Страница:
– Тс-с-с! – шепнул ему Дэл.
Мальчики на секунду замерли в круге бледно-желтого света, прислушиваясь к тому, что, по идее, должно было быть ночной тишью.
И тут из темноты вынырнул мистер Торп.
Мальчики на секунду замерли в круге бледно-желтого света, прислушиваясь к тому, что, по идее, должно было быть ночной тишью.
И тут из темноты вынырнул мистер Торп.
Глава 8
При ближайшем рассмотрении человек этот, конечно, оказался таким же мистером Торпом, как незнакомец в поезде – Скелетом Ридпэтом. Он был высок, седовлас, одет в темно-синий костюм в широкую, более светлую полоску.
Легкая, даже в чем-то элегантная хромота ничуть его не портила. Длинноватый с горбинкой нос придавал его мужественному, точно высеченному из гранита лицу немного хищное выражение. В целом Коулмен Коллинз имел внешность высокопоставленного дипломата или же драматического актера уже в годах, такого знаменитого, что ему и не предлагали других ролей, кроме финансовых магнатов, великих герцогов или гитлеровских генералов. Он провел ладонью по седым, пожалуй, чересчур длинным волосам, и Том подумал, что если бы этот человек преподавал латынь, ученики взирали бы на него с благоговейным трепетом. По мере того как человек приближался к ним, хромота все более походила на сильное покачивание, точно вокруг штормило, и тут до Тома дошло, что дядя Коул здорово пьян.
– Ну вот, птицы вернулись домой, – проговорил маг.
Легкая, даже в чем-то элегантная хромота ничуть его не портила. Длинноватый с горбинкой нос придавал его мужественному, точно высеченному из гранита лицу немного хищное выражение. В целом Коулмен Коллинз имел внешность высокопоставленного дипломата или же драматического актера уже в годах, такого знаменитого, что ему и не предлагали других ролей, кроме финансовых магнатов, великих герцогов или гитлеровских генералов. Он провел ладонью по седым, пожалуй, чересчур длинным волосам, и Том подумал, что если бы этот человек преподавал латынь, ученики взирали бы на него с благоговейным трепетом. По мере того как человек приближался к ним, хромота все более походила на сильное покачивание, точно вокруг штормило, и тут до Тома дошло, что дядя Коул здорово пьян.
– Ну вот, птицы вернулись домой, – проговорил маг.
Глава II
ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ
Дэл взял свой чемодан и зашагал прямо к машине: громадному угольно-черному «линкольну»…
Глава 1
Дэл молча поднял чемодан и зашагал по ступенькам вниз, к привокзальной автостоянке. Сначала Том, сильно озадаченный, смотрел ему вслед, затем взглянул на Коулмена Коллинза. В ответ тот улыбнулся. "Надо же, какой он старый, – пронеслось у Тома в голове. – Наверняка даже старше мистера Торпа".
– Эй, может, поздороваешься с дядей? – крикнул Коллинз в спину племяннику. Даже будучи изрядно под хмельком, говорил он зычно и вполне отчетливо. – Не кажется тебе, что после столь долгого ожидания дядя этого заслуживает?
Дэл остановился и опустил чемодан. Воцарившаяся на мгновение тишина тут же сменилась многоголосым хором насекомых. Полуобернувшись, Дэл проговорил:
– Извини… Я знаю, тебе пришлось нас долго ждать. Мне правда очень жаль. Там был несчастный случай – поезд сошел с рельсов…
Дэл снова отвернулся. Том изумленно понял, что друг его либо уже в слезах, либо вот-вот разрыдается.
– Несчастный случай? – переспросил дядя. – Что-нибудь действительно серьезное? Или, может, просто поезд сильно дернулся, и ты выплеснул кофе на одежду?
– Поезд был не наш, – сказал Том.
Маг перевел взгляд на него, и Том заметил с облегчением, что в глазах его под маской – не поймешь – действительного или показного раздражения плясали веселые искорки.
– Ах вот как? – Дядя Коул облокотился о перила. – Тайна, покрытая мраком? Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, почему из-за некоего таинственного происшествия, да еще и с посторонним поездом, я проторчал тут чуть ли не целый день? Дэл, ты по этому поводу ничего не скажешь?
Дэл обернулся и принялся рассказывать – сбивчиво, невразумительно, точно артист, впервые выступающий на сцене, но все-таки он снизошел до разговора с дядей. Том, сильно озадаченный их более чем прохладной встречей, почувствовал некоторое облегчение.
Когда Дэл закончил рассказ, дядя Коул спросил:
– А сам-то ты видел место происшествия, или, может быть, тебе это все приснилось? Ну там, море крови, вдребезги разбитые вагоны, покалеченные пассажиры, вездесущие репортеры, суровые лица полицейских с глазами стального цвета, а? – Том еще более изумился, услышав его смешок. – Изуродованные тела, да?..
– Дядя Коул… – прервал его Дэл.
Маг вперил в него посверкивающие глаза.
– Да, дорогой?
– Роза Армстронг здесь?
Коллинз изобразил задумчивость.
– Гм, Роза Армстронг… Где-то это имя я слыхал. Это та твоя больная кузина из Миссулы, штат Монтана? Или какая-то другая Армстронг? Ну коне-е-ечно, не может же наша славная малышка Роза из Вермонта быть какой-то там уныло-кислой Армстронг? Ты не о ней, случайно, говоришь?
Если о ней, то да, полагаю, она тоже примет участие в наших милых развлечениях, при условии, естественно, что они вообще состоятся.
– Так, значит, она здесь!
– Здесь. Если ты имеешь в виду настоящую, нашу Розу.
– Дядя Коул, – произнес Дэл, – прости нас за опоздание.
– Ну наконец-то я это услышал, – сказал Коллинз, вздохнув. – Ладно, дорогой, извинение принято. А теперь взгляни-ка…
Он вытянул ладонь с серебряным долларом, зажатым между указательным и средним пальцами. Потом перевернул кисть ладонью вниз – монета переместилась в промежуток между двумя следующими пальцами, а когда рука вернулась в прежнее положение, монета исчезла. Он продемонстрировал мальчикам обе кисти – доллара не было. Объявился он уже в другой руке, точно живой шныряя между пальцев.
Фокусник подбросил монетку в воздух и ловко поймал ее.
– Ты так уже научился? – спросил он Дэла.
– Да, только медленнее.
