Сташеф Кристофер. Напарник чародея

   Дар с улыбкой посмотрел на него.
   — Ты действительно не возражаешь, если я к вам присоединюсь, Омар?
   — Отлично, отлично! Пошли! — и Мсимангу потащил его в бар.
   Дар сел за столик с полудюжиной солидных граждан. Он заметил, что к ним присоединились Малхерн и Болвил, и поразился тому, что люди, которые, только что соперничали и кричали друг на друга, через пять минут спокойно сидят и разговаривают. Все, по-видимому, понимают, что дело есть дело, но дружба все-таки важней.
   Гораздо важнее — здесь, где сморщенное от расстояния солнце светит с вечно черного неба, а твоя жизнь зависит от соседей. Они не могут себе позволить враждовать на Максиме: у них есть постоянный общий враг — вездесущая пустота. И эта совместная выпивка — не просто праздник, это провозглашение извинения и прощения, залечиванье ран и невысказанное обещание взаимной поддержки.
   Дар почувствовал гордость оттого, что его включили в этот круг, что он стал частью целого. С самого начала его приглашали на все собрания. Жители Максимы нуждались друг в друге и охотно принимали новичков. Дар подумал, будут ли они такими же гостеприимными и открытыми через сто лет, когда колония получит прочное основание и добьется процветания.
   — Мы будем разрастаться вширь и вглубь, — говорил между тем Болвил — рыжеволосый человек средних лет, с мясистым лицом. Выглядел он полным, но на самом деле был не толст. — Мы уже растем.
   Нейлс Уолтхем кивнул.
   — У нас у всех большие семьи.
   — Отчасти именно поэтому мы здесь, — Мсимангу начал новый кувшин. — Чтобы иметь место для больших семей.
   Дэвид Малхерн, светлокожий и рыжеволосый, но уже поседевший, кивнул.
   — На Земле все ограничено: еда, земля, дома — все. Ограничено и невероятно дорого.
   — Я бы не сказал, что и здесь все так уж дешево, — возразил Джори Кимиш. Он был почти так же молод, как и Дар, и совсем недавно явился с Земли. — В ваши дома вложено много времени и сил. Они не могут стоить дешево.
   — Конечно, не могут, — ответил Мсимангу. — Но если подсчитать стоимость наших домов, молодой человек, то увидишь, что такие же на Земле стоили бы гораздо дороже.
   — Конечно, — согласился Болвил, — но ведь Максима — не лучшее место для дома.
   — А что в нем плохого? — повернулся к нему Мсимангу. — Здесь ты получаешь столько земли, сколько можешь огородить.
   — Да, но на ней ничего не растет, — заметил Малхерн. — Но не могу пожаловаться на соседей. Нигде не находил я соседей, с такими же настроениями и привычками.
   — Я тоже, — подтвердил Мсимангу. — Более подходящего общества и просить невозможно.
   — Когда мы его создадим, — заметил Дар. — Конечно, такого события стоит подождать.
   — Ну, недостатка в желающих присоединиться к нам не будет, — бросил Малхерн.
   Болвил добавил с понимающей улыбкой.
   — Где лучше создавать репутацию для своего производства? Прошло всего пятьдесят лет, и наши компьютеры считаются лучшими во всем земном пространстве!
   — Конечно, помогло и то, что земное пространство сильно ограничено политикой правительства, — сказал Дар.
   — Только официально, молодой д'Арманд. Никто не мешает нам торговать с планетами КЛОПП. Нет, наши роботы известны повсюду, где человек пользуется автоматами.
   — Естественно, и именно из-за этой репутации я и прилетел сюда, — заявил Джори Кимиш, — хотя и представляю компанию из одного человека. Но почему компьютеры Максимы лучше всех? Я скорее решил бы, что они лучше делаются на Земле.
   — Все комплектующие — да, кроме мозга, — ответил Болвил. — Видишь ли, лучшие программисты видели приближающееся падение ДДТ и поэтому с самого начала ушли сюда. Некоторые, уступающие им по уму, оставались до начала гражданской войны, потом тоже сбежали сюда, чтобы их не расстреляли штурмовики или лоялисты. Наконец, менее умные подождали, пока КЛОПП захватит планету, но потом сбежали до того, как запретили любую эмиграцию.
   Мсимангу кивнул.
   — Первые, вторые, третьи — в любом случае к нам явились лучшие из лучших.
