Кажется, Фиалка была тронута.
– Хорошо, – она еще раз погладила меня по щеке. – Мы тебя развяжем. Все равно не убежишь. Да и куда тут бежать? Пустыня кругом.
Слава Богу! Кажется, я не зря старался. Красотка оказалась среди спортсменок главной. По мановению ее руки я был поставлен на твердую землю. Веревки с меня сняли, и эта гремучая змея, то есть, тьфу, опасно ее так называть, Фиалка схватила меня под руку, да так, что я сразу понял, что от нее не удрать. Не выпустит. Такими сильными руками можно сгибать рельсы не то, что удержать тщедушного юношу. И все же я поклонился ей и приложил руку к сердцу. Мне казалось, что так будет вполне галантно.
– Благодарю! – в этом я был искренен. – А как же мои друзья?
– Девчонок мы убьем, – ответила Фиалка. – А этого увальня приставим к мельнице. Потом, после того, как ни на что другое он уже не будет способен.
Геркулес застонал. Я попытался его успокоить:
– Ты же так хотел женщину, старина. Теперь твое желание исполнится в полной мере.
Это черный юмор. Я понимаю. Но никто, так как медики не пользуется им в тяжелые минуты жизни. Вот помню… впрочем, сейчас не время вдаваться в воспоминания. Надо выручать ребят. И как мне этого не хотелось, я обнял свободной рукой мою новую подругу и нежным голосом спросил:
– Пардон, мадам, а нельзя ли это как-нибудь уладить? Может быть, договоримся? Ну, зачем же так строго? И так скоро. Мы разве торопимся?
Фиалка посмотрела на меня, и ее нос стал еще остреее, чем был. Кажется мои слова, вернее нет, слова тут не при чем, мой тон, вся нежность, которую я вложил в свои уста, проняли ее. Скорее всего, ей никогда в жизни никто не говорил ласковых слов. Как опытный психоаналитик, я это сразу понял, поэтому продолжал:
– Ну же, моя прелесть, я же вижу, что тут все зависит от вас. Только одно слово, и я весь твой без остатка.
Бац! И она положила мне голову на плечо. Сердце у меня забилось от волнения. Моя тактика начала приносить плоды. Остальные амазонки смотрели на предводительницу с недоумением, и, кажется, с завистью. И тут я понял, чего не хватает этим несчастным женщинам. Конечно! В этой жаркой пустыне им катастрофически не хватает тепла. Обыкновенного человеческого тепла. Из поколения в поколение они привыкли добывать ласку и любовь кровью, огнем и мечом. Чего стоит такая любовь? Это же сплошной садомазохизм. Искалеченная психика. И никто, никто ни разу не пытался отнестись к ним с любовью и лаской. И первый, кто это сделал, был я!
Великое открытие!
От охватившего меня возбуждения и радости, какая охватывает каждого исследователя, который стоит на пороге великого открытия, я вдруг сам проникся к этой несчастной пустынной фиалке жалостью и нежностью и ни с того ни с сего погладил ее по грязной и запыленной щеке и потрепал за ушко.
Вы бы видели, как она задрожала, затрепетала, словно пойманная в силок лань, как заблестели ее глаза, запылали щеки и заалели губы. В следующее мгновение она не выдержала, ноги ее подкосились, и беспощадная и воинственная амазонка свалилась к моим ногам.
Я одержал первую в своей жизни любовную победу. Да! Правда моя жертва не совсем соответствовала моим юношеским мечтаниям, и все же я был польщен, и на какое-то время даже перестал вздрагивать, глядя на Фиалку. Теперь главное было не отступать, а продолжать наступление дальше. И будь, что будет.
Я протянул ей руку.
– Любимый, – прошептала она вставая. – Тушканчик мой ненаглядный!
Все это время остальные амазонки стояли, не двигаясь, и смотрели на нас. Взгляды у них были полны задумчивости. Кажется, они переваривали увиденное. И переварить это им было явно не легко. Я же сказал – искалеченная психика!
