мир; в ней сверкали молнии. Дрожь пробежала по земле, и они
почувствовали, как затряслись стены города. Земля испустила
звук, похожий на вздох. Сердца их вновь забились.
-- это напомнило мне нуменор, - сказал Фарамир и сам
удивился звуку собственного голоса.
-- Нуменор?
-- Да, потонувшую землю запада, и черную волну, погло-
тившую зеленые земли и холмы. Мне это часто снилось.
-- Значит, вы думаете, что идет тьма? - Спросила Эовин.
- Тьма неизбежна? - И она вдруг прижалась к нему.
-- Нет, - ответил Фарамир, глядя ей в лицо. - это прос-
то видение. Я не знаю, что происходит. Разум говорит мне,
что приближается большое зло и мы стоим у конца дней. Но
сердце говорит - нет. Тело у меня легкое, и надежда и ра-
дость пришли ко мне, хотя я сам не понимаю, почему, Эовин.
Эовин, белая леди рохана, не верьте в этот час, что тьма по-
бедит! - Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
Так стояли они на стене города, дул сильный ветер, и их
волосы, черные и золотые, смешивались при порывах ветра. И
тень ушла, и солнце горячо ударило лучами, и всюду стало
светло. Воды Андуина сверкали серебром, и во всех домах го-
рода запели от радости, овладевшей их сердцами неизвестно
почему.
И прежде чем солнце стало склоняться к закату, прилетел
большой орел. Он выкрикивал новости от капитанов запада:
Пойте, люди башни анора:
Королевство Саурона кончилось навсегда,
И башня тьмы разрушена.
Пойте и радуйтесь, люди башни стражи
Ваша вахта была не напрасной, черные ворота разбиты
Ваш король в них, он непобедим.
Пойте и радуйтесь, дети запада: ваш король вернулся,
Он будет жить среди вас все дни вашей жизни.
И увядшее дерево зацветет вновь,
И король вырастит его в высоких местах,
И город будет благословенен.
Пойте все, вы, люди!
И люди во всем городе пели.
Следующие дни были золотыми, весна и лето соединились и
пировали на полях Гондора. Быстрые всадники привезли от Каир
Андроса сообщения о всем случившемся, и город готовился к
прибытию короля. Мерри был вызван и уехал с телегами, кото-
рые везли припасы в Осгилиат и оттуда кораблями к Каир анд-
росу; но Фарамир остался - вылечившись, он принял на себя
власть и наместничество, хотя и ненадолго. Его обязанностью
было подготовить все для того, кто его сменит.
И Эовин не уехала, хотя брат просил ее прибыть на поле
Кормаллен. Фарамир дивился этому, но он редко видел ее, бу-
дучи занятым многими делами; она продолжала жить в домах из-
лечения и одна ходила по саду, и лицо ее снова побледнело, и
казалось, что во всем городе она одна была нездорова и пе-
чальна. Глава домов забеспокоился и поговорил с Фарамиром.
Тогда Фарамир пришел и увидел ее, и они снова вместе
стояли на стене. И он сказал ей:
-- Эовин, почему вы задержались здесь и не отправились
в Кормаллен за Ктаир Андросом, где вас ждет ваш брат?
И она сказала:
-- разве вы не знаете?
Но он ответил:
-- могут быть две причины, но которая из них истинная,
я не знаю.
И она сказала:
-- я не хочу играть в прятки. Говорите яснее.
-- Если хотите, леди, - согласился он, - вы не пошли,
потомму что вас звал только ваш брат, и вид лорда арагорна,
потомка Элендила, в его торжестве теперь не принесет вам ра-
дости. Или же потому, что я не пошел, а вы хотите оставаться
рядом со мной. А может, верны обе причины, и вы сами не мо-
жете выбрать. Эовин, любите ли вы меня, полюбите ли когда--
нибудь?
-- Я желала быть любимой другим, - ответила она. - Но
мне не нужна ничья жалость.
-- это я знаю, - сказал он. - Вы желали любви лорда
арагорна. Он велик и могуществен, а вы хотели славы, хотели
быть поднятой над всеми, кто ползает по земле. Он казался
вам восхитительным, как великий капитан юному солдату. И он
действительно величайший из людей. Но когда он ответил вам
лишь пониманием и жалостью, вы не захотели ничего, вы искали
доблестной смерти в битве. Посмотрите на меня, Эовин.
И Эовин долго смотрела на Фарамира, и Фарамир сказал:
-- не называйте жалостью дар верного сердца, Эовин! Я
не предлагаю вам жалость. Вы высокая и доблестная леди и са-
ми заслужили славу, которая не будет забыта. И вы прекрасны,
даже в языке Эльфов не найдется слов для описания вашей кра-
соты, и я люблю вас. Раньше я жалел вас. Но теперь, даже ес-
ли бы у вас не было никаких печалей, если бы не было у вас
страхов, если бы вы были благословенной королевой Гондора, я
все равно любил бы вас, Эовин, любите ли вы меня?
И тогда сердце Эовин смягчилось, или она сама поняла
его. Неожиданно зима прошла и солнце улыбнулось ей.
-- Я осталась в минас аноре, башне солнца, - сказала
она, - и смотрите! Тень исчезла! Я больше не буду девушкой с
мечом, не буду соперничать с великими всадниками, не буду
наслаждаться лишь песнями об убийствах. Я буду целителем,
полюблю все, что растет. - Она снова посмотрела на Фарамира
и сказала. - Я болььше не хочу быть королевой.
И Фарамир весело рассмеялся.
-- это хорошо, - сказал он, - потому что я не король.
Но я женюсь на белой леди рохана, если она того пожелает. И
если она захочет, мы пересечем реку и в счастливые дни будем
жить в прекрасном Итилиене и там разобьем сад. Все будет
расти там с радостью, если придет белая леди.