   — Но не все, — предостерег от поспешных выводов Малхерн. — На Земле еще остались специалисты, они не все на Максиме.
   — Верно, — согласился Мсимангу, — хотя депортация приводит к тому, что их там становится все меньше и меньше. И они продолжают прибывать сюда.
   Дар удивленно смотрел на него.
   — Ты хочешь сказать, что КЛОПП сознательно избавляется от лучших умов?
   — Только тех, кто способен причинить неприятности, молодой д'Арманд. Это означает только половину умных.
   — А другая половина?
   — Они срабатываются с правительством, присоединяются к партии лордес и начинают долгий затяжной подъем, — заверил его Болвил.
   Дар нахмурился.
   — Значит, они не могут сконструировать приличного робота?
   — Приличного — да. Если они делают слишком хороших роботов, это опасно для них самих: роботы могут отнять у них работу. Нет, умный молодой человек на Земле постарается скрыть свои способности.
   Дар содрогнулся.
   — Неудивительно, что они прилетают на Максиму! Кто иначе согласился бы работать в такой обстановке?
   — Уж точно не я, — заверил его Кимиш, — поэтому я постарался причинить достаточно неприятностей, чтобы меня депортировали, но недостаточно, чтобы им не было все равно, куда именно, — он со вздохом откинулся на спинку стула. — Можете ли вы понять, как опьяняюще действует здесь дух свободы? Соседи бросают вам вызов, и вы пытаетесь придумать нечто такое, что никому еще не приходило в голову. Если вы не находите ничего нового, вам становится стыдно!
   — Точно, — у Дара самого осталось несколько неприятных воспоминаний о КЛОППе на Земле. — Ощущение развязанных рук делает переносимыми каждодневный труд и одиночество.
   Он уловил сочувственные взгляды, которые соседи постарались скрыть, — их жены всегда оставались рядом с ними.
   Потребовалась немедленная смена темы, и ее подсказал Болвил:
   — Я думаю, именно поэтому КЛОПП оставляет нас в покое и не пытается навязать свои законы.
   Кимиш поморщился.
   — Я думал об этом. Одна эскадра истребителей, и мы все очутимся в царстве повального психического рабства.
   — Но мы им нужны, очень нужны, — успокоил его Мсимангу. — Кто-то ведь должен вдали от Земли создавать лучшие компьютеры, чтобы их машины работали, если они хотят предоставить населению досуг, как обещали перед печальной памяти референдумом. А на других планетах они не смеют разрешать новации: это может заставить население задуматься, начать сомневаться в правильности выбора своих представителей в Ассамблее.
   Все за столом хором согласились, мужчины кивали, и Дар кивнул вместе со всеми, хотя в глубине души он считал, что Максима просто слишком мала, чтобы КЛОПП побеспокоился раздавить ее. Рассуждая здраво, следует понимать, что астероид погибнет, как только перестанут покупать его продукцию. Следовательно, правительство Земли может уничтожить его в любое время, как только пожелает. И если чиновники КЛОППа могут уничтожить жителей Максимы, разумеется, уж контролировать колонию они могут настолько, насколько захотят. Вернее, они так считают.
   Но, конечно, заправилы КЛОППа ошибаются. Они могут уничтожить Максиму, могут завоевать ее, но если они ее не завоюют, то не смогут ее контролировать. И пока они оставляют Максиму в покое, жители астероида вольны делать, что захотят.
   Но Максима не собиралась извещать об этом КЛОПП. Само собой, было бы забавно предоставить чиновникам Земли список всех деяний жителей астероида, особенно таких, которые запрещены на Земле, но это было бы глупо. Бюрократ значителен тем количеством власти, которым обладает. Логичным ответом КЛОППа на одно только заявление о независимости астероида была бы высадка десанта космической пехоты.
   Так что заявлять о своей независимости было бы глупо. Земле же следовало бы ответить списком удовольствий, которые могут позволить себе земляне и не могут жители Максимы, в основном, гедонистических развлечений. И тогда начали бы проявлять недовольство молодые обитатели астероида.
   А может, и нет. Большинство соседей Дара — люди не от мира сего, что включает в себя, разумеется, создание состояний и строительство грандиозных дворцов.
   А дворцы у максимян действительно были грандиозные.
   — Я пролетал мимо твоего поместья, молодой д'Арманд, — нашептывал на ухо Дару Мсимангу. — И видел твой дом. Признаюсь, в прошлом году я считал его верхом уродства, но сейчас у него начинают появляться формы. Когда ты его закончишь, он будет прекрасен.
