— И что же? — спросила Рейчел. — Вы полагаете, что у нас не будет никаких юридических проблем?
— Во всяком случае, серьезных. Но я все-таки советую вам нанять адвоката. Наверняка будет назначено расследование, и вам следует запастись представителем. Хуже всего — пресса.
Диана внимательно слушала и понемногу успокаивалась, но последние слова снова заставили ее вздрогнуть. Пресса! Даже если им не грозит тюрьма, пресса их погубит. Она вспомнила о своем неустойчивом положении в студии и поняла, что Эд Блейк, вне всякого сомнения, воспользуется случаем, чтобы ее уничтожить.
— Мы должны что-то сделать, чтобы заткнуть рот прессе, — нервно сказала Гасси. — Как насчет запрета на распространение этих сведений?
Хэлворсен хмыкнул:
— Боюсь, ничего не выйдет, миссис Чандлер. В нашей стране свободная пресса, и на эту историю репортеры набросятся всем скопом. Я лишь могу посоветовать избегать их по мере возможности.
— Но… я не могу позволить себе быть впутанной в скандал! Мой муж готовится к перевыборам, а мои родители… мои родители никогда мне этого не простят.
Адвокат смущенно пожал плечами изложил бумаги в большой конверт.
— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — сказал он. — Увы, я прессу не контролирую.
Лицо Рейчел приобрело пепельный оттенок.
— Сколько времени у нас есть до того, как это все выйдет наружу? — спросила она.
Хэлворсен снова пожал плечами:
— Самое большее, несколько дней.
— Тогда мне срочно нужно в аэропорт, — сказала она, вскочив на ноги. — Брайан баллотируется на пост окружного прокурора. Он возненавидит меня, если узнает все из газет.
Ее обеспокоенный тон подтвердил дурные предчувствия Дианы. Они все находились на критическом этапе своей жизни, и этот скандал мог их уничтожить. Неужели наконец пришло время расплачиваться за свои грехи?..
25
Эпилог
— Во всяком случае, серьезных. Но я все-таки советую вам нанять адвоката. Наверняка будет назначено расследование, и вам следует запастись представителем. Хуже всего — пресса.
Диана внимательно слушала и понемногу успокаивалась, но последние слова снова заставили ее вздрогнуть. Пресса! Даже если им не грозит тюрьма, пресса их погубит. Она вспомнила о своем неустойчивом положении в студии и поняла, что Эд Блейк, вне всякого сомнения, воспользуется случаем, чтобы ее уничтожить.
— Мы должны что-то сделать, чтобы заткнуть рот прессе, — нервно сказала Гасси. — Как насчет запрета на распространение этих сведений?
Хэлворсен хмыкнул:
— Боюсь, ничего не выйдет, миссис Чандлер. В нашей стране свободная пресса, и на эту историю репортеры набросятся всем скопом. Я лишь могу посоветовать избегать их по мере возможности.
— Но… я не могу позволить себе быть впутанной в скандал! Мой муж готовится к перевыборам, а мои родители… мои родители никогда мне этого не простят.
Адвокат смущенно пожал плечами изложил бумаги в большой конверт.
— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — сказал он. — Увы, я прессу не контролирую.
Лицо Рейчел приобрело пепельный оттенок.
— Сколько времени у нас есть до того, как это все выйдет наружу? — спросила она.
Хэлворсен снова пожал плечами:
— Самое большее, несколько дней.
— Тогда мне срочно нужно в аэропорт, — сказала она, вскочив на ноги. — Брайан баллотируется на пост окружного прокурора. Он возненавидит меня, если узнает все из газет.
Ее обеспокоенный тон подтвердил дурные предчувствия Дианы. Они все находились на критическом этапе своей жизни, и этот скандал мог их уничтожить. Неужели наконец пришло время расплачиваться за свои грехи?..
25
Диана вылезла из такси и остановилась на тротуаре перед своим домом. Все выглядело точно так же, как два дня назад, — горшки с геранью, расставленные на крыльце, хорошо отполированная входная дверь, и все же что-то изменилось. Всего за два дня вся ее жизнь оказалась разорванной на клочки, и она не знала, удастся ли ей когда-нибудь зачинить все прорехи.
Поднимаясь по ступенькам, Диана чувствовала, что невольно замедляет шаги. Господи, как же ей не хотелось рассказывать Майклу о своем прошлом! Они еще совсем недавно поженились, их брак был похож на свежий росток, пытающийся пустить корни. Что он о ней подумает? Как он отнесется к жене, которая давным-давно, в жаркую летнюю ночь сбросила тело убитого мужчины в колодец?
Диана порылась в сумке, нашла ключ и открыла дверь. Майкл лежал на диване в гостиной и читал медицинский журнал. А она-то надеялась, что он все еще в больнице! К сожалению, отсрочки не получилось.
— Диана! — воскликнул он. — Почему ты не позвонила? Я бы встретил тебя в аэропорту.
Она вымученно улыбнулась и не позволила себе сделать то, что было легче всего: броситься ему на шею и сделать вид, будто этого прошлого никогда не существовало.
— Мы с Рейчел взяли такси, — устало сказала она.
Майкл присмотрелся к ней, и его темные глаза, казалось, впитали ее боль и страх. В следующее мгновение он вскочил и обнял ее.
— Что с тобой? — спросил он, прижимая ее к груди. Диана пыталась сдержать слезы, но не смогла. Ее сотрясали рыдания.
— Ох, Майкл… Все так ужасно!
Вместо того чтобы попытаться утешить ее пустыми словами, он просто обнимал ее, слегка массируя спину, давая возможность выплакаться. Она постепенно успокоилась и слегка отодвинулась от него.
— Майкл, — сказала она, — мне нужно кое-что тебе рассказать.
— Ты выглядишь усталой, Диана. Нельзя подождать до утра?
— Нет. Я сойду с ума, если немедленно не расскажу тебе все.
Он сел рядом с ней на диван, ветревоженно всматриваясь в ее лицо. Его темные волосы взлохматились, на нем были старые джинсы, но никогда еще он не казался ей таким привлекательным, и она старалась запечатлеть его образ в своей памяти. Вполне может быть, что завтра он окажется где-нибудь очень далеко, возненавидев ее за то, что она скрыла эту проклятую тайну.
— Мы сегодня днем встречались с адвокатом Хелен, — тихо сказала Диана. — Он прочитал нам письмо, которое она оставила.
— Предсмертную записку?
— Не совсем. — Она взглянула в его бездонные глаза и почувствовала, что сейчас окончательно развалится на части. — Я… даже не знаю, как тебе все сказать.
Майкл протянул руку и провел по ее щеке своими сильными пальцами, которые были способны починить сердце человека. Но, к сожалению, не в его власти было изменить прошлое.
— Я люблю тебя, Диана, — сказал он. — Что бы ты мне ни сказала, я буду тебя любить.
Ей отчаянно хотелось ему верить, но она знала, что есть грехи, которые простить нельзя. Она представила себе его шок и ужас, когда он узнает правду. Но она слишком устала, чтобы тянуть, и негромким, каким-то бесцветным голосом поведала ему свою страшную тайну.
— Через несколько дней об этом узнает весь мир, — закончила она, не решаясь встретиться с ним взглядом. — Извини, что я так тебя подвела.
