Сударева Инна. Каприз леди Авроры

   - Я! Я с тобой! - завопила Аврора, бросаясь за молодым человеком. - Ты ж без меня пропадешь!
   - Не сейчас! - ответил Корт. - Будь здесь, под прикрытием гвардии и никуда не суйся! - и он ударил жеребца мечом по крупу.
   Конь возмущенно заржал и, вскинув задними ногами, понесся к пригорку, с которого летели комья земли, клочья шерсти и неслось ужасное рычание рассвирепевших кошаков…
 
   Или дрался с тем, с кем нужно было. Прискакав на поле боя, он без ошибки определил вожака родичей и пошел против него. Завалить вожака означало занять его место, стать главным в стае. А потом - приказать стае повернуть против пафарийцев и так помочь Корту.
   Никогда еще Или не дрался против родичей. Он вообще лишь второй раз за жизнь видел других кошаков.
   Вожаком в стае был самый сильный, самый ловкий самец. И просто так отдавать свое место какому-то приблуде он не собирался. Дело не могло кончиться выдранной шерстью, порванными ушами и расцарапанными мордами. Дело должно было закончиться смертью одного из кошаков.
   Остальные звери бросили возиться с людьми - они собрались на пригорок, чтоб видеть схватку и ждать ее завершения. Потому что от исхода драки зависела судьба всей стаи.
   Всего год назад Или был нескладным, вечно линяющим подростком. Ему явно не хватало сил. Вначале он, справедливо рассудив, что не сдюжит с врагом с налета, попытался измотать противника: носился вокруг него, цепляя здоровяка лапами с разных сторон и нанося урон его черно-рыжей шкуре, и благодаря разнообразным прыжкам избегал ответных ударов. Но скоро вожаку это надоело и он, изловчившись, прыгнул за шустрым Или и, уцепив за спину, сшиб на землю.
   Оба, рыча и терзая друг друга, покатились по земле, сцепившись в плотный клубок.
   Или больше работал лапами, отводя от морды и горла ужасные клыки вожака. А тот, будучи крупнее и тяжелее, очень скоро подмял молодого кошака под себя вцепился ему в загривок.
   Или заорал так, как никогда еще не орал. Он почувствовал, что погибает.
   Конечно, это было так самонадеянно - думать, что он легко справиться с матерым кошаком…
 
   Корт знал. Знал, что Или поступит именно так, явившись в сражение. И он знал, чем это может закончиться. И теперь видел, что не ошибся…
   Или требовалась срочная помощь.

