О чем я думаю? Надо совершенно свихнуться, чтобы рассматривать эту возможность серьезно. Да и потом: откуда мне знать, что Олег захотел бы…
   – Вы тут пять лет живете?
   – Да, – подтвердил Олег.
   – А в доме, в особняке, вы бывали? Внутри?
   Наталья прибавила шагу, чтобы идти вровень с ним. Он ответил ей хмурым взглядом.
   – Не был.
   – Ну постойте…
   – Что?
   Олег остановился, хотя ему совсем не хотелось. Своими расспросами Барышева выводила его из равновесия. Хотя он знал, что обязан подчиняться (так велели кости), но его донимал страх. Было и другое. Он чувствовал к ней какую-то животную тягу. Его ноздри улавливали идущий от женщины запах.
   Их взгляды столкнулись. Олег сглотнул, жалея, что согласился на эту прогулку. Он вспомнил, как мастурбировал, глядя на ее голые бедра и живот, на мокрые волосы на лобке. Жар бросился ему в лицо.
   – Я не был внутри особняка. Да и зачем? – сказал Олег.
   – Ну не знаю. Любопытство, наверное, – ответила Наталья.
   Какой силой от него веет! А какие глаза, прозрачные, голубые… Наталья отметила, что Олег не отрывает взгляда, его щеки стали малиновыми, румянец дошел до висков. Тонкие ноздри дрожат.
   Точно у жеребца, подумалось ей.
   Наталье захотелось раздеть его до пояса и посмотреть, какой он там. А потом и там – ниже.
   – Это просто заброшенный дом, – ответил Олег. – Если там ходить одному, можно заработать неприятности. Полы ненадежные, потолки провисают. В любой момент могут упасть.
   – А вы разбираетесь?
   – Немного. Чтобы привести его в порядок, нужно много знающих людей.
   – А вы бы не хотели поучаствовать?
   В его голове гремел гром, он почти не слышал ее. Воображение заполнило его сознание сюжетами на одну и ту же тему. В одном из них Олег бросает Наталью на землю и насилует прямо на дорожке.
   – Нет, я не специалист, – сказал он и пошел дальше. Ноги были точно из дерева. Может, она перестанет говорить об этом проклятом доме? Ведь ей же самой не очень и приятно!
   – Ну хорошо. Но вы поняли, что от вас требуется?
   – Конечно, понял, не дурак, – сказал Олег.
   «Дурак! Куда ты все бежишь! Лес скоро кончится!» – подумала Наталья, не зная, как можно остановить его движение. Она была раздражена и возбуждена. Ее мысли все убыстрялись, Наталья не могла удержать их в узде.
   Олег остановился.
   – Завтра приедет ваш муж?
   – Да, – сказала она.
   – Вот тогда мы с ним и поговорим о моей работе.
   – Значит, вы мне не доверяете? – спросила Наталья.
   – Доверяю. Только… Вы сказали все, что от вас требуется.
   – Ну и что?
   Она не могла выносить этот пронизывающий взгляд, в котором было намешано слишком много всего – будто из этих глазниц смотрели на нее какие-то другие люди, в толпе которых Олег иногда терялся. Немного жутко. Шведовой он как сын, сирота, странный молодой человек, на которого можно положиться… Живет без женского внимания… и понятия не имеет, что она сейчас чувствует. Или ему известно? Что значит эта краска на лице и дрожащие ноздри?
   От него шел запах пива. Он сказал, что выпил бутылку перед их приходом. Наталье этот запах не казался неприятным.
   – Так что о доме мы будем говорить с вашим мужем…
   – С твоим… Давай на «ты».
   – Зачем?
   – Я так хочу, – сказала Наталья, подступив ближе к нему. – Подчинись!
   – Хорошо. Буду говорить с твоим мужем, – сказал Олег сквозь зубы.
   Наталья поцеловала его в левую щеку, покрытую микроскопической щетиной; Олег схватил ее за плечи, потом прижал к себе. Наталья вздохнула. Их двоих просто швырнуло навстречу друг другу. Это было опасно. Они понимали.