– Ну что ж, тогда поехали домой, – подвел итог встрече Коулмен Коллинз.
– Эй, может, поздороваешься с дядей? – крикнул Коллинз в спину племяннику. Даже будучи изрядно под хмельком, говорил он зычно и вполне отчетливо. – Не кажется тебе, что после столь долгого ожидания дядя этого заслуживает?
Дэл остановился и опустил чемодан. Воцарившаяся на мгновение тишина тут же сменилась многоголосым хором насекомых. Полуобернувшись, Дэл проговорил:
– Извини… Я знаю, тебе пришлось нас долго ждать. Мне правда очень жаль. Там был несчастный случай – поезд сошел с рельсов…
Дэл снова отвернулся. Том изумленно понял, что друг его либо уже в слезах, либо вот-вот разрыдается.
– Несчастный случай? – переспросил дядя. – Что-нибудь действительно серьезное? Или, может, просто поезд сильно дернулся, и ты выплеснул кофе на одежду?
– Поезд был не наш, – сказал Том.
Маг перевел взгляд на него, и Том заметил с облегчением, что в глазах его под маской – не поймешь – действительного или показного раздражения плясали веселые искорки.
– Ах вот как? – Дядя Коул облокотился о перила. – Тайна, покрытая мраком? Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, почему из-за некоего таинственного происшествия, да еще и с посторонним поездом, я проторчал тут чуть ли не целый день? Дэл, ты по этому поводу ничего не скажешь?
Дэл обернулся и принялся рассказывать – сбивчиво, невразумительно, точно артист, впервые выступающий на сцене, но все-таки он снизошел до разговора с дядей. Том, сильно озадаченный их более чем прохладной встречей, почувствовал некоторое облегчение.
Когда Дэл закончил рассказ, дядя Коул спросил:
– А сам-то ты видел место происшествия, или, может быть, тебе это все приснилось? Ну там, море крови, вдребезги разбитые вагоны, покалеченные пассажиры, вездесущие репортеры, суровые лица полицейских с глазами стального цвета, а? – Том еще более изумился, услышав его смешок. – Изуродованные тела, да?..
– Дядя Коул… – прервал его Дэл.
Маг вперил в него посверкивающие глаза.
– Да, дорогой?
– Роза Армстронг здесь?
Коллинз изобразил задумчивость.
– Гм, Роза Армстронг… Где-то это имя я слыхал. Это та твоя больная кузина из Миссулы, штат Монтана? Или какая-то другая Армстронг? Ну коне-е-ечно, не может же наша славная малышка Роза из Вермонта быть какой-то там уныло-кислой Армстронг? Ты не о ней, случайно, говоришь?
Если о ней, то да, полагаю, она тоже примет участие в наших милых развлечениях, при условии, естественно, что они вообще состоятся.
– Так, значит, она здесь!
– Здесь. Если ты имеешь в виду настоящую, нашу Розу.
– Дядя Коул, – произнес Дэл, – прости нас за опоздание.
– Ну наконец-то я это услышал, – сказал Коллинз, вздохнув. – Ладно, дорогой, извинение принято. А теперь взгляни-ка…
Он вытянул ладонь с серебряным долларом, зажатым между указательным и средним пальцами. Потом перевернул кисть ладонью вниз – монета переместилась в промежуток между двумя следующими пальцами, а когда рука вернулась в прежнее положение, монета исчезла. Он продемонстрировал мальчикам обе кисти – доллара не было. Объявился он уже в другой руке, точно живой шныряя между пальцев.
Фокусник подбросил монетку в воздух и ловко поймал ее.
– Ты так уже научился? – спросил он Дэла.
– Да, только медленнее.
– Ну что ж, тогда поехали домой, – подвел итог встрече Коулмен Коллинз.
Глава 2
Машина его была на стоянке единственной в своем роде: длиннющий угольно-черный "линкольн", казавшийся еще более внушительным оттого, что было ему по меньшей мере лет десять. Чемоданы канули в недрах исполинских размеров багажника, а мальчики вдвоем уселись впереди, рядом с дядюшкой Дэла. Салон весь провонял виски и табаком, гораздо слабее ощущался запах кожи. Выруливая со стоянки, Коллинз через голову Дэла посмотрел на Тома.
– Так, значит, ты тот самый Том Фланаген…
– Я просто Том Фланаген. Тот самый Фланаген – известный пианист.
– Что ж, скромность украшает. А о том, что ты еще и кое-что умеешь, я уже наслышан. Добро пожаловать к нам в Вермонт. Надеюсь, это лето станет для тебя запоминающимся.
– И я надеюсь.
Они проезжали мимо погруженных в темноту магазинчиков и бензоколонок. Маг, казалось, улыбался Тому.
– Я, в общем-то, только летом и живу, да… Тебе, наверное, Дэл много обо мне рассказывал? Так ты не верь всему, что он там мог тебе наговорить. У меня в жизни лишь одна цель. Знаешь какая? Быть первым магом, лучшим во всем мире, и оставаться им всегда. Что мне и удается. Знаешь, я получаю кучу писем со всего света. Люди просят у меня совета, жаждут со мною встретиться, умоляют взять их в ученики.
Я неизменно отвечаю: нет, нет и нет. У меня один лишь ученик. Теперь вот – два. Этого, а также знания, для меня достаточно вполне.
– Знания?
– Да, знания. Впрочем, увидишь. И не только увидишь, но и сам испытаешь. Для начала это все, что я тебе скажу.
Теперь они ехали по широкому шоссе мимо какого-то городка, а вскоре свернули на узкую дорогу, ведущую прямо в лесную чащобу. То и дело Коллинз прикладывался к бутылке, которую зажимал коленями. Через несколько минут после поворота звезды скрылись за густыми кронами деревьев.
– Так, значит, ты тот самый Том Фланаген…
– Я просто Том Фланаген. Тот самый Фланаген – известный пианист.
– Что ж, скромность украшает. А о том, что ты еще и кое-что умеешь, я уже наслышан. Добро пожаловать к нам в Вермонт. Надеюсь, это лето станет для тебя запоминающимся.
– И я надеюсь.
Они проезжали мимо погруженных в темноту магазинчиков и бензоколонок. Маг, казалось, улыбался Тому.
