Светлова Татьяна. Ведьма для инквизитора

он за своих ребят ручался, как за самого себя. Не говоря уж о том, что
"продав" Майю убийцам, Серега бы таким образом обрек и Алексея... Нет, это
совершенно невозможно представить.
      Более того, чтобы продать информацию, надо ее сначала иметь, а милиция
могла найти данные об их местонахождении только двумя способами: либо
обратиться к хакерам, чтобы отследить адрес, с которого пришли к Александре
письма, либо вести долгие расспросы всех Майиных знакомых, чтобы заподозрить
именно Веню. Первое практически исключалось: у программиста Вени защита
должна быть высшего класса. Второе было тоже маловероятным: на такой отсев
имен и адресов требовалось время. Что же до "варварских расспросов", то
Серега и сам имел опыт немалый, к тому же и Кис его предупредил, что нельзя
потревожить гадюшник...
      Однако, как же убийца (или те, кто его послал) вычислил местонахождение
Майи? Не говорила ли она кому-либо по телефону, где прячется? Какой-нибудь
подружке ляпнула?
      - Майя! - позвал он.
      Ответа не последовало.
      - Майя! - крикнул он погромче.
      Но она так и не появилась.
      Почему, - если это и впрямь убийца Марка и если он явился теперь убить
Майю, - он не воспользовался ни пистолетом, ни ножом? Не ожидал, что она
сама перед ним появится, да еще и в голом виде? И к тому же сразу завизжит?
Не исключено, хоть и непрофессионально. Но профессионалов высокого класса в
деле убийства мирного населения не так уж много, и вряд ли имеет смысл
открывать всенародное движение за повышение их квалификации... Так, - мелкая
шушера, обмылок, какой-нибудь спортсмен-неудачник, таких нынче много
развелось на черных делах...
      Или он пришел с иной целью? Допустим, выпытать у Майи, что у нее
реально есть из компромата, о существовании которого она так лихо заявила на
всю страну? Но это было бы глупо, зная, что Майя в доме не одна. А он это
знал, раз пытался заставить ее затихнуть.
      Тогда - выкрасть ее? В таком случае, где-то неподалеку должна находится
его машина. К тому же такие мелкие купюры в долларах всегда имеют при себе
владельцы машин на случай разборок с гаишниками. Однако ключей от машины при
киллере не было. Завтра надо будет осмотреть окрестности...
      Ладно, в эту ночь они больше ничем не рискуют, понятно. Но оставаться в
этой избушке теперь нельзя. Только куда податься? Оптимально - уговорить ее
пойти на Петровку. Но вряд ли Алексей в этом преуспеет. Кроме того, надо
будет Сереге сообщить о покушении на Майю. Если этот хромоногий сатир Веня
не наложит вето на информацию...

x x x

      Алексею удалось все-таки задремать, и он забылся в каком-то полубреду.
      ...Странно, он не слышал, как она вошла. Он не ощутил, как она
расстегнула его рубашку. Его разбудили только горячечные поцелуи, которыми
она покрывала его грудь и живот. Кис открыл глаза, и Майя, словно
почувствовав, распрямилась, вглядываясь в темноте в его лицо. Она сидела на
нем верхом в медвежьей коричневой шкуре Вениного халата, который сползал с
плеч и открывал грудь. Убедившись в том, что Алексей проснулся, она, не
произнеся ни слова, потянулась к нему, и ее губы прильнули сначала к
неглубокой впадинке на его подбородке, затем накрыли его рот... Ее волосы
скользили по его коже. Глубокий вздох поднял его грудь, руки его
непроизвольно дернулись - он сам не знал, для чего: оттолкнуть или прижать
шелковую душистую головку к себе? Но они были надежно пристегнуты к спинке
кровати. Майе было предоставлено его тело в безраздельное пользование.
