Стэнтон Лорейн. Страх разоблачения

   — Я тебя люблю, — пробормотала она. Он погладил ей руку.
   — Может, сейчас и не вовремя, но я тут подумал… Ты не хочешь выйти за меня замуж?
   — Но ведь ты…
   — Да. я всегда считал брак ловушкой, но не сейчас. Не с тобой.
   Хелен прекрасно понимала, что он чувствует. Ей и самой брак вдруг показался единственно правильным и разумным решением. Они должны были быть вместе.
   — Когда? — спросила она.
   Сет откинул голову и рассмеялся.
   — Как можно скорее.
   Хелен наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но ее вдруг ослепил свет фар. Через секунду она смогла разглядеть летящую им навстречу машину.
   — Сет, осторожнее! — крикнула она.
   Но ее крик заглушил скрежет металла, рвущего металл.
   Хелен застонала, снова увидев тот же сон, который повторялся, подобно старому фильму. Она в стерильно белой комнате, окруженная странными звуками и неприятными запахами. И боль — резкая, безжалостная боль…
   — Хелен, открой глаза! Взгляни на меня. Хрипловатый голос казался знакомым. Хелен попыталась открыть глаза, но яркий свет слишком слепил.
   — Уже лучше, Хелен. Попробуй еще раз.
   Хелен заставила себя посмотреть в ту сторону, откуда звучал голос. Увидев смутные очертания женщины, наклонившейся над ней, она моргнула, и очертания стали четче.
   — Ретта, — прошептала она.
   — Слава богу! — воскликнула Ретта.
   — Где я?..
   — В больнице. Ты не помнишь аварию?
   Хелен снова закрыла глаза. Голова казалась легкой, как перышко; она все еще пребывала в тумане, словно не Совсем проснулась.
   — Какую аварию?
   Ретта ласково коснулась се плеча.
   — Это сейчас не важно. Как ты себя чувствуешь?
   — Голова кружится. И почему-то все болит…
   — Я позову врача. Ты отдыхай, я скоро вернусь. Ретта выскочила за дверь, а Хелен попыталась сесть, но голову пронзила такая дикая боль, что она снова упала на подушки. Ясно, с ней произошло что-то ужасное. Но почему она ничего не помнит?..
   Хелен лежала совершенно неподвижно, когда вернулась Ретта вместе с незнакомым мужчиной в идеально чистом белом халате. Нижняя часть его лица была закрыта густой черной бородой, но карие глаза казались добрыми. Он улыбнулся и подошел к кровати.
   — Здравствуйте, Хелен. Я — доктор Перез, Как вы себя чувствуете?
   — Ужасно. Что со мной случилось?
   — Вы получили травмы при автокатастрофе. У вас небольшое сотрясение мозга и много некрасивых синяков и кровоподтеков, но через несколько дней вы поправитесь.
   — Доктор, почему я ничего не помню?
   Он снова улыбнулся тепло и обнадеживающе.
   — Вспомните. Временная потеря памяти часто сопутствует сотрясениям. Надо немного подождать. — Он приложил стетоскоп к ее груди. — Мне бы хотелось вас осмотреть. Если все нормально, я могу прописать вам что-нибудь болеутоляющее.
   Хелен внезапно забеспокоилась.
   — Нет… никаких таблеток.
   Он посмотрел на нее с пониманием и сочувствием.
   — Разумеется вам решать. Дайте мне знать, если передумаете.
   Хотя осмотр длился всего несколько минут, Хелен совсем обессилела. Голова болела все сильнее, ей очень хотелось спать, но в ее мозгу, как пылинки, уже начали мелькать частички воспоминаний. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и собрать все эти разрозненные части вместе. Внезапно она увидела машину, мчащуюся прямо на нее из темноты, и закричала. Ретта бросилась к ней.
   — Хелен, что с тобой? Позвать врача?
   — Авария… Я вспомнила аварию! — Она облизнула пересохшие губы. — Что с Сетом?
   Ретта быстро отвернулась, но Хелен успела заметить жалость в ее глазах, и сердце ее замерло.