   Олег держал ее у своего тела. Подчинись, сказала ему Наталья. Он не обманул ее ожиданий, и подчинился. Кости замолчали, удовлетворенные развитием событий. Олег не думал о них, ему было наплевать на все. В том числе и на обстоятельство, что поселок совсем рядом и кто-нибудь может их увидеть. Для Олега все смазалось в нечто единое, в какую-то массу фактов, обрывочных впечатлений, желаний, прикосновений, запахов, и этот тяжелый ком буквально расплющил его под собой. Подчинись! Наталья уперлась руками в ствол сосны, ее джинсы, под которыми ничего не было, спали, и она вышла из них. Олег вошел с одного толчка, воскрешая в памяти ее тело, облитое водой; вот оно, под руками, на нем, он внутри… Смотри и напитывайся им. Олег ощутил, как его охватывает какая-то черная сила, обнимает широкими крыльями, призывая быть жестоким. Наталья застонала, просунула руку между ног, массируя себя. Олег навалился всем телом, она вскрикнула, когда влепилась плечом в ствол дерева. В этот момент ее настиг первый оргазм, ослепительный ядерный взрыв, ударная волна от которого пронеслась по всему телу. Под ухом у нее пищали комары, но она не замечала их. Пальцы Олега вцепились ей в ягодицы, было больно; это ощущение почему-то оказалось приятным. Он кончил во время ее второго оргазма. Наталья чуть не упала от изнеможения. Прошло не более пяти-семи минут, но в ее сознании время растянулось на долгие часы. Олег помог ей распрямиться и обнял. Наталья почти обвисла на нем.
   – Я не могу нести тебя обратно. Что подумают? – сказала он.
   Наталья поцеловала его в шею, не глядя в глаза. Он ответил поцелуем в лоб. Ни разу в губы.
   Она сообразила только сейчас, что они до сих пор стоят на дорожке, где в любой момент могут появиться люди. Наталья влезла в джинсы, застегнулась, Олег помог ей. Она ему. Пряжка его ремня позвякивала. Оба учащенно дышали. Обоим было не совсем ясно, что здесь произошло. Сожаления не было – только изумленная констатация. Наталья почувствовала влагу и подумала, что уже долго не принимала таблетки и что это может кончиться плохо. Ей тридцать шесть, но кто знает. В этом возрасте случаются сюрпризы. «Что теперь делать? Бежать в дом и принимать меры?.. – подумала она. Ее сотрясала мелкая дрожь. – Но я не могу уйти, я хочу быть с ним». Она поняла, что может сейчас поставить на карту все… Но ради чего?

6. Череп

   Его опять занесло на берег озера, на его любимое место, где на берегу торчали серые, покрытые зеленым мхом валуны. Ему казалось, что он гуляет в одиночестве, но, обернувшись, увидел рядом с собой Наталью. Она взирала на него едва ли не с осуждением, ветер трепал ее волосы, забрасывая их на лицо. Женщина не обращала на это внимания.
   – Почему ты мне ничего не сказал? – спросила она.
   – О чем? – Олег все еще держал в руке несколько камешков, которые собирался бросить в воду.
   – Об особняке. О нашем с Виктором доме. Я ведь тебя спрашивала.
   Олег ощутил накатывающий, словно приливная волна, ужас. Он понял, что это сон и прогулка эта давно кончилась – Наталья вернулась в дом к тете Ирине и сейчас находится там.
   Это сон. Сон? Сон… Олег застонал. Он испытывал боль, но не знал, где ее источник. Не хватало воздуха, несмотря на то, что он чувствовал дующий с озера прохладный ветерок.
   Он помнил разговор, который состоялся у него с Натальей позже… Во сне все смешалось.
   – Я ничего не знаю о вашем доме, – сказал Олег.
   – Ты врешь. Я знаю.
