Сташеф Кристофер. Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

   — Да! — Руки Логайра снова поднялись, он стоял, пригнувшись, с горящими глазами. — Из юдоли вывел вас я. Но кто дал вам ее при рождении? Кто давил вас от столетия к столетию, от отца к сыну, век за веком со времени наших самых отдаленных праотцов?
   Толпа неуверенно забормотала.
   — Крестьяне?
   — Нет!
   — Не солдаты ли?
   — Да! — зарычали они, снова оживляясь.
   — Кто командует солдатами?
   — Знать!
   Род содрогнулся от ненависти, вложенной ими в это слово.
   — Да, то была знать! — крикнул Туан, выбрасывая вперед кулак, и толпа завыла.
   Он дал попарить несколько минут шуму и гаму, а затем снова вскинул руки.
   Потом его руки опять упали на уровень пояса, он принял стойку.
   — Кто? — вопросил он, и барабан позади него зарокотал. — Кто единственный из всех высокородных принял вашу сторону? Кто дал вам пищу, когда вы желали ее, услышав нашу просьбу? Кто послал вам судей, чтобы дать вам правосудие вместо вельможного произвола?
   Его кулак взметнулся вверх, потянув за собой все тело.
   — Королева!
   — Королева! — словно эхо подхватили они.
   — Она закрывает уши перед вельможами, чтобы они могли слышать ваши крики!
   — Да!
   — Она лила слезы по вам!
   — Да!
   — И все же, — крикнул горбун, — она прогнала тебя, наш Туан Логайр!
   Туан кисло улыбнулся.
   — Прогнала? Или послала к вам? — Он вскинул руки вверх, и они заревели, словно лавина. — Именно королева отдала вам обратно ваше прирожденное право!
   — Да!
   — Вы мужи?
   — Да!
   — Вы будете драться?
   — Будем! Будем драться!
   — Вы будете драться с вельможами?
   — Да!
   — Вы будете драться за королеву?
   — Да!
   — Вы будете драться с вельможами за нашу королеву Катарину?
   — Да! Да, да, да!
   Тут шум толпы перекрыл все, люди прыгали и кричали, мужчины хватали женщин и кружили их.
   — Есть у вас оружие? — крикнул Туан.
   — Да! — взметнулись вверх, сверкая, тысячи кинжалов.
   — Разбирайте свои заплечные мешки, набивайте их сухарями! Выносите их из сего дома через южные ворота города! Королева даст вам пищу, даст вам шатры! Так бегите же все на юг по главному большаку до Бреденской равнины, чтобы дождаться там вельмож! Ступайте совершить это! — кричал он. — Вперед за королеву!
   — За королеву!
   Туан махнул рукой, барабан забил часто и громко.
   — Охотничий сигнал! — бросил Туан в сторону Рода.
   Род вскинул трубу к губам и начал быструю бурлящую бравурную мелодию.
   — Вперед! — заревел Туан.
   Люди рассеивались по своим комнатам, в арсенал и так далее. Через десять минут они разобрали вещмешки, посохи и ножи.
   — Сделано! — Туан спрыгнул с перил на пол балкона. — Через два дня они добегут до Бреденской равнины.
   Он ухмыльнулся, хлопнув Большого Тома по плечу.
   — Нам удалось, Том!
   Том заржал и облапил Туана в своих медвежьих объятиях.
   — Уфф! — выдохнул Туан, когда Том отпустил его. Он обернулся к Роду. — А ты, друг Гэллоуглас, сообщи королеве и проследи за тем, чтобы известие о сем дошло до солдат. Скажи ей прислать мясо, шатры и эль, и побыстрее. И запри этих лакеев, — он ткнул большим пальцем в сторону Пересмешника и его прихвостней, — поглубже в королевскую тюрьму. Прощай!
   И он прыжками поскакал вниз по лестнице.
   — Эй, минуточку, — крикнул, подбегая к перилам, Род. — Куда ты сейчас направляешься?
   — На Бреденскую равнину, — прокричал в ответ Туан, остановившись, чтобы обернуться. — Я должен охранять своих людей, иначе они обдерут всю местность хуже любого нашествия саранчи и перебьют друг друга в драке из-за наживы. Скажи Катарине о моей… — он замолк, по лицу его пробежала тень, — …преданности.
