Светлова Ольга. Под крылом судьбы

   – Он не может поддерживать сомнительную оффшорную компанию. Я советовался со стариками. Не тот уровень. Здесь что-то не так. – Его голос стал жестким. – Поговори с Антоном, он должен владеть ситуацией. Скажи, что я продолжаю верить в его здравомыслие.
   Последнее предложение прозвучало как угроза.
   – Он избегает встреч со мной, ссылаясь на занятость, говорит, что сейчас не время, – попытался я отговориться.
   – А ты сходи на открытие Риминого магазина, там и поговоришь.
   – Дядя Женя! – Старик уже сдает. – Это же презентация, там будет много людей.
   – Задай простой вопрос, например о самочувствии, посмотри на его реакцию. Не мне тебя учить.
   Теперь предстояло осмыслить требование Римы пригласить директора швейной фабрики. Интересно, что она знает о Лиле? Старик, тот сразу догадался, но вряд ли он рассказал об этом Риме. Скорее, у нее действительно деловой интерес к швейке. Обойдется, приду один.
   Вечером в резиденцию заявилась Лиля.
   – Лиля, я просил без звонка не...
   Но она перебила:
   – Во-первых, я по делу, – требовательно и одновременно кокетливо объявила она.
   – А во-вторых?
   – Я соскучилась!
   – Начнем со второго?
   – С удовольствием!
   ...Отдышавшись, я спросил:
   – Ну так что у тебя за дело?
   – Меня пригласили на презентацию нового магазина женской одежды, – притворно-равнодушно произнесла Лиля.
   – Кто?
   – Пришла девушка, представилась Наташей и вручила пригласительный билет. – Она говорила как бы нехотя, без интереса, но я знал, что это не так. – Там подпись Римы Евгеньевны, твоей партнерши.
   – Забавно, – отозвался я; а как прикажете реагировать?
   – Так мне идти туда или не идти? – спросила Лиля.
   – Припоминаю, она что-то говорила о партнерстве с нашей швейной фабрикой, какие-то новые модели, – я пытался говорить равнодушно, даже зевнул.
   – Мы впервые появимся в обществе вместе... – мечтательно проговорила Лиля.
   Я постарался сделать вид, что не расслышал последней фразы. У меня не было ни сил, ни желания вступать в перепалку, доказывая обратное. Чисто женский прием: сначала обессилить мужчину с помощью постели, а затем добиваться своего.
   Посылая за цветами водителя, я поручил ему купить хризантемы. Торжественно и скромно. Предстояла не интимная и даже не дружеская встреча, а официальное мероприятие. И, соответственно, на встречу шел не задыхающийся от волнения юноша, мечтающий о любимой девушке, а известный предприниматель, наносящий протокольный визит партнеру. Вот поэтому и хризантемы. Лучше бы розы, но Рима их ненавидит.
   Меня смущало присутствие Лили на презентации. Кто она мне? Не жена, не друг и даже, по большому счету, не любовница. Коллега, так ее и представлю. А почему это должно меня смущать? Кто мне, например, Рима? «Партнерша», – как сказала Лиля. И все. Романтические чувства испарились. Мы не в том возрасте, когда сияние луны волнует душу; а если свет небесного светила не дает заснуть – задергиваем шторы. Я, а теперь и Рима, научились ценить совсем другие, вполне земные ценности. И предстоящая презентация тому подтверждение.
   Все, слова «смущение» в моем лексиконе нет! Вычеркнуто за ненадобностью.
   Как и следовало ожидать, Рима находилась в окружении двух известных стервоз, которые приставали ко всем более-менее значительным людям со своими «предложениями о сотрудничестве», суть которых сводилась к заурядному вымогательству. Эта Нина, к примеру, просила у меня денег (тысяч пять или десять) на проведение съезда деловых женщин. Терпеть не могу деловых женщин. Либо деловые, либо женщины! Совмещают несовместимое!
   Вот почему я не стал приближаться к Риме, мило улыбающейся этим дамам.
