Светлова Татьяна. Ведьма для инквизитора

Вени.
      Но Веня оказался не слишком разговорчив. Кис выяснил, что Вениамину
тридцать семь лет, что был он головастым компьютерщиком, разработчиком
сложных программ для крупных фирм на заказ, в связи с чем работал дома.
Работа хорошо оплачивалась, Веня жил безбедно, со временем в придачу к
городской квартире купил дом и перебрался сюда, на чистый воздух. Куда это
"сюда", Кис так и не сумел узнать, место его нахождения держалось Веней в
секрете. Из-за забора были видны только сосны, до Вениного жилья не
доносились звуки человеческих голосов, только отдаленный шум редких машин и
не менее отдаленный лай собак. Именно он и навел Алексея на мысль, что
какое-то поселение было довольно близко. А учитывая наличие водопровода
(ванная, туалет), телефона (интернет), а также вполне приличной насыпной
дороги, ведшей к дому - Кис слышал шуршание гравия под колесами, -
населенный пункт должен быть относительно крупным, с дачками "новых
русских", в котором все блага цивилизации имелись в наличии и откуда для
Вениамина протянули коммуникации. Что должно стоить баснословные деньги, - и
чем больше расстояние, тем баснословнее...
      На вопрос Алексея о его отношениях с Майей, Веня охотно и доверительно
рассказал, что знает ее с детства, всегда обожал как младшую сестренку,
защищал-опекал, добровольно отведя себе роль старшего брата. Поэтому
неудивительно, - добавил он гордо, - что со своими бедами Майя всегда
приходит только к нему.
      - А беды есть? - ухватился Кис.
      Нет, - пояснил Вениамин, - то, что Майя считала всегда бедами, это были
только крошечные проблемы: кто-то не так посмотрел или не так сказал, обещал
и не сделал - обычные вещи, с которыми мы сталкиваемся ежедневно и давно
воспринимаем философски; но эта девочка жизни не знает, так уж вышло, и ей
каждый раз мелкий обман или колкое слово в новинку. Вот теперь у нее
действительно беда, но это первый раз. Потому-то она так и растерялась.
      - То есть, - решил уточнить Кис, - вы не любовники?
      - Я вам уже сказал, - сухо ответил Веня. - Майя мне как сестра.
      - Вы верите тому, что она рассказала?
      Вениамин посмотрел на него удивленно: "Она никогда не врет".
      На нескромный вопрос о причине его хромоты, Веня пояснил коротко: с
мотоцикла упал, - и поторопился сменить тему, открыв текстовой редактор:
"Можете писать вашей подруге все, что хотите. Это письмо никто не перехватит
и никто не узнает его содержания. Кроме меня, разумеется. Вы пишете - я
отправляю, получаю ответ и контролирую содержание переписки." И, предложив
Кису располагаться за компьютером, покинул его одного.
      Главный разговор - с Майей - был еще впереди. И главной темой в главном
разговоре - существующий, якобы, у нее компромат. Было бы отлично, если бы
удалось до этого разговора выудить хоть какую-нибудь информацию у Сереги. О
чем Кис и намеревался попросить Александру.
      Алексей написал первую фразу: "Солнышко мое, у меня, действительно, все
в порядке, кроме того, что я по тебе страшно соскучился...", - и задумался.
Веня предупредил, что будет знать о содержании писем...
      Кис зачеркнул сначала "солнышко мое" - он не умел быть нежным публично.
Затем убрал всю фразу целиком. И написал новую: "Сашенька, не волнуйся за
меня. Мне придется побыть немного в доме..."
      Вычеркнул "в доме" - Веня предупредил, чтобы никакой информации о своем
местонахождении он не передавал.
      "Мне придется побыть немного с моей похитительницей, так сложились
обстоятельства", - написал он новую фразу.
      За его спиной вдруг раздался голос Майи, - Кис, погруженный в сочинение
таких вдруг непростых строчек, не услышал ее шагов.
      - Ваша подруга будет ревновать.
      - Вы не знаете Александру, - ответил Алексей, не обернувшись. - Она не
ревнует никого и никогда. Вы не понимаете наших отношений, и будет лучше,
если вы прекратите в них соваться.
      - Ну-ну, - Майя хихикнула. - Дело ваше. Лично меня это вполне
устраивает. А что это за "обстоятельства", которые вас удерживают тут?
      - Ваш пистолет, - холодно ответил Кис. - Неприлично читать чужие
письма, между прочим.