* * *

   Поскольку лошадь под ним заупрямилась, отказываясь приближаться к кошакам, Корт оставил седло и помчался к звериному сборищу на своих двоих, перепрыгивая через павших. Но через минуту ему пришлось вступить в бой с тремя пафарийцами - они налетели одновременно с разных сторон, и в одном Корт признал Дакуса. Еще про одного, бывшего в богатом снаряжении и в шлеме, украшенном хвостом лисицы-чернобурки, Корт подумал - "вроде князь". Третий - если судить по панцирю и оружию - был простым воином, но чуть позже оказалось, что весьма искусным воином.
   Шип присел под его саблей - она свистнула у самого уха - и ударил в ответ своим клинком - в щиколотку. Перешиб противнику кость. Пафариец, взревев, повалился на бок. А Корт не медлил - надо было отразить атаку князя. Тот рубанул с лихим "аах!", но лишь воздух ранил - рыцарь леди Авроры ловко увильнул в сторону и успел при этом всадить рубец в поясницу врага, легко пробив кольчугу и подкольчужную куртку. Князь, уже совершенно без лихости ахнув, упал на колени. Корт дернул клинок назад - вождь пафарийцев, потеряв всякую опору, ткнулся лицом в землю.
   Молодой человек обернулся к Дакусу. Тот стоял неподвижно, без отрыва глядя на поверженного князя. Корт, чтоб привести врага в чувство, ударил себя рукоятью меча по укрытой в железо груди:
   - Ну?
   Звон оружия и крик привели Дакуса в чувство. Как бы ни был страшен Шип, как бы ни был смертоносен его окровавленный меч, так легко косивший врагов, а пафариец решился на атаку. С устрашающим воплем, замахнувшись саблей, Дакус ринулся на Корта. Тот поймал его клинок своим и тут же ударил противника ногой в живот. Пафарийца отбросило назад. Через секунду он вновь взметнул саблю вверх, вновь страшно заревел и пошел в бой. На этот раз Корт не стал отбивать. Он крутнулся вокруг оси, уходя с линии удара, и во время вращения рубцом подрезал Дакусу правую руку в локте. Пафариец выронил саблю и замер, понимая, что сейчас будет добит.
   Шип, в самом деле взмахнул мечом, чтоб снять с врага голову, но громкий звериный вопль заставил его дернуться и продолжить то, что он начал - Корт бросился спасать Или.
   Один из кошаков решился встать на пути рыцаря, и для него Шип не пожалел доброго пламенного шара. Зверь, провопив что-то похожее на "мяуу!", опрокинулся на бок. Остальные хищники пугливо бросились в стороны - они уже видели Корта в бою и помнили, как он убивал тех из них, кто пытался убить его.
   - Или! - закричал Шип, видя, что четвероногому товарищу приходиться несладко.
   Вожак пытался сломить Или хребет: могучими лапами удерживал противника у земли, а клыками, глубоко вонзив их в загривок, выворачивал шею кошака назад и вбок, и хлестал себя хвостом по бурым от чужой крови бокам. Жертва держалась из последних сил.
   - Ффор! - прорычал Корт и кинулся помогать.
   Бросаться светом он боялся - можно было зацепить товарища. Поэтому молодой человек разогнался и прыгнул вожаку на спину и вогнал меч по самую рукоять в его загривок. Кошак взревел, отпустил Или и метнулся в сторону, пытаясь сбросить неожиданного врага. Но Корт спрыгнул сам, перекувырнулся на земле и встал на ноги. Вожак повернулся к нему и зловеще распялил окровавленную пасть, обещая человеку нелегкую смерть.
   Шип тоже оскалился и сжал кулаки, собирая в них свою ярость - кошак, прорычав, прыгнул вперед, выпуская из огромных мягких лап острые когти.
   Корт поднял горящие алым руки и опять выкрикнул нехорошее слово "ффор!" - и вожака словно подстрелили. Его тело переломилось в полете и безжизненно рухнуло на землю, прямо к ногам человека.
   - Вот, - выдохнул Шип, опуская руки, которые будто свинцом налились, и вновь заспешил к Или, а тот лежал почти так же неподвижно, как вожак. - Мро! Мро! - позвал Корт приятеля, опускаясь рядом с ним на колени и с тревогой заглядывая в исцарапанную морду (так по-кошаковски звучало слово "брат").
   - Кха, - ответил кошак, брызгаясь кровью. - Кха… Ффор…
   - Я убил его. Слышишь? - сказал Корт, одобряюще почесывая зверя за ухом.
   - Хорошо. Теперь ты - вожак, - ответил кошак, повернув голову к товарищу.
   - Я? - изумился Шип. - Я ведь человек.
   - Не всяк человек может убить вожака кошаков, - прохрипел Или.
   - А ты? Ты как?
   - Живой. Буду жить. Упрямый…
   - Хорошо. Очень хорошо, - улыбнулся Корт и обнял своего мохнатого друга. - Живи-живи…
   Услышав звериное ворчание, обернулся и тут же выставил вперед ладони, дав понять медленно приближающимся кошакам, что готов убивать снова, если понадобиться.
   Но они вдруг все легли на брюхо и ткнули головы в сложенные вместе передние лапы. И затихли, что-то громко урча, но без злобы.
   Корт прищурился - да, свет хищников теперь был другим. Не стало кровавой ярости - ее заменила изумрудная покорность. Как странно…
   - Ты вожак, - вновь сказал Или. - Они признали. Все, как один. Приказывай им.
   Шип думал всего минуту. И эту минуту он смотрел мимо кошаков и поля боя - он смотрел на девушку в золоченых доспехах, на белой лошади, которая без отрыва следила за ним из-за спин своих гвардейцев. А потом вспомнил Люта, Майю и Донна. И костры на Тихой горе… И после перевел взгляд на зверей, которые ждали его приказов.
   Новое могучее оружие. И надо быть глупцом, чтоб им не воспользоваться.
   - Черных. Бейте черных! - сквозь зубы прорычал Корт.
   Кошаки оскалились и вздыбили загривки, все, как один. И, поднявшись с земли, пошли против тех, за кого совсем недавно воевали. Пафарийцы, видя, как нехорошо повернулось дело, ударились в бегство - в лес, что шумел позади них темными сосновыми шапками.
   Императрица Твердых земель Аврора махала руками и, не жалея горла, славила имя своего первого рыцаря. И вместе с ней его славили гвардейцы и все те, кто мог орать во всю силу своих легких "Слава Корту! Слава!"
   Сам сэр Кортерис вырвал меч из убитого вожака хищников, поймал коня, вскочил в седло и зычно скомандовал собравшимся вокруг него рыцарям:
   - Мы не закончили! В погоню, ребята! В погоню!
   И он сильно напомнил покойного императора тем из воинов, кто хорошо знал Исидора…