Еще более изумленными были мои спутники. Стелла смотрела на меня, широко открыв рот, Геркулес глаза, Наташа и то и другое. Чего уставились? Не видят что ли, что их спасаю, может быть даже ценой собственной свободы. Правда, про последнюю я в этот момент меньше всего думал.
– Так я их развяжу? – тихим голосом, как можно более ласково, спросил я и погладил Фиалку по голове.
Она кивнула. Амазонки не сдвинулись с места. Но мешать мне тоже не стали. Я развязал и освободил Наташу, Стеллу и Геркулеса.
Когда я освобождал Геркулеса, я ткнул его в бок локтем и прошептал:
– Что встал, как пень? Делай то же что и я. Нам надо их завоевать.
– Так дубины же нет! – жалостливо прошептал славный олимпийский богатырь.
– Ты должен покорить их другим оружием.
– Это, каким же? – подозрительно посмотрел на меня Геркулес.
Кажется, он меня не так понял.
– Лаской, лаской! – прошептал я. – И еще раз лаской. Займись заместительницей.
Геркулес поморщился. Заместительница Фиалки была чуть красивее начальницы. Только нос у нее был не крючком, а картошкой. Но это был верный удар. К тому же, суровые и, по-своему, красивые лица остальных воительниц не располагали к долгим раздумьям. И он решился. Амазонка как раз снимала с его рук веревки и с вожделением оглядывала могучее и рельефное тело гиганта.
– Ты мне нравишься, красавица! – сказал ей, правда, несколько скованно, Геркулес.
Но даже этого хватило. Заместительница Фиалки тут же задрожала и бросилась к Геркулесу в объятья. Не выдержали и остальные амазонки. Они бросились, половина к Геркулесу, остальные ко мне.
– А мы? – кричали они жалобными голосами и совершено перестали походить на тех беспощадных полицаек, какими вначале нам показались. – Как же мы? Мы тоже хотим нравиться таким шикарным мужчинкам!
Я не мог лишить их радости, и даже мысль о спасении тут ни при чем. Нет, мной двигали исключительно чувства гуманности и великодушия. Клянусь, в эту минуту я готов был возлюбить весь мир. Как-то само собой получилось, что я встал в позу проповедника, вскинул вперед руку, как Ленин на броневике, и елейным голосом изрек:
– Девушки! Милые! Хорошие! Славные! Да как же вас не любить таких? Всеми фибрами души, всем своим медицинским сердцем отвечаю вам, что готов полюбить и приласкать каждую, кому потребуется моя помощь. Вы же такие красавицы! Ваши глаза, руки, ноги, вообще фигуры! Да вы с ума сведете кого угодно!
Девчонки тесно столпились вокруг меня, как зайцы вокруг деда Мазая или детский сад вокруг Деда Мороза. Глаза их были полны счастья, неги и ожидания, что вот я сейчас открою мешок и начну раздавать сладкие подарки. Поэтому я не жалел добрых и теплых слов в их адрес.
В общем, через пять минут все до одной амазонки были в наших руках. Они смотрели мне в рот и готовы были выполнить любое наше желание. Единственно, что они наотрез отказывались сделать, так это освободить нас окончательно. То есть, отпустить своей дорогой.
Едва я заикнулся об этом, они насторожились и сразу начали хвататься за мечи, я тут же поспешил сменить тему, вернулся к их прелестям и сумел уладить конфликт еще в корне.
Во всяком случае, неприятная операция нам с Геркулесом вроде бы больше не грозила. И девчонки наши тоже избежали смертной казни. Это уже кое-что. Неправда ли?
Прошел час. Все это время мы куда-то шли. И, признаться, я несколько утомился. Пустыня, знаете ли.
И Фиалка это заметила. Кстати, оказалось, что ее настоящее имя Флора. Не удивительно ли? Я почти угадал. Так вот, она заметила, что я устал.
– Ты утомился, мой тушканчик! – воскликнула она.
Я смутился. Не больно-то хотелось показать себя слабаком рядом с такими крутыми девчонками.
– Не переживай, мой варанчик! – она опять погладила меня по щеке. – Вы мужчины, такие слабые и нежные. Эй, бабоньки! Зульфия, Гюльчатай! (Кажется, я где-то слышал эти имена.) Наш герцог устал!
