Страница:
— Были, но им принадлежала также большая фабрика. На Максиме часто нечем было заняться — это астероид, который они для себя выбрали, — но они выбрали это место, потому что оно дало им возможность зарабатывать на жизнь...
Глава пятая
— Черт побери! Не работает! — Дар откинулся и сердито посмотрел на отбитую эмаль клешни робота. — Что случилось, Х-НВ-9?
— Я сделал то, что вы приказали, сэр, — ответил маленький робот, больше всего напоминающий вакуумный пылесос, но с двумя суставчатыми руками, отходящими от верхней части его цилиндрического тела.
— Я приказал тебе только отправиться на кухню и взять из автоповара поднос с завтраком!
— Я так и сделал, сэр, но мои зажимы столкнулись со сплошной вертикальной поверхностью вместо пустого пространства.
— Конечно, — Дар даже из спальни услышал звон. Конечно, он не спал; в конце концов был уже час дня — по земному стандартному времени. Если руководствоваться местным временем Максимы, полдень и полночь случались бы по четыре раза ежедневно, а иногда даже и по пять. Для астероида Максима была достаточна велика — около полутора километров в диаметре, но по настоящим планетным меркам она представляла собой карлик.
Спрашивается, почему робот доставляет ему завтрак в кровать? Это всего лишь испытание, а завтрак — имитация. Пища слишком ценна, чтобы тратить ее на подобные эксперименты.
И поскольку это испытание, Х-НВ-9 обречен.
Дар нахмурился:
— Не понимаю. Тебе нужно было только подождать, пока откроется дверца. Фесс!
— Да, Дар? — в комнату вошел робот-гуманоид. Голова его представляла собой шар из нержавеющей стали с двумя бинокулярными линзами; кроме того, на лице, отдаленно напоминающем человеческое, разместились приемник звука и громкоговоритель. Тело напоминало расплющенную трубу, достаточно большую, чтобы вмещать многочисленные инструменты и запасные части; руки и ноги были тоже трубами с сочленениями. Походка у него выработалась немного неуклюжая, как у долговязого подростка.
— Что ты видел на кухне?
— Х-НВ-9 подошел к автоповару, дождался его звонка, протянул руку и ударился о дверцу. На корпусе автоповара тоже отбита эмаль.
Дар вздохнул.
— Придется еще и это чинить. Все это убежище собрано на жевательной резинке и проводках!
— Но оно все равно удобнее тюрьмы КЛОПП — Классовой Латифундии, Основанной Пролетарскими Партиями, — Дар. Особенно, если вспомнить, что никто не требует проявления псионических способностей, которых у вас нет.
— Да, но ведь робот не работает! Почему автоповар не открыл дверцу?
— Потому что Х-НВ-9 не подал для этого сигнал.
Дар медленно поднял голову, глаза его распахнулись.
— Конечно! Как я не подумал о такой мелочи?
Фесс тактично промолчал: проведя мгновенный анализ контекста, он пришел к заключению, что вопрос Дара чисто риторический.
— Я так радовался тому, что закончил эту часть программы — принести поднос, что забыл запрограммировать Х-НВ-9 на открывание дверцы! — Дар хлопнул себя по лбу. — Все время я что-нибудь упускаю! А кстати, где Лона?
Фесс промолчал.
— Нет, нет! — торопливо сказал Дар. — Иммиграционная служба КЛОПП может прослушивать радиосигнал! Не нужно связываться с нею.
— Я только пытаюсь экстраполировать ее место нахождения, основываясь исключительно на предыдущих данных, Дар.
— Где ты раньше бывал с ней? — Дара все еще раздражало, что Лона оставила ему Фесса только тогда, когда соорудила новый компьютер, который лучше Фесса управлялся с вождением корабля.
— Ведь ФСС — многоцелевой робот, — объяснила ему напрямик Лона. — А мой АП предназначен только для пилотирования и ни для чего больше. Конечно, он в этом более совершенен! Мне на самом деле нужен специалист. КЛОПП снова усилил меры безопасности вокруг Земли, и требуются очень тщательные расчеты, чтобы проскользнуть сквозь ячейки этой сети.
— Не возражаю, — Дар поднял руку. — Когда ты улетаешь, самое главное, чтобы ты вернулась. Просто мне стало жаль старину Фесса: ты избавилась от него, как только у тебя появилась новая игрушка.
— О, он не возражает. Он не может возражать, Дар. Ведь Фесс — машина. Ты все время это забываешь. Компьютеры — это всего лишь машины. Они на самом деле не думают и не испытывают чувства.
— Знаю, знаю! Просто... ну... Я не ожидал от тебя этого, только и всего.
— Но тебе должно быть все равно, — Лона чуть приблизилась к нему и нежно положила руку мужу на плечо. — Или ты отождествляешь себя с ним, дорогой? Не нужно, ты ведь понимаешь.
— Да. В конце концов, я никогда не летаю с тобой на Землю.
— Но ты летал — опосредованно. До тех пор, пока я брала с собой Фесса. И теперь тебе кажется, что тебя отвергли. Верно?
— Что я могу чувствовать, когда ты постоянно улетаешь и оставляешь меня одного? Знаю, знаю, у тебя нет выбора, но ты не должна была бы так этому радоваться.
— Бедняжка, — сближение тел превратилось в объятия. — Я знаю, тебе одиноко, но, честно говоря, не имеет смысла нам обоим подвергаться риску ареста. А все контакты с нашими партнерами и сторонниками у меня.
— Их не было, когда ты улетела в первый раз.
— Один был — Лари Пландор.
Дар испытал укол ревности.
— Да, твой близкий друг еще со времен колледжа.
— И только друг. Я не говорю, что он не хотел стать кем-то большим — ты прекрасно знаешь, я не захотела.
— Да, знаю. И ты не хотела быть жестокой, поэтому вы остались друзьями. Отдалились, но остались друзьями.
— Да, и эта дружба пригодилась, когда мы решили начать собственное дело. Друг в торговом отделе «Амальгамейтид Автоматонз» — это все, что нам было нужно.
— И все еще нужно, я полагаю, — вздохнул Дар. — Ты по-прежнему держишься от него на расстоянии?
— Ну, сейчас я уже так не могу. Ведь мне приходится через него добиваться крупных заказов. То есть я хочу сказать, что мне приходится быть немного ближе.
— Ну, смотри только, чтобы он однажды не воспламенился, — но Дар чувствовал, как все сжимается у него внутри: как может мужчина не воспламениться, когда смотрит на Лону?
— Я не могу контролировать его чувства.
Какого дьявола — не может!