* * *

   Воины Авроры и кошаки Корта перебили всех пафарийцев. Тех, кого упустили мечи и копья рыцарей, настигли когти и клыки зверей. Кто хотел бежать, не ушел. И тот, кто схоронился, не спасся. Лишь одному чернокожему воину повезло - тому, кого заполонил первый рыцарь императрицы.
   Корт желал информации. Поэтому он не пустил в ход меч, а зацепил своим шнуром с крючками пафарийца, непонятно для чего вскарабкавшегося на дуб. Зацепил и сдернул вниз. Тот как упал в припорошенный снегом мох, так и остался лежать, свернувшись в клубок - ждал смертельного удара.
   - Эй! - позвал его Корт. - Отвечай: вы взяли нашу крепость Смоляну?
   Пафариец открыл один глаз, второй, быстро поднялся, торопясь выполнить приказ молодого человека, и кивнул головой:
   - Мы взяли Смоляну. Князь Аб взял Смоляну. Три дня назад. Но сегодня ты убил Аба.
   - Убил? - не сдержал удивления молодой человек, а потом вспомнил богато одетого пафарийца, который напал на него вместе с Дакусом, и пробормотал. - А. Значит, это и был Аб.
   - Ты убиваешь князей. Ты большой воин, - низко-низко поклонился пафариец, боясь поднять глаза на Корта. - Ты и меня можешь убить, но прошу - оставь мне жизнь.
   К ним как раз подъехал капитан гвардейцев. Увидав живого пафарийца, он тут же обнажил меч, посчитав это непорядком, и двинул вперед коня.
   - Нет. Его не трогать, - остановил рыцаря Корт. - Он пойдет в Смоляну и расскажет о нынешней битве. О том, что кошаки теперь за нас. И еще скажет, чтоб все пафарийцы убирались из Смоляны, если хотят жить. Чтоб убирались вообще из Ворсы обратно за хребет. Туда, откуда пришли. Чтоб не ждали наших отрядов. Если станут ждать, мы всех перебьем. Смоляна, долина Ворса, Хребет Эпин - наши земли. Мы возвращаем их себе и не трогаем земель Пафарии. Вот что он скажет…
 
