Трунина Юлия. Нимфа в камуфляже

   Сначала магистр Юниан очень добродушно со мною пообщался (как?… ментально, конечно), одобрил мою тягу к новым знаниям, но когда я упомянула о старших эльфах, потребовалнемедленно выкинуть все прежние идеи из головы.
   Дальше хуже, через час после общения с Великим ко мне пришел магистр Арвиси ан и попросил вернутьвсе книги присланные королем. Я отдала, но только потому, что те мне были больше не нужны и потому, что не придала тогда этому большого значения.
   А ближе к вечеру, когда я в поиске информации перерывала книги, хранящиеся в особняке, меня навестил Владыка. Все действо происходило как раз в том зале с мраморным камином, где был королевский "допрос".
   Двери распахнулись, впуская Вирдириона, и сразу же закрылись, так что я успела рассмотреть лишь Зоррвиэля и вездесущую домоправительницу.
   — Могу я узнать, откуда такой бурный интерес к книгам? — спросил он, садясь в кресло боком ко мне. Можно было бы и обидеться на такое невнимание, если бы не крайне напряженная поза визитера. Похоже, он что-то задумал…
   — Играть на лютне ты мне не разрешил, надо же хоть как-то себя развлекать, — ответила я, листая очередную книгу и украдкой изучая выражение лица непрошеного собеседника.
   — И что интересного вычитала?
   — Что меня преследует сказка.
   — Это, в каком смысле? — В дверь постучали:- Войдите, — отозвался Владыка.
   — В том, что инкубов якобы не существует.
   Вошел слуга с вином и фруктами. Я с удивлением проследила за ним, и когда вышел, поинтересовалась у Вирдириона:
   — Откуда такая роскошь?
   — От короля Шеолмина, — невозмутимо ответил тот, наливая вино в два бокала. — Присоединяйся…
   — Вино?!… В такую жару?!… Нет уж, увольте!
   — Это особое "Слеза сирены", с мятой… Очень освежает.
   — Благодарю, попозже, — ответила я, вчитываясь в строки, которые уже давно меня занимали. — Вирдирион, тебе о чем-нибудь говорит название Сиан'каэ?
   — Нет.
   Я подняла голову:
   — Уверен?
   — Абсолютно.
   — Сиа'каэ — запретный город, очень напоминает Сиан'омери — запретную долину.
   — Ты начиталась о нас сказок, — его лицо так и осталось без выражения, но пальцы крепче сжали бокал.
   Я подошла и, подобрав платье, села на подлокотник его кресла. Он скосился на меня и нахмурился, полагаю из-за моего наряда.
   Не удивляйтесь, просто узнав, что мне прислали платья госпожа Хитоми забрала свой синий костюмчик со словами: "Хватит позориться, носи красивые вещи!".
   Добрая женщина!… Вы когда-нибудь пробовали носить платья из шелка со шлейфом в жару. Уверяю вас, непередаваемые ощущения!… Я облегчила наряды, как смогла: убрала все вышивки, кружева и украшения, обрезала шлейф. Потом служанка подшила мне подол под пристальным взглядом Марииссы, которая бурчала себе под нос что-то вроде: "Люди никогда не ценили красоту и внимание". Сейчас на мне было одно из тех платьев белого цвета с красной тесьмой. Раньше на груди и рукавах было розовое кружево, но оно было подвергнуто полному уничтожению.
   После примерки «нового» платья домоправительница заявила, что эльфийки никогда не позволяют себе носить платья с такими развратными декольте.
   — Это потому, что у них нет сисек, — парировала я, оставаясь довольной изменениями в покрое.
   Думаю, у Владыки в голове сейчас бродят такие же мысли, но потакать его вкусам я не собиралась.