— Позволь сформулировать по-другому: только сама им не заинтересуйся по большому счету.
— Глупышка! Неужели ты можешь думать, что я способна полюбить кого-то, кроме тебя?
А бывают ли кенгуру без сумок?
Дар отметил про себя, что Лона старательно уклонилась от прямого ответа.
— А что есть во мне такого, чего нет у него?
— Я у тебя есть, — ответила Лона. — Мои клиенты получают от меня только бланки заказов. Я не испытываю к ним того, что испытываю к тебе.
— Да? А что ты испытываешь ко мне?
— Я влюблена в тебя до сих пор, — прошептала она, их губы встретились, и она обвилась вокруг него гибкой змеей. Кто сказал, что дьявол в личине Змея соблазнил Еву? Скорее дело обстояло несколько иначе: гибкая дьяволица-змея соблазнила Адама.
— Хотя это и ненормально — любить собственного мужа.
Дар со вздохом покачал головой: замечательный способ прощания. Он сам не понимал причин своего счастья: у ее клиентов есть положение в обществе, богатство, влияние, образование, внешность — но Лона права: у него есть одно отличие от прочих — она сама.
С другой стороны, через два часа Лона уже была в космосе, летела на Землю, а он оставался на астероиде — присматривать за фабрикой вместе с ее получившим отставку роботом. И это все еще терзало его.
Но не очень — когда она улетала в этот кипящий страстями земной котел, ему становилось очень одиноко, а Фесс — совсем неплохое общество.
Котел страстей — эта мысль вызвала у Дара дрожь. Что она там делает, в этом Граде Греха? А этот термин для самого Дара означал всю планету. Что она там делает? И сколько раз была неверна мужу?
Неважно.
Он знает, что это не будет иметь значения, когда он снова увидит любимую, когда она, живая и полная энергии, снова окажется перед ним. Лона всегда возвращается домой со звездами в глазах и контрактами на руках. Кто он такой, чтобы быть недовольным?
— Ее супруг, вот кто, — прошептал он.
— Неофициальный, — поправил Фесс.
— Разве это важно, официальный или нет?
— Несомненно. В настоящее время ваш статус — партнер по бизнесу.
— Да, партнеры по бизнесу, которые живут вместе уже семь лет!
— Тем не менее это всего лишь вопрос удобства и взаимного удовольствия от сексуального общения, — строго указал Фесс, напоминая пуритан шестнадцатого века, которые весьма блюли законы морали, не допускавшей адюльтера. — По закону вы не связаны друг с другом ничем, кроме постели.
— Ну, вот и договорился. Ты говоришь о законах, а я живу в реальной действительности.
— Вы вольны уйти в любой момент из этого дома и Лона не сможет заявить на вас никаких прав, Дар. Ибо не является вашей законной супругой.
— Да, уйти-то я смогу, и претензии смогу отринуть, но у нее на руках все патенты, — хотя Дар знал, что патенты далеко не главное в совместной жизни.
— Вы стали таким опытным инженером, Дар, что легко заработаете себе на жизнь в любом месте.
— Да, но там не будет Лоны, — Фесс такого не скажет, но Дар знал, что у него проблемы с представлением о самом себе. Робот больше всего напоминал леденец на палочке, который не представляет себе, насколько он сладок. — Пошли. Если я такой хороший инженер, должен же я решить проблему автоматической доставки завтрака в спальню.
— Конечно, Дар. А потом мы сможем заняться действительно интересной программой — научить робота мыть окна.
Дар вспомнил отбитую эмаль и вздрогнул. Потом посмотрел на небо.
— Ну, время у нас есть. Еще добрых два часа до следующего восхода. Пошли, Х-НВ-9, — и он направился в мастерскую.
Следующее испытание они закончили (и успешно), когда первые лучи восхода коснулись купола. Дар посмотрел вверх, проглотил тост (все равно время чая) и приказал:
— Стань в угол, Х-НВ-9.
— Есть, сэр, — ответила маленькая канистра, откатилась в угол, где подключилась к розетке для подзарядки, и на какое-то время застыла.
— Встретимся у шлюза, — крикнул Дар. Он отхлебнул последний глоток чая, опустошив чашку, опустил ее в посудомоечную машину и пошел за скафандром.
Одевшись, он проверил швы, вышел в шлюз и поплыл. Дверь шлюза закрылась за ним автоматически, но Дару пришлось правой рукой держаться за скобу, пока левой он поворачивал запирающее колесо, иначе бы он сам поворачивался в противоположном направлении. Воздух со свистом уходил в баки, а Дар удовлетворенно подумал: правильно ли он сделал, настояв на том, чтобы в шлюзе не было искусственной силы тяжести. Прежде чем выйдешь на поверхность, следовало привыкнуть к невесомости. Дара постоянно преследовал кошмар: поломка пластин гравитации.
С другой стороны, можно не беспокоиться о том, что упадешь. Нет, это сравнение надо отменить: в невесомости каждый постоянно падает. Просто можно не беспокоиться о резкой остановке в конце падения. Конечно, он умеет падать: ему много раз приходилось спотыкаться, и он научился приземляться безопасно, хотя и не мягко, — но все равно ему это не нравилось.
Фесс ждал его сразу у выхода из шлюза — еще один камень с острыми углами в этом сюрреалистическом ландшафте из яркого света и абсолютно черной тени.
— Прошу произвести визуальный осмотр, — приказал Дар.
— Никаких видимых протечек, — ответил Фесс медленно поворачивающемуся Дару, которому при этом приходилось все время менять руки. — Все швы целы. Хорошие манеры не обязательны в обращении с роботом, Дар.
— Да, но если я не буду их соблюдать, это может войти в привычку, и я стану невежлив с людьми. А этого я не могу допустить, Фесс, мне дорог каждый человек, особенно тот, который способен стать мне другом, особенно учитывая, что на Максиме нас, людей, всего каких-нибудь двести пятьдесят шесть душ. Пошли, поглядим, что сделал резчик за последние три часа, — он присоединил свой трос безопасности к тросу-проводнику и оттолкнулся в направлении на север.
Робот, режущий скалы, за три часа произвел еще четыре десятка блоков.
— Ну, производство в норме, — Дар взглянул на оплавленный след, оставленный резчиком. — Хотелось бы мне заиметь еще одного.
— Конечно, это желательно, Дар, но тогда у нас были бы перебои с подачей энергии. Выпуск шлака потребляет шестьдесят процентов мощности реактора, а козловой кран и потребности фабрики забирают остальное.
— Значит, нужно закупить более мощный реактор, — Дар посмотрел на кабель, отходящий от крана к реактору, расположенному в глубине скалы в ста ярдах от дома.