   — Спасибо, — ответил Дар, откровенно польщенный этим замечанием. Настолько польщенный, что забыл упомянуть, кто спроектировал дом.

* * *

   Фабрика работала нормально.
   Дар прошел по одному проходу между машинами, по другому, чувствуя себя совершенно ненужным. Больше он не может даже выбрасывать мусор: когда Лона оставила Фесса дома, Дар передал ему это благородное дело избавления от ненужного. Ведь не мог же он позволить, чтобы бедный робот скучал без занятия.
   Трудно было поверить, что фабричные киберы того же происхождения, что и Фесс. Технически все они представляли собой роботов, хотя ни один по способностям даже не приближался к такой модели общего назначения, как Фесс. Они управлялись гораздо более слабыми компьютерами, специализированными для выполнения очень ограниченного набора операций. Дар вообще не решался называть их роботами: на самом деле это были просто автоматизированные инструменты. Считается, что роботы — это искусственные люди, но фабричные киберы даже в малой степени не могли подражать мыслям человека.
   И они определенно не походили на человека. Первый представлял собой всего лишь набор роликов, которые медленно, по миллиметру за раз, поворачивают кристалл, потом опускают его в полусферу, заполненную золотыми контактами. Через эти контакты центральный компьютер проверяет каждую цепь в кристалле, замеряет электропроводность, сопротивление, соотношение входящей и исходящей энергии и множество других электронных характеристик. Через пятнадцать минут ролики переносят кристалл на транспортер с мягкой лентой, который перемещает его к рабочему месту следующего робота — или в корзину для отходов, если кристалл не выдержал испытание.
   Следующий робот почти такой же, только он присоединяет микроскопические нити к каждому контакту.
   Далее возвышается робот, напоминающий спрута с пятнадцатью щупальцами, отходящими от центрального шара, в котором спрятан компьютер. Этот робот соединяет пятнадцать кристаллов в единую сферу, связывает их микроскопическими нитями и погружает в химическую ванну. Через два часа на нитях оседает достаточно кремния, робот вытягивает щупальца и начинает собирать новый мозг, а первый еще целую неделю лежит в ванне, медленно вырастая в единый гигантский кристалл.
   Тем временем еще один робот — простой станок, который берет, складывает и удерживает металл и пластик, пока стальная рука сваривает соединения, — собирал корпус компьютера. Затем наступала очередь сборочного конвейера — последнего робота, который брал законченный гигантский кристалл из ванны, закреплял его внутри корпуса и соединял контактами с механическими приспособлениями, которые в сущности и будут исполнять все работы.
   И все это гораздо быстрее, чем мог бы сделать Дар. И гораздо лучше. И большинство работ настолько миниатюрны, что человек вообще не увидел бы деталей.
   Дар осмотрел рабочее пространство, чувствуя себя совершенно ненужным.
   — Тебе следовало бы самому проверить, закончена ли сборка робота, Дар.
   — Да, знаю, но я уже проверил сегодня двух из них, и у меня достаточно времени, чтобы проверить остальные.
   — Тем не менее это следует сделать, иначе у вас к концу недели накопится больше десяти непроверенных роботов.
   — Знаю, знаю, но в этом мало смысла. Ты сам знаешь, что они будут прекрасно работать.
   — Нет, Дар. Правда, отдельные цепи кристаллов в порядке, законченный компьютер тоже должен быть исправен...
   — Конечно, потому что центральный компьютер проверяет его на каждой стадии сборки. В каждом станке его контакты, в каждой руке, и они позволяют контролировать качество продукции в процессе работы.
   — Но возможно и механическое повреждение, Дар.
   — Естественно. На прошлой неделе я нашел прокол во всасывающей воронке, а еще неделю назад шум в вентиляторе. Но никакого брака в компьютере, разумеется.
   Он смотрел на процесс сборки, недовольно качая головой.
   — Что тебе не нравится, Дар?
   — Что? О! Я все время забываю, что ты запрограммирован и на жесты. Ничего, Фесс. Ничего не должно не нравиться. Мы делаем отличных домашних роботов, но черт возьми! Мы только и делаем, что домашних роботов!
   — Конечно, Дар, но как ты сам сказал, мы делаем их очень хорошо. И вы всегда умудряетесь предложить торговле автомат, который производит больше операций, чем конечный продукт наших конкурентов.