      - И вы всерьез думаете, что я стану стрелять, если вы захотите сбежать?
      - А вы так всерьез не думаете?
      - Я? Не знаю. Узнаю только тогда, когда вы сделаете попытку.
      - Вы уйдете отсюда или нет? Я не могу писать, когда вы стоите у меня за
спиной и читаете!
      - Не уйду. Веня уехал и велел мне вас стеречь, - сказала Майя,
поигрывая пистолетом.
      - Куда?
      - За своей машиной. Он ночью пригнал мою, а свою оставил в Москве. А
теперь за своей поехал.
      - Где вы оставили вашу машину?
      - В одном дворе... Там дома напротив телецентра, ну я и завела машину
во двор. Повезло, что ее не угнали. У меня "Смарт"*...
      - Почему во дворе? Почему вы не поставили на стоянку возле телецентра?
      - Да там никогда мест нет! А я торопилась... Бросила на первом
попавшемся свободном месте. Вот Веня и ездил ее выручать. А теперь
отправился за своей. Кроме того, он должен мне купить кое-какую одежду.
      - Он знает ваши вкусы?
      - Мы так давно дружим, что это неудивительно. Мы оба из
Днепропетровска, жили в одном дворе. Веня с детства меня защищал и опекал...
Он стал моим первым советчиком в выборе нарядов, его основная профессия -
дизайнер, между прочим. Это он уже в последние годы переквалифицировался в
программисты. Успешно, как видите. Веня вообще очень талантлив.
      - Дружите, значит? - спросил с нажимом Кис.
      - Ну... что-то типа того.
      - Типа? Это как?
      - Ну... - Майя замялась. - На самом деле Веня когда-то был в меня
влюблен... Даже чуть жизнь не покончил самоубийством, из окна прыгал, ногу
так сломал, что теперь хромает, - кость плохо срослась... Я до сих пор себя
виноватой чувствую...
      Вот тебе и мотоцикл... - подумал Кис. - Кто из них врет?
      - Он ваш любовник? Бывший любовник?
      - А вам-то что за дело, собственно? Это к убийству Марка не имеет
никакого отношения! Занимайтесь тем, что вам было поручено! Пишите вашей
ненаглядной Касьяновой, чтобы начинала работать. Да поживее! А не то я ей
напишу сама... Уверяю, что ни вам, ни ей мое письмо не понравится!
      Кис разозлился. Он резко обернулся, выбил пистолет из ее руки и,
вскочив со стула, ухватил нахалку двумя руками, скованными наручниками.
Зажал под мышкой, как бандероль, прижав к боку так, что Майя зависла почти в
горизонтальном положении над полом.
      - Слушай, детка, - процедил сквозь зубы Алексей, - а я тебя уверяю, что
свернуть тебе шейку мне ничего не стоит! И твой пистолет мне не помешает. И
твой приятель - или кто он там тебе, - тоже, ясно? И если я здесь нахожусь
до сих пор, то это не из-за твоих щенячьих угроз, а потому что я сам так
решил!
      - Да? - сказала Майя, болтая ногами в воздухе, - и почему же вы так
решили? Я вам понравилась? Вам не хочется со мной расставаться?
      Кис плюхнул ее на пол. Майя поднялась с лучезарным видом, подобрала
пистолет, навела его на Киса и нежно проговорила: "Мне тоже было бы жалко,
если бы вы вдруг покинули нашу маленькую компанию. Пожалуй, в следующий раз
я все же буду стрелять".
      ... "Сашенька, родная, за меня не волнуйся. Все будет в порядке. Мне
нужна информация об этой истории, узнай у Сереги максимум и передай на этот
адрес. Больше ничего добавить не могу, мои письма под контролем."


      Веня вернулся только к вечеру. Некоторое время они шептались о чем-то с
Майей в прихожей, затем шепот явственно перешел в спор, и Майя резко вошла в
гостиную, где Кис устроился в кресле с одной из Вениных книг. Веня возник
следом, пытаясь ухватить Майю за локоть, но она только отмахнулась,
прошипев: "Пусти!"
      - Алексей Андреевич, у меня к вам вопрос! - звонко произнесла она
жизнерадостным пионерским голосом. - Как к специалисту! Дело в том, что пока
Веня находился в своей городской квартире, его навестила милиция. И
полюбопытствовала, что ему известно о моем местонахождении. Разумеется,
Веничка как верный друг и товарищ заявил, что он ни сном ни духом, знать не
знает и ведать не ведает. Телевизор не смотрит и даже не слыхал о подобном
происшествии. Как вы думаете, может ли милиция явиться сюда? Мы вот с Веней
поспорили: он говорит, что надо делать ноги, а я считаю, что никто сюда не
явится, по крайней мере, в ближайшее время. Рассудите нас, Алексей
Андреевич!
