Этот мальчик может заставить барса поверить, что он переменил пятна свои!
   Род сохранил спокойствие, стараясь вспомнить, видел ли он барсов на Грамарие, попытавшись в то же время потереть больное место между плечами.
   — Ты так вывихнешь себе руку, — усмехнулся Том. Он развернул Рода и начал массировать ему спину. — Ты знаешь, мастер, если мы свалим советников, именно за твоей головой вместе с головой королевы и Брома я буду охотиться.
   Род закрыл глаза, наслаждаясь массажем.
   — Это будет славная драка… немного левее, Большой Том.
   Так что теперь они стояли втроем в тени фонтана, с Туаном между ними, планируя нападение на разрушающуюся кучу камня, стоявшую по другую сторону залитого лунным светом просторного двора.
   Род посчитал удары своего пульса, гадая, действительно ли его сердцебиение так замедлилось, пока Том не прошептал:
   — Тревоги нет. Они нас не заметили, дорогие мастеры. Готовьтесь теперь.
   Том подобрался, выглядя словно полудизель, решивший превратиться в вора-домушника.
   — Пошел! — рыкнул он и побежал.
   Они кинулись легко, тихо, через кажущееся пылание лунного света в гостеприимную тень стены, затем распластались у камня с колотящимися сердцами, придерживая дыхание, пока они напрягали слух, ловя какие-нибудь звуки тревоги.
   После небольшой вечности, длившейся три минуты, Большой Том испустил огромный вздох облегчения.
   — Так, значит, ребята, — прошипел он. — Теперь, идемте!
   Они прокрались к углу огромной сырой кучи земли. Большой Том широко распластал пальцы, приставив к углу локоть, и отметил место, где кончался его средний палец. Затем приставил к отметке другой локоть.
   — Большой Том! — окликнул вымученным шепотом Род. — У нас нет времени для…
   — Ш-ш-ш! — Пальцы Туана стиснули Роду плечо. — Умоляю тебя, молчи, он измеряет в локтях!
   Род заткнулся, чувствуя себя довольно глупо.
   Том проделал еще несколько измерений, в результате чего он, очевидно, нашел то, что искал. Он вытащил из сумки на поясе фомку и принялся подымать рычагом основу метрового блока.
   Род уставился на него ничего не понимающим взглядом. Потребуется вся ночь и большая часть следующего дня, чтобы выковырять этот блок. Что пытается сделать Большой Том?
   Том сделал последнее движение рычагом и поймал выпавший наружу камень. Тот был, наверное, дюймов в шесть толщиной.
   Он положил плиту на землю и посмотрел на своих спутников. В лунном свете блеснула холодком усмешка.
   — Я думал, что в один прекрасный день мне может понадобиться запасной выход, — прошептал он. — Теперь тихо, ребята.
   Он нырнул головой и руками внутрь дыры, лягнул ногами и пропал.
   Род с трудом сглотнул и последовал за Томом. Туан отправился по пятам за ними.
   — Все тут? — спросил Том, когда ноги Туана твердо стали на каменный пол, и лунный свет отрезало, как только Том вставил каменную затычку на место.
   — Свет, — шепнул он. Род обхватил рукоять кинжала и включил его, позволив лучу света пробиться между пальцами.
   Этого было достаточно, чтобы увидеть, как Большой Том нащупал на полу изъеденную червями панель и вставил ее обратно на место. Том выпрямился, усмехаясь.
   — Пусть теперь гадают, как мы вошли. За работу, мастеры.
   Он повернулся и пошел. Род последовал за ним, быстро озираясь.
   Они были в большой каменной комнате, некогда украшенной деревянными панелями. Панели, по большей части, искрошились и упали. В комнате имелись только паутина, ржавая железная утварь и столы на козлах, ныне пораженные гнилью.
   — Тут когда-то была кухня, — прошептал Том. — Теперь они готовят на очаге в пивном зале. Никто не пользовался сим местом трижды двунадесять лет или даже больше.
