Степанов Николай. Легко!

   Следующий зал оказался круглым и не имел потолка. Стены в высоту достигали метров двадцати. По всему чувствовалось, что это и есть вершина Черной скалы. Судя по бледно-салатной окраске неба, там снаружи наступило утро.
   В самом центре круга возле огромного белого валуна на деревянной табуретке лежала кость. Я приблизился, чтобы внимательнее рассмотреть ее, и тут прямо из камня вышел крылатый дракон. Вот, оказывается, кто замещал монстров, ловушки и прочее. Интересно, это существо является животным или нет? Если – да, то есть шанс поладить, в противном случае…
   Дракон остановился и мягко присел рядом с табуреткой.
   – Здравствуйте! Вы сегодня посетителей принимаете? – не надеясь на ответ, спросил я.
   – Всегда рад гостям, особенно когда они приходят к завтраку, обеду или ужину. – Рептилия помимо мощных нижних конечностей и сложенных за спиной крыльев имела еще и передние лапы. Когтями правой она почесала свой живот.
   – До завтрака, наверное, еще далеко?
   – Да, пока рановато. А ты случайно не за этим пришел? – Дракон кивнул в сторону косточки.
   – За этим, – сознался я.
   – Можешь взять, раз пришел.
   – Спасибо. – Я подошел и взял жезл.
   «Дают – бери…» – гласит русская поговорка.
   Проход, соединявший зал со спальней Куры, исчез, и мне сразу припомнилась вторая половина поговорки: «…а бьют – беги». К сожалению, бежать уже было некуда.
   – А теперь я должен тебя съесть, – буднично произнес охранник жезла, поковырявшись в зубах.
   – Так еще же не время.
   – Но ты ведь взял кость?
   – Взял.
   – Значит, сегодня у меня будет ранний завтрак.
   – А если я положу ее на место?
   – Это уже не имеет никакого значения.
   Кость оказалась довольно большой и острой, и я выставил ее в сторону дракона. Вдруг подавится?
   Зубастый стражник выпустил один залп огня, другой, но языки пламени не достигли цели. Дракона это, как ни странно, ничуть не разозлило, а, скорее, заинтересовало.
   – А ты, похоже, нездешний. – Он снова сел рядом.
   – Да, я издалека.
   – Чародей?
   – Нет.
   – Это хорошо.
   – Для кого?
   – Погоди, не перебивай. Мне нужно кое-что вспомнить. – Он начал что-то бормотать про себя, потом резко выпрямил шею. – Вот оно! Чужеземец, которому я не смогу причинить вреда, придет за жезлом радуги. Он имеет силу десятка воинов и защиту от магии. Защиту имеешь?
   – Вроде бы да.
   – Очень хорошо. Если он, то есть ты, заберет кость священной Куры, колдовство самозванца потеряет силу. Так это же просто замечательно! Забирай жезл и вали отсюда. – Теперь огнедышащему не терпелось выставить меня вон.
   – Куда? Ты видишь хоть один выход?
   – Как – куда?! Наверх.
   – У меня нет крыльев.
   – Вот досада. Как же тебе отсюда выбраться?
   Мне не хотелось подсказывать тугодуму, но он настолько глубоко ушел в размышления, что я испугался, как бы «мыслителю» не стало дурно.
   – А ты с грузом летать умеешь? – задал я наводящий вопрос.
   – Ты гений! Определенно! – обрадовался дракон. – Садись.
   Мы взлетели, а внизу началось настоящее землетрясение, сравнявшее Черную скалу с землей всего за пару минут. Даже без особой пыли.
   – Говорил я этому самозванцу, что он плохо кончит.
   – А ты кто? – Мне захотелось узнать имя своего спасителя.
   – Я?.. Помню, что когда-то был человеком, пока не пришел этот тщедушный. Потом – сплошной туман в голове. Затем эта кость и бесконечная череда чародеев, которые пытались ее забрать. Очень неприятные типы, скажу я тебе. И мясо у них жесткое.
