Несколько минут спустя она уже сидела на коне, и Годрик сзади крепкой, мускулистой рукой обхватывал ее талию.
Когда первые розовые сполохи окрасили утреннее небо, настроение Годрика стало еще более мрачным. Его войско уже подошло к стенам Уайтстоуна, и Мейриону все больше охватывало чувство тревоги.
Замок, высокий и внушительный, возвышался перед ними. Он стал казаться ей еще выше, когда Годрик подвел своих людей по склону горы к массивным деревянным воротам.
Лучники шли впереди, за ними шли латники, и замыкали колонну грозные рыцари. Пока был жив Айуэрт, Уайтстоун представлял собой довольно сильную крепость. Теперь без его руководства замок не продержится и дня. Годрик слишком хорошо вооружен, его люди обучены и подготовлены к бою. Мейриона молилась лишь о том, чтобы стычка была недолгой и сдача последовала как можно скорее, – только так можно было предотвратить напрасные потери.
Словно читая ее мысли, Годрик медленно достал из-за голенища сапога кинжал.
– Прислонись ко мне.
Она повиновалась, сердце ее бешено колотилось. Холодная сталь кинжала коснулась ее горла.
– Не двигайся, – приказал он.
Раздались звуки множества труб, возвещавшие о прибытии войска под стены Уайтстоуна, и внимание Годрика переключилось на каменные стены и закрытые ворота. В бойницах замелькали головы защитников замка, похожие на маленькие черные точки.
– Откройте ворота! – Сильный голос Годрика прорезал утренний воздух. Мейрионе вспомнились слова Байрона: «Миледи, хозяин скорее отдаст собственную жизнь, чем причинит вред кому-нибудь из своих». «Пожалуйста, пожалуйста, – молила она, – пусть они покорятся без боя!»
Откинув голову назад, Мейриона позволила кинжалу вплотную приблизиться к своей обнаженной шее.
– У него наша госпожа, – услышала она пронзительный визг.
– Леди Мейриона?
– Да, миледи!
– Откройте ворота. Немедленно! – снова приказал Годрик, потом намотал ее волосы на кулак, и острое лезвие холодно сверкнуло у ее горла.
Святые угодники! Она должна бы перепугаться до смерти, но все, о чем Мейриона могла сейчас думать, это то, как от его прикосновений мороз возбуждения пробегает по ее коже. Даже в этот момент она скучала по его крепким объятиям, по его требовательным и ласковым пальцам.
Над стеной крепости показались покрытые шлемами головы, затем над самой высокой башней медленно поднялся белый флаг.
Еще через несколько минут Мейриона услышала, как прозвучал приказ открыть ворота. Кованая решетка, скрипя и громыхая, потянулась наверх.
Годрик пришпорил Мстителя. Мейриона прикрывала Годрика своей грудью и поэтому не опасалась, что его застрелит какой-нибудь отчаянный лучник. За ними следовали сотни воинов Дракона.
Когда они въехали через ворота во внутренний двор Уайтстоуна, Мейриона подняла глаза и увидела, что на них через бойницы смотрят десятки глаз. Во дворе царило напряжение.
Пьер, прихрамывая, вышел во двор, тяжелый меч на растянутой перевязи волочился за ним. Мейрионе даже стало жаль своего несостоявшегося мужа. Теперь перед ней был всего лишь павший духом старый человек, который очень любил ее отца.
Пьер поднял глаза, и в его взгляде Мейриона прочла боль и обвинение в предательстве.
– Я любил тебя, – просто сказал он. Мейриона облизнула губы. С кинжалом, приставленным к горлу, она не могла опустить голову.
– Неправда, ты не меня любил, дядя.
– Я научил тебя всему, а ты стала шлюхой. Рука Годрика напряглась.
– Пьер де Керибус, король требует, чтобы вы прибыли в Лондон и предстали перед судом по обвинению в государственной измене.
Старик презрительно фыркнул:
– Я что, уже под арестом?
– Да.
С пронзительным криком Пьер выхватил свой меч двумя руками и бросился вперед.
Натянув повод, Годрик резко развернул коня ему навстречу, в этот момент Мейриона наклонилась и, потеряв равновесие, стала падать.
Бросив кинжал, Годрик подхватил ее и снова усадил в седло.
