Светлова Татьяна. Ведьма для инквизитора

"парадигма". Он по-прежнему любил Александру, но, каким-то странным образом,
Майя, не потеснив ее, одновременно заняла свое место в его душе... Он не
понимал, как; он не представлял, что подобное возможно... Вот такая
парадигма любви...
      Впрочем, его чувство к Майе было совсем иным: он желал ее, да; она
стала ему дорога, да; но она все равно оставалась чужачкой, инопланетянкой,
ненадолго залетевшей в его жизнь по чистой случайности. Саша была - родной,
она была его частью, она была его судьбой.
      Он мог бы отказаться от Майи - и даже легко, не будь она рядом. Но эта
ежедневная близость была пыткой, невыносимым истязанием. "Соблазн, это когда
знаешь, что хочешь, и отдаешь себе отчет в том, что можешь...", - сказала
Майя. Именно так, она права. Он хотел, да. И он мог, - Майя ему эту
возможность со всей очевидностью и даже настойчивостью предоставила. И
играть теперь роль "целки-невидимки" было бы фальшиво, не по-мужски, и даже
пошло. А Кис, может, в чем и был простаком, - но пошляком нет, никогда.
      И почему-то, - нелепая мысль! - но он был уверен, что Александра бы его
поняла. Роль стойкого оловянного солдатика в подобной ситуации она бы сочла
дурновкусием. По крайней мере, если бы "подобная ситуация" касалась не
Алексея, а была бы, к примеру, сценой из кино или из романа...
      Он посмотрел на Майю. Она спала крепко, смешно сложив губы,
светло-рыжие пряди разметались вокруг головы ореолом, - она была
необыкновенно хороша и пронзительно беззащитна. Она доверилась ему, и теперь
он отвечал за это странное, прелестное, распутное дитя, столь внезапно
вторгшееся в его жизнь.
      Пусть ненадолго, но раз судьба втиснула его в то геометрическое и
временное пространство, где находилась Майя, - значит, ему суждено это
прожить.
      И он это проживет.


      Хотелось есть, и Кис открыл холодильник. Еще с вечера они договорились
с хозяйкой и загрузили в холодильник творог, молоко, яйца и овощи с участка.
Кис налил себе в чашку молока, выпил... И едва не подавился колечком. Вот
незадача: он взял чашку со стола, - но Майя приспособила эту чашку под свои
украшения, которые он в темноте не заметил! Чертыхнувшись, Алексей тщательно
отмыл четыре колечка (то, которое он снял с шеи киллера, Кис ей пока не
вернул, держал по-прежнему в сумочке) от молока.
      Интересно все же было бы узнать: где валялось кольцо с бриллиантом,
когда его прихватил киллер? Майя не помнит. Может, домработница вспомнит?
Надо бы узнать у Сереги, ее уже наверняка допросили... И зачем киллер
повесил его на цепочку? Решил его носить в качестве талисмана? На счастье?
      Кис поджарил яичницу с помидорами, достал творог, вскипятил чайник.
      После чего осторожно тронул Майю за плечо. Она открыла удивленные
глаза.
      - Есть хочешь?
      Майя села на кровати, потирая щеки.
      - Где мы?
      - На даче, которую сняли.
      - А... Помню. Алеша, мне это не приснилось? Лазарь, могилка в лесу,
дебилы с автоматами? Это на самом деле все происходило, да?
      Алексей молча кивнул. Майя потянулась и вдруг всплеснула руками.
      - Слушай, ты был - просто класс! Как герой боевика!
      - Ты тоже молодец... Не растерялась, - произнес он, чувствуя
болезненный укол в сердце при воспоминания о грязных лапах и похотливых
взглядах на ее обнаженном теле. - Ты меня спасла... Будешь есть?
      - А ты - ты спас меня. А ведь мог сбежать, пока я дебилов отвлекала...
      - Я?!