   — Ну, это правда. Мы начали с маленькой канистры, которая умела смахивать пыль и давать несколько простых ответов типа «Да, мэм», «Нет, сэр», «Доброе утро» и «Прошу подвинуться»...
   — Это могли делать и роботы других компаний, не так ли?
   — Так, но мы научили наших мыть полы и натирать мебель.
   — Потом вы добавили способность убирать со стола, нагружать посуду в посудомойку — одно за другим, и всегда опережали конкурентов.
   — Да, потому что они ждут, пока мы что-нибудь придумаем, покупают один из наших роботов и копируют его новые способности — но всегда на шесть месяцев позже, и мы за это время успеваем продать еще на одну сотню тысяч. Кстати, это напомнило мне, что нужно закончить программу подачи завтрака, иначе не успеем.
   — Я не стал бы беспокоиться из-за этого, Дар. Вы сможете добавить еще множество способностей, прежде чем создадите совершенного домашнего робота.
   — Что ты имеешь в виду? — Дар нахмурился.
   — Ваши роботы пока не умеют починить одежду или разжечь огонь. Или погасить...
   — Ха! Верно! И они не моют окна, — но Дар задумчиво смотрел в пространство. — Посмотрим, как...
   — Вы найдете способ научить их, — заверил его Фесс.
   — Да-да. Есть и другие усовершенствования, которые мне очень хочется ввести.
   — Какие?
   — Ну, во-первых, они могут быть меньше размером.
   — Не знаю, Дар, все-таки, вероятно, существует нижний предел размера для выполнения механических работ.
   — О, не сами роботы, Фесс, они у нас уже достигли предела. Сделай их еще немного меньше, и хозяин будет наступать на них. Нет, я имею в виду компьютеры. Они все еще больше моего кулака.
   — Не вижу, как они могут быть меньше, Дар. Вы уже работаете с минимальной по размерам кристаллической решеткой, которая может нести нужное количество электрических потенциалов.
   — Ты так думаешь? — Дар заговорил резче. — У кристалла есть определенная форма, Фесс, потому что форма есть и у молекулы. Почему бы разнице в электрических потенциалах, которая и заставляет кристаллическую решетку действовать как цепь, не возникать на одной единственной молекуле?
   Фесс ответил не сразу. Это означало, что его компьютер, который действует за наносекунды, тщательно анализирует проблему и делает пробные попытки разрешить ее.
   — Теоретически нет причин заявить, что это невозможно, Дар, но сложность цепи будет ограничена количеством электронов...
   — Что ж, в таком случае потребуется десяток молекул, а может, даже одна гигантская молекула, но все равно речь идет о чем-то микроскопическом, едва видимом...
   — Вы серьезно намерены исследовать такую возможность?
   — Ну, конечно, скажу Лоне — я недостаточно знаю физику, чтобы провести необходимые исследования. Я хочу сказать, что это может оказаться возможным, но не пригодным для рынка, особенно потому, что связано с использованием гигантских молекул. Кто захочет иметь в своей квартире компьютер, сделанный из урана 235?
   — Масса должна быть меньше критической, Дар.
   — Конечно, но что до этого владельцу? Назови это суеверием или атавизмом, но у урана дурная репутация.
   — Но к чему это вам? Нынешнее поколение компьютеров достаточно мало с практической точки зрения.
   — Вовсе нет. Я сразу могу назвать несколько приложений, в которых можно применить микромозг. Особенно в той отрасли, куда я хочу внедриться.
   — Что это за отрасль?
   — Промышленные роботы, — Дар ударил кулаком о ладонь. — Нам нужно расширяться, Фесс. Мы дошли до предела в производстве домашних роботов, а настоящие деньги сейчас следует вкладывать в промышленных. Если мы предложим миниатюрные компьютеры, это позволит уменьшить размеры и увеличит гибкость больших машин. Управляющие фабриками все время жалуются, что им приходится заменять роботов новыми моделями всякий раз, когда их оснащают новейшими инструментами. Если мы сумеем вырастить одну молекулу-компьютер, мы начнем продавать мозг для роботов более общего назначения.
   — Отличная мысль, — медленно проговорил Фесс. — Ты должен рассказать о ней Лоне.
   Дар испытал укол раздражения, но напомнил себе, что в конце концов Фесс — собственность Лоны.
   — Нет. Я пока недостаточно для этого знаю.