   – Ни один из чародеев так и не смог забрать жезл? Почему?
   – Да тот задохлик, что жил по соседству со священной косточкой, настроил ее, как насос. Любой волшебник, пытаясь от меня защититься, перекачивал свою энергию хозяину Черной скалы, когда касался жезла. Вот почему он и не препятствовал сильным магам.
   – Выходит, со мной ему просто не повезло? Погоди, а какой тогда смысл чинить столько препятствий на пути к жезлу? Пусть бы все желающие становились в очередь. Он бы еще и деньги за это мог брать.
   – Легкая добыча никому не интересна, да и что за удовольствие собирать мощь по крупицам? Большому куску и рот радуется, – снисходительно пояснил дракон. – Куда летим?
   Боже мой, какая красота! Трудно передать свои ощущения, когда ты летишь над неосвещенной землей и лишь где-то далеко на горизонте пробивается самый первый луч. Ты в небе один, и кажется, что этим лучом солнце здоровается только с тобой…
   Дракон, для которого полеты были обычным делом, не любовался красотами утра, а зорко осматривал землю и первым заметил непрошеных гостей возле спящего Сволдска, к которому мы приближались.
   – Ты гляди, в такую рань они уже по стенкам ползают, – пробурчал он, прогоняя мое лирическое настроение. – И не спится же кому-то!
   Теперь и я заметил несколько лестниц и крадущихся по ним воинов.
   «Опять нападение? И снова никто ничего не видит? Упились они там все, что ли?»
   – А мы можем поджарить этих ранних пташек?
   – Да запросто! Только держись крепче, я начинаю воздушную атаку.
   Я судорожно обхватил шею «истребителя», а он заложил такой вираж, что у меня все упало и единственное, на что я в тот момент был способен, – орать во всю глотку. Надо же было кому-то подать сигнал тревоги!
   Дракон удачно спикировал на свурдунцев, выпустив три прицельных огненных залпа. А большего и не понадобилось. Развернувшись на второй заход, мы увидели сотни врагов, в панике бегущих от города.
   – То же мне, вояки! – недовольно пробормотал «истребитель». – А я только во вкус вошел.
   – Ладно, не увлекайся. Идем на посадку.
   Мой крылатый друг приземлился недалеко от городского рва.
   – Чем я могу отблагодарить тебя? – спросил я.
   – Погоди, сейчас вспомню. – Дракон почесал левой лапой затылок. – А, вот – ты должен вернуть мне прежний облик.
   Ну да, все как всегда. Я постоянно что-то кому-то должен, хотя точно знаю, что долгов не делал. Вот и рептилии успел задолжать.
   – А как? – решил я уточнить у огнедышащего.
   – Да я-то откуда знаю? – Он был искренне удивлен моим вопросом.
   Ну, по правде говоря, кое-какой опыт превращения животного обратно в человека у меня уже имелся. Я мельком взглянул на запястье.
   – Кто-то же должен знать? – как бы рассуждая вслух, я обратился к своему оборотному амулету.
   И тот не заставил долго ждать ответа, засияв так ярко, что пришлось закрыть глаза.
   Когда свет погас, рядом со мной стоял обычный гадляндец.
   – Вспомнил! Вспомнил, кто я! – Мужик запрыгал от радости.
   – Это здорово! Не расскажешь?
   – Меня звали Белым хранителем. И я всю жизнь должен был оберегать вот эту косточку.
   – Но она мне позарез нужна. – Я спешно спрятал жезл за спину.
   – Да я и не возражаю. Ей уже недолго осталось. Как, впрочем, и мне, – махнул рукой хранитель. У меня сложилось впечатление, что он и сам был рад избавиться от надоевшей кости. – Спасибо за помощь. Если тебе понадобится моя – свистни. А теперь пойду я – здесь скоро такая толпа будет!
   Мужик пожал мне руку и исчез. А навстречу действительно валил народ.