      Ни он, ни она не проронили ни слова. Он лежал неподвижный, распятый,
изумленно наблюдая за тем, как Майя хозяйничала на его теле, - хозяйничала
умело, отрешенно и сосредоточенно, словно совершала какой-то, одной ей
ведомый ритуал, в котором Алексей приносился в жертву неким богам, как это
делали при помощи секса жрицы Египта... Она поднимала в нем волну
наслаждения и удерживала ее, терзая его плоть для того, чтобы, доведя его до
исступления, дать ему отдышаться и вновь вызвать волну, еще большую...
Алексей с трудом сдерживался, чтобы не застонать, - он не хотел, он не
считал возможным в этом участвовать, если уж эта наглая девчонка его
насилует, так пусть насилует, но он тут не при чем...
      Но он был при чем, пусть и молчаливо; это его тело рвалось к ее
дразнящим и в последний момент ускользающим губам, к ее рукам, вспархивающим
тогда, когда уже, казалось, сейчас наступит та развязка, тот финал, о
котором он уже был готов молить ее... Но нет, он молчал, и пощады ждать не
приходилось, он уже переступил ту грань наслаждения, за которой начиналась
невыносимая мука, - но она неожиданно оказывалась новым наслаждением,
неслыханным, неиспытанным, страшным в своей разрушительной силе.
      Изредка в темноте ее глаза, блестя, вглядывались в его лицо, ему
казалось, что он читает в них безумие, что она и впрямь жрица, совершающая
жертвенный ритуал, и сейчас все закончится тем, что она достанет острый нож
и полоснет его по груди, - и страшнее всего было то, что он понимал, что
этот жест будет равен оргазму, и он умрет в содроганиях немыслимого
экстаза...
      Они кричали оба, он - глухо, сквозь зубы выпуская рвущийся стон, она -
закинув голову назад, громко и гортанно, - когда она, наконец,
смилостивилась над ним и медленно впустила его в себя, сжимая его бедра
коленями. Они выгнулись оба - он, пристегнутый наручниками, дугой над
кроватью, она на нем, откинувшись назад, закинув руки за голову, будто ее
тоже пристегнули невидимыми наручниками к воздуху над ее головой... И именно
в этот момент появился в дверях Веня, и молча смотрел на эти два лука,
натянутых тетивой страсти, на две дуги их тел, разнонаправленных, но
сходящихся в одной общей точке соприкосновенья...
      Когда затихли голоса и расслабились мышцы, и Майя обессилено рухнула на
грудь Алексею, Веня уже исчез. Был или не был? Все равно. Все уже было
равно, не осталось сил, ни физических, ни душевных, и они оба поплыли на
блаженных волнах упоительного отдыха... Ему вдруг показалось, что она
плачет, пару раз содрогнулось на нем ее легкое тельце, несколько еле слышных
вздохов и мокрая лужица слез у него на груди, - но он ничего не сказал, не
спросил: почему-то казалось, что он понимает. Его понимание определялось
перечнем, в котором состояло убийство ее мужа, попытка убить ее саму этой
ночью, потом вот это, вот то, что было с ними, - уже только от этого можно
заплакать... Это отходняк, попросту говоря... Возможно, если бы руки его
были свободны, он все же погладил бы эту головку, лежащую у него на груди.
Но они не были свободны. И он еще раз порадовался тому, что ему не пришлось
встать перед выбором.
      Майя затихла, ее тело расслабилось, отяжелев и потеплев, как тяжелеют
во сне дети, и Алексей почувствовал, как уходит вместе с ней под ласкающие
воды дремы.
