Страница:
Подойдя к Мстителю, Годрик достал из сумки бурдюк с водой и бросил ей. Когда его губы расплылись в понимающей улыбке, вокруг серповидного шрама собрались морщинки.
Злодей!
Резко отвернувшись, Мейриона все же решила привести себя в более приличный вид. Она умылась и расчесала вьющиеся волосы, затем стерла подолом кровь с гребня и вновь вернула его на голову. Большего сейчас она все равно не могла сделать.
– Я готова.
– Тогда вперед, в Монтгомери.
Несколько мгновений спустя сильные руки Годрика подняли ее на коня, а сам он уселся позади нее.
Ехавший рядом Байрон бросил им толстый голубой сверток; Годрик улыбнулся и, расправив шерстяное одеяло, которое пахло щелоком и свежей травой, прикрыл плечи Мейрионы.
Ей следовало бы поблагодарить его, но помешало разнообразие бушующих внутри эмоций. «Все удовольствие, на которое способно твое тело». В замке он скорее всего запрет ее, и в одиночестве у нее будет время, чтобы обдумать свое бедственное положение.
Дорога стала шире, и теперь на ней вполне могли разъехаться даже повозки. Глубокие, давно проложенные колеи вели к двум высоким башням, словно стражники, стоявшим у ворот замка Монтгомери.
Казалось, напряжение Мейрионы передалось Годрику – с каждым шагом коня он становился все более раздраженным и властным. Теперь в нем уже ничего не осталось от прежнего соблазнителя, и ее словно обнимал совсем незнакомый человек. Мейриона чуть сдвинулась, но Годрик не стал прижимать ее к себе – он, казалось, не замечал, что предплечьем касается ее груди, и полностью сосредоточился на приближающемся замке.
От этого невнимания Мейриона почувствовала себя еще более незащищенной, чем от его недавнего нежеланного натиска. В то время как она все еще вспоминала его слова о «наслаждении, на которое способно ее тело», Годрик, похоже, был поглощен совсем другими мыслями.
Мейриона огляделась. Чистые воды реки стекали в глубокий ров, круглые башни, испещренные бойницами, соединяли мощные стены. Такой замок способен был выдержать долгую осаду.
Копыта лошадей зацокали по подъемному мосту, и Мейриона бросила взгляд на своего похитителя. Глубокие складки залегли вокруг его рта.
Под сводом ворот встретившие всадников стражники дали им знак следовать за опускающуюся решетку.
Въехав в широкий двор мрачного замка, они резко свернули влево. Запах людской толпы смешивался с запахом дрожжей и свежеиспеченного хлеба. Трава во дворе была вытоптана, грязные следы вели к башням и хозяйственным постройкам. Кое-где слуги из-за углов поглядывали на прибывшую кавалькаду.
Несмотря на то что мужчины вернулись из трудного похода, никто не размахивал победными флагами, и это немного успокоило Мейриону. Увидеть, как толпа радуется поражению ее семьи, что могло быть хуже!
Мейриона перехватила испуганный взгляд служанки, которая пряталась за емкостью для воды. Женщина тут же натянула капюшон и скрылась, скользнув в тень.
– Похоже, эти люди тебя боятся.
– Лишь оттого, что я привез сюда тебя.
– Неужели их это пугает?
Не отвечая, Годрик напряженно оглядывал двор, и тут к ним, размахивая руками, бросилась крошечная девчушка в развевающейся бархатной юбочке. У нее были оливкового цвета кожа, темные волосы и огромные темно-синие глаза.
– Папа, папа! – закричала она и радостно улыбнулась во весь рот.
Глава 14
Глава 15
Злодей!
Резко отвернувшись, Мейриона все же решила привести себя в более приличный вид. Она умылась и расчесала вьющиеся волосы, затем стерла подолом кровь с гребня и вновь вернула его на голову. Большего сейчас она все равно не могла сделать.
– Я готова.
– Тогда вперед, в Монтгомери.
Несколько мгновений спустя сильные руки Годрика подняли ее на коня, а сам он уселся позади нее.
Ехавший рядом Байрон бросил им толстый голубой сверток; Годрик улыбнулся и, расправив шерстяное одеяло, которое пахло щелоком и свежей травой, прикрыл плечи Мейрионы.
Ей следовало бы поблагодарить его, но помешало разнообразие бушующих внутри эмоций. «Все удовольствие, на которое способно твое тело». В замке он скорее всего запрет ее, и в одиночестве у нее будет время, чтобы обдумать свое бедственное положение.
Дорога стала шире, и теперь на ней вполне могли разъехаться даже повозки. Глубокие, давно проложенные колеи вели к двум высоким башням, словно стражники, стоявшим у ворот замка Монтгомери.
Казалось, напряжение Мейрионы передалось Годрику – с каждым шагом коня он становился все более раздраженным и властным. Теперь в нем уже ничего не осталось от прежнего соблазнителя, и ее словно обнимал совсем незнакомый человек. Мейриона чуть сдвинулась, но Годрик не стал прижимать ее к себе – он, казалось, не замечал, что предплечьем касается ее груди, и полностью сосредоточился на приближающемся замке.
От этого невнимания Мейриона почувствовала себя еще более незащищенной, чем от его недавнего нежеланного натиска. В то время как она все еще вспоминала его слова о «наслаждении, на которое способно ее тело», Годрик, похоже, был поглощен совсем другими мыслями.
Мейриона огляделась. Чистые воды реки стекали в глубокий ров, круглые башни, испещренные бойницами, соединяли мощные стены. Такой замок способен был выдержать долгую осаду.
Копыта лошадей зацокали по подъемному мосту, и Мейриона бросила взгляд на своего похитителя. Глубокие складки залегли вокруг его рта.
Под сводом ворот встретившие всадников стражники дали им знак следовать за опускающуюся решетку.
Въехав в широкий двор мрачного замка, они резко свернули влево. Запах людской толпы смешивался с запахом дрожжей и свежеиспеченного хлеба. Трава во дворе была вытоптана, грязные следы вели к башням и хозяйственным постройкам. Кое-где слуги из-за углов поглядывали на прибывшую кавалькаду.
Несмотря на то что мужчины вернулись из трудного похода, никто не размахивал победными флагами, и это немного успокоило Мейриону. Увидеть, как толпа радуется поражению ее семьи, что могло быть хуже!
Мейриона перехватила испуганный взгляд служанки, которая пряталась за емкостью для воды. Женщина тут же натянула капюшон и скрылась, скользнув в тень.
– Похоже, эти люди тебя боятся.
– Лишь оттого, что я привез сюда тебя.
– Неужели их это пугает?