— Вы сможете это себе позволить в близком будущем, Дар.
— Насколько близком? — проворчал Дар.
И тут неожиданно на него накатил бурный вал воспоминаний. Ему показалось, что с ним разговаривает не металлический напарник, а Лона, любимая и в данный момент отсутствующая. Разум понимал, что беседовать с иллюзией бессмысленно, но сердце легко и бестрепетно поверило в мираж.
— Всего через каких-нибудь четыре года, — сказала она, неожиданно появившись из-за скалы. — Придет наш корабль, Дар. Вот увидишь.
— Да, но будет ли это буксир или торговец?
— Торговец, — Лона подняла руку, словно давала клятву. — Вот тебе крест!
— Отлично, — Дар потянулся к ней.
— Не сейчас, нахал, — Лона игриво шлепнула его по руке. — У меня еще много работы.
— Я сделаю ее за тебя, — предложил Дар. — Потом.
— Хвастун. А потом скажешь, что сделаешь со мной?
— Ну, как раз...
— И не пытайся, — она прижала палец к его губам. — Учитель, который знает свое дело, не обязан заниматься им сам.
— Я перестал учить уже шесть лет назад.
— Только потому, что за тобой по пятам гнался шериф. Если бы на Максиме были дети, ты бы открыл школу и здесь.
— Это грязная сплетня. У нас есть четырнадцать детей.
— Конечно, но старшему только четыре.
— Ну, я специализировался по обучению подростков. Неужели моя вина в том, что все здесь, по меньшей мере, бакалавры. Кроме меня...
— Да, азбуке детей учить еще рановато. Особенно поскольку ты, в основном, обучал молодых холостяков.
— Да, но странное дело, интересовали меня только незамужние девушки...
— Итак, я стала мотивировкой твоей тяги к педагогике, ибо была, есть и остаюсь незамужем, — Лона передернула плечами. — Но учился ты.
— Да, а ты учила...
— Я и маленькая, но хорошо подобранная библиотека. Ты даже научился не бояться реактора.
— О, я бы этого не сказал, — Дар повернулся и посмотрел в иллюминатор на скалу, в которую только что погрузил реактор. — Умом я понимаю, что радиация не может вырваться из своей плазменной бутылки, но эмоционально мне все равно хочется быть подальше. Так герпетолог* [5] знает, что змея не способна прокусить стекло террариума, но все равно рефлекторно отпрыгивает, когда его подопечная делает выпад.
— Ну, ты всего лишь человек, который к герпетологии не имеет никакого отношения, — Лона встала за спиной Дара, просунула свои руки под его и начала чертить геометрические фигуры у него на груди.
— Конечно, пятьсот метров расстояния ничего не дадут, если реактор взорвется. Мы все равно окажемся внутри огненного шара.
Руки ее застыли.
— Ты знаешь, что он не может взорваться.
— Да, знает мой мозг, но не внутренности, которые холодеют от одной лишь мысли о том, во что превращается органика в эпицентре плазменной горелки.
— Даже если произойдет что-нибудь, чего не выдержит плазменная бутылка, прекратится подача водорода и реакция мгновенно остановится.
— Знаю, знаю. Мне просто не нравится жить по соседству с водородной бомбой, даже если она загнана в бутылку. Я все время думаю, что будет, если кто-то откроет пробку и джинн вырвется наружу.
— Ну, пока никакого любознательного Алладина не предвидится, стало быть этот джинн никогда не вырвется, а мы тем временем позволим себе удовлетворять любые желания.
— Для этого нам и нужен больший джинн?
— Конечно. Это единственная возможность сделать так, чтобы сбылись любые, самые экстравагантные пожелания. Нужно призвать большого брата, — руки ее снова заскользили по его груди.
Дар застыл, стараясь ощутить всем телом ласки любимой женщины.
— Что, по-твоему, ты делаешь, Алладин в юбке? Натираешь лампу?
— Рисую. Я тебе ведь говорила, что завтра должна улететь на Землю?
— Да, но ты пообещала, что я запомню сегодняшний день.
— Тогда carpe diem* [6].
— Ну, мне не карп нужен, — ответил Дар, демонстрируя незнание латыни. — И одним мгновением ты не отделаешься.
Но она отделалась. Он готов был бы поклясться, что прошло всего одно мгновение, время в объятиях любимого человека обладает способностью замедляться. А с другой стороны, очаровательные ощущения длились целый час. Дар перевел дыхание и покачал головой, приходя в себя от восхитительных воспоминаний.
— Могу ли я напомнить о деле, Дар? — донесся из наушников металлический голос, лишенный обертонов. Так же неожиданно, как прежде накатил, бурный вал иллюзорных воспоминаний схлынул прочь.
— Что? — Дар увидел на фоне темных скал силуэт Фесса, напоминающий стержень с отростками, и заставил себя вернуться к настоящему. — Просто немного задумался.
— Я тревожусь о твоей безопасности, Дар, когда ты работаешь под стрелой крана. Это опасно.
— Не волнуйся. Я включу радио.
— Тебе вовсе не обязательно помогать. Я способен и один построить стену.
— Да, но если я буду помогать, это займет вдвое меньше времени.
— Ты нужен, чтобы руководить фабрикой.
— Зачем? Я проверил все автоматы перед чаем, Фесс. Все они в прекрасной форме, а если что-нибудь случится, мы услышим сигнал тревоги.
— Контроль качества...
— Я пустил монитор с тройной скоростью и еще одну проверку проделал только сегодня утром. Послушай, время бросать камни, — Дар несильно оттолкнулся от скалы и скользнул к крану, отсоединил свой трос безопасности, присоединил к новому креплению и ловко взобрался в кабину.
— Пока вы еще не живете в стеклянном доме, Дар, — послышался в наушниках голос Фесса.
— Тогда буду передвигать скалы, пока могу. А дом будет стеклянным только снаружи, когда мы закончим покрывать его шлаком. Вернее, обсидианом. Если и не обсидианом, то чем-то очень похожим на него, — он включил подачу энергии, проверил уровень воды, направил вниз вертикальные сопла и переместил якорь магнитной подвески. Наклонил стрелу, поднял каменный блок и перенес через стену к дому.
Фесс уже находился там, он принял блок и уложил его на верхнюю кромку стены, связал раствором с соседними блоками в углу. Потом отошел.
— Готово, Дар.
— Иду, — Дар продвинул кран на шаг вперед и опустил блок на место. Естественно, это мог бы сделать и робот, но если на кране одним электронным мозгом меньше, значит, этот мозг можно продать компании на Земле. Хоть переноска тяжестей скучная работа, но Дару дешевле выполнять ее самому.