      Ему снилась Александра, сочный зеленый луг, залитый ярким утренним
солнцем, она стояла по другую сторону луга, розовея в легкой дымке нагим
телом, и махала ему призывно легким шарфиком из бронзового шелка, - Алексей
где-то его уже видел, этот шарфик, и даже знал, как он пахнет: французскими
духами Картье с каким-то английским названием, - и он рвался к ней, к этому
телу, к этой женщине, в которой было сосредоточено все его счастье, вся
самая суть его жизни... Но проклятый луг оказался затоплен водой, он был
ловушкой: как только нога Алексея ступала в жирный изумруд травы, он начинал
проваливаться и тонул, тонул... Он вырывался, он выпрыгивал обратно туда,
где стоял - все так же безнадежно далеко от Александры, не умея приблизиться
к ней хоть на шаг, хоть на шажочек... А Саша все смеялась, все махала ему
шарфиком...
      Потом он вдруг услышал звуки выстрелов, он понял, что стреляют в Майю,
он хотел бежать к ней, - но луг снова не пускал его. Ни к Александре, ни к
Майе. Зеленый луг взял его в плен...


      Он проснулся, уже не зная, что было сном и что не было, но царапины и
укусы горели на его коже. Все равно не верилось и не понималось. Это было,
да, - но что это было? Почему оно было? Зачем, отчего? Опустошенность,
изумление, потрясение, восторг, отвращение - водили хоровод в его мыслях и
чувствах, и хоровод этот назывался хаосом...
      Был почти полдень, никто к нему не шел и он тоже не стал никого звать,
- чтоб отстегнули. Голова гудела, теперь уже неизвестно, отчего: от удара ли
клюкой по затылку (у Вени там свинец в ручке, что ли?) или от пережитого
ночью потрясения... Он был - наверное, "спасибо" надо Майе сказать, -
прикрыт одеялом и чувствовал, что брюки его и прочие предметы туалета
находятся на своем месте. Что уже было совсем неплохо, - не хватало только,
чтобы Веня зашел и застал в голом виде с пристегнутыми руками...
      Черт! Он даже не заметил, погрузившись в марево своих ночных
потрясений: он не был пристегнут! Наручников на нем не было.
      Алексей, однако, медлил вставать. Прислушивался: в доме было тихо. Ага,
вот чьи-то шаги. Легкие, Майины...


      - Проснулся? - Она была очень бледна, лиловые круги легли под глазами,
волосы были затянуты в строгий пучок на затылке.
      Алексей сел на постели. Он не знал, как реагировать на ее фамильярное,
но без тени улыбки "проснулся?", он не знал, что надо - или не надо -
говорить после такой ночи; ему бы хотелось просто спросить ее: "Зачем? Зачем
вам это нужно?", но вопрос был бессмысленным, потому что она все равно не
ответит. С другой стороны, у него были вопросы поважней.
      - Доброе утро, - сказал он в ответ самым нейтральнейшим тоном. - Вам
следовало разбудить меня пораньше, у меня много дел.
      - У тебя больше нет никаких дел, Алеша. Ты свободен. Можешь уходить.
Если хочешь, позавтракай сначала, Веня приготовил омлет с грибами.
      Та-а-к, вот это новости! Ей-богу, тронуться можно от этой девицы!
      - То есть, я больше не заложник? - решил уточнить Кис.
      - Нет.
      - И чему я обязан моей свободой?
      - Веня считает, что моя затея с тобой была неразумной.
      - Ты спрашивала его мнение перед тем, как подобрать пистолет киллера? -
Кис совершенно не обратил внимания на то, что перешел тоже на "ты".
      - Нет...
      - А перед тем, как сунуться в прямой эфир?
      - Нет...
      - И перед тем, как взять меня в заложники при помощи муляжа?
      - Нет...
      - А теперь вдруг решила спросить?
      - Дело в том, что... На самом деле я всегда сама принимаю решения. Но
мне трудно что-то решить, когда рядом со мной двое мужчин, несогласных между
собой. И, поскольку вы согласия не достигнете никогда, мне придется
отказаться от одного из вас.
      - От меня.
      - Да, - кивнула Майя. - Веня - мой старый друг, я не могу ему не
доверять.
      - Понятно, - сказал Кис. Майино решение его задело. Но он не желал
этого показывать. - Завтракать не буду, спасибо. Умоюсь и поеду.
