Трапп Джессика. Властелин наслаждений

   – Нет! – Извиваясь, она попыталась вырваться, но слуги, протащив ее по коридору, втолкнули в какую-то комнату и заперли дверь снаружи.

Глава 32

   В воздухе висел едкий запах горящего дерева. Паника подступила к горлу Мейрионы, когда она увидела, что столб дыма поднимается из деревни Уайтстоун. Похоже, Годрик был совсем близко.
   Если бы только она могла отправиться к нему, успокоить и все объяснить! Увы, теперь она была надежно заперта.
   Передвигаясь от окна во двор к окну, выходящему в низину, Мейриона кричала, пока не охрипла, и колотила в дверь, пока ее руки не начали кровоточить, но никто так и не пришел к ней на помощь.
   Вскоре в гуле голосов, раздававшихся во дворе, послышались пугающие слова: «Войско идет! Войско идет!» Она сильнее забарабанила в дверь:
   – Выпустите меня!
   Мейриона слышала, как кричали мужчины, обустраивая переходы и готовясь к сражению. Годрик своим грозным мечом проложил путь прямо к стенам ее замка, а толпа деревенских жителей, спасаясь от Дракона, искала укрытия внутри.
   Мейриона бросилась к окну, выходящему на долину, и увидела, как клубы черного дыма поднимаются над поселением. Отчаяние охватило ее. Годрик намеревался не просто завоевать Уайтстоун – он собирался покончить с ним навсегда. А еще он пришел за ней. Святые угодники, он так ничего и не понял! Она сбежала, чтобы не дать разгореться войне, чтобы они как можно скорее могли начать спокойную мирную жизнь. Мейриона знала, что ее поступок приведет Годрика в неистовство, но она намеревалась тотчас по прибытии в Уайтстоун отправить к нему гонца и успокоить его мужское самолюбие. Когда ее заперли в ее комнате, это разрушило все планы. В результате он проснулся и обнаружил, что она сбежала, усыпив его. Возможно, сейчас он ее ненавидит.
   Мейриона торопливо подошла к окну, выходящему во двор.
   – Эй, кто-нибудь! Я должна поговорить с Годриком из Монтгомери! Выпустите меня!
   Но мужчины не слушали ее – они сновали по двору, занимаясь подготовкой к предстоящей обороне. Боже, что их ждет впереди!
   Вновь пройдя через комнату, Мейриона увидела, что дым стал сгущаться. Вне всякого сомнения, Годрик будет здесь до наступления темноты. И что тогда?
   Она погрозила кулаком в сторону дыма:
   – Ты, безумец! Я люблю тебя! Ты слышишь меня, Годрик? Все, о чем могут думать мужчины, – это война. Почему им никогда не надоедает воевать, неужели нельзя решить все как-то иначе?
   Поняв, что она не в силах что-либо изменить, Мейриона медленно опустилась на пол и обхватила руками колени. Святые угодники, что же она натворила? Если поднимающийся дым является знаком, то Годрик ненавидит ее и замок обречен.
   – Мейриона? – послышался из-за двери тоненький, слегка картавящий голосок.
   Мейриона смахнула навернувшиеся слезы и быстро подошла к запертой двери.
   – Кто здесь?
   – Наконец-то я тебя нашел!
   Сердце Мейрионы забилось сильнее. Кажется, это был трехлетний сын кухарки.
   – Джастин!
   – Мама говорит, что идут плохие люди, и мне страшно. Мама говорит, что мне нельзя быть на кухне, потому что они готовят горячее масло для плохих людей. Если это плохие люди, то зачем они готовят для них?
   – Джастин, милый, я тебе скоро все объясню насчет масла. – В душе Мейрионы блеснул лучик надежды. – Посмотри, не висит ли на стене ключ?
   Последовало долгое молчание, и Мейриона приложила ухо к двери.
   – Ты можешь поиграть со мной, Мейриона? Мама говорит, чтобы я не путался под ногами.
   – Да, милый, я с тобой поиграю, но сначала мне надо выбраться из этой комнаты. Ты можешь поискать ключ на стене?
   – Но я не вижу никакого ключа. Она упала духом.