   Что заставило его почувствовать себя еще более бесполезным.
   Он повернулся, закрыл за собой ведущий на фабрику люк и направился в свою берлогу.
   — Я собираюсь подумать... поработать немного, Фесс.
   — Я не побеспокою тебя, Дар.
   Но робот будет ждать вызова Дара. Это было понятно без слов.
   Вспыхнул свет, и Дар со вздохом облегчения сел за свой компьютер. Здесь у него, по крайней мере, есть что делать, и в мозгу создается иллюзия, что он может быть полезен, хотя это крайне маловероятно. Конечно, он экспериментирует с компьютерной симуляцией радиоволн при полетах с околосветовой скорость, а не с реальным материалом, но все равно может наткнуться на полезную мысль.
   Вообще-то, это не имеет смысла: если корабль может лететь быстрее света, почему не могут такого сделать радиоволны? Если можно целый корабль сделать изоморфным семимерному пространству, почему нельзя то же самое проделать с электромагнитными волнами?
   Конечно, потому что они не материальный объект. Вообще, они даже не материя, а энергетический рисунок. Но рисунки — это рисунки, и трехмерные рисунки тоже можно сделать изоморфными семимерному пространству.
   Но, кажется, энергия не существует в семи измерениях. И в самом деле, это вздор: математики только начинают работать над этой проблемой, и поэтому Дар не может познакомиться с их заключениями.
   Но он по крайней мере понял, какой вопрос нужно поставить. Он чувствовал, что достиг прогресса. Естественно, он не настолько знает математику, чтобы самому получить ответ, но это можно исправить. Он смотрел на симулированное изображение на экране, потом начал поворачивать его, создавая иллюзию движения. Это может дать мотивацию и вдохновение.
   Подействовало: мотивацию он получил. Дар директивно очистил экран и зарядил первую главу работы по топологиии. И даже добрался до второй страницы...
   Он читал третью страницу, когда прозвенел звонок.
   Не успел звук стихнуть, как Дар вскочил. Звонок может прозвучать, только если его приведет в действие кодированный сигнал по радио. А код известен только Лоне. Она возвращается домой!
   Дар нашел ее сигнал, перевел его в центр экрана, перешел на видимое изображение и набрал нужный код. А вот и она, вернее, ее лицо, прекрасное и живое, с безупречными чертами, с превосходным макияжем. Она говорила:
   — Принято, наземный контроль. Прошу входа в сектор 24:32:16.
   — Принято, — послышался оловянный мужской голос. — Конец связи.
   Дар испытал укол ревности. Этот макияж для него или для Луи из наземного контроля?
   Но она уже включила звук. Лицо ее осветилось. У Дара сильнее забилось сердце: он понял, что Лона видит его.
   — Добро пожаловать, бродяга!
   — Здравствуй, красавец, — она опустила ресницы. — Заколи жирного тельца и согрей простыни.
   — Телец уже поджаривается, я тоже. Когда наливать мартини?
   — Через час, сладкий, — она подмигнула. — Не нужно стонать так громко: мои усилитель не выдерживает.
   — Я тоже. Скажи еще что-нибудь, чтоб я мог порадоваться.
   — Остался всего час. Только подумай, как долго было бы, если бы мы имели дело с космопортом и таможней.
   — К дьяволу эти обе инстанции! Если соседи нам не доверяют...
   — А кому они доверяют? Я сажусь на нашу собственную посадочную площадку, дорогой, и буду... — она отвела взгляд и посмотрела на часы, — через пятьдесят четыре минуты и двадцать секунд.
   За пределами видимости прозвенел звонок. Лона опять отвела взгляд, потом снова посмотрела на Дара.
   — Включение двигателей. Люблю, дорогой.
   Экран потемнел.
   Дару хотелось запрыгать от радости. Но он решил, что последние слова — это обещание, и направился в душ.
   Конечно, он принял душ, побрился и переоделся несколько часов назад, для поездки в город, но какого дьявола? Он может проделать это еще раз. Все, что угодно, лишь бы убить время.
   Он проделал все процедуры приведения внешности в порядок, но оставалось еще полчаса, чтобы грызть ногти. Дар мужественно воздерживался: Лона не любит, когда он теряет голову. Он взял из автобара только два мартини и поставил у большого кварцевого иллюминатора, потом сел рядом, чтобы увидеть ее приземление. Через тридцать секунд он вскочил и начал расхаживать. Но по-прежнему не отрывал взгляда от неба.