   — Где он? Я хочу его видеть!
   — Не сейчас. Тебе надо отдохнуть.
   — Говори! — взвизгнула Хелен. Ретта долго молчала.
   — Сет погиб в автокатастрофе, — наконец сказала она. Хелен задрожала и затрясла головой.
   — Нет, ты ошибаешься! Мы собирались пожениться. Ретт. Решили прошлой ночью. Может быть, мы поедем в Лас-Вегас… в одну из этих маленьких церквей.
   — Детка, он умер, — хрипло сказала Ретта, из глаз текли слезы. Она наклонилась и обняла Хелен. — Мне так жаль.
   Хелен поморщилась и попыталась оттолкнуть ее.
   — Сет не бросит меня одну! Ты лжешь!
   Не выпуская Хелен из объятий, Ретта покачала головой.
   — Ты не одна. Я здесь. Я о тебе позабочусь.
   Хелен изо всех сил противилась правде, но в сердце уже начал воцаряться дикий холод. Она поняла, что снова осталась одна, наедине с призраками прошлого и разбитыми мечтами на будущее. Она закрыла глаза и беспомощно зарыдала.
   Ретта толкнула стеклянную дверь и вошла в свой элегантный офис. Но вместо того, чтобы еще раз полюбоваться изящной мебелью дымчатого цвета, она плюхнулась в кресло и с отсутствующим видом взглянула на секретаршу.
   — Как Хелен? — с беспокойством спросила Милли. Ретта вытерла покрасневшие глаза мокрым платком и покачала головой.
   — Ужасно. Боюсь, ей этого не пережить. Милли тяжело вздохнула:
   — Бедняжка. Они были так счастливы вместе… Как в сказке, Ретт!
   Ретта хотела было резко ответить, но сдержалась. «В Голливуде даже смерти придают романтический оттенок, — подумала она. — Еще один трагический конец еще одной любовной истории».
   — У меня полно работы, — сказала она. — Не зови меня к телефону, если не будет ничего срочного.
   Опершись на подлокотники, Ретта тяжело встала и прошла в свой кабинет. В этой светлой комнате, в окружении картин импрессионистов и изящных статуэток, ей всегда было спокойно. Но сегодня вся эта красота казалась искусственной. Она не вязалась с кошмаром смерти.
   Ретта медленно обошла свой стол, села в кресло и, достав из ящика бутылку бурбона, налила немного в пустую кофейную кружку. Смерть всегда вызывает всякие ненужные мысли, но им не следует поддаваться. Выпив глоток коньяка, она откинулась на спинку кресла и задумалась. Надо было заняться организацией похорон.
   Ретта знала, Хелен предпочтет скромные и достойные похороны, но Голливуд потребует зрелища: как-никак знаменитый режиссер. О какой скромности может идти речь, если потеря и боль вызывают такое отвратительное любопытство? Хотя Сет всегда старался держаться подальше от суеты, смерть его станет публичным зрелищем.
   Ретта с отвращением взяла карандаш и принялась делать пометки в желтом блокноте, но через несколько секунд раздался звонок интеркома.
   — Прости, Ретт, но звонит Диана Эллиот! Говорит, она подруга Хелен.
   Ретта узнала имя. Ей пришлось выслушать немало рассказов Хелен об учебе в колледже, и в голове запечатлелись имена ее трех ближайших подруг.
   — Соедини.
   — Мисс Грин. Меня зовут Диана Эллиот. Я узнала о несчастном случае и весь день пытаюсь связаться с Хелен, но меня с ней не соединяют. Вы знаете, что с ней?
   Внезапно Ретта разозлилась. Кто, черт возьми, дал этой Диане право проявлять такое беспокойство после Стольких лет? Может, она тоже одна из этих любопытствующих? Ретта уже приготовилась грубо отшить ее, но подумала о Хелен и смягчилась. Именно сейчас ее девочке нужны друзья, и есть шанс, что Диана Эллиот озабочена искренне.
