Я попытался перенастроить прицел, но тот был уже в нулевой фиксации, и моя команда была самопроизвольно отменена.
– Шесть секунд!
Я попытался свернуть корабль с курса, но и это мне не удалось. Команда была отменена.
– Четыре секунды!
Краем глаза я увидел, как броненосец «Кусачий» исчез с радара и понял, что Стелла и Геркулес выполнили свою миссию. Осталось дело за мной.
– Три секунды!
Последнее, что пришло мне в голову, это снизить мощность удара.
Мозг мой работал со скоростью десятого Пентиума. Секунды тянулись для меня очень медленно, и все равно я не успевал перенастроить все системы и в конце концов совершил ошибку. Вместо того, чтобы разделить силу удара в семь с половиной дублей, я вместо индекса Абория и формулы Беруния применил теорему Пифагора, и силовой удар лучевого потока возрос в семьсот раз.
– Выстрел произведен! – объявил голос, а меня отбросило от бортового компьютера в одну сторону, Кенариса в другую. Я упал на Наташу, адмирал на своих дружков иглотерапевтов.
Что я наделал?
Я отвернулся от стекла, в котором была видна Земля. Не мог я видеть, как она будет гибнуть.
– Реактор не справляется с перегрузкой. Перезагрузка силового удара превышает допустимые нормы в четыре раза. Отмените задачу!
Кажется моя ошибка была не так уж и плоха.
– Фиг тебе! – я показал компьютеру дулю.
Пол под нами мелко завибрировал.
– Что это? – прошептала Наташа.
– Бортовые системы нарушены, – объявил голос корабля. – Реактор перегружен. Перегрузка приведет к самоуничтожению реактора и всего корабля. Отмените задачу. Это приказ! Именем императора! Адмирал Кенарис, отменить задачу!
Вот чего я не собирался делать, так это выполнять приказы эсминца «Расплата». К тому же они были адресованы к доблестному адмиралу, а он с их выполнением явно не спешил.
– Бежим! – я подхватил Наташу. – Сваливаем отсюда. Делаем ноги.
Мы влетели в лифт, который доставил нас сюда, и я дал ему команду доставить нас в ближайший ангар с десантными ботами. Заскрипев стенами, лифт сорвался с места и с огромной скоростью понес нас вниз, по моим подсчетам он должен был остановиться через восемь секунд, однако через восемь секунд он, вместо того, чтобы остановиться свернул влево и полетел еще быстрее.
– Стой! – закричал я. – Куда ты, грязный ублюдок? Я же тебе велел в ангар!
Я орал на него, словно он был живой. Однако вместо ответа, он остановился, да так резко, что мы с Наташей упали друг на друга, а потом, так как у лифта больше не было дверей, вылетели наружу и покатились по узкому тоннелю. Громко выли сирены и глухой голос вещал:
– Эвакуация! Эвакуация! Всем покинуть корабль. Центральный реактор будет самоликвидирован через минуту.
С трудом нам с Наташей удалось подняться на ноги. Я огляделся. Проклятый лифт напоследок сыграл с нами злую шутку. Вместо ангара с внешними транспортными средствами он выбросил нас в ракетный отсек. Повсюду словно карандаши в коробке стоял ракеты. Их было огромное количество, разных калибров и цветов.
– Мы погибнем? – спросила Наташа. Как ни странно, в отличии от меня она была спокойна. – Но Земле больше ничего не угрожает? Мы ее спасли? Значит мы герои?
– Эвакуация! Эвакуация! – не переставал повторять все тот же голос. – Всем покинуть корабль. Центральный реактор будет самоликвидирован через сорок секунд.
Нас ждала страшная смерть – оказаться в центре ядерного взрыва. Не пожелаешь и врагу.
Я быстро осматривал помещение. Взгляд мой пробежал мимо одного из ракетопускателей, после чего остановился, вернулся к нему, и через секунду я уже принял решение.
– У нас только один шанс покинуть корабль. В капсуле для ракеты.