– Я, в общем-то, только летом и живу, да… Тебе, наверное, Дэл много обо мне рассказывал? Так ты не верь всему, что он там мог тебе наговорить. У меня в жизни лишь одна цель. Знаешь какая? Быть первым магом, лучшим во всем мире, и оставаться им всегда. Что мне и удается. Знаешь, я получаю кучу писем со всего света. Люди просят у меня совета, жаждут со мною встретиться, умоляют взять их в ученики.
Я неизменно отвечаю: нет, нет и нет. У меня один лишь ученик. Теперь вот – два. Этого, а также знания, для меня достаточно вполне.
– Знания?
– Да, знания. Впрочем, увидишь. И не только увидишь, но и сам испытаешь. Для начала это все, что я тебе скажу.
Теперь они ехали по широкому шоссе мимо какого-то городка, а вскоре свернули на узкую дорогу, ведущую прямо в лесную чащобу. То и дело Коллинз прикладывался к бутылке, которую зажимал коленями. Через несколько минут после поворота звезды скрылись за густыми кронами деревьев.
Глава 3
Некоторое время дорога змеилась в чаще, затем начался подъем, и вдруг впереди открылась развилка. Коллинз свернул влево – дорога эта была немощеной да к тому же круто брала в гору. Через несколько минут лес со стороны, где сидел Том, сменился полем. В сумраке он едва рассмотрел три Силуэта: лошади брели в направлении какого-то строения.
Потом деревья по обе стороны дороги вновь сомкнулись.
– Интересно, как тут зимой?
– Очень красиво, малыш. Все так и утопает в снегу.
Узкая, вся в колдобинах дорога по-прежнему шла вверх.
– А у вас есть соседи? – спросил Том.
– Все мои соседи у меня в голове, – несколько загадочно ответил дядя Коул и рассмеялся. Он посмотрел на Дэла:
– Ну ты хоть рад, что вернулся? Несмотря на всякие там аварии и прочие непредвиденные обстоятельства?
– Конечно рад, – еле слышно выдохнул Дэл.
– А, ну-ну…
Спустя минут двадцать Коллинз сделал полуразворот, вырулил на этот раз на асфальтированную дорогу, широким полукругом спускавшуюся вниз и упиравшуюся в массивные чугунные ворота на высоких кирпичных опорах, по обе стороны которых тянулась кирпичная стена.
– Надеюсь, Томас, ты к этим мерам предосторожности отнесешься с пониманием, – сказал Коул Коллинз, нажимая на тормоз. – Я, видишь ли, старый человек, живу в полном одиночестве посреди леса… Мало ли кому взбредет в башку сюда сунуться, тем более что озеро зимой замерзает и по нему без труда можно пройти.
Оставив бутылку на сиденье, он вылез из машины, подошел к одной из опор и нажал несколько клавиш электрического запора. Ворота раздвинулись.
Машина въехала, сделала поворот, и перед ними открылся вид на викторианский особняк с многочисленными переделками и пристройками – наследием нескольких поколений хозяев. У главного трехэтажного здания с множеством фронтонных украшений и стрельчатыми окнами были крылья более современной постройки. Том не сразу понял, что именно его удивило: их белые дощатые стены были начисто лишены оконных проемов. Развешанные прямо на деревьях фонари по обеим сторонам главного здания неярко освещали эти глухие стены, более похожие на забор. Что-то в этом хитроумном сооружении вызывало у Тома странные ассоциации.
– Школа… – пробормотал он. – То есть… Мне почему-то все это напоминает нашу школу.
Дэл удивленно посмотрел на него.
– Ну, парень, тогда тебе со школой повезло, – усмехнулся Коллинз, открывая дверцу. – Вещи оставьте в машине: кто-нибудь потом их принесет. – Вылезая, он заметно пошатнулся, но при этом не забыл сунуть под мышку свою полупустую уже бутылку. – Вперед, ребята, только вперед! Сколько можно торчать ночью на улице?
Том вышел из машины. Высокая фигура Коллинза четко вырисовывалась на фоне громадного здания. Фонарей на деревьях оказалось гораздо больше, чем было видно из окна автомобиля, причем они освещали пространство не только возле дома, но и довольно далеко от него.
– Зачем вам эта иллюминация в лесу? – спросил он.
– Как зачем? Чтобы мне вокруг все было видно, – ответил Коллинз. – А также чтобы лучше видеть тебя, разлюбезная моя Красная Шапочка… Ну, вы готовы? Тогда заходите.
– Видно, пробки перегорели, – сказал дядюшка. – Ничего, сейчас их заменят. А молодцы они, что встречают нас со свечами, правда? Как бы говорят вам: добро пожаловать.
Или вам это больше напоминает Хеллоуин?
– Ты знал! – воскликнул Дэл. – Ведь точно то же самое было в первый день у нас в школе. Том оказался прав! И ты это знал.
– Понятия не имею, о чем ты, – притворно сердито проворчал Коллинз. – Ну, ладно, мне просто необходимо принять ванну и немного полежать. Пройдите пока в ваши комнаты – там сможете слегка подкрепиться. – Скрестив руки на груди, он прислонился к стене, плечами подпирая полку.
Том снова поймал сияющий взгляд Дэла. – Сначала умойтесь с дороги тут, внизу, и поднимайтесь наверх. Дэл, покажешь Тому его комнату – она рядом с твоей. Ваши комнаты соединяются, так что никто не помешает вам общаться в любое время. Как перекусите, спускайтесь, я буду ждать вас в Малом театре. Надеюсь, дорогу туда ты еще не забыл?
– Нет конечно.
– Ну и замечательно. Итак, встречаемся там в… – Он взглянул на часы. – В одиннадцать годится?
Дэл кивнул.
– Вот и славно. Том, на озере сейчас делать нечего, но днем настоятельно тебе рекомендую взглянуть: вид удивительно притягательный.
В голосе его Том снова уловил чуть насмешливую нотку вместе с некоторой недосказанностью. Кивнув мальчикам, Коллинз принялся взбираться по ступенькам. Где-то посредине лестницы он вдруг качнулся. Ребята оцепенели в страхе, что он упадет навзничь, однако он, схватившись рукой за стену, сумел удержаться и, покряхтев, продолжил свой нелегкий путь. Дэл облегченно выдохнул.
– Идем, вымоем руки, – сказал он.
Они прошли в небольшую ванную, выходившую прямо в вестибюль. Том остался у двери, дожидаясь, пока Дэл освободит рукомойник. Помолчав немного, он поинтересовался:
– А что, свет вокруг дома тут всегда горит ночь напролет?
