Светлова Татьяна. Ведьма для инквизитора

продолжала любить его, уже начиная любить другого... Потом ее отчуждение,
холодность, попытки избежать близости с ним... И тогда он тоже ничего не
понял, ничего. Мог ли он ее остановить? Нужно ли было ее останавливать? Или
просто нужно было самому все осознать и сказать: иди. Иди к нему, раз уж так
вышло... Но он не понял, не заметил, не догадался.
      Потом - воспринял как предательство. Они все скрыли от него, - она и
его лучший друг, Славка. Тогда Алексей был однозначно уверен в своей
правоте: они должны были придти к нему и сказать прямо, так, мол, и так.
      А вот теперь... Теперь вдруг ему показалось, что он понимает: это было
невозможно. Чтобы сказать ему, они должны были быть уверены в своих
отношениях. А отношениям нужно время. Вот не может же он сам сказать сейчас
Александре: ты знаешь, так вышло, я тут немножко увлекся одной девчонкой...
Нет, конечно нет! Собственно, говорить-то не о чем. А когда и если он
сочтет, что есть о чем говорить - то для Александры это будет поздно. Она
уже не простит. Она расценит как предательство. Точно так же, как в свое
время Кис.
      Но только этого никогда не будет. Он этого не допустит. Он сумел уйти
сегодня. И так будет и дальше, как Колобок: я от бабушки ушел, я от дедушки
ушел, и от Майи уйду...
      Да, уйду.

x x x

      Он встал поздно, больной и хмурый, - бессонные ночи давали себя знать.
Майя уже примеряла парик.
      - Ну как, хороша я?
      Она была лучезарна, никаких следов обиды или гнева за его
бесцеремонность, в которой он казнился всю ночь.
      Кис деловито осмотрел все причиндалы. Парик был очень хорошего
качества, светлый шатен, стрижка "каре"; темно-зеленая юбка до колен,
короткий пиджачок того же цвета, простые кремовые босоножки на маленьком
каблуке. Майя уже успела изменить макияж, придав цвет легкого загара рукам и
лицу, помада с оттенком рябины, зеленоватые легкие тени. До сих пор она
почти не пользовалась макияжем, кроме туши для ресниц и легкой розовой,
почти натуральной помады, и ныне этот макияж вкупе с одеждой и париком
взрослил ее лет на пять и к тому же простил ее, придавая ей куда более
скромный образ начинающей деловой женщины.
      Алексей счел, что маскарад вполне удался. Майя, весьма довольная его
похвалой, удалилась к себе в комнату собираться.
      Однако через минуту Кис вежливо постучал в ее дверь. Майя открыла.
      - Вы договорились с Борисом? - спросил он ее.
      - Не могу его застать, - беспечно пожала она плечами. - Не отвечает.
      - А как вы вообще условились?
      - Что я позвоню и скажу, когда смогу придти.
      - Так звоните каждые пятнадцать минут!


      Алексей счел рискованным брать машину - ни свою, ни Майину. Их номерами
могла располагать не только милиция, но и те, кто охотятся за Майей. А посты
ГИББД - они, за редким исключением, готовы услужить тем, кто готов платить
за услуги...
      Он вытащил из своей Нивы портфель, сложил в него кое-какие мелочи,
запихнул туда же сумочку киллера со всеми его причиндалами, оба трофейных
пистолета и мобильный телефон, который Веня сумел каким-то образом
организовать для них. Кис не стал спрашивать, как именно: в Москву ли
мотался для оформления, или у знакомых одолжил, - ему без разницы.
      Майя собрала свои вещи в матерчатый рюкзачок, приобретенный Веней.
      Кажется, все было готово.
      Они стояли посреди гостиной, осматриваясь - ничего ли не забыли.
      - Вы когда улетаете? - невозмутимо спросил Кис у Вени.
      - Куда? - опешил Веня.
      - За границу.
      - С чего вы взяли... И вообще, это не ваше дело!
      - Ну-ну, - сказал Кис. - Только улетайте поскорее. Повторяю, вам здесь
нельзя оставаться.
      - Не пойму, как только я раньше жил без ваших советов!