Мы подбежали к ракетопускателю, я нажал нужный рычаг, и капсула открылась, словно раковина, приглашая нас внутрь. На нас дохнуло свежей смазкой. В основании капсулы я обнаружил красную кнопку, которая автоматически включается, когда в нее вставляют ракету и при закрытии крышки она вдавливается. Я не ракета, значит мне придется действовать пяткой. Наташа со страхом глянула на сверкающие сталью бока и отпрянула. Я взял ее за руку:
– Ты веришь мне?
Она кивнула.
– Тогда внутрь.
И мы впихнулись внутрь капсулы. Сенсорные датчики зафиксировали груз, и капсула с громким зловещим щелканьем захлопнулась, крепко прижав нас друг к другу. Я уловил дыхание девушки, ее волосы защекотали мне щеки.
– Мы словно заживо погребенные, – прошептала Наташа. – Но я счастлива, что мы умираем, выполнив свой долг.
– Мы не умрем, – сказал я без всякой уверенности в голосе. – Стелла и Геркулес подберут нас. Я уверен, что они ждут нас снаружи.
Я говорил и не верил сам себе. Меня терзали сомнения, правильно ли я поступаю. Но судьба не оставляла нам выбора.
– До ликвидации центрального реактора осталось десять секунд, – равнодушным голосом продолжал вещать голос из динамиков. – Девять, восемь, семь…
Больше времени раздумывать у нас не было. Я пожал Наташину руку и пяткой нажал кнопку запуска. Замигала над головой красная лампочка, и капсула плавно въехала в ложе ракетопускателя. Мы крепче прижались друг к другу, после чего произошел мощный толчок, и нас выбросило в открытый космос.
Со страшной скоростью мы летели по безвоздушному пространству, а за нами уже все сверкало желтым и красным светом, и огненная вспышка взрывающегося звездолета стремительно догоняла нас беспощадной смертельной волной. Если догонит, нам конец. Страшный и мучительный, хотя и мгновенный.
К счастью не догнала. Отсутствие кислорода не давало огню распространяться на большое расстояние, и взрыв словно задохнувшись стал съеживаться обратно. Однако свое дело он сделал – адмиральского эсминца больше не существовало. Земля спасена! Мы облегченно вздохнули. Но в ту же секунду капсула с громким треском разлетелась пополам, и мы оказались в открытом космосе.
Без скафандров!
Мой мозг сработал еще быстрее, спроецировав формулу си же минус оптима два дробь три на эквивалент цитрона, тонкая синяя пленка окружила нас легким сиянием и спасла от воздействия смертельных космических лучей радиационных волн и мощного температурного воздействия. Мы были словно в скафандре. Вот только запаса воздуха этот скафандр был лишен.
Сейчас мы погибнем мучительной смертью от удушья. Жить нам осталось не больше двух минут.
Вот и все!
Может быть лучше было сгореть в звездолете? Во всяком случае, так было бы быстрее. Я поймал прощальный взгляд подруги и привлек ее к себе. Движения у нас были плавные и замедленные, словно у пловцов, которые находятся на морской глубине. И это неудивительно, потому что мы оказались в состоянии невесомости. Мы медленно парили в безвоздушном пространстве, под нами была Земля, над нами было солнце, потом наоборот. И звезды, звезды, звезды вокруг. Мириады звезд. Не знаю почему, но мне так захотелось поцеловать Наташу. На прощанье. Теперь все, что раньше мешало мне и сковывало, завязывало язык, отступило прочь. Скоро мы умрем. Какие тут могут быть условности?
Наташа и сама все прекрасно понимала. Она грустно улыбнулась, обняла меня одной рукой, другой погладила по волосам, наши взгляды встретились, губы соприкоснулись…
«Прощай, любимая! – подумал я напоследок. Мысли мои замелькали калейдоскопом. – Любовь моя! Да, любовь! Потому что я люблю тебя! Жаль, что здесь нельзя говорить, а то бы я обязательно сказал тебе это вслух. И ты бы меня услышала. Я так люблю тебя, что даже не боюсь смерти, когда ты рядом. Одно только разбивает мне сердце. Ты тоже умрешь. А я ничего не могу сделать, чтобы этого не случилось. Ведь ты должны жить!»
