Страница:
Врага!
- Сэм! - в ужасе воскликнул Фродо. Он пребывал в раздумье и очнулся
слишком поздно.
- Батюшки! - вымолвил Сэм, побелев как стена и вспыхнув как мак. -
Опять двадцать пять! "Ты бы хлебало ногой, что ли, затыкал", - сколько раз
говорил мне мой Жихарь, и дело говорил. Ах ты, морковка с помидорами, да что
ж я натворил!
Послушайте меня, сэр! - обратился он к Фарамиру, призвав на помощь всю
свою храбрость. - Вы не имеете права обидеть хозяина за то, что у него
остолоп слуга. Вы красиво говорили, тем более про эльфов, а я и уши
развесил. Но ведь, как говорится, из словес хоть кафтан крои. Вы вот себя на
деле покажите.
- Да уж, придется показать, - очень тихо проговорил Фарамир со странной
улыбкой. - Вот, значит, ответ сразу на все загадки! Кольцо Всевластья - то,
что, как мнили, навсегда исчезло из Средиземья! Боромир пытался его
отобрать, а вы спаслись бегством? Бежали, бежали и прибежали ко мне!
Заброшенная страна, два невысоклика, войско под моим началом и под рукой -
Кольцо из Колец! Так покажи себя на деле, Фарамир, воевода Гондора! Ха! - Он
поднялся во весь рост, суровый и властный, серые глаза его блистали.
Фродо и Сэм вскочили со скамеек и стали рядом к стене, судорожно
нащупывая рукояти мечей. В пещере вдруг сделалось тихо: все люди разом
умолкли и удивленно глядели на них. Но Фарамир сел в кресло и тихонько
рассмеялся, а потом вдруг заново помрачнел.
- Бедняга Боромир! Какое тяжкое испытание! - сказал он. - Сколько горя
вы мне принесли, два странника из дальнего края, со своей погибельной ношей!
Однако же я сужу о невысокликах вернее, чем вы о людях. Мы, гондорцы, всегда
говорим правду. И если даже похвастаем, - а это случается редко, - то и
тогда держим слово насмерть. "Я не подобрал бы этот талисман и на большой
дороге" - таковы были мои слова. И если бы я теперь возжаждал его, - ведь я
все же не знал, о чем говорил, - слова мои остались бы клятвой, а клятв
нарушать нельзя.
Но я его не жажду. Может быть, потому, что знаю накрепко: от иной
гибели нужно бежать без оглядки. Успокойтесь. А ты, Сэммиум, утешься. Хоть
ты и проговорился, но это был голос судьбы. У тебя верное и вещее сердце,
оно зорче твоих глаз. Оно тебя и на этот раз не подвело. Может быть, ты даже
помог своему возлюбленному хозяину: я сделаю для него все что в моих силах.
Утешься же. Но впредь остерегись произносить это слово. Много и одной
оговорки,
Хоббиты снова, присмирев, уселись на скамейки; люди вернулись к
недопитым чаркам и продолжали беседу, решив, что их предводитель ненароком
напугал малышей, но теперь все уладилось.
- Ну вот, Фродо, наконец мы стали друг другу понятней, - сказал
Фарамир. - Коли ты нехотя взял это на себя, уступил просьбам, то прими мое
почтительное сочувствие. И я дивлюсь тебе: ты ведь и не пытаешься прибегнуть
к его силе. Вы для меня словно открываете неведомый мир. И все ваши сородичи
таковы же? Должно быть, страна ваша живет в покое и довольстве и садовники у
вас в большом почете.
- Не все у нас хорошо, - сказал Фродо, - но садовники и правда в
почете.
- Однако даже и в садах своих вы, наверно, иногда устаете - таков удел
всякой твари под солнцем. А здесь вы вдали от дома, изнурены дорогой. На
сегодня будет. Спите оба, и спите спокойно - лишь бы спалось. Не бойтесь! Я
не хочу ни видеть, ни трогать его, не хочу знать о нем больше, чем знаю
(этого с лишком хватит): не оказаться бы мне пред гибельным для всякого
соблазном слабее Фродо, сына Дрого. Идите отдыхайте, но сперва скажите мне -
все-таки скажите, куда вы идете и что замышляете? Ибо надо разведать,
рассчитать и подумать, а время идет. Наутро мы разойдемся, каждый своим
путем.
Страх отпустил Фродо, и он неудержимо дрожал. Потом усталость тяжко
сковала его: ни упорствовать, ни выкручиваться он больше не мог.
- Я искал пути в Мордор, - еле выговорил он. - На Горгорот, к Огнистой
горе - бросить его в Роковую Расселину. Так велел Гэндальф. Вряд ли я туда
доберусь.
Фарамир взирал на него в несказанном изумлении. Потом, когда он
покачнулся, бережно подхватил его, отнес на постель и тепло укрыл. Фродо
уснул как убитый.
Рядом было постлано для слуги. Сэм немного подумал, потом низко
поклонился.
- Доброй ночи, господин мой, - сказал он. - Вы показали себя на деле.
- Показал? - спросил Фарамир.
- Да, сударь, и, знаете, хорошо показали. Это уж так.
Фарамир улыбнулся.
- Для слуги ты смел на язык, господин Сэммиум. Нет, я шучу: хвала от
того, кто сам ее достоин, - высшая награда. Но я недостоин хвалы, ибо не
было у меня побужденья поступить иначе.
- Вот вы, помните, сказали моему хозяину, что он похож на эльфа: оно и
верно, и правильно. А я вам скажу, что вы как-то похожи на... - Сэм
запнулся, - да, пожалуй, на мага, на Гэндальфа.
- Вот как, - сказал Фарамир. - Может быть, сказывается нуменорская
кровь. Доброй ночи!
Фродо открыл глаза, увидел склоненного над ним Фарамира и отпрянул в
испуге.
- Не надо пугаться, - сказал Фарамир.
- А что, уже утро? - зевнув, спросил Фродо.
- Еще не утро, однако ночь на исходе. Нынче полнолуние - хочешь пойти
посмотреть? И кое о чем мне нужно с тобой посоветоваться. Очень не хотелось
тебя будить. Пойдешь?
- Пойду, - сказал Фродо, вылезая из-под одеяла и наброшенных шкур и
поеживаясь: в нетопленой пещере застоялся холод. Тишину нарушал шум
водопада. Он надел плащ и последовал за Фарамиром.
Сэм проснулся, будто его толкнули, увидел пустую постель хозяина и
вскочил на ноги. В беловатом проеме сводчатой арки мелькнули две темные
фигуры, высокая и низенькая. Он поспешил за ними вдоль вереницы спящих - на
тюфяках, у стены. Мерцающая занавесь струилась шелковистым,
жемчужно-серебряным пологом, капелью лунного света. Любоваться было некогда:
он юркнул вслед за хозяином в боковой проход.
За проходом начались и никак не кончались сырые скользкие ступеньки.
Наконец они поднялись на дно глубокого каменного колодца, и вверху
засветился бледный клочок небес. Отсюда вели две лестницы: одна прямо,
должно быть, на высокий берег реки, другая влево. На нее и свернули; она
вилась словно башенная.
Вынырнули из темноты на плоскую вершину утеса - просторную
неогражденную площадку. Справа низвергался поток, плеща по уступам и
обрушиваясь с отвеса, клокотал и пенился прямо у них под ногами и убегал
гладко вытесанным отводным руслом за гребень по левую руку от них: с востока
на запад. На гребне, возле обрыва неподвижно стоял часовой и смотрел вниз.