Не отвечая, Годрик напряженно оглядывал двор, и тут к ним, размахивая руками, бросилась крошечная девчушка в развевающейся бархатной юбочке. У нее были оливкового цвета кожа, темные волосы и огромные темно-синие глаза.
– Папа, папа! – закричала она и радостно улыбнулась во весь рот.
Глава 14
Неужели у Годрика есть ребенок?
Мейриона была в полном изумлении. Ей даже в голову не могло прийти, что у такого грозного мужчины может быть дочь. Пусть внебрачный ребенок или парочка где-то в сельской местности, но не девочка-эльф, которая сейчас бежала к ним и кричала «Папа!».
Крошка остановилась рядом с огромным жеребцом, протянула вперед худенькие смуглые ручонки, и Мститель, взмахнув хвостом, ткнулся губами в ее волосы. Она не отшатнулась и ласково погладила его.
– Прокати меня, папа!
Годрик наклонился и протянул девочке руку.
– Но здесь не хватит места для троих! – Мейриона в самом деле испугалась: Мститель мог понести и сбросить их всех.
Малышка рассмеялась и обхватила ручонками предплечье Годрика. Крошечное тельце легко взлетело над землей, словно увлекаемое волшебным ветром.
Круглое личико девочки было невозмутимо. Она пахла, как пахнут все маленькие девочки – молоком, травой и цветами. С любопытством глядя на Мейриону широко открытыми миндалевидными глазами, малышка прошептала, прижавшись щекой к лицу отца:
– Кто это?
Во взгляде Годрика читалась молчаливая любовь.
– Твоя новая мама.
– Да? – Голубыми глазами того же оттенка, что и глаза Годрика, девочка посмотрела на Мейриону. – Она мне не нравится.
– Но я не собираюсь занимать место твоей матери. – Мейриона попыталась говорить мягко. Повернув голову, она сердито посмотрела на Годрика. – Я уеду сразу же, как только твой папа позволит мне.
– Никуда ты не уедешь.
Мститель фыркнул, взмахнув хвостом, и Мейриона почувствовала, как от страха у нее засосало под ложечкой.
– Она мне не нравится, – настойчиво повторила девочка и провела крошечной ручкой по шраму на лице Годрика.
– Не все сразу. Надеюсь, постепенно вы с ней поладите.
Глаза девочки удивленно раскрылись, и Мейриона поняла, что раньше он ей никогда ни в чем не отказывал.
– Я не хочу ладить.
Мститель вновь фыркнул.
– Твой конь хочет, чтобы мы спешились, – примирительно сказала Мейриона.
Натянув повод, Годрик наклонился и спустил дочь на землю.
– Она мне не нравится, папа, – снова повторила маленькая фея.
Не отвечая, Годрик спешился, помог Мейрионе сойти с коня и только после этого поцеловал дочь в лоб.
– Все, котенок, хватит об этом.
Темные завитушки заплясали на голове девочки, когда она стала энергично выражать свое несогласие.
– Отвези ее обратно. Мейриона робко улыбнулась.
– По-моему, у твоей дочери прекрасная идея. Взгляд Годрика стал суровым, вся его отеческая нежность вмиг исчезла.
– Замолчите вы, обе.
Решив больше не спорить, Мейриона повернула голову и увидела, как коня повели через двор огромного замка. Обширные размеры двора замка тут же заставили ее осознать тщетность попытки осады, которую может предпринять ее отец. Возможно, ей удастся ускользнуть незамеченной, но как сделать это вместе с Демьеном?
Она поискала взглядом Демьена и увидела, что тот беседует с Байроном, – казалось, брат был вполне доволен тем, что с ними происходило.
Люди Годрика рассыпались по двору, кто-то уже спешился, другие еще сидели на лошадях. К этому времени обитатели замка понемногу начали появляться из затененных дверных проемов, и двор заполнился людьми. Где-то неподалеку раздались ровные удары кузнечного молота, отбивающего металлический ритм.
– Ну, пойдем. – Годрик взял девочку на руки.
– Сколько тебе лет, дитя? – дружелюбно спросила Мейриона, когда Годрик повел их к открытой арке. Девочка поджала губы и вскинула голову.
– Я не хочу говорить с ней.
– Ну-ну, котенок, будь поучтивее. – Годрик погладил темные волосы девочки. – Ей два года, – пояснил он, – и она еще немного застенчива.
Точнее сказать, избалованна, подумала Мейриона.
– Она смешно одета, – произнесла девочка громким шепотом.
– Эту одежду для меня выбрал твой папа. – Мейриона развернула огромное уродливое одеяние, словно бальное платье, и сделала шутливый реверанс. – У него есть такая же для тебя!
Малышка уставилась на нее таким недоверчивым взглядом и так широко раскрыла глаза, что Мейриона рассмеялась. Трудно было винить девочку за манеры, которые она явно позаимствовала у своего отца.
– А как тебя зовут?
– Ну ответь же, пожалуйста, – попросил Годрик.
– Я не хочу. – Кроха спрятала лицо, прижавшись к отцу.
Годрик поцеловал дочку в макушку.
– Ее зовут Амелина.
Громкий мужской голос неожиданно прервал трогательную сцену.
– Годрик, брат, наконец-то ты прибыл!
Отчего-то Мейриона сразу решила, что обладатель голоса был сильно навеселе. Она заглянула в арку, но говорящий был слишком далеко, а сам дверной проем походил на вход в темную, мрачную пещеру.
– Ну давай покажи твой трофей!
– Здесь что, все считают меня трофеем?
– К сожалению, брат опять напился, – пробормотал Годрик. Опустив дочь на землю и взяв Мейриону за локоть, он повел их к арке, откуда доносился голос.
Вышедшая им навстречу служанка протянула руки к девочке.
– Иди ко мне, Амелина, тебя нужно переодеть. Хихикая, Амелина шагнула к женщине.
– Можно мне надеть зеленое платье? Папа говорит, что я в нем хорошенькая.
– Да, дитя.
– Я вскоре пришлю за тобой. – Годрик поцеловал дочь в макушку, а затем повернулся и повел Мейриону в сводчатую галерею, откуда к ним уже приближалась красивая женщина, одетая в розовое платье, ее белокурые волосы были аккуратно уложены в высокую прическу, прозрачная шелковая вуаль эффектно оттеняла темные глаза. Женщина казалась приблизительно одного возраста с Годриком, может быть даже моложе, а ее красота была бы просто поразительна, если бы выражение недовольства не приклеилось намертво к ее алебастровому лицу. Скользнув осуждающим взглядом по спутанным волосам Мейрионы и по испачканному платью, женщина недовольно посмотрела на Годрика.
– Добро пожаловать домой, – презрительно фыркнула она. Это мало походило на приветствие, но особенно Мейриону изумил ее голос, напоминавший скрежет металла по камню. – Праздничный стол еще не накрыт.