– Стоять, Мститель. – Сдерживая коня, он крепко обхватил ее талию. – С тобой все в порядке?
– Да.
Искренняя забота прозвучала в ее голосе, и в сердце Мейрионы затеплилась надежда. Оглянувшись, она увидела, что ее дядя, понурив голову, стоит в окружении солдат Годрика.
– Я любил тебя! Я любил его! – неожиданно выкрикнул Пьер, и его глаза засверкали. – Я не дам тебе развода.
Годрик сделал знак одному из своих людей.
– В темницу его!
Солдаты подхватили старика под руки и поволокли к башне.
– Дядя Пьер – старый человек, – прошептала Мейриона. – Он не вынесет сырости подземелья.
Спешившись, Годрик помог ей спуститься с лошади, затем бросил поводья одному из своих людей.
– Не вмешивайтесь, леди. – Он был моим другом, другом моего отца.
Услышав голос племянницы, Пьер обернулся.
– Мейриона не может быть твоей женой, – презрительно бросил он, – или тебе придется сначала убить меня. А если ты это сделаешь, все будут знать, что ты трус, способный убить старого человека.
Годрик пожал плечами:
– Мне все равно, но, похоже, моя невеста все еще питает к тебе сентиментальные чувства. А мне не хочется, чтобы у нас с женой были какие-либо разногласия.
Итак, Годрик все еще хочет, чтобы их брак состоялся. Теперь ее задача – помочь ему.
– Слушайте все, – громко крикнула она.
Во дворе замка наступила тишина, все повернулись к Мейрионе.
– Вы были преданы моему отцу, и многие из вас знают: этот человек, Годрик из Монтгомери, и я были помолвлены и собирались вступить в брак. Эта помолвка была незаконно разорвана. Нас ожидает гнев короля, если мы не уступим ему. Уайтстоун по праву принадлежит Годрику.
В толпе послышался ропот. Несколько уайтстоунских солдат положили мечи на землю, другие продолжали сжимать оружие, видимо все еще сомневаясь.
Годрик посмотрел на Мейриону с искренним изумлением, но не стал прерывать ее.
– Однако, – продолжила она громким голосом, – не только по этой причине вы должны присягнуть этому человеку, а еще и потому, что он достойный правитель и при нем наши земли будут процветать. – Мейриона увидела, как в глазах ее людей загорается вера, и высоко подняла перстень Айуэрта. – Мой отец наказал мне передать это кольцо рыцарю, который сможет достойно управлять Уайтстоуном. – Держа кольцо перед собой, она повернулась к Годрику и опустилась на одно колено, словно вассал, присягающий на верность своему властителю. – Я, дочь Айуэрта Уайтстоуна, выполняя предсмертный завет своего отца, при всех заявляю, что люблю этого человека и не представляю жизни без него.
Казалось, Годрик был слишком ошеломлен, чтобы хоть как-то отреагировать, но страстная речь Мейрионы наконец смыла остатки его недоверия. Она смотрела на него, и в ее взгляде светились любовь и надежда.
– Прошу тебя, – беззвучно шевелила она губами. – Я люблю тебя.
Шагнув вперед, Годрик взял из ее рук кольцо и надел себе на палец. Толпа взорвалась приветственными криками.
Подняв Мейриону с земли, Годрик крепко поцеловал ее.
– Шлюха! – пробормотал себе под нос Пьер, и его седые усы поникли.
Оторвавшись от Годрика, Мейриона стремительно пронеслась через двор и дала старику такую сильную пощечину, что он покачнулся.
Годрик засмеялся:
– Благодари Бога, старик, что это сделала она, а не я. Пьер открыл рот, словно намереваясь бросить еще одно проклятие, но Мейриона схватила его руку и крепко сжала.
– Моего отца больше нет, Пьер, и ты теперь никто, а нам жить дальше.
– Ты перешла на сторону врага.
– Годрик из Монтгомери не враг. Эту землю ему отдал король, и если вы хотите воевать, то воюйте с Эдуардом, а не с ним.
Годрик откашлялся:
– Леди говорит истинную правду.
Шагнув назад, Пьер вдруг начал оседать на землю, и стражам пришлось поддержать его.
Из-за отворота перчатки Годрик не спеша достал пергамент.