– Нет, я это вижу в первый раз. Но свечи, вот что меня поразило! Ты, оказывается, у нас провидец.
– Насчет сходства со школой?
– М-да… Давай, твоя очередь.
– Я все-таки надеюсь, что на этом сходство и закончится, – вздохнул Том, протискиваясь мимо Дэла к раковине.
– Как?! – воскликнул Дэл с притворным удивлением. – А я-то думал, что ты без школы просто жить не можешь.
– Иди ты к черту, Флоренс.
В ответ на это Дэл нажал на какую-то кнопку, расположенную под выключателем, и свет в ванной вдруг сделался багровым-красным. Ладони Тома над раковиной испускали также багровое, но более сильное свечение. Внезапно лицо его в зеркале исчезло, и оттуда, вроде как материализовавшись прямо из стеклянной поверхности, на Тома вытаращилась потрясающая багрово-фиолетовая харя – одновременно и карикатурная, и жуткая. На коже мертвеца ярко выделялись рубинового цвета губы, искаженные гримасой неописуемой алчности, а глаза.., глаза были его, Тома. И эта рожа, постепенно вытягиваясь из зеркала, все заполняла и заполняла собой и без того небольшое пространство. Том так и не решился перевести взгляд вниз – есть ли у чудовища тело? В ужасе он отпрянул и наткнулся на Дэла. Зверская рожа, подергиваясь, зависла в воздухе.
– Что, в штаны наложил? – расхохотался Дэл. – Не бойся, оно сейчас втянется обратно, в зеркало. Ничего себе трюк, да? Меня чуть удар не хватил, когда я это в первый раз увидел.
Он снова нажал на кнопку, и вдруг все прекратилось. Том опять стоял в обыкновенной, хотя и очень маленькой ванной, а в зеркале отражалось его собственное лицо, только слегка побледневшее.
– Дядя Коул зовет его Коллектором, – сообщил Дэл. – Понятия не имею, как эта штука делается, в чем тут секрет.
Ладно, пойдем наверх, перекусим.
– Коллектор… – эхом отозвался еще не пришедший в себя Том. Так вот что это такое, один из непонятных ему пунктов дядюшкиного листка-списка.
– Потрясающе! – воскликнул Том, учуяв запах стейка.
Дэл первым уселся за стол, прикрыл колени салфеткой и наполнил оба бокала из кувшина.
– Он дает тебе вино? – удивился Том.
– Естественно. Ты разве еще не заметил, что к спиртному он относится очень даже положительно? Кроме того, по его мнению, ужин без вина – не ужин. – Дэл, отхлебнув, улыбнулся. – Неразбавленное… Когда я был маленьким, он обычно разбавлял.
– Ну, на школу это уже никак не похоже, – заметил Том.
Стейки еще были совсем теплыми, кроваво-красными в середине и хорошо прожаренными на угольях по краям. Под крышками на остальных блюдах обнаружились внушительные горки шпината, грибов и жареного картофеля по-французски. Том пригубил из своего бокала – чуть терпкий виноградный вкус становился тем приятнее, чем дольше он держал вино во рту.
– Так вот что значит хорошее вино, – задумчиво произнес он.
– Это "Марго", – пояснил Дэл, усиленно двигая челюстями. – Он нам предложил самое лучшее, потому что это наша первая ночь здесь. – Немного помолчав, Дэл сказал:
– А ведь он и в самом деле знал. Про свечи, например. Раньше я не был уверен, но теперь вижу, что он знает все. Все, что за это время с нами было.
– Так или иначе, ты наконец встретишь свою Розу Армстронг, – поддел его Том.
Дэл, слегка покраснев, от удовольствия сощурился.
– Да, – сказал он, – лето обещает быть просто изумительным.
Выйдя из комнаты Дэла, чтобы спуститься вниз, они остановились на минутку у одного из больших окон в холле второго этажа. Отсюда открывался вид на бескрайние лесные заросли, среди которых там и сям яркими точками светились фонари, а вдалеке виднелось ровное черное пространство – очевидно, озеро. Том обратил внимание на железные перила, спускавшиеся вниз по склону позади дома. На противоположном берегу озера, уже почти на самом горизонте, тоже мерцали, словно китайские фонарики, малюсенькие огоньки.
– Давай-ка вниз, пора уже, – поторопил его Дэл, отходя от окна. – Ну идем же, – повторил он, точно ему не терпелось попасть на долгожданный и многообещающий званый вечер.
Том напоследок выглянул в окно и замер, увидев первого гостя, пожаловавшего на эту вечеринку. Это был волк или какой-то зверь, похожий на волка. Он стоял в круге света одного из фонарей, высунув язык и уставившись на дом, словно позировал художнику. Некий зловещий знак или намек ощущался в этой нереальной картине.
– Ого! – только и выговорил Том.
– Ты идешь? – уже с лестницы окликнул его Дэл. – Мы же обещали спуститься в Малый театр.
– Иду-иду! – отозвался Том.
Волка уже не было. А был ли он там вообще, не очередная ли это мистификация? И разве водятся волки в Вермонте?
На верхней площадке лестницы Том отметил про себя, что внутреннее устройство дома гораздо сложнее, чем ему вначале представлялось. Так, он увидел старомодную вращающуюся дверь, за ней – темный тамбур, в глубине которого вырисовывались контуры еще одной, высокой, двери.
– А там что? – поинтересовался он.
– Дядина комната, – ответил Дэл. – Идем же наконец!
На первом этаже они прошли через гостиную, где на столе между двух диванов светилась одинокая лампа, оттуда проследовали в кухню, похожую на корабельный камбуз, после чего Дэл распахнул очередную дверь – по предположению Тома, ведущую наружу. В действительности же за ней открылся застланный темно-коричневой ковровой дорожкой "гостиничный" коридор. От него в самом начале отходил еще один, ведущий в тыльную часть главного здания и упирающийся в мощную деревянную дверь с перекрещенными стальными пластинами, такую же внушительную, как в кабинете Лейкера Брума.
– Что там, за той дверью? – не преминул спросить Том.
– Понятия не имею. Туда он меня ни разу не пускал.