– Ну что ж, подождем, – спокойно отозвался Годрик. Женщина продолжала стоять между ним и дверью.
– Возможно, вы захотите привести себя в порядок, прежде чем входить? – Она бросила язвительный взгляд на Мейриону.
– Нет. – Годрик начал подниматься по ступеням. – И прошу тебя, не вмешивайся.
Женщина уступила с тяжелым вздохом:
– Да, сэр.
Повернувшись, женщина направилась к резервуару с водой, из-за спины Годрика бросив на него взгляд, полный ненависти.
– Она не любит тебя, – прошептала Мейриона.
– Верно, не любит. – Обняв Мейриону за талию, Годрик повел ее по ступеням.
– А кто…
– Мои семейные проблемы тебя не касаются. – Губы Годрика мрачно сжались, и весь его вид не располагал к дальнейшему разговору.
В большом зале замка Монтгомери было холодно, сумрачно и воняло выдохшимся вином, растоптанным тростником, испорченной едой и рвотой. Чтобы ее не стошнило, Мейриона задержала дыхание. Здесь живут свиньи или люди?
Впрочем, скоро ей предстояло узнать.
Столы на возвышении были уставлены пустой оловянной посудой, собаки рылись в рваных тростниковых циновках. Окна прикрывали тяжелые темно-красные бархатные занавески, и вся комната казалась мрачной, холодной и суровой. На столе не горела ни одна свеча, не было огня и в камине, но слуги сновали туда и сюда, поднося кувшины и большие плоские блюда молодому человеку, который сидел развалившись в стоявшем выше остальных большом кресле – один за огромным столом, который ломился от изысканных блюд: угри, свинина, оленина и овощи грозили вывалиться с переполненных плоских тарелок.
Молодой лорд представлял собой точную копию Годрика – взъерошенные темные волосы, высокие скулы, но он был моложе, и у него не было шрамов. Между бровями Годрика залегли суровые вертикальные складки, а лицо сидевшего за столом человека все еще оставалось мальчишески гладким.
Остатки взаимной любезности улетучились, как только Годрик вошел в зал: челюсти обоих сжались, глаза сузились. Мейриона содрогнулась, увидев это превращение. Мутными, налитыми кровью глазами Джеймс наблюдал за Годриком. Казалось, он держится из последних сил и вот-вот рухнет под стол. Эль из опрокинутого кубка залил стол, и капли темной жидкости падали на его одежду. Джеймс был так же широк в плечах, как и Годрик, но по сравнению с ним он казался каким-то жалким.
Служанка поднесла Годрику кружку эля и быстро исчезла, словно испуганная мышь.
Оставив Мейриону стоять у двери, Годрик пересек зал.
– Ты опять напился! – пророкотал он и с силой ударил кулаком по столу.
От рева Годрика Мейриона вздрогнула, а окончательно осоловевший лорд вдруг улыбнулся.
– Итак, мой незаконнорожденный братец вернулся домой, – с трудом произнес он и приподнялся, но его голова упорно не хотела держаться прямо.
Перегнувшись через стол, Годрик схватил брата за рубаху и рывком поднял на ноги.
– Когда это прекратится, чертов дурак?
Мейриона, дрожа, посмотрела на дверь. Люди Годрика, и среди них Байрон и Демьен, вошли в зал, заслонив дверной проем и отрезав путь к выходу; ей не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за происходящим. Она лишь молила Бога, чтобы снова не повторилась сиена с Оуэном.
– До… добрый день всем, – произнес Джеймс. – Как я по… понимаю, поход закончился успешно?
Не разнимая руки, Годрик встряхнул брата, раздался звук рвущейся ткани.
– Хватит придуриваться. – Годрик обвел взглядом зал. – Я всего на неделю покидаю замок и нахожу по возвращении настоящий свинарник!
Мейриона затаила дыхание. От зловония у нее першило в горле. Прикрыв рукой нос, она старалась дышать только тогда, когда это было абсолютно необходимо.
Джеймс попытался оттолкнуть Годрика.
– Это мой замок, и я могу делать здесь что пожелаю. «Боже правый, – подумала Мейриона. – Годрик прав насчет брата – он не заслуживает высокого титула».
Внезапно Годрик разжал пальцы, и молодой лорд, пошатнувшись, рухнул в кресло.
– Нет, ты не можешь делать что пожелаешь. Твои крестьяне голодают, сам ты живешь в грязи, и все это никуда не годится.
Джеймс пьяно взмахнул рукой и, пошатываясь, встал.
– Никто не голодает.
Прежде чем он снова упал в кресло, Годрик снова зажал в кулаке его расшитую блузу.
– Ты обязан научиться контролировать себя.
– А я контролирую. Я лишь сделал пару глотков. – Джеймс потрепал Годрика по плечу, его рука заметно дрожала.
Внезапно в комнату, расталкивая стоящих в дверях людей, стремительно вошла женщина в розовой юбке, которая неистово колыхалась от быстрых шагов.
– Отпусти его! – пронзительно закричала она, и ее высокий голос эхом отразился от голых стен.
– Если бы ты следила за Джеймсом, пока меня не было, сейчас мне не пришлось бы приводить его в чувство. – Годрик недовольно взглянул на вошедшую.
Женщина вдруг затрясла головой, ее вуаль затрепетала, как полощущийся на ветру стяг.
– Он не может сдержаться. Разве ты не понимаешь, что он болен?
Годрик пнул кресло, на котором сидел его брат, и тот съехал бы на пол, но подлокотники удержали его.
Мейриона сжалась, чувствуя, как атмосфера сгущается, словно перед надвигающейся бурей.
– Он ничуть не болен.
– У него больной желудок, и пища не усваивается. – Глаза женщины широко раскрылись, словно взывая к пониманию. – Я ухаживала за ним всю неделю – ничего не помогает.
Годрик с отвращением поморщился:
– Он просто пьян.
Джеймс с трудом встал и поднял кулак.
– Слушай, ты…
Годрик толкнул его, и он упал обратно в кресло.
– Почему бы не защитить его от самого себя, а не от меня?
Женщина задрожала и начала плакать, в ее голосе зазвучало отчаяние:
– Я все время ухаживала за ним. Теперь ему всего лишь нужно немного поспать.
Щека Годрика задергалась, он сжал кулаки… Приподняв подол платья, Мейриона быстро шагнула к ним и встала между Годриком и женщиной.
– Оставь ее.
В наступившей тишине можно было услышать, как Годрик глубоко вздохнул. Потом он разжал кулаки и потянулся к ней.