   Зато я невольно внимательно ее разглядел. Это впервые у меня так, то есть видеть ее со стороны. Изысканное вечернее платье, в меру открытое (только руки и шея). Нет, оказывается не только. Она повернулась, ударил по глазам смелый разрез на подоле платья. Короткая стрижка?! Женщины в погоне за модой, как правило, теряют чувство вкуса, уничтожая то, что является их главным преимуществом. Подумать только, ее волосы я когда-то называл вулканом, а сейчас они превратились в тлеющую спичку. И поделом! Практически идеальный профиль (вот его испортить ей пока не удалось) был неумело раскрашен макияжем «а-ля женщина-вамп».
   Я увидел, как в другом конце зала призывно машет рукой Лиля, тем самым демонстративно афишируя наши отношения. Я попытался сделать вид, что не замечаю ее активной жестикуляции, но за спиной раздался голос.
   – Это не вас зовут? – обратилась ко мне симпатичная девушка, которая, как я догадался, выступала здесь в роли распорядителя.
   – Благодарю вас.
   Мне ничего не оставалось, как направиться к Лиле. Но по дороге я неожиданно столкнулся с Римой.
   – Здравствуй, Олег, спасибо, что пришел, – вежливо поздоровалась она.
   Наконец-то я избавлюсь от идиотского букета!
   – Поздравляю, – я протянул ей цветы.
   – Хризантемы? – Она с сомнением разглядывала цветы, но все-таки догадалась поблагодарить. – Спасибо. Вижу, ты не один. Познакомь меня со своей дамой, она сделала много покупок.
   Видит бог, не хотел я идти на эту презентацию! Теперь придется их знакомить.
   – Как ты и просила, директор нашей швейной фабрики, Лилия, – тоскливо проговорил я.
   Даже не знаю, как описать, что произошло дальше. Передо мной стояли две на первый взгляд очаровательные, ухоженные, ни в чем не нуждающиеся женщины. Их лица украшали сверкающие улыбки! Но за несколько мгновений им удалось вылить друг на друга тонны ненависти, мегаватты презрения, бездну холода! Как две змеи, оспаривающие право на кролика! Отгадайте, кто выступал в роли кролика?
   – Ах, вот как! – ответила Рима и продолжила, как будто стоявшей с нами Лили больше не существовало: – Ты видел Антона?
   – Еще нет, – вяло ответил я.
   Больше не сказав ни слова, она пошла в толпу гостей. Ее затылок и спина, и даже то, что ниже, казалось, выражали мне презрение, а букет Рима, как веник, держала цветками вниз. «Это уж слишком!» – мысленно возмутился я.
   Обернувшись к Лиле, я встретил ее хищный холодный взгляд.
   – У тебя с ней роман, – заключила Лиля.
   – Не мели чепухи, мне нужно идти, – быстро проговорил я и покинул поле сражения. Кутузов, кстати говоря, тоже отступал.
   Я побрел искать Антона, будучи уверенным, что и он не избежит искушения вылить на меня пару бочек желчи.
   Путь к Антону превратился в небольшую Голгофу. Меня схватил за руку заместитель министра финансов.
   – Зашел бы, Олег, пообщаться. Мы рассматриваем программу развития пищевой промышленности, предусматриваются льготные бюджетные кредиты, – он говорил безразличным тоном, но раз говорил, то следовало понимать, что его интересует размер «шляпы», то есть доли, которую я отдам ему за эти кредиты.
   – Обязательно, Юрий Иванович, в ближайшие дни, – подтвердил я.
   Подбежал коротышка из Минэнерго.
   – Олег, рад тебя видеть! – Он радостно тряс мою руку. – Мы вынуждены оштрафовать твой цементный завод за несвоевременную оплату за энергию.
   – Спасибо, я тоже рад вас видеть, – кисло ответил я.
   Не обращайте внимания на его рост, зато пост у него очень высокий.
   – Олег, познакомься с моей женой, – так же радостно проговорил минэнерговец.
   – Ты же нас знакомил, – ответил я, ища глазами его жену.