   Затем он исчез, ведя толпу людей, что хлынула из больших парадных дверей Дома, несясь впереди нее в диком головоломном плясе.
   Род и Том обменялись быстрыми взглядами, потом повернулись и побежали к лестнице на крышу.
   Они смотрели с крыши, как распевающая толпа вылилась из южных ворот города. Каким-то образом при помощи пения Туан добился, чтобы они двигались в приличном порядке, почти маршируя.
   — Ты думаешь, он нуждается в какой-то помощи? — пробормотал Род.
   Том откинул голову и расхохотался.
   — Это он-то, мастер? Нет, нет! Помощь скорее понадобится тем, кто выступит против него, при такой армии у него за спиной!
   — Но всего лишь один человек, Том! Возглавлять две тысячи людей, не вписавшихся в общество!
   — Неужели ты можешь в этом сомневаться, мастер, после того как ты видел его могущество? Или ты не видел?
   — О, я видел, — кивнул Род, все еще не веря своим глазам. — В этой стране куда больше колдовства, чем я думал, Большой Том… Да, я видел.
   — Разбуди королеву и попроси ее присоединиться к нам здесь, в ее палате для аудиенций! — отрывисто скомандовал Бром спешно разбуженной фрейлине. — Ступай!
   Он захлопнул дверь и повернулся к очагу, где сидел Род с осоловелым Тоби, грубо пробужденным после всего лишь часа сна. Ночная гулянка в Башне Ведьм сегодня немного затянулась. Он держал в руке кружку с горячим вином, и голова у него, видать, раскалывалась.
   — Разумеется, — пробормотал он заплетающимся языком, — мы желаем помочь королеве чем только можем, но какая от нас будет помощь в бою?
   — Предоставь это мне, — улыбнулся Род. — Я найду вам какое-нибудь занятие. Ты лишь приведи королевских магов на Бреденскую равнину к… э…
   — Через три дня от сего, — с улыбкой помог Бром. — Мы выступаем в поход на рассвете и будем в пути три дня.
   Тоби сонно кивнул.
   — Мы будем там, мастеры, а теперь, с вашего позволения…
   Он начал было подниматься, охнул и опустился опять в кресло, прижав руку к голове.
   — Полегче, парень. — Род, поддерживая, схватил его за локоть. — Первое похмелье?
   — О, нет! — покачал головой Тоби, моргая слезящимися глазами. — То лишь первый раз, когда я разбужен в то время, когда выпитое превратилось в похмелье. Если мастеры извинят меня…
   Воздух хлопнул по их барабанным перепонкам, когда он устремился заполнить то место, где только что был Тоби.
   — Э… да, — проговорил Род. Он покачал головой и посмотрел на Брома. — Тоже телепортируешь?
   — Теле… что? — нахмурился Бром.
   — Э… — Род на миг закрыл глаза, проклиная себя за оговорку. — Я так понял, что он просто отправился обратно в постель?
   — Да.
   — Он может исчезать здесь и появляться там?
   — Да, с быстротой мысли.
   Род кивнул.
   — Так я и думал, ну, это должно бы пригодиться.
   — Что ты хочешь велеть им делать, Род Гэллоуглас?
   — О, не знаю. — Род легкомысленно помахал кружкой. — Может быть, наколдовать перья в доспехи южан. Те просто умрут от смеха.
   — Ты даже не знаешь, что поручишь им, и все же ты приводишь их?
   — Да, я начинаю думать, что немного колдовства временами не помешает.
   — Да, — незаметно улыбнулся Бром. — Она уже дважды спасала тебе жизнь, не так ли?
   — Она? — развернулся кругом Род. — Кто? Кто она, а? О чем ты говоришь?
   — Да Гвендайлон! — Улыбку Брома поглотила злость.
   — Ах, да! Э… ты знаешь о ней? — осторожно поднял бровь Род, затем улыбнулся, расслабляясь. — Ну да, конечно, ты знаешь о ней. Я забыл, она ведь в очень хороших отношениях с эльфами.