   – Араштан! Араштан!
   Как же мне все это надоело! Пора заканчивать с Гадляндией, наместником, Миридом – и в Стангару. С принцессой.
   Ни за одной из девушек я в своей жизни так не бегал.
   – Далеко же ты его запрятал, – глядя на косточку и едва не давясь слюной от восторга, сказал Дурангим. Его телохранители стояли рядом.
   – А вы тут опять город едва не проворонили. На сутки оставить нельзя!
   – У нас вообще странные вещи теперь происходят, – задумчиво произнес наместник, не спуская глаз с жезла. – Помнишь, ты говорил, что видел на сторожевой башне пронзенного стрелой охранника?
   – Да, я еще удивился – какие меткие стрелки у свурдунцев.
   – Мои люди считают, что стражника убили не свурдунцы.
   – Почему?
   – Стрела, пущенная с земли, могла попасть либо в голову, либо в шею. Но никак не в сердце. Да и пробить доспехи насквозь… Такое возможно лишь с близкого расстояния.
   – У тебя завелись шпионы?
   – Очень на то похоже. Сегодня на восточной стене нашли сразу пятерых бойцов с перерезанным горлом. Они сменились лишь за десять минут до нападения. Судя по всему, варвары к этому времени уже находились за рвом. Если бы не твой дракон… Кстати, а куда он подевался?
   – Я же тебе рассказывал про свои опыты, – отмахнулся я. – Это еще одна жертва моего неудачного эксперимента. Полетал немного, пару раз огонек пустил и испарился без следа.
   – Но ты ведь не колдун! И не пытайся меня убедить в обратном. Разве что… – Наместник снова посмотрел на кость. Прямо как голодный бобик.
   – Когда будем меняться? – Мне не терпелось встретиться с Миридом.
   – Да хоть сейчас. Отдай мне жезл, и тебе приведут пленника.
   За кого он меня принимает? За идиота? Сейчас отдам косточку, и кому я без нее такой хороший нужен? Нет уж, «утром деньги – вечером стулья», как говорил один мудрейший персонаж из романа Ильфа и Петрова.
   – Не хотелось бы обижать тебя недоверием, но при заключении сделки я всегда соблюдаю один нерушимый принцип: сначала убедиться в качестве товара и лишь потом производить оплату. – Заметив, что собеседник не понял или сделал вид, что не понял, я пояснил: – Пока ты не приведешь пленника, я жезл не отдам. Ясно?
   – Более чем, – на удивление мягко согласился наместник. – Но и ты пойми: в городе я не могу его освободить, слишком опасный человек. Поэтому его приведут связанного и с заклеенным ртом, чтобы не пытался колдовать. А за городом можешь делать с ним все что угодно. Только отойди подальше. Договорились?
   Надо же, как Дурангим боится Мирида! С чего бы? Власть у него в руках, войско не бузит. Что может сделать один человек? Да, он колдун, но у нынешнего наместника их десятки.
   Видя мою задумчивость, сановник заговорил снова:
   – Какие-то проблемы? Если что, я никуда не тороплюсь. Отдохни, выспись. Можем все обсудить завтра.
   «А пока я буду спать, тебе никто не помешает легко забрать кость. Опять какой-нибудь трюк наподобие путешествующей кровати. Дворец наверняка полон сюрпризов для „дорогих“ гостей».
   – Хорошо, пусть приведут пленника.
   Дурангим отдал приказ, и через час за городские ворота вывели полуголого гадляндца со знакомым шрамом на руке. За то время, пока за ним ходили, я успел перекусить и сбегать за корзинкой.
   – Мои люди вас проводят, чтобы ты не освободил преступника раньше, – сообщил наместник. – Теперь я могу получить жезл?
   Сопровождение мне выделили довольно странное. Раньше таких бойцов в войске Сволдска я не встречал. Суровые лица, напряженные взгляды. Идут, словно крадутся. И форма на них сидит, как с чужого плеча. У каждого по секире, два меча и кинжал. «Неужели спецназ? Почтительно тут относятся к преступникам».