Одним быстрым движением Майкл привлек ее к себе и крепко обнял.
— Господи, почему ты одна все это переживала? Почему не сказала мне?
— Я боялась, — честно призналась она.
Ты в самом деле думала, что я стану меньше тебя любить? Господи, Диана, разве ты не знаешь, что можешь мне доверять?
Внезапно она действительно поняла, что этому человеку может доверить даже свою жизнь. Пусть она потеряет все, у нее останется бесценный дар — его любовь.
— Я должна была знать, — виновато сказала она. — Но я так сжилась с этой тайной, так привыкла прятать ее ото всех…
Майкл прижался губами к ее лбу.
— Мы все переживем, Диана. Что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе.
Лежа в его объятиях, она почти поверила ему, но все-таки нельзя было забывать о тех неприятностях, что ждут ее в будущем, — шумиха в прессе, расследование смерти Рика Конти, ее шаткое положение на студии.
— Я, скорее всего, останусь без работы, — сказала она. — Эд Блейк как раз дожидался чего-нибудь подобного. Теперь у него есть оружие, с помощью которого он может полностью меня уничтожить.
Майкл погладил ее по спине.
— Может, тебе стоит его опередить?
— Ты это о чем? Я сама не уйду, Майкл! Даже если в конечном итоге я проиграю, я не доставлю ему удовольствия знать, что он вынудил меня уйти.
— Я не о том. Что, если ты, через его голову, обратишься к вашим боссам и предложишь им эксклюзивное интервью?
Сначала эта идея показалась Диане абсурдной, но чем больше она думала, тем более разумной она ей представлялась. Рейтинг — царь и бог в телевидении, так что ее собственный рассказ о трагедии наверняка привлечет массу зрителей. Может быть, даже настолько много, что ей удастся сохранить работу. Она почувствовала прилив оптимизма, но тут же снова сникла, вспомнив о Рейчел и Гасси. Ведь ей придется рассказать все и о них, чтобы спасти собственную шкуру. Она подняла глаза на Майкла и покачала головой:
— Даже если канал согласится, я не могу так поступить с Рейчел и Гасси.
— Как только об этой истории узнает пресса, каждая поганая газетенка начнет публиковать дикие измышления. А интервью даст тебе возможность рассказать, как все было на самом деле.
Диана подумала, потом снова покачала головой:
— А как же Хелен? У меня язык не повернется говорить о ее самоубийстве по телевизору!
Майкл слегка отодвинулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты в последнее время вечерние новости видела? — спокойно спросил он.
— После отъезда — нет…
— Самоубийство Хелен — центральная тема каждый вечер. Они уже прошерстили все: от ее пьянства и наркотиков до похорон.
— Господи, зачем?.. Они не имеют права так с ней поступать! Говорить о ней как о какой-то… обдолбанной алкоголичке!
Майкл снова привлек ее к себе.
— Правильно, не имеют, но так всегда бывает, ты же знаешь. Зато ты помнишь, какой Хелен была на самом деле. Пройдет несколько недель, шумиха уляжется, а у тебя все еще останутся твои воспоминания.
Диана кивнула. Она ненавидела журналистов, которые даже после смерти пытались копаться в жизни Хелен. Немного погодя она спросила:
— Ты думаешь, если я расскажу правду с экрана, это поможет? Или я сравняюсь с этими стервятниками, которые пытаются заработать на ней?
— Никогда, — мягко сказал Майкл. — Ты ее любила. Она была твоей подругой.
У Дианы в голове все перепуталось, но она честно пыталась расставить все по местам. Не эгоизм ли это — пытаться обменять чужие личные тайны на попытку спасти свою карьеру? Не покажется ли это предательством Рейчел и Гасси? Господи, они и так уже столько потеряли.
— Я уже не знаю, что правильно, а что нет, — призналась она.
— Почему бы не обсудить это с Гасси и Рейчел? Спроси, что они сами думают по этому поводу.
— Пожалуй, позвоню им утром, — решила Диана.
Она снова прижалась к Майклу, но сомнения продолжали одолевать ее. Кончится ли когда-нибудь этот кошмар? Удастся ли им окончательно освободиться?..
Рейчел сидела в темноте знакомой кухни, положив голову на руки. Брайан и девочки спали, и без эха их голосов дом казался странно тихим. Тоска и одиночество накрывали ее с головой. Почему в жизни так много печальных концов и разрушенных надежд?..
Она вспомнила свою свадьбу, и на глаза ее навернулись слезы. Господи, какими же молодыми они тогда были, как верили в свою любовь! Но за долгие годы мечты и надежды медленно пожухли, как осенние листья, а теперь эта раскрывшаяся тайна нанесет ее браку последний, смертельный удар.
Весь вечер Рейчел подыскивала слова, чтобы сказать Брайану правду, но при этом окончательно не убить его любовь к ней. Однако таких слов не существовало в природе. Она была виновна не только в том, что покрывала убийство, но и в том, что обманула мужа. Теперь он станет еще одной жертвой предстоящего скандала.
Услышав какой-то звук, Рейчел замерла, потом оглянулась и увидела в дверях Брайана.
— Рейчел, что ты тут делаешь одна в темноте?
Рейчел попыталась заговорить, но не смогла: слезы душили ее. Она смотрела на него, и губы ее беспомощно дрожали.
— Господи, да в чем дело?
Он быстро подошел к ней и взял ее залитое слезами лицо в ладони.
— Что такое? Расскажи.
Рейчел наконец обрела голос и посмотрела прямо в его чистые голубые глаза.
— Я должна тебе кое-что рассказать. Я… давным-давно… совершила ужасный поступок. — Она помолчала. — Хелен… убила человека. А я, Диана и Гасси… спрятали тело в колодце.
— Рейч, что ты такое болтаешь?
Задыхаясь, она шепотом поведала ему о Рике Конти, рассказала все о той давней жаркой ночи, которая навсегда врезалась в ее память.
— А теперь, как видишь, все это вышло наружу, и тебя, боюсь, тоже втянут в этот скандал. Ты прости меня, Брайан, я понимаю, ты должен меня ненавидеть. Я дам тебе развод… как только ты захочешь.
Брайан стоял совершенно неподвижно, не сводя с нее глаз. В смутном свете было заметно, как сильно он побледнел. Рейчел смотрела на него, чувствуя себя свободной от всех тайн — и абсолютно одинокой.
Внезапно Брайан опустился рядом с ней на колени и нежно обнял за талию.
— Я люблю тебя, Рейчел, — сказал он тихо. — Я провел последние два дня, размышляя о нас, о том, как ты мне нужна. Без тебя моя жизнь превратится в ад.
— Но ты из-за меня можешь проиграть выборы. Он покачал головой:
— Кроме тебя и детей, мне ничего не надо. Я об этом забыл в какой-то момент, но больше этого не произойдет, Рейчел. Я обещаю.
Все это казалось ей чудом — его сильные руки вокруг ее талии, крепкое и надежное тело рядом. Брайан знал правду и все равно любил ее, нуждался в ней! Что бы ни случилось, они были вместе.
Слегка отодвинувшись, Рейчел взглянула на него и улыбнулась.
— Я молилась об этом, но мне было страшно позволить себе поверить.