   – Ты разве не знаешь, я женат второй раз, – с гордостью заявил коротышка, притягивая к себе высокую, как фонарный столб, девушку.
   – Очень приятно, – проговорил я в потолок.
   Девушка на секунду наклонилась ко мне, мило улыбнулась и опять стала рассматривать люстру.
   Попадались и приятные лица. Я искренне улыбнулся трем старинным Риминым подружкам, с удовольствием пообщался с Колей (толковый мужик, чем он сейчас занимается?) и записал его телефон. И наконец, добрался до Антона. Он оживленно беседовал с прокурором. Увидев меня, они мгновенно прервали беседу и сухо поздоровались.
   – Мы обсуждали законность предоставления государственной гарантии частной компании, – важно произнес прокурор.
   – Занятно, – ответил я. От меня не ускользнуло, что Антон многозначительно и недовольно посмотрел на прокурора. – И к какому выводу пришли?
   – Это не имеет к тебе никакого отношения, – заявил Антон.
   – Ты так считаешь?
   Антон взял меня под локоть и отвел в сторону:
   – Я делаю все, что могу. Но ситуация серьезна. Проблема будет решаться только Папой.
   – А кто будет ему докладывать, – усмехнулся я. – Наверное, ты?
   – Не знаю, – Антон заметно нервничал.
   – Что мне передать дяде Жене?
   – Это и передай, – сказал Антон, пытаясь уйти, но я остановил его.
   – Еще один вопрос. Как ты себя чувствуешь?
   – Что? – Антон заметно побледнел. – Повторяю, я делаю все, что в моих силах. Ты не смеешь мне угрожать.
   – Это не мой вопрос, а дяди Жени.
   Широкий лоб Антона покрылся испариной, он начал лихорадочно шарить по карманам в поисках носового платка.
   – Послушай, Олег, давай отойдем в сторонку, – попросил он меня, и я согласно кивнул.
   Мы вышли из зала на крыльцо.
   – Честно скажу, я не убивал твоего водителя, я не убивал Мусю! – вдруг сказал Антон.
   Где мой носовой платок? Что-то жарко сегодня.
   – Я тебя внимательно слушаю, Антон, – сказал я, не зная, что он хочет от меня услышать.
   – Но с отелем я бессилен, пойми. Вероятно, его заберут. – Антон расстегнул и опять застегнул пиджак.
   – Ты хочешь сказать, что президент поддерживает сомнительную оффшорную компанию? – Я заговорил словами дяди Жени.
   Стало совсем жарко, я расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
   – Не знаю! – Антон снял очки и нервно протер стекла.
   – Но речь идет о десятках миллионов долларов, ты не можешь не знать! – Ни в коем случае нельзя расслабляться, Антон чего-то недоговаривает.
   Я снова застегнул пуговицу и поправил галстук.
   – Все документы по отелю находятся в администрации президента. Теперь тебе понятно? Меня туда не подпускают. Доступ к делу перекрыт полностью. А это значит, что я под колпаком.
   Та-ак, Антон боится и решил отойти от этого дела!
   – И последний вопрос. – Я старался говорить спокойно. – Кто, по-твоему, убрал моего водителя?
   – Олег, – Антон засуетился еще больше. – Если я под колпаком, то, значит, и ты тоже. В органах не могут не знать о наших отношениях.
   – Значит, это они его убрали? – Мне не верилось в такой поворот сюжета.
   Сниму-ка я пиджак, пот градом.
   – Или кто-то другой, – кивнул Антон; он хотел что-то добавить, но передумал, ограничившись одним словом: – Подумай.

РИМА. Ничего такого

   Меня совершенно не волнует, с кем он спит и, тем более, с кем ест или проводит время. С некоторых пор я рассталась с романтическими иллюзиями. И удивляться тут нечему.