      - Откуда вам известно мое отчество?
      - Так ведь вас Усачев по отчеству величал! - удивилась Майя. - Я
слышала, пока спускалась в студию... Так как?
      - Думаю, что некоторое время у нас... У вас, - поправился он,
недовольный тем, что уже объединил себя со своей похитительницей, - у вас
есть. Если, конечно, Веня выглядел достаточно убедительно.
      Майя улыбнулась и погладила Веню по плечу.
      - Конечно же, убедительно, на Веню можно всегда и во всем положиться!
      Веня довольно засиял. Разве только хвостом не завилял по причине его
отсутствия.
      - А куда вы это собрались "делать ноги"? - поинтересовался детектив. -
У вас есть запасные варианты?
      Веня посмотрел на Майю, Майя посмотрела на Веню.
      - Нет у нас запасных вариантов. Но зато у нас есть несколько дней, -
если верить вашим словам... И детектив, который сумеет распутать это дело, -
если верить словам Усачева!

x x x

      Ночью Майя возникла в дверях. Кис не спал, лежа на кровати одетым, с
пристегнутой рукой, перемалывая в уме всю полученную за последнее время
информацию.
      Он не сразу понял, что это такое молча стоит на пороге его комнаты, -
какой-то плюшевый медведь, увеличившийся вдруг до человеческих размеров.
Потом дошло: на Майе был большой темный, - кажется, коричневый, - махровый
халат, видимо, Венин, в котором она совершенно утонула.
      Алексей прикинулся спящим.
      - Вам, наверное, неудобно спасть пристегнутым? - тихо спросила она, то
ли на всякий случай, то ли не поверила, что он спит.
      Кис помедлил, но все же ответил:
      - Ничего, сойдет.
      - Вы даже не разделись.
      - С наручниками сложновато.
      - Хотите, я вам помогу?
      - Благодарю, не стоит.
      - Может, вас расстегнуть?
      - Расстегните.
      - А вы не сбежите?
      - Нет.
      - Почему?
      - У меня нет такой привычки. Когда я ухожу, я предупреждаю.
      - А где гарантии, что так оно и будет?
      - Нигде.
      - Тогда я вас не расстегну.
      - Как хотите.
      Она подошла к кровати. Села на краешек. Наклонилась над ним,
разглядывая в темноте его лицо.
      - Вы мне не верите? - прошептала она.
      - Не знаю.
      - Я не убивала Марка.
      Она потянулась к его груди и просунула два пальца под застежку рубашки.
Пошевелила ими и расстегнула пуговицу.
      - Речь шла, насколько я понял, о наручниках, а не о пуговицах.
      - Вы неправильно поняли, - ответила Майя и расстегнула еще одну
пуговицу.
      Потом еще одну.
      Потом все.
      Кис молчал. Он растерялся.
      Она прикоснулась губами к его ключице.
      - Майя... - проговорил он тихо, - если вы думаете, что это аргумент,
который поможет вам убедить меня в вашей невиновности, то напрасно...
      - Вы мне нравитесь, - сказала она, подняв на секунду голову и снова
опустила ее. На этот раз он ощутил прикосновение нежного языка к своей коже.
      Положение было совершенно идиотским. Одна рука была пристегнута к
изголовью кровати, другая была свободна, но... Что ею делать? Ударить
девчонку? Как-то некрасиво, право... Отпихнуть, оттолкнуть?
      Алексей никак не видел себя в роли оскорбленной невинности. Не
по-мужски это - отпихивать женщину, которая тебя целует... Даже если она это
делает против твоей воли.
      Но как следовало себя повести, он совершенно не представлял. Он не
хотел ее ласк, ему не нравились эти провокации. И потом, Александра... Он
любил - ее, он хотел - ее, и ему не нужна была никакая другая женщина.
      Так и не придумав, что делать со свободной рукой, Алексей закинул ее за
голову.
      Майя гладила его грудь, время от времени прикасаясь осторожным, будто
пыталась распробовать Алексея на вкус, поцелуем. Ее волосы свесились над
ним, щекоча его кожу и обдавая ароматом духов. "So pretty", вспомнил он
название. Эта паршивка была действительно pretty...