-- Значит, я должна буду оставить своих людей, Гондо-
рец? - Спросила она. - И ваш гордый народ будет говорить о
вас: "вот идет тот, кто приручил дикую девушку с севера!
Разве не было для него женщин из расы нуменора?"
И Фарамир обнял ее, и поцеловал под солнечным небом, и
не заботился о том, что они стоят высоко на стене и видны
многим. И многие действительно видели их и исходивший от них
свет, когда они сошли со стены и пошли рука об руку к домам
излечения.
А главе домов излечения Фарамир сказал:
-- Вот леди Эовин роханская, теперь она здорова.
И глава ответил:
-- Тогда я отпускаю ее из под своего присмотра и про-
щусь с ней. Пусть никогда не знает она ни ран, ни болезней.
Я передаю ее в распоряжение наместника города до возвращения
ее брата.
Но Эовин сказала:
-- Теперь, получив разрешение уйти, я остаюсь. Из всех
домов города этот стал для меня самым благословенным.
И она осталась там до возвращения короля Эомера.
Все было готово в городе. Собралось множество людей,
так как новости разлетелись по всем окраинам Гондора от
Мин-риммон и до далеких морских берегов. И все кто мог прий-
ти в город поторопились прийти. Город снова наполнился жен-
щинами и прекрасными детьми, вернувшимися домой. Из дол ам-
рота прибыли искусные арфисты, а из долин лебеннина - музы-
канты, играющие на виолах, флейтах и серебряных рогах, и
многоголосые певцы.
Наконец пришел вечер, когда со стен увидели павильоны в
поле, и всю ночь горели костры и люди ждали рассвета. Когда
же ясным утром солнце встало над восточными горами, на кото-
рых больше не лежала тень, зазвонили все колокола, разверну-
лись и затрепетали на ветру знамена. И в последний раз над
Гондором на белой башне было поднято знамя наместника - яр-
ко-серебряное, как снег под солнцем, без всякого изображения
или девиза.
Капитаны запада повели свои войска к городу, и народ
видел, как они приближаются линия за линией, сверкая и блес-
тя в солнечных лучах. Они подошли к дороге, ведущей к воро-
там, и остановились в одной восьмой мили от стены. И хотя
ворота были разрушены и не востановлены, вход в город прег-
раждал барьер: здесь стояли люди в черном и серебряном с об-
наженными длинными мечами. Перед барьером стоял Фарамир -
наместник, и Хурин, глава ключей и другие капитаны Гондора,
и леди Эовин Роханская с маршалом Элфхелмом, и много рыцарей
Марки; и с каждой стороны ворот толпился народ в разноцвет-
ных одеждах и с охапками цветов.
Перед стенами Минас Тирита образовалось обширное прост-
ранство, ограниченное со всех сторон рыцарями и солдатами
Гондора и Рохана и жителями города и других областей земли.
Наступила тишина. И вот из войска вышли вперед дунедайн в
серебряном и сером, а перед ними медленно шел лорд Арагорн.
Он был одет в черную кольчугу, отделанную серебром и в длин-
ный снежно-белый плащ с наколотым вверху большим зеленым
камнем. Голова его была обнажена, лишь на лбу горела звезда,
привязанная тонкой серебряной нитью. С ним шли Эомер Роханс-
кий, принц имрахил, Гэндальф, весь в белом и четыре малень-
кие фигурки, на которые дивились все люди.
-- Нет, сестра, это не мальчики, - сказала иорет, свой
родственнице из имлот мелуя, стоявшей рядом с ней. - Это пе-
рианы из далекой земли невысокликов, они принцы с великой
славой, говорят. Я знаю это, потому что лечила одного из них
в домах.Они маленькие, но доблестные. Да,сестра, один из них
отправился со своим оруженосцем в землю тьмы, сражался там с
самим повелителем тьмы и сжег его башню. Так по крайней мере
говорят в городе. Это тот, что идет рядом с эльфийским кам-
нем. Я слышала, они большие друзья. А какое чудо лорд эль-
фийский камень. Речь у него слишком мягкая, уверяю тебя, но
сердце золотое. И у него руки целителя. "Руки короля - руки
целителя" - сказала я; и так все и открылось. А митрандир
сказал мне: "иорет, люди долго будут помнить твои слова",
и...
Но иорет не пришлось продолжать свой рассказ, пропела
труба, и наступила мертвая тишина. От ворот выступил вперед
Фарамир и Хурин, а за ними шли четыре воина в высоких шлемах
и мундирах цитадели, они несли большую шкатулку из черного
лебетрона, отделанную серебром.
Фарамир встретился с Арагорном посреди пустого прост-
ранства, поклонился и сказал:
-- последний наместник Гондора просит разрешения сдать
службу.
Он протянул белый шест. Арагорн взял шест и вернул его,
сказав:
-- служба не кончена, она будет твоей и твоих потомков,
пока живет мой род. Исполняй свои обязанности.
Тогда Фарамир заговорил ясным голосом:
-- люди Гондора, слушайте наместника этого королевства!
Смотрите! Вот тот, кто заявил свои права на королевство. Это
Арагорн, сын арахорна, глава дунедайн из арнора, капитан
войска запада, носитель звезды севера, владелец заново
сплавленного меча, победитель в битве, чьи руки приносят ис-
целение, эльфийский камень, Элессар из линии баландила, сына
исилдура, сына Элендила из нуменора. Будет ли он королем, и
войдет ли в город и будет ли жить в нем?
И все войско и все люди единым голосом воскликнули:
-- да!
А иорет сказала родственнице:
-- такая церемония входа в город была у нас; и вот он
пришел, как я говорила тебе и он сказал мне...