Про то, что я герцог, им рассказала Стелла. Она вообще быстро подружилась с амазонками, потому что нисколько на них не обиделась за то, что они захватили нас в плен. Да и они сразу признали в ней свою. Ворон ворону… м-м-да!
А вот бедная Наташа, сразу стала в нашей компании изгоем, и пока я ей ничем помочь не мог. Она плелась позади всех, стонала и причитала, постоянно отставала, и мне приходилось потратить не мало сил, чтобы уговорить амазонок идти медленнее. И вот теперь, когда Зульфия и Гюльчатай подбежали ко мне и подняли к себе на плечи, наш отряд сразу удвоил скорость. Покачиваясь на сильных, но немного костлявых и жестких женских плечах, я оглянулся и увидел, как Наташа стремительно оставалась позади. Я поймал ее прощальный измученный взгляд, в котором уже не было даже упрека, и мне стало невыносимо стыдно. Какой же я мужчина после этого? Это ведь я инопланетянин, я пришелец, а не она! Это мне надо искать матрицу Совершенства, а не ей. Она всего лишь маленькая, избалованная родителями девочка, которая доверилась мне и попала в эту передрягу. И что же? Получается, что я бросаю ее в пустыне на неизвестной планете сразу под двумя беспощадными солнцами погибать в одиночестве?
Нет, на такое я не способен.
– Стоп, барышни! – закричал я. Отряд остановился. Амазонки уставились на меня. – Так нельзя. Как вы можете бросать свою сестру на произвол, в самые, можно сказать, лапы смерти? Где ваше милосердие? Где ваше благородство?
– Она не наша сестра! – фыркнула Флора.
– А что это такое, благородство? – спросила одна девушка.
– Благородство, – объяснил я, – это, когда каждый человек относится к другому так, как он хочет, чтобы относились к нему. Люди должны быть добры друг к другу. Возлюби ближнего своего, аки самого себя и протяни ему руку помощи!
И, кажется, эта не совсем простая мысль для существ, которые воюют со всем миром вот уже тысячу лет, дошла до них.
– Ты хочешь сказать, – прищурила глаза Флора, – что мы должны нести не только тебя, но и твою презренную рабыню?
– Она мне не рабыня! – тут же поправил я.
– А кто она? – Флора Фиалка грозно сдвинула брови. – Твоя любовница? Если это так, то я сейчас же убью ее. Судя по всему, она твоя, отвергнутая любовница. Тем не менее, ее это не спасет.
– Нет, она моя однокашница!
Этот довод сразил их. И одна амазонка вернулась к Наташе и вернулась к нам с ней на плечах. Той уже было все равно. Она смотрела вокруг непонимающим и затуманенным взглядом.
– Бедняга, – пожалел ее Геркулес. – Она в обмороке.
Даже Стелла прониклась к Наташе сочувствием, и протянула ей еще одну бутылку «Аквы». Девушка вцепилась в нее, как утопающий за соломинку, а младенец за бутылку с соской.
– Стелла, а мне? – голосом капризного ребенка закричал я. И тоже получил бутылку воды. Нет, жизнь и впрямь хороша!
– Мать, дарящая живительную влагу! – воскликнули хором амазонки, потрясенные увиденным. – Уж не богиня ли ты Деметра?
Стелла врать не умела.
– Нет, я обыкновенная звездная волчица! – ответила она.
И все же амазонки прониклись к Стелле священным трепетом. Больше за ее судьбу я не волновался.
Наше положение укреплялось все больше и больше. Даже Наташа пришла в себя.
– Ну, Сережка! – стрельнула она в меня ненавидящим взглядом. – Я тебе этого не прощу!
Что я мог ей ответить?
Мы отправились дальше, и через полчаса на горизонте на фоне желтого неба появился темный силуэт города. Мы направлялись прямо к нему. И чем ближе мы к нему подходили, тем быстрее шагали амазонки. Очень скоро мы достигли городских стен.