   Странно - так много людей в этот день лишились жизней, так отчаянно они сражались, столько кровавой работы переделали, а времени их сеча отняла не так уж и много. Началась чуть раньше полудня с первого залпа лучников Пафарии и завершилась до первых сумерек, в тот момент, когда Корт призвал всех своих в погоню.
   А ведь в конце ноября вечереет так рано…
   Или жил, как и обещал. Его родичи уже приняли кошака в клан и легли вокруг него, согревая тяжелораненого своими телами и зализывая ему раны.
   Корт подъехал, посмотрел на их мохнатую и полосатую компанию, кивнул на дружелюбное урчание, которым звери его встретили, и тронул коня дальше - на этом поле боя он желал найти еще кое-кого. И поскорее.
   Позади застучали копыта - и Аврора поравняла свою белую кобылу с гнедым молодого человека. Лицо девушки было каким-то пепельным, глаза - огромными и испуганными.
   - Я тут видела… это ужасно. Вся эта битва. Столько крови, - зашептала она Корту, словно боялась, что кто-то услышит и сочтет ее слова нехорошими, стыдными. - Мне, мне было плохо, - призналась она. - Мне и сейчас плохо, - и прижала ладошку ко рту.
   - Я предупреждал. Битва - не праздник. Иначе они назывались бы одинаково, - невесело усмехнулся Шип.
   Аврора промолчала. Ее взгляд блуждал вокруг, но не находил ничего такого, что можно было бы назвать приятным, красивым, добрым. Лишь мертвые тела, человеческие, лошадиные, кошаковые, обрубки тел, покореженные доспехи, почерневшее оружие, кровь и грязь. И запах, противный запах всего этого вместе: железа, крови, грязи, - он врывался в ноздри, и от него кружилась голова, болел живот.
   - Корт, - простонала Аврора и протянула своему рыцарю руку.
   Но он уделил внимание другому - покинул седло и куда-то побежал, перепрыгнул через труп лошади и опустился на колени.
   Майя.
   Шип увидел девушку лишь благодаря ее ярким рыжим волосам, которые здорово выделялись на серо-буром поле боя.
   Она лежала ничком на Донне, на панцире. Ее стеганая куртка была прорвана на спине и пропитана кровью - кто-то ударил девушку мечом или ножом под правую лопатку. А Донн был мертв - истек кровью. Мертв был и тот парень, что отчаянно защищал его и Майю. Мертвы были все вокруг. Лишь Майя - Корт увидел слабый пар из ее рта - она еще дышала.
   Молодой человек подошел и попытался поднять девушку, но…
   - Не трогай. Не трогай меня, - еле слышно попросила рыжая и всхлипнула, уцепилась пальцами, как крючками за ремни панциря Донна. - Я его не брошу.
   - Майя, он ведь умер, - мягко заметил Корт, не убирая руки с плеча девушки. - Ты ему уже не поможешь.
   - Мало говорили. Так мало целовались. Так мало, - бормотала Майя, прижимаясь щекой к груди убитого рыцаря. - Не трогай, не трогай. Там поговорим. И нацелуемся. Раз уж все так…
   Корт все понял и убрал руку. Сел рядом, так, чтоб девушка видела его лицо.
   - Сколько мне лет, братец? - спросила она, подняв горящие желтым глаза на молодого человека.
   - Двадцать, - неуверенно ответил Корт.
   - Вот и хватит, - выдохнула Майя. - Я убила императора. И хватит… Если я там его встречу, то вновь убью. Я такая. Я убийца… Мне не положен дом и муж… и дети… и пшеничная каша из печи, - ее бормотание становилось все тише и тише, лицо белело, пытаясь цветом сравняться со снегом, и из потухающих глаз на впалую щеку ползла прозрачная слеза. - И полотенце, цветами расшитое… прощай, Корт, - потянулась к парню окровавленной рукой.
   Он стиснул ее пальцы, и Майя улыбнулась. Закрыла глаза и выдохнула последний раз, и затихла. А пальцы ее - Корт сразу почувствовал - расслабились.
   Шип осторожно положил холодеющую руку девушки обратно на грудь Донна и погладил ее взъерошенную рыжую голову:
   - Прощай, сестрица.
   Подъехала Аврора. Спешилась, подбежала к Корту, ахнула, увидев Донна и Майю.
   - Что ж ты сидишь?! Надо лекаря! Лекаря! - крикнула в толпу сопровождавших ее рыцарей.
   - Никого не надо, - остановил ее Шип. - Уже не надо.
   - Как это? - возмутилась императрица. - Они ведь не могли…
   У нее перехватило дыхание, и слово "умереть" не получилось. Аврора сама себя схватила за шею - будто так могла убрать судорогу, скрутившую горло.
   - Они смогли. Это совсем не сложно сделать. Особенно в бою, - вздохнул Корт…