И снова она вынуждена была замолчать, потому что снова
заговорил Фарамир:
-- люди Гондора, сказители говорят, что в старину по
обычаю король получал корону от своего отца перед его
смертью; если это было невозможно, то он получал корону на
могиле отца. Но поскольку невозможно и это, я пользуюсь
властью наместника; принес сюда из рат динона корону ернура,
последнего короля, чьи дни кончились в давно прошедшее время
наших предков.
Войны вышли вперед, и Фарамир открыл шкатулку и достал
древнюю корону. Она была сделана в форме шлема гвардии цита-
дели, только выше, и была вся белая, а крылья с обеих сто-
рон, жемчужные и серебряные, напоминали крылья морской птицы
- это была эмблема королей, пришедших из-за моря. На венце
короны сияли семь алмазов, а в центре находился большой дра-
гоценный камень, сиявший как пламя.
Арагорн принял корону и сказал:
-- эт аэрелло эндоренна утилиен. Синоме маруван ар хил-
диннар тени амбар - метта!
Это были слова, произнесенные Элендилом, когда он при-
шел из-за моря на крыльях ветра: "из-за великого моря в
среднеземелье я пришел. Я буду владеть этим местом и все мои
потомки, до конца мира." Затем, к удивлению многих, Арагорн
не надел корону, а вернул ее Фарамиру и сказал:
-- трудом и мужеством многих возвращаюсь я к наследству
своему. В знак этого прошу я носителя кольца вручить мне ко-
рону, а митрандира надеть мне ее на голову, ибо он был глав-
ным организатором всех нас, и это его победа.
Вперед выступил Фродо, взял корону у Фарамира и передал
ее Гэндальфу; Арагорн склонил колени, и Гэндальф надел коро-
ну ему на голову и сказал:
-- наступают дни короля. Да будут они благословенны,
пока стоят троны балара!
И когда Арагорн встал, все с удвилением и в молчании
смотрели на него, как будто увидели впервые. Высокий, как
морские короли древности, стоял он над всеми: древним казал-
ся он и в то же время в расцвете мужества; мудрость сияла у
него во лбу, сила и исцеление были в его руках, и свет исхо-
дил от него. И Фарамир воскликнул:
-- смотрите! Вот наш король!
Загремели трубы, и король Элессар подошел к барьеру, а
Хурин отвел его в сторону, и среди музыки арф, виол и флейт
и среди пения чистых голосов король прошел по украшенным
цветами улицам и вошел в цитадель. На башне было поднято
знамя с деревом и звездами, и началось правление короля
Элессара, о котором сложено много песен.
При нем город стал прекраснее, чем даже в дни своего
первого расцвета; он был наполнен деревьями и фонтанами, а
ворота были сделаны из митрила и стали, а улицы вымощены бе-
лым мрамором. И народ горы работал в городе, и народ леса
часто приходил сюда; и все были здоровы и веселы; и дома бы-
ли полны мужчин, женщин и детского смеха, и ни одно окно не
было слепым, и ни один двор пустым; и когда кончилась третья
эра мира и началась новая, в ней сохранилось воспоминание о
славе ушедших дней.
В последующие за коронованием дни король сидел на троне
в зале королей и отправлял свое правосудие. От множества зе-
мель и народов прибыли послы: с востока и юга, от границ
чернолесья и из дунленда на западе. И король простил жителей
востока, предоставил их себе и отпустил на свободу и заклю-
чил мир с харадом; рабов мордора он освободил и отдал им все
земли вокруг озера нурнен. И многих призывали к нему за по-
лучением награды за доблесть; и наконец капитан гвардии при-
вел к нему для суда Берегонда.
И король сказал Берегонду:
-- Берегонд, от твоего меча кровь пролилась в святом
месте, а это запрещено. Ты также оставил пост свой без поз-
воления повелителя или капитана: за это - смерть. И я обвяв-
ляю свой приговор.
Своей доблестью в битве ты заслужил отмену наказания,
но ты сделал еще многое из любви к Фарамиру. Тем не менее ты
должен будешь уйти из гвардии цитадели и из Минас Тирита.
Кровь отхлынула от лица Берегонда, он схватился за сер-
дце и опустил голову. Но король продолжал:
-- Ты назначаешься в белый отряд, в гвардию Фарамира,
принца Итилиена, и будешь жить в Эмин Арнене в чести и в ми-
ре и служить тому, кого ты, рискуя всем, спас от смерти.
И тогда Берегонд, поняв милость и справделивость коро-
ля, возрадовался и, поклонившись, поцеловал его руку и ушел,
радостный и удовлетворенный. Арагорн отдал Фарамиру Итилиен
и просил его жить в холмах эмин арнена вне пределов видимос-
ти из города.
-- Ибо, - сказал он, - Минас Итил в долине моргула бу-
дет совершенно уничтожен, и хотя со временем долина может
очистится, еще много лет в ней не сможет жить ни один чело-
век.
Последним Арагорн приветствовал Эомера Роханского, и
они обнялись и Арагорн сказал:
-- между нами не может быть слов о награде, о том, что
давать и брать - мы братья. В счастливый час приехал с севе-
ра Эорл, и никогда не будет столь благословенен союз людей.
Как вы знаете, мы положили Теодена прославленного в могиле в
святыне Гондора, и здесь он может лежать, пока правят короли
Гондора, если вы сами пожелаете. А если хотите, мы прибудем
в Рохан и привезем его, чтобы он покоился среди своего наро-
да.
И Эомер ответил:
-- с того дня, как вы встали передо мной у зеленой тра-
вы, я полюбил вас, и любовь эта никогда не ослабеет. Но те-
перь я должен вернуться в свое королевство, где нужно многое
привести в порядок и исцелить. Когда все будет готово, мы
вернемся за павшим: пока же пусть он спит здесь.
И Эовин сказала Фарами ли мне чего и не
хватало в это благословенное время, так это бильбо. Я очень
опечалился, когда увидел, что он не прибыл с Элрондом.