      Пока Кис мучился в выборе своей линии поведения, в дверях, явление
номер два, возник Веня. И молча уставился на открывшуюся ему сцену.
      - Там друг ваш, Веня, - сообщил Кис не без злорадства, - беспокоится,
куда это вы пропали.
      Майя подняла лицо и удивленно посмотрела на Веню, без всякого, однако,
смущения.
      - У тебя все в порядке? - глухо проговорил "старший брат".
      - Да, Веничка, - нежно прожурчала Майя, - не беспокойся. Мы тут просто
беседуем.
      Ого-го, да тут интересные вещи происходят! Уж не ревнует ли "старший
брат" "сестричку"? Любопытно. "Сестричка", меж тем, ничуть не сконфузилась,
хотя поза ее была весьма красноречива. И спокойненько так Вене сообщила, что
они беседуют, хотя Веня прекрасно видел, как именно...
      - Правда, Алеша? - добавила Майя.
      Эти слова хлестанули его.
      По невесть каким причинам сложилось так, что друзья его звали Кис, люди
посторонние - Алексей, а то и по отчеству, Алексей Андреевич, а Алешей его
звала одна Александра... И надо же, эта мышь рыжая туда же! Какой он ей, к
черту, "Алеша"!
      - Послушайте, милая девушка, шли бы вы баиньки, - раздраженно буркнул
он.
      Майя откинулась, проведя рукой, будто бы нечаянно, в районе ширинки.
Проверяет реакцию на свои поцелуи? К счастью, если она и была, то уже
исчезла при слове "Алеша".
      - Почему ты меня называешь "милой девушкой"? Что значит - "милая"? Так
к горничным обращаются! - надула губки Майя.
      Та-ак, они уже оказались на "ты". Интересно. Днем он, правда, сгоряча
ей тыкал, держа под мышкой, но то было злое "ты", - а не интимное, как
сейчас.
      - К старшим надо на "вы" обращаться, - сказал Кис сухим воспитательным
голосом.
      - Я всегда на "ты" с теми, с кем занимаюсь любовью, - пожала плечами
Майя. - Веня, ну что ты стоишь? Иди ложись, тебе говорю. Я скоро приду.
      Куда она придет? К Вене в койку? Черт знает что тут творится! Если Веня
- "старший брат", то это называется - инцест...
      - Я с вами не спал, - сказал он так же холодно, намеренно заменив
выражение "заниматься любовью" на циничное "спать".
      - Так будете!
      Майя вновь коснулась поцелуем его груди, прихватив попутно легонько
зубами сосок, и поднялась.
      - Ты еще тут? - обратилась она к Вене, замершему, как Каменный гость,
на пороге комнаты. - Пойдем, видишь, я же сказала, что скоро приду...
      Она покинула его комнату, не обернувшись.
      Место укуса еще долго горело на груди Алексея. Он так и не заснул в эту
ночь.

x x x

      ... Он так и не заснул в эту ночь. Он выждал, пока затихли шорохи в
доме, расстегнул наручник и приоткрыл дверь своей комнаты. В доме было
несколько помещений. Входная дверь с крыльца вела в просторные сени, в
которых было три двери: слева, справа и прямо. Правая таила за собой
лестницу в подвал: именно там был оборудован кабинет. За левой находились
ванная и туалет, совмещенный санузел, немыслимый люкс для деревенского
жителя. Прямо была дверь в гостиную. Из гостиной четыре двери, по две с
каждой стороны, вели в кухню и три комнаты. Одну занимал Алексей, и сейчас
он был намерен выяснить, как расположились остальные.
      Гостиная была пуста. Лунный свет высвечивал кресла и упирался в
бочку-бар. В углу стояла клюка Вени. Через спинку одного из кресел был
небрежно перекинут Майин пиджачок, поверх которого свисал тот самый душистый
шарфик; в тонком шелке путался лунный луч. Алексей прокрался к первой двери
и прислушался. Тихо. Ко второй: тихо. Чтобы выяснить диспозицию, оставалось
только одно средство: открыть хотя бы одну из дверей. Кис осторожно нажал на
ручку первой: в образовавшемся проеме был виден спящий Вениамин, который,
словно почувствовав потревоживший его взгляд детектива, недовольно
всхрапнул. Вроде бы Веня один в постели...
      Кис все же решил заглянуть во вторую комнату: может, эта мелочь, Майя,
просто не видна за Веней? Он направился к следующей двери и вдруг напрягся:
до него донеслось едва слышное шлепанье босых ног. Кис быстро и бесшумно
спрятался за креслом.