      Он прошел мимо Майи, оставшейся стоять в дверях, едва не толкнув ее
плечом. Она смотрела ему вслед, пока он шел в ванную, и Алексею показалось,
что она была разочарована.
      Он вышел из ванной спустя минут пятнадцать, Майя сидела в гостиной,
словно ждала его. Алексей молча прошел мимо нее к окнам. Осмотрел, проверил
ручки. Все так же молча, он снова прошел мимо Майи, сидевшей в кресле, не
глядя на нее, отворил дверь в ее комнату, изучил в ней окно, затем постучал
в дверь Вени.
      - Его нет, - произнесла Майя. - Он поехал за покупками.
      Кис вошел, глянул на окно, вышел. На очереди была входная дверь. Майя
встала и пошла за ним, с любопытством наблюдая за его действиями. Замка была
два, оба очень простые.
      - Веня не опасается грабителей?
      - У него нечего грабить, - ответила Майя. - А что ты делаешь?
      - Пытаюсь понять, как убийца собирался попасть в дом. В тот момент,
когда ты открыла дверь, он, скорей всего, просто осматривал ее, чтобы
решить, каким способом лучше забраться...
      Кис вышел во двор, Майя за ним. Он огляделся. Забор был хоть и высок,
но вполне одолим. Одна из крупных елей росла почти впритык, с той стороны
можно было забраться сначала на нее, затем легко спрыгнуть на крышу сарая, а
с него на землю.
      - А что ты теперь ищешь?
      - Хочу понять, как он во двор попал.
      - Понял?
      Алексей объяснил. Майя ответила ему восхищенным взглядом.
      - Прямо, как детектив какой-то, - сказала она.
      - Он самый. Только не в книжке, а в жизни, что значительно хуже... А
это что?
      К забору был прикреплен листок с нарисованной от руки мишенью. Мишень
была пробита с краю пулей.
      - Я тренировалась.
      - И как?
      - Вот... Одна из четырех... - она улыбнулась, словно извиняясь за свою
неметкость.
      Кис вспомнил звуки выстрелов во сне. Их было как раз четыре.
      - Послушай, Майя... Ты решила довериться мнению Вени... И что Веня
предлагает?
      Нет, нет, он не хотел задавать этот вопрос! Он вовсе не желал вступать
в конкуренцию с Веней! Алексей ненавидел навязываться: если его не зовут, не
хотят, - то и не надо, до свидания. Но, черт возьми, вопрос вырвался помимо
его воли: он боялся, что без него эти двое наломают дров... И тогда он уже
ничем не сможет помочь. А, случись что с Майей, - он знал, он будет считать
себя виноватым,.
      - Пока ничего.
      - Да ты хоть отдаешь себе отчет, что тебе оставаться тут нельзя? -
взорвался он, не выдержав. - Рискуешь не только ты, но и твой Веня!
      - И ты тоже, - грустно ответила Майя. - Если останешься с нами. Я
эгоистка, но не до такой степени, чтобы подставлять других из-за моих
глупостей...
      На несколько секунд эта фраза растрогала его, почти до комка в горле.
Но тут же эмоции были сбиты простой мыслью: совершенно очевидно, что после
подобной фразы он должен проявить благородство и заявить, что он ее не
оставит. Иными словами, Майя вовсе не хотела, чтобы он уходил. Тогда что
происходит, - Веня ее вынуждает? Как все это понимать прикажете?
      Послышался шум мотора. Возвращался Веня.
      - Дай я тебя поцелую... - драматически прошептала Майя. - На
прощание...
      Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Ночные сцены нахлынули
на Алексея, в голове помутилось, он еле устоял на ногах. Черт бы ее побрал,
эту девчонку, она его нарочно провоцирует! Что за игру она ведет?!
      Майя вытащила из кармана наручники и печально вручила их Кису: "Твоя
вещь, забирай. Мне чужого не надо."