Дэл зашагал по темно-коричневому коридору, пока они не уперлись в тупик. Небольшая ниша освещалась лампочкой, вмонтированной прямо в потолок. В глубине ниши обнаружилась черная дверь с бронзовой табличкой без каких-либо надписей. Дэл бросил взгляд на часы.
– Черт, еще ждать целую минуту…
"Интересно, – думал Том, – какой теперь будет сюрприз?
Что там – кабинет, такой же, как у Змеюки Лейкера, или классная комната с окнами, выходящими на бульвар Санта-Роза?"
Однако за дверью оказалось нечто вроде игрушечного театрального зала, тесно заставленного рядами кресел, которых было, вероятно, с полсотни. Хотя все они были пустыми, зальчик производил впечатление переполненного. Спустя мгновение Том понял почему: стены покрывала весьма странная роспись, изображавшая множество зрителей в креслах.
Люди словно наблюдали за происходящим на сцене с восхищенными лицами. Некоторые потягивали через соломинку напиток из высокого бокала, кто-то вскрывал обертку шоколадки… Было в этих фресках нечто гротескно-фантастическое, но что именно, понять Том не успел: Дэл потянул его к первому ряду.
– Потрясающе, – сказал он.
Перед коричневым бархатным занавесом на миниатюрной сцене стояли полированный стол и кресло-качалка. Том обернулся, вглядываясь в роспись на стенах, силясь рассмотреть то, что минутой раньше поймал краем глаза. Впрочем, особых усилий не потребовалось: несколькими рядами позади и чуть сбоку от человека с бокалом и соломинкой сидел в черном костюме Коллектор собственной персоной, подавшись всем телом вперед, к сцене, точно поглощенный зрелищем. Внезапно Тома поразило неуловимое прежде, но теперь очевидное сходство этого страшилища со Скелетом Ридпэтом.
За мгновение до того, как из-за занавеса послышался скрип двери, взгляд его поймал еще одну поразительную картину: чуть поодаль от Коллектора расположилась группа людей в элегантных, хоть и давным-давно вышедших из моды костюмах, с аккуратными бородками и длинными сигарами…
Дэл толкнул его локтем под ребра, и Том повернулся к сцене как раз в тот момент, когда Коул Коллинз, раздвинув занавес, усаживался в кресло-качалку. Его выразительные голубые глаза остекленели, однако на щеках играл легкий румянец. Маг поменял пиджак на темно-зеленый пуловер, однозначно сочетавшийся с красно-зеленым шарфом на шее.
Улыбнувшись, он заговорил так, будто обращался к полному залу, и Том ощутил присутствие вокруг внезапно оживших фигур.
– Маг и публика… – проговорил дядя Дэла с видом человека, собирающегося раскрыть великую тайну. – Их взаимоотношения, несомненно, дают пищу для размышлений.
Каковы они? Такие же, как между актером и теми, кто пришел в театр, желая развлечься? Или между спортсменом и болельщиками, которым он демонстрирует физические возможности человека? Нет, эти отношения – иные, хотя, конечно, что-то из упомянутых мною примеров в них присутствует. – С лица Коула Коллинза не сходила улыбка. – Разница в том, что публика изначально настроена против мага, зная заранее, что тот собирается ее дурачить.
"Нет, это же совершенно невероятно, – подумал Том. – Они сошли с поезда в Нью-Йорке, кроме того, это персонажи совсем из другой оперы. А что общего может иметь Скелет с тем отвратительно-карикатурным плодом воображения дядюшки Дэла?"
– Задача мага, – продолжал тот, – доставить публике удовольствие, принимая во внимание, что каждый тупица, каждый алкаш, каждый премудрый скептик, каждый сомневающийся – из которых и состоит публика – будет лезть из кожи вон, стремясь разоблачить "обман" и тем самым унизить мага.
Том сделал над собой усилие, стараясь смотреть только на сцену. Он никак не мог избавиться от ощущения, что мистер Пит и все остальные – живые люди, которые дышат, двигаются, ерзают в своих креслах.
– Маг – это главнокомандующий армией, сплошь состоящей из дезертиров и предателей. Чтобы удержать эту армию от полного развала, он обязан любым путем поднять ее моральный дух, обхаживая и запугивая, забавляя, приводя в изумление, распоряжаясь и приказывая, – только тогда он сможет всецело подчинить себе солдат.
Том, как бы ни был он напряжен, почувствовал все нарастающую усталость. От выпитого вина и от разглагольствований Коллинза неудержимо клонило в сон.
А Коллинз обращался теперь прямо к нему. Его улыбка стала чуть натянутой.
– Я хочу сказать вам, что тот, кто всерьез занимается магией, – и в этом состоит одна из величайших ее тайн, – сознательно вступает на путь, ведущий к самоуничтожению.
Чем глубже вы проникнетесь этой историей, тем дальше продвинетесь в своем искусстве. Учтите, магия сама по себе лишена смысла, к ней прибегают лишь для достижения двух целей: во-первых, внушать страх, и во-вторых, осуществлять самые сокровенные мечты, в том числе и подсознательные, о которых невозможно даже помышлять. Я все сказал.
Он одарил Тома ослепительной улыбкой.
– Хотел бы ты научиться летать? – вдруг спросил он. – Воспарить над землей, а?
– Вы назвали нас птицами, – заметил Том, при этом у него впервые за долгое время мелькнула мысль о сове из Вентнора.
Коллинз кивнул.
– А не боишься?
– Боюсь, – сознался Том, с огромным усилием подавляя зевок.
– В таком случае ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое магия, – изрек Коллинз.
"Господи, – подумал Том, – неужели мне придется с этим психом провести все лето?"
– Но это ничего, научишься, – "успокоил" его дядя Коул. – Ты – мальчик уникальный, Том Фланаген, я понял это сразу, как только о тебе услышал. У тебя особый дар, поэтому ты сможешь почерпнуть в Обители Теней все, что она тебе предложит. Кроме того, по возрасту ты подходишь просто идеально. Идеально!
Холодными, точно кусочки мрамора, глазами он смотрел то на Тома, то на Дэла.
– Вы даже не подозреваете, какие вам тут будут предоставлены возможности. Завидую я вам: за то, что вам обоим идет в руки само, я в свое время с охотой отдал бы на отсечение собственные руки, простите меня за маленький каламбур… А сейчас несколько, так сказать, основополагающих правил. Вы все запомнили, что я вам только что сказал? Все поняли?