   – Нигде? Может, посмотришь получше, милый?
   – Почему ты не выходишь из комнаты и не играешь со мной?
   Истерический смех застыл в горле Мейрионы. Одновременно ей хотелось и плакать и смеяться.
   Ну как объяснить маленькому ребенку, что ее запер муж, а человек, которого она любит, хочет спалить ее дом?
   – Джастин, меня заперли. Если ты найдешь ключ, я смогу выйти и поиграть с тобой. Поищи лучше.
   Последовала долгая пауза, и Мейриона представила, как карапуз осматривает каменную стену.
   – Вот он, Мейриона!
   Тень закрыла просвет под дверью, и послышался скребущий звук по половицам, потом маленькие пальчики просунули в щель какой-то странный предмет. Камешек.
   – Представь, что это ключ.
   – Ох! – воскликнула она с крайней досадой. – Ох, Джастин, это совсем не то, что мне нужно.
   Пальчики тут же исчезли.
   – Ты на меня сердишься?
   – Нет, милый. – Ее голос опять стал спокойным. – Но мне нужен настоящий ключ. Посмотри еще раз на стене.
   – Мейриона? – произнес он нараспев.
   – Да?
   – Ты не сказала «пожалуйста».
   – Ради всех святых, Джастин, пожалуйста, поищи этот чертов ключ. Мне нужно выбраться отсюда и остановить плохих людей.
   – Мама говорит, что «чертов» – это плохое слово.
   В этот момент Мейриона меньше всего нуждалась в уроке хороших манер со стороны трехлетнего ребенка.
   – Твоя мама совершенно права. Извини. Пожалуйста, помоги мне.
   Она услышала какой-то шум за дверью.
   – Ключа на стене нет, но в замке есть.
   – Благодарю тебя, Пресвятая Дева. – Мейриона перекрестилась.
   – Только я не могу до него дотянуться.
   – Может, найдешь табуретку?
   – Мне нужно на горшок, – неожиданно заявил Джастин, и Мейриона услышала звук удаляющихся шагов.
   – Джастин! Не уходи!
   – Я не могу терпеть! Не могу терпеть! – В его словах звучало отчаяние. – Мне очень-очень надо.
   – Джастин! Вернись!
   Молчание. Мейриона без сил опустилась на пол. Теперь ей ничего не остается, как только сидеть и молиться.
   Ключ в замке. Какая досада! «Думай, Мейриона, думай. Как можно вытащить этот проклятый ключ?»
   Услышав, как карапуз торопливо возвращается к двери, Мейриона чуть не заплакала от облегчения.
   – Вот, Мейриона, я принес табуретку.
   Вскочив на ноги, она прислонила ухо к двери, надеясь услышать, что происходит снаружи.
   Некоторое время Джастин сосредоточенно пыхтел, затем ключ, заскрипев, повернулся и дверь с резким стуком распахнулась.
   Схватив малыша на руки, Мейриона побежала в комнату Айуэрта.
   – А я думал, что ты со мной поиграешь… – обиженно протянул Джастин.
   – Ш-ш, милый, сейчас мы будем с тобой играть в прятки. Мы притворимся, что я все еще заперта, и посмотрим, сколько времени им потребуется, чтобы найти нас. Я знаю отличное местечко, где можно спрятаться.
   В душе Мейрионы вновь проснулась надежда. Если она доберется до комнаты отца, то сможет воспользоваться тайным ходом, ведущим за крепостную стену…
   – Мейриона!
   – Тише, Джастин, говори шепотом, или они нас найдут.
   – Хорошо! – уже тише произнес карапуз. – Я буду стараться.
   Осторожно выглянув из-за угла, Мейриона с облегчением убедилась, что в коридоре никого нет… и тут же услышала рыдающий голос Пьера. Замерев, она прижалась к стене.
   – О, Айуэрт, мой Айуэрт, как ты мог покинуть меня! – Плаксивая речь Пьера перемежалась рыданиями.
   Сердце Мейрионы сжалось, когда она услышала шаги, и в противоположном конце коридора появился рыцарь. Ей захотелось исчезнуть, вжаться в стену…
   Она крепко стиснула Джастина, и глаза малыша испуганно округлились.
