Тернер Элизабет. Магия южной ночи

   – Зачем ты идешь за мной? Тебе нельзя здесь оставаться.
   Рид пересек гостиную, с интересом оглядывая со вкусом подобранную обстановку.
   – Почему? – спросил он небрежно.
   – Почему? – Она нетерпеливо махнула рукой. – Потому что мы не женаты, болван! Что подумают люди?
   —Правильный вопрос звучит так: что они подумают, если я не останусь?
   Кристина проигнорировала его слова.
   – Это просто немыслимо! Ты вообще не должен быть в городе. Я думала, что ты направился на север в... – Она замялась, потому что название никак не вспоминалось.
   – Батон-Руж, – договорил Рид, опускаясь в кресло и закидывая ногу на подлокотник. – Л ты, дорогая, должна быть на пути в Нью-Йорк или Бостон.
   – Ты не можешь здесь оставаться, – упрямо повторила Кристина.
   – Люди не заметят, если муж и жена живут каждый своей жизнью, но обязательно заметят, если они живут раздельно.
   Как бы это ни раздражало ее, но приходилось признать, что Рид прав. Удержавшись от едкого замечания, Кристина резким движением сдернула шаль и швырнула ее на спинку дивана.
   – А ты не думала, как объяснить наше раздельное проживание дорогой подружке Полли? Вижу, что нет, – продолжал Рид. – И как эта добрая душа отреагирует, если узнает, что мы не соединены узами брака? Все ее романтические иллюзии разлетятся вдребезги.
   Кристина схватила шаль, свернула ее в комок и кинула в него.
   – Я не хочу, чтобы ты оставался здесь!
   Рид легко поймал шаль одной рукой. Быстро поднявшись, он ловким движением обмотал тканью плечи Кристины и притянул ее к себе.
   – Тебя так сильно волнует то, что я вернулся в твою жизнь?
   – Не говори глупостей, – промямлила она. Ее завораживали и его глаза, блестящие, словно ртуть, и этот густой, словно мед, баритон.
   Шаль упала на пол. Левой рукой держа Кристину за подбородок, большим пальцем правой Рид легонько провел по ее пухлой нижней губе.
   – Боишься, что я воспользуюсь нашим совместным проживанием?
   – Конечно, нет. – Ей было все труднее говорить, думать и дышать.
   – Хорошо. Я не представлял никакой опасности для тебя ни на острове, ни на борту «Морской ведьмы». И потом, – с язвительной улыбкой добавил он, – если мне не изменяет память, именно ты спровоцировала наши занятия любовью на острове.
   – Ни один джентльмен никогда не напомнит леди о подобном. – Она оттолкнула его и мгновенно пожалела об этом. Ей хотелось быть рядом с ним! Хотелось, чтобы он поцеловал ее, обнял. Занялся с ней любовью. Он пробуждал в ней такие чувства, которые одновременно и удивляли, и пугали ее.
   Рид рассмеялся.
   – Когда же ты наконец примешь тот факт, что я – бродяга, а не джентльмен?
   – Как же ты выберешься из этой ситуации? – сердито проговорила Кристина, решив злостью заглушить более неуловимые чувства. Она будет держаться на расстоянии, не поддаваясь этому физическому притяжению. – Чего ты добился, представ перед Леоном дю Бопре? А если бы он тебя узнал?
   – Тебя это действительно беспокоит? – Он медленно оглядывал ее, от губ перейдя к груди, чарующе вздымавшейся в смелом вырезе ее черного шелкового платья.
   – Он мог бы снова бросить тебя в тюрьму. Или даже хуже – добиться, чтобы тебя казнили.
   Это напоминание разрушило атмосферу чувственности. Рил принялся кругами ходить по комнате.
   – Сегодняшний вечер был ничем не хуже других, когда можно было убедиться, что дю Бопре меня не узнает. Моя внешность очень изменилась. Я должен вращаться в тех же кругах, что и он, чтобы попытаться обнаружить какие-нибудь доказательства своей невиновности.