   – Почему тогда не спросишь у тети Ирины? Иди, она не откажет.
   – Мне нужно знать от тебя, – настаивала Наталья.
   Олег посмотрел на камешки в своей руке, только теперь они не походили на обточенные водой кусочки гранита. Это были кости, маленькие белые косточки, скорее, даже обломки какой-то из них. Олег сжал кулак, и острые края обломков уперлись в его ладонь и пальцы.
   кости приходят в движение, что-то их разбудило, они совсем рядом
 
   Они молча шли по дорожке, и Олег думал, не повернуть ли им к особняку. Они не смотрели друг на друга. Желание уже отпустило Олега, он шел, глядя перед собой, с тем же невозмутимым видом. Наталья, скрестив руки на груди, разглядывала землю, засыпанную хвоей. Она бы повторила все еще раз. Она хотела. Минут десять не могла думать ни о чем другом, прокручивая в уме все, что случилось. Жалела? Нет. Даже если учесть, что она изменила Виктору в первый раз в жизни… Немыслимо! Но почему-то эта мысль не казалась ей катастрофической. Стоило ей сменить обстановку и войти в другой ритм жизни, как подобные идеи стали восприниматься как само собой разумеющееся. В этом, конечно, не было ничего хорошего. Но разве кто-нибудь узнает? (Она надеялась, что все обойдется без последствий.) Существовало множества разных «но». Сейчас, когда угар рассеивался, они становились очевидными. С этой минуты надо быть более осторожной. Им надо быть более осторожными. Может ли Олег проболтаться Шведовой, женщине, которой он близок? Наталье это казалось маловероятным. Она посмотрела на него, заметив то же озабоченно-сосредоточенное выражение, будто Олег к чему-то прислушивался.
   Наталья спросила, куда они идут. Олег ответил, что к озеру. Ей хотелось взять его за руку (на ее ягодицах остались следы от его пальцев, метки).
   – Так не расскажешь мне об особняке? Ты ведь живешь тут пять лет.
   – Пять лет, – отозвался Олег.
   – Ну? Разве ты не залезал в детстве в брошенные дома? Не лазил по чердакам и подвалам.
   Он обратил на нее свой пронизывающий взгляд, но тут же отвернулся.
   Я могла бы принадлежать ему всегда. Я ненормальная.
   – Я родился и рос в деревне, – сказала Олег. – Там не очень-то много таких домов.
   – А… Но все-таки были?
   – Один или два. За рекой. Мы там играли, пока не подожгли нечаянно – костер разводили. Ох нам и попало. Но там ничего особенного не было. Ни привидений, ничего…
   Он замолк, сжав руки, засунутые в карманы, в кулаки.
   – Привидений? – Наталья попыталась придать этому слову шутливый тон. – Ну-ка что там насчет привидений?
   – Ничего. – Ни намека на юмор.
   – То есть, ты их никогда не видел?
   – Нет, конечно. Привидений не бывает, – сказал Олег.
   Он раздумал идти к особняку и взял направление к озеру. По обеим сторонам тропинки потянулись высокие кусты. Наталья оторвала веточку. Олег обернулся на нее, но ничего не сказал. Ему не нравилось, когда так поступают.
   – А в особняке? Значит, не был внутри?
   – Я уже говорил, что не был.
   Похоже, я ничего от него не добьюсь. Жаль. Но он что-то знает и молчит. Возможно, Олег что-то видел внутри дома… Например, тех повешенных.
   – А ты не знаешь, что произошло с семьей прежнего покупателя? В девяносто пятом?
   – Несчастный случай. Просто они умерли. Его жена и две девочки, одна из которых даже не его дочь, а подруга дочери… Нас ведь не водили на экскурсии в особняк, – сказал Олег. – Так что я не в курсе. – Говоря, он не поворачивался. Его реакция удивляла, но в то же время убеждал Наталью в том, что Олег скрывает правду.