   – Милорд, – произнес рыцарь, остановившись в дверном проеме. – Вы нужны у ворот.
   – Нет! – закричал Пьер. – Нет, я не могу. Мейриона знаком приказала Джастину молчать и стала молить Бога, чтобы карапуз вел себя тихо.
   – Но, милорд! – В голосе рыцаря отчетливо слышалась тревога.
   Пьер засопел и сказал что-то, что она не разобрала.
   «Пожалуйста, пожалуйста, пусть они уйдут».
   Наконец послышалось шарканье, в коридоре раздались удаляющиеся шаги…
   Чудо свершилось – ее молитва услышана! Досчитав до двенадцати, Мейриона стремительным рывком преодолела расстояние до комнаты отца, вошла внутрь и тихо закрыла за собой дверь.
   В комнате стояло зловоние – вероятно, то был запах смерти.
   – Здесь так воняет! – захныкал Джастин.
   Зажав малышу рот, Мейриона и сама задержала дыхание. Как они смели оставить ее отца здесь! Почему Пьер не позаботился, чтобы тело убрали?
   Боль и ярость охватили ее.
   – Я обо всем позабочусь, отец, обещаю.
   Малыш не отрываясь смотрел на безжизненное тело.
   – Он что, умер? – спросил мальчик, не выказывая ни отвращения, ни участия, одно лишь любопытство.
   То, что малыш спокойно, как естественную часть жизни воспринимал смерть, делало ситуацию не столь ужасной.
   – Да, милый. Он мертв, а мы должны спасти остальных, потому что мы живы.
   Поспешив к стоявшему у стены шкафу, Мейриона рывком потянула его на себя. Раздался скрип, и между стеной и шкафом образовалось узкое пространство.
   – Скорее, Джастин, я знаю, где мы можем спрятаться. Пролезай вот сюда.
   Отодвинув тяжелый гобелен, Мейриона стала осторожно открывать потайную дверь. Ржавые петли заскрипели: вероятно, Демьен был единственным, кто хоть иногда пользовался этим ходом.
   На лбу у Мейрионы выступил пот. Что, если кто-то услышал скрип? Остановившись, она повернулась к двери и прислушалась.
   – Мейриона, мертвые люди не могут слышать. Он никому не расскажет, куда мы пошли.
   Мейриона нервно засмеялась.
   – Молодец, Джастин! – Она крепко обняла малыша. – Какое счастье, что ты здесь, со мной.
   Мальчик просиял от гордости.
   – А теперь нам пора. – Мейриона указала на потайную дверь. Схватив свечу с туалетного столика, она подтолкнула мальчика в темный проход и сама последовала за ним. Когда она изнутри потянула ручку на себя, дверь опять заскрипела ржавыми петлями.
   Перед ними тянулся длинный сырой коридор. Свет одинокой свечи слабым пятном плясал на стенах, 294 освещая лишь небольшую часть пути. Густая паутина коснулась лица Мейрионы, и она попыталась смахнуть ее, но клейкие нити прилипли к пальцам.
   – Я боюсь, когда темно, – снова захныкал малыш.
   – Ничего, милый. Представь, что ты рыцарь. Джастин ничего не ответил и лишь крепче вцепился в ее юбку.
   Мейрионе казалось, что они идут уже целую вечность. Что она скажет Годрику? Позволят ли ей вообще говорить с ним? А если она не сумеет пробраться в его лагерь?
   Отбросив свои страхи, Мейриона прибавила шаг и вскоре увидела, как вдали мелькнул луч света. Она с облегчением вздохнула.
   Когда беглецы добрались до конца подземного хода, яркий солнечный свет на мгновение ослепил их, а как только зрение вернулось, прямо перед собой Мейриона увидела походные палатки. В зелени ближних деревьев видны были верхние части стенобитных машин.
   Подхватив Джастина, она бросилась по направлению к лагерю, но вдруг ее шаги замедлились. Не сошла ли она с ума, отправляясь к Дракону, как ягненок на убой? И что она скажет ему?