   Род содрогнулся.
   — И что такой хороший мальчик, как ты, делает в таком месте?
   Большой Том фыркнул.
   — Нет, я серьезно, — сказал Род. — Можно же судить о боге, идеале, по людям, что поклоняются ему, Том.
   — Тихо! — огрызнулся Том.
   — Это правда, однако, не так ли? Советники все сволочи — мы это знаем, а Пересмешник и кореши его — дрянь. Ты единственный хороший человек в этой компании, почему ты…
   — Тихо! — прорычал Том, разворачиваясь так стремительно, что Род врезался в него. Род почувствовал, что огромная бедроподобная ручища сгребла его камзол прямо на горле, и ощутил пивной, чесночный запах Тома, когда тот толкнул свое лицо поближе к нему.
   — А что насчет королевы? — прошипел Том. — Что она говорит о своих богах?
   Он отпустил Рода с толчком, отбросившим его к стене, и, повернувшись, пошел прочь.
   Род собрал себя в единое целое и последовал за ним, но не раньше, чем уловил блеск глаз Туана, сузившихся и холодных от ненависти в луче фонарика.
   — Мы приближаемся к углу, — прошептал Том. — Прихлопни свет.
   Фонарик погас, спустя несколько минут Род почувствовал, что каменная стена под его рукой пропала. Он повернулся и заметил впереди слабое свечение в конце темного короткого коридора. Большой Том снова остановился.
   — Там снова угол, а за ним часовые. Идите осторожно, ребята.
   Он снова двинулся вперед, ступая очень осторожно, Род последовал за ним, ощущая у себя на шее горячее дыхание Туана.
   Когда они приблизились к углу, то первым делом услышали легкое похрапывание из нового коридора.
   Большой Том распластался у стены с легкой усмешкой. Род последовал его примеру и отпрянул назад с оханьем и конвульсивным содроганием.
   Большой Том хмуро посмотрел на него, сделав знак молчать. Род взглянул на стену и увидел прилепившуюся толстую белую кляксу некой субстанции. Она щекотнула ему шею, и он мог твердо сказать, что текстура ее была податливой, холодной и влажной на ощупь.
   Он посмотрел на эту непристойную кляксу и снова содрогнулся.
   — То лишь ведьмин мох, — прошептал ему на ухо Туан.
   — Ведьмин мох? — нахмурился Род.
   Туан недоверчиво уставился на него.
   — Ты чародей — и не знаешь про ведьмин мох?
   Род был спасен от ответа прекращением храпа за углом.
   Трио коллективно затаило дыхание и распласталось у стены. Род — заботливо избегая ведьминого мха. Том искоса прожег его взглядом.
   Мгновение тишины растянулось настолько, что стало скудным, как содержание речи конгрессмена.
   — Стой! — крикнул голос из-за угла.
   Их мускулы резко напряглись в спазме.
   — Куда ты идешь в такой час? — прорычал голос часового.
   Страх пополз по спине Рода.
   Часовому ответил квакающий гундосый голос.
   — Но я только ищу нужник.
   Троица испустила долгий молчаливый вздох облегчения.
   — Сэр, когда говоришь с солдатом!
   — Сэр, — угрюмо повторил гундосый голос.
   Часовой засмеялся, смягчившись.
   — А нужник находится неподалеку от женского коридора? Нет… я думаю, что нет. Ступай на свой тюфяк, мерзавец, твоя шлюха сегодня не для тебя!
   — Но я…
   — Нет! — отрезал часовой. — Ты знаешь правило, парень. Сперва спрашиваешь Пересмешника. — Голос его стал почти конфиденциальным. — Тут нет ничего особенного, парень. Он вовсе не будет давать тебе бумагу, гласящую, что ты можешь этим заняться, и устанавливающую точное время и место. Он насчет этого достаточно либерален.
   Гундосый голос откашлялся и сплюнул.
   — Брось, — проворчал часовой, — ты только спроси его.