   — У нее небольшие травмы, ничего серьезного, — наконец сказала она, все еще ощущая необходимость оберегать Хелен.
   После короткой паузы Диана спросила:
   — Можно ее навестить? Я утром говорила с Гасси и Рейчел, и мы хотели бы все прилететь. Конечно, если вы не сочтете, что это может принести вред Хелен.
   Удивленная Ретта прижала трубку плечом и закурила сигарету. Инстинкт подсказывал ей, что этой женщине с мягким голосом можно довериться, но внутренне она все равно была настороже.
   — Вы не видели Хелен несколько лет. Может быть, разумнее перенести ваше воссоединение на другое время?
   Диана резко втянула воздух.
   — Речь не идет о воссоединении, мисс Грин. Нам дорога Хелен, и мы знаем, как ей сейчас плохо. Мы хотим быть с ней.
   Ретта внезапно устыдилась своих подозрений.
   — Простите, но я должна была убедиться, что вы собираетесь приехать не из пустого любопытства. Когда мне вас ждать?
   — Завтра днем.
   — К этому времени Хелен уже выпишут из больницы.
   Назовите мне номер вашего рейса, я пошлю лимузин в аэропорт. Остановиться вы можете на ранчо.
   — Вы уверены? Может быть, нам лучше остановиться в гостинице?
   — Хелен нужны друзья, миссис Эллиот. В данный момент она держится на тоненькой ниточке.
   Закончив разговор, Ретта положила голову на руки, охваченная невыносимой тоской. Ей так хотелось помочь Хелен, но в глубине души она понимала, что ничего не может сделать. Есть раны, которые нельзя залечить.
   Хелен открыла глаза с ощущением покоя. Она лежала в своей собственной постели, пятна лунного света плясали на стенах, вечерний ветерок раздувал занавески. Она протянула руку, чтобы дотронуться до Сета, и внезапно все вспомнила.
   Сет умер.
   Она коснулась его подушки, погладила прохладную наволочку. Если бы только он лежал рядом! Но там была пустота — такая огромная, что могла проглотить ее целиком.
   Спрятав лицо в подушку, она зарыдала, вдыхая легкий аромат его любимого мыла. Разве может он быть мертвым, когда вся эта комната полна им?! Она его почти видела — взлохмаченные после сна темные волосы, голубые глаза, в которых отражается утренний свет… Но когда она пыталась его коснуться, он исчезал, как легкое облачко.
   Хелен застонала, потому что что-то вдруг лопнуло у нее внутри — последняя тоненькая ниточка надежды. Он и в самом деле ушел, оставив ее наедине со своими воспоминаниями, одинокую и напуганную. Она дрожала, обхватив руками колени, хотя из окна дул теплый ветер.
   Она все еще лежала в постели, когда в дверь тихо постучалась и затем вошла Ретта.
   — Ты проснулась, Хелен?
   Шторы были наглухо задернуты, Ретта подошла к кровати и включила настольную лампу. Глаза у Хелен были распухшие и красные, темные волосы спутаны.
   Ретта подошла к кровати.
   — У тебя гости. Я подумала, что тебе надо помочь одеться.
   Хелен уставилась на нее остекленевшими глазами, придя в ужас при мысли о необходимости общаться с вежливыми посетителями, приехавшими выразить свое соболезнование. На самом деле все они были для нее чужими.
   — Не сейчас. Ретта. Прогони их.
   И тут она увидела в дверях три лица, которые, казалось, возникли из ее памяти, подобно призракам, и внезапно обрели плоть. Не сомневаясь, что у нее галлюцинации, она закрыла глаза и потрясла головой. Но образы не исчезли, наоборот, стали четче. Наконец Рейчел вошла в спальню, за ней последовали Диана и Гасси. Хелен молча смотрела на них и вдруг почувствовала, что в глухой стене ее отчаяния появилась трещина.
   — Вы приехали, — сказала она. Рейчел кивнула:
   — Мы хотели быть с тобой.