   Неожиданно из-за большого валуна появилась огромная рыжеволосая туша. Мейриона вздрогнула и крепко прижала к себе Джастина.
   – Медведь!
   – Миледи! – Тон Байрона вряд ли можно было назвать приветливым. – Демьен рассказал нам о тайном ходе, и мой господин догадывался, что, возможно, ты попытаешься им воспользоваться.
   Мейриона несколько раз моргнула, она определенно ничего не понимала.
   – О чем это ты?
   – Сейчас вы пойдете со мной. Больше вам не удастся убежать. – Он грубо подтолкнул ее вперед.
   Мейриону охватил гнев.
   – Пусти меня, болван! Я иду к Годрику, а не от него! Ребенок беспокойно заворочался у нее на руках и вдруг громко заревел.
   – О, Джастин, прости!
   Мейриона прижала голову малыша к груди и осуждающе взглянула на Байрона, как бы говоря: «Вот видишь, что ты наделал!»
   – Плохие люди поймали нас, потому что мы ушли. Мама велела мне оставаться в замке!
   Мейриона невольно улыбнулась:
   – Тихо, детка. Байрон вовсе не такой плохой, каким кажется.
   – Но у него только одна рука!
   – Ладно, пойдемте, леди. – Здоровяк указал в сторону лагеря. – Полагаю, вы не станете возражать, если я вас провожу. – Его тон определенно сказал ей, что он не поверил ни единому ее слову.
   Годрик разбил лагерь на пологом склоне перед главными воротами Уайтстоуна, его солдаты бродили вокруг походных костров, смеялись, хвастались победами и хлопали друг друга по спине. Холодный воздух разрезали визгливые звуки затачиваемых мечей.
   Джастин крепко обхватил Мейриону за шею и никак не желал спускаться на землю, хотя у нее уже болели спина и руки. Только теперь ей стало по-настоящему страшно. Неужели все здесь считают, что она хочет снова убежать?
   Годрик сидел у костра на стволе поваленного дерева и точил длинный меч, который сейчас мирно покоился на его коленях. Как всегда, он показался ей красивым и в то же время смертельно опасным. Колени Мейрионы подогнулись, и она с трудом поборола желание опрометью кинуться прочь.
   Святые угодники, она бы отдала все что угодно, лишь бы узнать, о чем он думает. Правда ли, что он ненавидит ее? А может, скучает по ней? Или, что хуже всего, она ему вообще безразлична?
   – Господин, – громко закричал Байрон, – посмотри, кого я нашел!
   Сердце Мейрионы чуть не остановилось, когда Годрик бросил на нее резкий взгляд. В его голубых глазах лишь на мгновение вспыхнул гнев, затем налицо вернулась маска безразличия.
   Медленно, с грацией крадущегося леопарда Годрик поднялся на ноги.
   – Графиня.
   – Милорд. – Мейриона опустила Джастина на ноги, и мальчик тут же уцепился за ее юбку.
   Схватив резким движением Мейриону за руку, Годрик подтащил ее вплотную к себе.
   – Не называй меня так.
   При звуке его громового голоса она опустила глаза, а Джастин испуганно пискнул.
   – Какая же ты дура! Думала, что тебе удастся убежать? И куда ты направлялась? Неужели ты полагаешь, что есть такое место, где я бы не смог найти тебя?
   – Я только хотела предотвратить войну.
   – Прекрати! Ты что, считаешь меня недоумком? – Он яростно подтолкнул Мейриону к Байрону: – Отведи ее в мою палатку – сейчас я не желаю ее видеть.
   Слезы защипали Мейрионе глаза, и она быстро заморгала, не позволяя им скатиться по щекам.
   – Нет, Годрик, подожди! Ты просто не понимаешь. – Мейриона бросилась к нему, полная решимости заставить его хотя бы выслушать ее. – Ты не можешь так поступить. – В отчаянном порыве она неожиданно наступила на подол собственного платья и упала на колени.
   Приблизившись к ней, Байрон подхватил ее и поставил на ноги.
   – Пойдемте, госпожа, я покажу вам ваше новое жилище.