      Майя, совершенно нагая, вышла из комнаты и, просияв белым телом в
лунном луче, пересекла гостиную в направлении туалета. Не дойдя, она
свернула, приблизилась на цыпочках к двери, ведущей в комнату Алексея, и
прислушалась. Натурально, в комнате стояла тишина. Майя, помедлив, пошла к
туалету.
      Как только она в нем скрылась, Кис тихонько пробрался к себе. Он быстро
залез под одеяло и, едва протянул руку, чтобы застегнуть наручник, - как
дверь приоткрылась и Майина мордочка сунулась в проем. Кис оставил руку
вытянутой, авось в темноте не разглядит, что наручник не надет.
      Должно быть, она не заметила. Через пару минут, в течение которых Кис
старательно изображал беспробудный сон, - от усердия даже похрапывал, -
дверь благополучно закрылась.
      Итак, - перевернулся на спину после ее ухода Алексей, - что мы имеем?
Майя не спит с Веней. Точнее, Майя сегодня не спить с Веней. Может, спала
вчера или будет спать завтра... Было бы естественно предположить, что на
второй день после убийства любимого мужа безутешная вдова не станет прыгать
в постель к другому мужчине, даже если этот мужчина был ее любовником...
      Было бы, конечно, естественно, да, - но только не с Майей. Эта вдова
вовсе не была безутешной. Веня - не Веня, Но к Алексею-то она явно клеилась!
Какого черта? Что ей понадобилось от него? Она нимфоманка? Или кокетка,
множащая свои победы и способная кончить только оттого, что внесла еще одно
имя, - нет, еще одно тело - в свой список? Из тех, у которых тщеславие -
самая эрогенная зона? Или она и впрямь решила таким образом расположить
детектива к себе и завербовать его в союзники?
      Из всех возможных объяснений Алексей исключал лишь одно: что Майя
могла, вот так с места в карьер, им увлечься. Он никогда не был сердцеедом и
соблазнителем, в его взгляде никогда не теплилось обещание-понимание, как,
например, у Сереги. Вот Серега это умел: смотрел так ласково, словно еще
чуть-чуть, и обнимет. И поцелует. И все остальное тоже непременно сделает.
Почему-то на женщин это действовало безотказно. От него словно лучи
исходили, такие нежные, такие теплые сексуальные лучи, которые кидали в
объятия коварного Сереги все то женского пола, что попадало в периферию его
зрения. Проблемы начинались потом, когда выяснялась, что лучи обманчивы, и
ничего, кроме этой эфемерной субстанции Серега давать своей новой подруге не
намерен.
      Но Алексей был совсем не таков и хорошо осознавал это. Если он к чему и
располагал, то, скорее к доверительности, к дружбе, а вовсе не к страсти. У
него была тьма-тьмущая таких подружек, чужих жен и любовниц, приходивших
плакаться в его жилетку и твердивших о его замечательной душе. Если дамы
иногда и покушались на его тело, то, в основном, ведомые желанием отомстить
своим мужьям или любовникам, - как раз из той разновидности, к которой
принадлежал Серега, - и немного забыться. "Ты такой славный", - говорили они
с некоторым сожалением, многозначительно беря его руку и заглядывая в глаза,
но Кис слышал недосказанное: "... вот только я почему-то люблю не тебя, а
моего мерзавца..."
      Таких далеко заходящих утешительных акций Алексей, как правило, избегал
и деликатно спроваживал подружек обратно к их мужчинам.
      Была, разумеется, и другая категория - у какого холостяка ее нет! -
одиноких женщин, пытавшихся устроить свою личную жизнь. Но Алексей свою
личную жизнь устраивать не собирался: развод напрочь отбил охоту. Жена, как
оказалось, изменяла с его лучшим другом, и при этом оба честно смотрели
Алексею в глаза в течение почти года... Обида давно прошла, но с тех пор
ряды его друзей сильно поубавились, а на женщин в качестве жен развилась
стойкая аллергия. К тому же, он чувствовал: одинокие дамы желали приобрести
мужа. Не его, Алексея Кисанова, - а просто заполнить пустующую вакансию
мужа, кем бы он ни оказался.
      Александра... Каким-то невероятным образом вышло так, что она, самая
желанная и самая недоступная, неожиданно оказалась первой и единственной в
его жизни женщиной, которая хотела именно его. О чем она ему прямо так и
заявила, - Александра считала, что слово "хочу" всегда говорит правду, а
слово "люблю" - всегда лжет...