   С полными слез глазами Хелен протянула к ним руки. Рейчел бросилась к кровати, села рядом с Хелен и крепко обняла ее.
   — Господи, как же мне жаль! — прошептала она. Хелен спрятала лицо у нее на груди.
   — Я потеряла все, Рейч…
   — Нет. ты обязательно это переживешь, — с нажимом возразила Рейчел. — Сейчас ты живешь как в аду, но когда-нибудь тебе станет легче.
   Она ошибалась, но Хелен не могла найти слов, чтобы описать свое странное ощущение. Ей казалось, будто ее душа покинула тело, чтобы последовать за Сетом в вечность, оставив на земле только пустую скорлупу. Она отодвинулась от Рейчел и взглянула на Диану и Гасси.
   — Я рада, что вы здесь, — тихо сказала она.
   Они тоже направились к постели, но Ретта жестом остановила их.
   — Ты бы оделась, Хелен. Нам всем будет удобней в гостиной.
   Хелен догадалась, что Ретте во что бы то ни стало хочется заставить ее покинуть свое убежище — постель, но сил спорить у нее не было.
   — Ладно. Я выйду через минуту.
   Ретта облегченно вздохнула, все четверо вышли из спальни, и Хелен с трудом встала на ноги. Голова все еще болела, ее покачивало, но она не обратила на это внимания, доковыляла до стенного шкафа и достала оттуда старые джинсы и белый хлопчатобумажный свитер.
   Осторожно натягивая свитер через голову, Хелен подумала, как странно видеть подруг здесь, на ранчо. Они принадлежали другому месту и времени, где всегда оставались молодыми, такими, какими она помнила их по Брентвуду. Теперь же они стали совсем другими.
   Рейчел похудела, густые темно-русые волосы все так же образовывали кудрявый нимб вокруг ее лица, но в глазах появилась печаль. Она казалась несколько подавленной. На ней была простая черная юбка и строгая блузка. Зато Диана распустилась, как экзотический цветок. Платье на ней было модного фасона, глаза светились уверенностью. Она уже не была застенчивой девушкой, переполненной несбыточными мечтами. Городская жизнь, похоже, радикально изменила ее.
   Гасси тоже изменилась. Она все еще была необыкновенно красива, но в улыбке проскальзывала горечь. Она выглядела как-то слишком безупречно в своем бежевом костюме от дизайнера высокой моды, с великолепным макияжем — как манекен с блестящей обложки. Она всегда держалась несколько отстранение, сейчас же к ней было просто не подступиться.
   Натягивая джинсы, Хелен вдруг почувствовала себя неловко. Эти женщины когда-то были ее ближайшими подругами, но теперь они во многом стали для нее чужими. Их, как пропастью, разделяли долгие годы. Они не видели ее после кошмарных ночей, не знали, как она пыталась бороться с наркотиками. Их жизни далеко разошлись, и все же они приехали… Она была им небезразлична.
   Когда Хелен вошла в гостиную, Диана и Гасси сидели на диване, а Рейчел стояла рядом с Реттой у огромною окна и что-то негромко говорила ей. Хелен внезапно захотелось поскорее присоединиться к ним, чтобы хоть на время заполнить пустоту в своей душе.
   Рейчел смотрела в окно. Ей было не по себе без привычных городских звуков — шума автомобильного движения, гудков и воющих сирен. Здесь казалось, что время остановилось и этот покой будет длиться вечно.
   Обернувшись на звук шагов, Рейчел увидела стоящую в дверях Хелен. Она казалась хрупкой и больной: огромные синяки под глазами, кровоподтеки на лице. Помедлив на пороге, она подошла к креслу с яркой обивкой и упала в него, словно тряпичная кукла. Ретта поспешила к ней, но Хелен протянула руку, отстраняя ее.
   — Я в порядке, Ретт, — сказала она, затем взглянула на остальных и слабо улыбнулась. — Может быть, вы чего-нибудь хотите? Прохладительного или бутерброд?
   — Не сейчас, — сказала Диана. — Нас кормили в самолете.