   «Но зачем мне это надо? Чтобы не спать по ночам и думать о призраках? Мне снились трое повешенных… Но я откуда мне знать, что это они?»
   – Их повесили? – спросила Наталья.
   – Кого?
   Рассказать ему про сон?
   – Те женщины?
   Олег обернулся. Ну это уж совсем глупости, откуда мне знать? – говорил его взгляд.
   – Я не знаю.
   Несколько минут молчания отдалили их друг от друга. Наталья шла помахивая веточкой. Близость, которая была между ними, возможно больше не повторится. Если бы только знать, о чем Олег думает! Ей было обидно. Но разве она вправе была рассчитывать на откровенность незнакомого человека, странного человека, по определению Шведовой, пусть даже и между ними произошло это? Наверное, нет. Наталью подвело стремление найти родственную душу. Может быть.
   – Значит, ничего, – сказала она.
   – В каком смысле? – спросил Олег.
   – Ничего странного.
   – Ничего.
   Он врет, он не мог не быть внутри. Наталья взмахнула рукой и хлестнула веткой по кустам.
   Она не могла рассказать ему о том, что испытала вчера в доме. Внутренне не была готова. Следовательно, не может требовать от Олега того же. Если у них завяжутся какие-нибудь отношения, то, может быть, ситуация изменится.
 
   Сквозь сон он слышал ее мысли, те, которые Наталья перебирала в уме, пока они шли к озеру. Привидений не бывает. Он врал, потому что не видел иного выхода. Эта женщина манила и пугала его. Чем? Олег не мог сказать. Так же было с Зоей, которую он никогда не понимал; когда она умерла, на него накатило отчаяние, появились даже мысли о самоубийстве, но Олег не решился на такой шаг. Мысли о Зое и боль ушли быстро, и его невеста осталась жить только во снах. Сны знали, кости знали, что было, что есть, что будет. Противиться их воле – только множить зло, Олег давно убедился.
   Он боялся сходиться с Натальей, как было и с другими женщинами; глубоко внутри него еще сидел страх потери – и будет, видимо, сидеть до конца дней; у этого страха было много лиц, знакомых и незнакомых, но Олег точно знал, что среди них есть и отец, и мать, и Зоя.
   кости не одобрят его связь с этой женщиной и неизвестно, что они могут сделать
   К тому же тут был замешан особняк. Олег не видел связи между многими явлениями, но подозревал, что это незнание не будет вечным. Он, конечно, не мог (если и хотел) рассказать Наталье о повещенных женщине и девочках. Они явились ему год назад, примерно в это же время, летом.
   Отчетливо… Олег курил, стоя рядом с особняком, и смотрел на его обшарпанные стены. Ему казалось, что от них исходит гудение, похожее на звук, издаваемый линиями ЛЭП. Особняк звал, его голос заглушал даже голос костей (хотя на мгновенье Олег подумал, что их голоса почти не отличаются). Он хотел войти. До этого ему доводилось бывать в заброшенном доме только два раза – и всегда при свете дня и на ослепительном солнце. Олег не отдавал себе отчета, что стремится что-то отыскать среди этих стен и опасно подгнивших балок. Что? В чем он испытывает нужду? Дом – не место для прогулок. Олег знал эту историю с человеком, который собирался курить этот особняк, тетя Ирина рассказала. По ночам Олег представлял себе висящие рядом тела. Ноябрьский стылый день – неудачное время для того, чтобы заниматься какими-либо строительными работами здесь (а какое-либо другое может быть удачным?). Тетя Ирина сказала, что при мертвецах нашли записку, якобы она была написана почерком женщины и не вызывала подозрений. Милиция допрашивала ее мужа, но ничего ему не предъявила. Дело закрылось. Следователям, видимо, просто было неохота заниматься заведомо неперспективным делом… Олег думал по-другому. Особняк способствовал тому, что эту историю замяли. Концы в воду – и тишина. Особняк во всем виноват. Иногда, местные рассказывали, он словно исчезал со своего места; если пройти в дождь или снег мимо, на определенном расстоянии, то можно просто не увидеть его на привычном месте. Может быть, всему виной угол зрения, думал Олег. Тем более, если перед человеком встает завеса из дождя или снега. Еще говорили, что особняк водит людей, оказавшихся рядом, не теми дорогами; точно леший в лесу, он заставляет сворачивать не туда; иной раз, по словам тети Ирины, человек мог бродить вокруг особняка часами и не найти дороги назад. «Неужели правда, что дом исчезает?» – спросил Олег. Тетя Ирина подтвердила, что видела это однажды сама, и с тех пор не подходит к нему близко. Особняк напоминал мираж, его очертания пропадали, размывались, но потом – мозг не успевает уловить изменений – все возвращается в норму. Человек испытывает безотчетный ужас. Но такое случает не часто. Особняк сам по себе, без этих странностей, грязное и плохое место. Грязное и плохое, сказала тетя Ирина.