– Что это? – Пьер бросил подозрительный взгляд на бумагу.
– Документ, подтверждающий расторжение брака. Подпиши его, и я позволю тебе уехать во Францию.
Мейриона повернулась к Пьеру, несмотря ни на что, она все еще надеялась на его здравомыслие.
– Ну же, дядя! Это очень щедрое предложение.
– Ах ты, маленькая предательница! – прорычал Пьер. – Решила идти против собственного отца?
– Разве ты не можешь быть благоразумным? – прошептала Мейриона.
– Позор!
– Советую не отказываться от моего предложения, иначе тебя встретят палачи короля, – с подчеркнутой медлительностью произнес Годрик.
Лицо Пьера покрыла смертельная бледность.
– Подпиши бумаги о расторжении брака, откажись от всех претензий на Уайтстоун, а затем уезжай из Англии и никогда больше не возвращайся. Это мое последнее слово.
Пьер бросил на Мейриону исполненный отчаяния взгляд.
– Как ты можешь так поступать со мной?
– Тебе предлагают более чем справедливый шанс. Воспользуйся им, дядя. Тогда ты проживешь остаток жизни в хорошем доме, а не в холодной темнице.
Взгляд Пьера застыл – казалось, призраки прошлого нескончаемой чередой проходили перед его глазами. – Ну? – поторопил Годрик. – Твое решение?
Байрон протянул Пьеру перо. Тот сердито посмотрел на Годрика, затем на племянницу. Мейриона затаила дыхание. Наконец негнущимися пальцами старик потянулся к перу и знакомым Мейрионе с детства красивым почерком вывел на пергаменте свое имя. Теперь она была свободна.
Мейриона осторожно выдохнула:
– Спасибо тебе, дядя Пьер.
Голова Пьера опустилась на грудь, и он тяжело обвис на руках державших его солдат, а затем, с трудом выпрямившись, побрел внутрь замка, прихрамывая сильнее обычного.
В этот момент во двор влетел Демьен верхом на лошади в развевающемся пурпурном плаще. Перед ним в седле сидели Амелина и Джастин.
– Мейриона!
– Демьен!
Мальчик соскочил с лошади и помог спуститься двум малышам.
– Я привел еще лошадей из Монтгомери! – возбужденно проговорил он.
Годрик хлопнул Демьена по плечу:
– Я уже говорил: когда-нибудь из этого пострела получится замечательный конюшенный.
Демьен просиял и сунул руку в мешочек, висевший у него на поясе. Достав оттуда небольшой зеленый предмет, он с лукавой усмешкой взглянул на Мейриону:
– Ты забыла вот это, сестра.
Мейриона посмотрела на свой изумрудный гребень и улыбнулась. Радость наполнила ее сердце.
– Благодарение Господу, он цел!
Она взяла сверкающее украшение и немедленно воткнула его в свои локоны.
– Я нашел это под циновками. Лорду Монтгомери рассказали, что его мать швырнула гребень в господина Годрика.
– Правда швырнула? – Мейриона не верила своим ушам.
Годрик обнял ее:
– Сильвия сказала, что ты меня ненавидишь.
– Но это же полная ерунда!
– Лорд Монтгомери извиняется за свою мать и просит передать, что, если она когда-нибудь будет доставлять неприятности кому-нибудь из вас, ей придется иметь дело с ним, – заявил Демьен.
Мейриона повернулась и крепко прижалась к Годрику. Она больше не хотела отпускать любимого.
– Ты был прав, она гадкая и злая женщина. Годрик поцеловал ее в висок.
– Меня слишком долго окружали люди, не способные любить, поэтому вплоть до сегодняшнего дня я не мог поверить тебе.
– Впредь, милорд, прошу никогда не сомневаться в моей любви.
– Пожалуй, теперь я соглашусь на твою просьбу.
Глава 34
Когда первые розовые сполохи окрасили утреннее небо, настроение Годрика стало еще более мрачным. Его войско уже подошло к стенам Уайтстоуна, и Мейриону все больше охватывало чувство тревоги.
Замок, высокий и внушительный, возвышался перед ними. Он стал казаться ей еще выше, когда Годрик подвел своих людей по склону горы к массивным деревянным воротам.