* * *

   Бой с пафарийцами уменьшил количество рыцарей Авроры почти на половину. С такими небольшими силами дальнейший поход к Смоляне был опасен. Теперь однозначно требовалось стать лагерем и ждать подхода основных сил.
   Аврору так много увидела за этот день, она так разладилась духом, что отдавать приказы вечером пришлось Корту. И Шип с этим волне справился: приказал убраться подальше от поля боя и разбить палатки на берегу маленькой, подернутой тонким льдом, речушки; отрядил нескольких воинов в разведку, а кошакам велел охранять стан. Все распоряжения, несмотря на смертельную усталость и болящие раны, молодой человек отдавал бодрым и громким голосом. Лишь убедившись, что на биваке все в порядке, позволил себе спешиться и уйти в шатер. И, наверное, этим вечером он был самым последним из воинов, кто покинул седло, снял шлем с головы и пошел отдыхать.
   В шатре ждала Аврора. Сидела на походном коробе, возле жаровни с углями, укутанная в несколько одеял, и все равно дрожала.
   Корт опять увидел ее глаза. Огромные и синие, полные слез. Сокрушенно покачал головой, понимая, что перед ним сейчас - до смерти напуганный ребенок, а не императрица Твердых Земель, и шагнул вперед, сел рядом, взял ее дрожащие руки в свои и подул на посиневшие, ледяные пальцы.
   - Всегда считал, что тебе идут шелковые платья, а не одежда воина, - шепнул он девушке. - И не место тебе, такой светлой и нежной, среди войны. Уж прости, мне так не хотелось, чтоб ты все это увидела…
   - Я ведь сама этого хотела, - хрипло ответила Аврора и ткнулась лбом в плечо Шипа - Корт едва сдержался, чтоб не охнуть - лбом девушка попала туда, куда совсем недавно его ударила вражья сабля. - А мой отец любил воевать. Почему? Я не понимаю, - бормотала она. - Что хорошего в войне? Сегодня я не увидела ничего хорошего. Кровь, грязь, смерть…
   - И победа, - отозвался Шип. - Разве победа - это плохо?
   - Такой ценой?
   Корт покачал головой:
   - Ничто просто так не дается. Сегодня мы могли потерять всех. Могли и сами погибнуть. Но посмотри: нам повезло. Мы среди тех, кто увидит завтрашний рассвет. Это хорошо. Очень хорошо, поверь.
   - Только тебе и верю, - шепнула Аврора, прижимаясь к молодому человеку еще теснее, и только сейчас заметила, что он до сих пор в окровавленных доспехах и имеет весьма измученный вид. - Как же ты измотан. А я сижу, как дура, и ною…
   И взялась стаскивать с него латы, куртку, рубашку. Пальцы плохо слушались, но девушка старалась, очень-очень. Облачение Корта было липким от крови и пота, жутко воняло, но и на это изнеженная и капризная леди плевала с высокой башни. Когда же Аврора стянула с Шипа рубаху и увидела кровавые пятна на плечах своего рыцаря, его разодранную когтями кошака руку, то на минуту замерла, пролепетала:
   - Больно? Да?
   - Ну да, приятного мало, - качнул головой Корт, успокоительно улыбнулся девушке, шагнул к бадье с водой и взялся за мочало. - Но это пустяки, - с заметным наслаждением стал умываться.
   Аврора вновь села на короб, с опаской посматривая на одежду Шипа, которая мрачной окровавленной кучей лежала теперь в углу. Через пару минут девушка не выдержала и кликнула слугу, чтоб та убрала эти пугающие предметы из шатра.
   - Страшно? - спросил вдруг Корт, набрасывая на свои мокрые плечи большое льняное полотенце. - Мне тоже было страшно. Когда я шел в свой первый бой… Ты позволишь - я прилягу? - он кивнул на походную кровать.
   Конечно, Аврора позволила. Еще и одеялами поделилась.
   Молодой человек с наслаждением вытянулся на кровати, расслабился на подушке и завел одну руку за голову, какое-то время поизучал полотняный потолок шатра и вновь заговорил:
   - Мне и сегодня было страшно. И твой отец тоже боялся битвы. Очень часто. Боялся, и именно поэтому кидался в самое жаркое место. Так он бил свой страх. И смерть не трогала его…
   - Если в тебе его память, то скажи: зачем он вообще воевал? - спросила Аврора, присаживаясь на край кровати. - Зачем собрал войско и ушел из Сабурии? Зачем стал завоевывать новые земли? Вот с тобой все понятно - ты защищал свою родину. А ему что нужно было?
   Корт вздохнул:
   - То, что вижу я, кажется мне глупым. Но я это вижу явно. Отец твоего отца завоевал своему сыну - твоему отцу - Сабурию. И твой отец, когда вырос, решил, что он должен завоевать еще больше земель для своих детей. Поэтому он и злился на леди Бетан, когда она родила ему не сына, а дочь. До этого в его роду рождались лишь мальчики. Род воинов. Исидор очень хотел сына, чтоб научить его всему, что сам знал. И он думал: если родилась девочка, значит она не от него…
   - Д-да, - сквозь зубы выдавила Аврора. - Это мне и Ульдер говорил.
   - Но отец все равно любил тебя, - напомнил Корт. - И это тебе говорил я.
   - Я помню. Я, как и ты, перестала забывать. Многое, - на губы девушки вползла слабая улыбка.
   - Это, конечно, хорошо. С одной стороны. А с другой, - Корт не договорил, смолк. - Это, думаю, ты сама решишь. Ты ведь умная лапа.
   - Что будет завтра? - спросила Аврора, кладя голову ему на грудь.
   - Новый день.
   - А подробнее можешь сказать?
   Шип усмехнулся:
   - Этого я не знаю. Это мы завтра вместе узнаем. Идет?
   Девушка кивнула и полезла к нему на кровать.
   - Ты что это? - удивился Корт. - Мы же вроде договорились…
   - А ты не мечтай, - проворчала Аврора, замоталась в одеяло и свернулась в клубочек у парня под боком. - Просто мне страшно спать одной.
   Будто в подтверждение ее словам откуда-то понесся волчий вой. Заунывный и жуткий.
   Государыня пискнула и обхватила своего рыцаря руками. А сама при этом дрожала, словно заяц под ракитовым кустом.
   - Все понял, - Корт ласково погладил светловолосую голову девушки, по-отечески поцеловал ее в висок, где часто-часто билась голубая жилка. - Не бойся, спи спокойно. Если что - родичи Или всех разгонят. Да и я не подведу…