Фродо поглядел, как пляшут и сплетаются маслянисто-черные струи, потом
обвел глазами дали. Охладелая земля замерла в ожидании рассвета. На западе
опускалась круглая белая луна. Широкую долину заволокли туманы; под их
густой осеребренной пеленой катил темные воды Андуин. За ним вставала
чернота, пронизанная острыми призрачно-светлыми зубьями Эред-Нимрайса -
снеговых Белых гор княжества Гондор.
Фродо стоял, смотрел, и его пробирала дрожь: он думал о том, где
затерялись в бескрайних ночных просторах его былые спутники. Идут они, спят
или туман пеленает их оцепеневшие тела? Как хорошо было спать и не помнить,
зачем его сюда привели.
Сэм этого тоже не мог понять и пробормотал наконец лишь для хозяйских
ушей:
- Зрелище, сударь, на зависть, слов нет, да вот немного зябко, как бы
не окочуриться!
Но услышал его не Фродо, а Фарамир.
- Луна заходит над Гондором, - сказал он. - Прекрасная Итил, покидая
Средиземье, ласкает прощальным взором седовласый Миндоллуин. Не жаль и
озябнуть немного. Но я не затем вас сюда привел, хотя тебя-то, Сэммиум, я
вовсе и не звал, ты расплачиваешься за свою неусыпную бдительность. Ничего,
глотнешь вина - согреешься. Пойдемте, я вам кое-что покажу!
Он подошел к безмолвному часовому над черным обрывом, и Фродо не отстал
от него, а Сэм поплелся за ними. Ему было сильно не по себе на этой высокой
скользкой скале. Фарамир указал Фродо вниз. Из пенистого озера поток
устремлялся к скалам, заполнял глубокий овальный водоем, покрутившись там,
находил узкий сток и с ропотом, пенясь, убегал вниз, на отлогий склон. Луна
косо освещала подножие водопада; поблескивал бурливый водоем. Вскоре Фродо
увидел на его ближнем краю черную фигурку, но она тут же, точно почуяв
взгляд, нырнула и исчезла в клубящейся темной воде, рассекая ее, как стрела
или брошенный плашмя камушек.
Фарамир повернулся к часовому.
- Теперь что скажешь, Анборн? Белка или, может, зимородок? Как там, на
озерах Лихолесья, черные зимородки водятся?
- Кто это ни есть, только не птица, - отвечал Анборн. - О четырех
конечностях и ныряет по-людски, да надо сказать, очень сноровисто. Чего ему
там надо? Ищет лазейку к нам под Занавесь? Похоже, они до нас добираются. У
меня с собой лук, и я расставил еще четверых вокруг пруда, стреляют немногим
хуже меня. Как прикажешь, сразу подстрелим.
- Стрелять? - спросил Фарамир, быстро обернувшись к Фродо. Фродо
помешкал. Потом сказал:
- Нет. Нет! Очень прошу, не стреляйте в него!
Сэм не решился, а надо бы сказать "да", поскорее и погромче. Ему было
ничего не видно из-за спин, но он сразу догадался, о ком речь.
- Так ты, стало быть, знаешь, что это за тварь? - спросил Фарамир. -
Тогда скажи, почему надо его пощадить? Ты о нем почему-то ни разу даже не
упомянул, о своем заблудшем спутнике, и я решил не допытываться, лишь велел
его поймать и привести. Послал своих лучших охотников, но он и их провел и
вот только сейчас объявился; один Анборн видел его в сумеречный час. Теперь
на нем вина потяжелее: что там ловля кроликов на угорье! Он посмел
проникнуть в Хеннет-Аннун - за это платят жизнью. Дивлюсь я ему: такой
ловкач и хитрец, а резвится в пруду под самым нашим Окном. Может быть, он
думает, что люди ночью спят и ничего не видят? С чего это он так оплошал?
- На этот вопрос целых два ответа, - сказал Фродо. - Во-первых, с
людьми он мало знаком, и какой он ни хитрец, а прибежище ваше так укрыто,
что он о нем ведать не ведает. Во-вторых, я думаю, что его сюда неодолимо
влечет и он потерял голову.
- Влечет, говоришь ты? - переспросил Фарамир вполголоса. - Уж не
догадался ли он о твоей тяжкой ноше?
- Он знает о ней. Он сам таскал ее много лет.
- Он таскал? - У Фарамира от изумления дух перехватило. - А я-то думал,
все загадки позади. Так он за ним охотится?
- Не теряет из виду. Оно у него зовется "Прелесть". Но сейчас не оно
влечет его.
- Чего же ему надо?
- Рыбы, - сказал Фродо. - Смотри!
Они глядели вниз на темный пруд. Черная голова вынырнула в дальнем
конце, в тени скал. Блеснуло серебро, пробежала мелкая рябь, и на диво
проворная лягушачья фигурка выпрыгнула из воды на берег, уселась и впилась
зубами во что-то серебристое, снова блеснувшее в последних лунных лучах:
луна скрылась за утесом с другой стороны пруда.
Фарамир тихо рассмеялся.
- Рыбы! - сказал он. - Ну, это не столь гибельно. Хотя как сказать:
рыбка из пруда Хеннет-Аннуна обойдется ему очень дорого.
- Я прицелился, - сказал Анборн. - Стрелять или нет? Незваным гостям у
нас одна кара - смерть.
- Погоди, Анборн, - сказал Фарамир. - На этот раз все не так просто.
Что скажешь, Фродо? Почему его щадить?
- Это жалкая изголодавшаяся тварь, - сказал Фродо. - Он не знает, что
ему грозит. И Гэндальф, ваш Митрандир, наверняка просил бы уже поэтому не
убивать его, а есть и другие причины. Эльфам он запретил его убивать: я
точно не знаю, почему, а о догадках своих лучше промолчу. Однако же тварь
эта имеет касательство к тому, что мне поручено. Прежде чем ты нас нашел, он
был моим провожатым.
- Провожатым! - повторил Фарамир. - Диковинные дела. Я готов на многое
для тебя, Фродо, но это, пожалуй, слишком: отпустить поганого хитреца как ни
в чем не бывало, чтобы он опять к вам пристал, коль того пожелает, или
попался оркам, которые вывернут его наизнанку? Нет, его надо убить или хотя
бы изловить. Изловить немедля или убить. Но кто угонится за этим скользким
оборотнем, кроме пернатой стрелы?
- Давай я тихонько спущусь к нему, - сказал Фродо. - Держите луки
наготове: если я его упущу, подстрелите меня. Я не убегу.
- Ступай, да поскорей! - сказал Фарамир. - Если повезет ему остаться в
живых, то по гроб жизни он обязан быть твоим верным слугой. Проведи Фродо на
берег, Анборн, только поосторожнее: у него что чутье, что слух. Дай мне твой
лук.
Анборн что-то проворчал под нос и повел Фродо вниз по винтовой лестнице
до площадки, оттуда вверх другой лестницей, и наконец они выбрались из узкой
расщелины, укрытой за кустами. Фродо оказался на высоком южном берегу пруда.
Стало темно, лишь водопад серел в меркнущих лунных отсветах. Горлума видно
не было. Фродо сделал несколько шагов; за ним неслышно следовал Анборн.
- Иди! - выдохнул он в ухо Фродо. - Справа круча. Если свалишься в
пруд, выручать тебя будет некому, кроме твоего дружка-рыболова. И не вздумай
удрать, не забудь, что рядом лучники, хоть их тебе и не видно.
Фродо пополз вперед по-горлумски, на карачках, ощупывая каждую пядь.