      Алексей так удивился подобному ходу мысли, что даже не нашелся, что
ответить.
      - Прости, - улыбнулась Майя, - я глупость сказала. А чем это пахнет?
Вкусно!
      - Я приготовил яичницу.
      Она вскочила, умылась, причесалась, села за стол: прилежная ученица, в
школу собирается, портфель уже сложила.
      Когда они закончили ранний завтрак (или запоздалый ужин?), Майя снова
уползла спать, а Кис устроился за столом: наступило время серьезных
размышлений. От результата его мыслительного процесса будет зависеть жизнь,
его и Майина...


      Итак, - "парадигму" составляют Марк, Бориска, Майя, Веня. Три убийства,
одно покушение. Кто за ними стоит? Вся его версия с Веней, которую он
недавно так лихо сконструировал, ни к черту не годилась. Игра шла явно не по
Вениным правилам: автора не убивают в его собственном сценарии.
      Тогда - Лазарь? Посмотрим, посмотрим...
      Каков мог быть у Лазаря интерес в устранении Щедринского? Свои
разборки? Маловероятно. Деловую связь мужа с кузеном Майя углядела бы. Так
что смерть Марка должна быть связана с Майей. Как, вот в чем вопрос.
      Версия Майи - ее хотели подставить.
      Версия с Веней: освободить любимую женщину для себя.
      А Лазарь? О любимой женщине не будем, - она ему кузина, а он всем гей.
Подставить? Но зачем? Не далее, как вчера, мы могли воочию убедиться, что
Лазарь располагает множеством других инструментов влияния на сестричку... Да
и письма эти с угрозами, - не Кузя же их писал, со сценарием изнасилования
по ролям! Хотя... Почему же, его "наказание" для исправления нравов
сестрички было вполне в том же духе... Но нет, Кузя письма не пишет, Кузя
отдает приказы и действует... А в роли анонимно-онанируещего автора, единого
во всех десяти лицах, во всех сценах, выношенных его воспаленным
воображением за долгие годы неразделенной страсти, - Веня смотрится куда
лучше...
      Но если... Если взять за основание ту фразочку, ту неосторожную
фразочку, что Кузя произнес на прощание, предполагая больше никогда не
увидеть навязчивого детектива? "Ты после Марика наследница, у тебя капиталец
есть. А капитал должен работать. Маркса читала? Вот-вот, капитал должен
приносить прибавочную стоимость"...
      Какую прибавочную стоимость имел Лазарь ввиду, и ежу понятно: в виде
доходных заграничных борделей с русскими девочками и наркотиков для русских
подростков. Что вряд ли мешает Лазарю и К пускать пьяную слезу умильного
патриотизма в ресторанах под какие-нибудь "Как упоительны в России
вечера..."
      Допустим, решил Лазарь капиталец Щедринского прибрать к рукам через
двоюродную сестру. Тогда смерть Марка ни коим образом не связана с
расследованием Майи, - ее мужа устраняют по приказу Лазаря. Майя ведет себя
непредсказуемо, влезает в эфир, но Лазарь шибко не дергается: скорей всего,
просто не поверил ее заявлению о компромате, решил, что Майя просто нашла
экстравагантный способ сыскать себе известность. Что он прямиком и заявил ей
по телефону.
      Итак, Лазарь пока спит спокойно: уверен, что шебутная сестричка, даже
если что и накопает паче чаяния, то все равно далеко не уедет со всеми
своими раскопками. В тот момент он никак не мог предположить, что позже Майя
выйдет прямиком на него самого как на одно из важных действующих лиц в ее
компромате. И потому всерьез ее акции не воспринял. Кроме того, как он Майе
заявил, " у родимой милиции на них всех досье давно покруче твоего заведены!
Но только где она, милиция? Сидит, миленькая, пузыри пускает!".