— И все-таки поверь, — нежно сказал он. — Теперь уж навсегда.
У аэропорта Даллес Гасси остановила такси, села на горячее от солнца сиденье и поморщилась, почувствовав, что голова болит по-прежнему.
— Куда, леди? — раздраженно спросил водитель.
— Я… не уверена. Не могли бы вы сначала немного поездить?
Он повернулся и подозрительно оглядел ее сквозь перегородку из пластика.
— А знаете, во что это вам обойдется?
— Просто поезжайте. Мне все равно, сколько это будет стоить, — нетерпеливо сказала она.
— Как скажете. Денежки ваши.
Он завел машину, резко вывернул на середину улицы и слился с потоком машин, движущимся из аэропорта. Гасси уселась поудобнее, закрыла глаза и сказала себе, что надо наконец что-то решить. Смешно кататься в такси без всякой цели. Она должна ехать домой, выложить правду Ричарду и уже потом думать, что делать дальше. Но внутренний голос — тот самый, что не оставлял ее в покое последние два дня, — уговаривал ее забыть о Ричарде и ехать к Тони.
Гасси сознавала, что близкое знакомство со смертью заставило ее на многое взглянуть по-другому. Она уже теперь видела себя такой, какой была на самом деле — одинокой женщиной, перед которой лежали бесконечные годы бесплодного брака. Жизнь, прожитая впустую. Такая глупая жертва! Как могла она поверить родителям, что общественное положение важнее, чем ее любовь к Тони?!
А ведь теперь ей надо было думать еще и о ребенке. Тони имел право знать и любить свое дитя. Она инстинктивно чувствовала, что он будет замечательным отцом. И он стал бы прекрасным мужем, если бы у нее хватило мужества воспротивиться родителям и выйти за него. Подумать только, ей был дан второй шанс, и снова ее подвела собственная трусость! А теперь уже слишком поздно. Тони, скорее всего, ее ненавидит…
Но внезапно Гасси осознала, что просто не может ехать домой. Она должна попробовать заставить Тони поверить, как она его любит.
Постучав по перегородке, она дала водителю адрес Тони. Ей оставалось только надеяться, что ее мечта осуществится.
Тони открыл дверь и оторопел, увидев стоящую перед ним Гасси. Она так осунулась, что, казалось, на лице остались одни огромные. зеленые глаза. В первое мгновение он почувствовал нелепую, безрассудную радость, но тут же напомнил себе, что эта женщина дважды предала его.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я… я хочу с тобой поговорить.
Тони разозлился, но одновременно на него нахлынули незваные воспоминания — ее смех, шелковистость ее кожи, свет в ее глазах, когда она улыбается… Господи, какой же он дурак, что никак не может избавиться от этой любви! Почему эта женщина обладает такой властью над ним? Он знал, что она эгоистична, тщеславна, не способна на глубокое чувство, и все же он продолжал мечтать о ней, хотеть ее.
— Нам не о чем разговаривать, Гасси, — холодно сказал он. — Иди домой к своему мужу. Я отказываюсь служить жеребцом.
— Пожалуйста, Тони! — взмолилась она. — Я очень прошу…
Пожав плечами, он отступил в сторону, молча приглашая ее войти. Гасси скользнула мимо него и направилась в гостиную. Тони шел следом. Ее аромат окутывал его знакомым облаком. Даже сейчас она казалась ему необыкновенно привлекательной, даже сейчас ему хотелось заняться с ней любовью и не отпускать долго-долго…
Испытывая глубокое отвращение к себе, Тони молча смотрел, как она изящно села на диван и скрестила стройные ноги. Он уже начал отходить от шока, который испытал при виде ее, и теперь недоумевал, какого черта ей нужно. Их роман закончился, она не оставила у него никаких сомнений на этот счет.
— Ладно, Гасси, — сказал он, — что тебе нужно?
Она немного поколебалась, потом сказала дрожащим голосом:
— Хелен Гэллоуэй покончила жизнь самоубийством. Ты об этом знаешь? — Он кивнул, и она поспешно продолжила: — Ее смерть заставила меня понять, какая драгоценная вещь — жизнь. Я совершила чудовищную ошибку, Тони!
В душе его зажглась искорка надежды, но он резко затушил ее, напомнив себе, что Гасси способна на самое подлое предательство.
— Я тебя люблю, — прошептала она. Тони хрипло рассмеялся:
— Да будет тебе, Гасси! Кончай с этими играми. Просто скажи, зачем пришла.
Она опустила плечи, но продолжала смотреть на него, как будто страшась оборвать ту тонкую ниточку, которая протянулась между ними.
— Я пришла, потому что люблю тебя. Может быть, я опоздала, но я хотела, чтобы ты знал.
Тони смотрел на нее, и надежда боролась с недоверием. Он понимал, что было бы страшно глупо поверить ей. Но разве не глупее прогнать ее, даже не попытавшись?
— Я опоздала, да, Тони?
Он чувствовал себя так, будто заблудился в пустыне, ослаб от жары и жажды и внезапно увидел вдалеке зеленый оазис. Что это — в самом деле спасение или всего лишь мираж, вызванный его отчаянием? Он подошел и сел рядом с ней на диван.
— Ты говоришь серьезно на этот раз, cara? Ты готова провести оставшуюся жизнь со мной?
Она кивнула:
— Но прежде я должна кое-что тебе рассказать. Если после этого ты все еще будешь хотеть меня, я останусь с тобой навсегда.
Гасси видела, как радость сменяет подозрение на лице Тони, и ей казалось, будто что-то умирает внутри ее. Она знала, что не переживет, если потеряет его сейчас. И все-таки она должна была все ему рассказать о Рике Конти.
— Много лет назад я попала в неприятную историю, — начала Гасси. — Я была совсем юной, только что закончила колледж…
Тони нетерпеливо перебил ее:
— Забудь прошлое, сага, оно не имеет значения.
— Нет, имеет. Понимаешь, я… сделала ужасную вещь, а теперь все вышло наружу. Скоро весь мир об этом узнает.
— Что за ужасную вещь?
Гасси глубоко вздохнула и, глядя ему в глаза, рассказала обо всем, освободившись от чувства вины, которое терзало ее долгие годы. Когда она закончила. Тони порывисто обнял ее, и она зарыдала.
— Все хорошо, — приговаривал он. — Забудь об этом. Ты достаточно страдала.
— Как ты можешь так говорить, зная, что я сделала?!
— Ты была молодой, испугалась, хотела защитить подругу. Конечно, это трагедия, но пора себя простить.
— А ты… ты можешь меня простить? Не только за это — за все?
— Я уже простил. сага.
Он наклонил голову и поцеловал ее. Его теплые губы вселяли в нее надежду. Тут Гасси вспомнила про ребенка и слегка отодвинулась от него.
— Есть еще кое-что, — сказала она. — Я беременна, Тони. У меня будет от тебя ребенок.
Его руки упали, он молча смотрел на нее.
— Так вот почему ты ко мне вернулась? Твой муж отказался воспитывать чужого ребенка?
— Нет, я вернулась, потому что люблю тебя. Но даже если бы ты меня прогнал, я все равно сказала бы тебе о ребенке. После смерти Хелен я поняла, что не смогу скрыть от тебя его существование. Жизнь слишком хрупка, чтобы играть такими вещами.