-- Вы удивляетесь этому, носитель кольца? - Спросила
Арвен. - Вы знаете власть вещи, которая уничтожена; и все,
что сделано этой властью, теперь ушло. Ваш родственник обла-
дал этой вещью дольше вас. Он сейчас очень стар и ждет вас;
он не будет больше совершать долгие переезды за одним исклю-
чением.
-- Тогда я прошу разрешения уехать поскорее, - сказал
Фродо.
-- Через семь дней мы отправимся, - сказал Арагорн. -
Мы долго будем с вами попутчиками, потому что поедем в ро-
хан. Черезх три дня вернется Эомер, чтобы увести Теодена в
марку, и мы поедем с ним, чтобы почтить павшего. А теперь,
прежде чем вы уйдете, я хочу подтвердить слово, сказанное
вам Фарамиром, и заявить, что вы свободны в королевстве гон-
дор; и ваши товарищи тоже. И если бы был дар, соответствую-
щий вашим деяниям, я дал бы его вам; но все, что вы желаете,
будет вам дано, и вы поедете с почестями, как принц этой
земли.
Но королева Арвен сказала:
-- я вам дам дар. Ибо я дочь Элронда. Я не пойду с ним,
когда он отправится в серый приют: я избрала долю лютиан, и
сладкую и горькую одновременно. Но вместо меня пойдете вы,
носитель кольца, когда наступит время и если вы пожелаете.
Если ваши раны мучают вас и воспоминания о вашей ноше тяже-
лы, вы должны будете уйти на запад, где залечатся ваши раны
и минует усталость. А это носите в память об эльфийском кам-
не и вечерней звезде, с жизнью которых переплелась ваша
жизнь.
И они сняла подобную звезде белую жемчужину, висевшую
на цепи у нее на груди и повесила цепь на шею Фродо.
-- Когда воспоминание, и страх, и тьма долго будут одо-
левать вас, - сказала она, - это принесет вам облегчение.
Через три дня, как и ожидал король, в город прибыл
Эомер Роханский и с ним Эорд лучших рыцарей Марки. Его
встретили с почестями; и когда они сидели за столом в мерет-
ронде, большом зале пиров, он увидел красоту женщин и пере-
полнился удивлением. И прежде чем отправиться отдыхать, он
послал за гномом Гимли и сказал ему:
-- Гимли, сын Глоина, готов ли ваш топор?
-- Нет, лорд, - ответил Гимли, - но я могу подготовить
топор, если нужно.
-- Суди сам, - сказал Эомер. - Ибо между нами все еще
стоят слова, касающиеся госпожи золотого леса. А теперь я
увидел ее собственными глазами.
-- И что же вы теперь скажете, лорд?
-- Увы! - Воскликнул Эомер. - Я не скажу, что она прек-
раснейшая из всех живущих женщин.
-- Тогда я иду за топором, - сказал Гимли.
-- Но вначале я должен попросить извинения, - перебил
его Эомер. - Если бы я видел ее в другом обществе, я сказал
бы то, что вы хотите. Но теперь я ставлю на первое место ко-
ролеву вечерную звезду и готов сражаться со всеми, кто не
согласен со мной. Идти ли мне за мечом?
Гимли низко поклонился.
-- Нет, теперь я прощаю вас, лорд, - проговорил он. -
Вы избрали вечер, а моя любовь отдана утру. И сердце мое го-
ворит, что скоро оно уйдет навсегда.
Наконец пришел день отьезда, и большой отряд готов был
отправиться на север от города. Тогда короли Гондора и роха-
на отправились в святилище и пришли к могилам на Рат Динон и
вынесли тело короля Теодена на золотых носилках и прошли по
городу в молчании. И положили носилки на большую повозку в
окружении всадников Рохана и со знаменем впереди; и мерри,
как оруженосец Теодена, ехал в повозке и держал оружие коро-
ля.
Остальным товарищам были подготовлены в соответствии с
их ростом лошади; и Фродо, и Сэмвайс ехали рядом с Арагор-
ном, Гэндальф - на обгоняющем тень, а Пиппин - среди рыцарей
Гондора; а Леголас и Гимли, как и раньше ехали верхом на
арод.
В поездке участвовали и королева Арвен, и Галадриэль, и
келеборн с их народом, и Элронд со своими сыновьями, и прин-
цы Дол Амрота и Итилиена, и многие капитаны и рыцари. Никог-
да не передвигался по марке такой отряд, какой сопровождал
возвращение домой Теодена, сына тенгела.
Неторопливо и мирно проехали они анориен и прибыли к
серому лесу под амон дином и здесь услышали они в холмах
гром барабанов, хотя никого не было видно. Тогда Арагорн
приказал трубить в трубы. И герольды прокричали:
-- Смотрите, едет король Элессар! Лес друадан он отдает
гхан-бури-гхану и его народу в собственность навсегда; и от-
ныне никто не смеет войти в него без их разрешения!
Барабаны громко зарокотали, и наступило молчание.
После пятнадцати дней путешествия повозка короля Теоде-
на прошла по зеленым полям Рохана и прибыла в эдорас. Здесь
все отдохнули. Золотой зал был увешан прекрасными занавесами
и полон света, и был дан величественнейший пир, которого не
видели со времен постройки дворца. В течении трех дней люди
Марки готовились к погребению Теодена; его положили в камен-
ном доме со всем оружием и многими прекрасными вещами, кото-
рыми он владел, и над ним была насыпана большая насыпь, ко-
торую закрыли зеленым дерном. И теперь с восточной стороны
поля курганов было восемь могильных насыпей.
И всадники королевского дома на белых лошадях обьехали
насыпь с песней о Теодене, сыне Тенгела, сочиненной его ме-
нестрелем Глеовином, и после этого он не писал никаких пе-
сен. Торжественные голоса всадников трогали даже сердца тех,
кто не понимал их речи; слова этой песни зажигали огонь в
почувствовали, как затряслись стены города. Земля испустила
звук, похожий на вздох. Сердца их вновь забились.