      Веня въехал во двор. Выбрался из машины, хмуро поздоровался с Алексеем
и стал вынимать сумки из багажника.
      - Алексей Андреевич нас покидает, - сообщила Майя. - Я ему сказала, что
он больше не заложник, и он решил уехать.
      - Скатертью дорожка, - откликнулся Веня, искоса глянув на Киса.
      - Э-э нет, - заявил Кис, - так дело не пойдет! - Он уселся на ступеньку
крыльца и вытащил сигареты. - А ну-ка, рассказывай, что ты затеяла, Майя?
Сначала ты меня активно выпроваживаешь, а теперь заявляешь, что я решил вас
покинуть, чуть ли не с намеком, что в беде?
      - Проверка на вшивость, - весело сообщила Майя. - Я дала тебе
элегантную возможность струсить и отвалить отсюда, спасая свою шкуру. А ты
ею воспользовался.
      - Вот кретинка, - в сердцах сказал Кис. - Психолог доморощенный. А ты
не подумала, что...
      - Что ты гордый? Подумала. Только поздно. Я иногда слишком поздно
соображаю.
      "В лесу родилась елочка, в лесу она росла..." Детский сад, право слово.
      Хотя...
      То, что произошло ночью, мало вязалось с детским...
      Хотя...
      В самозабвенном ее нахальстве... Или в нахальном самозабвении? - что-то
есть тоже детское... Такое природное, первобытное, первозданное, не ведающее
условностей и сомнений...
      Боже милосердный, ну что ей стоило похитить кого-нибудь другого?!


      Кис хотел осмотреть окрестности дома в надежде найти машину, на которой
приехал ночной убийца, но Веня его не пустил. "Раз вы остались - то
по-прежнему на правах заложника. Я за вами буду следить, никакой инициативы
без моего контроля и никаких телодвижений без спроса. За ворота вы не
выйдете, я не хочу, чтобы вы знали, где находится мой дом. И с интернетом
покончено, вы тут находитесь без права переписки".
      Майя на эту раздраженную тираду только плечами пожала: мол, что я могу
сделать, хозяин здесь Веня.
      Веня отправился на поиски машины сам. Кис, меж тем, благоразумно решил
позавтракать, - раз уж остался. Поедая остывший омлет с грибами (ничего не
скажешь, Веня хорошо готовил!), он расспрашивал Майю, которая составила ему
компанию, налив себе чашку чаю. Его интересовали звонки, исходившие из этого
дома.
      Оказалось, Майя звонила дважды, оба раза по мобильному телефону Вени.
Первый звонок, еще позавчера, - семейному шоферу, охраннику и наиболее
доверенному лицу по имени Гоша, чтобы узнать, как поступили с телом Марка.
Гоша просил не волноваться, тело в холодильнике морга, будет ждать, пока
Майя Максимовна сможет присутствовать на похоронах.
      Второй звонок, вчера, был Бориске. Майя узнала, что обещанные материалы
готовы и ждут ее. Она как раз хотела сказать об этом детективу, но тут
убийца... Сами понимаете, слегка не до того было...
      - Больше никому?
      - Дважды, дорогой Алеша, - это, к твоему сведению, означает, что я
звонила два раза. И я тебе уже сказала, кому! Собственно, тебе зачем?
      - Как-то ведь убийца вас вычислил! Поскольку за ребят я уверен, как за
самого себя, то...
      - И напрасно. В себе-то нельзя быть уверенными, а уж в других...
      - У вас, Майя, очень ограниченное представление о людях.
      Он намеренно вернулся к "вы" - он вовсе не хотел, чтобы она подумала,
что он остался здесь в надежде на еще одну ночь с ней. Нет, он не только не
хотел, чтобы она так подумала, - он и самой ночи не хотел!
      Впрочем... "Не хотел" - это не совсем то слово... Он бы предпочел
избежать, вот так будет точнее. Если она вдруг снова явится, он ей это
скажет прямым текстом.