Тони ласково улыбнулся и привлек ее к себе.
— Я люблю тебя, Гасси. Скажи, ты наконец разведешься с Ричардом? Ты позволишь мне быть отцом моему собственному ребенку?
— Да, — коротко ответила Гасси, вдруг почувствовав дивный покой и умиротворение. Наконец-то она поняла, что значит любить и доверять.
На следующий день Диана вышла из лифта на двенадцатом этаже студии и направилась к офису Хауи Блюменталя, старшего вице-президента. Она шла по коридору, не переставая удивляться, что он согласился принять ее: руководители канала исключительно редко общались со своими подчиненными напрямую.
— Входите, миссис Кейси, — пригласила ее секретарша. — Мистер Блюменталь вас ждет.
Когда Диана вошла в роскошный кабинет, Хауи Блюменталь сидел за письменным столом и приветливо улыбался. Его лысина сияла в лучах солнца, которые проникали сквозь высокие окна.
— Добрый день, Диана, — сказал он, поднимаясь и протягивая руку.
— Здравствуйте, Хауи. Спасибо, что вы меня так быстро приняли.
Он пожал ей руку и показал на кожаное кресло.
— Садитесь. Эд Блейк придет с минуты на минуту.
Диана едва не поперхнулась, но послушно села в кресло и сложила руки на коленях. Это надо же быть такой наивной — решить, что Блюменталь захочет поговорить с ней без Блейка! А она еще так гордилась собой, когда обратилась к нему напрямую. Теперь же она чувствовала себя полной идиоткой.
В этот момент в кабинет вошел Эд Блейк. Обворожительно улыбаясь, он поздоровался с Блюменталем, но, когда повернулся к Диане, глаза его стали злыми и враждебными.
— Вот это сюрприз, Диана! — резко бросил он и уселся в кресло поближе к Блюменталю. — А я думал, ты еще в Калифорнии.
— Я вернулась сегодня, — сказала Диана, и даже ей самой ее голос показался напряженным. Эд внимательно наблюдал за ней, как будто выжидал момент, когда можно будет броситься в атаку.
— Я ненавижу торопиться, — сказал Блюменталь, — но у меня через несколько минут совещание. О чем вы хотели поговорить, Диана?
Диана всю ночь репетировала свою речь, но сейчас не могла вспомнить ни слова. Она совсем растерялась, бросив взгляд на Эда: он показался ей похожим на гиену, пускающую слюни над падалью.
Но выбора у нее не было.
— Я уверена, что вы слышали о самоубийстве Хелен Гэллоуэй, — наконец сказала она. — Так вот, перед смертью Хелен отправила письмо в полицию Хайяниса, в котором призналась в убийстве, совершенном ею двенадцать лет назад. Все это появится в прессе не сегодня-завтра.
— Очень интересно, — нетерпеливо перебил Эд. — Но какое, черт возьми, это имеет к нам отношение?
— Я была в Хайянисе вместе с Хелен в ту ночь. И помогла спрятать тело в заброшенном колодце.
Блюменталь нахмурился:
— Диана, вы только что признались в преступлении!
— Я понимаю, Хауи, но я практически уверена, что меня не отдадут под суд. Проблема в одном — в прессе. Я окажусь в центре скандала.
Эд наклонился вперед.
— Только этого нам не хватало! Часть грязи неизбежно достанется каналу. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это серьезное дело?
Подавив отвращение, Диана заставила себя смотреть прямо в его глаза, полные торжествующей злобы.
— Именно потому я сюда и пришла, Эд. У меня есть предложение, которое поможет нам избежать большой части неблагоприятной прессы.
— И у меня есть, — фыркнул Эд. — Если ты немедленно уволишься, мы будем избавлены от всего этого дерьма.
Диана взглянула на Блюменталя, молча умоляя его вмешаться. Неужели на этот раз Эд ее все-таки одолеет? Он умел использовать в своих интересах любую ситуацию, а она сейчас дала ему великолепный предлог, чтобы от нее избавиться.
Но тут Блюменталь откашлялся и сказал:
— Это предложение несколько преждевременно, Эд. Я хочу послушать Диану.
Эд хотел что-то возразить, но передумал и одарил Блюменталя одной из своих масленых улыбок.
— Разумеется. Наверное, я поторопился. Давай, Диана, посвяти нас в детали твоего предложения.
Оказавшись в центре внимания, Диана еще больше перепугалась. Ладони вспотели, в горле раздражающе щекотало. Внезапно все, чего она добилась в жизни, повисло на тонкой ниточке. Если она сейчас проиграет, ее карьера превратится в кучу обгорелых головешек, а Эд Блейк получит ни с чем не сравнимое удовольствие.
Она немного помолчала, собралась с мыслями, а затем коротко описала убийство, события последних дней и поделилась своим планом дать эксклюзивное интервью в вечерних новостях.
Когда она закончила, лицо Эда выражало триумф, а по лицу Блюменталя было невозможно понять, что он думает.
— Глупости, Диана, — ехидно сказал Эд. — Ты, должно быть, рехнулась, если думаешь, что мы пустим тебя на экран национального телевидения, только чтобы ты спасла свою задницу.
— Подожди, Блейк, — резко сказал Блюменталь и повернулся к Диане; его грубоватое лицо оживилось. — По-моему, мысль хорошая. Мы можем растянуть это интервью на три дня — пусть зрители ждут, что будет дальше. Вы не возражаете, Диана?
— Нет, конечно! — воскликнула она, почти не веря своим ушам. Неужели все обойдется?!
— Чудненько. Тогда побыстрее займемся делом. Я позвоню Питу Фианелли из новостей и скажу, что вы к нему идете.
Диана направилась к двери, но вдруг почувствовала прилив бесшабашной смелости и снова повернулась к Блюменталю.
— Наверное, сейчас не время, но мне хотелось знать, решили ли вы что-нибудь насчет меня.
— Решили? О чем вы?
— О моей… ошибке с Виком Лумисом. Я остаюсь продюсером или…
— Но мы же утрясли этот вопрос две недели назад. От ошибки никто не застрахован, а в целом у вас абсолютно безукоризненная репутация. Разумеется, вы остаетесь. Разве вам об этом не сообщили?
Диана взглянула на Эда и чуть не задохнулась от ярости. Этот садист умышленно держал ее в неведении, чтобы помучить!
— Эд дал мне понять, что вы намереваетесь избавиться от меня, — сказала она, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Эд. — Он поручил мне заниматься подготовкой материалов, пока вы принимаете решение.
Лицо Блюменталя побагровело.
— Что здесь, черт возьми, происходит, Блейк?!
— Она просто хочет устроить скандал! — заорал Эд, не сумев сдержаться; ненависть сочилась из всех его пор. — Она всегда мутила воду — с самого первого дня, как здесь появилась!
— Хватит, Эд. Мы обсудим это на завтрашнем заседании правления. — Блюменталь повернулся к Диане и протянул руку: — Простите за недоразумение, но уверяю вас, ваше место остается за вами.