-- это напомнило мне нуменор, - сказал Фарамир и сам
удивился звуку собственного голоса.
-- Нуменор?
-- Да, потонувшую землю запада, и черную волну, погло-
тившую зеленые земли и холмы. Мне это часто снилось.
-- Значит, вы думаете, что идет тьма? - Спросила Эовин.
- Тьма неизбежна? - И она вдруг прижалась к нему.
-- Нет, - ответил Фарамир, глядя ей в лицо. - это прос-
то видение. Я не знаю, что происходит. Разум говорит мне,
что приближается большое зло и мы стоим у конца дней. Но
сердце говорит - нет. Тело у меня легкое, и надежда и ра-
дость пришли ко мне, хотя я сам не понимаю, почему, Эовин.
Эовин, белая леди рохана, не верьте в этот час, что тьма по-
бедит! - Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
Так стояли они на стене города, дул сильный ветер, и их
волосы, черные и золотые, смешивались при порывах ветра. И
тень ушла, и солнце горячо ударило лучами, и всюду стало
светло. Воды Андуина сверкали серебром, и во всех домах го-
рода запели от радости, овладевшей их сердцами неизвестно
почему.
И прежде чем солнце стало склоняться к закату, прилетел
большой орел. Он выкрикивал новости от капитанов запада:
Пойте, люди башни анора:
Королевство Саурона кончилось навсегда,
И башня тьмы разрушена.
Пойте и радуйтесь, люди башни стражи
Ваша вахта была не напрасной, черные ворота разбиты
Ваш король в них, он непобедим.
Пойте и радуйтесь, дети запада: ваш король вернулся,
Он будет жить среди вас все дни вашей жизни.
И увядшее дерево зацветет вновь,
И король вырастит его в высоких местах,
И город будет благословенен.
Пойте все, вы, люди!
И люди во всем городе пели.
Следующие дни были золотыми, весна и лето соединились и
пировали на полях Гондора. Быстрые всадники привезли от Каир
Андроса сообщения о всем случившемся, и город готовился к
прибытию короля. Мерри был вызван и уехал с телегами, кото-
рые везли припасы в Осгилиат и оттуда кораблями к Каир анд-
росу; но Фарамир остался - вылечившись, он принял на себя
власть и наместничество, хотя и ненадолго. Его обязанностью
было подготовить все для того, кто его сменит.
И Эовин не уехала, хотя брат просил ее прибыть на поле
Кормаллен. Фарамир дивился этому, но он редко видел ее, бу-
дучи занятым многими делами; она продолжала жить в домах из-
лечения и одна ходила по саду, и лицо ее снова побледнело, и
казалось, что во всем городе она одна была нездорова и пе-
чальна. Глава домов забеспокоился и поговорил с Фарамиром.
Тогда Фарамир пришел и увидел ее, и они снова вместе
стояли на стене. И он сказал ей:
-- Эовин, почему вы задержались здесь и не отправились
в Кормаллен за Ктаир Андросом, где вас ждет ваш брат?
И она сказала:
-- разве вы не знаете?
Но он ответил:
-- могут быть две причины, но которая из них истинная,
я не знаю.
И она сказала:
-- я не хочу играть в прятки. Говорите яснее.
-- Если хотите, леди, - согласился он, - вы не пошли,
потомму что вас звал только ваш брат, и вид лорда арагорна,
потомка Элендила, в его торжестве теперь не принесет вам ра-
дости. Или же потому, что я не пошел, а вы хотите оставаться
рядом со мной. А может, верны обе причины, и вы сами не мо-
жете выбрать. Эовин, любите ли вы меня, полюбите ли когда--
нибудь?
-- Я желала быть любимой другим, - ответила она. - Но
мне не нужна ничья жалость.
-- это я знаю, - сказал он. - Вы желали любви лорда
арагорна. Он велик и могуществен, а вы хотели славы, хотели
быть поднятой над всеми, кто ползает по земле. Он казался
вам восхитительным, как великий капитан юному солдату. И он
действительно величайший из людей. Но когда он ответил вам
лишь пониманием и жалостью, вы не захотели ничего, вы искали
доблестной смерти в битве. Посмотрите на меня, Эовин.
И Эовин долго смотрела на Фарамира, и Фарамир сказал:
-- не называйте жалостью дар верного сердца, Эовин! Я
не предлагаю вам жалость. Вы высокая и доблестная леди и са-
ми заслужили славу, которая не будет забыта. И вы прекрасны,
даже в языке Эльфов не найдется слов для описания вашей кра-
соты, и я люблю вас. Раньше я жалел вас. Но теперь, даже ес-
ли бы у вас не было никаких печалей, если бы не было у вас
страхов, если бы вы были благословенной королевой Гондора, я
все равно любил бы вас, Эовин, любите ли вы меня?
И тогда сердце Эовин смягчилось, или она сама поняла
его. Неожиданно зима прошла и солнце улыбнулось ей.
-- Я осталась в минас аноре, башне солнца, - сказала
она, - и смотрите! Тень исчезла! Я больше не буду девушкой с
мечом, не буду соперничать с великими всадниками, не буду
наслаждаться лишь песнями об убийствах. Я буду целителем,
полюблю все, что растет. - Она снова посмотрела на Фарамира
и сказала. - Я болььше не хочу быть королевой.
И Фарамир весело рассмеялся.
-- это хорошо, - сказал он, - потому что я не король.
Но я женюсь на белой леди рохана, если она того пожелает. И
если она захочет, мы пересечем реку и в счастливые дни будем
жить в прекрасном Итилиене и там разобьем сад. Все будет
расти там с радостью, если придет белая леди.