   Мейриона в отчаянии взглянула на Годрика, но он равнодушно отвернулся, его прямая, широкая спина выражала полное безразличие.
   Боль, словно острый нож, пронзила Мейриону. Как он может быть таким бесчувственным после той ночи, которую они провели вместе?
   – Подожди! Послушай, я кое-что принесла тебе. Годрик посмотрел на Джастина, от страха завернувшегося в ее юбку.
   – Детей мне больше не нужно. – Он зло прищурился. Уткнувшись головой в колени Мейрионы, малыш испуганно завопил:
   – Я хочу домой! Мама накажет меня за то, что я не оставался в замке!
   – Перестань. – Мейриона с упреком посмотрела на Годрика. – Малыш здесь ни при чем, и он не причинит тебе вреда. Позволь ребенку вернуться к матери.
   Годрик на секунду задумался.
   – Нет. – Он повернулся к Байрону. – Отведешь мальчишку на кухню к Элеоноре.
   Джастин пронзительно завизжал, так что Мейриона чуть не оглохла от его крика.
   – Нет! Не хочу! Они меня съедят!
   – Не бойся, малыш, никто тебя не съест. – Мейриона бросила уничтожающий взгляд на Годрика. – Иди с дядей, он позаботится о тебе. Тетя Элеонора очень добрая, возможно, у нее найдутся для тебя какие-нибудь сладости.
   В этот момент из стоявшей неподалеку палатки выбежала Амелина. – Наконец-то!
   Мейриона обернулась, и в ту же секунду маленькая девочка, подлетев к ней, обхватила Мейриону за ноги.
   – Зачем ты здесь? – Мейриона была откровенно озадачена тем, что Годрик притащил ребенка на поле боя.
   – Папа меня всегда берет с собой, – гордо заявила Амелина.
   – А ну быстро в палатку, – приказал Годрик дочери.
   – Сегодня папа очень сердитый, – громким шепотом объяснила малышка и вновь крепко обняла Мейриону. – Ты привела мне друга, чтобы мы с ним поиграли?
   Увидев Амелину, Джастин затих, но огромные слезы продолжали катиться по его щекам.
   – Джастин, это Амелина. Она покажет тебе, где можно раздобыть что-нибудь вкусненькое.
   Джастин моргнул, но не сопротивлялся, когда Мейриона опустила его на землю.
   Амелина взяла мальчугана за руку:
   – Хочешь поиграть?
   – Да. – Теперь, когда у него появилась подруга для игр, глаза Джастина заблестели и он позволил Амелине увести себя.
   Байрон пошел вместе с детьми к шатру, где, как поняла Мейриона, находилась кухня.
   – Джастин, считай это интересным приключением, – прокричала Мейриона им вслед, подумав, что неплохо было бы и ей так же воспринимать все происходящее.
   И тут сердце Мейрионы ухнуло вниз, потому что Годрик внезапно потащил ее к большому холщовому шатру, установленному почти в самом центре лагеря. Она видела провожающие их любопытные взгляды и молилась лишь о том, чтобы ей хватило сил противостоять ярости победителя.
   Втолкнув Мейриону в палатку, Годрик бросил ее на соломенный тюфяк, служивший ему постелью, но она тут же поднялась на колени и посмотрела на своего мучителя.
   – Пожалуйста, не надо!
   Порывшись в мешке, Годрик достал кусок веревки и встал перед ней, широко расставив ноги.
   – Я должен тебя связать.
   – В этом нет необходимости, сэр.
   Годрик сердито рыкнул и схватил ее за локоть.
   – Я не в настроении пререкаться!
   Обмотав запястья Мейрионы веревкой, Годрик подтянул ее руки вверх и прикрепил веревку к стойке, расположенной рядом с тюфяком.
   – Выслушай меня, пожалуйста, – взмолилась она.
   – Что ты принесла мне? – Его волосы были взъерошены, темные концы беспорядочными волнами падали на плечи. Стоя перед ней, уперев руки в бедра, Годрик был похож на дьявола, который встречает еще одного грешника, прибывшего в ад. – Надеюсь, это нечто большее, чем твое тело; его я уже отведал, и твой яд не пришелся мне по вкусу.