Мейриона отпрянула, но Годрик поймал ее за конец косы. Она попробовала вырваться, но он медленно намотал косу на руку, подтягивая ее, словно пойманную рыбу, пока наконец она не приблизилась к нему вплотную.
– Здесь у тебя нет никаких прав, – прошептал он, и его губы сжались в тонкую суровую линию.
Мейриона покачала головой, пытаясь освободиться, но все было бесполезно.
– Берегись, моя прелестная пленница. Я знаю много способов укротить женщину, и не все они приятны. – Годрик грубо поцеловал ее в губы. Короткая жесткая щетина оцарапала ей щеки, и Мейриона почувствовала, как под тонким слоем его любезности и цивилизованности закипает гнев.
Все еще удерживая Мейриону, Годрик оторвался от ее губ. Этот поцелуй должен был послужить предупреждением, и она понимала это. Ее здесь воспринимали как рабыню, как шлюху, и не более того.
– Пусти меня!
Годрик сделал знак Байрону, стоявшему у двери.
– Отведи пленницу в мою спальню и запри ее там. Здоровяк шагнул вперед и протянул к Мейрионе свою большую сильную руку.
Мейриона с трудом подавила желание ударить Годрика. Лишь осознание того, что за этим может последовать более суровое, чем поцелуй, наказание, остановило ее.
Годрик освобождал волосы намеренно медленно, буравя ее взглядом и провоцируя на ответный шаг, но Мейриона стояла не двигаясь, исполненная решимости не дать ему понять, какие чувства владеют ею.
Наконец он отпустил косу. Мейриона отстранилась и сделала шаг назад.
Джеймс поднял кубок.
– Итак, ты получил свой приз. – Он сделал большой глоток. – Она крас…сотка, но, похоже, ее еще нужно укротить.
Годрик повернулся к брату:
– Именно это я и собираюсь сделать.
Дрожь пронзила Мейриону. Она окружена чужаками. Годрик может кормить ее или морить голодом, ласкать или бить, запереть в подвале замка или уложить в постель…
Ища сочувствия, она бросила быстрый взгляд на женщину, из-за которой разгорелся весь этот шум. Может быть, в ней она найдет друга? Но та, кусая губы, скрылась в тени.
Мейриона сложила руки на груди, решив, что, каким бы ни был исход, победа не достанется Годрику легко.
– Я не буду спать в твоей спальне. Годрик повернулся к женщине.
– Найдите пленнице одежду. Та послушно кивнула.
– Как ты посмел так запугать эту несчастную! – воскликнула Мейриона.
Подняв брови, Годрик знаком показал на дверь:
– Идите. Я скоро буду. Байрон потянул ее за руку:
– Прошу, миледи. Я не хочу быть наказанным из-за вас. Мейриона прищурила глаза.
– Я тебе не шлюха!
– Вон! – проревел Годрик.
Байрон согнулся перед Мейрионой в низком поклоне.
– Прошу, миледи, следуйте за мной. Я отведу вас… – Он неловко оборвал себя на полуслове, как будто ему было неприятно так обращаться с дамой.
Двигаясь вслед за Байроном, Мейриона неохотно покинула зал. Она чувствовала себя ангелом, по чьей-то злой воле отправленным в ад.
Шурша юбками, женщина в розовом вышла вслед за ними.
Мейриона была в полном изумлении. Ей даже в голову не могло прийти, что у такого грозного мужчины может быть дочь. Пусть внебрачный ребенок или парочка где-то в сельской местности, но не девочка-эльф, которая сейчас бежала к ним и кричала «Папа!».
Крошка остановилась рядом с огромным жеребцом, протянула вперед худенькие смуглые ручонки, и Мститель, взмахнув хвостом, ткнулся губами в ее волосы. Она не отшатнулась и ласково погладила его.
– Прокати меня, папа!
Годрик наклонился и протянул девочке руку.
– Но здесь не хватит места для троих! – Мейриона в самом деле испугалась: Мститель мог понести и сбросить их всех.
Малышка рассмеялась и обхватила ручонками предплечье Годрика. Крошечное тельце легко взлетело над землей, словно увлекаемое волшебным ветром.
Круглое личико девочки было невозмутимо. Она пахла, как пахнут все маленькие девочки – молоком, травой и цветами. С любопытством глядя на Мейриону широко открытыми миндалевидными глазами, малышка прошептала, прижавшись щекой к лицу отца:
– Кто это?
Во взгляде Годрика читалась молчаливая любовь.
– Твоя новая мама.
– Да? – Голубыми глазами того же оттенка, что и глаза Годрика, девочка посмотрела на Мейриону. – Она мне не нравится.
– Но я не собираюсь занимать место твоей матери. – Мейриона попыталась говорить мягко. Повернув голову, она сердито посмотрела на Годрика. – Я уеду сразу же, как только твой папа позволит мне.
– Никуда ты не уедешь.
Мститель фыркнул, взмахнув хвостом, и Мейриона почувствовала, как от страха у нее засосало под ложечкой.
– Она мне не нравится, – настойчиво повторила девочка и провела крошечной ручкой по шраму на лице Годрика.
– Не все сразу. Надеюсь, постепенно вы с ней поладите.
Глаза девочки удивленно раскрылись, и Мейриона поняла, что раньше он ей никогда ни в чем не отказывал.
– Я не хочу ладить.
Мститель вновь фыркнул.
– Твой конь хочет, чтобы мы спешились, – примирительно сказала Мейриона.
Натянув повод, Годрик наклонился и спустил дочь на землю.
– Она мне не нравится, папа, – снова повторила маленькая фея.
Не отвечая, Годрик спешился, помог Мейрионе сойти с коня и только после этого поцеловал дочь в лоб.
– Все, котенок, хватит об этом.
Темные завитушки заплясали на голове девочки, когда она стала энергично выражать свое несогласие.
– Отвези ее обратно. Мейриона робко улыбнулась.
– По-моему, у твоей дочери прекрасная идея. Взгляд Годрика стал суровым, вся его отеческая нежность вмиг исчезла.
– Замолчите вы, обе.
Решив больше не спорить, Мейриона повернула голову и увидела, как коня повели через двор огромного замка. Обширные размеры двора замка тут же заставили ее осознать тщетность попытки осады, которую может предпринять ее отец. Возможно, ей удастся ускользнуть незамеченной, но как сделать это вместе с Демьеном?
Она поискала взглядом Демьена и увидела, что тот беседует с Байроном, – казалось, брат был вполне доволен тем, что с ними происходило.
Люди Годрика рассыпались по двору, кто-то уже спешился, другие еще сидели на лошадях. К этому времени обитатели замка понемногу начали появляться из затененных дверных проемов, и двор заполнился людьми. Где-то неподалеку раздались ровные удары кузнечного молота, отбивающего металлический ритм.