   Хелен кивнула, и в комнате повисло тяжелое молчание. Рейчел села и сложила руки на коленях. Весь день она думала о Хелен, представляя себе, какую тоску и боль она испытывает. Но сейчас она чувствовала себя так, будто пытается влезть в душу к незнакомому человеку. Может, лучше было просто послать цветы, избавить Хелен от неприятной встречи с прошлым? Наверное, напрасно они сюда приехали… Нет, не может быть. Пусть прошло .много лет, но внутренняя близость между ними сохранилась. И сейчас Хелен в них нуждается.
   Рейчел вскочила на ноги, быстро подошла к креслу Хелен и опустилась возле него на колени.
   — Это безумие! — воскликнула она. — Почему мы все здесь сидим как чужие после всего, что нам пришлось пережить вместе?
   Хелен уставилась на нее мертвыми глазами. Потом ее бледное лицо немного ожило, и она печально улыбнулась.
   — Мы никогда не будем чужими, — тихо сказала она.
   — Тогда поговори с нами. Позволь нам тебе помочь. Хелен долго молчала, по щекам ее катились слезы. Ее тонкие черты вдруг показались Рейчел фарфоровыми: красивыми, но очень хрупкими — может быть, слишком хрупкими, чтобы выдержать такой удар.
   — Вы очень многого не знаете, — наконец сказала Хелен. — Сет спас мне жизнь. Я не уверена, что смогу жить без него.
   — Почему? — спросила Диана.
   Хелен смахнула слезы.
   — Понимаешь, я довольно долго очень много пила. Затем, несколько лет назад… я начала принимать таблетки, чтобы избавиться от ночных кошмаров. Таблетки придавали мне уверенности; казалось, что я снова могу управлять своей жизнью. Но внезапно все пошло кувырком. Мне требовалась таблетка, только чтобы заставить себя утром встать с постели; я стала плохо работать. Но для меня это не имело значения. Я думала только о наркотиках.
   Зеленые глаза Гасси выражали глубокое сочувствие.
   — И как же тебе удалось избавиться от… этой привычки? Хелен вяло улыбнулась:
   — Меня спасли Сет и Ретта. Они никогда не сдавались — даже когда, я сама опускала руки.
   — Почему ты скрывала это от нас? — нахмурилась Рейчел.
   Хелен пожала плечами:
   — Мне было стыдно. Мне опротивело всегда быть слабой.
   — Слабой? О чем ты говоришь?! Ты же сумела побороть это чертово пристрастие!
   Хелен покачала головой:
   — Побороть эту привычку невозможно, Рейч. Сегодня я чистая, а завтра…
   Рейчел насторожила неуверенность в ее голосе. Только теперь она поняла, что Хелен потеряла больше, чем любимого человека. Сет Уайлдер был ее спасителем в самом буквальном смысле. Ей вдруг стало очень страшно.
   — Чем мы можем тебе помочь? — спросила она.
   — Вы здесь. Пока этого достаточно.
   Задыхаясь от слез, Рейчел обняла Хелен и прижала к себе. Она ее любила, дорожила ею. Когда к ним подошли Диана и Гасси, Рейчел почувствовала, что боль на мгновение отпустила.
   Яркое солнце и ослепительно синее небо, казалось, надсмехались над самой идеей похорон. На кладбище «Форест Лон» собрался весь цвет Голливуда. Диану, молча стоящую рядом с Рейчел и Гасси, поразила почти праздничная атмосфера. Сотни фанатов толкались за полицейским оцеплением, стараясь хоть одним глазком взглянуть на своих кумиров, а представители прессы шныряли всюду в поисках лучшего ракурса. Диане это безумное возбуждение казалось надругательством над торжественностью смерти.