      Иными словами, у Лазаря и К надежные люди в правоохранительных органах
надежно схвачены. Прямо как у душки Усачева. Причем, конечно, не на уровне
сыщиков, а где-то на уровне большого начальства, возможно, в прокуратуре, -
на уровне тех, кто обладает достаточной властью, чтобы наложить лапу на
расследование. Лапу, щедро позолоченную заинтересованными лицами... Да
Лазарь, собственно, так прямо и сказал: "Проблемы твои мы утрясем, не
дрейфь..."!
      Из чего следует, между прочим, что Кис был прав, когда покинул дачу до
приезда Сереги: друга Кис, конечно, подозревать не может и не будет, - но
вот куда отправляется информация от сыщиков, на чей стол она ложится? И, в
особенности, с чьего стола она бесследно исчезает? Хороший вопрос.
      Но раз жизнь Лазаря так светла и тепла, и все в ней так ловко
предусмотрено и обустроено, и не боится он ни Майи (то есть, ее заявления на
телевидении), ни следствия, - то зачем Лазарю Бориску убивать понадобилось?
Что его вдруг так насторожило, что он принялся искать Майю и ее компромат?
Вот что непонятно...
      Еще одна странность: убийца Марка бросил пистолет на месте. Убийца
Бориски оружия не оставил. Если за обоими убийствами стоит Лазарь, то
логично предположить, что подобная работа была предложена одному
специалисту. Это телохранителей держат отрядами, а для наемных убийц
имеется, как правило, одна штатная единица. Но у каждого киллера свой
почерк, он обычно верен свои привычкам. Если он бросает оружие - то он его
бросает всегда.
      Как Лазарь вычислил Бориску? Не через Лермита, это очевидно: его избили
уже после убийства компроматчика. Рабская порода, Лермит даже смерти не
удостоился: зачем убивать, человек полезный, а ботинок, помня вкус плетки,
он до конца своей жизни будет преданно лизать, и хозяину в глаза
заглядывать: "чего изволите?" Но за что же Лермита избили и почему уже после
смерти Бориски? Где тут связь?
      Пока непонятно, - но все же допустим, что Лазарь сам каким-то образом
на Бориску вышел. И послал убийцу: подлеца наказать, компромат уничтожить и
до Майи добраться. А там и Венин номер нашелся у Бориски на определителе, и
адресок быстренько установили...
      Однако ж, в таком случае, проблему они решили нерационально. Окажись
Кис на месте Лазаря, он бы заставил Бориску вызвать Майю за обещанным
компроматом и устроил бы там для нее засаду. Куда проще! Но все говорит о
том, что кузен вовсе не воспринял всерьез ее заявление на телевидении. Что
же Лазаря могло насторожить и привлечь внимание к Бориске?
      Далее, зачем Лазарю посылать убийцу к Майе? Пугать ее? Рискованно. В
раскладе с Веней все выглядело куда стройнее: Веня находился на месте
событий и держал ситуацию под контролем, - убийцу пристрелил, Майю до смерти
напугал. Но Лазарь контролировать ситуацию не мог. Да и пугать Майю ему
совсем без надобности: если по его приказу убили Бориску, то и
приготовленный для Майи компромат уже находился в тот момент у кузена. Тогда
зачем киллер к Майе приходил? Ее выкрасть и к Лазарю привести? Но где же
всякие причиндалы - баллончик там, тряпочка с хлороформом? И почему же
убийца, схватив Майю, не потащил ее прямиком к машине, а тупо пытался
заставить ее утихнуть?
      Непонятно. Совсем непонятно.
      А что, если оставить на совести Вени этот странный ночной визит
киллера, (да и киллера ли?) - с целью напугать Майю и так далее, - а вот
смерть Марка, Бориски и самого Вениамина включить в "парадигму" Лазаря?
      Смерть Марка легко встраивается в эту схему. Бориска - очень натужно. А
смерть Вениамина...