– Ну, пойдем. – Годрик взял девочку на руки.
– Сколько тебе лет, дитя? – дружелюбно спросила Мейриона, когда Годрик повел их к открытой арке. Девочка поджала губы и вскинула голову.
– Я не хочу говорить с ней.
– Ну-ну, котенок, будь поучтивее. – Годрик погладил темные волосы девочки. – Ей два года, – пояснил он, – и она еще немного застенчива.
Точнее сказать, избалованна, подумала Мейриона.
– Она смешно одета, – произнесла девочка громким шепотом.
– Эту одежду для меня выбрал твой папа. – Мейриона развернула огромное уродливое одеяние, словно бальное платье, и сделала шутливый реверанс. – У него есть такая же для тебя!
Малышка уставилась на нее таким недоверчивым взглядом и так широко раскрыла глаза, что Мейриона рассмеялась. Трудно было винить девочку за манеры, которые она явно позаимствовала у своего отца.
– А как тебя зовут?
– Ну ответь же, пожалуйста, – попросил Годрик.
– Я не хочу. – Кроха спрятала лицо, прижавшись к отцу.
Годрик поцеловал дочку в макушку.
– Ее зовут Амелина.
Громкий мужской голос неожиданно прервал трогательную сцену.
– Годрик, брат, наконец-то ты прибыл!
Отчего-то Мейриона сразу решила, что обладатель голоса был сильно навеселе. Она заглянула в арку, но говорящий был слишком далеко, а сам дверной проем походил на вход в темную, мрачную пещеру.
– Ну давай покажи твой трофей!
– Здесь что, все считают меня трофеем?
– К сожалению, брат опять напился, – пробормотал Годрик. Опустив дочь на землю и взяв Мейриону за локоть, он повел их к арке, откуда доносился голос.
Вышедшая им навстречу служанка протянула руки к девочке.
– Иди ко мне, Амелина, тебя нужно переодеть. Хихикая, Амелина шагнула к женщине.
– Можно мне надеть зеленое платье? Папа говорит, что я в нем хорошенькая.
– Да, дитя.
– Я вскоре пришлю за тобой. – Годрик поцеловал дочь в макушку, а затем повернулся и повел Мейриону в сводчатую галерею, откуда к ним уже приближалась красивая женщина, одетая в розовое платье, ее белокурые волосы были аккуратно уложены в высокую прическу, прозрачная шелковая вуаль эффектно оттеняла темные глаза. Женщина казалась приблизительно одного возраста с Годриком, может быть даже моложе, а ее красота была бы просто поразительна, если бы выражение недовольства не приклеилось намертво к ее алебастровому лицу. Скользнув осуждающим взглядом по спутанным волосам Мейрионы и по испачканному платью, женщина недовольно посмотрела на Годрика.
– Добро пожаловать домой, – презрительно фыркнула она. Это мало походило на приветствие, но особенно Мейриону изумил ее голос, напоминавший скрежет металла по камню. – Праздничный стол еще не накрыт.
– Ну что ж, подождем, – спокойно отозвался Годрик. Женщина продолжала стоять между ним и дверью.
– Возможно, вы захотите привести себя в порядок, прежде чем входить? – Она бросила язвительный взгляд на Мейриону.
– Нет. – Годрик начал подниматься по ступеням. – И прошу тебя, не вмешивайся.
Женщина уступила с тяжелым вздохом:
– Да, сэр.
Повернувшись, женщина направилась к резервуару с водой, из-за спины Годрика бросив на него взгляд, полный ненависти.
– Она не любит тебя, – прошептала Мейриона.
– Верно, не любит. – Обняв Мейриону за талию, Годрик повел ее по ступеням.
– А кто…
– Мои семейные проблемы тебя не касаются. – Губы Годрика мрачно сжались, и весь его вид не располагал к дальнейшему разговору.
В большом зале замка Монтгомери было холодно, сумрачно и воняло выдохшимся вином, растоптанным тростником, испорченной едой и рвотой. Чтобы ее не стошнило, Мейриона задержала дыхание. Здесь живут свиньи или люди?
Впрочем, скоро ей предстояло узнать.
Столы на возвышении были уставлены пустой оловянной посудой, собаки рылись в рваных тростниковых циновках. Окна прикрывали тяжелые темно-красные бархатные занавески, и вся комната казалась мрачной, холодной и суровой. На столе не горела ни одна свеча, не было огня и в камине, но слуги сновали туда и сюда, поднося кувшины и большие плоские блюда молодому человеку, который сидел развалившись в стоявшем выше остальных большом кресле – один за огромным столом, который ломился от изысканных блюд: угри, свинина, оленина и овощи грозили вывалиться с переполненных плоских тарелок.
Молодой лорд представлял собой точную копию Годрика – взъерошенные темные волосы, высокие скулы, но он был моложе, и у него не было шрамов. Между бровями Годрика залегли суровые вертикальные складки, а лицо сидевшего за столом человека все еще оставалось мальчишески гладким.
Остатки взаимной любезности улетучились, как только Годрик вошел в зал: челюсти обоих сжались, глаза сузились. Мейриона содрогнулась, увидев это превращение. Мутными, налитыми кровью глазами Джеймс наблюдал за Годриком. Казалось, он держится из последних сил и вот-вот рухнет под стол. Эль из опрокинутого кубка залил стол, и капли темной жидкости падали на его одежду. Джеймс был так же широк в плечах, как и Годрик, но по сравнению с ним он казался каким-то жалким.
Служанка поднесла Годрику кружку эля и быстро исчезла, словно испуганная мышь.
Оставив Мейриону стоять у двери, Годрик пересек зал.
– Ты опять напился! – пророкотал он и с силой ударил кулаком по столу.
От рева Годрика Мейриона вздрогнула, а окончательно осоловевший лорд вдруг улыбнулся.
– Итак, мой незаконнорожденный братец вернулся домой, – с трудом произнес он и приподнялся, но его голова упорно не хотела держаться прямо.
Перегнувшись через стол, Годрик схватил брата за рубаху и рывком поднял на ноги.
– Когда это прекратится, чертов дурак?
Мейриона, дрожа, посмотрела на дверь. Люди Годрика, и среди них Байрон и Демьен, вошли в зал, заслонив дверной проем и отрезав путь к выходу; ей не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за происходящим. Она лишь молила Бога, чтобы снова не повторилась сиена с Оуэном.
– До… добрый день всем, – произнес Джеймс. – Как я по… понимаю, поход закончился успешно?
Не разнимая руки, Годрик встряхнул брата, раздался звук рвущейся ткани.
– Хватит придуриваться. – Годрик обвел взглядом зал. – Я всего на неделю покидаю замок и нахожу по возвращении настоящий свинарник!