Он отодвинул кран, и Фесс занял место для приема очередного блока. Так и пошло. Через каждые полтора часа они менялись местами, и стена становилась все выше и выше.
Наконец Фесс объявил:
— Полдень, Дар.
— Готово, — Дар закрепил стрелу крана в нейтральном положении и оглянулся на робота — резчика блоков. — Рассчитали мы все правильно: он опередил нас только на три блока. Ну, ладно, верный работник, пускаем шлак.
— Я встану на разумном удалении, Дар.
— Пожалуйста, — Дар развернул кран от стены, повернул сидение и взялся за управление факелом.
— Хорошо, что у нас на этом астероиде достаточно воды, — он нажал спусковую кнопку большого лазера.
— Я думаю, это одна из причин, почему основатели колонии выбрали для поселения Максиму, Дар.
— Ага. И уж точно не по эстетическим причинам.
— Спорное утверждение, Дар. Я нахожу глубокое удовлетворение, рассматривая математические взаимоотношения особенностей ландшафта в окрестностях.
— Я хотел бы сказать, что такой пейзаж может понравиться только роботу, но что мне доподлинно известно, так это то, что некоторые видные члены нашей общины считают этот мрачный, скудно освещенный ландшафт образцом красоты.
— Но это не ваш эстетический идеал, Дар.
— Нет, — мысленно он снова на мгновение увидел перед собой Лону. — Мое представление о красоте больше склоняется к округлостям, чем к плоскостям, — он испытал напряжение, чреватое выходом из него в виде припадка раздражения, понял, что это такое, и постарался успокоиться. — Ну, начинаем.
Все индикаторы светились зеленым. Точнее, он знал, что они должны гореть зеленым, хотя здесь они были скорее серые на фоне ослепительного солнечного света в пластине шлема. Дар перевел рычажок указателя давления в крайнее положение, и столб яркого пламени ударил в стену, прогнав тени и вызвав потемнение лицевой пластины. Дар вскрикнул от радости и начал медленно передвигать луч по поверхности блоков, которые только что сложил, глядя, как холодный камень краснеет, а потом начинает расплавляться. Дар перенес луч в другое место. Камень сразу начал остывать, ибо вначале он пламенел сердитым рубином, но постепенно темнел.
Справа лазер Фесса жег соседнюю стену.
Они работали, пока закат не заставил их остановиться и тьма не накрыла место работы.
Дар отключил все системы и выбрался из кабины крана. Все мышцы ныли, но он был доволен. Конечно, он понимал, что это просто замещение, сублимация, но тем не менее все равно был доволен. Недолго думая, Дар подошел к новой стене.
— Пожалуйста, осторожнее, Дар, — напомнил Фесс.
— Не волнуйся, я не настолько глуп, чтобы трогать ее, — Дар остановился в пяти футах от стены. При отсутствии атмосферы жар не мог дотянуться до него своим обжигающим дыханием, но человек родился на планете с атмосферой, и его удержала врожденная осторожность. Однако он смог в свете своего фонаря повосхищаться собственной работой. Теперь первая секция настолько охладилась, что потемнела почти до черноты. Все выглядело прекрасно: высокая стена из воска, который побывал вблизи огня и потому застыл стекающими каплями и ручейками. Дар отступил, потом вспомнил, что падение может повредить скафандр, и, повернувшись, отошел метров на пятьдесят, чтобы охватить взглядом весь дом, который они строили с Фессом.
— Приятно гордиться своей работой, Дар.
— А то, — Дар улыбнулся. — Не собираюсь подавлять это чувство, Фесс: я для этого получил недостаточно пуританское воспитание.
Фесс ничего не ответил.
— К тому же это не мой проект, хотя я понимаю, почему Лоне потребовалась новая площадь для фабрики. На нынешних мощностях мы сейчас едва размещаем десяток мозгов, которые делаем целый месяц. — Дар наклонил голову набок. — Но мне кажется, я начинаю понимать, чего она добивается.
Он молчал так долго, что Фесс поторопил его:
— И каков же результат размышлений?
— Замок, — Дар отвернулся. — Конечно, она это заслужила, но не стоит сообщать всем окружающим.
Когда Дар вышел из шлюза, на консоли рядом с дверью мигал огонек вызова. Дар расстегнул костюм лишь настолько, чтобы откинуть шлем, и нажал кнопку воспроизведения. На экране появилось лицо директора бюро импорта Максимы. Дар знал, что, подобно остальным женщинам Максимы, Миртл некрасива, но в этот момент она показалась ему очень привлекательной. Дар вспомнил недавнее видение ему Лоны и понял, что на этот раз она отсутствует слишком долго.
— Какие новости, моя радость? Кто на подходе?
— На подходе ракетный грузовик стандартной конфигурации, — сообщила Миртл. — Какой-то старатель пытается заработать несколько квахеров на пути с Цереры. Везет обычный джентльменский набор: кремний, металлы и запчасти. Если тебя это интересует, он открывает магазин в четыре пополудни. Пока, — она наградила его своим овечьим взглядом, и экран потемнел.
— Она никогда не остановится, — вздохнул Дар. — Клянусь, эта женщина истратит на меня все свои запасы обаяния и чар.
— Это происходит несомненно потому, что она считает себя в полной безопасности, — заверил хозяина Фесс. — Поедешь в магазин, Дар?
— Конечно! У нас запаса чистого кремния осталось максимум на месяц! Кончаются к тому же алюминий и золото, — Дар торопливо сбросил тренировочный костюм, который надевал под скафандр, аккуратно повесил на вешалку (Лона терпеть не могла беспорядка в гардеробе) и направился в душ.
— Можно устроить собственную плавильню, — заметил Фесс, — и покупать сырье у местных старателей. Обойдется дешевле.
В ответ послышался шум струящейся воды. Дар предпочитал водяные брызги сверхзвуковым колебаниям, которые лучше счищают грязь, но не бодрят организм. И почему бы не пользоваться водой? Ведь она все равно пройдет очистку и попадет в атомный реактор.
Его голос перекрыл бульканье:
— Не доверяй им, Фесс. Старатели на Церере работают лучше, чем местные. А за деньги, потраченные на покупку плавильни, я сумею купить очень много чистых материалов. К тому же, когда нет своей плавильной печи, появляется гораздо больше поводов выйти в город и встретиться с приятными людьми.