Лучники шли впереди, за ними шли латники, и замыкали колонну грозные рыцари. Пока был жив Айуэрт, Уайтстоун представлял собой довольно сильную крепость. Теперь без его руководства замок не продержится и дня. Годрик слишком хорошо вооружен, его люди обучены и подготовлены к бою. Мейриона молилась лишь о том, чтобы стычка была недолгой и сдача последовала как можно скорее, – только так можно было предотвратить напрасные потери.
Словно читая ее мысли, Годрик медленно достал из-за голенища сапога кинжал.
– Прислонись ко мне.
Она повиновалась, сердце ее бешено колотилось. Холодная сталь кинжала коснулась ее горла.
– Не двигайся, – приказал он.
Раздались звуки множества труб, возвещавшие о прибытии войска под стены Уайтстоуна, и внимание Годрика переключилось на каменные стены и закрытые ворота. В бойницах замелькали головы защитников замка, похожие на маленькие черные точки.
– Откройте ворота! – Сильный голос Годрика прорезал утренний воздух. Мейрионе вспомнились слова Байрона: «Миледи, хозяин скорее отдаст собственную жизнь, чем причинит вред кому-нибудь из своих». «Пожалуйста, пожалуйста, – молила она, – пусть они покорятся без боя!»
Откинув голову назад, Мейриона позволила кинжалу вплотную приблизиться к своей обнаженной шее.
– У него наша госпожа, – услышала она пронзительный визг.
– Леди Мейриона?
– Да, миледи!
– Откройте ворота. Немедленно! – снова приказал Годрик, потом намотал ее волосы на кулак, и острое лезвие холодно сверкнуло у ее горла.
Святые угодники! Она должна бы перепугаться до смерти, но все, о чем Мейриона могла сейчас думать, это то, как от его прикосновений мороз возбуждения пробегает по ее коже. Даже в этот момент она скучала по его крепким объятиям, по его требовательным и ласковым пальцам.
Над стеной крепости показались покрытые шлемами головы, затем над самой высокой башней медленно поднялся белый флаг.
Еще через несколько минут Мейриона услышала, как прозвучал приказ открыть ворота. Кованая решетка, скрипя и громыхая, потянулась наверх.
Годрик пришпорил Мстителя. Мейриона прикрывала Годрика своей грудью и поэтому не опасалась, что его застрелит какой-нибудь отчаянный лучник. За ними следовали сотни воинов Дракона.
Когда они въехали через ворота во внутренний двор Уайтстоуна, Мейриона подняла глаза и увидела, что на них через бойницы смотрят десятки глаз. Во дворе царило напряжение.
Пьер, прихрамывая, вышел во двор, тяжелый меч на растянутой перевязи волочился за ним. Мейрионе даже стало жаль своего несостоявшегося мужа. Теперь перед ней был всего лишь павший духом старый человек, который очень любил ее отца.
Пьер поднял глаза, и в его взгляде Мейриона прочла боль и обвинение в предательстве.
– Я любил тебя, – просто сказал он. Мейриона облизнула губы. С кинжалом, приставленным к горлу, она не могла опустить голову.
– Неправда, ты не меня любил, дядя.
– Я научил тебя всему, а ты стала шлюхой. Рука Годрика напряглась.
– Пьер де Керибус, король требует, чтобы вы прибыли в Лондон и предстали перед судом по обвинению в государственной измене.
Старик презрительно фыркнул:
– Я что, уже под арестом?
– Да.
С пронзительным криком Пьер выхватил свой меч двумя руками и бросился вперед.
Натянув повод, Годрик резко развернул коня ему навстречу, в этот момент Мейриона наклонилась и, потеряв равновесие, стала падать.
Бросив кинжал, Годрик подхватил ее и снова усадил в седло.
– Стоять, Мститель. – Сдерживая коня, он крепко обхватил ее талию. – С тобой все в порядке?
– Да.
Искренняя забота прозвучала в ее голосе, и в сердце Мейрионы затеплилась надежда. Оглянувшись, она увидела, что ее дядя, понурив голову, стоит в окружении солдат Годрика.
– Я любил тебя! Я любил его! – неожиданно выкрикнул Пьер, и его глаза засверкали. – Я не дам тебе развода.
Годрик сделал знак одному из своих людей.
– В темницу его!