Диана пожала ему руку, едва сдерживая восторг. Эд, безусловно, переживет заседание правления и останется при своих — все-таки он мужчина. Но и ей тоже удалось выжить! И, кто знает, может, когда-нибудь у нее появится шанс стать исполнительным продюсером…
Она улыбнулась Блюменталю сияющей улыбкой и выплыла из кабинета, снова чувствуя себя молоденькой девушкой, перед которой лежит все ее будущее, полное любви, радости и успеха.
Поднимаясь по ступенькам, Диана чувствовала, что невольно замедляет шаги. Господи, как же ей не хотелось рассказывать Майклу о своем прошлом! Они еще совсем недавно поженились, их брак был похож на свежий росток, пытающийся пустить корни. Что он о ней подумает? Как он отнесется к жене, которая давным-давно, в жаркую летнюю ночь сбросила тело убитого мужчины в колодец?
Диана порылась в сумке, нашла ключ и открыла дверь. Майкл лежал на диване в гостиной и читал медицинский журнал. А она-то надеялась, что он все еще в больнице! К сожалению, отсрочки не получилось.
— Диана! — воскликнул он. — Почему ты не позвонила? Я бы встретил тебя в аэропорту.
Она вымученно улыбнулась и не позволила себе сделать то, что было легче всего: броситься ему на шею и сделать вид, будто этого прошлого никогда не существовало.
— Мы с Рейчел взяли такси, — устало сказала она.
Майкл присмотрелся к ней, и его темные глаза, казалось, впитали ее боль и страх. В следующее мгновение он вскочил и обнял ее.
— Что с тобой? — спросил он, прижимая ее к груди. Диана пыталась сдержать слезы, но не смогла. Ее сотрясали рыдания.
— Ох, Майкл… Все так ужасно!
Вместо того чтобы попытаться утешить ее пустыми словами, он просто обнимал ее, слегка массируя спину, давая возможность выплакаться. Она постепенно успокоилась и слегка отодвинулась от него.
— Майкл, — сказала она, — мне нужно кое-что тебе рассказать.
— Ты выглядишь усталой, Диана. Нельзя подождать до утра?
— Нет. Я сойду с ума, если немедленно не расскажу тебе все.
Он сел рядом с ней на диван, ветревоженно всматриваясь в ее лицо. Его темные волосы взлохматились, на нем были старые джинсы, но никогда еще он не казался ей таким привлекательным, и она старалась запечатлеть его образ в своей памяти. Вполне может быть, что завтра он окажется где-нибудь очень далеко, возненавидев ее за то, что она скрыла эту проклятую тайну.
— Мы сегодня днем встречались с адвокатом Хелен, — тихо сказала Диана. — Он прочитал нам письмо, которое она оставила.
— Предсмертную записку?
— Не совсем. — Она взглянула в его бездонные глаза и почувствовала, что сейчас окончательно развалится на части. — Я… даже не знаю, как тебе все сказать.
Майкл протянул руку и провел по ее щеке своими сильными пальцами, которые были способны починить сердце человека. Но, к сожалению, не в его власти было изменить прошлое.
— Я люблю тебя, Диана, — сказал он. — Что бы ты мне ни сказала, я буду тебя любить.
Ей отчаянно хотелось ему верить, но она знала, что есть грехи, которые простить нельзя. Она представила себе его шок и ужас, когда он узнает правду. Но она слишком устала, чтобы тянуть, и негромким, каким-то бесцветным голосом поведала ему свою страшную тайну.
— Через несколько дней об этом узнает весь мир, — закончила она, не решаясь встретиться с ним взглядом. — Извини, что я так тебя подвела.
Одним быстрым движением Майкл привлек ее к себе и крепко обнял.
— Господи, почему ты одна все это переживала? Почему не сказала мне?
— Я боялась, — честно призналась она.
Ты в самом деле думала, что я стану меньше тебя любить? Господи, Диана, разве ты не знаешь, что можешь мне доверять?
Внезапно она действительно поняла, что этому человеку может доверить даже свою жизнь. Пусть она потеряет все, у нее останется бесценный дар — его любовь.
— Я должна была знать, — виновато сказала она. — Но я так сжилась с этой тайной, так привыкла прятать ее ото всех…
Майкл прижался губами к ее лбу.
— Мы все переживем, Диана. Что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе.
Лежа в его объятиях, она почти поверила ему, но все-таки нельзя было забывать о тех неприятностях, что ждут ее в будущем, — шумиха в прессе, расследование смерти Рика Конти, ее шаткое положение на студии.
— Я, скорее всего, останусь без работы, — сказала она. — Эд Блейк как раз дожидался чего-нибудь подобного. Теперь у него есть оружие, с помощью которого он может полностью меня уничтожить.
Майкл погладил ее по спине.
— Может, тебе стоит его опередить?
— Ты это о чем? Я сама не уйду, Майкл! Даже если в конечном итоге я проиграю, я не доставлю ему удовольствия знать, что он вынудил меня уйти.
— Я не о том. Что, если ты, через его голову, обратишься к вашим боссам и предложишь им эксклюзивное интервью?
Сначала эта идея показалась Диане абсурдной, но чем больше она думала, тем более разумной она ей представлялась. Рейтинг — царь и бог в телевидении, так что ее собственный рассказ о трагедии наверняка привлечет массу зрителей. Может быть, даже настолько много, что ей удастся сохранить работу. Она почувствовала прилив оптимизма, но тут же снова сникла, вспомнив о Рейчел и Гасси. Ведь ей придется рассказать все и о них, чтобы спасти собственную шкуру. Она подняла глаза на Майкла и покачала головой:
— Даже если канал согласится, я не могу так поступить с Рейчел и Гасси.
— Как только об этой истории узнает пресса, каждая поганая газетенка начнет публиковать дикие измышления. А интервью даст тебе возможность рассказать, как все было на самом деле.
Диана подумала, потом снова покачала головой:
— А как же Хелен? У меня язык не повернется говорить о ее самоубийстве по телевизору!
Майкл слегка отодвинулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты в последнее время вечерние новости видела? — спокойно спросил он.
— После отъезда — нет…
— Самоубийство Хелен — центральная тема каждый вечер. Они уже прошерстили все: от ее пьянства и наркотиков до похорон.
— Господи, зачем?.. Они не имеют права так с ней поступать! Говорить о ней как о какой-то… обдолбанной алкоголичке!
Майкл снова привлек ее к себе.
— Правильно, не имеют, но так всегда бывает, ты же знаешь. Зато ты помнишь, какой Хелен была на самом деле. Пройдет несколько недель, шумиха уляжется, а у тебя все еще останутся твои воспоминания.
Диана кивнула. Она ненавидела журналистов, которые даже после смерти пытались копаться в жизни Хелен. Немного погодя она спросила:
— Ты думаешь, если я расскажу правду с экрана, это поможет? Или я сравняюсь с этими стервятниками, которые пытаются заработать на ней?
— Никогда, — мягко сказал Майкл. — Ты ее любила. Она была твоей подругой.
У Дианы в голове все перепуталось, но она честно пыталась расставить все по местам. Не эгоизм ли это — пытаться обменять чужие личные тайны на попытку спасти свою карьеру? Не покажется ли это предательством Рейчел и Гасси? Господи, они и так уже столько потеряли.
— Я уже не знаю, что правильно, а что нет, — призналась она.
— Почему бы не обсудить это с Гасси и Рейчел? Спроси, что они сами думают по этому поводу.