Получасом позднее чистый, побрившийся, надушенный, с горячим обедом в желудке и списком покупок, составленным Лоной заранее, Дар вышел из дома. Он, конечно, и сам знал, чего им не хватает в доме, но она всегда вписывает такое, до чего мужчина и не додумался бы. Приходилось признать, что в деле покупания у нее гораздо больше опыта.
— Я сделал то, что вы приказали, сэр, — ответил маленький робот, больше всего напоминающий вакуумный пылесос, но с двумя суставчатыми руками, отходящими от верхней части его цилиндрического тела.
— Я приказал тебе только отправиться на кухню и взять из автоповара поднос с завтраком!
— Я так и сделал, сэр, но мои зажимы столкнулись со сплошной вертикальной поверхностью вместо пустого пространства.
— Конечно, — Дар даже из спальни услышал звон. Конечно, он не спал; в конце концов был уже час дня — по земному стандартному времени. Если руководствоваться местным временем Максимы, полдень и полночь случались бы по четыре раза ежедневно, а иногда даже и по пять. Для астероида Максима была достаточна велика — около полутора километров в диаметре, но по настоящим планетным меркам она представляла собой карлик.
Спрашивается, почему робот доставляет ему завтрак в кровать? Это всего лишь испытание, а завтрак — имитация. Пища слишком ценна, чтобы тратить ее на подобные эксперименты.
И поскольку это испытание, Х-НВ-9 обречен.
Дар нахмурился:
— Не понимаю. Тебе нужно было только подождать, пока откроется дверца. Фесс!
— Да, Дар? — в комнату вошел робот-гуманоид. Голова его представляла собой шар из нержавеющей стали с двумя бинокулярными линзами; кроме того, на лице, отдаленно напоминающем человеческое, разместились приемник звука и громкоговоритель. Тело напоминало расплющенную трубу, достаточно большую, чтобы вмещать многочисленные инструменты и запасные части; руки и ноги были тоже трубами с сочленениями. Походка у него выработалась немного неуклюжая, как у долговязого подростка.
— Что ты видел на кухне?
— Х-НВ-9 подошел к автоповару, дождался его звонка, протянул руку и ударился о дверцу. На корпусе автоповара тоже отбита эмаль.
Дар вздохнул.
— Придется еще и это чинить. Все это убежище собрано на жевательной резинке и проводках!
— Но оно все равно удобнее тюрьмы КЛОПП — Классовой Латифундии, Основанной Пролетарскими Партиями, — Дар. Особенно, если вспомнить, что никто не требует проявления псионических способностей, которых у вас нет.
— Да, но ведь робот не работает! Почему автоповар не открыл дверцу?
— Потому что Х-НВ-9 не подал для этого сигнал.
Дар медленно поднял голову, глаза его распахнулись.
— Конечно! Как я не подумал о такой мелочи?
Фесс тактично промолчал: проведя мгновенный анализ контекста, он пришел к заключению, что вопрос Дара чисто риторический.
— Я так радовался тому, что закончил эту часть программы — принести поднос, что забыл запрограммировать Х-НВ-9 на открывание дверцы! — Дар хлопнул себя по лбу. — Все время я что-нибудь упускаю! А кстати, где Лона?
Фесс промолчал.
— Нет, нет! — торопливо сказал Дар. — Иммиграционная служба КЛОПП может прослушивать радиосигнал! Не нужно связываться с нею.
— Я только пытаюсь экстраполировать ее место нахождения, основываясь исключительно на предыдущих данных, Дар.
— Где ты раньше бывал с ней? — Дара все еще раздражало, что Лона оставила ему Фесса только тогда, когда соорудила новый компьютер, который лучше Фесса управлялся с вождением корабля.
— Ведь ФСС — многоцелевой робот, — объяснила ему напрямик Лона. — А мой АП предназначен только для пилотирования и ни для чего больше. Конечно, он в этом более совершенен! Мне на самом деле нужен специалист. КЛОПП снова усилил меры безопасности вокруг Земли, и требуются очень тщательные расчеты, чтобы проскользнуть сквозь ячейки этой сети.
— Не возражаю, — Дар поднял руку. — Когда ты улетаешь, самое главное, чтобы ты вернулась. Просто мне стало жаль старину Фесса: ты избавилась от него, как только у тебя появилась новая игрушка.
— О, он не возражает. Он не может возражать, Дар. Ведь Фесс — машина. Ты все время это забываешь. Компьютеры — это всего лишь машины. Они на самом деле не думают и не испытывают чувства.
— Знаю, знаю! Просто... ну... Я не ожидал от тебя этого, только и всего.
— Но тебе должно быть все равно, — Лона чуть приблизилась к нему и нежно положила руку мужу на плечо. — Или ты отождествляешь себя с ним, дорогой? Не нужно, ты ведь понимаешь.
— Да. В конце концов, я никогда не летаю с тобой на Землю.
— Но ты летал — опосредованно. До тех пор, пока я брала с собой Фесса. И теперь тебе кажется, что тебя отвергли. Верно?
— Что я могу чувствовать, когда ты постоянно улетаешь и оставляешь меня одного? Знаю, знаю, у тебя нет выбора, но ты не должна была бы так этому радоваться.
— Бедняжка, — сближение тел превратилось в объятия. — Я знаю, тебе одиноко, но, честно говоря, не имеет смысла нам обоим подвергаться риску ареста. А все контакты с нашими партнерами и сторонниками у меня.
— Их не было, когда ты улетела в первый раз.
— Один был — Лари Пландор.
Дар испытал укол ревности.
— Да, твой близкий друг еще со времен колледжа.
— И только друг. Я не говорю, что он не хотел стать кем-то большим — ты прекрасно знаешь, я не захотела.
— Да, знаю. И ты не хотела быть жестокой, поэтому вы остались друзьями. Отдалились, но остались друзьями.
— Да, и эта дружба пригодилась, когда мы решили начать собственное дело. Друг в торговом отделе «Амальгамейтид Автоматонз» — это все, что нам было нужно.
— И все еще нужно, я полагаю, — вздохнул Дар. — Ты по-прежнему держишься от него на расстоянии?
— Ну, сейчас я уже так не могу. Ведь мне приходится через него добиваться крупных заказов. То есть я хочу сказать, что мне приходится быть немного ближе.
— Ну, смотри только, чтобы он однажды не воспламенился, — но Дар чувствовал, как все сжимается у него внутри: как может мужчина не воспламениться, когда смотрит на Лону?
— Я не могу контролировать его чувства.
Какого дьявола — не может!
— Позволь сформулировать по-другому: только сама им не заинтересуйся по большому счету.
— Глупышка! Неужели ты можешь думать, что я способна полюбить кого-то, кроме тебя?
А бывают ли кенгуру без сумок?