Каменная тропа была ровная и гладкая, но очень скользкая. Он застыл и
прислушался; сперва был слышен только шум водопада позади, потом он различил
совсем недалеко сиплое бормотание.
- Рыбка, сславненькая рыбка. Белая Морда убралась, прелессть моя,
наконец-то убралась, да-ссс. Можно скушенькать рыбку сспокойно, нет, не
спокойно, прелессть. Нашу Прелесть унесли, да, унесли. Гадкие хоббиты,
пасскудные хоббиты. Бросили насс, горлум, и Прелесть унессли. Осстался один
бедненький Смеагорл. Прелести нет. Мерзкие люди, хотят украсть мою Прелесть.
Ненавистные воры! Рыбка, вкусненькая рыбка. Мы подкрепимся, сстанем сильнее
всех. Зоркие глазки, сильные цепкие пальчики, да-ссс. Мы их передушим,
Прелесть. Мы их всех передушим, мы изловчимся. Вкусненькая рыбка.
Славненькая рыбка!
И так оно продолжалось почти без умолку, как шум водопада; в придачу
слышалось чавканье, хлюпанье и урчанье. Фродо вздрагивал от жалости и
омерзения. Хоть бы он замолк, хоть бы никогда больше не слышать этого
голоса. Анборн за пять-десять шагов. Можно отползти и сказать ему: пусть
стреляют. Они, наверно, совсем близко подобрались, пока Горлум обжирается.
Одна меткая стрела, и Фродо больше никогда не услышит этого мерзостного
голоса. Но нет, нельзя, Горлум вправе на него полагаться. Слуга вправе
полагаться на хозяина, на его заступничество. Без Горлума они бы утонули в
Мертвецких Болотах. И Фродо чутьем знал, что Гэндальф не допустил бы
убийства.
- Смеагорл! - тихо позвал он.
- Рыбка, вкуссненькая рыбка, - сипел голос.
- Смеагорл! - сказал он погромче. Голос смолк.
- Смеагорл, хозяин ищет тебя. Хозяин пришел. Иди сюда, Смеагорл!
Ответа не было, лишь тихий присвист, точно воздух втянули сквозь зубы.
- Иди сюда, Смеагорл! - повторил Фродо. - Тут опасно. Люди убьют тебя,
если найдут. Иди скорее, если хочешь остаться в живых. Иди к хозяину!
- Нет! - сказал голос. - Злой хозяин. Оставил бедненького Смеагорла и
завел себе новых друзей. Пусть хозяин подождет. Смеагорл не успел
покушенькать.
- У нас нет времени, - сказал Фродо. - Возьми с собой рыбу. Иди сюда!
- Нет! Сначала Смеагорл съест рыбку!
- Смеагорл! - позвал Фродо, отчаиваясь. - Прелесть рассердится. Я
возьму в руку Прелесть и скажу: пусть Смеагорл подавится костями. И никогда
больше не отведает рыбки. Иди, Прелесть ждет!
Зашипев по-змеиному, Горлум выскочил из темноты на четвереньках, словно
пес к ноге. В зубах у него была полусъеденная рыбина, в руке другая, целая.
Он приблизился к Фродо вплотную и обнюхал его с бледным огнем в глазах.
Потом вытащил рыбину изо рта и выпрямился.
- Добренький хозяин! - прошептал он. - Славненький хоббит, вернулся к
бедненькому Смеагорлу. Послушненького Смеагорла позвали, и он сразу пришел.
Пойдем, пойдем скорее, да-ссс. Деревьями, лесом, пока Морды спрятались.
Да-да, пойдем скорее!
- Да, мы скоро пойдем, - сказал Фродо. - Но еще не сейчас. Я пойду с
тобой, как обещал. И снова обещаю. Но не сейчас. Сейчас опасно. Я спасу
тебя, но ты мне должен верить.
- Верить хозяину, зачем? - насторожился Горлум. - Зачем не сразу идти?
Куда подевался другой, скверный, грубый хоббит? Где он спрятался?
- Там, наверху, - сказал Фродо, махнув рукой в сторону водопада. - Я
без него не пойду. Пошли, надо к нему вернуться. - Ему было тошно. Слишком
похоже на обман. Едва ли, конечно, Фарамир велит убить Горлума, но связать,
разумеется, свяжет, и, уж конечно, это будет предательством в глазах
несчастного, завзятого предателя. Как ему потом объяснишь, разве он поверит,
что Фродо спас ему жизнь и иначе спасти ее не мог? Как тут быть? Невозможно
угодить и нашим, и вашим, а все ж таки надо попытаться. - Идем! - сказал он.
- А то Прелесть рассердится. Мы вернемся вверх по реке. Пойдем, пойдем, иди
вперед! Горлум пополз по краю пруда, недоверчиво принюхиваясь, остановился и
поднял голову.
- Здесь кто-то есть! - шепнул он. - Не хоббит, нет. - И вдруг отпрянул
назад. Выпученные глаза его зажглись зеленым огнем. - Хозяин, хозяин! -
засипел он. - Злой! Скверный! Ненависстный изменник!
Он заплевался; хваткие длинные белые пальцы метнулись к горлу Фродо.
Но позади выросла большая темная фигура Анборна, крепкая рука обхватила
загривок Горлума и пригвоздила его к земле. Он чуть не вывернулся: мокрый,
юркий и скользкий как угорь, кусачий и царапучий как кот. Но из темноты
появились еще два человека.
- А ну, смирно! - сказал один из них. - Сейчас так истыкаем стрелами -
за ежа сойдешь. Смирно, говорю!
Горлум обмяк, заскулил и захныкал. Его связали туго-натуго.
- Осторожнее же! - сказал Фродо. - Силу-то соразмеряйте, не делайте ему
больно, пожалуйста, и он присмиреет. Смеагорл! Они не обидят тебя. Я пойду с
тобой, и все будет хорошо, жизнью своей ручаюсь. Верь хозяину!
Горлум обернулся и плюнул в него. Воины нахлобучили ему мешок на
голову, подняли и понесли.
Фродо шел за ними, расстроенный и угнетенный. Пролезли в расщелину и по
длинным лестницам и переходам возвратились в пещеру. Пылали два-три факела.
Воины шевелились во сне. Сэм был уже там; он недобрым взглядом посмотрел на
обмяклый сверток.
- Попался голубчик? - спросил он у Фродо.
- Да. Нет, его не ловили: я его подманил, а он мне поверил на слово. Я
просил его так не связывать. Надеюсь, он цел остался, но мне тошно и стыдно.
- Мне тоже, - угрюмо вздохнул Сэм. - С этой мразью пакости не
оберешься.
Воин жестом пригласил их в закуток. Фарамир сидел в кресле; в нише над
его головой снова зажгли лампаду. Он указал хоббитам на скамейки.
- Принесите вина гостям, - велел он. - И давайте сюда пленника.
Вино принесли; потом Анборн притащил Горлума. Он сдернул мешок с его
головы и поставил его на ноги, а сам встал сзади - придерживать. Горлум под-
слеповато моргал, пряча злобищу за набрякшими веками. Выглядел он жалко
донельзя: с него стекала вода, от него воняло рыбой (одну рыбину он сжимал в
руке), жидкие космы облепили костистый лоб точно водоросли, под носом висели
сопли.
- Развяжите нас! Развяжите насс! - молил он. - Нам болестно, болестно
от гадкой веревки, мы ничего плохого не сделали!