   Поймите меня правильно, я не собака на сене. Удерживать Олега возле себя и морочить ему голову я не собиралась. Не в моих это принципах. Когда-то я страстно любила его, но я сделала свой выбор. У меня растет сын, ему уже два года, его отец Антон. Этим все сказано. И еще один фактор, который я не в состоянии сбросить со счетов: эти чертовы акции холдинга. Если бы не холдинг, не папина одержимость создать мифическую империю, возможно, все было бы иначе.
   Но я ума не приложу, почему Олег не мог выбрать для себя подходящую порядочную, интеллигентную девушку? Почему надо встречаться с этой облезлой кошкой, у которой на лбу написано, что Олег ей нужен только для материального благополучия и положения в обществе? Да она и некрасива вовсе! А то, что он назначил ее директором швейной фабрики вместо меня, – как прикажете к этому относиться? Я, в конце концов, такая же, как и он, совладелица холдинга. Олег превышает свои полномочия! Меня поражает такая беспринципность.
   Сейчас беспринципность стала в порядке вещей. И удивляться тут нечего. Вот недавно рассказали, что бывший секретарь обкома комсомола, а ныне прозябающий в глубинке мелкий чиновник умудрился жениться на... невесте своего сына! И никто не возмутился, не осудил, не призвал объявить бойкот озабоченному старпёру! Мало того, Антон даже пытался сходить на свадьбу: «Он родственник по отцу, понимаешь ли. Неудобно не идти». Не понимаю!
   На днях сосед по загородному дому, выстроивший себе помпезный и совершенно бестолковый дворец с башенками, решил познакомить нас с очередной супругой. Очаровательное и наивное создание.
   – Анжелика, из бывших моделей, – тонкий и нежный голосок.
   Потом я поняла, что у нее манера такая рассказывать, в лицах, и чтобы было понятно и связно, она постоянно применяет слова «говорит», «говорю», только звучат эти слова очень забавно, гласные практически не произносятся.
   – Я завалила вступительные экзамены в институт, сижу на скамейке и реву, – просто и естественно рассказывала она, – вдруг смотрю, подходит какой-то дядька. «Чего ревешь», грит, «завалилась?». Я-то чувствую, что неспроста он привязался. «Завалилась», грю. «А если помогу», грит, «отблагодаришь?». «Отблагодарю», грю. Смотрю на следующий день, я в списке поступивших, прикинь!
   У меня никак не укладывалось в голове, неужели Павел Андреевич, ее муж, взял деньги у этой девчонки. О его богатстве ходили легенды, одно слово «зерновик». Антон объяснял когда-то, что зерно такой же стратегический ресурс, как золото или нефть, поэтому владельцы элеваторов, а у Павла Андреевича их несколько, как те же нефтяные шейхи с Ближнего Востока.
   – Неужели он взял у тебя деньги?
   – Какие деньги? – удивленно переспросила она. – Откуда они у меня?
   – А как же ты его отблагодарила?
   Она смотрела на меня, как на только что вылупившегося цыпленка.
   – Дала пару раз и все, – и удивленно пожала плечами.
   Поразил не сам факт такой «благодарности». Такое сейчас в порядке вещей. Я слышала, как одна женщина (бывшая начальник управления министерства экономики, между прочим) наставляла свою дочь: «Просто так никому не давай!». Удивляла и поражала полная откровенность и настоящая искренность. «Это жизнь!» – как любит говорить Ритка.
   – И после этого вы поженились?
   – Нет, конечно, я о нем и думать забыла. Однажды в ночном клубе ко мне подходит официант (мы там плясали с девчонками) и грит: «Тебя там какой-то крутой мужик снять хочет». Пойду, думаю, гляну, что там за крутой такой. Подхожу, а это он. Прикинь! А утром он мне грит, – теперь ее уже не надо было подгонять вопросами, она с удовольствием выкладывала все «до последнего». – Ты не уходи, грит, оставайся, вечером продолжим, побалдеем. Я и осталась. А че, хата крутая, подарки дорогие, с оценками в институте, грит, проблем не будет. А через месяц я ему грю, ты или женись, или деньги плати. Че я даром время теряю. А он грит, ну и женюсь.