   Сердце Мейрионы замерло. Отведя взгляд, она уставилась на кучу подушек, в беспорядке лежавших вокруг.
   – Итак, графиня? Не истощайте мое терпение.
   – Годрик, ты меня пугаешь.
   – Это хорошо.
   Ее сердце готово было разорваться. Куда делся тот человек, который совсем недавно клялся ей в любви?
   – Это кое-что, чем ты уже владеешь, – произнесла она наконец.
   На его лице мелькнула тень любопытства.
   – И что же именно?
   – То, что по праву должно принадлежать тебе.
   – Довольно говорить загадками.
   Сделав глубокий вдох, Мейриона решительно произнесла:
   – Перстень моего отца. Он может принадлежать только хозяину Уайтстоуна.
   Годрик с изумлением посмотрел на Мейриону – ему вдруг показалось, что он стал свидетелем невозможного чуда.
   Они молчали так долго, что обоим показалось, будто прошла целая вечность.
   – Ты вручаешь мне свой замок?
   – Да. – Перстень выскользнул из ее пальцев и упал на тюфяк.
   Вдруг Годрик презрительно усмехнулся:
   – Кажется, я понял, в чем дело, – ведь замок и так уже мой.
   Если бы руки Мейрионы не были связаны, она бы его ударила.
   – Черт побери, разумеется, я это знаю. Просто я хотела, чтобы этот знак власти принадлежал тебе.
   Годрик прошелся по шатру, затем сел на походный стул.
   – Так ты пробралась сюда потайным ходом, чтобы вручить мне это кольцо?
   – Да, упрямец ты чертов. Он положил ногу на ногу:
   – Я тебе не верю. Если ты хотела сделать мне подарок, зачем было использовать потайной ход? Хозяйка замка вполне может воспользоваться главными воротами.
   – Ты не понимаешь. – Она беспокойно дернулась на тюфяке. – Дядя запер меня, и я еле-еле убежала.
   Неторопливым движением Годрик взял бутыль с вином и наполнил деревянный кубок.
   – Пожалуйста, Годрик. Я люблю тебя и хочу быть твоей.
   – Нет более лживого создания, чем женщина. – Годрик скользнул по ней презрительным взглядом, словно она была не более чем червяком.
   Слезы выступили у нее на глазах.
   – Неужели наша ночь любви для тебя ничего не значит?
   – Та самая ночь, когда ты отравила меня?
   – О Боже! Неужели ты не понимаешь, почему я сбежала? Поступив так, я совершила ужасную глупость, но я люблю тебя и хочу быть с тобой.
   – Ты лжешь, хотя и довольно убедительно, графиня.
   – Пожалуйста. – Слезы защипали ей глаза. Мейриона наклонила голову к плечу и вытерла их, как могла. – Ты должен поверить мне. Я хотела отдать тебе это кольцо, а заодно и вручить судьбу своих людей.
   Отставив кубок, Годрик шагнул вперед.
   – Миледи! – Он склонился к ней, и она почувствовала запах походного костра, исходящий от его одежды. – Вы действительно доверяете мне?
   Она улыбнулась:
   – Да.
   – Хорошо. – Медленно достав из-за пояса кинжал, Годрик поднес холодное лезвие к ее горлу.

Глава 33

   Мейриона испуганно отшатнулась:
   – Что ты делаешь?
   Схватив за волосы, Годрик оттянул назад ее голову:
   – Молчи, пленница.
   Где-то глубоко внутри Мейриона почувствовала смирение. Что бы ни случилось, он не причинит вреда ни ей, ни ее людям и позаботится о ее землях. Уайтстоун будет в безопасности, как и она, даже несмотря на то что у ее горла замерло лезвие кинжала.
   Вдыхая теплый, успокаивающий запах любимого, Мейриона закрыла глаза и расслабилась.
   – Ты что, совсем не боишься?
   – Нет.
   Годрик нежно поцеловал ее.
   – А следовало бы.
   Опустив кинжал, он скользнул острием по линии ключицы. Потом послышался треск разрезаемой ткани, и платье раскрылось от шеи до талии. Мейриона с трудом задышала, пытаясь освободиться от сковывавших запястья пут.