- Ничего?! - спросил Фарамир, пристально разглядывая омерзительную
тварь; в лице его не было ни гнева, ни жалости, ни удивления. - Так-таки
ничего? Ты ничем не заслужил ни такого обращения, ни более тяжкой кары? Ну,
об этом, по счастью, не мне судить. Этой ночью, однако, ты заслужил смерть,
ибо ценою жизни ловится рыбка в нашем пруду.
Горлум выронил рыбину.
- Мы не хотим рыбки, - сказал он.
- Да не в рыбке дело, - сказал Фарамир. - Смерти заслуживает всякий,
кто издали посмотрит на пруд. Я пощадил тебя пока лишь потому, что за тебя
просил Фродо: он говорит, будто чем-то тебе обязан. Но решаю здесь я. И мне
ты скажешь, как тебя зовут, откуда ты взялся, куда идешь и какое твое
занятие.
- Мы сгинули, нас нет, - простонал Горлум. - Нас никак не зовут, нету у
нас занятия, нет Прелессти, нет ничего. Все пуссто. И пусстой живот: мы
голодные, да, мы голодные. Две мерзкие рыбки, костлявые, гадкие рыбки, и нам
говорят: ссмерть. Столько в них мудрости, столько справедливости!
- Мудрости, пожалуй, немного, - сказал Фарамир. - Но поступим по
справедливости, как велит нам наша малая мудрость. Освободи его, Фродо.
Фарамир извлек кинжальчик из ножен у пояса и протянул его Фродо. Горлум
завизжал в смертельном ужасе и шлепнулся на пол.
- Ну же, Смеагорл! - сказал Фродо. - Ты должен верить мне. Я тебя не
оставлю. Отвечай, если можешь, по всей правде. Увидишь, плохо не будет.
Он разрезал тугие путы на кистях и лодыжках Горлума и поднял его
стоймя.
- Подойди! - приказал Фарамир. - Смотри мне в глаза! Ты знаешь, как
называется это место? Ты бывал здесь прежде?
Горлум медленно, нехотя поднял тусклые глаза и встретил ясный и твердый
взгляд воина Гондора. Стояло молчание, потом Горлум уронил голову и осел на
карачки, мелко дрожа.
- Мы не знаем, как называется, и знать не хотим, - проскулил он. -
Никогда мы здесь не были, никогда сюда не возвратимся.
- В душе у тебя сплошь запертые двери и наглухо закрытые окна, и черно
там, как в подвале, - сказал Фарамир. - Но сейчас, я вижу, ты говоришь
правду. Тем лучше для тебя. Какой же клятвой поклянешься ты никогда сюда не
возвращаться и ни словом, ни знаком не выдать разведанный путь?
- Хозяин знает, какой, - сказал Горлум, покосившись на Фродо. - Да, он
знает. Мы поклянемся хозяину, если он нас спасет. Мы поклянемся Ею, да-ссс.
- Он извивался у ног Фродо. - Спаси нас, добренький хозяин! - хныкал он. -
Смеагорл поклянется Прелестью, принесет страшную клятву. Он не возвратится,
он ни за что никому не выдаст, нет, никогда! Нет, Прелесть, ни за что!
- Ты ему веришь? - спросил Фарамир.
- Да, - сказал Фродо. - И тебе придется либо поверить, либо исполнить
закон вашей страны. Большего ты не дождешься. Но я обещал, что если он
подойдет ко мне, то останется жив, и обманывать мне не пристало.
Фарамир посидел в раздумье.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Препоручаю тебя твоему хозяину Фродо,
сыну Дрого. Пусть он объявит, как поступит с тобой!
- Однако же, государь, - сказал Фродо, поклонившись, - ты сам еще не
объявил своего решения касательно поименованного Фродо, и, пока оно
неизвестно, оный хоббит не может ни строить планы, ни распоряжаться судьбою
спутников. Твой приговор был отложен на завтра, и вот завтра настало.
- Что ж, изрекаю свой приговор, - сказал Фарамир. - Итак, Фродо,
властью, дарованной мне, объявляю, что ты волен пребывать в древних пределах
Гондора, где тебе заблагорассудится, и лишь в сие место не изволь являться,
не быв зван, ни один, ни с кем бы то ни было. Приговор сей действителен
отныне год и один день, а затем теряет силу свою, буде ты не явишься до
истеченья указанного срока в Минас-Тирит и не предстанешь пред очи
Наместника и Градоправителя. А явишься - я испрошу его дозволения продлить
право твое пожизненно. Покамест же всякий, кого ты примешь на поруки, тем
самым принимается под мою заступу, под щит Гондора. Удовлетворен ли ты?
Фродо низко поклонился.
- Удовлетворен, - сказал он. - И прошу считать меня преданным слугою,
если преданность моя имеет достоинство в глазах высокого правителя.
- Имеет, и немалое, - сказал Фарамир. - Итак, берешь ли ты ответчика
Смеагорла на поруки?
- Беру на поруки ответчика Смеагорла, - произнес Фродо.
Сэм шумно вздохнул, но не по поводу избыточных церемоний - нет, он, как
истый хоббит, всецело их одобрял и лишь сожалел, что поклонов и словес было
маловато, в Хоббитании за месяц бы не управились.
- Помни же, - сказал Фарамир, обращаясь к Горлуму, - что тебе вынесен
смертный приговор, но, пока ты состоишь при Фродо, от нас тебе ничего не
грозит. Однако, встретив тебя без него, любой гондорец немедля приведет
приговор в исполнение. И да постигнет тебя скорая и злая смерть, будь то в
Гондоре или за его пределами, если ты обманешь доверие хозяина. Теперь
отвечай мне: куда вы идете? Он говорит, что ты был его провожатым. Куда же
ты вел его?
Горлум не отвечал.
- Отмолчаться не удастся, - сказал Фарамир. - Отвечай или приговор мой
станет жестче!
Но Горлум и тут не ответил.
- Я отвечу за него, - сказал Фродо. - Он привел нас, как я просил, к
Черным Воротам, но Ворота были заперты.
- Отпертых ворот в этой стране нет, - сказал Фарамир.
- Увидев это, мы свернули в сторону и пошли южной дорогой, - продолжал
Фродо, - ибо он сказал, что там есть или может отыскаться тропа близ
Минас-Итила.
- Минас-Моргула, - поправил Фарамир.
- В точности я не понял, - сказал Фродо, - но, кажется, к северу от
старой крепости уходит высоко в горы тропка, ведет к темному переходу, а с
той стороны из расщелины вниз на равнину... и так далее.
- А ты знаешь, как называется этот темный переход? - спросил Фарамир.
- Нет, - сказал Фродо.
- Он называется Кирит-Унгол.
Горлум с присвистом втянул воздух и забормотал себе под нос.
- Так или не так? - обратился к нему Фарамир.
- Нет! - отрезал Горлум и вдруг завопил, точно его ткнули кинжалом: -
Да-да, мы сслышали это название: зачем нам его знать? Хозяин сказал, ему
нужно пройти, и, раз проход есть, мы постараемся. Больше нигде пройти
нельзя, нет.
- Больше нигде? - спросил Фарамир. - А ты откуда знаешь? Никто не
обходил рубежи черного государства. - Он долго и задумчиво смотрел на
Горлума и наконец сказал: - Забери его отсюда, Анборн. Помягче с ним, но
глаз не спускай. А ты, Смеагорл, не вздумай нырнуть в озеро: там очень
острые скалы, и смерть постигнет тебя раньше времени. Уходи и возьми свою
рыбину!
Горлум приниженно потащился к выходу. Анборн пошел следом, по знаку
Фарамира задернув занавеску.