Наташины глаза, до этого томно закрытые, вдруг распахнулись и как-то странно уставились на меня. И вдруг!
«Я тоже люблю тебя, Сережка! Боже мой! Как же я тебя люблю! И ты дурачок, этого не хочешь замечать!»
Ее голос! Да-да! Наташин голос. Отчетливо и ясно прозвучал в моей голове. Я даже не понял, что произошло, а когда понял, то не смог сразу поверить. Разве такое возможно?
«Ты? – изумился я. – Ты слышишь мои мысли?»
Наташа тоже удивленно округлила глаза и неуверенно кивнула.
«И ты, – я сделал паузу, и мысленно стал заикаться, – ты слышала, что я подумал?»
Наташа кивнула опять.
«И ты, – продолжил я наш мысленный диалог, – ты в самом деле меня того…»
Наташа отпрянула от меня, и ее губы растянулись в улыбке:
«Да, я все слышала, – ее голос вновь зазвучал в моей голове, и это была самая прекрасная музыка из слов. – Ты любишь меня! Наконец-то ты в этом признался. А то я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов».
«А ты? – завопил я. – Ты? Ты любишь меня?»
Вместо ответа она опять поцеловала меня.
«Да! Да! Да! – звенел ее голос. – Люблю! Люблю! Люблю!»
От счастья у меня закружилась голова. Я закрыл глаза и стал проваливаться куда-то вниз, потом взлетел вверх. Так вот оказывается, что такое счастье!
Не знаю, сколько мы целовались. Как вдруг меня осенила мысль, которая всерьез испугала меня.
«Постой, а почему мы не умираем? Прошло столько времени, куда больше двух минут, мы давным-давно должны были задохнуться».
Наташа пожала плечами.
«Мне и так хорошо, – подумала она. – Воздух вроде бы и не нужен. Особенно, когда я с тобой целуюсь».
Надо же, оказывается, что мой организм сам собой перестроился на существование в безвоздушном вакууме и легкие начали вырабатывать кислород из собственных резервов, выкачивая его из крови и перерабатывая скопившиеся в организме шлаки. Интересный метаболизм. Мало того, запасов этих было столько, что я без нужды для себя, мог поделиться ими и с Наташей. Как хорошо, что мы вовремя начали целоваться. Иначе она могла бы погибнуть.
Наташины руки вцепились в мои плечи так сильно, что я почувствовал боль.
«Послушай! – раздался строгий голос. – А ты случаем не наврал мне?»
Я даже испугался:
«О чем? О чем я мог наврать тебе?»
«О том, что ты меня любишь? Может ты просто все выдумал, чтобы поцеловать меня и спасти от удушья. А никакой любви нет?»
Она смотрела на меня так, что я испугался еще сильнее. А вдруг она мне не поверит?
«Я люблю тебя! Наташенька! Я люблю! Честное слово!»
Можно было подумать, что я оправдываюсь. Но она поверила мне. Руки ее разжались и стали нежно гладить меня. Наташа блаженно вздохнула и с покорностью лесной лани прижалась к моей груди. Я тоже облегченно вздохнул, затем испугался, что ей может не хватить воздуха и снова стал ее целовать. Нет, все-таки ситуация располагает. Целовать и согревать Наташу теперь не только моя привилегия влюбленного, но и святая обязанность врача. Разве можно иначе?
Мы целовались, обнимались и нам было хорошо. Очень хорошо. Любовь в открытом космосе, в состоянии невесомости, ну разве это не романтично?