-- Значит, я должна буду оставить своих людей, Гондо-
рец? - Спросила она. - И ваш гордый народ будет говорить о
вас: "вот идет тот, кто приручил дикую девушку с севера!
Разве не было для него женщин из расы нуменора?"
И Фарамир обнял ее, и поцеловал под солнечным небом, и
не заботился о том, что они стоят высоко на стене и видны
многим. И многие действительно видели их и исходивший от них
свет, когда они сошли со стены и пошли рука об руку к домам
излечения.
А главе домов излечения Фарамир сказал:
-- Вот леди Эовин роханская, теперь она здорова.
И глава ответил:
-- Тогда я отпускаю ее из под своего присмотра и про-
щусь с ней. Пусть никогда не знает она ни ран, ни болезней.
Я передаю ее в распоряжение наместника города до возвращения
ее брата.
Но Эовин сказала:
-- Теперь, получив разрешение уйти, я остаюсь. Из всех
домов города этот стал для меня самым благословенным.
И она осталась там до возвращения короля Эомера.
Все было готово в городе. Собралось множество людей,
так как новости разлетелись по всем окраинам Гондора от
Мин-риммон и до далеких морских берегов. И все кто мог прий-
ти в город поторопились прийти. Город снова наполнился жен-
щинами и прекрасными детьми, вернувшимися домой. Из дол ам-
рота прибыли искусные арфисты, а из долин лебеннина - музы-
канты, играющие на виолах, флейтах и серебряных рогах, и
многоголосые певцы.
Наконец пришел вечер, когда со стен увидели павильоны в
поле, и всю ночь горели костры и люди ждали рассвета. Когда
же ясным утром солнце встало над восточными горами, на кото-
рых больше не лежала тень, зазвонили все колокола, разверну-
лись и затрепетали на ветру знамена. И в последний раз над
Гондором на белой башне было поднято знамя наместника - яр-
ко-серебряное, как снег под солнцем, без всякого изображения
или девиза.
Капитаны запада повели свои войска к городу, и народ
видел, как они приближаются линия за линией, сверкая и блес-
тя в солнечных лучах. Они подошли к дороге, ведущей к воро-
там, и остановились в одной восьмой мили от стены. И хотя
ворота были разрушены и не востановлены, вход в город прег-
раждал барьер: здесь стояли люди в черном и серебряном с об-
наженными длинными мечами. Перед барьером стоял Фарамир -
наместник, и Хурин, глава ключей и другие капитаны Гондора,
и леди Эовин Роханская с маршалом Элфхелмом, и много рыцарей
Марки; и с каждой стороны ворот толпился народ в разноцвет-
ных одеждах и с охапками цветов.
Перед стенами Минас Тирита образовалось обширное прост-
ранство, ограниченное со всех сторон рыцарями и солдатами
Гондора и Рохана и жителями города и других областей земли.
Наступила тишина. И вот из войска вышли вперед дунедайн в
серебряном и сером, а перед ними медленно шел лорд Арагорн.
Он был одет в черную кольчугу, отделанную серебром и в длин-
ный снежно-белый плащ с наколотым вверху большим зеленым
камнем. Голова его была обнажена, лишь на лбу горела звезда,
привязанная тонкой серебряной нитью. С ним шли Эомер Роханс-
кий, принц имрахил, Гэндальф, весь в белом и четыре малень-
кие фигурки, на которые дивились все люди.
-- Нет, сестра, это не мальчики, - сказала иорет, свой
родственнице из имлот мелуя, стоявшей рядом с ней. - Это пе-
рианы из далекой земли невысокликов, они принцы с великой
славой, говорят. Я знаю это, потому что лечила одного из них
в домах.Они маленькие, но доблестные. Да,сестра, один из них
отправился со своим оруженосцем в землю тьмы, сражался там с
самим повелителем тьмы и сжег его башню. Так по крайней мере
говорят в городе. Это тот, что идет рядом с эльфийским кам-
нем. Я слышала, они большие друзья. А какое чудо лорд эль-
фийский камень. Речь у него слишком мягкая, уверяю тебя, но
сердце золотое. И у него руки целителя. "Руки короля - руки
целителя" - сказала я; и так все и открылось. А митрандир
сказал мне: "иорет, люди долго будут помнить твои слова",
и...
Но иорет не пришлось продолжать свой рассказ, пропела
труба, и наступила мертвая тишина. От ворот выступил вперед
Фарамир и Хурин, а за ними шли четыре воина в высоких шлемах
и мундирах цитадели, они несли большую шкатулку из черного
лебетрона, отделанную серебром.
Фарамир встретился с Арагорном посреди пустого прост-
ранства, поклонился и сказал:
-- последний наместник Гондора просит разрешения сдать
службу.
Он протянул белый шест. Арагорн взял шест и вернул его,
сказав:
-- служба не кончена, она будет твоей и твоих потомков,
пока живет мой род. Исполняй свои обязанности.
Тогда Фарамир заговорил ясным голосом:
-- люди Гондора, слушайте наместника этого королевства!
Смотрите! Вот тот, кто заявил свои права на королевство. Это
Арагорн, сын арахорна, глава дунедайн из арнора, капитан
войска запада, носитель звезды севера, владелец заново
сплавленного меча, победитель в битве, чьи руки приносят ис-
целение, эльфийский камень, Элессар из линии баландила, сына
исилдура, сына Элендила из нуменора. Будет ли он королем, и
войдет ли в город и будет ли жить в нем?
И все войско и все люди единым голосом воскликнули:
-- да!
А иорет сказала родственнице:
-- такая церемония входа в город была у нас; и вот он
пришел, как я говорила тебе и он сказал мне...
И снова она вынуждена была замолчать, потому что снова
заговорил Фарамир:
-- люди Гондора, сказители говорят, что в старину по
обычаю король получал корону от своего отца перед его
смертью; если это было невозможно, то он получал корону на
могиле отца. Но поскольку невозможно и это, я пользуюсь
властью наместника; принес сюда из рат динона корону ернура,
последнего короля, чьи дни кончились в давно прошедшее время
наших предков.