* * *

   Сны не подкрались, не приползли, даже не пришли. Они обрушились на Аврору, будто тяжелый серый камнепад, и придавили собою.
   Виделось многое, но все - страшное, в черно-кровавых разводах. И звуки были зловещими - то железо лязгало, то люди кричали. Так, как кричат от внезапной и сильной боли. Ржали красные лошади и вставали на дыбы, угрожая девушке огромными копытами, размерами и формой похожими на походные котлы. Пылали безумием черные глаза этих лошадей, и Аврора визжала, удирая от них, а визга не было слышно - немо раззевался рот девушки. Она бежала, а ноги не слушались, подгибались, преклонялись перед беснующимися скакунами.
   Зажмуривалась, закрывалась руками, жалко скулила и ждала, ждала страшного удара в голову, в плечи, в спину. И ожидание казалось страшнее кошмарных лошадей.
   А удара все не было. Зато была чья-то рука. Нежно гладила Аврору по голове, и от этого всему телу девушки передавалась умиротворяющая волна тепла…
   Корт. Конечно.
   Она, видимо, дергалась во сне, вот он и успокаивает.
   Аврора улыбнулась, прерывисто вздохнула и повернулась на другой бок, пристроив голову на грудь своего рыцаря. Замерев, услышала, как ровно бьется его сердце, как мерно вздымается и опускается грудь, закрыла глаза и, невольно подстроив свое дыхание под дыхание молодого человека, уснула. Спокойно…
 