В какой-то момент я уловил чье-то движение сбоку от себя. Не прерывая поцелуя повернулся к нему и увидел летящего верхом на крохотном метеорите астронавта. Казалось бы, меня трудно чем-либо удивить, но тут я слегка удивился. В общем, это был Купидон. Только в этот раз не голый, а в полном космическом обмундировании. Мальчишка радостно улыбнулся мне, помахал рукой и показал поднятый вверх большой палец.
Боже мой! Ведь это случилось! Я сделал это! Я признался Наташе в любви и узнал, что и сам любим. Узнал лично от нее. Какое счастье!
Я помахал Купидону в ответ, но тот уже был далеко. Затем и в вовсе исчез из виду. Словно растворился, словно его и не было. А может действительно, он мне привиделся?
Затем с тревогой я обнаружил, что мой организм начал исчерпывать свои ресурсы. Но не успел я как следует испугаться и расстроиться, как на том самом месте, где я только что видел Купидона, остановился императорский бэ-бэ-эр. Погасли в соплах огни двигателей, бот повернулся к нам носом, и за его лобовым стеклом я увидел улыбающихся и машущих мне руками Стеллу и Геркулеса. Затем бот снова повернулся к нам боком и гостеприимно распахнул нам боковой люк.
Ребята прибыли вовремя.
Вот кажется я и добрался в своем повествовании до финала. Хотя сначала его вроде бы и не было видно.
Мы конечно страшно обрадовались все четверо, что встретили друг друга. Все были живы и невредимы. Не это ли главное? Конечно нет. Земля, планета, которая стала мне родной, была тоже в порядке. Я даже не знал, чему радоваться больше. Тому, что нам удалось ее спасти, или что я рядом с Наташей и знаю, что люблю и любим? Да и Стелла с Геркулесом рядом. За все эти дни я успел крепко полюбить их обоих. В общем, счастье двойное, если не сказать тройное, распирало меня. И не только меня. Геркулес так просто плакал, не стесняясь слез и хлопал меня по плечам так, что подгибались ноги и звоном отдавалось в голове. А Наташу он так просто расцеловал несколько раз. При чем в последний раз очень крепко. Мы со Стеллой даже заволновались. Но все обошлось.
Когда первый восторг утих, а это случилось где-то через полчаса, Стелла спросила у меня:
– Куда мы теперь?
Я пожал плечами:
– Не знаю. А что предлагаешь ты? Опять прятаться и скрываться от императора?
– Как, – удивилась Наташа, – а разве мы не возвращаемся?
И она кивнула на Землю. Я тоже глянул на голубую планету, и внезапно сердце мое наполнилось страстным желанием вернуться домой. Домой, я имею в виду на Землю, а вовсе не туда, где я на самом деле появился на свет. О настоящей моей родине я ничего не помнил. Зато Земля притягивала мой взор к себе все сильнее и сильнее.
– Мы возвращаемся, – твердым голосом сказал я, обнимая и целуя Наташу. – Конечно же мы возвращаемся.
Брови Стеллы поползли вверх.
– Какого черта! – воскликнула она. – Адал! Ты ведь еще не собрал до конца Матрицу Совершенства, а значит остаешься уязвим для императора.
– Я знаю, – спокойно ответил я. – Но находясь в открытом космосе я истратил слишком много энергии и поэтому не способен на дальнее перемещение. Так что, путь у меня теперь один: обратно на Землю. Там возможно я и восстановлю свой потенциал. Правда на это понадобится время. А что касается императора, то он слишком далеко, и я для него недосягаем. Чтобы создать еще такой же корабль и доставить его до Земли, ему понадобится еще двадцать лет.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Я знаю это. Разве ты забыла, что я Крутой Пришелец?
– Что ж, принимать решение, это твое право, мой герцог, – голос Стеллы дрогнул, и она послушно склонила голову.
Я положил ей на плечо руку:
– Ты пойдешь со мной?
Звездная волчица с грустью покачала головой.
– Нет.
– Почему? Земля отличная планета. Я уверен, что на ней ты найдешь себя.
– Мне лучше быть подальше от тебя, Адал Атрейосс. Один раз император уже отыскал тебя по моим следам. Больше этого не повторится.