- Сэм! - в ужасе воскликнул Фродо. Он пребывал в раздумье и очнулся
слишком поздно.
- Батюшки! - вымолвил Сэм, побелев как стена и вспыхнув как мак. -
Опять двадцать пять! "Ты бы хлебало ногой, что ли, затыкал", - сколько раз
говорил мне мой Жихарь, и дело говорил. Ах ты, морковка с помидорами, да что
ж я натворил!
Послушайте меня, сэр! - обратился он к Фарамиру, призвав на помощь всю
свою храбрость. - Вы не имеете права обидеть хозяина за то, что у него
остолоп слуга. Вы красиво говорили, тем более про эльфов, а я и уши
развесил. Но ведь, как говорится, из словес хоть кафтан крои. Вы вот себя на
деле покажите.
- Да уж, придется показать, - очень тихо проговорил Фарамир со странной
улыбкой. - Вот, значит, ответ сразу на все загадки! Кольцо Всевластья - то,
что, как мнили, навсегда исчезло из Средиземья! Боромир пытался его
отобрать, а вы спаслись бегством? Бежали, бежали и прибежали ко мне!
Заброшенная страна, два невысоклика, войско под моим началом и под рукой -
Кольцо из Колец! Так покажи себя на деле, Фарамир, воевода Гондора! Ха! - Он
поднялся во весь рост, суровый и властный, серые глаза его блистали.
Фродо и Сэм вскочили со скамеек и стали рядом к стене, судорожно
нащупывая рукояти мечей. В пещере вдруг сделалось тихо: все люди разом
умолкли и удивленно глядели на них. Но Фарамир сел в кресло и тихонько
рассмеялся, а потом вдруг заново помрачнел.
- Бедняга Боромир! Какое тяжкое испытание! - сказал он. - Сколько горя
вы мне принесли, два странника из дальнего края, со своей погибельной ношей!
Однако же я сужу о невысокликах вернее, чем вы о людях. Мы, гондорцы, всегда
говорим правду. И если даже похвастаем, - а это случается редко, - то и
тогда держим слово насмерть. "Я не подобрал бы этот талисман и на большой
дороге" - таковы были мои слова. И если бы я теперь возжаждал его, - ведь я
все же не знал, о чем говорил, - слова мои остались бы клятвой, а клятв
нарушать нельзя.
Но я его не жажду. Может быть, потому, что знаю накрепко: от иной
гибели нужно бежать без оглядки. Успокойтесь. А ты, Сэммиум, утешься. Хоть
ты и проговорился, но это был голос судьбы. У тебя верное и вещее сердце,
оно зорче твоих глаз. Оно тебя и на этот раз не подвело. Может быть, ты даже
помог своему возлюбленному хозяину: я сделаю для него все что в моих силах.
Утешься же. Но впредь остерегись произносить это слово. Много и одной
оговорки,
Хоббиты снова, присмирев, уселись на скамейки; люди вернулись к
недопитым чаркам и продолжали беседу, решив, что их предводитель ненароком
напугал малышей, но теперь все уладилось.
- Ну вот, Фродо, наконец мы стали друг другу понятней, - сказал
Фарамир. - Коли ты нехотя взял это на себя, уступил просьбам, то прими мое
почтительное сочувствие. И я дивлюсь тебе: ты ведь и не пытаешься прибегнуть
к его силе. Вы для меня словно открываете неведомый мир. И все ваши сородичи
таковы же? Должно быть, страна ваша живет в покое и довольстве и садовники у
вас в большом почете.
- Не все у нас хорошо, - сказал Фродо, - но садовники и правда в
почете.
- Однако даже и в садах своих вы, наверно, иногда устаете - таков удел
всякой твари под солнцем. А здесь вы вдали от дома, изнурены дорогой. На
сегодня будет. Спите оба, и спите спокойно - лишь бы спалось. Не бойтесь! Я
не хочу ни видеть, ни трогать его, не хочу знать о нем больше, чем знаю
(этого с лишком хватит): не оказаться бы мне пред гибельным для всякого
соблазном слабее Фродо, сына Дрого. Идите отдыхайте, но сперва скажите мне -
все-таки скажите, куда вы идете и что замышляете? Ибо надо разведать,
рассчитать и подумать, а время идет. Наутро мы разойдемся, каждый своим
путем.
Страх отпустил Фродо, и он неудержимо дрожал. Потом усталость тяжко
сковала его: ни упорствовать, ни выкручиваться он больше не мог.
- Я искал пути в Мордор, - еле выговорил он. - На Горгорот, к Огнистой
горе - бросить его в Роковую Расселину. Так велел Гэндальф. Вряд ли я туда
доберусь.
Фарамир взирал на него в несказанном изумлении. Потом, когда он
покачнулся, бережно подхватил его, отнес на постель и тепло укрыл. Фродо
уснул как убитый.
Рядом было постлано для слуги. Сэм немного подумал, потом низко
поклонился.
- Доброй ночи, господин мой, - сказал он. - Вы показали себя на деле.
- Показал? - спросил Фарамир.
- Да, сударь, и, знаете, хорошо показали. Это уж так.
Фарамир улыбнулся.
- Для слуги ты смел на язык, господин Сэммиум. Нет, я шучу: хвала от
того, кто сам ее достоин, - высшая награда. Но я недостоин хвалы, ибо не
было у меня побужденья поступить иначе.
- Вот вы, помните, сказали моему хозяину, что он похож на эльфа: оно и
верно, и правильно. А я вам скажу, что вы как-то похожи на... - Сэм
запнулся, - да, пожалуй, на мага, на Гэндальфа.
- Вот как, - сказал Фарамир. - Может быть, сказывается нуменорская
кровь. Доброй ночи!
Фродо открыл глаза, увидел склоненного над ним Фарамира и отпрянул в
испуге.
- Не надо пугаться, - сказал Фарамир.
- А что, уже утро? - зевнув, спросил Фродо.
- Еще не утро, однако ночь на исходе. Нынче полнолуние - хочешь пойти
посмотреть? И кое о чем мне нужно с тобой посоветоваться. Очень не хотелось
тебя будить. Пойдешь?
- Пойду, - сказал Фродо, вылезая из-под одеяла и наброшенных шкур и
поеживаясь: в нетопленой пещере застоялся холод. Тишину нарушал шум
водопада. Он надел плащ и последовал за Фарамиром.
Сэм проснулся, будто его толкнули, увидел пустую постель хозяина и
вскочил на ноги. В беловатом проеме сводчатой арки мелькнули две темные
фигуры, высокая и низенькая. Он поспешил за ними вдоль вереницы спящих - на
тюфяках, у стены. Мерцающая занавесь струилась шелковистым,
жемчужно-серебряным пологом, капелью лунного света. Любоваться было некогда:
он юркнул вслед за хозяином в боковой проход.
За проходом начались и никак не кончались сырые скользкие ступеньки.
Наконец они поднялись на дно глубокого каменного колодца, и вверху
засветился бледный клочок небес. Отсюда вели две лестницы: одна прямо,
должно быть, на высокий берег реки, другая влево. На нее и свернули; она
вилась словно башенная.
Вынырнули из темноты на плоскую вершину утеса - просторную
неогражденную площадку. Справа низвергался поток, плеща по уступам и
обрушиваясь с отвеса, клокотал и пенился прямо у них под ногами и убегал
гладко вытесанным отводным руслом за гребень по левую руку от них: с востока
на запад. На гребне, возле обрыва неподвижно стоял часовой и смотрел вниз.