Мейриона затаила дыхание. От зловония у нее першило в горле. Прикрыв рукой нос, она старалась дышать только тогда, когда это было абсолютно необходимо.
Джеймс попытался оттолкнуть Годрика.
– Это мой замок, и я могу делать здесь что пожелаю. «Боже правый, – подумала Мейриона. – Годрик прав насчет брата – он не заслуживает высокого титула».
Внезапно Годрик разжал пальцы, и молодой лорд, пошатнувшись, рухнул в кресло.
– Нет, ты не можешь делать что пожелаешь. Твои крестьяне голодают, сам ты живешь в грязи, и все это никуда не годится.
Джеймс пьяно взмахнул рукой и, пошатываясь, встал.
– Никто не голодает.
Прежде чем он снова упал в кресло, Годрик снова зажал в кулаке его расшитую блузу.
– Ты обязан научиться контролировать себя.
– А я контролирую. Я лишь сделал пару глотков. – Джеймс потрепал Годрика по плечу, его рука заметно дрожала.
Внезапно в комнату, расталкивая стоящих в дверях людей, стремительно вошла женщина в розовой юбке, которая неистово колыхалась от быстрых шагов.
– Отпусти его! – пронзительно закричала она, и ее высокий голос эхом отразился от голых стен.
– Если бы ты следила за Джеймсом, пока меня не было, сейчас мне не пришлось бы приводить его в чувство. – Годрик недовольно взглянул на вошедшую.
Женщина вдруг затрясла головой, ее вуаль затрепетала, как полощущийся на ветру стяг.
– Он не может сдержаться. Разве ты не понимаешь, что он болен?
Годрик пнул кресло, на котором сидел его брат, и тот съехал бы на пол, но подлокотники удержали его.
Мейриона сжалась, чувствуя, как атмосфера сгущается, словно перед надвигающейся бурей.
– Он ничуть не болен.
– У него больной желудок, и пища не усваивается. – Глаза женщины широко раскрылись, словно взывая к пониманию. – Я ухаживала за ним всю неделю – ничего не помогает.
Годрик с отвращением поморщился:
– Он просто пьян.
Джеймс с трудом встал и поднял кулак.
– Слушай, ты…
Годрик толкнул его, и он упал обратно в кресло.
– Почему бы не защитить его от самого себя, а не от меня?
Женщина задрожала и начала плакать, в ее голосе зазвучало отчаяние:
– Я все время ухаживала за ним. Теперь ему всего лишь нужно немного поспать.
Щека Годрика задергалась, он сжал кулаки… Приподняв подол платья, Мейриона быстро шагнула к ним и встала между Годриком и женщиной.
– Оставь ее.
В наступившей тишине можно было услышать, как Годрик глубоко вздохнул. Потом он разжал кулаки и потянулся к ней.
Мейриона отпрянула, но Годрик поймал ее за конец косы. Она попробовала вырваться, но он медленно намотал косу на руку, подтягивая ее, словно пойманную рыбу, пока наконец она не приблизилась к нему вплотную.
– Здесь у тебя нет никаких прав, – прошептал он, и его губы сжались в тонкую суровую линию.
Мейриона покачала головой, пытаясь освободиться, но все было бесполезно.
– Берегись, моя прелестная пленница. Я знаю много способов укротить женщину, и не все они приятны. – Годрик грубо поцеловал ее в губы. Короткая жесткая щетина оцарапала ей щеки, и Мейриона почувствовала, как под тонким слоем его любезности и цивилизованности закипает гнев.
Все еще удерживая Мейриону, Годрик оторвался от ее губ. Этот поцелуй должен был послужить предупреждением, и она понимала это. Ее здесь воспринимали как рабыню, как шлюху, и не более того.
– Пусти меня!
Годрик сделал знак Байрону, стоявшему у двери.
– Отведи пленницу в мою спальню и запри ее там. Здоровяк шагнул вперед и протянул к Мейрионе свою большую сильную руку.
Мейриона с трудом подавила желание ударить Годрика. Лишь осознание того, что за этим может последовать более суровое, чем поцелуй, наказание, остановило ее.
Годрик освобождал волосы намеренно медленно, буравя ее взглядом и провоцируя на ответный шаг, но Мейриона стояла не двигаясь, исполненная решимости не дать ему понять, какие чувства владеют ею.
Наконец он отпустил косу. Мейриона отстранилась и сделала шаг назад.
Джеймс поднял кубок.
– Итак, ты получил свой приз. – Он сделал большой глоток. – Она крас…сотка, но, похоже, ее еще нужно укротить.
Годрик повернулся к брату:
– Именно это я и собираюсь сделать.
Дрожь пронзила Мейриону. Она окружена чужаками. Годрик может кормить ее или морить голодом, ласкать или бить, запереть в подвале замка или уложить в постель…
Ища сочувствия, она бросила быстрый взгляд на женщину, из-за которой разгорелся весь этот шум. Может быть, в ней она найдет друга? Но та, кусая губы, скрылась в тени.
Мейриона сложила руки на груди, решив, что, каким бы ни был исход, победа не достанется Годрику легко.
– Я не буду спать в твоей спальне. Годрик повернулся к женщине.
– Найдите пленнице одежду. Та послушно кивнула.
– Как ты посмел так запугать эту несчастную! – воскликнула Мейриона.
Подняв брови, Годрик знаком показал на дверь:
– Идите. Я скоро буду. Байрон потянул ее за руку:
– Прошу, миледи. Я не хочу быть наказанным из-за вас. Мейриона прищурила глаза.
– Я тебе не шлюха!
– Вон! – проревел Годрик.
Байрон согнулся перед Мейрионой в низком поклоне.
– Прошу, миледи, следуйте за мной. Я отведу вас… – Он неловко оборвал себя на полуслове, как будто ему было неприятно так обращаться с дамой.
Двигаясь вслед за Байроном, Мейриона неохотно покинула зал. Она чувствовала себя ангелом, по чьей-то злой воле отправленным в ад.
Шурша юбками, женщина в розовом вышла вслед за ними.
Глава 15
Пока Мейриона шагала по истертым ступеням лестницы, узкому коридору, ведущему в спальню, тревога и раздражение, словно яд, разъедали ее сердце.
С момента их прибытия в Монтгомери Годрик держался с ней словно чужой, его мягкость исчезла, сменившись резкостью и властностью. Что-то ее ждет впереди… Она крепко сжала кулаки, отказываясь поддаваться страху.
Женщина рядом с ней кашлянула, и волнение Мейрионы усилилось. Если бы эта дама более умно говорила с Годриком, сейчас они не следовали бы в его спальню, как овцы на бойню.