Это был очень старый и ветхий город. Стены осыпались, в них зияли широченные пробоины, башни были полуразрушены, ворот не было и в помине. Я сразу понял, что строительство у наших спортсменок не самое любимое занятие. Мы вошли внутрь через пролом в стене, и пошли по широкой пыльной улице, по бокам которой стояли низенькие глиняные домики без окон, покрытые старой гнилой соломой. Улица была грязная и пока пустынная. Сразу видно, что мужей у наших гостеприимных хозяек нет. Они бы не позволили такой бардак. Из домов уже стали выскакивать женщины, и с каждой секундой их становилось все больше и больше. И взоры их тут же устремлялись на нас с Геркулесом. Судя по всему, наш отряд направлялся к главной площади. Сначала мне стало неловко, что я, в принципе, здоровый парень, сижу на плечах у женщин, словно инвалид первой группы. Но, немного пораздумав, я решил не спешиваться. Что-то мне подсказывало, что подобное мое положение в настоящий момент самое подходящее. Во всяком случае, обзор у меня был что надо. А вот и площадь – широкий пустырь, в центре которого одиноко торчит такой же нищенский домик, только с двумя этажами. Я сразу догадался, что это или дворец, или здание местного парламента. Хотя последнее вряд ли. Амазонки не походили на сторонников демократии.
Тем временем, нас уже вышел встречать весь амазонский народ. Боже милосердный! Я никогда в жизни не видел такую большую толпу женщин. Скоро их собралось не меньше полутора тысяч. И ни одного мужчины. Да! Феминизация здесь одержала сокрушительную победу. При чем, среди них не было старух. Дети были. Тоже исключительно девочки. Я заметил в толпе несколько жалких ребячьих стаек. Девчушки были растрепанные, насупленные, настороженные, но в то же время смелые и юркие, как мальчишки, крепкие и здоровенькие. Передвигались перебежками и кокетливо прятались за спинами взрослых. Одежда на них отсутствовала. Для такого количества женщин их, было, пожалуй, очень немного. И я сделал вывод, что с рождаемостью у амазонок туговато. Ну что ж, при таком отношении к мужчинам, репродуктивные процессы в данном округе явно затруднены. Взрослые женщины были не старше сорока. Все они были одеты весьма легкомысленно. Если бы я не учился на медфаке и не подрабатывал по вечерам санитаром в гинекологическом отделении в стационаре, то наверно впал бы в краску. Во всяком случае, лифчиков не было больше чем у трети. У второй трети была закрыта только одна грудь. А совсем молоденькие девушки, которые взирали на нас с Геркулесом блестящими и стреляющими глазками, из одежды вообще имели только узенькие тряпицы на бедрах. А у некоторых не было и этого! И естественно, что никто из них не стыдился своей наготы. Блин! Мать моя – женщина! Я всегда тайно мечтал побывать на нудистком пляже, но пойти туда как-то стеснялся. И вот теперь попал. Черт! Кажется, мое медицинское спокойствие куда-то подевалось. Я беспокойно заерзал на плечах Зульфии и Гюльчатай и попытался отвлечься от нахлынувших эротических желаний. «Представь, что ты инспектируешь женскую баню» – мысленно сказал я себе. И, знаете, помогло! Зуд прошел. Я вспомнил, что я без пяти минут врач и взял себя в руки. Сейчас не время для эротических приключений. Потом я еще припомнил, что первой из всех этих красавиц на меня предъявляла права пустынная Фиалка, и окончательно овладел собой.
Итак, окруженные толпой амазонок, существ диких и непредсказуемых, мы оказались в центре города и всеобщего внимания.
– Царица! – закричала Флора. – Царица Земфира! Выйди к нам! Твой многострадальный народ ждет тебя!
В двухэтажном домике что-то зашуршало, затем из него показалась небольшая процессия. Четверо молодых парней вынесли носилки, на которых важно восседала амазонская царица Земфира – худощавая широкоплечая брюнетка с большими чуть раскосыми глазами и чувственным ртом. Что ж, царица хоть куда! Молода и красива. Ее можно смело послать на конкурс красоты куда-нибудь в Норвегию или Финляндию, где члены жюри предпочитают брюнеток. Победа обеспечена!