Потом деревья по обе стороны дороги вновь сомкнулись.
– Интересно, как тут зимой?
– Очень красиво, малыш. Все так и утопает в снегу.
Узкая, вся в колдобинах дорога по-прежнему шла вверх.
– А у вас есть соседи? – спросил Том.
– Все мои соседи у меня в голове, – несколько загадочно ответил дядя Коул и рассмеялся. Он посмотрел на Дэла:
– Ну ты хоть рад, что вернулся? Несмотря на всякие там аварии и прочие непредвиденные обстоятельства?
– Конечно рад, – еле слышно выдохнул Дэл.
– А, ну-ну…
Спустя минут двадцать Коллинз сделал полуразворот, вырулил на этот раз на асфальтированную дорогу, широким полукругом спускавшуюся вниз и упиравшуюся в массивные чугунные ворота на высоких кирпичных опорах, по обе стороны которых тянулась кирпичная стена.
– Надеюсь, Томас, ты к этим мерам предосторожности отнесешься с пониманием, – сказал Коул Коллинз, нажимая на тормоз. – Я, видишь ли, старый человек, живу в полном одиночестве посреди леса… Мало ли кому взбредет в башку сюда сунуться, тем более что озеро зимой замерзает и по нему без труда можно пройти.
Оставив бутылку на сиденье, он вылез из машины, подошел к одной из опор и нажал несколько клавиш электрического запора. Ворота раздвинулись.
Машина въехала, сделала поворот, и перед ними открылся вид на викторианский особняк с многочисленными переделками и пристройками – наследием нескольких поколений хозяев. У главного трехэтажного здания с множеством фронтонных украшений и стрельчатыми окнами были крылья более современной постройки. Том не сразу понял, что именно его удивило: их белые дощатые стены были начисто лишены оконных проемов. Развешанные прямо на деревьях фонари по обеим сторонам главного здания неярко освещали эти глухие стены, более похожие на забор. Что-то в этом хитроумном сооружении вызывало у Тома странные ассоциации.
– Школа… – пробормотал он. – То есть… Мне почему-то все это напоминает нашу школу.
Дэл удивленно посмотрел на него.
– Ну, парень, тогда тебе со школой повезло, – усмехнулся Коллинз, открывая дверцу. – Вещи оставьте в машине: кто-нибудь потом их принесет. – Вылезая, он заметно пошатнулся, но при этом не забыл сунуть под мышку свою полупустую уже бутылку. – Вперед, ребята, только вперед! Сколько можно торчать ночью на улице?
Том вышел из машины. Высокая фигура Коллинза четко вырисовывалась на фоне громадного здания. Фонарей на деревьях оказалось гораздо больше, чем было видно из окна автомобиля, причем они освещали пространство не только возле дома, но и довольно далеко от него.
– Зачем вам эта иллюминация в лесу? – спросил он.
– Как зачем? Чтобы мне вокруг все было видно, – ответил Коллинз. – А также чтобы лучше видеть тебя, разлюбезная моя Красная Шапочка… Ну, вы готовы? Тогда заходите.
***
Коллинз открыл входную дверь и отступил в сторону, давая им пройти. Дэл вошел первым и тут же, весь как-то возбужденно сияя, обернулся к другу. Только пройдя в сумрачный вестибюль. Том понял причину: повсюду горели свечи, особенно много их было на заваленном газетами журнальном столике и на полке, куда Коулмен Коллинз небрежно швырнул ключи от машины.– Видно, пробки перегорели, – сказал дядюшка. – Ничего, сейчас их заменят. А молодцы они, что встречают нас со свечами, правда? Как бы говорят вам: добро пожаловать.
Или вам это больше напоминает Хеллоуин?
– Ты знал! – воскликнул Дэл. – Ведь точно то же самое было в первый день у нас в школе. Том оказался прав! И ты это знал.
– Понятия не имею, о чем ты, – притворно сердито проворчал Коллинз. – Ну, ладно, мне просто необходимо принять ванну и немного полежать. Пройдите пока в ваши комнаты – там сможете слегка подкрепиться. – Скрестив руки на груди, он прислонился к стене, плечами подпирая полку.
Том снова поймал сияющий взгляд Дэла. – Сначала умойтесь с дороги тут, внизу, и поднимайтесь наверх. Дэл, покажешь Тому его комнату – она рядом с твоей. Ваши комнаты соединяются, так что никто не помешает вам общаться в любое время. Как перекусите, спускайтесь, я буду ждать вас в Малом театре. Надеюсь, дорогу туда ты еще не забыл?
– Нет конечно.
– Ну и замечательно. Итак, встречаемся там в… – Он взглянул на часы. – В одиннадцать годится?
Дэл кивнул.
– Вот и славно. Том, на озере сейчас делать нечего, но днем настоятельно тебе рекомендую взглянуть: вид удивительно притягательный.
В голосе его Том снова уловил чуть насмешливую нотку вместе с некоторой недосказанностью. Кивнув мальчикам, Коллинз принялся взбираться по ступенькам. Где-то посредине лестницы он вдруг качнулся. Ребята оцепенели в страхе, что он упадет навзничь, однако он, схватившись рукой за стену, сумел удержаться и, покряхтев, продолжил свой нелегкий путь. Дэл облегченно выдохнул.
– Идем, вымоем руки, – сказал он.
Они прошли в небольшую ванную, выходившую прямо в вестибюль. Том остался у двери, дожидаясь, пока Дэл освободит рукомойник. Помолчав немного, он поинтересовался:
– А что, свет вокруг дома тут всегда горит ночь напролет?
– Нет, я это вижу в первый раз. Но свечи, вот что меня поразило! Ты, оказывается, у нас провидец.
– Насчет сходства со школой?
– М-да… Давай, твоя очередь.
– Я все-таки надеюсь, что на этом сходство и закончится, – вздохнул Том, протискиваясь мимо Дэла к раковине.
– Как?! – воскликнул Дэл с притворным удивлением. – А я-то думал, что ты без школы просто жить не можешь.
– Иди ты к черту, Флоренс.