   — Да, я знаю о ней. — Брови Брома сошлись на переносице. — Нет, ты только скажи мне, ты любишь ее?
   — Люблю ее? — уставился на него Род. — Какое тебе дело до этого, черт возьми?
   Бром нетерпеливо отмахнулся.
   — То моя забота, пусть она такой и останется. Ты любишь ее?
   — Я не допущу, чтобы она такой и осталась! — Род вытянулся с видом оскорбленной чести.
   — Я Князь Эльфов! — огрызнулся Бром. — Разве меня может не заботить самая могущественная ведьма в Грамарие?
   Род в шоке уставился на него.
   — Самая… что?
   Бром кисло улыбнулся.
   — Разве ты не знаешь? Да, Род Гэллоуглас. Девица, с коей ты боролся на сене, самая что ни на есть могущественная. Поэтому скажи мне: ты любишь ее?
   — Ну, э, я, э… я не знаю! — Род сел, обхватив голову руками. — Я хочу сказать, э, все это так неожиданно. Я, э…
   — Нет, нет! — нетерпеливо зарычал Бром. — Ты наверняка должен знать, любишь ли ты ее?
   — Ну, я имею в виду, э… ну нет, я не знаю! Я хочу сказать, ведь это предмет, насчет которого довольно трудно быть объективным, не так ли?
   — Ты не знаешь? — На лице Брома собрались грозовые тучи.
   — Нет, черт побери, не знаю!
   — Ах ты, дурак, рыгающий младенец, ты, насмешка над человеком! Ужель ты не знаешь собственного сердца?
   — Ну, э, там есть аортный желудочек и…
   — Как же тогда я узнаю, любишь ли ты ее? — прогремел Бром.
   — А я откуда знаю, черт возьми! — крикнул Род. — Спроси моего коня!
   Трепещущий паж просунул голову в дверь, затем так же трепеща вошел в палаты.
   — Милорды, Ее Величество королева!
   Бром с Родом повернулись кругом и поклонились.
   Катарина вошла в халате цвета королевского пурпура с распущенными бледными волосами вокруг головы. Она выглядела очень усталой и едва проснувшейся.
   — Ну, милорды, — резко сказала она, усаживаясь у очага, — какие великие новости заставили вас будить меня в столь ранний час?
   Род склонил голову в сторону пажа, мальчуган побледнел, поклонился и вышел.
   — Дом Хлодвига поднялся, взялся за оружие и выступил, — проинформировал ее Род.
   Она уставилась на него, раздвинув губы.
   — Они выплеснулись из южных ворот этой ночью и побежали к Бреденской равнине.
   Глаза Катарины закрылись, она со вздохом погрузилась в кресло.
   — Хвала небесам!
   — И Туану Логайру, — проворчал Род.
   Глаза ее открылись, пристально глянув на него.
   — Да, и Туану Логайру, — неохотно добавила она.
   Род отвернулся, проводя рукой по каминной полке.
   — Вам надо послать еды и эля, чтобы они не ободрали по дороге всю страну. И нужно отправить вперед верхового курьера, чтобы тот приказал солдатам пропустить их.
   — Да, — нехотя согласилась она, — разумеется.
   Ее взгляд блуждал по огню.
   — И все же странно, что они, те, кто всегда поднимал шум, отвергая меня, теперь будут сражаться на моей стороне, — произнесла она словно про себя.
   Род посмотрел на нее с натянутой иронической улыбкой.
   — Туан… — прошептала она.
   Бром прочистил горло и потопал вперед, сцепив руки за спиной.
   — И этой же самой ночью я говорил с Королем Эльфов, — проворчал он, — все его легионы — наши.
   Она снова стала прежней собой, кисло улыбаясь.
   — Легионы эльфов, Бром О'Берин?
   — О, не надо их недооценивать. — Род вспомнил затрещину по черепу и плененного вервольфа и потер затылок. — И венчая все это — у нас есть ваш личный ковен ведьм и колдунов.
   — …и самая могущественная ведьма во всем Грамарие, — вставил Бром О'Берин.