Фродо поглядел, как пляшут и сплетаются маслянисто-черные струи, потом
обвел глазами дали. Охладелая земля замерла в ожидании рассвета. На западе
опускалась круглая белая луна. Широкую долину заволокли туманы; под их
густой осеребренной пеленой катил темные воды Андуин. За ним вставала
чернота, пронизанная острыми призрачно-светлыми зубьями Эред-Нимрайса -
снеговых Белых гор княжества Гондор.
Фродо стоял, смотрел, и его пробирала дрожь: он думал о том, где
затерялись в бескрайних ночных просторах его былые спутники. Идут они, спят
или туман пеленает их оцепеневшие тела? Как хорошо было спать и не помнить,
зачем его сюда привели.
Сэм этого тоже не мог понять и пробормотал наконец лишь для хозяйских
ушей:
- Зрелище, сударь, на зависть, слов нет, да вот немного зябко, как бы
не окочуриться!
Но услышал его не Фродо, а Фарамир.
- Луна заходит над Гондором, - сказал он. - Прекрасная Итил, покидая
Средиземье, ласкает прощальным взором седовласый Миндоллуин. Не жаль и
озябнуть немного. Но я не затем вас сюда привел, хотя тебя-то, Сэммиум, я
вовсе и не звал, ты расплачиваешься за свою неусыпную бдительность. Ничего,
глотнешь вина - согреешься. Пойдемте, я вам кое-что покажу!
Он подошел к безмолвному часовому над черным обрывом, и Фродо не отстал
от него, а Сэм поплелся за ними. Ему было сильно не по себе на этой высокой
скользкой скале. Фарамир указал Фродо вниз. Из пенистого озера поток
устремлялся к скалам, заполнял глубокий овальный водоем, покрутившись там,
находил узкий сток и с ропотом, пенясь, убегал вниз, на отлогий склон. Луна
косо освещала подножие водопада; поблескивал бурливый водоем. Вскоре Фродо
увидел на его ближнем краю черную фигурку, но она тут же, точно почуяв
взгляд, нырнула и исчезла в клубящейся темной воде, рассекая ее, как стрела
или брошенный плашмя камушек.
Фарамир повернулся к часовому.
- Теперь что скажешь, Анборн? Белка или, может, зимородок? Как там, на
озерах Лихолесья, черные зимородки водятся?
- Кто это ни есть, только не птица, - отвечал Анборн. - О четырех
конечностях и ныряет по-людски, да надо сказать, очень сноровисто. Чего ему
там надо? Ищет лазейку к нам под Занавесь? Похоже, они до нас добираются. У
меня с собой лук, и я расставил еще четверых вокруг пруда, стреляют немногим
хуже меня. Как прикажешь, сразу подстрелим.
- Стрелять? - спросил Фарамир, быстро обернувшись к Фродо. Фродо
помешкал. Потом сказал:
- Нет. Нет! Очень прошу, не стреляйте в него!
Сэм не решился, а надо бы сказать "да", поскорее и погромче. Ему было
ничего не видно из-за спин, но он сразу догадался, о ком речь.
- Так ты, стало быть, знаешь, что это за тварь? - спросил Фарамир. -
Тогда скажи, почему надо его пощадить? Ты о нем почему-то ни разу даже не
упомянул, о своем заблудшем спутнике, и я решил не допытываться, лишь велел
его поймать и привести. Послал своих лучших охотников, но он и их провел и
вот только сейчас объявился; один Анборн видел его в сумеречный час. Теперь
на нем вина потяжелее: что там ловля кроликов на угорье! Он посмел
проникнуть в Хеннет-Аннун - за это платят жизнью. Дивлюсь я ему: такой
ловкач и хитрец, а резвится в пруду под самым нашим Окном. Может быть, он
думает, что люди ночью спят и ничего не видят? С чего это он так оплошал?
- На этот вопрос целых два ответа, - сказал Фродо. - Во-первых, с
людьми он мало знаком, и какой он ни хитрец, а прибежище ваше так укрыто,
что он о нем ведать не ведает. Во-вторых, я думаю, что его сюда неодолимо
влечет и он потерял голову.
- Влечет, говоришь ты? - переспросил Фарамир вполголоса. - Уж не
догадался ли он о твоей тяжкой ноше?
- Он знает о ней. Он сам таскал ее много лет.
- Он таскал? - У Фарамира от изумления дух перехватило. - А я-то думал,
все загадки позади. Так он за ним охотится?
- Не теряет из виду. Оно у него зовется "Прелесть". Но сейчас не оно
влечет его.
- Чего же ему надо?
- Рыбы, - сказал Фродо. - Смотри!
Они глядели вниз на темный пруд. Черная голова вынырнула в дальнем
конце, в тени скал. Блеснуло серебро, пробежала мелкая рябь, и на диво
проворная лягушачья фигурка выпрыгнула из воды на берег, уселась и впилась
зубами во что-то серебристое, снова блеснувшее в последних лунных лучах:
луна скрылась за утесом с другой стороны пруда.
Фарамир тихо рассмеялся.
- Рыбы! - сказал он. - Ну, это не столь гибельно. Хотя как сказать:
рыбка из пруда Хеннет-Аннуна обойдется ему очень дорого.
- Я прицелился, - сказал Анборн. - Стрелять или нет? Незваным гостям у
нас одна кара - смерть.
- Погоди, Анборн, - сказал Фарамир. - На этот раз все не так просто.
Что скажешь, Фродо? Почему его щадить?
- Это жалкая изголодавшаяся тварь, - сказал Фродо. - Он не знает, что
ему грозит. И Гэндальф, ваш Митрандир, наверняка просил бы уже поэтому не
убивать его, а есть и другие причины. Эльфам он запретил его убивать: я
точно не знаю, почему, а о догадках своих лучше промолчу. Однако же тварь
эта имеет касательство к тому, что мне поручено. Прежде чем ты нас нашел, он
был моим провожатым.
- Провожатым! - повторил Фарамир. - Диковинные дела. Я готов на многое
для тебя, Фродо, но это, пожалуй, слишком: отпустить поганого хитреца как ни
в чем не бывало, чтобы он опять к вам пристал, коль того пожелает, или
попался оркам, которые вывернут его наизнанку? Нет, его надо убить или хотя
бы изловить. Изловить немедля или убить. Но кто угонится за этим скользким
оборотнем, кроме пернатой стрелы?
- Давай я тихонько спущусь к нему, - сказал Фродо. - Держите луки
наготове: если я его упущу, подстрелите меня. Я не убегу.
- Ступай, да поскорей! - сказал Фарамир. - Если повезет ему остаться в
живых, то по гроб жизни он обязан быть твоим верным слугой. Проведи Фродо на
берег, Анборн, только поосторожнее: у него что чутье, что слух. Дай мне твой
лук.
Анборн что-то проворчал под нос и повел Фродо вниз по винтовой лестнице
до площадки, оттуда вверх другой лестницей, и наконец они выбрались из узкой
расщелины, укрытой за кустами. Фродо оказался на высоком южном берегу пруда.
Стало темно, лишь водопад серел в меркнущих лунных отсветах. Горлума видно
не было. Фродо сделал несколько шагов; за ним неслышно следовал Анборн.
- Иди! - выдохнул он в ухо Фродо. - Справа круча. Если свалишься в
пруд, выручать тебя будет некому, кроме твоего дружка-рыболова. И не вздумай
удрать, не забудь, что рядом лучники, хоть их тебе и не видно.
Фродо пополз вперед по-горлумски, на карачках, ощупывая каждую пядь.