   – Я когда-то похвасталась, что заключу сделку с самим дьяволом, если это позволит мне сохранить жизнь себе и деду. Учти, Рид, дьявол назначит свою цену.
   Он остановился против нее.
   – Если ты в самом деле веришь мне, Кристина, то не станешь мешать, когда я так близок к своей цели.
   Странное чувство охватило ее, вызвав тупую боль в груди. Это было так необычно, что она не сразу смогла осознать, что с ней. А потом понимание обрушилось на нее – такое простое и такое всеобъемлющее. То, что потрясло ее, имело имя, и называлось оно – любовь.
   – Ну, что скажешь? – поторопил ее Рид. – Я спас тебе жизнь. Теперь ты можешь спасти мою.
   – Хорошо, – прошептала она. – Можешь остаться. Он перевел дыхание, потом провел рукой по волосам.
   Этот жест Рида уже стал для Кристины таким родным.
   – Одно предупреждение.
   – Да... – поощряюще произнесла она, когда Рид замялся.
   – Женщины часто путают физическое влечение с любовью. – Переминаясь с ноги на ногу, он опустил глаза. – Я не хочу, чтобы вы совершили эту ошибку. Помните, что мы из разных миров. Я преступник, а вы графиня. У нас нет будущего.
   Кристина не могла ничего сказать из-за комка в горле, поэтому она просто кивнула. Она понимала, что Рид говорит разумные веши, но слышать это ей было ужасно больно. Где же ее обычная практичность? Почему эмоции взяли верх над ее разумом? Как случилось, что сердце стало диктовать рассудку? Несмотря на все эти вопросы, несмотря на сомнения, страхи и оговорки, она действительно любила человека, который так бесстрастно заявил ей, что у них нет будущего.

Глава 17

   Когда Полли прибыла на следующее утро ровно в десять, Кристина и Рид уже ожидали ее. Ночью, после их разговора, Рид ушел и вернулся со всеми своими вещами незадолго до рассвета. Он очень быстро освоился в маленькой спальне задней части дома. Садясь в карету, оба были полны решимости показать Полли, что с их размолвкой покончено. Но все же, они ощущали неловкость. Чтобы не смотреть на Рида, Кристина поправляла белую кружевную косынку в вырезе полосатого рыже-черного платья, потом возилась с лентами соломенной шляпки Рид поддергивал жилетку.
   – Перестаньте суетиться, дорогие мои. – Полли заслонилась зонтиком от солнца. – У меня предчувствие, что матушка настоятельница поможет нам.
   Рид поддержал разговор:
   – Даже если нам не повезет сегодня, это не значит, что не повезет и завтра.
   Кристина вздохнула.
   – Я уже много раз говорила себе это. Каждый раз я надеюсь, и все время меня ждет разочарование. И мне становится не легче, а, наоборот, все труднее и труднее.
   – Постарайся не волноваться, теперь я с тобой, и мы будем искать вместе.
   Как ни странно, его слова помогли. Она знала, что он искренен. Предыдущий опыт научил ее тому, что в трудные моменты на Рида можно положиться. Может быть, он считал себя обязанным помогать ей в обмен на ее поддержку, но его присутствие все равно успокаивало.
   – Это просто благословение, когда в трудные времена рядом с тобой любимый, – заключила Полли, одобрительно улыбаясь Риду.
   Монастырь занимал большую площадь, Кристина оглядывала внушительное трехэтажное здание с мансардами, окружавшими остроконечную крышу, Карета въехала во двор, тихий и пустой, с одной стороны которого располагался сад, где выращивали лекарственные травы, а с другой – розарий. Полли не могла удержаться от того, чтобы не изложить гостям некоторые исторические факты.