      Трудно точно сказать без экспертизы, но Алексею дело представлялось
таким образом: Веню сначала крепко избили, - скорей всего, пытали, - а
потом, полуживого, потащили в гараж, где приколотили к стенке и добили
машиной... Одному убийце с этим было бы трудновато справиться. Скорей всего,
по Венину душу явился не один, а два, - а то и больше, - душегуба... Да и
мизансцена Вениной смерти была поставлена напоказ, для устрашения тех, кому
это зрелище предназначено... Кому? И поставлена она со всеми признаками
дурного, дешевого, заштампованного ужасниками вкуса... На роль
режиссера-постановщика так и напрашивается Лазарь.
      Но к чему она Лазарю, Венина смерть? Отомстить за пропавшего киллера,
убитого Веней? Теоретически, может быть, при условии, что киллер был одним
из людей Кузи, и Кузя им дорожил. Проблема, однако, в том, что авторство в
сцене покушения на Майю Кис уже отдал Вене.
      У Вени что-то искали. Веню пытали. Раз пытали, - значит бородач молчал.
О чем молчал? Где скрывается Майя? Кис, помнится, сам предупредил Веню, что
в поисках Майи лихие люди могут его навестить и душу из него вытрясти. И он,
бедолага, даже сдать ее не сможет, потому как знать не будет, куда Кис Майю
увез...
      Да, но не далее как вчера, Майя сама приходила к Лазарю! И ровно до тех
пор, пока их не обнаружили в качестве незаконных свидетелей сделки, Лазарь
даже не дернулся, чтобы задержать Майю... Она его явно не интересовала! На
складе было сказано, "что она не представляет опасности"... А что
представляет опасность? Документы?
      Но если Бориску убили по приказу Лазаря, то компромат находился уже у
него. Или он решил, что Майя располагает еще и другими материалами?
      Проклятье, ничего, ничего здесь не сходится!!!
      Хотя... Постой-постой... Что-то такое Майя тогда сказала... Тогда,
когда щебетала насчет поливки сада по телефону...


      Он посмотрел на нее. Она лежала лицом к стенке.
      - Ты спишь, Майя? - тихо спросил Кис.
      Она медленно повернулась.
      - Тебя жду...
      - Я... Я выспался. Скажи мне, о чем ты тогда с Лазарем говорила, по
телефону, когда ему инструкции давала?
      Майя долго вспоминала, морщила нос, не могла никак сосредоточиться.
      - Иди ко мне, - наконец, произнесла она.
      - Майя, это очень важно...
      - Это самое важное: иди ко мне, - нежно, зазывно прошептала она и
протянула руки.
      Кис медлил. Кис все еще колебался.
      Майя вскочила, приблизилась к нему босиком, взяла его за обе руки и
потянула, вынуждая сделать несколько шагов в сторону тахты.
      И он их сделал.
      Вот он и наступил, тот момент, когда неизбежное должно случиться, - еще
успел подумать он перед тем, как рухнуть в бездонную пропасть ее объятий...


      " Ах, Алеша, - говорила она, поглаживая его по животу, - как мне хорошо
с тобой, если бы ты знал! Ты не обиделся тогда, - ну, когда я сказала, что с
тобой только в наручниках можно, нет? Я ведь тогда не знала... Нет, я знала,
я предчувствовала, что с тобой будет так чудно, так восхитительно хорошо...
Ты не поверишь, когда я увидела тебя на экране, я вдруг поняла, что я хочу
туда, - туда, где ты... Не понимаешь? Я тебе объясню..."
      "Да, именно в том разговоре по телефону с Лазарем Майя обронила фразу
насчет прессы..." - Алексей почти не слушал ее щебетанье. Мысль его
заработала снова, и ему нужно было немедленно прояснить ее до конца.
      "...Был момент такой, признаюсь тебе, - я обиделась на Касьянову, на
Александру твою распрекрасную... Ты не думай, мне вообще-то до нее дела нет!