   – Как-то просто у вас все получается, – я не могла с ходу переварить ее рассказ.
   – Ни фига себе просто?! Он еще три месяца с женой не мог развестись! Грит, не знаю, кого выбрать, тебя или ее. Но она хорошая тетка, правильно сделала, что ушла. С таким козлом жить, врагу не пожелаешь.
   Может, у меня температура? Я эту Анжелику, «маркизу ангелов», абсолютно не понимаю. Хотя с оценкой ее мужа мысленно согласилась полностью.
   – Так зачем же ты вышла за него, если он, как ты говоришь...
   – Козел, грю. Ты че, сама не видишь, что ли, – возмутилась она. – Он же у меня верующий, традиции соблюдает, перед свадьбой повез в колхоз, грит, надо благословение отца получить. Заставил платок напялить, платье деревенское до пола. Его отцу вчера сто лет было, слепой почти, а сиськи мои все-таки разглядел. Чем они ему не понравились? Нет, грит, не будет тебе моего благословения. А куда я их спрячу? Они у меня вон какие, сама видишь! Чрез них, считай, и замуж вышла. А мой грит папаше, кто вам деньги посылает? Если бы не я, грит, вы бы тут все с голоду подохли! Так, что, грит, давай не пырхайся, благословляй!
   Она прервала рассказ, с обидой вспоминая свекра.
   – Ну и хрен с ними, – по ее лицу снова расплылась улыбка. – Денег подкоплю, а там видно будет. Лучше уж с одним, чем...
   И только теперь она осеклась.
   Вечером, за ужином, Антон недовольно высказался в адрес Олега, как бы подтверждая мои собственные мысли.
   – Олег безоглядно берет кредиты, а мне приходится это расхлебывать.
   – Что случилось? – Я теперь тоже человек бизнеса, и имею право на такие вопросы.
   – Продукция швейки не отбивает кредит.
   Раньше ему пришлось бы долго объяснять мне, что такое «отбивать кредит», но теперь этого делать не надо. Я знаю, что отбить кредит – значит работать таким образом, чтобы доходов хватало не только на текущие нужды и выплату налогов, но и на погашение полученного ранее кредита в банке и набежавших процентов по нему. Вот!
   – Ошибка в расчетах? – спросила я.
   Антон кивнул.
   – Это его директриса на швейке виновата, она была у тебя на презентации.
   – Да, я помню ее. – Еще бы мне ее забыть!
   – Прежде она работала в международном банке и готовила выдачу кредитов, – начал объяснять Антон. – Поэтому Олег, как он мне потом объяснил, и принял ее на эту должность. Теперь выясняется, что кредит был выдан на неприемлемых условиях, фабрика работает с перебоями, кроме того, начались большие проблемы со сбытом продукции.
   – А что же Олег?
   – А что Олег? – раздраженно передразнил Антон. – Прибежал ко мне, чтобы я договорился с банком о пересмотре их условий и продлении кредита.
   – И ты договорился?
   – А куда я денусь, – вздохнул Антон. – Пришлось подписать ходатайство банка о выкупе здания бывшего проектного института. Считай, даром отдал и лишний раз подставился.
   – И все из-за этой шлюхи! – вырвалось у меня.
   Антон вытаращил глаза.
   – Впервые слышу из твоих уст такие слова.
   Кажется, я покраснела и поспешила переменить тему разговора:
   – Ты говорил «кредиты»...
   – Да, – Антон снова тяжело вздохнул. – Есть еще один кредит. И о нем я хотел поговорить с тобой.
   Исторический момент! Антон впервые в жизни решил на равных поговорить со мной о чем-то серьезном. Давай, выкладывай!
   – Помнишь, партнером по отелю выступает некая оффшорная компания. – Антон внимательно смотрел на меня, видимо сомневаясь умственных способностях собеседника: смогу ли я, своим бабьим умом, понять такие «высокие материи»? – Так вот, если подтвердятся размеры их инвестиций в строительство, то контрольный пакет акций отеля перейдет к ним.