   – Монастырь уцелел во время страшного пожара 1788 года благодаря негритянской пожарной команде. Урсулинки распахнули свои двери для осиротевших детей французских колонистов, чьи родители погибли во время резни в форту Розали. Монахини не только занимаются обучением дочерей аристократов, но и открыли специальные классы для негритянских и индейских девочек, где их учат ухаживать за шелковичным червем и изготавливать шелк.
   Невысокая монахиня в черном отворила им двери и проводила до кабинета настоятельницы. Сквозь толстые стены до них едва доносились звуки девичьих голосов, распевавших какую-то песню.
   – Войдите, – раздался голос из-за дубовой двери. Матушка Трюдо, высокая и величественная женщина, поднялась навстречу гостям.
   – Миссис Уэйкфилд, – тепло приветствовала она Полли. – Вы выглядите прекрасно отдохнувшей.
   – Благодарю. – Полли сжала руку настоятельницы. – Так мило с вашей стороны согласиться принять нас.
   – После всего, что вы сделали для моих учениц... Полли взмахнула пухлой ручкой.
   – Я подумала, что вы не откажетесь помочь нам найти Жана-Клода Бушара, графа де Варенна, дедушку моей дорогой подруги, мадам Делакруа.
   Матушка Трюдо перевела взгляд проницательных глаз на Кристину.
   – Садитесь, пожалуйста. – Она подождала, пока дамы опустятся на деревянные стулья, стоящие перед ее столом. Рид остался стоять позади Кристины. – А теперь расскажите мне, – мягко проговорила настоятельница, – чем я могу помочь.
   Сжимая ладони и ощущая руку Рида на своем плече, Кристина принялась объяснять. Монахиня задумчиво нахмурилась.
   – Я припоминаю, как одна из наших урсулинок говорила о пожилом джентльмене, который прибыл в Новый Орлеан, будучи очень больным. Если я не ошибаюсь, то время его прибытия совпадает с тем периодом, о котором вы говорите.
   Только рука Рида на ее плече удержала Кристину от того, чтобы вскочить со стула. Вопросы посыпались один за другим.
   – Он здесь? Вы не помните его имени? Он жив? Матушка Трюдо улыбнулась с сочувствием и пониманием.
   – Нет, дитя мое, этого джентльмена здесь нет, и мне потребуется время, чтобы навести некоторые справки.
   – Как скоро мы все узнаем? – спросила Полли.
   – Понадобится день или два. – Настоятельница поднялась с кресла, давая понять, что посещение закончилось. – Я сообщу вам, как только получу сведения.
   Кристина была как во сне. Неужели после всех этих месяцев она сможет наконец встретиться с дедушкой?
   – Благодарю, матушка Трюдо, благодарю.
   – Еще слишком рано благодарить меня. И, дитя мое...
   – Да, матушка?
   – Не надейтесь слишком сильно. Если это действительно был ваш дедушка, то он был очень болен. Он мог не пережить всего.
   Кристина вышла из кабинета, с благодарностью чувствуя поддерживающую руку Рида.
   – Молитва святой Урсуле будет кстати, – пробормотала Полли. – Я поставлю свечку.
   По дороге домой все молчали. Полли позволила себе только один совет, прежде чем препоручить Кристину заботам Рида;
   – В любом случае, дорогая, лучше знать правду, чем лелеять ложную надежду. Вы хотя бы успокоитесь.
   Кристина молча кивнула. Ей хотелось кричать, настаивать на том, что дед жив и здоров, что скоро они найдут его. Но разумом она понимала, что должна приготовиться к худшему.
   День тянулся бесконечно. Кристина ходила из угла в угол, глядя в пустоту. Она все кружила и кружила по галерее верхнего этажа, пока наконец Дульси, служанка из цветных, которую Кристина наняла, чтобы готовить и убирать в доме, не встала прямо у нее на пути.
   – Вы протрете дыру в полу, если не прекратите, – заявила толстуха.
   Кристина потерла руки.
   – Я просто не могу сидеть на месте. Дульси уперла руки в бока.