   — Э, да, и она, — согласился Род, насадив Брома на шампур своего взгляда. — Все как один готовые и полные рвения послужить единственной правительнице в истории, защищающей ведьм и колдунов.
   Глаза Катарины медленно расширились, пока она слушала, теперь ее взгляд был направлен куда-то вдаль и блуждал по огню.
   — Мы победим, — прошептала она. — Мы победим!
   — Ну, э, при всем должном уважении к Вашему Величеству, э, может быть, правильнее будет сказать, что у нас равные шансы.
   Бреденская равнина была дельтой, открытой с юга, но закрытой с севера слиянием двух рек. Вдоль обеих рек тянулись, ограничивая поле, густые заросли деревьев. Само поле поросло высокой травой и лавандой.
   Не то, чтобы они могли особенно разглядеть его, думал Род, сидя на корточках у лагерного костра. Поле покрывала густая промозглая туманная дымка, во всяком случае Род, видевший кое-что из цивилизованного смога, назвал бы ее дымкой, Туан же, потирая руки над костром напротив Рода, покачал головой и проворчал:
   — Самый густой и немилосердный туман, мистер Гэллоуглас! Он тяжко ляжет на дух войска!
   Род вскинул голову и прислушался к звукам буйного пира, плывущим через поле от пикетов нищих. Ведьмы и колдуны тоже в нем участвовали. Сегодня гулянка началась в полдень — из уважения к погоде.
   Он пожал плечами и усмехнулся.
   — Ну, пусть тебя это не тревожит, Туан. Яснови… э, ведьмы говорят, что завтра будет прекрасный солнечный день.
   — И хвала святому Георгу, до той поры не придется сражаться, — и Туан, дрожа, закутался в плащ.
   Самые последние донесения от миниатюрных шпионов Брома, которых Род немедленно окрестил Гоблинский Ассоциированный разведкорпус, гласили, что южные войска были всего лишь в полудне пути. Катарина прибыла с Бромом и своей армией предыдущим вечером, а нищие отдыхали уже целый день. Фактически, они настолько рвались в бой, что Туану было трудновато удерживать их в узде, они все были за то, чтобы идти на юг и атаковать знать с ходу.
   — И все же, — потянул себя за губу Род, — я не понимаю, почему нам надо ждать утра, чтобы дать сражение. Мы могли бы устроить им засаду сегодня ночью, когда они доволокут свои войска.
   — Нападать ночью! — ахнул шокированный Туан.
   Род пожал плечами.
   — Разумеется, почему бы и нет? Они будут уставшими от дневного марша и не будут знать, где мы. У нас будет больше шансов на победу.
   — Да, и ты имел бы больше шансов убить человека, если бы ударил его ногой в голову, пока тот повержен наземь!
   Род вздохнул и удержался от рассказа, что он однажды так и поступил, когда тот человек был одним из пяти великолепно обученных убийц, устроивших ему засаду. Фактически, он дрался куда как более нечестно с куда меньшим оправданием, но здесь, кажется, было не вполне подходящее место для рассказа об этом.
   Он лишь сказал:
   — Я думал, смысл сражения в том, чтобы победить.
   — Да, — согласился Туан, пристально глядя сквозь туман на южный конец луга. — Но не такими отвратительными средствами. Кто ж будет верен королеве, сохраняющей свою власть таким образом?
   И в этом-то, признался Род, и заключалась суть дела. Престиж в этом мире был всем, а честь служила краеугольным камнем престижа.
   — Ну, — выдохнул он, — тебе виднее, ты спец.
   — Спец? — нахмурился Туан. — Я не обладаю умением приготовлять специи и исцелять.
   — Да, но ты великий практический психолог. Поэтому когда дело доходит до управления людьми, я буду следовать за тобой.
   Туан печально улыбнулся, качая головой.
   — Друг Род, у меня нет никакого умения управлять.
   Род позволил себе скептический взгляд.
   — Ну, может быть, и нет, но ты чертовски хороший вождь.
   — Эгей, — прогремел голос.
   Род обернулся и усмехнулся при виде вырисовывающейся в тумане огромной фигуры.