      Майя в ответ только фыркнула:
      - Знаете, в вашей упрямой и тупой порядочности есть, в конечном итоге,
что-то пикантное!
      - Короче, - проигнорировал ее выпад Кис, - ваши звонки могли оставить
следы на определителях. И по ним вас вычислили те, кто вами интересуется.
Другого объяснения я не вижу.
      - Вы и остались здесь из-за нее!
      - Из-за кого - "нее"? - напрягся Алексей.
      - Из-за вашей непомерной порядочности, - пожала плечами Майя.
      Спасибо всем богам Олимпа сразу: его хотя бы не подозревают в том, что
он остался "из-за нее" - из-за Майи!
      - Ну не будьте вы таким букой! - улыбнулась она. - У меня есть для вас
интересная новость: я вас нанимаю, Алексей Андреевич. Вы больше не заложник.
      - У Вени на этот счет другое мнение.
      - Мнение Венички можно оставить за скобками. Ваш гонорар меня
устраивает.
      - Вы еще не знаете, какой.
      - Не имеет значения. Вы согласны?
      - Учитывая, что я и так уже три дня занимаюсь вашими делами...
      - Эти три дня я тоже оплачу.
      Кис усмехнулся.
      - Да я не к тому. Просто, похоже, у меня нет выбора.


      Вернулся Веня, сквозь зубы процедил: никакой машины в окрестностях не
наблюдается.
      Странно. Не на электричке же приехал убийца? Все в его поведении как-то
нелогично. Если он собирался Майю похитить, то, зная (или хотя бы
предполагая), что в доме еще двое мужчин, хозяин и заложник, ночной гость
должен был прихватить с собой тряпицу с хлороформом. Или, если модернизация
уже охватила широкие слои киллеров, - баллончик с парализующим газом, чтобы
девушку мгновенно и бесшумно нейтрализовать. И в этом случае машина должна
находиться недалеко, - ведь ему бы пришлось нести Майю на руках.
      Но нет машины, и усыпляющих средств тоже нет. Следовательно, цель его
была не выкрасть Майю... Мог ли он рассчитывать добиться от Майи сведений о
компромате, зная, что в доме двое мужчин? Которые не могли не вмешаться?
Сомнительно.
      Тогда - он либо рассчитывал справиться один со всеми, либо он и не за
этим пришел. Остается - пришел убить. Но почему не убил, пока она брыкалась
в его руках? Не был готов? Не успел вытащить пистолет? Не успел достать из
сумки нож? Решил, что еще успеет с девицей управится, а пока просто пытался
заставить ее замолчать?
      Но, в таком случае, увидев, что Майе удалось переполошить мужчин, и уже
нет никакого смысла скрываться, отчего же он не выхватил пистолет и не
перестрелял всех троих?
      Что-то ускользало в этом ночном происшествии от Алексея, что-то не
вязалось, не выстраивалось в стройную схему... Что?


      День шел вязко, тягуче. Голова была плохой, слишком много оказалось
впечатлений для Алексея, выбивших его из привычного образа жизни.
      Все уныло слонялись по дому и двору, словно узники психушки. Кис снова
перемалывал в уме странное поведение киллера, крутя его во все стороны. Он
стянул у Александры новое для него словечко "парадигма"* и обозвал им свою
систему подборки возможных объяснений одному факту. Саша над ним
посмеивалась, но Киса это словечко более чем устроило. Алексей стремился
рассматривать вероятные причины как можно шире, включая случайные. Он всегда
удивлялся, сталкиваясь в фильмах или книгах с фразой "интуиция подсказывает
мне...", после которой доблестный сыщик быстро и безошибочно шел к финалу. С
точки зрения Киса, подтвержденной весьма приличным опытом, интуиция была
всего лишь одним из инструментов, причем далеко не самым совершенным, хотя и
поражавшим иногда своей эффективностью. На самом деле возможных объяснений
одному факту было всегда множество, и прежде, чем довериться интуиции,
Алексей желал рассмотреть всю "парадигму". Вот и сейчас он встраивал в
"парадигму" очередное объяснение: киллер вовсе не имел намерения проникнуть
в дом этой ночью, он просто осматривал дом, вычисляя, как в него лучше
попасть. Но Майя поломала его планы, услышав шорох за дверью и распахнув ее
с излишне поспешной гостеприимностью перед киллером... От неожиданности
бедолага и повел себя так непрофессионально... Чем не вариант, а?