Солдаты подхватили старика под руки и поволокли к башне.
– Дядя Пьер – старый человек, – прошептала Мейриона. – Он не вынесет сырости подземелья.
Спешившись, Годрик помог ей спуститься с лошади, затем бросил поводья одному из своих людей.
– Не вмешивайтесь, леди. – Он был моим другом, другом моего отца.
Услышав голос племянницы, Пьер обернулся.
– Мейриона не может быть твоей женой, – презрительно бросил он, – или тебе придется сначала убить меня. А если ты это сделаешь, все будут знать, что ты трус, способный убить старого человека.
Годрик пожал плечами:
– Мне все равно, но, похоже, моя невеста все еще питает к тебе сентиментальные чувства. А мне не хочется, чтобы у нас с женой были какие-либо разногласия.
Итак, Годрик все еще хочет, чтобы их брак состоялся. Теперь ее задача – помочь ему.
– Слушайте все, – громко крикнула она.
Во дворе замка наступила тишина, все повернулись к Мейрионе.
– Вы были преданы моему отцу, и многие из вас знают: этот человек, Годрик из Монтгомери, и я были помолвлены и собирались вступить в брак. Эта помолвка была незаконно разорвана. Нас ожидает гнев короля, если мы не уступим ему. Уайтстоун по праву принадлежит Годрику.
В толпе послышался ропот. Несколько уайтстоунских солдат положили мечи на землю, другие продолжали сжимать оружие, видимо все еще сомневаясь.
Годрик посмотрел на Мейриону с искренним изумлением, но не стал прерывать ее.
– Однако, – продолжила она громким голосом, – не только по этой причине вы должны присягнуть этому человеку, а еще и потому, что он достойный правитель и при нем наши земли будут процветать. – Мейриона увидела, как в глазах ее людей загорается вера, и высоко подняла перстень Айуэрта. – Мой отец наказал мне передать это кольцо рыцарю, который сможет достойно управлять Уайтстоуном. – Держа кольцо перед собой, она повернулась к Годрику и опустилась на одно колено, словно вассал, присягающий на верность своему властителю. – Я, дочь Айуэрта Уайтстоуна, выполняя предсмертный завет своего отца, при всех заявляю, что люблю этого человека и не представляю жизни без него.
Казалось, Годрик был слишком ошеломлен, чтобы хоть как-то отреагировать, но страстная речь Мейрионы наконец смыла остатки его недоверия. Она смотрела на него, и в ее взгляде светились любовь и надежда.
– Прошу тебя, – беззвучно шевелила она губами. – Я люблю тебя.
Шагнув вперед, Годрик взял из ее рук кольцо и надел себе на палец. Толпа взорвалась приветственными криками.
Подняв Мейриону с земли, Годрик крепко поцеловал ее.
– Шлюха! – пробормотал себе под нос Пьер, и его седые усы поникли.
Оторвавшись от Годрика, Мейриона стремительно пронеслась через двор и дала старику такую сильную пощечину, что он покачнулся.
Годрик засмеялся:
– Благодари Бога, старик, что это сделала она, а не я. Пьер открыл рот, словно намереваясь бросить еще одно проклятие, но Мейриона схватила его руку и крепко сжала.
– Моего отца больше нет, Пьер, и ты теперь никто, а нам жить дальше.
– Ты перешла на сторону врага.
– Годрик из Монтгомери не враг. Эту землю ему отдал король, и если вы хотите воевать, то воюйте с Эдуардом, а не с ним.
Годрик откашлялся:
– Леди говорит истинную правду.
Шагнув назад, Пьер вдруг начал оседать на землю, и стражам пришлось поддержать его.
Из-за отворота перчатки Годрик не спеша достал пергамент.
– Что это? – Пьер бросил подозрительный взгляд на бумагу.
– Документ, подтверждающий расторжение брака. Подпиши его, и я позволю тебе уехать во Францию.
Мейриона повернулась к Пьеру, несмотря ни на что, она все еще надеялась на его здравомыслие.
– Ну же, дядя! Это очень щедрое предложение.
– Ах ты, маленькая предательница! – прорычал Пьер. – Решила идти против собственного отца?
– Разве ты не можешь быть благоразумным? – прошептала Мейриона.
– Позор!