В ответ на это Дэл нажал на какую-то кнопку, расположенную под выключателем, и свет в ванной вдруг сделался багровым-красным. Ладони Тома над раковиной испускали также багровое, но более сильное свечение. Внезапно лицо его в зеркале исчезло, и оттуда, вроде как материализовавшись прямо из стеклянной поверхности, на Тома вытаращилась потрясающая багрово-фиолетовая харя – одновременно и карикатурная, и жуткая. На коже мертвеца ярко выделялись рубинового цвета губы, искаженные гримасой неописуемой алчности, а глаза.., глаза были его, Тома. И эта рожа, постепенно вытягиваясь из зеркала, все заполняла и заполняла собой и без того небольшое пространство. Том так и не решился перевести взгляд вниз – есть ли у чудовища тело? В ужасе он отпрянул и наткнулся на Дэла. Зверская рожа, подергиваясь, зависла в воздухе.
– Что, в штаны наложил? – расхохотался Дэл. – Не бойся, оно сейчас втянется обратно, в зеркало. Ничего себе трюк, да? Меня чуть удар не хватил, когда я это в первый раз увидел.
Он снова нажал на кнопку, и вдруг все прекратилось. Том опять стоял в обыкновенной, хотя и очень маленькой ванной, а в зеркале отражалось его собственное лицо, только слегка побледневшее.
– Дядя Коул зовет его Коллектором, – сообщил Дэл. – Понятия не имею, как эта штука делается, в чем тут секрет.
Ладно, пойдем наверх, перекусим.
– Коллектор… – эхом отозвался еще не пришедший в себя Том. Так вот что это такое, один из непонятных ему пунктов дядюшкиного листка-списка.
***
Комнаты их, расположенные в левом крыле, были, разумеется, без окон и тем не менее достаточно светлые, с современным "скандинавским" интерьером, несколько не соответствующим общему стилю дома. Они больше походили на номера какого-нибудь дорогого мотеля. Бело-кремовые стены, украшенные абстрактными полотнами ярких и в то же время спокойных тонов, аккуратно убранные односпальные кровати, прикрытые голубыми плисовыми пледами, толстые белые ковры, скрадывающие шаги. В просторных шкафах с белыми, снабженными жалюзи дверцами была уже развешана и сложена в стопки их одежда, а в глубине виднелись чемоданы. У стен стояли опять же белые письменные столы с настольными лампами. Комнаты соединялись раздвижной деревянной дверью. У Дэла был еще и обеденный стол, накрытый на двоих. Рядом с прикрытыми, чтоб не остывали, блюдами и большой салатницей стоял хрустальный кувшин, до половины наполненный красным вином.– Потрясающе! – воскликнул Том, учуяв запах стейка.
Дэл первым уселся за стол, прикрыл колени салфеткой и наполнил оба бокала из кувшина.
– Он дает тебе вино? – удивился Том.
– Естественно. Ты разве еще не заметил, что к спиртному он относится очень даже положительно? Кроме того, по его мнению, ужин без вина – не ужин. – Дэл, отхлебнув, улыбнулся. – Неразбавленное… Когда я был маленьким, он обычно разбавлял.
– Ну, на школу это уже никак не похоже, – заметил Том.
Стейки еще были совсем теплыми, кроваво-красными в середине и хорошо прожаренными на угольях по краям. Под крышками на остальных блюдах обнаружились внушительные горки шпината, грибов и жареного картофеля по-французски. Том пригубил из своего бокала – чуть терпкий виноградный вкус становился тем приятнее, чем дольше он держал вино во рту.
– Так вот что значит хорошее вино, – задумчиво произнес он.
– Это "Марго", – пояснил Дэл, усиленно двигая челюстями. – Он нам предложил самое лучшее, потому что это наша первая ночь здесь. – Немного помолчав, Дэл сказал:
– А ведь он и в самом деле знал. Про свечи, например. Раньше я не был уверен, но теперь вижу, что он знает все. Все, что за это время с нами было.
– Так или иначе, ты наконец встретишь свою Розу Армстронг, – поддел его Том.
Дэл, слегка покраснев, от удовольствия сощурился.
– Да, – сказал он, – лето обещает быть просто изумительным.
Выйдя из комнаты Дэла, чтобы спуститься вниз, они остановились на минутку у одного из больших окон в холле второго этажа. Отсюда открывался вид на бескрайние лесные заросли, среди которых там и сям яркими точками светились фонари, а вдалеке виднелось ровное черное пространство – очевидно, озеро. Том обратил внимание на железные перила, спускавшиеся вниз по склону позади дома. На противоположном берегу озера, уже почти на самом горизонте, тоже мерцали, словно китайские фонарики, малюсенькие огоньки.
– Давай-ка вниз, пора уже, – поторопил его Дэл, отходя от окна. – Ну идем же, – повторил он, точно ему не терпелось попасть на долгожданный и многообещающий званый вечер.
Том напоследок выглянул в окно и замер, увидев первого гостя, пожаловавшего на эту вечеринку. Это был волк или какой-то зверь, похожий на волка. Он стоял в круге света одного из фонарей, высунув язык и уставившись на дом, словно позировал художнику. Некий зловещий знак или намек ощущался в этой нереальной картине.
– Ого! – только и выговорил Том.
– Ты идешь? – уже с лестницы окликнул его Дэл. – Мы же обещали спуститься в Малый театр.
– Иду-иду! – отозвался Том.
Волка уже не было. А был ли он там вообще, не очередная ли это мистификация? И разве водятся волки в Вермонте?
На верхней площадке лестницы Том отметил про себя, что внутреннее устройство дома гораздо сложнее, чем ему вначале представлялось. Так, он увидел старомодную вращающуюся дверь, за ней – темный тамбур, в глубине которого вырисовывались контуры еще одной, высокой, двери.
– А там что? – поинтересовался он.
– Дядина комната, – ответил Дэл. – Идем же наконец!
На первом этаже они прошли через гостиную, где на столе между двух диванов светилась одинокая лампа, оттуда проследовали в кухню, похожую на корабельный камбуз, после чего Дэл распахнул очередную дверь – по предположению Тома, ведущую наружу. В действительности же за ней открылся застланный темно-коричневой ковровой дорожкой "гостиничный" коридор. От него в самом начале отходил еще один, ведущий в тыльную часть главного здания и упирающийся в мощную деревянную дверь с перекрещенными стальными пластинами, такую же внушительную, как в кабинете Лейкера Брума.
– Что там, за той дверью? – не преминул спросить Том.
– Понятия не имею. Туда он меня ни разу не пускал.