— Пожалуй, позвоню им утром, — решила Диана.
Она снова прижалась к Майклу, но сомнения продолжали одолевать ее. Кончится ли когда-нибудь этот кошмар? Удастся ли им окончательно освободиться?..
Рейчел сидела в темноте знакомой кухни, положив голову на руки. Брайан и девочки спали, и без эха их голосов дом казался странно тихим. Тоска и одиночество накрывали ее с головой. Почему в жизни так много печальных концов и разрушенных надежд?..
Она вспомнила свою свадьбу, и на глаза ее навернулись слезы. Господи, какими же молодыми они тогда были, как верили в свою любовь! Но за долгие годы мечты и надежды медленно пожухли, как осенние листья, а теперь эта раскрывшаяся тайна нанесет ее браку последний, смертельный удар.
Весь вечер Рейчел подыскивала слова, чтобы сказать Брайану правду, но при этом окончательно не убить его любовь к ней. Однако таких слов не существовало в природе. Она была виновна не только в том, что покрывала убийство, но и в том, что обманула мужа. Теперь он станет еще одной жертвой предстоящего скандала.
Услышав какой-то звук, Рейчел замерла, потом оглянулась и увидела в дверях Брайана.
— Рейчел, что ты тут делаешь одна в темноте?
Рейчел попыталась заговорить, но не смогла: слезы душили ее. Она смотрела на него, и губы ее беспомощно дрожали.
— Господи, да в чем дело?
Он быстро подошел к ней и взял ее залитое слезами лицо в ладони.
— Что такое? Расскажи.
Рейчел наконец обрела голос и посмотрела прямо в его чистые голубые глаза.
— Я должна тебе кое-что рассказать. Я… давным-давно… совершила ужасный поступок. — Она помолчала. — Хелен… убила человека. А я, Диана и Гасси… спрятали тело в колодце.
— Рейч, что ты такое болтаешь?
Задыхаясь, она шепотом поведала ему о Рике Конти, рассказала все о той давней жаркой ночи, которая навсегда врезалась в ее память.
— А теперь, как видишь, все это вышло наружу, и тебя, боюсь, тоже втянут в этот скандал. Ты прости меня, Брайан, я понимаю, ты должен меня ненавидеть. Я дам тебе развод… как только ты захочешь.
Брайан стоял совершенно неподвижно, не сводя с нее глаз. В смутном свете было заметно, как сильно он побледнел. Рейчел смотрела на него, чувствуя себя свободной от всех тайн — и абсолютно одинокой.
Внезапно Брайан опустился рядом с ней на колени и нежно обнял за талию.
— Я люблю тебя, Рейчел, — сказал он тихо. — Я провел последние два дня, размышляя о нас, о том, как ты мне нужна. Без тебя моя жизнь превратится в ад.
— Но ты из-за меня можешь проиграть выборы. Он покачал головой:
— Кроме тебя и детей, мне ничего не надо. Я об этом забыл в какой-то момент, но больше этого не произойдет, Рейчел. Я обещаю.
Все это казалось ей чудом — его сильные руки вокруг ее талии, крепкое и надежное тело рядом. Брайан знал правду и все равно любил ее, нуждался в ней! Что бы ни случилось, они были вместе.
Слегка отодвинувшись, Рейчел взглянула на него и улыбнулась.
— Я молилась об этом, но мне было страшно позволить себе поверить.
— И все-таки поверь, — нежно сказал он. — Теперь уж навсегда.
У аэропорта Даллес Гасси остановила такси, села на горячее от солнца сиденье и поморщилась, почувствовав, что голова болит по-прежнему.
— Куда, леди? — раздраженно спросил водитель.
— Я… не уверена. Не могли бы вы сначала немного поездить?
Он повернулся и подозрительно оглядел ее сквозь перегородку из пластика.
— А знаете, во что это вам обойдется?
— Просто поезжайте. Мне все равно, сколько это будет стоить, — нетерпеливо сказала она.
— Как скажете. Денежки ваши.
Он завел машину, резко вывернул на середину улицы и слился с потоком машин, движущимся из аэропорта. Гасси уселась поудобнее, закрыла глаза и сказала себе, что надо наконец что-то решить. Смешно кататься в такси без всякой цели. Она должна ехать домой, выложить правду Ричарду и уже потом думать, что делать дальше. Но внутренний голос — тот самый, что не оставлял ее в покое последние два дня, — уговаривал ее забыть о Ричарде и ехать к Тони.
Гасси сознавала, что близкое знакомство со смертью заставило ее на многое взглянуть по-другому. Она уже теперь видела себя такой, какой была на самом деле — одинокой женщиной, перед которой лежали бесконечные годы бесплодного брака. Жизнь, прожитая впустую. Такая глупая жертва! Как могла она поверить родителям, что общественное положение важнее, чем ее любовь к Тони?!
А ведь теперь ей надо было думать еще и о ребенке. Тони имел право знать и любить свое дитя. Она инстинктивно чувствовала, что он будет замечательным отцом. И он стал бы прекрасным мужем, если бы у нее хватило мужества воспротивиться родителям и выйти за него. Подумать только, ей был дан второй шанс, и снова ее подвела собственная трусость! А теперь уже слишком поздно. Тони, скорее всего, ее ненавидит…
Но внезапно Гасси осознала, что просто не может ехать домой. Она должна попробовать заставить Тони поверить, как она его любит.
Постучав по перегородке, она дала водителю адрес Тони. Ей оставалось только надеяться, что ее мечта осуществится.
Тони открыл дверь и оторопел, увидев стоящую перед ним Гасси. Она так осунулась, что, казалось, на лице остались одни огромные. зеленые глаза. В первое мгновение он почувствовал нелепую, безрассудную радость, но тут же напомнил себе, что эта женщина дважды предала его.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я… я хочу с тобой поговорить.
Тони разозлился, но одновременно на него нахлынули незваные воспоминания — ее смех, шелковистость ее кожи, свет в ее глазах, когда она улыбается… Господи, какой же он дурак, что никак не может избавиться от этой любви! Почему эта женщина обладает такой властью над ним? Он знал, что она эгоистична, тщеславна, не способна на глубокое чувство, и все же он продолжал мечтать о ней, хотеть ее.
— Нам не о чем разговаривать, Гасси, — холодно сказал он. — Иди домой к своему мужу. Я отказываюсь служить жеребцом.
— Пожалуйста, Тони! — взмолилась она. — Я очень прошу…
Пожав плечами, он отступил в сторону, молча приглашая ее войти. Гасси скользнула мимо него и направилась в гостиную. Тони шел следом. Ее аромат окутывал его знакомым облаком. Даже сейчас она казалась ему необыкновенно привлекательной, даже сейчас ему хотелось заняться с ней любовью и не отпускать долго-долго…
Испытывая глубокое отвращение к себе, Тони молча смотрел, как она изящно села на диван и скрестила стройные ноги. Он уже начал отходить от шока, который испытал при виде ее, и теперь недоумевал, какого черта ей нужно. Их роман закончился, она не оставила у него никаких сомнений на этот счет.
— Ладно, Гасси, — сказал он, — что тебе нужно?