   — Да, — фыркнул голос, — и спрашивай его снова каждую ночь, когда пожелаешь увидеться с ней! Черт, то было единственное в нашем мире, что доставалось задешево!
   Голос часового снова посуровел.
   — Слово Пересмешника — закон в доме сем, и моя дубина напомнит тебе об этом, если недостаточно моего слова!
   Возникла пауза, затем гневное отчаянное рычание, и ноги прошлепали прочь.
   Снова воцарилось молчание, через некоторое время часовой снова начал храпеть.
   Род взглянул на Туана. Лицо парня было мертвенно-бледным, губы сжались так плотно, что утратили цвет.
   — Я так понимаю, что ты ничего об этом не знал? — шепнул Род.
   — Да, — прошептал Туан. — Отстранив меня, они не теряли времени даром. Часовой в каждом коридоре, разрешение, прежде чем двое смогут разделить постель, это похуже лордов с юга!
   Том вскинул голову.
   — Нет! — прорычал он. — То лишь неудобство. То, что приобретается этим, вполне стоит такой цены.
   Род со своей стороны вполне согласился с Туаном. Полицейское государство, контроль за всеми гранями жизни — да, марксизм Пересмешника давал себя знать.
   — Какое приобретение стоит такой цены? — фыркнул Туан, чуть повышая голос.
   — Да ясное дело, — отвечал Том на минимальной громкости. — Больше пищи для всех, больше и лучше одежды, никаких бедных и голодных.
   — И все благодаря планированию семьи, — пробурчал Род, бросив озабоченный взгляд на угол.
   — И как сие может произойти? — спросил Туан, повышая голос еще на одно деление и игнорируя бешеные сигналы Рода. — Из письменного разрешения заниматься любовью? Я не вижу как!
   Губы Тома презрительно скривились, и он тоже зарычал громче.
   — Да, ты не видишь. Но Пересмешник видит!
   Туан уставился на него, затем челюсти его сжались, а рука потянулась к кинжалу.
   — Ты ставишь себя и своих выше вельможи, хам?
   — Э, господа, — прошептал Род.
   Большой Том напрягся, усмехаясь, глаза его насмешливо плясали.
   — Кровь, она всегда скажется, — заявил он во весь голос.
   Кинжал Туана выскочил из ножен, когда он прыгнул вперед.
   Том выхватил свой короткий меч.
   Род вскинул руки, уперевшись обоим в ключицы.
   — Господа! Господа! Владейте собой! Я понимаю, что вы оба испытываете очень сильные чувства по этому вопросу, но мой непременный долг напомнить вам, что часовой вполне способен навлечь гнев Дома на наши головы, пока дремлет, и не слишком крепко, за углом!
   — Это нестерпимо, Род Гэллоуглас!
   — Да, — хохотнул Большой Том. — Правду всегда трудно снести.
   Туан сделал выпад, стараясь заколоть Тома через голову Рода.
   Род толкнул парня в ключицу и быстро пригнулся, когда нож по дуге прошел над его головой.
   Том тихо рассмеялся.
   — Вот вам вельможа! Дураку видно, что не дотянуться! Он всегда будет зарываться, даже если будет знать, что должен потерпеть неудачу.
   Род искоса посмотрел на Тома.
   — Ты оговариваешься, Большой Том. — Это был почти комплимент.
   — Нет! — прошипел Том с горящими глазами. — Пытаться сделать невозможное — поступок дурака! Вельможи — дураки, и дороги в их утопии вымощены костями крестьян!
   Туан сглотнул.
   — И что еще они…
   — Молчать! — Род встряхнул их обоих. — Могу я убедить вас ради общего блага на минутку закрыть глаза на ваши разногласия во взглядах?
   Том выпрямился во весь свой рост и посмотрел сверху на Туана.
   — Маленький человечек, — промурлыкал он.
   Род выпустил Туана и повернулся к Большому Тому, схватив его за ворот обеими руками. Том усмехнулся и поднял могучий кулак.