   – Забирай. – Кость перешла в руки сановника, а мы двинулись за город.
   Миновав ров, я остановился.
   – Хозяин приказал отойти подальше от стен, – недовольно заметил один из воинов.
   – Ладно, отойдем дальше.
   Отряд шел не останавливаясь четверть часа. Потом еще столько же. Мы подошли к каким-то барханам.
   – Может, хватит? Вашего города уже и не видно.
   – Это хорошо. Значит, никто не увидит, как мы тебя убьем.
   Ничего себе поворот! Вот тебе и «почетный эскорт»! Ребятки действительно оказались «специального» назначения, но такое назначение меня не устраивало. Я как-то не просил провожать меня на тот свет. Воины оставили пленника, бросили секиры и вооружились мечами. На шестерых мужиков приходилось двенадцать клинков, а у меня в руках только корзинка с Узрандой.
   – А вы знаете, что на каждого, кто поднимет оружие на араштана, падет проклятие?
   – Ну и что? Араштан – это сказка. Его никто никогда не видел… – Такое ощущение, что этих парней где-то прятали, если они не слышали то, о чем было известно всему городу.
   Один из головорезов был настолько уверен в своих силах, что подошел ко мне почти вплотную и сразу получил корзинкой в плечо.
   Не обманул Хрумстыч, обещая, что ничего с «каретой» Узранды не случится. Ни единая хворостинка даже не треснула, чего нельзя было сказать о беспечном воине: он весьма неудачно приземлился, умудрившись пронзить себя обоими мечами.
   – А вы говорите – сказка. – Я и сам опешил от содеянного.
   Воины переглянулись между собой и недобро посмотрели в сторону Сволдска.
   – Он нас подставил, – прохрипел один из них. – Значит, нам при любом исходе умирать.
   – Это почему же? – спросил я.
   – Если мы не убьем тебя, нас прикончит его колдовство. А ты, поди, и не знал, как заключаются сделки с наемными убийцами? У нас в Гадляндии все знают, что такое угробный договор.
   – Так он вас нанял?! Убью гада!
   – Сначала тебе придется убить нас. Смерть от руки великого воина все же лучше, чем от черного чародейства.
   Наемники осторожно двинулись вперед, вымеряя каждый свой шаг, каждое движение. Они буквально сковали меня своими цепкими взглядами.
   Араштан на моем месте сумел бы выкрутиться. Произнес заклинание – и все дела. А мне оставалось только надеяться на умение убивать. Умение, которого у меня нет и никогда не было.
   Я медленно пятился к бархану, стараясь прикрыть спину. Грозные бойцы, готовые в любую секунду броситься в стремительную атаку, также медленно надвигались на меня. Взведенная до отказа пружина внутреннего напряжения вот-вот должна была выстрелить.
   И выстрел прозвучал. Точнее – просвистел множеством выпущенных стрел, которые беспощадно вонзились в тела убийц.
   Вот и не верь после этого в предсказания. Оружие на меня подняли? Подняли. И что мы имеем? Погибли все. Кто от своего собственного, а кто… Я оглянулся посмотреть на спасителей и увидел появившихся из-за холма свурдунцев.
   – Какой удар! – восхищался Гайнар. – Извини, араштан, что вмешались в твой бой. Гайнар хотел еще раз сказать тебе спасибо, а они мешали.
   – Ничего страшного. – Мне только и оставалось, что пожать плечами. – Пожалуйста.
   – Ты снял проклятие с моего рода, и моя шестнадцатая жена наконец-то родила сына! А то все девки да девки. Поехали ко мне. Праздник у меня великий. Самым дорогим гостем будешь.
   – Погоди минуту. – Я уже понял, что пленник вряд ли окажется Миридом, но любое дело следовало довести до конца. – Освободите этого парня.