Дар отметил про себя, что Лона старательно уклонилась от прямого ответа.
— А что есть во мне такого, чего нет у него?
— Я у тебя есть, — ответила Лона. — Мои клиенты получают от меня только бланки заказов. Я не испытываю к ним того, что испытываю к тебе.
— Да? А что ты испытываешь ко мне?
— Я влюблена в тебя до сих пор, — прошептала она, их губы встретились, и она обвилась вокруг него гибкой змеей. Кто сказал, что дьявол в личине Змея соблазнил Еву? Скорее дело обстояло несколько иначе: гибкая дьяволица-змея соблазнила Адама.
— Хотя это и ненормально — любить собственного мужа.
Дар со вздохом покачал головой: замечательный способ прощания. Он сам не понимал причин своего счастья: у ее клиентов есть положение в обществе, богатство, влияние, образование, внешность — но Лона права: у него есть одно отличие от прочих — она сама.
С другой стороны, через два часа Лона уже была в космосе, летела на Землю, а он оставался на астероиде — присматривать за фабрикой вместе с ее получившим отставку роботом. И это все еще терзало его.
Но не очень — когда она улетала в этот кипящий страстями земной котел, ему становилось очень одиноко, а Фесс — совсем неплохое общество.
Котел страстей — эта мысль вызвала у Дара дрожь. Что она там делает, в этом Граде Греха? А этот термин для самого Дара означал всю планету. Что она там делает? И сколько раз была неверна мужу?
Неважно.
Он знает, что это не будет иметь значения, когда он снова увидит любимую, когда она, живая и полная энергии, снова окажется перед ним. Лона всегда возвращается домой со звездами в глазах и контрактами на руках. Кто он такой, чтобы быть недовольным?
— Ее супруг, вот кто, — прошептал он.
— Неофициальный, — поправил Фесс.
— Разве это важно, официальный или нет?
— Несомненно. В настоящее время ваш статус — партнер по бизнесу.
— Да, партнеры по бизнесу, которые живут вместе уже семь лет!
— Тем не менее это всего лишь вопрос удобства и взаимного удовольствия от сексуального общения, — строго указал Фесс, напоминая пуритан шестнадцатого века, которые весьма блюли законы морали, не допускавшей адюльтера. — По закону вы не связаны друг с другом ничем, кроме постели.
— Ну, вот и договорился. Ты говоришь о законах, а я живу в реальной действительности.
— Вы вольны уйти в любой момент из этого дома и Лона не сможет заявить на вас никаких прав, Дар. Ибо не является вашей законной супругой.
— Да, уйти-то я смогу, и претензии смогу отринуть, но у нее на руках все патенты, — хотя Дар знал, что патенты далеко не главное в совместной жизни.
— Вы стали таким опытным инженером, Дар, что легко заработаете себе на жизнь в любом месте.
— Да, но там не будет Лоны, — Фесс такого не скажет, но Дар знал, что у него проблемы с представлением о самом себе. Робот больше всего напоминал леденец на палочке, который не представляет себе, насколько он сладок. — Пошли. Если я такой хороший инженер, должен же я решить проблему автоматической доставки завтрака в спальню.
— Конечно, Дар. А потом мы сможем заняться действительно интересной программой — научить робота мыть окна.
Дар вспомнил отбитую эмаль и вздрогнул. Потом посмотрел на небо.
— Ну, время у нас есть. Еще добрых два часа до следующего восхода. Пошли, Х-НВ-9, — и он направился в мастерскую.
Следующее испытание они закончили (и успешно), когда первые лучи восхода коснулись купола. Дар посмотрел вверх, проглотил тост (все равно время чая) и приказал:
— Стань в угол, Х-НВ-9.
— Есть, сэр, — ответила маленькая канистра, откатилась в угол, где подключилась к розетке для подзарядки, и на какое-то время застыла.
— Встретимся у шлюза, — крикнул Дар. Он отхлебнул последний глоток чая, опустошив чашку, опустил ее в посудомоечную машину и пошел за скафандром.
Одевшись, он проверил швы, вышел в шлюз и поплыл. Дверь шлюза закрылась за ним автоматически, но Дару пришлось правой рукой держаться за скобу, пока левой он поворачивал запирающее колесо, иначе бы он сам поворачивался в противоположном направлении. Воздух со свистом уходил в баки, а Дар удовлетворенно подумал: правильно ли он сделал, настояв на том, чтобы в шлюзе не было искусственной силы тяжести. Прежде чем выйдешь на поверхность, следовало привыкнуть к невесомости. Дара постоянно преследовал кошмар: поломка пластин гравитации.
С другой стороны, можно не беспокоиться о том, что упадешь. Нет, это сравнение надо отменить: в невесомости каждый постоянно падает. Просто можно не беспокоиться о резкой остановке в конце падения. Конечно, он умеет падать: ему много раз приходилось спотыкаться, и он научился приземляться безопасно, хотя и не мягко, — но все равно ему это не нравилось.
Фесс ждал его сразу у выхода из шлюза — еще один камень с острыми углами в этом сюрреалистическом ландшафте из яркого света и абсолютно черной тени.
— Прошу произвести визуальный осмотр, — приказал Дар.
— Никаких видимых протечек, — ответил Фесс медленно поворачивающемуся Дару, которому при этом приходилось все время менять руки. — Все швы целы. Хорошие манеры не обязательны в обращении с роботом, Дар.
— Да, но если я не буду их соблюдать, это может войти в привычку, и я стану невежлив с людьми. А этого я не могу допустить, Фесс, мне дорог каждый человек, особенно тот, который способен стать мне другом, особенно учитывая, что на Максиме нас, людей, всего каких-нибудь двести пятьдесят шесть душ. Пошли, поглядим, что сделал резчик за последние три часа, — он присоединил свой трос безопасности к тросу-проводнику и оттолкнулся в направлении на север.
Робот, режущий скалы, за три часа произвел еще четыре десятка блоков.
— Ну, производство в норме, — Дар взглянул на оплавленный след, оставленный резчиком. — Хотелось бы мне заиметь еще одного.
— Конечно, это желательно, Дар, но тогда у нас были бы перебои с подачей энергии. Выпуск шлака потребляет шестьдесят процентов мощности реактора, а козловой кран и потребности фабрики забирают остальное.
— Значит, нужно закупить более мощный реактор, — Дар посмотрел на кабель, отходящий от крана к реактору, расположенному в глубине скалы в ста ярдах от дома.
— Вы сможете это себе позволить в близком будущем, Дар.
— Насколько близком? — проворчал Дар.