   — Да, мастер?
   — Что есть утопия, прямо сейчас, Большой Том? — выдохнул Род.
   Усмешка Тома растаяла, превратившись в нахмуренность.
   — Да чтобы народ Грамария сам правил своей страной.
   — Правильно! — Род выпустил ворот Тома и потрепал его по щеке. — Умница! Ты получишь серебряную медаль этой недели. А что надо сначала сделать?
   — Убить советников и вельмож, — усмехнулся Том.
   — Очень хорошо! Золотую медаль мальчику! Ты еще удостоишься права произнести прощальную речь на выпускном вечере, Большой Том! А теперь, если ты действительно хочешь быть хорошим мальчиком, скажи учителю, что тебе надо сделать до этого?
   Том отрезвел.
   — Посадить Пересмешника.
   — Пятерка с плюсом! А что делать до этого?
   Большой Том, смутившись, сплел брови.
   — Что?
   — Молчать! — рыкнул ему в лицо Род театральным шепотом и развернулся к Туану. — Итак! Что мы предпримем насчет часового? — а про себя пробурчал: «Ш-ш! Может, мне следовало устроить здесь политическое собрание?»
   Туан упрямо выпятил подбородок.
   — Прежде, чем мы пойдем дальше, этот малый должен признать во мне лорда!
   Том набрал воздуха в легкие для нового взрыва.
   — Спокойно, мальчик! — поспешно сказал Род. — Высокое кровяное давление вредно для тебя! Туан Логайр прирожденный аристократ, Том?
   — Да, — неохотно согласился Том, — но это не…
   — Род Логайров — один из самых великих и знатных домов?
   — Да, но…
   — И твой отец и мать были крестьянами?
   — Да, но это не значит, что…
   — И у тебя нет абсолютно никакого желания родиться аристократом?
   — Никогда, — прошипел Том, пылая взором. — Пусть меня повесят на самой высокой виселице в Грамарие, если я когда-нибудь хотел этого!
   — И ты не хотел бы стать аристократом, если бы мог?
   — Мастер, — взмолился Большой Том, уязвленный до глубины души. — Ужель ты так мало уважаешь меня, что можешь подумать обо мне такое?
   — Нет, я верю тебе, Большой Том, — сказал Род, похлопав его по плечу. — Но надо было продемонстрировать это Туану.
   Он повернулся к юному вельможе.
   — Удовлетворен? Он знает свое место, не так ли?
   — Да. — Туан улыбнулся, словно любящий отец. — Дурак же я был, сомневаясь в этом.
   В глазах Тома появилось понимание, когда его челюсть отвисла. Его тяжелая рука сомкнулась на шее у Рода.
   — Ах ты, ком…
   Род протянул руку и сжал локоть Тома как раз на сухожилии.
   Том разжал руку, глаза его начали вылезать из орбит, рот разинулся в крике боли, которого он не смел испустить.
   — Итак, — проворно спросил Род, — как мы избавимся от этого часового?
   — Ах ты мерзавец! — выдохнул Том. — Ты скользкий клок речного ила! Ты приблудный демократов сын, ты…
   — Именно, — согласился Род.
   — Нет, только скажи мне, — выдохнул Туан в ухо Роду, — что ты с ним сделал? Ты всего лишь коснулся его и…
   — Э… колдовской трюк, — ответил Род, валя все на самое легкое, хотя и самое катастрофическое объяснение. Он поймал Туана за голову и дернул в одну кучу с головами своей и Тома. — Итак, как мы вырубим этого часового?
   — Есть только один способ, — прошептал Туан. — Разбудить его и сразиться с ним.
   — И дать ему поднять тревогу? — в ужасе уставился на него Том. — Нет, нет! Обойти его и ударить по затылку!
   — В этом, — мрачно сказал Туан, — нет чести!
   Том сплюнул.
   — План Большого Тома — о'кей, — сказал Род. — Если не считать того, что случится, если он проснется, пока мы подкрадываемся? И есть очень хороший шанс на такой оборот — тот сластолюбивый нищий показал нам это!