   – Вам придется посидеть спокойно и поесть, или я попрошу у мистера Рида привязать вас к креслу.
   Кристина обернулась, услышав, как Рид хохотнул, входя в двери.
   – Мне придется подчиниться. С Дульси шутки плохи. Не хотел бы я, чтобы она на меня рассердилась.
   – Ну ладно, – пробормотала Кристина сквозь стиснутые зубы. Пройдя в столовую, она выдвинула из-за стола стул и села. – Теперь все довольны?
   Дульси поискала языком и покачала головой.
   – Миссус, если вы всегда будете такой, то я пойду готовить для кого-нибудь другого. Вами сегодня управляет дьявол.
   Кристина подавила вздох, барабаня пальцами по столу. Незачем напоминать ей, что она слишком нервничает. Ей и самой не нравилось такое состояние, когда она напряжена, как струна. Дульси вышла, все еще бормоча что-то, и скоро вернулась с супницей, источавшей аппетитный аромат, и блюдом свежеиспеченного хлеба.
   – Думаю, мне надо навестить колдунью, которая живет у реки, – сказала Дульси. – Возьму у нее гри-гри, чтобы отгонять злых духов.
   Рид и Кристина обменялись взглядами.
   – Нет никакой необходимости в амулетах, Дульси, – твердо проговорил Рид. – Миссус извиняется и обещает съесть все, что ей дали. Не правда ли, графиня?
   Кристина бросила на него испепеляющий взгляд, но послушно взяла ложку.
   – Прости, Дульси. Тебе не потребуется гри-гри. Служанка поджала губы и прищурилась. Увидев, что Кристина взяла кусочек лангуста, она удовлетворенно кивнула, так что ее тюрбан закачался.
   – Проследите, чтобы она съела все, мистер Рид.
   – Да, мэм, – подмигнув, ответил он.
   Когда Дульси вышла, он отломил кусок хлеба.
   – Мне она нравится. Не боится высказать то, что думает. Полная противоположность слугам в Бель-Терр.
   – Поэтому я ее и наняла, – ответила Кристина.
   Рид изучающе смотрел на нее. Она ела без аппетита, выбирая самые маленькие кусочки креветок и рыбы. «А что, если ее беспокоит не только судьба деда? – подумал он. – Возможно, есть что-то еще?» Его собственный аппетит исчез от промелькнувшей мысли. А вдруг она беременна? Он начал судорожно подсчитывать дни, потом, запутавшись, перестал. Такое было вполне возможно. Они занимались любовью не только на острове, но и несколько раз в последнюю ночь их путешествия на корабле. Но пугало Рида не то, что она может носить под сердцем его ребенка. Его душу леденил тот факт, что если он не докажет своей невиновности, то ей придется воспитывать это дитя самой и его ребенка будет всю жизнь преследовать «слава» отца-убийцы.
   – Кристина... – Он откашлялся и решил произвести осторожную разведку. – Твое плохое настроение и отсутствие аппетита – это ведь все только из-за дедушки, верно?
   Она внимательно посмотрела на него.
   – Что ты имеешь в виду?
   Рид решил с твердостью встретить бурю, бушевавшую в ее глазах.
   – Ты случайно не... беременна?
   – Нет, – резко ответила Кристина. – Я не беременна. Он вздохнул с облегчением и поклялся в будущем больше не рисковать, каким бы сильным ни оказалось искушение.
   – Значит, ты уверена?
   Ее щеки вспыхнули. Отбросив салфетку, она вскочила на ноги, так что стул заскрипел по полу.
   – Да! Абсолютно. – И указала на дверь. – Мне не нужна горничная. Уходи! Займись чем-нибудь. И оставь меня в покое!
   – Прекрасно! – Рид тоже отбросил салфетку и встал.
   Он вовсе не собирался с ней ссориться, Весь день пытался как-то отвлечь ее – принес вышивание, потом роман, налил ей вина. И вот вам благодарность! Она истеричная, злая, непредсказуемая! Ему никогда не попять женщин. Резко повернувшись, он вышел.