   Вождь кивнул своим лучникам, и те выполнили приказ.
   – Мирид?
   Мужчина отрицательно покачал головой.
   – Тогда кто?
   Он только и сумел, что промычать, показывая пальцами себе в рот.
   – Этот ничего уже не скажет. Ему язык отрезали, – пояснил Гайнар. – Ну что, идем?
   Возвращаться в Сволдск и требовать у наместника выполнения обещаний было, по крайней мере, глупо. Наверняка он придумал запасной вариант на случай неудачи. А у меня никаких сюрпризов. Только тяжелая после нескольких бессонных ночей голова. Надо сделать хоть какую-то передышку.
   – Заберите и этого, – указал я на немого и тихо добавил: – Пусть глаз с него не спускают.
   – Хорошо, все сделаем.
   Так, и что мы имеем? Выбирая между араштаном и пленником, Дурангим решил избавиться от араштана. При этом наемные убийцы полностью проигнорировали лже-Мирида. Значит, либо он абсолютно бесполезный для наместника человек, либо, наоборот, предназначался для подстраховки воинов. Еще один убийца? Вполне возможно. Наверное, не стоило его развязывать.
   Я поделился сомнениями с Гайнаром:
   – Он хоть и немой, но может оказаться опасным.
   – У Гайнара лучшие воины. Пусть только попробует задумать недоброе… Кара настигнет немедленно.
   У меня не было оснований ему не верить. Но стремление Дурангима избавиться от араштана, пусть и липового, настораживало. Неужели я стал для него настолько опасен? Правитель города получил жезл, два раза отбил нападение на Сволдск. Неужто испугался, что я действительно ему ногу сломаю? Отдал бы мне Мирида – и еще одной проблемой у него стало меньше. Что-то здесь нечисто…
   К полудню отряд прибыл на место. На окраине лагеря нас встретили криками радости. Заиграли трубы и барабаны. Мужчины и женщины пустились в зажигательные пляски, к которым просто нельзя было не присоединиться. И вся эта танцующаяся процессия так и двигалась к центру поселения, где стоял самый большой шатер. Праздновать так праздновать.
   Я поймал себя на мысли, что после выхода не на той станции метро у меня появилось только два занятия – воевать и пировать. Честно говоря, и то и другое надоело до чертиков, хотя второе было гораздо предпочтительней.
   Теперь западные варвары не казались мне страшными. Ко всему привыкаешь. Уж если я со своим обликом сумел примириться, то что мне остальные?
   – Заходи, гость дорогой. – Вождь поднял полог шатра. – Будь как дома.
   – Гайнар, я не видел у вас в лагере рабов. Зачем тогда вы их захватываете?
   – Рабство – это плохо. Гайнар не держит рабов, он их отдает другим вождям, которые живут в городах. А взамен получает хорошее оружие, чтобы его воины были лучшими в Свурдуне.
   – А на Сволдск зачем напал? Забрал бы себе рабов – и домой.
   – Один человек сказал, что в городе много хорошего оружия, и он обещал показать где.
   – Кто?
   – Гайнар сказал – один человек. Послушай, нынче великий день, а ты вспоминаешь о большом позоре. Нехорошо.
   – Больше не буду. – Я понял, что сегодня у него ничего не узнать.
   Зато праздник действительно удался. Все пили какую-то бражку, танцевали, орали песни, ели приготовленное на открытом огне мясо.
   А ночью я как убитый спал под открытым небом. И никакая сволочь не побеспокоила до самого утра.
   – Араштан, – растолкал меня на рассвете вождь, – вот этот, без языка, пытался украсть лук. Что с ним делать?
   Связанный гадляндец стоял возле шатра. Я с трудом продрал глаза.
   – Подержи его с недельку, а потом отпусти. И еще… Можно тебя попросить об одной услуге?
   – Конечно! – радостно ответил вождь. – Любое пожелание будет исполнено!
   – Мне через твоего человека нужно пробраться обратно в город, но так, чтобы об этом не стало известно наместнику.