   – Годрик?
   Он тихо засмеялся:
   – Ш-ш. Верь мне. Желание охватило ее.
   – Я верю.
   Кинжал нырнул ниже, и разрез дошел до бедер. Холодный воздух ласково огладил ее живот. Кончик кинжала царапнул поверхность кожи, послав к ее естеству раскаленную добела искру желания.
   Мир вокруг закружился.
   – Милорд, – прошептала Мейриона.
   Он нежно провел подушечками пальцев по обнаженной коже, и желание окончательно захлестнуло ее. Неторопливым движением Годрик ухватился за края разрезанной одежды и вдруг резко рванул ткань. Платье распалось, как створки необычных ворот.
   – Теперь ты вся моя!
   Глаза Мейрионы широко раскрылись, она неотрывно наблюдала за ним. Взгляд Годрика был пристальным и суровым, но в нем кипело желание. Это был не обольстительный Годрик их последней ночи, а мужчина, сдерживающий пылавший внутри огонь.
   – Годрик… – Мейриона вся дрожала от охватившей ее страсти. – Я хочу тебя.
   Когда он резким движением разорвал шнурки на своей опояске, его мощный член, затвердевший от прилившей крови, вырвался на свободу.
   Упав на ее обнаженное тело, Годрик тут же вошел в нее.
   – Сегодня я не буду нежным!
   Мейриона обхватила его бедра, стараясь вобрать его как можно глубже.
   – И не надо, милорд.
   Она глубоко вздохнула, когда он вышел, затем удовлетворенно застонала, когда Годрик снова начал вводить в нее свою плоть. Она наслаждалась его потребностью обладать ею. На сей раз его любовь была жесткой, быстрой, почти грубой, но Мейриона понимала, что только так он может выплеснуть скопившийся гнев.
   Она сжала ноги, стараясь показать своим телом, как сильно хочет принадлежать ему, как сильно его любит и как виновата перед ним.
   Судороги экстаза сотрясли мощное тело Годрика, потом его тело замерло, и он пристально посмотрел на нее.
   Когда он резко оставил ее и отодвинулся, Мейриона покорно вздохнула.
   – Годрик, мне нужно… – Ее щеки зарделись.
   – Я знаю.
   Она потянула веревку. Как досадно, что ей не удалось к нему прикоснуться!
   – Мейриона. – Годрик провел пальцем по ее телу, от шеи до распухших интимных губ, и это прикосновение обожгло ее и без того разгоряченную кожу.
   Она извивалась, пытаясь освободиться от веревок. Когда Годрик укрывал ее своим телом, ей было жарко, но сейчас холод стал пощипывать самые чувствительные места.
   – Годрик? Зачем ты так?
   Ледяная мрачность проступила в его взгляде.
   – Возможно, ты лживая маленькая лисица, но твое тело принадлежит мне.
   – Милорд?
   Его губы превратились в холодную, жесткую линию.
   – Я велел тебе не называть меня так. Мейриона задрожала:
   – Годрик, пожалуйста!
   – Я всего лишь беру то, что мне следовало взять много лет назад.
   Горячие, жгучие слезы подступили к ее глазам. Ну как же он не может понять?
   – Всем сердцем клянусь тебе, я не лгу. – Мейриона посмотрела на кольцо, лежащее на тюфяке. – Пожалуйста, возьми его.
   Не отвечая, он натянул штаны и, разгладив их на бедрах, словно смахнув прикосновение ее рук, вышел из шатра.
   Два часа спустя Годрик разрезал ее путы, затем швырнул ей нижнюю рубашку и простое коричневое платье с тонким пояском.
   – Одевайтесь, графиня.
   – Милорд?
   – Замолчи, или я снова свяжу тебя.
   Ее обдало холодом. Как же ей убедить его в своей искренности? Она надеялась, что, как только его гнев уляжется, благоразумие вернется к нему, поэтому молча оделась, решив в самое ближайшее время доказать, что она верит ему и… хочет его.
   Схватив отцовский перстень, Мейриона опустила его за пазуху.