   — Все там довольны?
   Большой Том пробил себе дорогу сквозь туман и улыбнулся.
   — Вполне довольны, мастер. Никогда в своей жизни они не пили столь вкусного вина и столь много не ели.
   — Хмм, — потянул себя за губу Род. — Лучше на время укатить вино. Нам нежелательно, чтобы они были пьяны столь незадолго до боя.
   — Нет, — поправил Туан, почти автоматически, как заметил Род. — Пусть они пьют сколько влезет, это пораньше уложит их спать. Потом подыми их рано утром и дай каждому по кружке-другой — вот тогда они будут сражаться, как сами демоны.
   Род был вынужден признать, что это правда. Они не требовали от нищих дисциплины, а просто хотели, чтобы те вышли и победили врага.
   Ночь пронизали точки сторожевых костров, смягченных поднимающимся туманом.
   На юге, где вельможи и советники подводили свою армию, возникли другие точки света.
   На северном лугу, там, где нищие находились в последней стадии радостного исполнения приказа напиться как можно скорее, раздавался женский смех, крики и грохот музыки.
   На склоне холма над рекой, где Катарина и ее регулярная армия шли спать трезвыми, было строгое неодобрительное молчание и мягкий свет ламп в шатрах.
   Но в самом большом шатре, у Катарины, обстановка была какой угодно, только не спокойной.
   — А я говорю нет, нет и еще раз нет! — восклицала она гневно, расхаживая по шатру.
   Она повернулась, резко хлопнув в ладоши.
   — Я не желаю больше слушать ваших доводов! Кончено, кончено, ибо я поскачу завтра во главе своих армий! Я не потерплю никаких дальнейших советов!
   Род и Бром обменялись взглядами.
   Лицо Туана было свекольно-красным от гнева, подавленности и беспокойства.
   — Ступайте, — резко приказала Катарина и повернулась к ним спиной.
   Трое неохотно поклонились и гуськом вышли из шатра.
   — Коль она что решит, то все, — пробурчал Бром. — Нам троим тогда придется охранять ее и предоставить план битвы сэру Мэрису.
   — Это верная дорога к поражению, — проворчал Род. — Его способ управлять боем столь же отстал от жизни, как и фаланга.
   Бром вздохнул и протер глаза.
   — Но как я сказал, я погибну вместе с ней. И все же, может, мы останемся в живых, поскольку у меня есть небольшой план.
   Он утопал в темноту прежде, чем они успели расспросить его, из чего Род сделал вывод, что его «план» ограничивался поднятием духа у Туана и Рода путем намеков, что есть еще надежда.
   — Мы погибнем, защищая ее, — прошептал Туан с искаженным и бледным лицом. — И все же когда мы падем, она тоже погибнет, а это мне ненавистно.
   Он беспомощно развел руками.
   — Но что я могу сделать?
   — Ну… — Род поджал губы и посмотрел через плечо на освещенный шатер. — Я знаю одно верное средство гарантировать, что она никуда завтра не поскачет…
   — Скажи же тогда! — Лицо Туана вспыхнуло лихорадочным нетерпением.
   — Гарантировав, что она не сможет завтра сидеть.
   Туан уставился на него. Его лицо медленно залила краска, затем кровь отхлынула, оставив губы бледными и дрожащими.
   — Что ты имеешь в виду? — Голос его был глухим и угрожающим. Он поднял стиснутый дрожащий кулак.
   Род, нахмурясь, посмотрел на него.
   — Да ясно же, отшлепав ее. Надавав ей так сильно, чтобы ей пришлось стоять до следующего воскресенья. Как же еще этого добиться?
   Кулак Туана медленно опустился, краска изобильно вернулась на его лицо.
   — О, — произнес он и отвернулся. — То правда. То вполне справилось бы с сим.
   — Именно так, или же дать ей погибнуть.
   Туан кивнул, к нему возвращалась жизнь. Он повернулся к шатру королевы, помолчал с минуту, затем расправил плечи.
   — Тогда я сделаю это. Прости меня, друг Гэллоуглас, ибо на минуту я подумал, что ты имел в виду… нечто иное.