Сальные свечи горели зловещим желто-оранжевым пламенем, едкий дым щипал глаза, заставляя проходящих по сводчатым коридорам замка беспрестанно моргать.
Наконец они остановились в конце длинного коридора перед дубовой дверью. Дородный коротконогий стражник с изъеденным оспой лицом и одним глазом сидел на стуле рядом с дверью, на коленях у него лежал боевой топор.
О Боже! Даже Годрик, должно быть, не чувствует себя спокойно в этом доме, если в мирное время ему требуется страж у собственной спальни.
– Господин приказал мне доставить сюда эту даму. – Байрон указал на дверь спальни.
Охранник брезгливо поморщился.
– Сторожи ее как следует! – Байрон настороженно взглянул на Мейриону и потер добытое в вылазке кольцо. – Столько возни было, чтобы заполучить ее, и теперь пора дело довести до конца.
Мейриона сжала кулаки. Черт возьми, она не привыкла к тому, чтобы с ней обращались как с вещью!
Отодвинув боевой топор, караульный открыл дверь и отступил в сторону.
Бросив на него раздраженный взгляд и выпрямив спину, Мейриона с видом королевы вошла в комнату. Ее спутница проскользнула за ней.
Переступив порог, Мейриона замерла. Спальня была огромной, в ней пахло кожей, сандаловым деревом и… Годриком: декорированная в красных и темно-синих тонах, обставленная темной тяжелой мебелью, она была роскошна, как спальня султана, пугая, подавляя и в то же время успокаивая. Волна тревоги и желания с новой силой поднялась в груди Мейрионы.
– Вы не можете оставить меня здесь, – прошептала она. – Пожалуйста, отведите меня куда-нибудь, где бы я могла переодеться.
Вместо ответа Байрон мотнул рыжей бородой и, не сказав ни слова, покинул комнату. Замок щелкнул.
Мейриона вздохнула и огляделась вокруг. За все время своего пленения она впервые почувствовала себя по-настоящему подавленной.
Солнечный свет из шести застекленных окон проникал в комнату, отражаясь в мраморной столешнице маленького столика. Должно быть, семья Годрика очень богата, если могла позволить себе так много стекла в окнах. Толстые арабские ковры украшали пол из гладко оструганных досок. Огромная кровать с тяжелыми резными ножками, темной, богато украшенной передней спинкой и пологом на четырех столбиках стояла у восточной стены; вырезанные из дерева языки пламени украшали верх столбиков полога.
Мейриона отвела взгляд в сторону. Вид кровати вызвал у нее чувство раздражения, уязвимости и желания. Она стояла в самом центре спальни, и в ее голове начали возникать эротические фантазии. Ей представилось, что она лежит под Годриком и он ее целует. Она тут же одернула себя, ей захотелось завопить, поднять шум, потребовать, чтобы ее отвели обратно.
Женщина рядом с ней неожиданно всхлипнула.
Мейриона пристально посмотрела на нее. Подобная плаксивость ее всегда страшно раздражала.
Не обращая никакого внимания на сердитый взгляд Мейрионы, женщина прошла через комнату, при этом двигалась она плавно и даже с изяществом, ее мягкие туфли бесшумно скользили по роскошному восточному ковру.
Когда она уселась на единственное имеющееся в комнате массивное кресло, оно словно поглотило ее. Волосы женщины цвета белого золота резко контрастировали с темными подушками кресла, и вдруг на мгновение Мейриона представила, как огромные черные сапоги Годрика утопают в овечьих шкурах, лежащих под креслом.
Дама смотрела на Мейриону с недоумением и любопытством, казалось, что ее преследует какая-то мучительная мысль, которую она никак не может выразить. Мейрионе даже стало ее немного жаль.
– Неужели Годрик в самом деле думает, что я буду здесь спать? – наконец прервала она неловкое молчание.
На лице женщины появилось выражение обиды и возмущения.
– Разве ты еще не поняла, что Годрик всегда делает то, что хочет?
Мейриона с удивлением посмотрела на женщину:
– Скажите, кто вы?
– Я? – Ее собеседница помолчала, словно собиралась сделать некое важное заявление. – Я «злая мачеха».
Мейриона нахмурилась. Женщина, на ее взгляд, выглядела очень молодо.
– Вы – мачеха Годрика?
Дама кивнула, и белокурые волосы сверкнули на фоне темных подушек кресла.
– Но вы с ним одного возраста. – Мейриона вопросительно взглянула на женщину, мучительно пытаясь понять, в каком же родстве они на самом деле находятся.
– Я на шесть лет старше. – Дама улыбнулась широкой сверкающей улыбкой, и тут же ее лицо стало потрясающе красивым. – Женщины в нашей семье всегда выглядят молодо.
– И вы были замужем за отцом Годрика?
– Да, меня выдали замуж за ныне покойного лорда Монтгомери, когда мне было пятнадцать. У меня родился сын, и мы мирно прожили несколько счастливых лет. А затем Годрик разрушил все это.
– Продолжайте. – Мейрионе хотелось узнать побольше о своем похитителе.
Неожиданно дама крепко вцепилась в ручки кресла.
– Мой супруг, благослови его Боже, знал, что умирает, и считал, что с помощью этого непокорного, драчливого мальчишки он сможет заслужить прощение за свои прошлые грехи.
– Что вы имеете в виду? – Мейриона прислонилась к двери.
– Муж хотел оставить мальчишке свой титул, ведь Годрик – внебрачный сын, бастард, отродье сельской шлюхи.
– Его мать не была шлюхой. – Мейриона сложила руки на груди, не понимая, почему у нее возникло желание защитить этого несносного человека.
Дама презрительно фыркнула:
– Если хочешь знать мое мнение, любая женщина, зачавшая ребенка вне брака, самая настоящая шлюха.
– Лучше бы вам не говорить таких вещей при Годрике, – предупредила Мейриона.
– Клянусь, бастард был бы узаконен, если бы мой отец не воспротивился этому. Годрику было двенадцать, когда он появился в нашем доме, и с момента своего прибытия этот сорванец вел себя так, словно это он, а не Джеймс должен быть лордом замка Монтгомери.
– Неужели человек внизу ваш сын? – Мейриона вздрогнула.
– Да, он и есть истинный лорд Монтгомери.
А ведет себя, как деревенский пропойца, а не как лорд, подумала Мейриона.
Лицо женщины сделалось печальным.
– Но мой сын нездоров.
Она выглядела такой печальной, что раздражение в душе Мейрионы уступило место жалости.
С момента их прибытия в Монтгомери Годрик держался с ней словно чужой, его мягкость исчезла, сменившись резкостью и властностью. Что-то ее ждет впереди… Она крепко сжала кулаки, отказываясь поддаваться страху.