И тут неожиданно на него накатил бурный вал воспоминаний. Ему показалось, что с ним разговаривает не металлический напарник, а Лона, любимая и в данный момент отсутствующая. Разум понимал, что беседовать с иллюзией бессмысленно, но сердце легко и бестрепетно поверило в мираж.
— Всего через каких-нибудь четыре года, — сказала она, неожиданно появившись из-за скалы. — Придет наш корабль, Дар. Вот увидишь.
— Да, но будет ли это буксир или торговец?
— Торговец, — Лона подняла руку, словно давала клятву. — Вот тебе крест!
— Отлично, — Дар потянулся к ней.
— Не сейчас, нахал, — Лона игриво шлепнула его по руке. — У меня еще много работы.
— Я сделаю ее за тебя, — предложил Дар. — Потом.
— Хвастун. А потом скажешь, что сделаешь со мной?
— Ну, как раз...
— И не пытайся, — она прижала палец к его губам. — Учитель, который знает свое дело, не обязан заниматься им сам.
— Я перестал учить уже шесть лет назад.
— Только потому, что за тобой по пятам гнался шериф. Если бы на Максиме были дети, ты бы открыл школу и здесь.
— Это грязная сплетня. У нас есть четырнадцать детей.
— Конечно, но старшему только четыре.
— Ну, я специализировался по обучению подростков. Неужели моя вина в том, что все здесь, по меньшей мере, бакалавры. Кроме меня...
— Да, азбуке детей учить еще рановато. Особенно поскольку ты, в основном, обучал молодых холостяков.
— Да, но странное дело, интересовали меня только незамужние девушки...
— Итак, я стала мотивировкой твоей тяги к педагогике, ибо была, есть и остаюсь незамужем, — Лона передернула плечами. — Но учился ты.
— Да, а ты учила...
— Я и маленькая, но хорошо подобранная библиотека. Ты даже научился не бояться реактора.
— О, я бы этого не сказал, — Дар повернулся и посмотрел в иллюминатор на скалу, в которую только что погрузил реактор. — Умом я понимаю, что радиация не может вырваться из своей плазменной бутылки, но эмоционально мне все равно хочется быть подальше. Так герпетолог* [5] знает, что змея не способна прокусить стекло террариума, но все равно рефлекторно отпрыгивает, когда его подопечная делает выпад.
— Ну, ты всего лишь человек, который к герпетологии не имеет никакого отношения, — Лона встала за спиной Дара, просунула свои руки под его и начала чертить геометрические фигуры у него на груди.
— Конечно, пятьсот метров расстояния ничего не дадут, если реактор взорвется. Мы все равно окажемся внутри огненного шара.
Руки ее застыли.
— Ты знаешь, что он не может взорваться.
— Да, знает мой мозг, но не внутренности, которые холодеют от одной лишь мысли о том, во что превращается органика в эпицентре плазменной горелки.
— Даже если произойдет что-нибудь, чего не выдержит плазменная бутылка, прекратится подача водорода и реакция мгновенно остановится.
— Знаю, знаю. Мне просто не нравится жить по соседству с водородной бомбой, даже если она загнана в бутылку. Я все время думаю, что будет, если кто-то откроет пробку и джинн вырвется наружу.
— Ну, пока никакого любознательного Алладина не предвидится, стало быть этот джинн никогда не вырвется, а мы тем временем позволим себе удовлетворять любые желания.
— Для этого нам и нужен больший джинн?
— Конечно. Это единственная возможность сделать так, чтобы сбылись любые, самые экстравагантные пожелания. Нужно призвать большого брата, — руки ее снова заскользили по его груди.
Дар застыл, стараясь ощутить всем телом ласки любимой женщины.
— Что, по-твоему, ты делаешь, Алладин в юбке? Натираешь лампу?
— Рисую. Я тебе ведь говорила, что завтра должна улететь на Землю?
— Да, но ты пообещала, что я запомню сегодняшний день.
— Тогда carpe diem* [6].
— Ну, мне не карп нужен, — ответил Дар, демонстрируя незнание латыни. — И одним мгновением ты не отделаешься.
Но она отделалась. Он готов был бы поклясться, что прошло всего одно мгновение, время в объятиях любимого человека обладает способностью замедляться. А с другой стороны, очаровательные ощущения длились целый час. Дар перевел дыхание и покачал головой, приходя в себя от восхитительных воспоминаний.
— Могу ли я напомнить о деле, Дар? — донесся из наушников металлический голос, лишенный обертонов. Так же неожиданно, как прежде накатил, бурный вал иллюзорных воспоминаний схлынул прочь.
— Что? — Дар увидел на фоне темных скал силуэт Фесса, напоминающий стержень с отростками, и заставил себя вернуться к настоящему. — Просто немного задумался.
— Я тревожусь о твоей безопасности, Дар, когда ты работаешь под стрелой крана. Это опасно.
— Не волнуйся. Я включу радио.
— Тебе вовсе не обязательно помогать. Я способен и один построить стену.
— Да, но если я буду помогать, это займет вдвое меньше времени.
— Ты нужен, чтобы руководить фабрикой.
— Зачем? Я проверил все автоматы перед чаем, Фесс. Все они в прекрасной форме, а если что-нибудь случится, мы услышим сигнал тревоги.
— Контроль качества...
— Я пустил монитор с тройной скоростью и еще одну проверку проделал только сегодня утром. Послушай, время бросать камни, — Дар несильно оттолкнулся от скалы и скользнул к крану, отсоединил свой трос безопасности, присоединил к новому креплению и ловко взобрался в кабину.
— Пока вы еще не живете в стеклянном доме, Дар, — послышался в наушниках голос Фесса.
— Тогда буду передвигать скалы, пока могу. А дом будет стеклянным только снаружи, когда мы закончим покрывать его шлаком. Вернее, обсидианом. Если и не обсидианом, то чем-то очень похожим на него, — он включил подачу энергии, проверил уровень воды, направил вниз вертикальные сопла и переместил якорь магнитной подвески. Наклонил стрелу, поднял каменный блок и перенес через стену к дому.
Фесс уже находился там, он принял блок и уложил его на верхнюю кромку стены, связал раствором с соседними блоками в углу. Потом отошел.
— Готово, Дар.
— Иду, — Дар продвинул кран на шаг вперед и опустил блок на место. Естественно, это мог бы сделать и робот, но если на кране одним электронным мозгом меньше, значит, этот мозг можно продать компании на Земле. Хоть переноска тяжестей скучная работа, но Дару дешевле выполнять ее самому.
Он отодвинул кран, и Фесс занял место для приема очередного блока. Так и пошло. Через каждые полтора часа они менялись местами, и стена становилась все выше и выше.