   Он сделал глубокий вдох и быстро зашагал к шатру.
   Он остановился у входа, кивнул часовым, снова расправил плечи и промаршировал в шатер.
   Род улыбнулся, позабавленный.
   — Я-то думал, что это у меня на уме неприличные мысли!
   Он тихо засмеялся и повернулся к костру ведьм и колдунов, размышляя, что годы, проведенные Туаном в Доме Хлодвига, научили его многому в жизни.
   Из темноты материализовалась Гвендайлон. Она застенчиво улыбнулась.
   — Что забавляет милорда?
   Род ухмыльнулся, поднял ее на руки для поцелуя, длительного и теплого.
   — Милорд! — мило покраснела она, приглаживая растрепавшиеся волосы.
   Ночной бриз донес до них внезапные звуки шлепков, сопровождавшихся визгом и воплями.
   Часовые у шатра вскинулись, затем метнулись к шатру. Один хотел уже было откинуть полог, но второй схватил его за руку и крикнул:
   — Вашему Величеству потребна помощь?
   — Не входить, — провизжал полный муки голос. — Под страхом смерти не входить!
   Караульные обменялись озадаченными взглядами, затем пожали плечами и вернулись на свои места, хотя и не без нескольких нервозных взглядов через плечо.
   Визги сделались более приглушенными, потом перешли в рыдания. Звуки шлепков прекратились.
   Затем стало тихо.
   Род посмотрел на Гвен.
   — Чему ты улыбаешься?
   Она глянула на него уголком глаза.
   — Я говорила тебе, милорд, что могу слышать все мысли, кроме твоих.
   — Вот как?
   — Да. А в этот миг в том шатре самые хорошие мысли.
   Огни в шатре погасли.
   Гвендайлон хихикнула и отвернулась.
   — Идем, милорд. Было бы неподобающим слушать дальше. Идем. Этой ночью ты должен лечь пораньше.
   — Проснись, Род Гэллоуглас!
   Что-то трясло его за плечо.
   Род заворчал и с трудом открыл глаза.
   — Что, черт возьми, ты, по-твоему…
   Он остановился, когда увидел выражение лица Брома.
   — Да, — пробурчал Бром. — А теперь облачайся и идем со мной.
   — Я не сплю голым в ночь перед боем, — проворчал Род и поднялся очень осторожно, чтобы не потревожить Гвендайлон.
   Его лицо на миг смягчилось, когда он посмотрел на нее. Он коснулся губами ее щеки. Она пошевелилась, забормотала во сне и перевернулась.
   Затем он поднялся, и лицо его посуровело.
   Бром уже шагал прочь сквозь холодный предрассветный туман, становившийся все более редким.
   — Ладно, что случилось? — проворчал Род, догнав Брома.
   — Нет, помолчи! — отрезал Бром и хранил молчание, пока они не поднялись по склону далеко над шатрами.
   Затем он рывком повернулся к Роду и резко бросил:
   — А теперь скажи мне! Ты любишь ее?
   Лицо Рода опустело.
   — Ты разбудил меня только для того, чтобы спросить об этом?
   — Это достаточно важно для меня, — огрызнулся Бром. — Ты любишь ее?
   Род сложил руки на груди, оперевшись на одну ногу и слегка выставив другую.
   — А какое тебе все-таки дело до этого, черт возьми? Какое ты имеешь право знать мою душу?
   Бром отвел взгляд, лицо его искажалось эмоциями, и когда он заговорил, казалось, что слова из него вытягивали клещами.
   — Она моя дочь, Род Гэллоуглас.
   Он взглянул на ошеломленное лицо Рода, и в глазах его появился сардонический блеск.
   — Да. Ты едва ли можешь поверить этому, не так ли?
   Он отвернулся, глядя на долину, голос его смягчился от воспоминаний и дум.
   — Она была всего лишь служанкой в королевских покоях, Род Гэллоуглас — и все же я любил ее. Она была маленькая, едва ли в половину роста иной женщины, и все же на голову выше меня. И смертная, чересчур смертная.