Войны вышли вперед, и Фарамир открыл шкатулку и достал
древнюю корону. Она была сделана в форме шлема гвардии цита-
дели, только выше, и была вся белая, а крылья с обеих сто-
рон, жемчужные и серебряные, напоминали крылья морской птицы
- это была эмблема королей, пришедших из-за моря. На венце
короны сияли семь алмазов, а в центре находился большой дра-
гоценный камень, сиявший как пламя.
Арагорн принял корону и сказал:
-- эт аэрелло эндоренна утилиен. Синоме маруван ар хил-
диннар тени амбар - метта!
Это были слова, произнесенные Элендилом, когда он при-
шел из-за моря на крыльях ветра: "из-за великого моря в
среднеземелье я пришел. Я буду владеть этим местом и все мои
потомки, до конца мира." Затем, к удивлению многих, Арагорн
не надел корону, а вернул ее Фарамиру и сказал:
-- трудом и мужеством многих возвращаюсь я к наследству
своему. В знак этого прошу я носителя кольца вручить мне ко-
рону, а митрандира надеть мне ее на голову, ибо он был глав-
ным организатором всех нас, и это его победа.
Вперед выступил Фродо, взял корону у Фарамира и передал
ее Гэндальфу; Арагорн склонил колени, и Гэндальф надел коро-
ну ему на голову и сказал:
-- наступают дни короля. Да будут они благословенны,
пока стоят троны балара!
И когда Арагорн встал, все с удвилением и в молчании
смотрели на него, как будто увидели впервые. Высокий, как
морские короли древности, стоял он над всеми: древним казал-
ся он и в то же время в расцвете мужества; мудрость сияла у
него во лбу, сила и исцеление были в его руках, и свет исхо-
дил от него. И Фарамир воскликнул:
-- смотрите! Вот наш король!
Загремели трубы, и король Элессар подошел к барьеру, а
Хурин отвел его в сторону, и среди музыки арф, виол и флейт
и среди пения чистых голосов король прошел по украшенным
цветами улицам и вошел в цитадель. На башне было поднято
знамя с деревом и звездами, и началось правление короля
Элессара, о котором сложено много песен.
При нем город стал прекраснее, чем даже в дни своего
первого расцвета; он был наполнен деревьями и фонтанами, а
ворота были сделаны из митрила и стали, а улицы вымощены бе-
лым мрамором. И народ горы работал в городе, и народ леса
часто приходил сюда; и все были здоровы и веселы; и дома бы-
ли полны мужчин, женщин и детского смеха, и ни одно окно не
было слепым, и ни один двор пустым; и когда кончилась третья
эра мира и началась новая, в ней сохранилось воспоминание о
славе ушедших дней.
В последующие за коронованием дни король сидел на троне
в зале королей и отправлял свое правосудие. От множества зе-
мель и народов прибыли послы: с востока и юга, от границ
чернолесья и из дунленда на западе. И король простил жителей
востока, предоставил их себе и отпустил на свободу и заклю-
чил мир с харадом; рабов мордора он освободил и отдал им все
земли вокруг озера нурнен. И многих призывали к нему за по-
лучением награды за доблесть; и наконец капитан гвардии при-
вел к нему для суда Берегонда.
И король сказал Берегонду:
-- Берегонд, от твоего меча кровь пролилась в святом
месте, а это запрещено. Ты также оставил пост свой без поз-
воления повелителя или капитана: за это - смерть. И я обвяв-
ляю свой приговор.
Своей доблестью в битве ты заслужил отмену наказания,
но ты сделал еще многое из любви к Фарамиру. Тем не менее ты
должен будешь уйти из гвардии цитадели и из Минас Тирита.
Кровь отхлынула от лица Берегонда, он схватился за сер-
дце и опустил голову. Но король продолжал:
-- Ты назначаешься в белый отряд, в гвардию Фарамира,
принца Итилиена, и будешь жить в Эмин Арнене в чести и в ми-
ре и служить тому, кого ты, рискуя всем, спас от смерти.
И тогда Берегонд, поняв милость и справделивость коро-
ля, возрадовался и, поклонившись, поцеловал его руку и ушел,
радостный и удовлетворенный. Арагорн отдал Фарамиру Итилиен
и просил его жить в холмах эмин арнена вне пределов видимос-
ти из города.
-- Ибо, - сказал он, - Минас Итил в долине моргула бу-
дет совершенно уничтожен, и хотя со временем долина может
очистится, еще много лет в ней не сможет жить ни один чело-
век.
Последним Арагорн приветствовал Эомера Роханского, и
они обнялись и Арагорн сказал:
-- между нами не может быть слов о награде, о том, что
давать и брать - мы братья. В счастливый час приехал с севе-
ра Эорл, и никогда не будет столь благословенен союз людей.
Как вы знаете, мы положили Теодена прославленного в могиле в
святыне Гондора, и здесь он может лежать, пока правят короли
Гондора, если вы сами пожелаете. А если хотите, мы прибудем
в Рохан и привезем его, чтобы он покоился среди своего наро-
да.
И Эомер ответил:
-- с того дня, как вы встали передо мной у зеленой тра-
вы, я полюбил вас, и любовь эта никогда не ослабеет. Но те-
перь я должен вернуться в свое королевство, где нужно многое
привести в порядок и исцелить. Когда все будет готово, мы
вернемся за павшим: пока же пусть он спит здесь.
И Эовин сказала Фарами ли мне чего и не
хватало в это благословенное время, так это бильбо. Я очень
опечалился, когда увидел, что он не прибыл с Элрондом.