   – Тебе у меня плохо?
   – В гостях всегда хорошо, но есть срочное дело, которое за меня никто не сделает.
   – Ладно, сегодня ночью тебя проводят в город.
   Вождь выполнил свое обещание. Когда сняли повязку с глаз, в сумраке я различил очертания знакомых улиц.
   План у меня был самый простой: пробраться во дворец, проникнуть в спальню Дурангима и схватить негодяя. И пусть только он попробует не доставить настоящего Мирида! Бойся гнева терпеливого, а я терпел более чем достаточно!
   Вот он дворец, городская стена, на которой довелось повоевать в первую же ночь моего прибытия. Ступени, по которым мы спускались после сражения. Пробраться в свою комнату не составило труда. Я словно и не уходил никуда. Даже корзинку с Узрандой поставил на прежнее место. Дальше – сложнее. Нужно было суметь незамеченным проскочить мимо многочисленных патрулей дворца. Зная их расположение, мне удалось это сделать без особых проблем. Оставался последний барьер – личная охрана возле входа. И вдруг – о чудо! Оба стражника спали, опершись на копья. Теперь наместник от меня никуда не денется!
   Наверное, мышка, добравшись до желанного куска сыра, тоже считает, что ей несказанно повезло. До тех пор, пока не захлопнется дверь мышеловки. Так и я думал о своей везучести, оказавшись возле кровати Дурангима.
   И тут зажегся свет! А передо мной во всей своей «красе» предстал Дурангим с оскаленной в злорадной ухмылке пастью, два его телохранителя и дюжина лучников.
   – Вот мы тебя и раскусили, подлый убийца! – закричал наместник.
   – Какой убийца? Ты чего несешь? – Единственное, что я сумел сказать от неожиданности.
   – Ты задумал занять мое место. Устроил несколько спектаклей с нападением на город свурдунцев, а теперь тайно пробрался в город, чтобы убить меня. Не выйдет. Моих людей не обмануть никакими лжеподвигами, – пафосно произнес он и почему-то оглянулся на телохранителя.
   – А ты не хочешь рассказать своим людям про наемных убийц, которых отправил вместе со мной за город? Про подставного пленника, который тоже почему-то хотел прикончить своего освободителя, наверное, в знак благодарности. И я думаю, они сразу поймут, кто обманщик.
   – Ты можешь говорить сейчас все, что угодно, но все факты против тебя.
   – Какие факты?
   – Пока ты не появился в городе, свурдунцы на нас не нападали. Мы никогда раньше не находили на сторожевых башнях предательски убитых охранников. Как ты сейчас проник ко мне в комнату? Не хочешь рассказать?
   – Да очень просто. Охрана у тебя никудышная.
   – Конечно, покойники – никудышные охранники. А убил их ты!
   – Да никого я не убивал! Отстань!
   – Во дворце обнаружено десять трупов, – доложил вошедший адъютант. – Всем стражникам перерезали горло.
   – И почерк тот же! – обрадовался наместник, словно ему сообщили, что он выиграл джек-пот в лотерею. – Что ты теперь скажешь?
   Меня поразило то, как хорошо он подготовился. Это же надо так перевернуть все с ног на голову. И охранников я убил, и свурдунцев к городу привел, и на него покушаюсь… Такие злодеяния мог совершить кто угодно, но только не АРАШТАН. А если ему удастся развеять миф о благородном воине, то тогда можно столько ярлыков навешать. Не отмоешься.
   – Отдаю должное твоей изобретательности, ты очень ловко все это подстроил. Одного я только не пойму – зачем? – Мой голос слегка дрожал.
   – Опять слова. Отведите убийцу за решетку. Мы ее специально для тебя подогнали.
   Меня под конвоем вывели из дворца и втолкнули в клетку на колесах. Как зверя.
   – Если ты действительно араштан – сумеешь выбраться из клетки. Ну а если нет… Казнь утром. А пока у тебя будет время подумать над своей бездарной жизнью.