   Когда через некоторое время пришла Дульси, Кристина усиленно моргала, чтобы не расплакаться. Качая головой, служанка принялась собирать тарелки.
   – И у роз бывают шипы, – пробормотала она тихо, но так, чтобы ее было слышно.
   Кристина промокнула глаза уголком салфетки.
   – Ради Бога, Дульси, хватит ворчать. – Она шмыгнула носом. – Если хочешь что-то сказать, то говори громко.
   – Я имею в виду, что семейная жизнь не всегда счастливая. Бывают ссоры даже и в хороших семьях.
   – Ты абсолютно права, Дульси, – с жаром проговорила Кристина. – И у роз есть шипы.
   – Ваша выпивка, месье.
   Леон дю Бопре, не поднимая глаз, потянулся за стаканом. Стряхнул пепел с сигары в хрустальную пепельницу. Зал был полон людей, желающих попытать счастья в различных играх, но Леон едва замечал всю эту бурную деятельность вокруг. Он сидел в углу, наполовину скрытый перегородкой. Его занимали другие вещи. Сегодня мимо него проехала карета с восхитительной Кристиной Делакруа. Эта дама заинтриговала его, пробудила в нем такие желания, которые до этого не удавалось пробудить ни одной женщине. Конечно, она красавица, но еще Леон чувствовал в ней бешеный темперамент и страстность, Даже для человека с его разборчивостью она была бы ценным приобретением. Брайервуду требуется королева. Жаль, что леди уже занята.
   Бурбон оставил огненную дорожку в его горле. Леон пыхнул сигарой. Что-то странное происходило между мужем и женой вчера и опере. Он чувствовал, что за внешней вежливостью скрывались какие-то тайные эмоции. Слишком напряженно и вовсе не весело прозвучали их приветствия, а ведь разлука оказалась короче, чем они предполагали. Ни улыбок, ни каких-либо знаков любви. Почему месье Делакруа был не так уж счастлив увидеть свою красавицу жену? Наверное, у него имеется какая-нибудь экзотическая квартеронка где-нибудь в маленьком домике на улице Рампарт.
   Громкие аплодисменты привлекли внимание Леона к столу, за которым шла игра в «фараон». Он вгляделся и во вновь прибывшем узнал Этьена Делакруа. Тот делал небольшие ставки, как человек, который не может себе позволить проиграть много. Потом зажег тонкую сигару и выдохнул дым. Что-то в элегантно-небрежных манерах французского плантатора показалось Леону знакомым. Креол нахмурил брови. Он никак не мог избавиться от ощущения, что их пути уже где-то пересекались. Но где?
   Туманная картина встала перед его глазами. Игорный дом в Барселоне. Человек по имени Рид Александер. Абсурд. Леон осушил свой стакан, потом заказал еще. Рид Александер гниет в какой-нибудь испанской тюрьме. Он никак не смог бы сбежать из колонии, разбогатеть, получить плантацию и жениться на очаровательной Кристине.
   Под воздействием спиртного креол немного успокоился. Да, человек, называющий себя Этьеном Делакруа, немного похож на Рида Александера. Но только похож. Этот шире в плечах и в груди. Да и черты лица другие. Александер был денди, а Делакруа крут и груб, и с ним лучше не шутить. «Но «се же, – решил Леон, – лишняя осторожность не повредит. У меня есть друзья на острове Сан-Доминго, Пожалуй, я наведу справки».
   На следующее утро Кристина встала незадолго до рассвета и тихо вышла из дома, Рид услышал это и решил проследить, куда она направляется. Даже за то короткое время, то он провел в Новом Орлеане, Рид уже узнал, что женщинe без сопровождения опасно появляться на улице. Здесь царили грабеж и разбой, и, кроме нескольких солдат, изредка проходивших по городу, защиты было ждать неоткуда. Город, казалось, привлекал картежников и прочих подозрительных личностей. Рид чуть не рассмеялся вслух. Многие, знающие его судьбу, точно так же охарактеризовали бы его самого.