   Том пожал плечами.
   — Тогда быстро рвануть и надеяться на лучшее, если умрем, то умрем.
   — И королева умрет с нами, — проворчал Род. — Нехорошо.
   Том вытащил короткий меч и сбалансировал его на пальце.
   — Я поражу его в глотку этим клинком на полных пятидесяти шагах.
   Туан потрясенно уставился на него.
   — Одного из собственных людей, сударь!
   — Одного для блага дела, — пожал плечами Том. — Что же из того?
   Глаза Туана замерли.
   — Это хуже, чем заколоть его в спину! Мы должны дать ему возможность защититься!
   — О, да! — фыркнул Большой Том. — Возможность защититься и поднять своими криками весь Дом Хлодвига. Возможность…
   Род захлопнул обоим рты, радуясь, что он не привел трех человек, и прошептал Большому Тому:
   — Будь терпелив, а? Он же новичок в профессии командос!
   Том пришел в себя.
   Туан выпрямился с ледяным взглядом.
   Род приложил рот к уху Тома и прошептал:
   — Слушай, если бы ты не знал, что он аристократ, как бы ты судил о нем?
   — Храбрый человек и сильный боец, — признался Том. — Хотя глупый и молодой со слишком многими идеалами.
   Род погрозил ему пальцем.
   — Предубеждения, Большой Том! Дискриминация! Я думал, ты веришь в равенство.
   — Хорошо сказано, — неохотно проворчал Том. — Я стерплю его. Но еще одно из его благочестивых замечаний, и я…
   — Если мы будем проделывать эту работу быстро, у него не будет случая. А теперь у меня есть идея.
   — Тогда зачем спрашивать нас? — проворчал Большой Том.
   — Потому что идея не появилась у меня, пока вы не начали перебранку. Нам нужно ничто иное как компромиссное решение, верно? Туан не потерпит ножа в спину, или нож в спящего, или убийство верного слуги, который мог бы стать завтра хорошим пушечным мясом, верно?
   — Да, — согласился Туан.
   — А Большой Том не стерпит, чтобы он поднял тревогу, и я тоже, если уж на то пошло. Мы все хорошие бойцы, но нас только трое против Дома головорезов — это немножко перенапрягает оковы фантазии. Так вот, Том, если этот часовой выбежит вдруг из-за угла, ты легко оглушишь его?
   — Да! — ухмыльнулся Том.
   — Легко, я сказал, — напомнил Род. — Это удовлетворит честь, Туан?
   — Да, поскольку он будет к нам лицом.
   — Хорошо! Теперь если бы только мы могли заставить его погнаться сюда за мышью, мы бы все устроили.
   — Да, — согласился Туан, — но где же мышь, что сделает такое любезное одолжение?
   — Мастер может сделать ее, — проворчал Большой Том.
   — Сделать ее? — уставился на него Род. — Разумеется, будь у меня мастерская и…
   — Нет, нет! — улыбнулся Туан. — Я не знаю этих заклинаний, но у тебя есть ведьмин мох, и ты чародей! Чего тебе еще нужно?
   — Как? — сглотнул Род. — Ведьмы и колдуны делают существ из этой штуки?
   — Да, да! Разве ты не знаешь? Живых существ, маленьких существ, вроде мышей.
   Недостающая часть головоломки Грамария со щелчком встала на свое место в голове Рода.
   — Э, скажи-ка, как они проделывают этот фокус?
   — Да просто смотрят на комок этой штуки, и он становится тем, что они хотят.
   Род медленно кивнул головой.
   — Очень ловко. Оч-чень ловко. Единственный зазор в этом плане, что это не мой стиль колдовства.
   Туан сник.
   — Ты не обрабатываешь ведьмин мох? Тогда как же нам быть?.. Все же то крайне странно, что ты не знаешь об этом.
   — Отнюдь, — возразил Том. — Очень плохой отдел инструктажа.