      Веня вывез их на своей машине и оставил на въезде в Москву, у метро
Алтуфьево. Первым делом Кис купил телефонную карту и направился к автомату,
пока Майя набирала на их новом сотовом телефон Бориски.
      Домашний номер Александры не отвечал. На ее мобильный он звонить не
стал: где она, с кем, в чьем присутствии будет говорить?
      Он с тяжелым сердцем повесил трубку. И с чувством вины. Он не стал
разбираться, откуда оно, это чувство: некогда. Может, потом... Сейчас есть
срочное дело: Бориска.
      Однако телефон Бориски, по которому Майя, посматривая на спину Киса в
автомате и нервно постукивая ножкой об асфальт, исправно звонила без
остановки, по-прежнему не отвечал.
      Кис взял у нее аппарат: "Диктуйте номер!"
      - Я, по-вашему, не в состоянии сама правильно набрать? - обиделась
Майя.
      - Диктуйте!
      Но чуда не произошло, и в руках Алексея автоответчик продекламировал
все тот же унылый и безликий текст. Зато теперь Алексей знал, который из
трех номеров принадлежал Бориске.
      - Адрес его помните?
      - Если мы играем супружескую пару, то придется вам напрячься и перейти
на "ты" - заметила Майя.
      Алексей вздохнул. Маленькая бестия была права.
      - Так помните?
      - Зрительно. Это в Черемушках.
      - Едем, - сказал Алексей и направился к метро.
      - На метро-о? - капризно удивилась Майя.
      - Если вас... тебя не устраивает, - тогда на такси, - проворчал Кис. -
Деньги у тебя есть?
      - Имеются.
      - Прекрасно. У меня нет. Я на телевидение шел, а не в заложники. Так
что вы меня берете на содержание.
      - Как ты тонко заметил, заложники вводят в расходы.
      - Во-во.
      - Только ты со вчерашнего дня больше не заложник.
      - Тем более. Накладные расходы за счет клиента, - буркнул Алексей.