Наконец Фесс объявил:
— Полдень, Дар.
— Готово, — Дар закрепил стрелу крана в нейтральном положении и оглянулся на робота — резчика блоков. — Рассчитали мы все правильно: он опередил нас только на три блока. Ну, ладно, верный работник, пускаем шлак.
— Я встану на разумном удалении, Дар.
— Пожалуйста, — Дар развернул кран от стены, повернул сидение и взялся за управление факелом.
— Хорошо, что у нас на этом астероиде достаточно воды, — он нажал спусковую кнопку большого лазера.
— Я думаю, это одна из причин, почему основатели колонии выбрали для поселения Максиму, Дар.
— Ага. И уж точно не по эстетическим причинам.
— Спорное утверждение, Дар. Я нахожу глубокое удовлетворение, рассматривая математические взаимоотношения особенностей ландшафта в окрестностях.
— Я хотел бы сказать, что такой пейзаж может понравиться только роботу, но что мне доподлинно известно, так это то, что некоторые видные члены нашей общины считают этот мрачный, скудно освещенный ландшафт образцом красоты.
— Но это не ваш эстетический идеал, Дар.
— Нет, — мысленно он снова на мгновение увидел перед собой Лону. — Мое представление о красоте больше склоняется к округлостям, чем к плоскостям, — он испытал напряжение, чреватое выходом из него в виде припадка раздражения, понял, что это такое, и постарался успокоиться. — Ну, начинаем.
Все индикаторы светились зеленым. Точнее, он знал, что они должны гореть зеленым, хотя здесь они были скорее серые на фоне ослепительного солнечного света в пластине шлема. Дар перевел рычажок указателя давления в крайнее положение, и столб яркого пламени ударил в стену, прогнав тени и вызвав потемнение лицевой пластины. Дар вскрикнул от радости и начал медленно передвигать луч по поверхности блоков, которые только что сложил, глядя, как холодный камень краснеет, а потом начинает расплавляться. Дар перенес луч в другое место. Камень сразу начал остывать, ибо вначале он пламенел сердитым рубином, но постепенно темнел.
Справа лазер Фесса жег соседнюю стену.
Они работали, пока закат не заставил их остановиться и тьма не накрыла место работы.
Дар отключил все системы и выбрался из кабины крана. Все мышцы ныли, но он был доволен. Конечно, он понимал, что это просто замещение, сублимация, но тем не менее все равно был доволен. Недолго думая, Дар подошел к новой стене.
— Пожалуйста, осторожнее, Дар, — напомнил Фесс.
— Не волнуйся, я не настолько глуп, чтобы трогать ее, — Дар остановился в пяти футах от стены. При отсутствии атмосферы жар не мог дотянуться до него своим обжигающим дыханием, но человек родился на планете с атмосферой, и его удержала врожденная осторожность. Однако он смог в свете своего фонаря повосхищаться собственной работой. Теперь первая секция настолько охладилась, что потемнела почти до черноты. Все выглядело прекрасно: высокая стена из воска, который побывал вблизи огня и потому застыл стекающими каплями и ручейками. Дар отступил, потом вспомнил, что падение может повредить скафандр, и, повернувшись, отошел метров на пятьдесят, чтобы охватить взглядом весь дом, который они строили с Фессом.
— Приятно гордиться своей работой, Дар.
— А то, — Дар улыбнулся. — Не собираюсь подавлять это чувство, Фесс: я для этого получил недостаточно пуританское воспитание.
Фесс ничего не ответил.
— К тому же это не мой проект, хотя я понимаю, почему Лоне потребовалась новая площадь для фабрики. На нынешних мощностях мы сейчас едва размещаем десяток мозгов, которые делаем целый месяц. — Дар наклонил голову набок. — Но мне кажется, я начинаю понимать, чего она добивается.
Он молчал так долго, что Фесс поторопил его:
— И каков же результат размышлений?
— Замок, — Дар отвернулся. — Конечно, она это заслужила, но не стоит сообщать всем окружающим.
Когда Дар вышел из шлюза, на консоли рядом с дверью мигал огонек вызова. Дар расстегнул костюм лишь настолько, чтобы откинуть шлем, и нажал кнопку воспроизведения. На экране появилось лицо директора бюро импорта Максимы. Дар знал, что, подобно остальным женщинам Максимы, Миртл некрасива, но в этот момент она показалась ему очень привлекательной. Дар вспомнил недавнее видение ему Лоны и понял, что на этот раз она отсутствует слишком долго.
— Какие новости, моя радость? Кто на подходе?
— На подходе ракетный грузовик стандартной конфигурации, — сообщила Миртл. — Какой-то старатель пытается заработать несколько квахеров на пути с Цереры. Везет обычный джентльменский набор: кремний, металлы и запчасти. Если тебя это интересует, он открывает магазин в четыре пополудни. Пока, — она наградила его своим овечьим взглядом, и экран потемнел.
— Она никогда не остановится, — вздохнул Дар. — Клянусь, эта женщина истратит на меня все свои запасы обаяния и чар.
— Это происходит несомненно потому, что она считает себя в полной безопасности, — заверил хозяина Фесс. — Поедешь в магазин, Дар?
— Конечно! У нас запаса чистого кремния осталось максимум на месяц! Кончаются к тому же алюминий и золото, — Дар торопливо сбросил тренировочный костюм, который надевал под скафандр, аккуратно повесил на вешалку (Лона терпеть не могла беспорядка в гардеробе) и направился в душ.
— Можно устроить собственную плавильню, — заметил Фесс, — и покупать сырье у местных старателей. Обойдется дешевле.
В ответ послышался шум струящейся воды. Дар предпочитал водяные брызги сверхзвуковым колебаниям, которые лучше счищают грязь, но не бодрят организм. И почему бы не пользоваться водой? Ведь она все равно пройдет очистку и попадет в атомный реактор.
Его голос перекрыл бульканье:
— Не доверяй им, Фесс. Старатели на Церере работают лучше, чем местные. А за деньги, потраченные на покупку плавильни, я сумею купить очень много чистых материалов. К тому же, когда нет своей плавильной печи, появляется гораздо больше поводов выйти в город и встретиться с приятными людьми.
Получасом позднее чистый, побрившийся, надушенный, с горячим обедом в желудке и списком покупок, составленным Лоной заранее, Дар вышел из дома. Он, конечно, и сам знал, чего им не хватает в доме, но она всегда вписывает такое, до чего мужчина и не додумался бы. Приходилось признать, что в деле покупания у нее гораздо больше опыта.