      Сначала он ей не поверил. Он отказался. Он слишком привык к роли
палочки-выручалочки, которую ему навязывали, когда другого мужика, которого
действительно хотят, почему-либо под рукой нет. Потом сдал позиции, - не
потому, что поверил, а потому что любил. И вот тогда-то он понял, что она
сказала правду...
      То, что у них было, не могло называться словом "секс", оно было слишком
ничтожно, это слово, слишком примитивно; то, что у них было, не могло
называться словом "любовь" - Александра ввела цензуру на это слово, она
слову не верила.
      То, что у них было, не имело названия. И оттого было еще прекрасней...
      ... Так какого черта эта девчонка к нему пристает?

x x x

      Утро встретило Киса неожиданностью: на стуле возле его кровати лежала
тройка новых мужских трусов, - не так давно Александра подарила ему точно
такие, они назывались "боксер". Это были трусы-шортики в обтяжку, ("в
обнимку", - говорила Саша) черного, серого и темно-синего цвета. Более того,
под трусами оказалась еще и упаковка импортных носков.
      - Это вам, - улыбнулась ему Майя, явившись отстегивать наручник.
      Кис было вскинулся, - что, мол, за подарки такие интимные, он их
принимать не собирается! - как Майя добавила: "Не можете же вы ходить в
одном и том же белье все время!", - и его аргумент испарился сам собой. Он
только буркнул: "Спасибо за предусмотрительность. Можете в таком случае и
костюмчик новый купить. С ботинками."


      Наскоро позавтракав кофе с бутербродом, Алексей спустился с Веней в
компьютеру.
      Веня, проделав ряд неуловимых в своей быстроте манипуляций, вышел на
какой-то скромный, блеклый англоязычный сайт. На Венин адрес пришло
несколько писем, среди них ответ от Александры:
      "Надо понимать, что тебя охраняет свирепый отряд бандитов с автоматами,
- иначе ты был бы уже дома".
      Кис не понял его интонацию. То есть, он, конечно, почуял упрек и
сухость тона, но вот чего он не понял - так это почему. Александра всегда
была столь невозмутима, она никогда ни в чем его не упрекала, это было
просто не из ее арсенала...
      "Сашенька, прости, не могу написать ничего конкретного, мои послания
прочитываются. Поверь, никакой опасности для меня нет, но я пока не могу
вернуться. Я должен разобраться в этой истории... "
      Вот наказание! Слова все какие-то фальшивые... Но как объяснить Саше,
что азарт захлестнул его с головой? Как объяснить ей то состояние, которое
Ванька называл "Кис в сапогах", - когда семимильные сапоги сами несут его в
направлении загадок, и он уже не властен над собой, он уже сладострастно
вгрызается зубами в сочную плоть тайны и не сможет остановиться, пока не
оглодает ее до скелета простой и ясной схемы преступления?
      "...но для этого мне нужна твоя помощь в передаче информации. Думаю,
что ты уже встречалась с Петровичем и можешь мне пересказать, что у него
есть в загашнике. Ему скажи, что все путем, пусть не дергается. Надеюсь, что
я тоже сумею принести ему кое-что в зубах. Жду, целую, скучаю..."
      Алексей позвал Веню, который тут же отправил письмо. Ответ от Саши
пришел невероятно быстро, как будто она сидела у компьютера и ждала его
послания. Он гласил "Стокгольмский синдром"?
      - Что это? - спросил Веня. - Шифр?
      - Не знаю, - честно ответил Алексей.
      - Если это шифр, то я перекрою вашу переписку, - сурово заявил Веня.
      - Да ради бога, - раздраженно откликнулся детектив, - я вам в сыщики не
набивался!


      Компьютер снова пикнул, сообщая о получении письма, и на этот раз текст
его гласил:
      "Не обращай внимания, Алеша, я просто неудачно пошутила. За меня не
волнуйся, я вовсе не беспокоюсь, ты знаешь, что я всегда с уважением
отношусь к твоим делам, и раз ты находишься до сих пор вместе с этой
девушкой, - значит так нужно. Вот тебе все, что к данному моменту удалось
узнать..."
      Далее шла информация, которую Саша получила от Сереги. Цензор и цербер
Веня милостиво согласился распечатать текст, и Кис, забрав его с собой,
направился к себе в комнату, чтобы перечитать и вдуматься в каждую строчку.
      А Вениамин, как только детектив покинул подвальный кабинет, вышел на
интернет и набрал словосочетание "Стокгольмский синдром". После чего он