Но вот был такой момент, когда мне захотелось ей отомстить: она мою статью
раскритиковала! Она считает, что только ей одной дано знать, как надо писать
и как не надо! И я еще подумала: вот увести бы у нее мужика! И тогда я тобой
заинтересовалась..."
      "И еще она сказала что-то вроде "серьезно". О чем шла речь?"
      "... Вот тогда я и обратила на тебя внимание. Ты знаешь, у меня такое
чувство, будто я влюбилась в тебя сразу же..."
      "И еще она сказала - "скоро"..."
      Кис осторожно высвободился из-под ее рук, сходил за сигаретой, прикурил
и присел на постель рядом с Майей.
      - Вспомни, пожалуйста, что ты сказала Лазарю по телефону, насчет
прессы?
      Майя изумленно уставилась на него: он ее вообще не слушал, что ли?
Некоторое время она решала: обидеться или нет. Затем пожала плечами и
улыбнулась:
      - Да ничего особенного! Он все мне про славу твердил, а я ему сказала,
что на телевидении я только страху натерпелась, а вот настоящее дело будет в
прессе! Я ведь даже начала статью набрасывать, ты не видел в компьютере?
      - Не обратил внимания. И о чем статья?
      - Как о чем? Обо всем об этом! Как Марка застрелили, потом Бориску, как
мы документы нашли... А что?
      - Прости, Майя, я в журналистских делах ничего не понимаю, но мне
представляется, что сначала надо иметь стройную версию, которая могла бы
объяснить все эти факты, а уже потом писать статьи!
      - Точно, ты ничего не понимаешь! Моя задача - описать, как дело было! А
версии будешь строить ты. А потом, - усмехнулась она, - когда материалы
опубликуют, - и вся страна будет активно строить версии. Знаешь, куда их
надо отдать? В "Совершенно секретно"! Это их профиль! Александра сможет
устроить?
      - Между прочим, компьютер у меня на даче остался, и материалы в нем.
      - Ну, мы же не будем тут вечно сидеть, правда же?
      - Вечно - не будем. Но пока я не пойму, что к чему - мы с места не
стронемся. Чтобы отсюда уйти, - надо понимать, куда и как, а для этого надо
точно знать, где нас подстерегает опасность. Подозреваю, что твой кузен
дорого бы дал, чтобы нас найти... И, - ты оказалась права, - в милицию нам
тоже пока нельзя являться. У Лазаря твоего, похоже, там есть кто-то, кто нас
сразу же ему и сдаст...
      - Вот видишь! - торжествующе проговорила Майя. - А ты не хотел верить!
      Кис не стал вдаваться в дебаты. Этот аспект он будет обсуждать с
Серегой.
      - Так ты ему сказала по телефону, что материалы скоро в прессе
появятся? - вернулся он к интересующей его теме.
      - Ну да! А что?
      - Вспомни, маленькая, весь разговор, это очень важно!
      - Алеша, ну это когда же было!
      - Три дня назад. Вспоминай. Ты сказала слово "серьезно" или
"серьезные"... О чем шла речь?
      - А, ну конечно же, это про материалы! Кузя надо мной смеялся, спросил,
уж не собрание ли анекдотов я собралась публиковать. А я и ответила, что
материалы самые серьезные...
      - И еще, - ты добавила что-то еще... Про что-то в "надежных руках".
      - Кузя сказал: ну тогда смотри, береги свой компромат, как зеницу ока!
А я его заверила, что документы в надежных руках. Да, он еще спросил,
доверяю ли я тому, кто хранит документы, а я сказала, - как самой себе...
      - И кого же ты имела ввиду?
      - Как - кого? Тебя, конечно!
      - Хм, меня... Кузя хорошо осведомлен о твоей личной жизни? Он знает о
твоих друзьях, поклонниках, любовниках?
      - Еще как! Сам всегда выспрашивает. Он же, я тебе говорила, любит
выступать в роли женщины, и я для него - источник информации и вдохновения!