Каменная тропа была ровная и гладкая, но очень скользкая. Он застыл и
прислушался; сперва был слышен только шум водопада позади, потом он различил
совсем недалеко сиплое бормотание.
- Рыбка, сславненькая рыбка. Белая Морда убралась, прелессть моя,
наконец-то убралась, да-ссс. Можно скушенькать рыбку сспокойно, нет, не
спокойно, прелессть. Нашу Прелесть унесли, да, унесли. Гадкие хоббиты,
пасскудные хоббиты. Бросили насс, горлум, и Прелесть унессли. Осстался один
бедненький Смеагорл. Прелести нет. Мерзкие люди, хотят украсть мою Прелесть.
Ненавистные воры! Рыбка, вкусненькая рыбка. Мы подкрепимся, сстанем сильнее
всех. Зоркие глазки, сильные цепкие пальчики, да-ссс. Мы их передушим,
Прелесть. Мы их всех передушим, мы изловчимся. Вкусненькая рыбка.
Славненькая рыбка!
И так оно продолжалось почти без умолку, как шум водопада; в придачу
слышалось чавканье, хлюпанье и урчанье. Фродо вздрагивал от жалости и
омерзения. Хоть бы он замолк, хоть бы никогда больше не слышать этого
голоса. Анборн за пять-десять шагов. Можно отползти и сказать ему: пусть
стреляют. Они, наверно, совсем близко подобрались, пока Горлум обжирается.
Одна меткая стрела, и Фродо больше никогда не услышит этого мерзостного
голоса. Но нет, нельзя, Горлум вправе на него полагаться. Слуга вправе
полагаться на хозяина, на его заступничество. Без Горлума они бы утонули в
Мертвецких Болотах. И Фродо чутьем знал, что Гэндальф не допустил бы
убийства.
- Смеагорл! - тихо позвал он.
- Рыбка, вкуссненькая рыбка, - сипел голос.
- Смеагорл! - сказал он погромче. Голос смолк.
- Смеагорл, хозяин ищет тебя. Хозяин пришел. Иди сюда, Смеагорл!
Ответа не было, лишь тихий присвист, точно воздух втянули сквозь зубы.
- Иди сюда, Смеагорл! - повторил Фродо. - Тут опасно. Люди убьют тебя,
если найдут. Иди скорее, если хочешь остаться в живых. Иди к хозяину!
- Нет! - сказал голос. - Злой хозяин. Оставил бедненького Смеагорла и
завел себе новых друзей. Пусть хозяин подождет. Смеагорл не успел
покушенькать.
- У нас нет времени, - сказал Фродо. - Возьми с собой рыбу. Иди сюда!
- Нет! Сначала Смеагорл съест рыбку!
- Смеагорл! - позвал Фродо, отчаиваясь. - Прелесть рассердится. Я
возьму в руку Прелесть и скажу: пусть Смеагорл подавится костями. И никогда
больше не отведает рыбки. Иди, Прелесть ждет!
Зашипев по-змеиному, Горлум выскочил из темноты на четвереньках, словно
пес к ноге. В зубах у него была полусъеденная рыбина, в руке другая, целая.
Он приблизился к Фродо вплотную и обнюхал его с бледным огнем в глазах.
Потом вытащил рыбину изо рта и выпрямился.
- Добренький хозяин! - прошептал он. - Славненький хоббит, вернулся к
бедненькому Смеагорлу. Послушненького Смеагорла позвали, и он сразу пришел.
Пойдем, пойдем скорее, да-ссс. Деревьями, лесом, пока Морды спрятались.
Да-да, пойдем скорее!
- Да, мы скоро пойдем, - сказал Фродо. - Но еще не сейчас. Я пойду с
тобой, как обещал. И снова обещаю. Но не сейчас. Сейчас опасно. Я спасу
тебя, но ты мне должен верить.
- Верить хозяину, зачем? - насторожился Горлум. - Зачем не сразу идти?
Куда подевался другой, скверный, грубый хоббит? Где он спрятался?
- Там, наверху, - сказал Фродо, махнув рукой в сторону водопада. - Я
без него не пойду. Пошли, надо к нему вернуться. - Ему было тошно. Слишком
похоже на обман. Едва ли, конечно, Фарамир велит убить Горлума, но связать,
разумеется, свяжет, и, уж конечно, это будет предательством в глазах
несчастного, завзятого предателя. Как ему потом объяснишь, разве он поверит,
что Фродо спас ему жизнь и иначе спасти ее не мог? Как тут быть? Невозможно
угодить и нашим, и вашим, а все ж таки надо попытаться. - Идем! - сказал он.
- А то Прелесть рассердится. Мы вернемся вверх по реке. Пойдем, пойдем, иди
вперед! Горлум пополз по краю пруда, недоверчиво принюхиваясь, остановился и
поднял голову.
- Здесь кто-то есть! - шепнул он. - Не хоббит, нет. - И вдруг отпрянул
назад. Выпученные глаза его зажглись зеленым огнем. - Хозяин, хозяин! -
засипел он. - Злой! Скверный! Ненависстный изменник!
Он заплевался; хваткие длинные белые пальцы метнулись к горлу Фродо.
Но позади выросла большая темная фигура Анборна, крепкая рука обхватила
загривок Горлума и пригвоздила его к земле. Он чуть не вывернулся: мокрый,
юркий и скользкий как угорь, кусачий и царапучий как кот. Но из темноты
появились еще два человека.
- А ну, смирно! - сказал один из них. - Сейчас так истыкаем стрелами -
за ежа сойдешь. Смирно, говорю!
Горлум обмяк, заскулил и захныкал. Его связали туго-натуго.
- Осторожнее же! - сказал Фродо. - Силу-то соразмеряйте, не делайте ему
больно, пожалуйста, и он присмиреет. Смеагорл! Они не обидят тебя. Я пойду с
тобой, и все будет хорошо, жизнью своей ручаюсь. Верь хозяину!
Горлум обернулся и плюнул в него. Воины нахлобучили ему мешок на
голову, подняли и понесли.
Фродо шел за ними, расстроенный и угнетенный. Пролезли в расщелину и по
длинным лестницам и переходам возвратились в пещеру. Пылали два-три факела.
Воины шевелились во сне. Сэм был уже там; он недобрым взглядом посмотрел на
обмяклый сверток.
- Попался голубчик? - спросил он у Фродо.
- Да. Нет, его не ловили: я его подманил, а он мне поверил на слово. Я
просил его так не связывать. Надеюсь, он цел остался, но мне тошно и стыдно.
- Мне тоже, - угрюмо вздохнул Сэм. - С этой мразью пакости не
оберешься.
Воин жестом пригласил их в закуток. Фарамир сидел в кресле; в нише над
его головой снова зажгли лампаду. Он указал хоббитам на скамейки.
- Принесите вина гостям, - велел он. - И давайте сюда пленника.
Вино принесли; потом Анборн притащил Горлума. Он сдернул мешок с его
головы и поставил его на ноги, а сам встал сзади - придерживать. Горлум под-
слеповато моргал, пряча злобищу за набрякшими веками. Выглядел он жалко
донельзя: с него стекала вода, от него воняло рыбой (одну рыбину он сжимал в
руке), жидкие космы облепили костистый лоб точно водоросли, под носом висели
сопли.
- Развяжите нас! Развяжите насс! - молил он. - Нам болестно, болестно
от гадкой веревки, мы ничего плохого не сделали!