   Олег думал о ее словах, когда поднимался по искрошенным ступенькам крыльца. Особняк делает что-то с людьми. Заставляет их забывать о его существовании, не видеть, не помнить… Наверное, так ему удалось остаться нетронутым все это время. Но зачем? Олег, естественно, не понимал логики этого места. Он чувствовал только зов. Словно его приглашали на что-то посмотреть.
   Олег вошел через парадный вход, слыша, как вода капает с балок после недавнего дождя. Через прорехи в крыше вода попадала на второй этаж, а потом стекала на первый. Тишина. Только звук капель. У Олега все сжимается внутри, он понимает, что поступает неверное, но зову противиться не в состоянии. Может быть, так с ним говорят кости. Он стоит в холле и оглядывается по сторонам. Воспоминания очень четкие, словно изображение на новом, хорошо отрегулированном телевизоре.
   Грязное и плохое место. Олег пытался представить себе, как тут было до начала эры запустения. Какие здесь жили люди, о чем они думали, и что им было дорого в жизни. Капли воды падают на пол, засыпанный штукатуркой и гипсом. Этот дом умер, но продолжает жить. Олег не хочет идти дальше, но что-то его тянет: посмотри, не закрывай глаза, я хочу тебе что-то показать… Голос костей и вправду был неотличим от голоса особняка. Дом знал, как можно обратиться к Олегу. Иди, я покажу тебе что-то. Олег одолел половину лестницы, ведущей наверх и остановился, пригвожденный к месту. На балке, обнажившейся после обрушения части потолка, висят три тела. Их ноги видны на фоне дверного проема, ведущего в бальный зал на втором этаже (бальный зал наверху? – странно). Олег видит, как трупы поворачиваются и раскачиваются от сквозняка. Опухшие, почти черные от прилива крови лица, вывернутые вверх и в сторону шеи. Полуприкрытые глаза навыкате. У женщины между губ торчит кончик языка. Он серо-черного цвета и покрыт грязью. Олег пятится, шагая спиной назад. Трупы раздеты до нижнего белья. Раздеты.
   Прежде чем убежать, Олег бросает последний взгляд на ноги мертвецов. Расстояние между ними и полом… Слишком высоко, они не могли, не дотянулись бы… если только не воспользовались тумбочкой или стремянкой. Или только если им кто-то не помог.
   Олег выбежал из особняка, помня – или внушив себе это – как женщина, висящая посередине, улыбается, а ее высохший гниющий язык торчит в щели между губами и шевелится.
   Он видел это год назад. После того визита в дом Олег думал, что особняк нашел с костями общий язык. Им многое про него известно. Перед ними он уязвим. Ему было страшно.
 
   Вернувшись домой с прогулки у озера, Олег выпил бутылку пива и лег спать. Но и во сне Наталья продолжала задавать вопросы. Даже обвиняла его, что он скрыл от нее правду. Олег не знал правды, ему было невыносимо знать о надвигающемся кошмаре и ничего не делать.