      - Про Веню он тоже знал?
      - В подробностях.
      - Так вот почему его пытали и убили...
      - Почему? - Майя вдруг перешла на шепот.
      - "Надежные руки". Обо мне Лазарь ничего не знал, "надежные руки" для
твоего братца - это Вениамин, друг с детства, верная жилетка,
палочка-выручалочка, твой преданный паж-мазохист... Лазарь решил, что твой
компромат хранится у него.
      Майя села к нему на колени верхом, обняла за шею и прижалась головой к
груди. Некоторое время они молчали. "Пожалуйста, Алеша, пожалуйста, - не
надо сейчас об этом... - вдруг прошептала она ему в ухо. - Лучше поцелуй
меня, слышишь, поцелуй..."
      ...Едва ее губы коснулись его шеи, как мыслительный процесс детектива
моментально и полностью конвертировался в сторону peace&love, а
воображение заработало только на тему "давай еще так"...

x x x

      К ночи Кис, подсобрав оставшиеся после головокружительных упражнений с
Майей силенки, решил съездить на свою дачу за компьютером. Она уже крепко
спала, и он не стал ее будить. Он обернется часа за три, вряд ли она
проснется за это время. На этот раз Алексей оставлял Майю со спокойной душой
- здесь она была в безопасности, найти их практически невозможно. Они и сами
едва знали, где находились.
      Добравшись до своей дачи, он прокрался к себе со всеми
предосторожностями: как знать, может люди Лазаря его уже поджидают? Но,
кажется, все обошлось. Кис благополучно вошел, осмотрелся: все на местах,
вроде бы не тронуто...
      Ну да, как же! Компьютер был развинчен, оба диска отсутствовали - и
Борискин, и собственный диск Киса. Рядом лежала его записка, та самая,
которую он оставлял на дверях для Сереги, и поперек его текста "Приду сам,
когда найду доказательства", было крупно написано печатными буквами:
      "СКОТИНА ТЫ, КИСАНОВ!"
      Под запиской лежал лист бумаги, исписанный Серегиным почерком.
      Серега призывал явиться вместе с Майей на Петровку; Серега требовал
сдать пистолет и прочие вещдоки; Серега стращал лишением лицензии; Серега
рассказывал наиболее существенные моменты их следствия и требовал от Киса
информации в обмен...
      Знал, сукин сын, что Кис на дачу вернется, и записочку ему оставил!
Серега, друг Серега...
      Среди разной информации, щедро выложенной Серегой, Алексея
заинтересовало больше всего Борискино ухо: экспертиза установила, что оно
было прострелено уже после смерти. Не надо было долго думать, чтобы понять:
инсценировка. Кому-то понадобилось создать впечатление, что Бориску
заставили что-то сделать под дулом пистолета, прострелили для острастки ухо,
после чего его все равно убили... В таком раскладе становится понятен и
обыск у Бориски, вполне ненужный: тоже часть инсценировки. Хорошо бы еще
узнать, кем она сделана и зачем.
      Кис поразмыслил и решил, что долг платежом красен. Он должен другу
информацию в обмен. Алексей достал мобильный. Говорить с Серегой он не
хотел, решил надиктовать послание на автоответчик, и уже включил кнопочку, и
уже собрался набрать номер...
      Как телефон неожиданно зазвонил в его руке.
      - Куда ты делся?! - услышал он голос Майи.
      - За компьютером поехал.
      - Я чуть с ума не сошла, просыпаюсь - тебя нет! У тебя все в порядке?
      - Откуда ты звонишь?
      - Из постели.
      - Тогда - откуда у тебя телефон?
      - Из твоего портфеля.
      - Киллера?
      - Он самый. Ты говорил - нужен пин-код, - а вот и не нужен! Код
заблокирован: включай и пользуйся! У тебя там все спокойно, на даче?