   Держась в тени, Рид любовался походкой Кристины, ее прямой спиной и гордой посадкой головы. Она свернула, и в конце улицы Рид увидел купол церкви Святого Людовика. 1му наконец стало понятно, куда она спешит. Кристина присоединилась к толпе женщин, в основном пожилых, которые обычно посещают заутреню. Она покрыла голову шалью и вошла внутрь. Рид подумал было о том, чтобы вернуться домой, но потом тоже зашел в церковь и остался в заднем ряду. Здесь было темно, только перед алтарем горели длинные свечи. Пахло расплавленным воском и ладаном.
   Рид уже много лет не бывал в церкви. В юном возрасте он глупо верил, что Бог услышит его упорную молитву. Но если Он и услышал отчаянную мольбу спасти жизнь брата, то проигнорировал ее. Церковная служба началась, и Рид вдруг почувствовал, как старые обиды ушли прочь. Хоть он не понимал ни слова из латыни, его охватило какое-то умиротворение. Непривычно для самого себя, он помолился о том, чтобы дедушка Кристины нашелся живым и здоровым. А если нет, то пусть она хотя бы узнает правду и обретет покой.
   Кристина задержалась после того, как служба закончилась. Она зажгла свечу в боковом приделе и молилась, стоя на коленях. Потом вышла из церкви и остановилась на ступенях, дожидаясь, пока глаза привыкнут к свету. Небо над головой переливалось всеми оттенками алого, розовато-лилового и золотистого. Она долго любовалась этим видом.
   – Прекрасно, не правда ли, графиня? – спросил Рид, подходя к ней.
   – Ты? – Она испуганно повернулась. – Что ты здесь делаешь?
   – Ай-ай-ай, мадам Делакруа. – Он укоризненно покачал головой. – Разве так надо приветствовать своего мужа?
   Ее глаза полыхнули огнем.
   – Шут гороховый, – прошипела она, оглянувшись, чтобы убедиться, что никто их не слышит. – Ты не мой муж. У меня нет мужа. Ты нагло воспользовался моим великодушием и вполз в мою жизнь как червяк.
   Рид безмятежно улыбался.
   – Ну-ну, графиня. Я точно знаю, что Господь не любит сварливых женщин.
   Кристина открыла и тут же закрыла рот. Он взял ее под руку, довольный, что сумел разозлить. Сейчас по крайней мере ее беспокойство улетучилось.
   – Может, после чашки кофе твое настроение улучшится.
   – Сварливая! Ты назвал меня сварливой? Рид хмыкнул.
   – Я надеялся, что это отвлечет тебя.
   – Как ты узнал, где меня найти?
   – Я шел следом.
   – И не только проследил, но и остался на заутреню? Удивительно, просто невероятно.
   Прижав руку к груди, Рид смотрел на нее невинным взглядом.
   – Мне обидно, мадам, что мое появление в церкви вызывает у вас такое удивление, – проговорил он оскорбленным тоном.
   Кристина расхохоталась.
   – Да, месье, признаюсь, что я считаю это очень странным.
   – Должен сказать, что за игральным столом я чувствую себя гораздо уютнее.
   Она искоса взглянула на него.
   – Тебе повезло в карты?
   – Могу себе позволить чашку кофе и сладкую булочку. Торговец у рынка продавал дымящийся крепкий кофе в чашках, который так любят жители Нового Орлеана. Рид купил еще и пару сладких булочек с пралине, Они с Кристиной медленно брели к дому, отхлебывая кофе и жуя сладкое тесто.
   – Ты так и не сказал, почему пошел за мной.
   – Женщине опасно ходить одной.
   – Ты боялся, что на меня нападут?
   Он пожал плечами.