Она немного поколебалась, потом сказала дрожащим голосом:
— Хелен Гэллоуэй покончила жизнь самоубийством. Ты об этом знаешь? — Он кивнул, и она поспешно продолжила: — Ее смерть заставила меня понять, какая драгоценная вещь — жизнь. Я совершила чудовищную ошибку, Тони!
В душе его зажглась искорка надежды, но он резко затушил ее, напомнив себе, что Гасси способна на самое подлое предательство.
— Я тебя люблю, — прошептала она. Тони хрипло рассмеялся:
— Да будет тебе, Гасси! Кончай с этими играми. Просто скажи, зачем пришла.
Она опустила плечи, но продолжала смотреть на него, как будто страшась оборвать ту тонкую ниточку, которая протянулась между ними.
— Я пришла, потому что люблю тебя. Может быть, я опоздала, но я хотела, чтобы ты знал.
Тони смотрел на нее, и надежда боролась с недоверием. Он понимал, что было бы страшно глупо поверить ей. Но разве не глупее прогнать ее, даже не попытавшись?
— Я опоздала, да, Тони?
Он чувствовал себя так, будто заблудился в пустыне, ослаб от жары и жажды и внезапно увидел вдалеке зеленый оазис. Что это — в самом деле спасение или всего лишь мираж, вызванный его отчаянием? Он подошел и сел рядом с ней на диван.
— Ты говоришь серьезно на этот раз, cara? Ты готова провести оставшуюся жизнь со мной?
Она кивнула:
— Но прежде я должна кое-что тебе рассказать. Если после этого ты все еще будешь хотеть меня, я останусь с тобой навсегда.
Гасси видела, как радость сменяет подозрение на лице Тони, и ей казалось, будто что-то умирает внутри ее. Она знала, что не переживет, если потеряет его сейчас. И все-таки она должна была все ему рассказать о Рике Конти.
— Много лет назад я попала в неприятную историю, — начала Гасси. — Я была совсем юной, только что закончила колледж…
Тони нетерпеливо перебил ее:
— Забудь прошлое, сага, оно не имеет значения.
— Нет, имеет. Понимаешь, я… сделала ужасную вещь, а теперь все вышло наружу. Скоро весь мир об этом узнает.
— Что за ужасную вещь?
Гасси глубоко вздохнула и, глядя ему в глаза, рассказала обо всем, освободившись от чувства вины, которое терзало ее долгие годы. Когда она закончила. Тони порывисто обнял ее, и она зарыдала.
— Все хорошо, — приговаривал он. — Забудь об этом. Ты достаточно страдала.
— Как ты можешь так говорить, зная, что я сделала?!
— Ты была молодой, испугалась, хотела защитить подругу. Конечно, это трагедия, но пора себя простить.
— А ты… ты можешь меня простить? Не только за это — за все?
— Я уже простил. сага.
Он наклонил голову и поцеловал ее. Его теплые губы вселяли в нее надежду. Тут Гасси вспомнила про ребенка и слегка отодвинулась от него.
— Есть еще кое-что, — сказала она. — Я беременна, Тони. У меня будет от тебя ребенок.
Его руки упали, он молча смотрел на нее.
— Так вот почему ты ко мне вернулась? Твой муж отказался воспитывать чужого ребенка?
— Нет, я вернулась, потому что люблю тебя. Но даже если бы ты меня прогнал, я все равно сказала бы тебе о ребенке. После смерти Хелен я поняла, что не смогу скрыть от тебя его существование. Жизнь слишком хрупка, чтобы играть такими вещами.
Тони ласково улыбнулся и привлек ее к себе.
— Я люблю тебя, Гасси. Скажи, ты наконец разведешься с Ричардом? Ты позволишь мне быть отцом моему собственному ребенку?
— Да, — коротко ответила Гасси, вдруг почувствовав дивный покой и умиротворение. Наконец-то она поняла, что значит любить и доверять.
На следующий день Диана вышла из лифта на двенадцатом этаже студии и направилась к офису Хауи Блюменталя, старшего вице-президента. Она шла по коридору, не переставая удивляться, что он согласился принять ее: руководители канала исключительно редко общались со своими подчиненными напрямую.
— Входите, миссис Кейси, — пригласила ее секретарша. — Мистер Блюменталь вас ждет.
Когда Диана вошла в роскошный кабинет, Хауи Блюменталь сидел за письменным столом и приветливо улыбался. Его лысина сияла в лучах солнца, которые проникали сквозь высокие окна.
— Добрый день, Диана, — сказал он, поднимаясь и протягивая руку.
— Здравствуйте, Хауи. Спасибо, что вы меня так быстро приняли.
Он пожал ей руку и показал на кожаное кресло.
— Садитесь. Эд Блейк придет с минуты на минуту.
Диана едва не поперхнулась, но послушно села в кресло и сложила руки на коленях. Это надо же быть такой наивной — решить, что Блюменталь захочет поговорить с ней без Блейка! А она еще так гордилась собой, когда обратилась к нему напрямую. Теперь же она чувствовала себя полной идиоткой.
В этот момент в кабинет вошел Эд Блейк. Обворожительно улыбаясь, он поздоровался с Блюменталем, но, когда повернулся к Диане, глаза его стали злыми и враждебными.
— Вот это сюрприз, Диана! — резко бросил он и уселся в кресло поближе к Блюменталю. — А я думал, ты еще в Калифорнии.
— Я вернулась сегодня, — сказала Диана, и даже ей самой ее голос показался напряженным. Эд внимательно наблюдал за ней, как будто выжидал момент, когда можно будет броситься в атаку.
— Я ненавижу торопиться, — сказал Блюменталь, — но у меня через несколько минут совещание. О чем вы хотели поговорить, Диана?
Диана всю ночь репетировала свою речь, но сейчас не могла вспомнить ни слова. Она совсем растерялась, бросив взгляд на Эда: он показался ей похожим на гиену, пускающую слюни над падалью.
Но выбора у нее не было.
— Я уверена, что вы слышали о самоубийстве Хелен Гэллоуэй, — наконец сказала она. — Так вот, перед смертью Хелен отправила письмо в полицию Хайяниса, в котором призналась в убийстве, совершенном ею двенадцать лет назад. Все это появится в прессе не сегодня-завтра.
— Очень интересно, — нетерпеливо перебил Эд. — Но какое, черт возьми, это имеет к нам отношение?
— Я была в Хайянисе вместе с Хелен в ту ночь. И помогла спрятать тело в заброшенном колодце.
Блюменталь нахмурился:
— Диана, вы только что признались в преступлении!
— Я понимаю, Хауи, но я практически уверена, что меня не отдадут под суд. Проблема в одном — в прессе. Я окажусь в центре скандала.
Эд наклонился вперед.
— Только этого нам не хватало! Часть грязи неизбежно достанется каналу. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это серьезное дело?
Подавив отвращение, Диана заставила себя смотреть прямо в его глаза, полные торжествующей злобы.
— Именно потому я сюда и пришла, Эд. У меня есть предложение, которое поможет нам избежать большой части неблагоприятной прессы.
— И у меня есть, — фыркнул Эд. — Если ты немедленно уволишься, мы будем избавлены от всего этого дерьма.
Диана взглянула на Блюменталя, молча умоляя его вмешаться. Неужели на этот раз Эд ее все-таки одолеет? Он умел использовать в своих интересах любую ситуацию, а она сейчас дала ему великолепный предлог, чтобы от нее избавиться.