      Был ранний вечер, шесть часов, светло и жарко, - лето. Алексей
намеренно подгадал их поход к этому времени, когда народ начинает стекаться
в жилые районы и когда легко раствориться в толпе. К тому же был шанс, что
деловой Бориска тоже подтянется к дому.
      Он жил в непритязательной пятиэтажке. Кис не удивился: он уже не раз
сталкивался с тем, что люди, весьма не бедные, но занятые сомнительными
делами, предпочитают не засвечиваться роскошными квартирами и престижными
адресами.
      Однако на звонок в дверь никто не ответил. Они решили подождать.
      Спустя час на звонок по-прежнему никто не отвечал. Они перекусили в
кафе у метро, снова вернулись. Борискина квартира молчала, телефон тоже.
      Найдя укромную лавочку во дворе, они прождали до часу ночи. В начале
второго Кис осторожно разбудил Майю, прикорнувшую у него на плече.
      - Я попробую заглянуть в квартиру. Сиди здесь, никуда не уходи... Хотя
нет, тебя нельзя оставлять одну, мало ли, пьянь какая... Пошли.
      Они поднялись снова на четвертый этаж. Кис, позвонив безрезультатно в
дверь, достал отмычки и тонкие резиновые перчатки, - две пары, одну из
которых протянул Майе: "Надень". Он провозился долго, замки были хитрыми, но
все же уступили спустя минут двадцать.
      Они шагнули в темную прихожую. Кис достал фонарик.
      - Сколько тут комнат? - прошептал он.
      - Две, смежные.
      Он направил луч на дверь, тихо приоткрыл. В свете, падавшем из окон,
можно было разглядеть комнату метров в шестнадцать, исполнявшую роль
гостиной и кабинета одновременно: круглый обеденный стол, покрытый клеенкой,
другой стол, письменный, с компьютером. Беспорядок царил в доме редкостный,
вещи валялись повсюду, видеокассеты вперемешку с бумагами покрывали стол и
пол.
      - Ну и бардак, - прошептала Майя.
      - Тсс, стой здесь, не двигайся. Это не бардак, это следы обыска.
      Майя молча вцепилась в рубашку Алексея.
      Кис обошел лучом фонарика всю комнату, всматриваясь в детали, после
чего, отцепив от себя Майю и велев ей не двигаться с места, прошел вперед, к
двери в другую комнату. Тихо распахнул дверь, направил луч в глубину.
      Предчувствие его не обмануло. В этой комнате тоже было все было вверх
дном, а возле широкой кровати, посреди вещей и бумаг на полу лежал труп.
Мужчины.
      Кис вернулся к Майе. В темноте глаза ее блестели, она смотрела
вопросительно на Алексея.
      Кис взял ее за руку.
      - Пожалуйста, спокойно, ладно?
      Она быстро закивала головой, если не сказать - затрясла.
      - В той комнате труп.
      Майя сильно сжала руку Алексея, но ничего не сказала.
      - Нужно, чтобы ты посмотрела на него: это Борис или нет. Сможешь?
      Она перевела дыхание и снова кивнула.
      - Тогда пойдем. Держись за мою руку, старайся не наступать на вещи.
      Они продвинулись к спальне, и Кис навел луч на мужчину. Он лежал на
животе, голова была повернута в сторону кровати. Большое лопоухое ухо нелепо
торчало вверх. Кис обошел крупное тело, ведя за собой Майю, присел на
корточки, высветил лицо мертвеца. Над переносицей мужчины чернела аккуратная
дырочка, - входное отверстие от пули.
      - Смотри внимательно, это он?
      Она снова судорожно кивнула, - казалось, она лишилась дара речи.
      Кис потрогал мертвеца. Тело было холодным, окоченение было на спаде,
трупный запах уже ощущался довольно отчетливо. По всей видимости, Бориска
был убит пару дней назад.
      Кис распрямился.
      - Сомневаюсь, что мы найдем здесь то, за чем пришли... - он обвел рукой
комнату. - Скорее всего, за этим же приходил тот или те, кто убили
Бориску...
      - А может, его убили из-за чего-нибудь другого? - робко спросила Майя.
      - Попробуем понять. Когда ты говорила с ним по телефону?
      - Позавчера, утром.
      - Что он тебе сказал, слово в слово?
      - Что он сумел раздобыть то, что я просила... Документы и
видеозаписи...
      - Документы в каком виде, не сказал?
      - На дискетах.
      - Хорошо. Здесь не так мало света с улицы, поэтому займись сбором всех
дискет, которые найдешь в квартире. Положи к себе в рюкзак, мы их просмотрим
потом. По ходу дела загляни в бумаги, которые тут валяются, если что-то тебе
покажется любопытным, - зови меня. Видеокассеты собери в отдельную стопку. А
я пока в компьютер к нему наведаюсь.
      Майя опустилась на четвереньки и стала ползать по полу, собирая
отовсюду дискеты и заглядывая в разбросанные по полу листки.
      В компьютере Бориса име6лось два жестких диска. Папки с различными
документами были на обоих. Побегав мышкой минут пятнадцать по экрану и не
найдя ничего любопытного, хотел уж было выключить компьютер, но внезапно его
осенила мысль. Он снова открыл "Проводник", отыскал в меню нужные параметры
и выбрал строчку "Показывать скрытые файлы и папки", ОК. После чего заново
уставился в список документов. На втором, дополнительном диске высветилась
папка, которая называлась "Майя". Он щелкнул на нее.
      - Кажется, я нашел, - сказал он спустя некоторое время. - Речь шла, как
я помню, о борделях и о наркотиках?
      - Да...
      Кис пошел в туалет, открыл стенной шкафчик, за которым прятались трубы
- в таких типовых квартирах хозяева почти всегда хранят инструменты именно
здесь. И впрямь, за дверцей оказались ящики с инструментами, а в одном из