– Советую не отказываться от моего предложения, иначе тебя встретят палачи короля, – с подчеркнутой медлительностью произнес Годрик.
Лицо Пьера покрыла смертельная бледность.
– Подпиши бумаги о расторжении брака, откажись от всех претензий на Уайтстоун, а затем уезжай из Англии и никогда больше не возвращайся. Это мое последнее слово.
Пьер бросил на Мейриону исполненный отчаяния взгляд.
– Как ты можешь так поступать со мной?
– Тебе предлагают более чем справедливый шанс. Воспользуйся им, дядя. Тогда ты проживешь остаток жизни в хорошем доме, а не в холодной темнице.
Взгляд Пьера застыл – казалось, призраки прошлого нескончаемой чередой проходили перед его глазами. – Ну? – поторопил Годрик. – Твое решение?
Байрон протянул Пьеру перо. Тот сердито посмотрел на Годрика, затем на племянницу. Мейриона затаила дыхание. Наконец негнущимися пальцами старик потянулся к перу и знакомым Мейрионе с детства красивым почерком вывел на пергаменте свое имя. Теперь она была свободна.
Мейриона осторожно выдохнула:
– Спасибо тебе, дядя Пьер.
Голова Пьера опустилась на грудь, и он тяжело обвис на руках державших его солдат, а затем, с трудом выпрямившись, побрел внутрь замка, прихрамывая сильнее обычного.
В этот момент во двор влетел Демьен верхом на лошади в развевающемся пурпурном плаще. Перед ним в седле сидели Амелина и Джастин.
– Мейриона!
– Демьен!
Мальчик соскочил с лошади и помог спуститься двум малышам.
– Я привел еще лошадей из Монтгомери! – возбужденно проговорил он.
Годрик хлопнул Демьена по плечу:
– Я уже говорил: когда-нибудь из этого пострела получится замечательный конюшенный.
Демьен просиял и сунул руку в мешочек, висевший у него на поясе. Достав оттуда небольшой зеленый предмет, он с лукавой усмешкой взглянул на Мейриону:
– Ты забыла вот это, сестра.
Мейриона посмотрела на свой изумрудный гребень и улыбнулась. Радость наполнила ее сердце.
– Благодарение Господу, он цел!
Она взяла сверкающее украшение и немедленно воткнула его в свои локоны.
– Я нашел это под циновками. Лорду Монтгомери рассказали, что его мать швырнула гребень в господина Годрика.
– Правда швырнула? – Мейриона не верила своим ушам.
Годрик обнял ее:
– Сильвия сказала, что ты меня ненавидишь.
– Но это же полная ерунда!
– Лорд Монтгомери извиняется за свою мать и просит передать, что, если она когда-нибудь будет доставлять неприятности кому-нибудь из вас, ей придется иметь дело с ним, – заявил Демьен.
Мейриона повернулась и крепко прижалась к Годрику. Она больше не хотела отпускать любимого.
– Ты был прав, она гадкая и злая женщина. Годрик поцеловал ее в висок.
– Меня слишком долго окружали люди, не способные любить, поэтому вплоть до сегодняшнего дня я не мог поверить тебе.
– Впредь, милорд, прошу никогда не сомневаться в моей любви.
– Пожалуй, теперь я соглашусь на твою просьбу.
Глава 34
Стоя на зубчатой крепостной стене, Мейриона смотрела, как Пьер с небольшой группой оставшихся верными ему слуг выходит из ворот замка. Годрик позволил Пьеру остаться в замке до похорон Айуэрта, которые состоялись вскоре после того, как армия Монтгомери вошла в замок. Хвала Всевышнему, теперь ее отец мог почить в мире.
Холодный ветер пощипывал щеки, в воздухе пахло надвигающимся дождем. Годрик стоял позади, обхватив ее за талию, и вдруг крепче прижал Мейриону к себе.
– Тебе жаль, что он уезжает?
– Когда-то Пьер был моим другом и другом отца, – Мейриона вздохнула, – но время все меняет. – Она повернулась и вопросительно посмотрела на Годрика: – Что ты скажешь королю?
– Скажу, что я очень счастлив с молодой женой. Мейриона нежно провела рукой по его щеке и улыбнулась:
– Я имею в виду Пьера. Как ты объяснишь королю, что отпустил его?