Затем мой взгляд скользнул на ее рабов. При виде их слегка полноватых лиц и начинающих плыть фигур, а главное, невероятно несчастных и тоскливых глаз, во мне родилось подозрение, что передо мной стоят те несчастные, что когда-то не смогли удовлетворить население этого бабьего царства.
Евнухи!
Ой, какой кошмар! На мгновение у меня потемнело в глазах, и я понял, что мне еще предстоит побороться за наше с Геркулесом мужское достоинство.
– Кого вы взяли в плен, сестра моя младшая Флора? – строго и важно спросила царица. – И почему вы держите этого недостойного мужчину на плечах, а не ведете на веревке, как подобает ходить этим презренным тварям?
– Царица! – торжественно закричала пустынная Фиалка. – Боги смилостивились над нами, и послали к нам супермужчину!
Все амазонки, включая царицу, так и ахнули. Несколько секунд в воздухе стояла мертвая тишина. Признаться, я тоже был потрясен не меньше остальных. Так меня еще никогда не называли. Приятно, черт побери! Но и накладывает определенную ответственность.
– Ты имеешь в виду этого громилу? – нахмурила брови Земфира, когда пришла в себя. – Он конечно хорош, спору нет, но как часто оказывалось, что чем крупнее и мускулистее мужчина, тем он слабее по части женщин!
– Но, но! – Геркулес обиделся. – Еще ни одна женщина не пожаловалась на то, что я плохо ее любил!
Флора перебила его:
– Нет, этот деревенщина, не супермужчина! Супермужчина он! – И показала на меня пальцем.
Я смущенно улыбнулся. Опять прошло несколько секунд тишины, потом Земфира с сомнением произнесла:
– А этот уж совсем доходяга!
– Ну и что, – отпарировала Флора, – драный петух всегда лучше топчет!
Тут уже обиделся я. Конечно я не Арнольд Шварценегер, и даже не Жан-Клод Ван Дамм, но нельзя же так в лицо оскорблять человека!
– Мадамы, что вы от меня хотите? Я что-то не совсем понимаю смысл вашей беседы.
Царица посмотрела на меня внимательней:
– Говорит он красиво и непонятно.
Ага, так я их задел! Женщины всегда любят все непонятное. Правда и для меня все это тоже было пока недоступно. Но очень скоро все прояснилось. Флора объяснила все одной фразой.
– Кончай сомневаться, царица! – махнула она рукой. – Вот тот мужчина, который сможет полюбить всех женщин. Он уже нам это доказал.
И тут амазонки прямо взбесились.
– Тогда чего время тянуть? – закричали они дружным и нетерпеливым хором. – Пусть начинает!
Ага! Так они решили, что я смогу удовлетворить их всех до одной! Вот почему Флора назвала меня супермужчиной. И Геркулес рассказывал, что амазонки вот уже тысячу лет ищут того, кто бы мог удовлетворить все их сексуальные коллективные потребности. И теперь они думают, что я смогу это сделать. А я смогу? Смогу ли я? Давно ли я? Фигня ли я? А, магнолия! Ой, мамочки! Кажется, я влип. Караул!!!
Мысли мои словно тараканы побежали во все стороны. Амазонки уже шли на меня со всех сторон, того и гляди, просто задавят и затопчут, прежде чем я смогу полюбить хотя бы одну. Какая прекрасная смерть: быть затоптанным жаждущими твоей любви женщинами.
– Я первая! – закричала Флора. – Потому что я его нашла.
– Нет, я первая! – вдруг завизжала Земфира. – Я ваша царица, и поэтому должна первой получить его любовь!
– И мы тоже! – закричали амазонки, видимо те, кто выше рангом. – Мы тоже должны быть первыми.
– А нам дайте хотя бы здоровяка! – закричали те, кто был менее знатен.
Образовалась свалка. Я потерял из виду и Геркулеса, и Наташу со Стеллой. Надо было срочно что-то делать.
– Стоп! – закричал я. – Товарищи женщины! Как же так можно? Это просто неприлично! Я же с дороги! Мое тело изнывает от усталости пути, а вы хотите, чтобы я сейчас же начал вас любить. Да, я вас уже люблю. Мысленно. Дорогие мои! Вы слышите? Только мысленно. По-настоящему я смогу только после того, как отдохну. При чем, как следует, отдохну. И поем. Не раньше!