Но тут Блюменталь откашлялся и сказал:
— Это предложение несколько преждевременно, Эд. Я хочу послушать Диану.
Эд хотел что-то возразить, но передумал и одарил Блюменталя одной из своих масленых улыбок.
— Разумеется. Наверное, я поторопился. Давай, Диана, посвяти нас в детали твоего предложения.
Оказавшись в центре внимания, Диана еще больше перепугалась. Ладони вспотели, в горле раздражающе щекотало. Внезапно все, чего она добилась в жизни, повисло на тонкой ниточке. Если она сейчас проиграет, ее карьера превратится в кучу обгорелых головешек, а Эд Блейк получит ни с чем не сравнимое удовольствие.
Она немного помолчала, собралась с мыслями, а затем коротко описала убийство, события последних дней и поделилась своим планом дать эксклюзивное интервью в вечерних новостях.
Когда она закончила, лицо Эда выражало триумф, а по лицу Блюменталя было невозможно понять, что он думает.
— Глупости, Диана, — ехидно сказал Эд. — Ты, должно быть, рехнулась, если думаешь, что мы пустим тебя на экран национального телевидения, только чтобы ты спасла свою задницу.
— Подожди, Блейк, — резко сказал Блюменталь и повернулся к Диане; его грубоватое лицо оживилось. — По-моему, мысль хорошая. Мы можем растянуть это интервью на три дня — пусть зрители ждут, что будет дальше. Вы не возражаете, Диана?
— Нет, конечно! — воскликнула она, почти не веря своим ушам. Неужели все обойдется?!
— Чудненько. Тогда побыстрее займемся делом. Я позвоню Питу Фианелли из новостей и скажу, что вы к нему идете.
Диана направилась к двери, но вдруг почувствовала прилив бесшабашной смелости и снова повернулась к Блюменталю.
— Наверное, сейчас не время, но мне хотелось знать, решили ли вы что-нибудь насчет меня.
— Решили? О чем вы?
— О моей… ошибке с Виком Лумисом. Я остаюсь продюсером или…
— Но мы же утрясли этот вопрос две недели назад. От ошибки никто не застрахован, а в целом у вас абсолютно безукоризненная репутация. Разумеется, вы остаетесь. Разве вам об этом не сообщили?
Диана взглянула на Эда и чуть не задохнулась от ярости. Этот садист умышленно держал ее в неведении, чтобы помучить!
— Эд дал мне понять, что вы намереваетесь избавиться от меня, — сказала она, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Эд. — Он поручил мне заниматься подготовкой материалов, пока вы принимаете решение.
Лицо Блюменталя побагровело.
— Что здесь, черт возьми, происходит, Блейк?!
— Она просто хочет устроить скандал! — заорал Эд, не сумев сдержаться; ненависть сочилась из всех его пор. — Она всегда мутила воду — с самого первого дня, как здесь появилась!
— Хватит, Эд. Мы обсудим это на завтрашнем заседании правления. — Блюменталь повернулся к Диане и протянул руку: — Простите за недоразумение, но уверяю вас, ваше место остается за вами.
Диана пожала ему руку, едва сдерживая восторг. Эд, безусловно, переживет заседание правления и останется при своих — все-таки он мужчина. Но и ей тоже удалось выжить! И, кто знает, может, когда-нибудь у нее появится шанс стать исполнительным продюсером…
Она улыбнулась Блюменталю сияющей улыбкой и выплыла из кабинета, снова чувствуя себя молоденькой девушкой, перед которой лежит все ее будущее, полное любви, радости и успеха.
Эпилог
Гасси откупорила бутылку «Дом Периньона» и наполнила три высоких бокала. Расследование обстоятельств смерти Рика Конти было наконец завершено, и они решили отпраздновать это событие в роскошном отеле в Хайянисе. Последние несколько дней были очень тяжелыми — кругом репортеры и телекамеры, зеваки, жаждущие взглянуть хоть краешком глаза на главных свидетелей. Но в конечном итоге прокурор не стал выдвигать против них обвинений. И они могли продолжать жить дальше, навсегда освободившись от преследовавшего их двенадцать лет страха.
— Поверить не могу, что все действительно кончено, — сказала Рейчел, беря один из бокалов. — Нас не посадят в тюрьму, и нам не надо больше прятаться от этого мерзкого Мика Тревиса.
— Кстати, вы видели его у зала суда? — спросила Диана. — Он выглядел таким расстроенным, что мне даже стало его жалко.
Гасси сморщила нос:
— Еще чего! Жалеть, что нас не засадили за решетку? Он это как-нибудь переживет. Но теперь ему придется начать преследовать кого-то другого.
Диана тоже взяла хрустальный бокал и тяжело вздохнула.
— Как Хелен не хватает, — тихо сказала она. — Как-то неправильно праздновать без нее.
Гасси кивнула, чувствуя, как собственная радость убывает при воспоминании о Хелен. Такие прекрасные воспоминания — но какие безумно грустные…
— Она здесь, — глухо сказала Рейчел. — Я чувствую, что Хелен с нами. — Она подняла свой бокал и взглянула на сверкающее над океаном солнце. — Покойся в мире, Хелен!
Гасси молча подняла бокал и внезапно ощутила покой и умиротворение, как будто чья-то ласковая рука осторожно коснулась се души и залечила печаль. Ей вдруг показалось, что она видит, как Хелен стоит на пляже, молодая и счастливая, подставив лицо солнцу. Видение через секунду исчезло, но она сердцем поверила, что Хелен действительно была там.
И еще Гасси знала, что все кошмары позади. Они могут снова мечтать, любить, надеяться и быть счастливыми.
— Поверить не могу, что все действительно кончено, — сказала Рейчел, беря один из бокалов. — Нас не посадят в тюрьму, и нам не надо больше прятаться от этого мерзкого Мика Тревиса.
— Кстати, вы видели его у зала суда? — спросила Диана. — Он выглядел таким расстроенным, что мне даже стало его жалко.
Гасси сморщила нос:
— Еще чего! Жалеть, что нас не засадили за решетку? Он это как-нибудь переживет. Но теперь ему придется начать преследовать кого-то другого.
Диана тоже взяла хрустальный бокал и тяжело вздохнула.
— Как Хелен не хватает, — тихо сказала она. — Как-то неправильно праздновать без нее.
Гасси кивнула, чувствуя, как собственная радость убывает при воспоминании о Хелен. Такие прекрасные воспоминания — но какие безумно грустные…
— Она здесь, — глухо сказала Рейчел. — Я чувствую, что Хелен с нами. — Она подняла свой бокал и взглянула на сверкающее над океаном солнце. — Покойся в мире, Хелен!
Гасси молча подняла бокал и внезапно ощутила покой и умиротворение, как будто чья-то ласковая рука осторожно коснулась се души и залечила печаль. Ей вдруг показалось, что она видит, как Хелен стоит на пляже, молодая и счастливая, подставив лицо солнцу. Видение через секунду исчезло, но она сердцем поверила, что Хелен действительно была там.
И еще Гасси знала, что все кошмары позади. Они могут снова мечтать, любить, надеяться и быть счастливыми.