   Пусть Наталья считает его вруном, все равно. Его дело – выполнять порученную работу. Раз так надо, он постарается. Особняк – не его забота.
   Олег проснулся. В голове гудело, сквозь этот гул шорох костей прорывался словно обрывки радиограммы через фон помех. Олег знал, куда идти и что делать, его направляла невидимая сила. Стреляющая боль в висках не была помехой.
 
   Он думал, что отчасти сам виноват в этом. Началось движение. Сейчас он увидит первого посланца из того мира, где существовали кости. Олег шел, выполняя заложенную в него программу. Колебаний не было, перед ним стояла конкретная задача, которая требовала решения. В семь часов вечера, когда уже собирался дождь, он вышел на крыльцо и задержался там на несколько секунд. Кости шептали, а Олег прислушивался к их настоятельным советам. В мочевом пузыре возникла грубая резь.
   Обойти дом, пройти вдоль стены – там он и найдет то, что надо… Олег шагнул с крыльца на негнущихся ногах.
   Он сам спровоцировал движение, связавшись с Натальей. Но был ли у него иной выход? «Я лишь свидетель, я могу только наблюдать! Это не я!» На этот раз кости выразили свое неудовольствие тем, что стали биться друг об друга, порождая звук, похожий на кастаньеты. Олег, обливаясь потом, прошел вдоль стены своего дома, смотрящей на лес, и упал на колени. Его окружали кусты. Тучи комаров тут же набросились на Олега, он даже не стал отгонять их, думая совсем о другом. Из земли прямо перед ним что-то торчало. Серо-белое. Олег ощутил новый укол боли в мочевом пузыре и согнулся. Надо быстрее с этим покончить! Он стал разгребать пальцами сырую землю вокруг серо-белого предмета. Земля была липкая, но Олег работал с одержимостью зомби.
   Через несколько минут уже было ясно, что лежит в земле, у самой поверхности, что вышло из земли и позвало Олега извлечь его на свет. Утерев пот со лба предплечьем, тяжело дыша, Олег посмотрел на череп, обращенный к нему глазницами, забитыми землей. Человеческий череп, покрытый сетью микроскопических трещин, кое-где выщербленный от времени. Олег уставился на лобный шов, идущий от переносицы вверх, и задрожал. Ему надо было выкопать эту штуку, иначе… что? Наверное, не выполнив приказ костей, он умрет (на это они, по крайней мере, намекали). Снова за работу. Олег вонзал руки в землю, чувствуя подушечками пальцев мелкие камни и корни травы. За глазницами и лбом появились скулы, основание носа, верхние зубы. Череп имел нижнюю челюсть, что Олега удивило. Ему казалось почему-то, что она никогда не удерживается на месте. Впрочем, откуда ему знать? Кости он всегда видел сваленными в большую кучу, там не разберешь, что где находится. И вот – череп. Первый. Вестник из страшного мира, который Олег видел, чувствовал и слышал с шести лет.
   Он очистил затылок, углубил ямку, стараясь действовать осторожно. Что будет, если там внизу не только череп, а весь скелет? На это не было никаких намеков. По крайней мере, сейчас ему приходится выкапывать только чью-то голову. Олег убил двух комаров у себя на щеке, оставив грязное пятно от пальцев. Пот лез в глаза, рубашка прилипла к спине, Олег чувствовал запах. Одержимый работой, он почти забыл о боли в мочевом пузыре, которая уже добралась до его пениса. Надо помочиться.
   Прошло еще три минуты, прежде чем Олег смог подсунуть руки под череп и попытаться вынуть его из земли. Кажется, ничего под ним не было. Олег ожидал наткнуться на шейные позвонки, но ошибся. Ничего, кроме черепа. (пока). Олег поднял находку на уровень своих глаза и осмотрел. Нижняя челюсть, конечно, могла выпасть из пазов в любой момент, поэтому следовало обращаться с ней осторожно. Внутри черепной коробки, наверное, полно земли. Надо вымыть череп, вычистить его… Зачем это мне надо, подумал Олег. Я сделал свое дело.