   Замок защелкнулся, и только после этого стрелки опустили луки. Осветив мою клетку по периметру горящими факелами, люди наместника ушли во дворец, оставив меня одного. Даже поговорить не с кем! Да и о чем? Как один «лопух» по собственной глупости позволил засадить себя за решетку? Да еще за какую! Прутья толстенные, не разогнешь.
   Самое обидное – на меня теперь всех собак навешали, обвинили во всех преступлениях. Как они узнали о моем возвращении? Гайнар? Исключено. Тогда кто? Человек, который провел в город? А ему это зачем? В голове метались сотни вопросов, перемешанных со злостью на самого себя. Я почувствовал, как разум затуманивает бессильная ярость.
   Еще вчера утром был героем, спасителем города, а сегодня – предатель. Никогда мне не было так тяжко на душе. Хотелось грызть эти проклятые прутья, биться о них головой, кричать, но осознание того, что все эти действия ни к чему хорошему не приведут, да к тому же еще доставят удовольствие Дурангиму, останавливало безрассудные порывы. Оставалось следовать его совету и думать «над своей бездарной жизнью».
   Занятие это, может, и полезное, но довольно нудное, и скоро оно мне надоело. Я решил спеть. Говорят, хорошая песня способствует поднятию морального духа. Даже воздуху в легкие набрал, но потом передумал. Певец из меня и в человеческом-то обличье – не ахти какой, и не думаю, что к новой морде добавились сказочные вокальные данные. Еще сочтут мое соло за вой раскаяния, решат – совсем мужик раскис. И кое-кто наверняка обрадуется. Нет, вокал оставим на потом, если оно будет, это «потом».
   Я сложил губы трубочкой и принялся насвистывать детскую песенку. К моему удивлению, получилось довольно мелодично. Тогда я усложнил партию и попробовал исполнить «Полонез» Огинского – мое любимое музыкальное произведение. Прямо соловей! Даже самому понравилось.
   – А еще что-нибудь умеешь? – кто-то толкнул меня в плечо.
   Я обернулся. Галлюцинации? Странно, а почему сейчас? Вроде только успокоился.
   – Меня не видно, – успокоил незримый сосед по камере. – Это я, хранитель священной косточки. Рядом сижу, слушаю. Ты это сам придумал?
   – Нет, другие.
   – Волшебники! – восхищенно произнес он.
   – Не волшебники – композиторы. Они музыку сочиняют. Хочешь веселую?
   – Давай!
   Турецкий марш Моцарта тоже являлся одной из моих любимейших мелодий.
   – И чего меня дернуло в чародеи? Надо было идти в композиторы. Погоди, ты просто так свистел или все-таки помощь нужна? – спохватился колдун.
   – Очень нужна! Ты даже не представляешь, как я тебе рад! – Я вскочил на ноги, собираясь бежать из ненавистной тюрьмы. Хотелось бы увидеть рожу Дурангима, когда утром ему доложат о пустой клетке.
   – Только учти, я теперь летать не умею, – предупредил хранитель.
   – И не надо!
   Я мысленно представил, как ухожу из города. Стоп! А что дальше? Кто мне обеспечит встречу с Миридом? Кто, кроме Дурангима, вообще знает, где находится этот пленник? Скорее всего, никто. Значит надо поставить наместника в такие условия, чтобы он просто не смог мне ни в чем отказать. Сановник боится потерять власть и ради ее сохранения пойдет на все. Нужно только убедить парня, что без араштана ему не удержаться во дворце.
   – Помощь понадобится, но не сейчас, – сказал я. – Меня подло подставили и прилюдно обвинили в предательстве. Я не могу этого так оставить. Поэтому хотелось, чтобы завтра…
   Мы разговаривали с Белым хранителем часа два, обсуждая мельчайшие детали предстоящего утреннего спектакля. А потом я забылся сном уставшего ребенка.