– Скажу правду.
– А что, если король рассердится?
Сильные пальцы нежно легли на ее плечо, Годрик привлек Мейриону к себе и ласково коснулся губами ее трепещущих век.
– Как только король узнает, что мы решили дело миром, судьба столь незначительной личности уже не будет иметь значения. – Он поцеловал ее и мягко прижал к стене, словно взяв в плен своим крупным телом. – Я ведь могу заверить его в твоей преданности, не так ли?
Мейриона широко распахнула глаза.
– Ты знаешь это не хуже, чем я.
– А твои слова о любви – надеюсь, это не было обычной женской уловкой ради спасения замка?
Мейриона внимательно посмотрела ему в лицо.
– Я полюбила тебя с нашей самой первой встречи. – Она легко коснулась шрама под его глазом. – Прости меня за все, что сделала моя семья, мне ужасно жаль, что я стала причиной твоих несчастий. Ты был прав: мне следовало еще тогда выйти за тебя замуж.
Годрик взял ее руку и поднес к сердцу.
– Чувствуешь, как оно бьется?
– Да.
– Надеюсь, все плохое осталось в прошлом и теперь нас ждет светлая, счастливая жизнь.
Мейриона приблизила губы к его губам. Ветер развевал ее волосы, окутывая их и как будто связывая золотой сетью.
– Я люблю вас, милорд, – прошептала она.
– А я тебя. Полагаю, ты не откажешься стать моей женой?
Мейриона пристально посмотрела на него, слишком ошеломленная, чтобы ответить.
– Ты… Ты просишь меня?
– Да.
– Неужели моей руки просит гордый Годрик Дракон? – Она лукаво подняла бровь: – А если я откажу ему?
Годрик намотал ее волосы на свой огромный кулак и притянул ее к своей груди.
– Только попробуй! Страсть обожгла ее сердце.
– Самонадеянный злодей!
Губы Годрика коснулись ее губ, сначала нежно, потом настойчиво и требовательно. Его язык проник ей в рот, и сердце Мейрионы забилось быстрее, а дыхание участилось.
– Я всегда хочу тебя, Мейриона.
– И я, Годрик.
В этот момент в ней проснулось любопытство: она вспомнила о деревянном сундуке и интимных предметах, которые Годрик показывал ей, когда они занимались любовью в замке Монтгомери. Интересно, привезли он их с собой? В любом случае впереди ее ожидала жизнь, полная страсти и сюрпризов.
– Теперь ты принадлежишь мне, – по-хозяйски уверенно заявил Годрик.
Мейриона рассмеялась:
– А ты – мне.
Годрик подхватил ее на руки и понес вниз к спальне, только что отделанной всевозможными изящными предметами из его огромной коллекции. Мейриона уютно уткнулась носом в его грудь, наслаждаясь успокаивающим мужским запахом.
Пинком ноги открыв дверь, Годрик прошел по ковру и положил ее на кровать. Матрац жалобно застонал, когда он опустился рядом, и его большое тело накрыло ее.
– Я люблю вас, миледи.
Мейриона улыбнулась, ее глаза сияли восторгом. Спустив рубаху с его мускулистого торса, она любящим взглядом обвела загорелое тело и, не желая больше сдерживать свою страсть, потянула Годрика на себя.
– Возьми меня, мой господин. Мое сердце ты уже пленил, а теперь я хочу вся принадлежать тебе.
Годрик молчал, его глаза светились понимающей улыбкой. Мейрионе казалось, что ее сердце вот-вот разорвется от радости, а ее естество – от бушевавшего желания.
Нетерпеливо скомкав пышные юбки, Годрик сорвал с нее тонкое белье, обнажив совершенное тело. Желание огнем взорвалось в лоне Мейрионы, и она, обхватив руками широкие плечи, привлекла его к себе.
– Ты мой, – простонала она.
– Господи, девочка, – с трудом переводя дыхание, прошептал он, – я уже весь и навсегда твой.
Холодный ветер пощипывал щеки, в воздухе пахло надвигающимся дождем. Годрик стоял позади, обхватив ее за талию, и вдруг крепче прижал Мейриону к себе.
– Тебе жаль, что он уезжает?