   Он встряхнул череп, из глазниц выпали небольшие комья грязи, а вместе с ними несколько маленьких червяков. Олег скривил губы, намереваясь выбросить свой трофей, но не смог. Поднявшись с колен, он посмотрел на яму в земле. Надо пойти в дом и вымыть череп. А потом спрятать. Спрятать! Олег дошагал, пошатываясь, до угла своего дома и выглянул во двор, прислушался. Тетя Ирина могла запросто зайти к нему, не спрашивая. Что если она внутри? Придется рискнуть – другим способом не проверить. Спрятав череп под мышкой, Олег побежал к крыльцу и влетел в дом. Он сразу почувствовал, что один. Хорошо. Ощущая себя вором – более того, сумасшедшим, – Олег заперся в крошечной ванной, включил воду и положил череп в раковину. Боль внизу живота заставила его застонать. Он отвернулся от черепа, лежащего под струей воды, и стал мочиться в ванну. Голос костей начал стихать, и по мере того, как в голове Олега восстанавливалась тишина, он чувствовал себя слабее. Через минуту, почти ничего не видя, он опустился на пол, упершись спиной в край ванны, и закрыл глаза. Обморок длился недолго. Очнувшись, Олег ощутил дрожь во всем теле. Слабость.
   Держась рукой за стену, он встал и посмотрел на череп, лежащий в металлической эмалированной раковине. Олег не заметил на нем никаких повреждений. Значит, человек, которому он принадлежал, не был убит ударом или выстрелом в голову. Грязное и плохое место. Как череп мог быть связан с особняком? Кому принадлежали останки? Кому вообще принадлежат кости, которые преследуют Олега большую часть жизни? Вода омывала череп, вычищая впадины и трещины от грязи. Олег взял останки в руки и стал счищать чернозем. Его выворачивало наизнанку, но он продолжал работать Черепу самое место на чердаке. В погреб Олег его не положит. Только на чердак.
   А потом посмотрим, что с ним делать.
 
   Надев очки, Наталья посмотрела в экран ноутбука. Строчки представляли собой нагромождение слов и знаков препинания, и смысла их она не понимала. Словно его никогда не было, а весь первоначальный кусок текста написала какая-то шизофреничка. Не то, что бы она вознамерилась писать, просто ей надо было найти занятие, которое бы отвлекло ее от навязчивых мыслей.
   Образ Олега – гигантский фантом – заполнил ее сознание. Там он трансформировался в бесформенное, искрящееся облако тьмы…
   Она надавила на виски костяшками пальцев.
   Я могу забеременеть…
   Наталья быстро справилась с этой мыслью. Поднявшись из-за стола, она прошла к двери, потом вернулась, не в силах осознать своих желаний и целей.
   Проблема в том, что одной гигиенической процедурой тут не обойтись. У нее с собой нет ничего подходящего. Обычно Виктор пользовался презервативами, а таблетки Наталья перестала принимать два года назад, опасаясь, что они вызовут гормональный дисбаланс. И что ей делать, если это случится? Если она залетит как школьница после вечеринки?
   Шведова расхаживала по дому, и половицы скрипели под ее ногами. Наталья прислушалась. Внезапно на нее накатил страх. Он побуждал ее бежать куда глядят, вернуться в город, в новую квартиру… Наталья села на кровать, сгорбилась, закрыла руками лицо. Слезы так и не пришли. Через несколько минут она встала, закурила и вернулась к ноутбуку.
   Как все это ужасно! Я не знаю, что мне делать… Может быть, сходить к Олегу сейчас? Просто узнать, чем он занят.
   Наталья всмотрелась в строчки, и вдруг ее посетило видение.
   С экрана на нее смотрело голое лицо черепа. Наталья видела оскал, эту мертвую развеселую улыбку и чуть скошенную вбок нижнюю челюсть. Глазницы забивала влажная черная земля.