ящиков нашлась и маленькая отвертка.
      Вернувшись к компьютеру, он выключил его и, установив фонарик так,
чтобы луч падал прямо на компьютер, стал отвинчивать боковую панель.
      - Что ты делаешь? - прошептала Майя.
      - Жесткий диск вынимаю, - ответил Кис. - Эти дискеты, - кивнул он на
стопку, собранную Майей, - могут содержать важную информацию, мы их
использовать для записи не сможем. А чистых нет. Что у тебя?
      - Вот, это все, - она указала на две стопки, дискет и видеокассет. - В
бумагах ничего интересного не обнаружила, насколько можно разглядеть в этом
свете, а в ту комнату я ходить боюсь.
      Кис включил видеомагнитофон.
      - Садись и просматривай кассеты. Нам их не в чем унести, к тому же с
видеомагнитофоном у нас напряг. Просматривай начало, потом проматывай треть
и снова смотри. Если ничего, имеющего отношение к вашему договору нет, -
ставь следующую. Время терять нельзя.
      Майя села перед телевизором на пол, ноги по-турецки, и стала
проматывать кассеты. Кис разобрал окончательно компьютер, вынул второй диск,
и поставил боковую панель на место.
      Он спрятал диск в портфель и вернулся в спальню. Снова склонился к
телу, но в тусклом свете фонаря он мог мало что разглядеть и сказать точнее,
когда наступила смерть. Снимать одежду с трупа и разглядывать пятна ему не
хотелось, в конце концов, он не эксперт... Они приедут и разберутся, что и
когда здесь произошло. Похоже, Бориску убили сразу, а обыск делали потом.
Он, видимо, открыл убийце дверь сам... Во всяком случае, дверь не была
взломана, хотя замки были хорошими и дверь укрепленной. Означает ли это, что
Бориска знал человека, который пришел к нему? Или убийца представился
слесарем, почтальоном, соседом снизу, посыльным, - ненужное зачеркнуть...
Занавески не задернуты, - скорее всего, убийство произошло позавчера во
второй половине дня, когда еще было светло. Ночью осторожный хозяин не
открыл бы "слесарю", а утром Бориска был еще жив и говорил с Майей по
телефону...
      С другой стороны, если его убили сразу, как только он открыл дверь, то
почему его тело оказалось в спальне? Что-то тут не вяжется. Тогда, допустим,
он, по каким-то причинам, впустил убийцу в дом. Произошел некий разговор. От
Бориски - под дулом пистолета, к примеру, - потребовали выдать информацию.
Он пошел в спальню, - может, там держал приготовленный для Майи пакет? И,
как только убийца получил искомое, он выстрелил... Да, но если убийца
получил искомое, - зачем ему было делать обыск?
      Нехотя Кис вернулся к телу, снова осмотрел. Ничего, похожего на следы
борьбы. Логично, под дулом пистолета не поборешься... Стараясь не дышать,
Кис перевернул голову мертвеца. С другой стороны ухо оказалось разорванным и
окровавленным. Кис вернул голову в исходное положение.
      Тогда вот что получается... Убийца - очень возможно, что тот же самый,
который приходил ночью в Венин дом, - потребовал от Бориски документы.
Бориска попытался отнекиваться. И тогда убийца прострелил ему ухо... После
чего Бориска счел, что лучше не спорить. Он пошел в спальню и так далее...
      А обыск? Может, Бориска сделал неосторожное движение и киллер выстрелил
раньше, чем получил пакет с компроматом? Ну да, как же, держи карман шире, -
такой аккуратный выстрел при неосторожном движении не получился бы...
      Разве что убийца хотел проверить, все ли отдал ему хозяин? Хм, почему
бы и нет...
      Где-то должна находиться пуля, разорвавшая ухо Бориске. По ней можно
установить место, с которого стрелял киллер. Но в этой темноте ничего
разглядеть нельзя, а свет, натурально, зажигать Кис не будет. Да ему,
собственно, подробности и ни к чему. Самое главное он уже узнал.
      Кис перебрал вещи и бумаги, валявшиеся на полу и на кровати. Ни дискет,
ни кассет в этой комнате не обнаружилось.
      - Что у тебя? - негромко спросил он.
      - Пока ничего.
      - Еще много осталось?
      - Две.
      Покончив со спальней, Кис снова вернулся в гостиную. Майя выключила
телевизор: "Ничего интересного".
      Что ж, эту квартиру можно было покидать. У Киса оставалось только еще
одно, последнее дело. Он направился к телефону.
      - Какой номер у Вениного мобильного?
      - Зачем тебе? - прошептала Майя.
      - Ты ведь с него звонила Бориске.
      Майя назвала номер, и Кис убедился, что он благополучно зафиксировался
определителем.
      - Ну, вот и ясно, как тебя нашли, - сказал он. - Мы можем уходить.
      Ответа от Майи не последовало. Он обернулся.
      Она сидела на полу, в углу, обхватив коленки руками и уткнувшись в них
носом. Длинная юбка прикрывала колени, дурацкий парик закрывал лоб, - сейчас
в ней не было ничего вызывающего, ничего провоцирующего, ничего от ее
обычной нахально-раскованной манеры. Маленькая испуганная девочка.
      - Пойдем, - Алексей протянул ей руку.
      Она подняла лицо, в глазах блеснули слезы. Ухватившись за руку,
поднялась и побрела за ним к дверям, не выпуская его руки. И вправду,
"дедушка с внучкой", - вспомнил Кис Венины слова.
      На улице она прижалась к нему, тихо всхлипывая. Он погладил ее по
голове, вернее, по парику.
      - Идем. Не стоит торчать под соседскими окнами.
      Они поймали машину, но у ближайшего же телефона-автомата Кис велел
притормозить, чтобы оставить Сереге на автоответчике короткое сообщение с
адресом Бориски.