   – Они инвестировали в строительство такие огромные деньги? Насколько я знаю, Олег оформил кредитную линию в пятьдесят миллионов долларов. Значит, они должны вложить не меньше. Никогда не поверю!
   Антон разглядывал меня с некоторым любопытством. Пусть привыкает.
   – К сожалению, так не считают наверху. – Антон опять стал снисходительным, опуская меня на землю. В переводе эту фразу нужно понимать так: «Твое мнение, дорогая, никого не интересует».
   – Значит, их кто-то лоббирует и этот кто-то посильнее тебя. Премьер-министр?
   Антон поправил очки и расправил плечи – наверное, так он сидит на совещаниях. Его лицо приняло решительный и важный вид. До него, наконец, дошло, что перед ним сидит не просто его жена, а равноправный партнер по бизнесу.
   – Ты права, ошибка только в должности.
   – Президент? Он никогда не полезет в хозяйственные, а тем более финансовые дрязги. Ты мне что-то недоговариваешь, – уверенная в своей правоте, ответила я.
   – А как я это сделаю, если ты постоянно перебиваешь!
   Он прав. Но мне простительно, я женщина.
   – Хорошо, не буду.
   – Это дело настойчиво проталкивает Максим. – Неожиданно Антон испугался собственных слов: такие имена принято произносить только шепотом. – Рима, ты понимаешь, что все, о чем я говорю, огромный секрет, в том числе и от твоего отца и, естественно, от Олега?
   Не понимаю, честное слово! Но признаться не могу, язык не поворачивается.
   – Конечно, – ответила я.
   Антон облегченно вздохнул.
   – Единственный человек, который владеет объективной информацией, это я. Но мне ясно дали понять, что от моего поведения зависит и моя судьба. – Он сделал паузу, испытующе посмотрев мне в глаза.
   Бедняжка попал между молотом и наковальней. Что же ему посоветовать? Он ждет моего совета!
   – Максим рвется порулить, пользуясь покровительством своего могущественного отца. Но президент может и должен поставить их на место. Он не допустит беспредела. Надо идти к нему! – твердо заявила я.
   – Легко сказать – идти к нему! – хмыкнул Антон. – Администрация президента не выдает пропуска в его резиденцию. У них один ответ: «Ждите, мы вас вызовем». Максим хочет отель. Хочет! Даже если мы сумеем отстоять свои интересы, он и его отец никогда не простят нам этого.
   – Поэтому ты решил держать это в секрете от папы и Олега? – тихо вздохнула я.
   – Да, потому что борьба бессмысленна и опасна! – Он встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
   – Подожди, – я остановила мужа. – Ответь, пожалуйста, почему ты решил рассказать мне об этом?
   Он снова сел.
   – Я ждал этого вопроса. Потому что твой отец и Олег не поверят и опять будут считать меня предателем.
   – Но, Антон... – я запнулась. – Думаю, папа и Олег способны... понять тебя правильно.
   – Ты их хорошо знаешь. Они от своего не отступятся и ради отеля пожертвуют и мной. – Показалось, что глаза Антона стали наливаться кровью.
   Я растерялась, запуталась, испугалась, не могла подобрать нужных и точных слов.
   – Даже если ты потеряешь это кресло... я хочу сказать, что смысл жизни не в должности... у нас есть бизнес, деньги...
   Антон сжал кулаки, покраснел, его лоб прорезала глубокая морщина. И глаза... я увидела в них не только решимость, но и ненависть и злобу.
   – Ты предлагаешь пойти в работники к Олегу или торговать тряпками в твоем магазине? Нет уж, уволь. Если бы ты захотела, мы могли бы объединить наши доли в холдинге и диктовать Олегу свои условия. Вот тогда я подумал бы над твоим предложением. Но ты продолжаешь испытывать к нему непонятные мне симпатии. Так что выбора у меня нет!
   – Я не давала тебе повода думать обо мне таким образом! – вспылила я.