– И куда же ты отправишься?
– Вселенная велика. К тому же со мной Геркулес. – Она повернулась к великому олимпийцу. – Ведь ты не покинешь меня, дружище?
– О чем речь, любимая? Конечно же нет! – ответил тот.
– И ты не будешь тосковать по своему Олимпу?
– По этой дыре? Да ни за что! Ни за какие деньги туда не вернусь.
Да, Геркулес счастливчик. Ностальгия его нисколько не мучила. В отличии от меня.
– Направь бот поближе к Земле, – попросил я Стеллу. – У меня слишком мало энергии для прыжка. Не хочу рисковать.
Бот устремился вперед, пролетел мимо Луны, и та промелькнула мимо словно бензоколонка за окном Мерседеса. Я даже разглядеть ее как следует не успел. Но как-то уже и не хотелось. Все мысли были о доме. Наташа крепче сжала мою руку, и я понял, что она разделяет мои мысли.
Мы зависли прямо над моим городом.
– Давайте прощаться!
Не скажу, чтобы в этот раз прощание было особенно тягостным. Мы крепко пожали друг другу руки.
– Если тебе будет плохо, – сказала Стелла, – я это сразу пойму и прибуду на помощь.
– В этом я нисколько не сомневаюсь, – улыбнулся я.
Наташа после этих слов попрощалась с ней почти сухо. Стелла усмехнулась:
– В следующий раз, когда мы увидимся, мне надо будет называть тебя герцогиней, госпожа Наташа.
Никогда прежде она ее так не называла. Наташа после этих слов сразу оттаяла и бросилась к Стелле в объятия.
– Прости меня Стеллочка, – пробормотала она, – я просто ревнивая дурочка.
Стелла усмехнулась еще раз.
– Нашла к кому ревновать! Я ведь носила Адала на руках, когда он был еще младенцем, кормила его из соски и даже сажала на горшок.
Теперь усмехнулась Наташа. А я хмыкнул.
– Все, пора домой! Еще немного, и у меня уже не получится.
Я взял Наташу за обе руки и закрыл глаза.
Несколько мгновений беспамятства и всякое отсутствие ощущений. Затем ноги коснулись чего-то твердого, и я открыл глаза.
Наташа была рядом.
Слава Богу! Получилось!
Мы стояли в коридоре нашего Альма Матер. Вокруг пахло дымом и гарью и все вокруг было исковеркано. В лестничном проеме мелькнули две фигурки, и мы с Наташей открыли рты, потому что узнали самих себя. Мы, то есть теперь они, побежали наверх, через несколько секунд пять фигур одетых в черное и с автоматами в руках, не заметив нас, устремились за ними. Послышались выстрелы. Затем все смолкло.
– Что это значит? – выдохнула Наташа. Она была одета точно так же, как в тот день, когда все это началось. Я посмотрел на себя. И на мне та же одежда. Нормальная земная одежда.
– Это значит, что мы еще успеем на экзамен по топографической анатомии! – крикнул я. – Топочку никакие выстрелы от него не отвлекут. Так что, давай быстрее!
– А они? – Наташа растеряно кивнула в сторону лестничного пролета. – Они как же?
– Они? – переспросил я. – О, их ждут потрясающие приключения. – Разве не так?
– Фантастика!
Как с этим не согласиться?
Однако прежде чем бежать на экзамен, мы крепко обнялись и отпраздновали свое возвращение на Землю крепким и сладостным поцелуем.
Жаль только, что больше Наташиных мыслей я слышать уже не умел. И передавать ей свои тоже. Как бы это пригодилось нам на экзамене. А может все что было, нам только привиделось?
Нет, изрешеченные пулями стены, говорили, что все было по-настоящему. А вот будет ли продолжение, не могу сказать даже я – Крутой Пришелец.
Хотя, кто знает? Матрицу Совершенства я так до конца и не собрал. А где-то ведь еще существуют мои братья.