   Она заставляла себя смотреть только на полированный гроб и молиться, но никак не могла сосредоточиться. Ей было неловко в черном полотняном костюме; от пряного запаха цветов становилось дурно. Она вытерла струйку пота, сбежавшую по щеке, и с тоской подумала о прохладе черного лимузина, ожидающего у выхода. Но знаменитый актер, выступающий с прощальной речью, был явно зачарован своим собственным голосом и не собирался закругляться…
   Удрученная собственным эгоизмом, Диана взглянула на Хелен и почувствовала укол в сердце. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, утонувшей в простом черном платье, напоминавшем саван. На прелестном лице было загнанное выражение, она цеплялась за Ретту, и Диана подумала, какие мучительные мысли сейчас у нее в голове. На долю Хелен досталось столько горя и страданий, столько одиночества и печали! А сейчас она переживала самое худшее, от такой потери можно и не оправиться…
   Диана поежилась от этих мрачных мыслей, ее мучило дурное предчувствие. Она быстро заставила себя переключить внимание, дослушала последние слова актера и увидела, как Ретта ведет Хелен к гробу. Она положила на крышку одну кроваво-красную розу, и на мгновение все как будто замерло. Затем толпа разом выдохнула, и снова началась суета. Жужжали камеры, любопытные лица выглядывали из-за полицейского кордона, слышались громкие крики. Диана посмотрела на Рейчел и Гасси, и они одновременно кинулись к Хелен.
   — Нужно уходить, дорогая, — сказала Ретта, пытаясь оттащить Хелен от могилы. — Служба окончена.
   — Я не могу его здесь оставить, Ретт!
   — Придется. Пора домой.
   Хелен покачала головой. Ее тонкая рука все еще лежала на крышке гроба. Взглянув на разнузданную толпу, Диана шагнула вперед и обняла Хелен за талию.
   — Пойдем, Хелен, — тихо попросила она. — Мы вернемся на ранчо, ты сможешь отдохнуть.
   В конце концов Хелен перестала сопротивляться и позволила Диане и Рейчел повести ее к машине. Но у фанатов и журналистов совести не имелось, они набросились на них, как стая стервятников.
   — Что вы теперь будете делать, мисс Гэллоуэй? Вы собираетесь сразу начать сниматься?
   — Вы действительно пытались покончить с собой в ночь смерти Сета?
   — Вы с Уайлдером были тайно женаты?
   В ужасе от такой наглости и цинизма Диана беспомощно оглянулась на Ретту, но Рейчел уже загораживала Хелен спиной. Глаза ее пылали яростью.
   — Хватит! — закричала она. — Имейте совесть!
   У некоторых из репортеров хватило порядочности, чтобы отстать, но нашлись и такие, которые продолжали их преследовать, загораживая дорогу к лимузину. Рейчел немного поколебалась, затем ринулась на толпу, прокладывая путь. Когда они добрались до машины, Хелен еле стояла на ногах, ее тошнило, голова кружилась. Ее потрясла такая явная враждебность. Уже усевшись на прохладное сиденье, она услышала, как ахнула Гасси.
   — Бог ты мой! — воскликнула она, показывая на толпу репортеров. — Это он, Мик Тревис!
   Диана посмотрела в окно, и у нее перехватило дыхание. Она тоже заметила Тревиса, прислонившегося к пальме. Их взгляды встретились, он ядовито улыбнулся и насмешливо помахал рукой.
   Парализованная одним видом Тревиса, Диана не сводила с него глаз, но Рейчел сразу же наклонилась вперед и постучала в перегородку. Когда машина тронулась, она нервно закурила.
   — Какого черта он тут делал?
   — Я же говорила, он опять пытается мутить воду, — сказала Гасси. — Теперь у него есть этот проклятый медальон. Он никогда не оставит нас в покое.
   — Что еще он может сделать? — спросила Диана. — Он же уже написал книгу.
   Рейчел покачала головой:
   — К книге это не имеет отношения. Я думаю, он одержим идеей, что мы убили Рика Конти. И он хочет, чтобы мы понесли наказание.
   Все замолчали, и тут вдруг Хелен издала продолжительный стон, идущий, казалось, из самых глубин души.
   Она напряглась, взгляд ее стал абсолютно бессмысленным, как у животных, испытывающих безумный страх.
   — Хелен, что такое? — забеспокоилась Ретта.