   – Но хозяйничает именно он. Тебе он отказал, а свою любовницу поставил директором швейной фабрики. Даже это ты ему простила! Эх, если бы ты захотела... – Антон махнул рукой, давая понять, что продолжать разговор бессмысленно.
   – Антон, пойми... – Я снова попыталась его убедить, но он не нуждался в объяснениях.
   – Я не хочу отправиться вслед за Мусей. Я не тот, за кого они меня держат. Теперь я смогу за себя постоять!
   Антон поднялся, чуть не опрокинув стул, и ушел в кабинет. Я услышала, как дважды повернулся ключ в замочной скважине.
   Несколько дней я бродила как неприкаянная, бесконечно обдумывая сказанное Антоном. Я понимала, что необходимо предпринять какие-то действия, поговорить с папой и Олегом, но удерживало обещание сохранять разговор в секрете.
   – Шли бы вы домой, Рима, – уговаривала меня Наташа, – вы даже не слышите, что я говорю.
   – Да, пойду, – кивнула я.
   – Что-то не так? Поссорились с мужем?
   – Почему ты так решила? – Меня насторожил ее вопрос.
   – Нет-нет, ничего такого. – Наташа дружески улыбнулась. – Просто я подумала, какие могут быть у вас проблемы? Только муж.
   Я упрямо смотрела ей в глаза, требуя полного и честного ответа.
   – Мне показалось на презентации, – смущаясь, продолжила она, – что у вас с мужем отношения... даже не знаю, как сказать... сложные, что ли. Не как в обычных семьях.
   – Ты находишь? И в чем же это проявилось?
   – Вы только не обижайтесь, – извиняющимся тоном произнесла Наташа. – Но вы ему даже не улыбнулись, когда он пришел.
   – А ты наблюдательная.
   – Вы не скрываете своих чувств, – сказала девушка. – Я давно хотела вас предупредить, но стеснялась.
   – Спасибо за откровенность, – кивнула я. – Это все?
   Наташа выразительно молчала.
   – Говори уже, – вздохнула я. – Что еще ты подметила?
   Наташа смотрела на меня чистыми и честными глазами, и я неожиданно поняла, что сейчас услышу ужасные, жестокие слова. Неужели эта девочка, красивая и неглупая, знает обо мне что-то такое, чего я сама о себе не знаю либо тщательно скрываю от себя? Нет, не хочу! В последнее время я узнала много разной правды о себе и о близких мне людях. Не хочу такой правды, устала от нее. Домой!
   – Говори, – повторила я.
   – Вы... мне показалось, что вы ревновали Олега Александровича, – выпалила Наташа. – К сожалению, это заметила не только я.
   Вероятно, ее напугало выражение моего лица.
   – Нет-нет, не подумайте ничего такого. Не думаю, что это заметил ваш муж. Я только хотела предупредить... – Наташа засуетилась, занервничала.
   – Это все? – Надо еще что-то сказать, нельзя вот так просто уйти. – А насчет Олега... э-э-э... Александровича, ты права, тебе это действительно показалось.
   – Да-да, конечно, – Наташа прятала глаза.
   У меня есть привычка – садясь в машину, первым делом смотреться в зеркало. Что я там увидела сегодня?! На меня взирала потускневшая, измученная жизнью женщина, пытающаяся дорогой косметикой скрыть следы страданий и тяжелых размышлений. Даже показалось, что у меня морщинки возле глаз.
   Неожиданно мне захотелось плакать. Не дождетесь!
   – Давай порассуждаем, – сказала я себе.
   Антон прав, борьба с Максимом бессмысленна. О его самодурстве и «подвигах» ходят легенды. Говорят, во время его визитов в регионы происходит нечто ужасное. Самолетом везут полный комплект проституток на любой вкус: негритянки, мулатки, европейки, азиатки. На банкетах его обслуживают высшие должностные лица, в заповедниках отстреливается дичь из Красной книги. И охраняют этот беспредел чуть ли не целые войсковые соединения. Возможно, это кухонные сплетни, но, послушав Антона, я поняла, что они не далеки от истины.