- Ничего?! - спросил Фарамир, пристально разглядывая омерзительную
тварь; в лице его не было ни гнева, ни жалости, ни удивления. - Так-таки
ничего? Ты ничем не заслужил ни такого обращения, ни более тяжкой кары? Ну,
об этом, по счастью, не мне судить. Этой ночью, однако, ты заслужил смерть,
ибо ценою жизни ловится рыбка в нашем пруду.
Горлум выронил рыбину.
- Мы не хотим рыбки, - сказал он.
- Да не в рыбке дело, - сказал Фарамир. - Смерти заслуживает всякий,
кто издали посмотрит на пруд. Я пощадил тебя пока лишь потому, что за тебя
просил Фродо: он говорит, будто чем-то тебе обязан. Но решаю здесь я. И мне
ты скажешь, как тебя зовут, откуда ты взялся, куда идешь и какое твое
занятие.
- Мы сгинули, нас нет, - простонал Горлум. - Нас никак не зовут, нету у
нас занятия, нет Прелессти, нет ничего. Все пуссто. И пусстой живот: мы
голодные, да, мы голодные. Две мерзкие рыбки, костлявые, гадкие рыбки, и нам
говорят: ссмерть. Столько в них мудрости, столько справедливости!
- Мудрости, пожалуй, немного, - сказал Фарамир. - Но поступим по
справедливости, как велит нам наша малая мудрость. Освободи его, Фродо.
Фарамир извлек кинжальчик из ножен у пояса и протянул его Фродо. Горлум
завизжал в смертельном ужасе и шлепнулся на пол.
- Ну же, Смеагорл! - сказал Фродо. - Ты должен верить мне. Я тебя не
оставлю. Отвечай, если можешь, по всей правде. Увидишь, плохо не будет.
Он разрезал тугие путы на кистях и лодыжках Горлума и поднял его
стоймя.
- Подойди! - приказал Фарамир. - Смотри мне в глаза! Ты знаешь, как
называется это место? Ты бывал здесь прежде?
Горлум медленно, нехотя поднял тусклые глаза и встретил ясный и твердый
взгляд воина Гондора. Стояло молчание, потом Горлум уронил голову и осел на
карачки, мелко дрожа.
- Мы не знаем, как называется, и знать не хотим, - проскулил он. -
Никогда мы здесь не были, никогда сюда не возвратимся.
- В душе у тебя сплошь запертые двери и наглухо закрытые окна, и черно
там, как в подвале, - сказал Фарамир. - Но сейчас, я вижу, ты говоришь
правду. Тем лучше для тебя. Какой же клятвой поклянешься ты никогда сюда не
возвращаться и ни словом, ни знаком не выдать разведанный путь?
- Хозяин знает, какой, - сказал Горлум, покосившись на Фродо. - Да, он
знает. Мы поклянемся хозяину, если он нас спасет. Мы поклянемся Ею, да-ссс.
- Он извивался у ног Фродо. - Спаси нас, добренький хозяин! - хныкал он. -
Смеагорл поклянется Прелестью, принесет страшную клятву. Он не возвратится,
он ни за что никому не выдаст, нет, никогда! Нет, Прелесть, ни за что!
- Ты ему веришь? - спросил Фарамир.
- Да, - сказал Фродо. - И тебе придется либо поверить, либо исполнить
закон вашей страны. Большего ты не дождешься. Но я обещал, что если он
подойдет ко мне, то останется жив, и обманывать мне не пристало.
Фарамир посидел в раздумье.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Препоручаю тебя твоему хозяину Фродо,
сыну Дрого. Пусть он объявит, как поступит с тобой!
- Однако же, государь, - сказал Фродо, поклонившись, - ты сам еще не
объявил своего решения касательно поименованного Фродо, и, пока оно
неизвестно, оный хоббит не может ни строить планы, ни распоряжаться судьбою
спутников. Твой приговор был отложен на завтра, и вот завтра настало.
- Что ж, изрекаю свой приговор, - сказал Фарамир. - Итак, Фродо,
властью, дарованной мне, объявляю, что ты волен пребывать в древних пределах
Гондора, где тебе заблагорассудится, и лишь в сие место не изволь являться,
не быв зван, ни один, ни с кем бы то ни было. Приговор сей действителен
отныне год и один день, а затем теряет силу свою, буде ты не явишься до
истеченья указанного срока в Минас-Тирит и не предстанешь пред очи
Наместника и Градоправителя. А явишься - я испрошу его дозволения продлить
право твое пожизненно. Покамест же всякий, кого ты примешь на поруки, тем
самым принимается под мою заступу, под щит Гондора. Удовлетворен ли ты?
Фродо низко поклонился.
- Удовлетворен, - сказал он. - И прошу считать меня преданным слугою,
если преданность моя имеет достоинство в глазах высокого правителя.
- Имеет, и немалое, - сказал Фарамир. - Итак, берешь ли ты ответчика
Смеагорла на поруки?
- Беру на поруки ответчика Смеагорла, - произнес Фродо.
Сэм шумно вздохнул, но не по поводу избыточных церемоний - нет, он, как
истый хоббит, всецело их одобрял и лишь сожалел, что поклонов и словес было
маловато, в Хоббитании за месяц бы не управились.
- Помни же, - сказал Фарамир, обращаясь к Горлуму, - что тебе вынесен
смертный приговор, но, пока ты состоишь при Фродо, от нас тебе ничего не
грозит. Однако, встретив тебя без него, любой гондорец немедля приведет
приговор в исполнение. И да постигнет тебя скорая и злая смерть, будь то в
Гондоре или за его пределами, если ты обманешь доверие хозяина. Теперь
отвечай мне: куда вы идете? Он говорит, что ты был его провожатым. Куда же
ты вел его?
Горлум не отвечал.
- Отмолчаться не удастся, - сказал Фарамир. - Отвечай или приговор мой
станет жестче!
Но Горлум и тут не ответил.
- Я отвечу за него, - сказал Фродо. - Он привел нас, как я просил, к
Черным Воротам, но Ворота были заперты.
- Отпертых ворот в этой стране нет, - сказал Фарамир.
- Увидев это, мы свернули в сторону и пошли южной дорогой, - продолжал
Фродо, - ибо он сказал, что там есть или может отыскаться тропа близ
Минас-Итила.
- Минас-Моргула, - поправил Фарамир.
- В точности я не понял, - сказал Фродо, - но, кажется, к северу от
старой крепости уходит высоко в горы тропка, ведет к темному переходу, а с
той стороны из расщелины вниз на равнину... и так далее.
- А ты знаешь, как называется этот темный переход? - спросил Фарамир.
- Нет, - сказал Фродо.
- Он называется Кирит-Унгол.
Горлум с присвистом втянул воздух и забормотал себе под нос.
- Так или не так? - обратился к нему Фарамир.
- Нет! - отрезал Горлум и вдруг завопил, точно его ткнули кинжалом: -
Да-да, мы сслышали это название: зачем нам его знать? Хозяин сказал, ему
нужно пройти, и, раз проход есть, мы постараемся. Больше нигде пройти
нельзя, нет.
- Больше нигде? - спросил Фарамир. - А ты откуда знаешь? Никто не
обходил рубежи черного государства. - Он долго и задумчиво смотрел на
Горлума и наконец сказал: - Забери его отсюда, Анборн. Помягче с ним, но
глаз не спускай. А ты, Смеагорл, не вздумай нырнуть в озеро: там очень
острые скалы, и смерть постигнет тебя раньше времени. Уходи и возьми свою
рыбину!
Горлум приниженно потащился к выходу. Анборн пошел следом, по знаку
Фарамира задернув занавеску.