– Когда-то Пьер был моим другом и другом отца, – Мейриона вздохнула, – но время все меняет. – Она повернулась и вопросительно посмотрела на Годрика: – Что ты скажешь королю?
– Скажу, что я очень счастлив с молодой женой. Мейриона нежно провела рукой по его щеке и улыбнулась:
– Я имею в виду Пьера. Как ты объяснишь королю, что отпустил его?
– Скажу правду.
– А что, если король рассердится?
Сильные пальцы нежно легли на ее плечо, Годрик привлек Мейриону к себе и ласково коснулся губами ее трепещущих век.
– Как только король узнает, что мы решили дело миром, судьба столь незначительной личности уже не будет иметь значения. – Он поцеловал ее и мягко прижал к стене, словно взяв в плен своим крупным телом. – Я ведь могу заверить его в твоей преданности, не так ли?
Мейриона широко распахнула глаза.
– Ты знаешь это не хуже, чем я.
– А твои слова о любви – надеюсь, это не было обычной женской уловкой ради спасения замка?
Мейриона внимательно посмотрела ему в лицо.
– Я полюбила тебя с нашей самой первой встречи. – Она легко коснулась шрама под его глазом. – Прости меня за все, что сделала моя семья, мне ужасно жаль, что я стала причиной твоих несчастий. Ты был прав: мне следовало еще тогда выйти за тебя замуж.
Годрик взял ее руку и поднес к сердцу.
– Чувствуешь, как оно бьется?
– Да.
– Надеюсь, все плохое осталось в прошлом и теперь нас ждет светлая, счастливая жизнь.
Мейриона приблизила губы к его губам. Ветер развевал ее волосы, окутывая их и как будто связывая золотой сетью.
– Я люблю вас, милорд, – прошептала она.
– А я тебя. Полагаю, ты не откажешься стать моей женой?
Мейриона пристально посмотрела на него, слишком ошеломленная, чтобы ответить.
– Ты… Ты просишь меня?
– Да.
– Неужели моей руки просит гордый Годрик Дракон? – Она лукаво подняла бровь: – А если я откажу ему?
Годрик намотал ее волосы на свой огромный кулак и притянул ее к своей груди.
– Только попробуй! Страсть обожгла ее сердце.
– Самонадеянный злодей!
Губы Годрика коснулись ее губ, сначала нежно, потом настойчиво и требовательно. Его язык проник ей в рот, и сердце Мейрионы забилось быстрее, а дыхание участилось.
– Я всегда хочу тебя, Мейриона.
– И я, Годрик.
В этот момент в ней проснулось любопытство: она вспомнила о деревянном сундуке и интимных предметах, которые Годрик показывал ей, когда они занимались любовью в замке Монтгомери. Интересно, привезли он их с собой? В любом случае впереди ее ожидала жизнь, полная страсти и сюрпризов.
– Теперь ты принадлежишь мне, – по-хозяйски уверенно заявил Годрик.
Мейриона рассмеялась:
– А ты – мне.
Годрик подхватил ее на руки и понес вниз к спальне, только что отделанной всевозможными изящными предметами из его огромной коллекции. Мейриона уютно уткнулась носом в его грудь, наслаждаясь успокаивающим мужским запахом.
Пинком ноги открыв дверь, Годрик прошел по ковру и положил ее на кровать. Матрац жалобно застонал, когда он опустился рядом, и его большое тело накрыло ее.
– Я люблю вас, миледи.
Мейриона улыбнулась, ее глаза сияли восторгом. Спустив рубаху с его мускулистого торса, она любящим взглядом обвела загорелое тело и, не желая больше сдерживать свою страсть, потянула Годрика на себя.
– Возьми меня, мой господин. Мое сердце ты уже пленил, а теперь я хочу вся принадлежать тебе.
Годрик молчал, его глаза светились понимающей улыбкой. Мейрионе казалось, что ее сердце вот-вот разорвется от радости, а ее естество – от бушевавшего желания.
Нетерпеливо скомкав пышные юбки, Годрик сорвал с нее тонкое белье, обнажив совершенное тело. Желание огнем взорвалось в лоне Мейрионы, и она, обхватив руками широкие плечи, привлекла его к себе.
– Ты мой, – простонала она.
– Господи, девочка, – с трудом переводя дыхание, прошептал он, – я уже весь и навсегда твой.