   – По улице шатаются всякие бродяги и бездельники. В основном матросы. – Рид улыбнулся ей поверх чашки. Он видел, что ее разбирает любопытство. – Американцы, которые прибыли из таких мест, как Кентукки, Теннесси, Миссисипи и Огайо. Грубая, неотесанная банда. Их вкусы соответствуют их профессии. Распродав все, что привезли, они тратят деньги на виски, женщин и игру.
   – Фу, – фыркнула Кристина, – как похоже на французский двор.
   Рид расхохотался, оценив эту меткую характеристику. Подходя к дому, они замедлили шаги. Рид почувствовал, что Кристина снова погрузилась в задумчивость. Он остановил ее, повернул к себе лицом, обеспокоенно глядя в глаза.
   – Если твой дедушка в самое ближайшее время не найдется здесь, значит, он где-то еще. Будет лучше, если ты не станешь задерживаться в Новом Орлеане. Если меня опознают, поднимется большой скандал. Я не хочу, чтобы это коснулось и тебя.
   Она грустно улыбнулась.
   – Тебе не кажется, что уже слишком поздно?
   Ему нечего было на это ответить. Они молча вошли в дом.
   – Миссус, – поспешила им навстречу Дульси, – только что пришло письмо от матушки-урсулинки. – И она передала Кристине запечатанный конверт.
   Та дрожащими руками сломала печать и пробежала глазами короткое послание.
   «Джентльмен, похожий по описанию на Жана-Клода Бушара, месяц назад поступил в благотворительную больницу Святого Чарльза. Он очень болен и не в состоянии ничего сообщить о себе. Персонал называет его Жаном».
   Кристина протянула письмо Риду.
   – Мы должны немедленно отправиться туда.
   Рид быстро прочитал тонкую вязь письма и решил сразу же послать Дульси к Полли, чтобы сообщить той новости и попросить разрешения воспользоваться ее экипажем.
   – Пусть лучше карета ждет нас возле больницы, – перебила его Кристина. – Мы пойдем пешком. Так будет быстрее.
   – Да, миссус.
   Дульси уже направилась к двери, когда хозяйка снова остановила ее.
   – Как только вернешься, приготовь свободную спальню для возможного гостя. Постели чистое белье, и пусть на плите кипит бульон.
   – Да, миссус, сделаю все так быстро, как только позволят мои старые ноги. – Дульси поспешила выполнять поручение.
   Кристина торопливо шла по улице, Рид не отставал от нее.
   – Благотворительная больница! – воскликнула она. – Как унизительно. Дедушка такой гордый, такой независимый.
   – Постарайся не слишком надеяться, – предупредил ее Рид. – Может, это и не он.
   – Конечно, это он, – негодующе проговорила Кристина, и в ее голосе прозвучала истеричная нотка. – Его зовут Жан. Наверняка это он.
   – Я не хотел бы, чтобы ты разочаровалась.
   Она почти бежала по тротуару, и прохожие уступали ей.
   – Если это дедушка, я не оставлю его на попечении чужих людей. Я сама буду ухаживать за ним.
   Подходя к побеленному прямоугольному зданию, похожему на солдатский барак, она начала спотыкаться; ноги отказывались ей повиноваться. Быстро перекрестилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
   – Спокойно, графиня. – Рид взял ее ледяную руку, поцеловал костяшки пальцев и заставил ее взять себя под руку. Они бок о бок поднялись по ступенькам и позвонили в двери.
   Негритянка со строгим лицом в ослепительно-белом переднике поверх голубого муслинового платья вышла им навстречу.
   – Настоятельница рассказала нам о ваших поисках. Доктор де Калабриа ждет вас.
   Она проводила их до кабинета, где Кристину и Рида приветствовал худой мужчина с аккуратной бородкой и усами.
   – Я дон Хосе де Калабриа, главный врач. А вы, должно быть, сеньора Делакруа, – с сильным испанским акцентом проговорил он.