x x x

      Такси привезло их на дачу Киса. Дача была маленькой и старенькой: две
комнаты плюс застекленная веранда. Печка, рукомойник с тазом, в сенях ведро
воды, удобства во дворе, - лачуга против Вениных хором. Пахло деревом и
немного плесенью, - Кис редко бывал на даче, дом не протоплен, отсырел. Ночь
оказалась довольно прохладной, он раскрыл все окна, впуская свежий воздух, и
одновременно решил растопить печь, чтобы прогреть дом и прогнать
застоявшийся запах плесени. Он провозился долго, отсыревшие дрова не хотели
разгораться, но, наконец, язычок пламени принялся с урчанием облизывать
темные поленья.
      Они пили чай из облупленных керамических кружек на веранде, за простым
столом, сколоченным из досок еще отцом Алексея, под старым абажуром из
апельсинно-оранжевого шелка с бахромой. Ночь тепло и уютно разлеглась вокруг
абажура, как кошка на батарее. Треск огня их успокоил, а чай разморил
окончательно.
      Алексей ждал на веранде, пока Майя мылась у рукомойника. Он закурил.
Слишком много событий произошло за последние несколько дней, и все они никак
не желали складываться в ясную картину. Он до сих пор плутал во тьме, на
ощупь, выхватывая отдельные факты и не зная, как их соединить с
остальными...
      - Майя, у вас есть подруга, Алена, кажется? - крикнул он.
      - Мы на "ты"! - донеслось до него.
      - Ну да. У тебя.
      - Имеется такая.
      - Она тебе близкая подруга?
      - Я не лесбиянка.
      - Я не имел ввиду...
      - Близкая.
      - Ты ей доверяешь свои секреты?
      - Ну, смотря какие...
      - Об этом деле говорила?
      - В общих чертах.
      - Что значит - "в общих чертах"?
      - Сказала, что скоро достану компромат на высокопоставленных лиц.
      - И все?
      - Кажется, я упоминала, что речь шла о проституции и наркотиках.
      - А о Бориске?
      - Нет.
      - А любовник у тебя есть?
      Майя показалась на террасе с полотенцем в руках.
      - Почему ты спрашиваешь?
      - Ответь.
      - У меня нет любовника.
      - Интересно, почему я тебе не верю?
      - Наверное потому, что ты недоверчивый.
      - Или потому, что ты говоришь неправду?
      - Ну, было несколько случайных связей...
      - Случайных?
      - Проще говоря, я спала с несколькими разными мужчинами. Но они не были
моими любовниками.
      Кису понадобилось некоторое время, чтобы уловить разницу.
      - То есть, кроме постели вас ничего не связывало? - решил уточнить он.
- Никаких отношений?
      - Именно. Зачем тебе?
      - Ну кто-то же навел убийцу на Бориску! Следовательно, кто-то знал, что
ты с ним в сговоре. Кто? Кому ты могла проговориться?
      - Никому. Кроме Лермита, который меня с ним и свел... Думаешь, Бориску
убили из-за меня?
      - У него на определителе остался Венин номер. Похоже, что киллер,
покончив с Бориской, направился прямиком за тобой, - минус время, которое
понадобилось, чтобы по найденному номеру телефона установить Венин адрес.
Далее, у Бориски что-то искали. Похоже, что приходили именно за той
информацией, которую Борис приготовил для тебя. И ее получили. На жестком
диске эти материалы сохранились, они были спрятаны, и их не нашли. Или не
искали.
      - Значит, кто-то должен был навести убийц на Бориску? А уже через него
они вышли на меня?
      - Ну да.
      - И кто же это?
      - Ты у меня спрашиваешь?
      - Я понимаю... Глупости говорю... Может, и впрямь Лермит? Я устала,
извини. Завтра, может, голова прояснится...
      - Иди ложись. В маленькой комнате, я уже постелил. Я там тебе мою
пижаму положил, если хочешь.
      - А ты где будешь спать?
      - Раскладушку поставлю.
      - Спокойной ночи, Алеша.
      Кис помедлил. Снова - "Алеша"...
      - Спокойной ночи, Майя...