   Но Хелен молчала, только широко распахнутые черные глаза говорили об охватившей ее панике.
   — Рик Конти! — прошептала Рейчел. — Нам не надо было при ней упоминать его имя.
   Диана кивнула, осознав, насколько они расслабились: не только упомянули Рика Конти, но и заговорили о нем при Ретте. После всех этих лет они потеряли осторожность, и от этой мысли ее охватила тревога.
   — Ты права, — сказала она. — Мы расстраиваем Хелен. Гасси начала было протестовать, но Рейчел бросила на нее предупреждающий взгляд, и она замолчала. Так молча они и доехали до ранчо. Когда все вошли, Ретта сказала:
   — Я отведу Хелен в постель. А потом мне хотелось бы поговорить с вами.
   — Конечно, — согласилась Диана, снова ощутив тревогу. — Мы подождем вас в гостиной.
   Ретта кивнула и повела Хелен вниз по холлу, а Диана, Рейчел и Гасси прошли в залитую солнцем гостиную.
   — Черт, как глупо! — воскликнула Рейчел, когда они расселись. — Я и забыла, что она здесь.
   Диана нервно сжимала руки.
   — Мы становимся беспечными, а это, по меньшей мере, неосторожно. Интересно, как много знает Ретта? Что мы ей скажем?
   Гасси скрестила стройные ноги и разгладила складки черного платья. Даже после нескольких часов на жаре она умудрялась выглядеть элегантно.
   — Даже если Хелен ничего ей не сказала, Ретта наверняка читала его книгу. Нам надо соблюдать осторожность. Один бог знает-, что может сделать эта женщина, если узнает правду!
   Рейчел нахмурилась:
   — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
   — Она может начать нас шантажировать, — нетерпеливо заявила Гасси. — Или продать эту историю одной какой-нибудь мерзкой газетенке.
   Рейчел встала и принялась ходить по комнате.
   — Это смешно! Ретта не сделает ничего, что может навредить Хелен.
   — Ты этого не знаешь. Как можно доверять совершенно незнакомому человеку?
   Диана, раздосадованная их бессмысленным спором, хотела было возразить, но тут в комнату быстро вошла Ретта и плюхнулась на диван.
   — Ты права, Рейчел, — сказала она. — Я никогда не сделаю ничего такого, что может повредить Хелен. Но мне надо знать, что задумал этот мерзавец Тревис, чтобы я могла защитить ее.
   Рейчел взглянула на Диану и Гасси, затем села рядом с Реттой и закурила.
   — Вы читали его книгу?
   — Конечно, но это было несколько лет назад. Что он хочет теперь?
   — Мести. Он нашел медальон в развалинах старого дома Гэллоуэй. Ему кажется, теперь он может доказать, что Рика Конти убили.
   — И он считает, что убийца — Хелен? — прямо спросила Ретта.
   Диана покачала головой:
   — Не только Хелен. Мы все.
   Ретта долго молчала, затем откашлялась.
   — Так как же нам от него избавиться? Хелен сейчас не в состоянии еще и этим заниматься.
   Диана готовилась к граду вопросов, но внезапно осознала, что Ретту правда совсем не интересует. Может, она боится узнать, что Хелен — убийца? Или она просто настолько предана Хелен, что ей это безразлично?
   — Нам надо всеми силами избегать его, — вступила в разговор Гасси. — Когда-нибудь ему надоест, и он оставит нас в покое.
   Ретта покачала головой:
   — Этого недостаточно. Завтра с утра я нанимаю охрану. Если этот сукин сын посмеет приблизиться к Хелен, я буду готова.
   Диана тяжело вздохнула. Одна мысль о том, что снова придется иметь дело с Миком Тревисом, наполняла ее отчаянием. Та тень, которую он набрасывал на их жизни, сама по себе казалась ей достаточным наказанием за преступление. Но кто знает, может, судьба так распорядилась, что именно он их разоблачит, а все их слабые попытки всего лишь оттягивают встречу с грехами прошлого?..