   Она точно рассчитала прилет. (Она всегда все рассчитывает точно). Небо было заполнено звездами, но скоро взойдет солнце, и его свет уже начал поглощать россыпи огоньков. Небо представляло собой великолепное зрелище. По нему проносились соседние астероиды, отчего сердце Дара вздрагивало. Но вот один из них начал увеличиваться, и он понял, что Лона садится.
   Метеор становился все ярче и ярче, появился маленький диск, он все увеличивался и наконец принял очертания ракетного корабля, пятидесяти метров длиной. По мере приближения он становился ярче, потом расцвел огнем, который поглотил весь корабль. Огненный шар опускался все медленнее и медленнее — и коснулся поверхности. Огонь сразу исчез, и из облака пара появилась маленькая ракета, стоящая на посадочных захватах.
   Дар нажал пару клавиш, повернул колесо, и приемная рампа дома осторожно двинулась к посадочной полосе и коснулась борта корабля. Она поднялась на собственных домкратах, как слепая змея, отыскала электромагнитное кольцо вокруг шлюза корабля и присосалась к нему.
   Для людей это очень удобно. Дорого, конечно, слишком дорого лишь для того, чтобы перейти в дом, не закрывая лицевую пластину шлема, но груз нуждается в атмосфере, да к тому же торговля вдет хорошо и они могут позволить себе такое.
   Но есть и недостаток. Мужчина не может видеть, как грациозно выходит любимая женщина.
   Над шлюзом погас красный огонь, и Дар понял, что Лона уже внутри. Загорелся желтый огонь, замигал — мигал он, казалось, целую вечность, — но вот наконец и зеленый.
   Дар остановился в пяти футах от выхода, держа в обеих руках мартини, затаив дыхание.
   Люк раскрылся, и она уже здесь, неуклюжая в своем космическом скафандре, но шлем уже в руке. Лицо раскраснелось, тубы разошлись...
   До мартини они так и не добрались. И что хорошего в джине, когда лед уже растаял?
   Два часа спустя Лона сидела перед ним в костюме по последней земной моде — костюм нисколько не скрывал ее великолепной фигуры, особенно, когда ее освещают свечи (прямо под вентилятором обмена воздуха). Она приканчивала рыбу в вине и рассказывала о своей замечательной одиссее по лучшим магазинам Земли («Ну, я ведь должна хорошо выглядеть, когда разговариваю с торговыми агентами?»). Дар улыбался ей из приятной дымки, состоящей на одну часть из джина и на пять частей из Лоны. Она ничего не сказала, когда Х-НВ-9 унес бокалы, но внимательно посмотрела на маленького робота, который поставил перед ними тарелки с бифштексом.
   — Дар! Это ты сделал!
   Дар предпочел бы, чтобы ее обвинение коснулось другой, менее позволительной его деятельности, но он радовался любой похвале. И глуповато улыбнулся в ответ.
   — Ага. Ты заметила!
   — Заметила? Ты у меня замечательный! Ты сумел втиснуть всю программу в такой ограниченный объем мозга?
   — Я только применил то, чему научила меня ты, дорогая.
   — Что ж. Такое замечательное применение заслуживает награды, — глаза ее блеснули, и она снова повернулась к мужу.
   — Если собираешься выполнять свои обещания, побереги силы.
   Лона проглотила приманку.
   — Поджарено в меру! — она не уточнила, что именно поджарено. — Готов ли Х-НВ-9 к производству?
   — Для уверенности не помешали бы полевые испытания, но я полностью уверен в его готовности. Завтра он принесет тебе завтрак в постель.
   — Замечательно! Как раз то, что нужно для утроенного контракта, который я только что заключила!
   Дар уронил вилку.
   — Утроенный... контракт?
   — Угу, — Лона кивнула, волосы ее всколыхнулись.
   — Я уговорила «Амальгамейтид» обновить контракт без дополнительных условий.
   — Как тебе удалось... НЕТ! Отставить! Я не хочу знать!
   — Бедняжка! — Лона погладила его по руке. — Но ревновать не из-за чего. Я не делала ничего неэтичного, не говоря уже об аморальном.
   Да, но она не сказала, что делала. А Дар уже задумывался о причинах ее излишнего расположения к мужу.
   — Простая угроза, — объяснила Лона. — Я сказала им, что мы подумываем об открытии собственного торгового отдела.