   — А, заткнись, — пробурчал Род. — Есть другие способы достать мышь.
   Он сложил руки рупором у рта и тихо позвал:
   — Гвен! Эй, Гвен!
   Прямо перед его носом на ниточке упал паучок.
   — Е-твое! Не делай этого, девочка!
   — Насекомое! — прошептал Том и замахнулся, чтобы прихлопнуть его.
   Род ткнул его в солнечное сплетение.
   — Поосторожнее, Том. Раздавишь паука, и ждет тебя, знаешь ли, несчастье, а именно — я!
   Он подставил ладонь под паучка и очень нежно погладил его пальцем.
   — Ну, во всяком случае, ты выбрала не «черную вдову» ^[29]. Если подумать, ты самый хорошенький паучок, какого я когда-либо видел.
   Паучок запрыгал у него на ладони.
   — Слушай, милая, мне нужна мышь, чтобы привести сюда того часового. Ты справишься с этим?
   Паучок потерял четкость формы, растекся и превратился в мышь.
   Она спрыгнула с его ладони и шмыгнула к углу.
   — О, нет, не ты! — Род прыгнул и накрыл ее ладонью, а затем очень осторожно поднял. — Извини меня, милая, на тебя могут наступить, и если с тобой что-нибудь случится, я буду совершенно раздавлен.
   Он поцеловал ее в нос и услышал, как Том давится за его спиной от смеха. Мышка завертелась в экстазе.
   — Нет, — сказал Род, проводя пальцем по ее спине и ущипнув за хвост. — Ты должна сделать мне вместо этого другую из той кляксы ведьминого мха. Как по-твоему, ты сможешь справиться с этим, миленькая?
   Мышка кивнула, повернулась и пристально посмотрела на ведьмин мох.
   Клякса медленно сжалась, выпустила побег хвоста, вырастила на верхнем конце усики, изменила цвет на коричневый — и со стены сползла мышь.
   Том сглотнул и перекрестился.
   Род нахмурился.
   — А я думал, что ты атеист.
   — Не в такие минуты, мастер.
   Мышь из ведьминого мха шмыгнула за угол.
   Большой Том достал кинжал, держа его за лезвие, и поднял тяжелую рукоять, словно дубину.
   Храп за углом с кряканьем прекратился.
   — Ааа! Кусать меня, гадина ползучая!
   Табурет часового со стуком упал.
   Он дважды топнул, промахнувшись, затем ожидавшие услышали топот бегущего человека.
   Том напрягся.
   Мышка выскочила из-за угла.
   Часовой появился следом за ней, ругаясь, ноги его поскользнулись на повороте. Он поднял голову, увидел Тома и имел как раз достаточно времени, чтобы ужаснуться, прежде чем рукоять кинжала Тома угодила ему с громким стуком в основание черепа.
   Род испустил вздох облегчения.
   — Наконец-то.
   Часовой изящно свалился в поджидавшие его объятия Туана. Юный аристократ, усмехаясь, посмотрел на Рода.
   — Кто сражается бок о бок с чародеем, побеждает, — сказал он.
   — И все же это был весьма жалкий трюк, — упрямо заявил Род.
   Том содрогнулся и вытащил из сумки длинную черную нить.
   — Нет, она не удержит его, — запротестовал Туан.
   Единственным ответом Тома была ухмылка.
   — Леска? — поднял бровь Род.
   — Еще лучше, — ответил Том, опускаясь на колени и начиная пеленать часового. — Плетеный синтетический паучий шелк.
   — И всем этим мы обязаны тебе, — сказал Род, гладя мышку у себя на руке.
   Та завертела носом, а затем нырнула между пуговиц его камзола.
   Род придушил смешок, накрыв бугорок у себя на камзоле.
   — Эй, поосторожнее, щекотно же!
   Часовой между тем с кляпом во рту был аккуратно спеленут в ком Томом, и удерживался он на месте несколькими витками нитки.