-- Вы удивляетесь этому, носитель кольца? - Спросила
Арвен. - Вы знаете власть вещи, которая уничтожена; и все,
что сделано этой властью, теперь ушло. Ваш родственник обла-
дал этой вещью дольше вас. Он сейчас очень стар и ждет вас;
он не будет больше совершать долгие переезды за одним исклю-
чением.
-- Тогда я прошу разрешения уехать поскорее, - сказал
Фродо.
-- Через семь дней мы отправимся, - сказал Арагорн. -
Мы долго будем с вами попутчиками, потому что поедем в ро-
хан. Черезх три дня вернется Эомер, чтобы увести Теодена в
марку, и мы поедем с ним, чтобы почтить павшего. А теперь,
прежде чем вы уйдете, я хочу подтвердить слово, сказанное
вам Фарамиром, и заявить, что вы свободны в королевстве гон-
дор; и ваши товарищи тоже. И если бы был дар, соответствую-
щий вашим деяниям, я дал бы его вам; но все, что вы желаете,
будет вам дано, и вы поедете с почестями, как принц этой
земли.
Но королева Арвен сказала:
-- я вам дам дар. Ибо я дочь Элронда. Я не пойду с ним,
когда он отправится в серый приют: я избрала долю лютиан, и
сладкую и горькую одновременно. Но вместо меня пойдете вы,
носитель кольца, когда наступит время и если вы пожелаете.
Если ваши раны мучают вас и воспоминания о вашей ноше тяже-
лы, вы должны будете уйти на запад, где залечатся ваши раны
и минует усталость. А это носите в память об эльфийском кам-
не и вечерней звезде, с жизнью которых переплелась ваша
жизнь.
И они сняла подобную звезде белую жемчужину, висевшую
на цепи у нее на груди и повесила цепь на шею Фродо.
-- Когда воспоминание, и страх, и тьма долго будут одо-
левать вас, - сказала она, - это принесет вам облегчение.
Через три дня, как и ожидал король, в город прибыл
Эомер Роханский и с ним Эорд лучших рыцарей Марки. Его
встретили с почестями; и когда они сидели за столом в мерет-
ронде, большом зале пиров, он увидел красоту женщин и пере-
полнился удивлением. И прежде чем отправиться отдыхать, он
послал за гномом Гимли и сказал ему:
-- Гимли, сын Глоина, готов ли ваш топор?
-- Нет, лорд, - ответил Гимли, - но я могу подготовить
топор, если нужно.
-- Суди сам, - сказал Эомер. - Ибо между нами все еще
стоят слова, касающиеся госпожи золотого леса. А теперь я
увидел ее собственными глазами.
-- И что же вы теперь скажете, лорд?
-- Увы! - Воскликнул Эомер. - Я не скажу, что она прек-
раснейшая из всех живущих женщин.
-- Тогда я иду за топором, - сказал Гимли.
-- Но вначале я должен попросить извинения, - перебил
его Эомер. - Если бы я видел ее в другом обществе, я сказал
бы то, что вы хотите. Но теперь я ставлю на первое место ко-
ролеву вечерную звезду и готов сражаться со всеми, кто не
согласен со мной. Идти ли мне за мечом?
Гимли низко поклонился.
-- Нет, теперь я прощаю вас, лорд, - проговорил он. -
Вы избрали вечер, а моя любовь отдана утру. И сердце мое го-
ворит, что скоро оно уйдет навсегда.
Наконец пришел день отьезда, и большой отряд готов был
отправиться на север от города. Тогда короли Гондора и роха-
на отправились в святилище и пришли к могилам на Рат Динон и
вынесли тело короля Теодена на золотых носилках и прошли по
городу в молчании. И положили носилки на большую повозку в
окружении всадников Рохана и со знаменем впереди; и мерри,
как оруженосец Теодена, ехал в повозке и держал оружие коро-
ля.
Остальным товарищам были подготовлены в соответствии с
их ростом лошади; и Фродо, и Сэмвайс ехали рядом с Арагор-
ном, Гэндальф - на обгоняющем тень, а Пиппин - среди рыцарей
Гондора; а Леголас и Гимли, как и раньше ехали верхом на
арод.
В поездке участвовали и королева Арвен, и Галадриэль, и
келеборн с их народом, и Элронд со своими сыновьями, и прин-
цы Дол Амрота и Итилиена, и многие капитаны и рыцари. Никог-
да не передвигался по марке такой отряд, какой сопровождал
возвращение домой Теодена, сына тенгела.
Неторопливо и мирно проехали они анориен и прибыли к
серому лесу под амон дином и здесь услышали они в холмах
гром барабанов, хотя никого не было видно. Тогда Арагорн
приказал трубить в трубы. И герольды прокричали:
-- Смотрите, едет король Элессар! Лес друадан он отдает
гхан-бури-гхану и его народу в собственность навсегда; и от-
ныне никто не смеет войти в него без их разрешения!
Барабаны громко зарокотали, и наступило молчание.
После пятнадцати дней путешествия повозка короля Теоде-
на прошла по зеленым полям Рохана и прибыла в эдорас. Здесь
все отдохнули. Золотой зал был увешан прекрасными занавесами
и полон света, и был дан величественнейший пир, которого не
видели со времен постройки дворца. В течении трех дней люди
Марки готовились к погребению Теодена; его положили в камен-
ном доме со всем оружием и многими прекрасными вещами, кото-
рыми он владел, и над ним была насыпана большая насыпь, ко-
торую закрыли зеленым дерном. И теперь с восточной стороны
поля курганов было восемь могильных насыпей.
И всадники королевского дома на белых лошадях обьехали
насыпь с песней о Теодене, сыне Тенгела, сочиненной его ме-
нестрелем Глеовином, и после этого он не писал никаких пе-
сен. Торжественные голоса всадников трогали даже сердца тех,
кто не понимал их речи; слова этой песни зажигали огонь в