      Он выкурил еще пару сигарет, размышляя. Потом вернулся в комнату,
загасил огонь в печи, вымыл керамические кружки из-под чая, поставил
раскладушку, постелил на нее старое ватное одеяло, нашел подушку в огромном
сундуке под окном. Постельное белье находилось в комнате, где спала Майя, он
забыл взять заранее и теперь решил ее не беспокоить. Ему не привыкать спать
одетым.
      Майя показалась в дверях в тот момент, когда он собрался погасить свет.
      - Может, ты будешь спать со мной? Там достаточно места, у тебя кровать
широкая...
      - Полуторная. - Он тайком улыбнулся: Майя была уморительно смешной в
его пижаме.
      - Ну, я за половинку сойду, а ты за целого.
      - Мне вполне удобно на раскладушке, спасибо.
      - Иди ко мне, - жалобно сказала она, - мне холодно, я никак не могу
заснуть.
      Кис встал, но, против ожидания Майи, пошел не к ней, а к большому
сундуку и вытащил оттуда плед.
      - Укройся еще и этим, будет тепло.
      Он сильно сомневался в том, что ей холодно. Не более, чем предлог,
чтобы затащить его в постель, - печь топилась в общей сложности пару часов,
в доме было не то что тепло - жарко.
      Он забрался со страшным скрипом в раскладушку, укрылся с головой.
      - Погаси свет по дороге, - донеслось из-под одеяла до Майи.
      Она постояла с пледом в руках, растеряно глядя на неясную массу его
тела на раскладушке, скраденную одеялом. Повернулась и, не сказав ни слова,
погасила свет и закрыла за собой дверь в комнату.


      Алексей уже начал засыпать, когда из-за двери до него донесся голос
Майи:
      - Я сразу поняла, - тебя только изнасиловать и можно!
      Кис посмотрел на часы: к его удивлению, прошло лишь десять минут с того
момента, как она ушла к себе в комнату.
      - Тебе руки отстегни - ты же не будешь знать, что с ними - или ими -
делать! Что ты можешь, бедняжка? Что ты умеешь? Ведь в твои времена, как
гласят предания, секса не было! - она громко засмеялась. - ... То ли дело в
наручниках, - отсмеявшись, продолжала Майя из-за двери, - тут ничего уметь
не надо, на полном, можно сказать, пансионе... Хотела бы я знать, как ты с
твоей Касьяновой в постели управляешься! Она тебя тоже пристегивает? Чтобы
ты не позорился? Или ей удалось тебя слегка отдрессировать?
      Разозлился он, разозлился! Ох, как бы он... Он бы ей показал, нахалке,
что он умеет! Да только...
      Ничего он не будет доказывать этой вульгарной девице. Кис перевернулся
на бок и демонстративно захрапел.
      За дверью Майи наступила разочарованная тишина.


      Но и на этот раз - обманчивая и короткая. Еще минут пятнадцать спустя
она открыла дверь и встала в проеме, завернутая в плед. Может, ей и впрямь
было холодно, нервный озноб?
      - Не притворяйтесь, Алексей Андреевич, не притворяйтесь! Вы и так
слишком много притворяетесь в вашей жизни. Такой положительный, такой
правильный, такой порядочный, такой скромный, во всем умеренный - пьете
умеренно, курите умеренно, на женщин смотрите умеренно... Вы - цивильный
монах, добровольно наложивший на себя тысячу запретов! А я вам - не верю! Я
ей не верю, этой вашей благостной правильности! Вы сами уговорили себя, что
так надо, - но на самом деле в вашей душе бушуют страсти, и ваше робкое,
трусливое воображение лишь иногда осмеливается ночами нарисовать запретные,
грешные сцены... Вы не живете, нет, - вы пребываете в этой жизни визитером,
осторожно присевшим на краешек стула, опутанным правилами приличий и всякими
скудными понятиями "хорошо - плохо"! А ваши глаза в это время голодным
волком смотрят на меня - на женщину, которая способна доставить вам
неслыханное наслаждение! - Но куда там, вы этот взгляд прячете! И ладно бы
только от меня, - от самого себя! Вы никогда себе не признаетесь, что
мучаетесь ночами от жажды близости, что вы терзаетесь в попытках понять,
играю я с вами или нет. О, вы прекрасно знаете, что стоит вам только меня
позвать - и я приду, и ваша страсть, самые ваши потаенные желания, будут
насыщены и исполнены... Но нет, вам же нужно сначала разобраться, серьезно
это с моей стороны или нет! Если это не более, чем игра, - ни мне, ни вам
индульгенция отпущена ни за что не будет! Вы ведь все делаете только
всерьез! Но если вдруг вы сочтете, что это серьезно... А, здесь уже можно
как-то чем-то себя - и меня заодно - извинить!
      Но тут, следующим номером вашей программы, вступит размышление о
верности, "серьез" того обязательно требует: а как же нравственный долг? А
как же верность ненаглядной Касьяновой?! Ваша дисциплинированная душа