Толпа сразу притихла и отхлынула назад.
– Справедливо! – закричала Флора. – Мужчины слабые и нежные создания. Супермужчина должен отдохнуть и поесть. Небось, тоже будет вина просить и сырых яиц. Что же он хуже остальных? Правильно, царица?
Земфира подняла руку и твердо объявила:
– Даю супермужчине ровно двадцать четыре часа на отдых. А мы с тобой, Флора, еще поговорим о том, кто будет первым.
Она щелкнула пальцами, и евнухи унесли ее обратно в царский домик.
Женщины разочарованно вздохнули и стали расходиться. Площадь вскоре опустела. И моя Фиалка снова взяла меня под руку. Что ж, она это заслужила, потому что вела себя очень смело, и кто знает, если бы не она…
– Где мы будем отдыхать, моя курочка? – спросил я ее.
– В моем дворце, мой петушок! – счастливо выдохнула Флора.
Ох, ты! Дворец! Не зря я сделал ставку на эту женщину. Она явно пользуется тут немалым влиянием. Ну конечно! Ведь Земфира называла ее младшей сестрой.
Дворец оказался такой же глиняной хижиной, как и все остальные. Отличался только наличием деревянной двери и свежей соломой на крыше. Зато здесь было прохладно и свежо. Нас… Вы же не подумали, надеюсь, что я бросил своих друзей? Нет, я настоял, чтобы меня с ними не разлучали. И, надо признать, к моим желаниям тут относятся с уважением! Итак, нас накормили, при чем довольно сытно и вкусно. Обед приготовила сама Флора. Кстати, она куда-то сбегала, и вернулась через полчаса чистая и приодевшаяся. И, вы знаете, в этот раз она вовсе не показалась мне Бабой Ягой. То ли я привык, то ли еще что, но она похорошела. Пригладила волосы… И как она смотрела, как я ем! Как же им бедным не хватает мужчин! Пусть грубых и грязных, необразованных и низкооплачиваемых, но лишь бы это были настоящие дееспособные мужчины.
– Тебе принести сырые яйца? – спросила она меня напоследок.
– Зачем это? – удивился я.
– Чтобы поднять мужскую силу. Так многие пленники делают.
– Нет, – отказался я, – сальманелеза мне только не хватает тут подцепить.
– А вино?
– Вина тоже не надо, – ответил я. – Это миф, что алкоголь благотворно влияет на сексуальные возможности мужчин.
– Ну, как хочешь, дорогой!
Видите, она уже вся в моей власти! Ох уж эти женщины! Окажешь им совсем немного внимания, скажешь пару теплых слов, так они чего только не нафантазируют.
Затем она побежала во дворец к королеве оспаривать свою очередь, и мы, наконец-то остались одни и получили возможность обсудить создавшееся положение. Вообще-то обсуждения не было никакого, потому что сразу началась перепалка, которую начала Наташа.
– Что же это вы? – накинулась она на Геркулеса и Стеллу, как только за Флорой закрылась дверь. – Строите из себя таких крутых ребят, а сами допустили, что нас взяли в плен какие-то психопаточные тетки извращенки!
Что ж, на мой взгляд, обвинение было справедливым. Геркулес и Стелла потупились.
– Кто был в карауле? – продолжала упрекать их Наташа. Никогда бы не подумал, что она умеет так скандалить. – Кто?
– Я, – тихо сказала Стелла. – Я была в карауле.
– Как же ты могла? – Наташа вложила в свои слова столько презрения, что даже мне стало неудобно за Стеллу.
– Вообще-то Стелла не виновата, – вмешался Геркулес. – Это я отвлек ее от несения службы. Так что казните меня!
– Ты? – удивились мы с Наташей. – Каким образом?
– Так это, – Геркулес по-детски шмыгнул носом, – пятьсот лет без женщин.
Наташа еще его не понимала, а я несмотря на всю трудность нашего положения, расхохотался:
– Ты опять полез к ней?