      - Пойду клубники соберу, - сказала Майя.
      - А я работать пойду, - заявил Веня и направился к подвалу. На пороге
он вдруг остановился и улыбнулся широкой и неискренней улыбкой. - Ведите тут
себя прилично! - натужно пошутил он и уколол Майю жгучим взглядом.
      А ведь Веня ночью приходил... Да, приходил, Кис совершенно забыл об
этом! И наблюдал всю сцену, вернее, самый ее интересный момент... Ну конечно
же, Веня просто ревнует! Нет, куда там "просто", - Веня подыхает от
ревности, Веня уже хватает воздух ртом, Веня отчаянно хлопает жабрами, Веня
бьет в агонии хвостом па льду... Вот и причина его отвратительного
расположения духа! Друг детства в статусе плюшевого мишки, названный братец
Иванушка, ну-ну...
      Сестрица Аленушка была права: не пей, Веня-Ваня, из копытца, - в
козленочка... В козла обратишься.
      С рогами.


      Кис остался в гостиной один. Он посмотрел на Майю в окно, как она,
отклячив попку, собирает ягоды, и быстро отошел от окна, - нет, он не хотел
на нее смотреть. И клубники не хотел.
      Взгляд его упал на книжные стеллажи. На одной из полок лежал мобильный
Вени. Такую возможность нельзя было упустить, и Кис с любопытством нажал
кнопки. Высветились три последних номера, по которым звонили с этого
телефона. Алексей запомнил их.
      - Хотите позвонить?
      Майя стояла в дверях с тарелкой ягод.
      - Размышляю, как мы будем управляться без телефона, когда уйдем отсюда.
Ни вашим, ни моим мы пользоваться не сможем. Думаю, не попросить ли у Вени
его мобильный...
      - А мы уйдем отсюда?
      - Разумеется. Здесь оставаться нельзя, неужели непонятно?
      - Послушай... Послушайте, а ведь у нас есть мобильник убийцы! По нему
нас никто не вычислит, ведь никто не знает, что он у нас!
      - Он выключен. Вам, наверное, известно, что когда телефон включают,
надо ввести пин-код. Вы его знаете?
      - Нет, откуда...
      - То-то, - обрезал Кис.
      Не хватало им еще только звонков с заказами на убийства!

x x x

      К вечеру все же вырисовался кое-какой план, хоть и смутный. Кис собрал
Веню с Майей в гостиной.
      - Похоже, вы собираетесь сделать торжественное заявление? - Веня был
все так же угрюм, его доброжелательность первых дней выпарилась
безвозвратно, прокаленная в тигле ревности.
      - Типа того, - кратко ответил Кис. - Можете наливать.
      - Хорошая мысль, - отозвалась Майя, забравшись в кресло с ногами, -
организуй, Веничка!
      - У меня коньяк кончился, - Веня скосил глаза в сторону Киса.
      - Так откройте другую бутылку, - невозмутимо отозвался детектив. - Там,
в вашей бочке, в глубине.
      - Вы у меня все облазили, да? - возмутился Веня.
      - Я - детектив, и это называется "осмотреть". Не будьте жмотом, Веня. Я
вас предупредил, что заложники вводят в расходы.
      Получив из рук недовольного Вени свою рюмку, Кис приступил к делу.