   И следующий день был спокойным.
   Если не считать того, что утром к лагерю Авроры явился небольшой отряд пафарийцев. Они пришли из Смоляны и с низкими поклонами передали императрице ключ от крепости.
   - Мы уходим. И просим вашу милость не губить нас в пути, - так сказал главный в делегации пафарийцев, кланяясь девушке, а та, нахмурив брови и поджав губы, смотрела на них сверху вниз, восседая на белогривой лошади, и выглядела при этом весьма грозно из-за сияющих доспехов и меча при поясе.
   Корт был рядом со своей госпожой и вновь крепко сжимал в руках синий штандарт императрицы. Шип глаз не сводил с темнокожих воинов - хорошо знал, что они способны на всякие хитрости. Начеку были и гвардейцы Авроры - каждый одной рукой держал поводья своего скакуна, а другую не спускал с крестовины меча.
   Пафарийцы видели, как их встречают, но больше всего они опасались не рыцарей и даже не желтоглазого колдуна в черном. Больше всего их пугали кошаки, которые лениво растянулись неподалеку, прямо на занесенной снегом земле, и, не мигая, наблюдали за всем происходящим.
   Аврора кивнула пафарийцам:
   - Добро. Я вас отпускаю. Даю слово, что пока отступаете, никто вас не тронет, ни люди мои, ни звери мои. Но если вы вновь решите напасть на нас - не ждите пощады. И, надеюсь, остальные наши крепости вы тоже освободите и уберетесь обратно за Хребет.
   - Да, добрая госпожа, - поклонился ей пафариец. - Мы передали весть нашим отрядам - очень скоро ни одного из земли Пафария не останется в Ворсе и на склонах.
   Глаза Авроры горели торжеством. Она не могла не поделиться своей радостью с Кортом и посмотрела на молодого человека, улыбнулась ему. Затем вновь обратилась к пафарийцам:
   - Даю вам неделю, чтоб убраться. Через неделю мои рыцари и кошаки начнут прочесывать долину. Если где увидим ваших - погоним безжалостно и на их плечах войдем в Пафарию. Все ли ясно?
   - Да, добрая госпожа, - темнокожий воин опять склонил голову.
   - Замечательно! - подытожила юная государыня и тряхнула светловолосой головой…
 
   К полудню отряд Авроры снялся с бивака.
   Они беспрепятственно прошли тихий зимний лес и вступили в долину Ворсу. Теперь их путь лежал к Смоляне. В крепости императрица и ее рыцари планировали укрепиться и ждать прибытия Алой и Черной армий.
   Высокие каменные башни крепости таинственно темнели на занесенной снегами равнине. Темнела и дорога, по которой рано утром ушли на юг пафарийцы…
   Прижмурившись, Аврора глянула в небо.
   Прекрасная погода - солнечно, морозно. Белоснежные просторы под ясным, лазоревым небом, тоже просторным - вот где красота.
   Налетевший порыв ветра заставил девушку невольно передернуть плечами и поглубже натянуть на уши волчью шапку - брр!
   - Укройся, - сказал, подъезжая, Корт и опустил на плечи Авроре теплый плащ.
   Императрица улыбнулась: и это прекрасно - рядом есть такой заботливый рыцарь. Она протянула молодому человеку руку - захотелось ощутить, как его сильные и теплые пальцы сожмут ей ладонь.
   Корт вдруг широко улыбнулся и дернул Аврору к себе. Она взвизгнула, перелетая со своей Неженки в седло Шипа, засмеялась, обхватила парня за шею и поцеловала в губы:
   - Привет.
   - Привет, лапа, - ответил Корт, крепко обнимая девушку за талию. - Не против ехать со мной? Мороз нынче нешуточный, и, согласись: так будет намного теплее. И тебе, и мне.
   - Ладно, - кивнула Аврора и поуютней устроилась в его руках.
   Мимо кто-то пронесся, взметнув пушистый снег чуть ли не до небес. Испуганные лошади заржали шарахнулись в сторону.
   Ехавшие впереди гвардейцы забранились, укрощая обеспокоенных скакунов, а Корт засвистал, лихо, пронзительно, натягивая поводья своего пляшущего на месте жеребца.
   - Это что?! - всполошилась девушка, вытягивая шею.
   - Это Или, - засмеялся Шип. - Нашел себе подружку - играют в салки. Думаю: в этот раз он поправится быстрее, чем обычно.
   - Подружку? - хихикнула Аврора и вдруг подумала: как же хорош Корт, когда на лице его не жесткость, не озабоченность, а добродушная улыбка.
   - Да. Такая пятнистая глазастая кошечка. У нее, кстати, как у тебя, глаза голубые. Красавица - ничего не скажешь, - рассказывал Шип, усмехаясь. - Пока Или маялся, она все рядом ходила, других кошек оттирала… Глядишь - к лету порадуют котятами.
   - Я люблю котят, - заметила императрица и, вздохнув, промурлыкала. - А еще - я тебя люблю.
   - Замечательно, - сказал Корт любимое слово Авроры и подарил девушке самый теплый свой взгляд…