   И она была прекрасной, ах, какой прекрасной. И хотя это может показаться странным, сильно желанной мужами двора. И все-таки, — голос Брома принял тон удивления и благоговения, — она любила меня. Одна она из всех живших женщин, эльфов и смертных, видела во мне не карлика, эльфа или князя, но только мужчину.
   И желала меня…
   И любила меня…
   Он оборвал себя и с удивлением покачал головой.
   Он вздохнул.
   — Я любил ее, Род Гэллоуглас, я любил одну только ее и зачал ей ребенка.
   Лицо его потемнело, он сцепил руки за спиной и уставился в землю.
   — Когда она оказалась в тягости — время ее быстро близилось, скоро ее разнесло бы так, что узнали бы все и затравили бы ее жестокими шутками, хотя мы были обвенчаны, — я отправил ее в дикий лес к моему народу, и там-то с помощью повивальных бабок в лице эльфов и лепреконов ^[30]она родила прекрасное, смеющееся, частично эльфовское дитя.
   Глаза его увлажнились, он поднял голову, глядя сквозь Рода.
   — Она умерла. Когда ее дочери исполнилось всего два года, она умерла от простуды. И мы похоронили ее там, под деревом в лесу, и каждый год я прихожу туда…
   Глаза его снова сфокусировались на Роде.
   — Но у меня все же осталось дитя. — Он беспокойно отвернулся. — И все же, что мне следовало сделать? Вырастить ее рядом со мной и позволить ей знать, что ее отец исковерканное существо и мишень скверных шуток? Вырастить ее стыдящейся меня? Поэтому она выросла в лесу, зная могилу своей матери и эльфов, но никогда — отца.
   Род начал было протестовать, но Бром взмахом руки велел ему молчать.
   — Молчи! Так было лучше!
   Он медленно повернулся со смертью в глазах.
   — И по-прежнему лучше. Если она когда-нибудь узнает об этом от тебя, Род Гэллоуглас, я с корнем вырву твой язык и обкорнаю тебе уши.
   С каменным лицом Род изучил его и не нашел никаких слов в ответ.
   — И поэтому скажи мне сейчас. — Бром уперся кулаками в бедра и задрал подбородок. — Ибо знай сие: полусмертный я и посему могу быть убит, и может статься, что сегодня я умру.
   Голос его притих.
   — Так скажи же мне, скажи бедному обеспокоенному отцу, ты любишь мое дитя?
   — Да, — тихо произнес Род. — Так значит, я не случайно повстречал ее, отправившись на юг?
   Бром кисло улыбнулся.
   — Конечно, нет. Ужель ты мог когда-нибудь думать иначе?
   Восток краснел, смущенный рассветом, а туман уже расходился, когда Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.
   Но Туан оказался там раньше и, переходя от одного к другому, тряс их, пробуждая. С ним шел солдат, ставивший у каждого тюфяка кружку с горячим вином.
   Туан поднял голову, увидел Рода и направился к нему с распростертыми объятиями и улыбкой в ярд шириной.
   Он хлопнул Рода по спине и стиснул ему руку в костедробильном рукопожатии. В глазах его стояло глубокое, почти наркотически-спокойное удовлетворение.
   — Прими мою благодарность, друг Род! — просто сказал он. — Ты желаешь мою жизнь? Можешь забрать ее! В таком я долгу перед тобой.
   Род лукаво улыбнулся.
   — Так значит, ты решил обрести двойную гарантию, верно? Ну, все к лучшему.
   Туан, кажется, отлично управлялся в лагере нищих, поэтому Род направил стопы Векса к рядам колдунов и ведьм.
   Тут все было в полном порядке: стояли наготове корзины с веревками и упряжью, и переходил из рук в руки утренний отвар. Это был мощный напиток — что-то вроде чифиря с примесью бренди — и служил он во многом той же цели — как стимулятор для доведения до максимума силы ведьм и колдунов.
   В этом лагере под ногами всюду шныряли эльфы, которые распространяли амулеты, отвращающие магию, среди всех, кто в них нуждался. Ведьмы не ведьмы, чародеи не чародеи, утверждал Крошечный Народ, никогда не вредно иметь полную уверенность. Амулеты не повредят, а могут и…