– Ну да.
– А что же Стелла? Она тебя в этот раз не обидела?
– Вроде нет, у нас так все хорошо стало складываться. Я уже целовать ее в плечо, как эти малахольные налетели. Мы и пикнуть не успели.
Тоже мне, профессионалы!
– Это правда? – спросил я нашу звездную волчицу.
Стелла смутилась и отвернулась.
– Простите меня, мой герцог, – пробормотала она. – Я заслуживаю трибунала.
Здорово! А наш Геркулес, оказывается, орел! Не только дубиной умеет махать. Хотя, конечно, кто устоит перед таким мужчиной?
– Плевать, что ты там заслуживаешь! – опять стала ругаться Наташа. – Из-за вас мы теперь в таком дерьме! Особенно Сережка.
Особенно я! Ха! Ха! И еще раз Ха! Это точно. Я в полном дерьме. Мне предстоит удовлетворить полторы тысячи жаждущих полового счастья женщин. А я, если уж признаться совсем честно, не удовлетворил пока еще ни одной. Ну не сексуальный я гигант. Ни Дон Жуан. И даже не Микки Рурк и не Микки Маус. И в жизни скромный парень. Да девственник! Не успел. Хотя еще в десятом классе у меня была возможность. Я ею тогда не воспользовался. Что-то тогда меня остановило. Может быть излишняя скромность. Что делать? Зато теперь у меня появилась широкая, можно сказать, бескрайняя перспектива. Я рад? Честно говоря, не очень. Что-то меня тревожит, вот только что, не пойму. Ах да! Наверно неуверенность в собственных силах. Как это называется? Синдром первого траха? Да, кажется так.
Смеяться сразу расхотелось. Я стал серьезным. Мои друзья посмотрели на меня с жалостью. Спасибо хоть на этом.
– Что вы на меня так смотрите? – подозрительно спросил я их.
– Сережа, – протянула Наташа, – может на самом деле…
– Что на самом деле?
– Ну, это, может, яичек поешь сырых? Говорят, помогает.
И эта туда же!
– Отстаньте вы от меня со своими яйцами! – закричал я. – Ну не люблю я их. Не люблю. Аллергия у меня на них. С детства!
– Тогда, говорят, – пробормотал Геркулес, – сырой хрен помогает. Я, правда, сам не пробовал.
– Вот и попробуй! – вяло огрызнулся я. – Твоя очередь как раз после меня. Можешь прямо сейчас, и начинать пробовать. Только добавь к нему листьев петрушки. Тоже, говорят, помогает.
Все замолчали. Я начал злиться. Что же это такое получается? Неужели нет никакого выхода?
Вернулась сияющая Флора.
– Все! – радостно заявила она с порога.
– Что все? – вялым голосом спросил я.
– Все. Отстояла я тебя у царицы, мой милый ослик!
– Что, значит, отстояла? – в моей душе затеплилась надежда.
– Очередь свою отбила. Два часа спорили. Три раза за мечи хватались. Ничего! У меня против Земфирки такие контраргументы есть! Так что не переживай. – Моя пустынная Фиалка счастливо улыбнулась. – Я первая!
Думаете я впал в отчаяние? Правильно думаете. До самой ночи я был в полном отрубе. Ничего не видел, ничего не слышал, что происходит вокруг. Наташа и Стелла хлопотали вокруг меня, что-то говорили, успокаивали, пытались утешить. Гладили по голове. Хлопали по щекам. Хорошо, что хоть Флоры среди них не было. Она убежала на праздник по случаю завтрашнего дня. Всю ночь амазонки пели песни, плясали, прославляли Супермужчину, то есть меня, и желали ему, то есть мне, удачи. А Супермужчина сидел в это время в хижине на полу в полуобморочном состоянии и молил бога помочь ему. Глядя на меня, расстроился и Геркулес. Видимо, все-таки он на меня рассчитывал. С чего бы это? Ах да! Я же его вылечил после удара Стеллы. Видимо он тогда в меня и поверил. А зря. Нашел в кого! Так, что мы оба с ним сидели вялые, как засохшие огурцы.