Дэл зашагал по темно-коричневому коридору, пока они не уперлись в тупик. Небольшая ниша освещалась лампочкой, вмонтированной прямо в потолок. В глубине ниши обнаружилась черная дверь с бронзовой табличкой без каких-либо надписей. Дэл бросил взгляд на часы.
– Черт, еще ждать целую минуту…
"Интересно, – думал Том, – какой теперь будет сюрприз?
Что там – кабинет, такой же, как у Змеюки Лейкера, или классная комната с окнами, выходящими на бульвар Санта-Роза?"
Однако за дверью оказалось нечто вроде игрушечного театрального зала, тесно заставленного рядами кресел, которых было, вероятно, с полсотни. Хотя все они были пустыми, зальчик производил впечатление переполненного. Спустя мгновение Том понял почему: стены покрывала весьма странная роспись, изображавшая множество зрителей в креслах.
Люди словно наблюдали за происходящим на сцене с восхищенными лицами. Некоторые потягивали через соломинку напиток из высокого бокала, кто-то вскрывал обертку шоколадки… Было в этих фресках нечто гротескно-фантастическое, но что именно, понять Том не успел: Дэл потянул его к первому ряду.
– Потрясающе, – сказал он.
Перед коричневым бархатным занавесом на миниатюрной сцене стояли полированный стол и кресло-качалка. Том обернулся, вглядываясь в роспись на стенах, силясь рассмотреть то, что минутой раньше поймал краем глаза. Впрочем, особых усилий не потребовалось: несколькими рядами позади и чуть сбоку от человека с бокалом и соломинкой сидел в черном костюме Коллектор собственной персоной, подавшись всем телом вперед, к сцене, точно поглощенный зрелищем. Внезапно Тома поразило неуловимое прежде, но теперь очевидное сходство этого страшилища со Скелетом Ридпэтом.
За мгновение до того, как из-за занавеса послышался скрип двери, взгляд его поймал еще одну поразительную картину: чуть поодаль от Коллектора расположилась группа людей в элегантных, хоть и давным-давно вышедших из моды костюмах, с аккуратными бородками и длинными сигарами…
Дэл толкнул его локтем под ребра, и Том повернулся к сцене как раз в тот момент, когда Коул Коллинз, раздвинув занавес, усаживался в кресло-качалку. Его выразительные голубые глаза остекленели, однако на щеках играл легкий румянец. Маг поменял пиджак на темно-зеленый пуловер, однозначно сочетавшийся с красно-зеленым шарфом на шее.
Улыбнувшись, он заговорил так, будто обращался к полному залу, и Том ощутил присутствие вокруг внезапно оживших фигур.
– Маг и публика… – проговорил дядя Дэла с видом человека, собирающегося раскрыть великую тайну. – Их взаимоотношения, несомненно, дают пищу для размышлений.
Каковы они? Такие же, как между актером и теми, кто пришел в театр, желая развлечься? Или между спортсменом и болельщиками, которым он демонстрирует физические возможности человека? Нет, эти отношения – иные, хотя, конечно, что-то из упомянутых мною примеров в них присутствует. – С лица Коула Коллинза не сходила улыбка. – Разница в том, что публика изначально настроена против мага, зная заранее, что тот собирается ее дурачить.
"Нет, это же совершенно невероятно, – подумал Том. – Они сошли с поезда в Нью-Йорке, кроме того, это персонажи совсем из другой оперы. А что общего может иметь Скелет с тем отвратительно-карикатурным плодом воображения дядюшки Дэла?"
– Задача мага, – продолжал тот, – доставить публике удовольствие, принимая во внимание, что каждый тупица, каждый алкаш, каждый премудрый скептик, каждый сомневающийся – из которых и состоит публика – будет лезть из кожи вон, стремясь разоблачить "обман" и тем самым унизить мага.
Том сделал над собой усилие, стараясь смотреть только на сцену. Он никак не мог избавиться от ощущения, что мистер Пит и все остальные – живые люди, которые дышат, двигаются, ерзают в своих креслах.
– Маг – это главнокомандующий армией, сплошь состоящей из дезертиров и предателей. Чтобы удержать эту армию от полного развала, он обязан любым путем поднять ее моральный дух, обхаживая и запугивая, забавляя, приводя в изумление, распоряжаясь и приказывая, – только тогда он сможет всецело подчинить себе солдат.
Том, как бы ни был он напряжен, почувствовал все нарастающую усталость. От выпитого вина и от разглагольствований Коллинза неудержимо клонило в сон.
А Коллинз обращался теперь прямо к нему. Его улыбка стала чуть натянутой.
– Я хочу сказать вам, что тот, кто всерьез занимается магией, – и в этом состоит одна из величайших ее тайн, – сознательно вступает на путь, ведущий к самоуничтожению.
Чем глубже вы проникнетесь этой историей, тем дальше продвинетесь в своем искусстве. Учтите, магия сама по себе лишена смысла, к ней прибегают лишь для достижения двух целей: во-первых, внушать страх, и во-вторых, осуществлять самые сокровенные мечты, в том числе и подсознательные, о которых невозможно даже помышлять. Я все сказал.
Он одарил Тома ослепительной улыбкой.
– Хотел бы ты научиться летать? – вдруг спросил он. – Воспарить над землей, а?
– Вы назвали нас птицами, – заметил Том, при этом у него впервые за долгое время мелькнула мысль о сове из Вентнора.
Коллинз кивнул.
– А не боишься?
– Боюсь, – сознался Том, с огромным усилием подавляя зевок.
– В таком случае ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое магия, – изрек Коллинз.
"Господи, – подумал Том, – неужели мне придется с этим психом провести все лето?"
– Но это ничего, научишься, – "успокоил" его дядя Коул. – Ты – мальчик уникальный, Том Фланаген, я понял это сразу, как только о тебе услышал. У тебя особый дар, поэтому ты сможешь почерпнуть в Обители Теней все, что она тебе предложит. Кроме того, по возрасту ты подходишь просто идеально. Идеально!
Холодными, точно кусочки мрамора, глазами он смотрел то на Тома, то на Дэла.
– Вы даже не подозреваете, какие вам тут будут предоставлены возможности. Завидую я вам: за то, что вам обоим идет в руки само, я в свое время с охотой отдал бы на отсечение собственные руки, простите меня за маленький каламбур… А сейчас несколько, так сказать, основополагающих правил. Вы все запомнили, что я вам только что сказал? Все поняли?