Женщина рядом с ней кашлянула, и волнение Мейрионы усилилось. Если бы эта дама более умно говорила с Годриком, сейчас они не следовали бы в его спальню, как овцы на бойню.
Сальные свечи горели зловещим желто-оранжевым пламенем, едкий дым щипал глаза, заставляя проходящих по сводчатым коридорам замка беспрестанно моргать.
Наконец они остановились в конце длинного коридора перед дубовой дверью. Дородный коротконогий стражник с изъеденным оспой лицом и одним глазом сидел на стуле рядом с дверью, на коленях у него лежал боевой топор.
О Боже! Даже Годрик, должно быть, не чувствует себя спокойно в этом доме, если в мирное время ему требуется страж у собственной спальни.
– Господин приказал мне доставить сюда эту даму. – Байрон указал на дверь спальни.
Охранник брезгливо поморщился.
– Сторожи ее как следует! – Байрон настороженно взглянул на Мейриону и потер добытое в вылазке кольцо. – Столько возни было, чтобы заполучить ее, и теперь пора дело довести до конца.
Мейриона сжала кулаки. Черт возьми, она не привыкла к тому, чтобы с ней обращались как с вещью!
Отодвинув боевой топор, караульный открыл дверь и отступил в сторону.
Бросив на него раздраженный взгляд и выпрямив спину, Мейриона с видом королевы вошла в комнату. Ее спутница проскользнула за ней.
Переступив порог, Мейриона замерла. Спальня была огромной, в ней пахло кожей, сандаловым деревом и… Годриком: декорированная в красных и темно-синих тонах, обставленная темной тяжелой мебелью, она была роскошна, как спальня султана, пугая, подавляя и в то же время успокаивая. Волна тревоги и желания с новой силой поднялась в груди Мейрионы.
– Вы не можете оставить меня здесь, – прошептала она. – Пожалуйста, отведите меня куда-нибудь, где бы я могла переодеться.
Вместо ответа Байрон мотнул рыжей бородой и, не сказав ни слова, покинул комнату. Замок щелкнул.
Мейриона вздохнула и огляделась вокруг. За все время своего пленения она впервые почувствовала себя по-настоящему подавленной.
Солнечный свет из шести застекленных окон проникал в комнату, отражаясь в мраморной столешнице маленького столика. Должно быть, семья Годрика очень богата, если могла позволить себе так много стекла в окнах. Толстые арабские ковры украшали пол из гладко оструганных досок. Огромная кровать с тяжелыми резными ножками, темной, богато украшенной передней спинкой и пологом на четырех столбиках стояла у восточной стены; вырезанные из дерева языки пламени украшали верх столбиков полога.
Мейриона отвела взгляд в сторону. Вид кровати вызвал у нее чувство раздражения, уязвимости и желания. Она стояла в самом центре спальни, и в ее голове начали возникать эротические фантазии. Ей представилось, что она лежит под Годриком и он ее целует. Она тут же одернула себя, ей захотелось завопить, поднять шум, потребовать, чтобы ее отвели обратно.
Женщина рядом с ней неожиданно всхлипнула.
Мейриона пристально посмотрела на нее. Подобная плаксивость ее всегда страшно раздражала.
Не обращая никакого внимания на сердитый взгляд Мейрионы, женщина прошла через комнату, при этом двигалась она плавно и даже с изяществом, ее мягкие туфли бесшумно скользили по роскошному восточному ковру.
Когда она уселась на единственное имеющееся в комнате массивное кресло, оно словно поглотило ее. Волосы женщины цвета белого золота резко контрастировали с темными подушками кресла, и вдруг на мгновение Мейриона представила, как огромные черные сапоги Годрика утопают в овечьих шкурах, лежащих под креслом.
Дама смотрела на Мейриону с недоумением и любопытством, казалось, что ее преследует какая-то мучительная мысль, которую она никак не может выразить. Мейрионе даже стало ее немного жаль.
– Неужели Годрик в самом деле думает, что я буду здесь спать? – наконец прервала она неловкое молчание.
На лице женщины появилось выражение обиды и возмущения.
– Разве ты еще не поняла, что Годрик всегда делает то, что хочет?
Мейриона с удивлением посмотрела на женщину:
– Скажите, кто вы?
– Я? – Ее собеседница помолчала, словно собиралась сделать некое важное заявление. – Я «злая мачеха».
Мейриона нахмурилась. Женщина, на ее взгляд, выглядела очень молодо.
– Вы – мачеха Годрика?
Дама кивнула, и белокурые волосы сверкнули на фоне темных подушек кресла.
– Но вы с ним одного возраста. – Мейриона вопросительно взглянула на женщину, мучительно пытаясь понять, в каком же родстве они на самом деле находятся.
– Я на шесть лет старше. – Дама улыбнулась широкой сверкающей улыбкой, и тут же ее лицо стало потрясающе красивым. – Женщины в нашей семье всегда выглядят молодо.
– И вы были замужем за отцом Годрика?
– Да, меня выдали замуж за ныне покойного лорда Монтгомери, когда мне было пятнадцать. У меня родился сын, и мы мирно прожили несколько счастливых лет. А затем Годрик разрушил все это.
– Продолжайте. – Мейрионе хотелось узнать побольше о своем похитителе.
Неожиданно дама крепко вцепилась в ручки кресла.
– Мой супруг, благослови его Боже, знал, что умирает, и считал, что с помощью этого непокорного, драчливого мальчишки он сможет заслужить прощение за свои прошлые грехи.
– Что вы имеете в виду? – Мейриона прислонилась к двери.
– Муж хотел оставить мальчишке свой титул, ведь Годрик – внебрачный сын, бастард, отродье сельской шлюхи.
– Его мать не была шлюхой. – Мейриона сложила руки на груди, не понимая, почему у нее возникло желание защитить этого несносного человека.
Дама презрительно фыркнула:
– Если хочешь знать мое мнение, любая женщина, зачавшая ребенка вне брака, самая настоящая шлюха.
– Лучше бы вам не говорить таких вещей при Годрике, – предупредила Мейриона.
– Клянусь, бастард был бы узаконен, если бы мой отец не воспротивился этому. Годрику было двенадцать, когда он появился в нашем доме, и с момента своего прибытия этот сорванец вел себя так, словно это он, а не Джеймс должен быть лордом замка Монтгомери.
– Неужели человек внизу ваш сын? – Мейриона вздрогнула.
– Да, он и есть истинный лорд Монтгомери.
А ведет себя, как деревенский пропойца, а не как лорд, подумала Мейриона.
Лицо женщины сделалось печальным.
– Но мой сын нездоров.
Она выглядела такой печальной, что раздражение в душе Мейрионы уступило место жалости.