      - Майя, отключи мобильник немедленно, слышишь? Мало ли кто будет
звонить на его номер, - не вздумай ответить!
      - Да ладно тебе, чего ты так волнуешься? Отключу, отключу. Ты скоро? А
то я соскучилась!
      - Уже еду...


      Кис снова попытался набрать Серегин номер, однако его мобильный как с
цепи сорвался, будто все только и ждали, когда он его включит. Кис с
сомнением нажал на кнопку соединения.
      Это была Александра.
      - Алеша, наконец-то! Я взяла у Сереги твой номер и почти целые сутки
сижу на телефоне, набираю постоянно в надежде, что в какой-то момент ты
включишь свой мобильный... - голос Александры немного срывался какими-то
незнакомыми, напряженными нотами.
      - Что случилось, Сашенька? - Обеспокоено проговорил Алексей.
      - Ничего, ничего не случилось. Все нормально. Как ты?
      - По-моему, я близок к разгадке. Я еще не знаю, где она, в чем она, но
я ее уже чую, я уже к ней несусь прямым ходом!
      - У тебя всегда так, - он услышал, как она улыбнулась на том конце. -
"Кис в сапогах", как говорит Ванек... Ты знаешь, я соскучилась. Тебя уже
десять дней, как нет.
      - Я тебя люблю, - сказал он. И это было чистейшей правдой.
      Ему показалось, что Александра задержала дыхание, вслушиваясь в его
слова.
      - Это приключение скоро закончится, обещаю, и мы снова будем вместе, -
добавил он. - Не волнуйся, родная.
      Едва слышный, сдерживаемый выдох облегчения, и она спокойно проговорила
:
      - Что ты, милый, я вовсе не волнуюсь, ты же меня знаешь... Послушай,
мне показалась важной следующая информация: по словам Алены, Майя тобой
очень интересовалась еще до всей этой истории. Она, похоже, решила тебя
соблазнить, чтобы отомстить мне за критику на ее пробный опус...
      Александра замолчала. Алексей не сразу нашел, что ответить - кажется, в
этом месте надо заверить Сашу, что Майя его не соблазняла? Хорошо было бы,
да только невозможно...
      Молчание грозило затянуться, и Кис произнес, с трудом припоминая
пропущенное им мимо ушей журчание Майиной речи:
      - Да, Майя мне об этом говорила. Была у нее, действительно, в какой-то
момент такая мыслишка. Она девушка своеобразная, эта Майя...
      - Тебе виднее, - несколько холодно, несколько напряженно, несколько
разочарованно проговорила Александра.
      - Я люблю тебя, - повторил он, как заклинание. - Жди меня.
      - Я жду тебя Алеша. - Кис слышал, как Александра грустно улыбнулась. -
Очень жду.


      Разговор с Сашей принес ему болезненный спазм внутри и чувство вины. Он
не хотел разбираться в сложившейся ситуации, по крайней мере, - не сейчас.
Будет ли он себя винить или оправдывать, станет ли рассказывать Александре о
том, что случилось между ним и Майей, или промолчит, - все это решится
потом, позже, когда закончится этот безумный бег наперегонки со смертью...
Когда он выиграет эту гонку.
      Усилием воли он стряхнул с себя нахлынувшие чувства и набрал, наконец,
Серегин рабочий номер.
      Он оставил на автоответчике довольно подробный перечень фактов и
закинул кое-какие вопросы Сереге на размышление, и уже хотел было выключить
мобильный, как телефон в его руке снова зазвонил. Ночные приключения не
закончились.
      - Господин Кисанов? - услышал он мужской голос.
      - Слушаю.
      - Не вешайте трубку, с вами будут говорить.
      Секретарь, должно быть, просидел, как Александра, целые сутки, пытаясь
дозвониться на выключенный мобильник Киса. Вот только хотелось бы знать, -
чей секретарь?
      Впрочем, ответ на этот вопрос Кис легко предвидел: номер его телефона