   — Взгляните вот сюда, — я с милой улыбкой протянула ему раскрытую книгу. — Здесь описаны руины, найденные на острове Хель, что в Ядовитом океане, а так же часть перевода рукописи найденной там же. Вот здесь: "…И был заключен Договор… И все мы взяв лишь семьи свои пошли во тьму… И смотрели мы как огонь пожирал творенья наших отцов и дедов… Мы канем в пустоту… Мы исчезнем из этого мира, во имя его будущего. Мы принесли на алтарь Равновесия наши жизни и жизни наших детей и детей их детей. Но Матерь Небес не оставила сыновей и дочерей своих, Мудрейшая Та'алисса даровала нам надежду… Она дала нам Его… Ее печать на Его теле… Он соединяет нас с ее царством, и Его сыновья будут светочем для наших детей… Он — Dalf Illas…"
   — Правда интересно? — с преувеличенным вдохновением спросила я.
   — Очень… — отозвался alfi, залпом допивая бокал.
   —  Dalf Illas— пьющий чары… Какое оригинальное имя! — я наблюдала за его лицом стараясь уловит малейшее изменение, которое подтвердило бы мою догадку, но у него и мускул не дрогнул. Попробую сыграть на его самообладании. — Dalf Illas… Dalf Illas!… Dalf Illas?…
   Я специально произносила это словосочетание на разные интонации, пытаясь вызвать у него хоть какие-то эмоции. Ну понятно же, понятно, что он знает о чем речь, и знает, что и я об это знаю… Так чего молчать?!…
   — Что-то знакомое в этом, правда? — поднажала я.
   — Только для тебя, — качнул тот головой.
   —  Dalf Illas…
   — Я уже понял! Ты не могла бы перестать? — попросил он с зубовным скрежетом.
   Есть! Занервничал!… Нужно продолжать:
   —  Dalf Illas… Da…Il…- я заикнулась и сама себе не поверила, открыла книгу перечитала вновь абзац и замерла, уставившись на Владыку.
   — Что с тобой? Подавилась? — сиреневые глаза смотрели очень недружелюбно.
   —  D alf Illas… Ди!!!… Ди'Айсмэсиас… Это же твое…!
   Владыка вырвал книгу у меня из рук и резко встал с кресла. Я не удержалась и свалилась вниз на сиденье.
   — Ведь просили же… просили: уничтожьте все такие книги!…- со злостью сказал эльф, швыряя упомянутую книгу в камин. Жест, конечно, странный, если вспомнить, что камин не растоплен.
   Я настолько была ошеломлена своим открытием, что осталась сидеть в кресле боком.
   — Ну и чего ты пыталась узнать? — спросил он, нависая надо мною.
   — Что нужно демонам от твоего народа, — честно ответила я.
   — А вот это тебя не касается! Все что связано с моим народом только моя забота… Ясно?!… - приступ прошел и теперь это был почти прежний Вирдирион, с каменным лицом, но с бешеными глазами.
   — Ясно, — покладисто кивнула я. — А ты не мог бы это все объяснить тем уродам, которые уже несколько дней гоняют меня по Бэл'Лиону.
   — Никто тебя больше не тронет… По крайней мере из ордена, — он отошел от меня и сел напротив.
   — Извини, но мне в это с трудом верится.
   Я ожидала очередного уверения, что все теперь будет хорошо, так что сиди, голубушка и не прыгай… А он в упор посмотрел на меня и отчетливо произнес:
   — Оставь наши тайны при нас.
   И чего засуетился, можно подумать, что застал меня у государственных бумаг. Подумаешь, узнала, что старшие раньше жили на острове Хель и что его предки правили alfiеще две с лишним тысячи лет назад. Ничего себе династия продержалась!
   — Не нервничай ты так, — сказала я, поднимаясь с кресла, — ничего такого я не узнала, так что…
   — …Все еще впереди. Это ты хотела сказать? Ты думаешь, что я переживаю о том, что ты узнала, откуда пошел мой род?… Не-э-эт, я переживаю, как бы ты дальше не стала копать. И что тогда?…
   — Что? — заинтересовалась я. — Думаешь, докопаюсь?
   — Ты?!… Да-а-а, ты на это способна!…
   — Это комплимент?!…- восхитилась я.
   — Предупреждение, — серьезно ответил он. — Я — пьющий чары, а твое имя Иллиасса…
   — Нет-нет-нет… — погрозила я ему пальцем, — не надо эльфировать мое имя, я — Иллия.
   — Я и говорю Иллиасса — чародейка. Не заставляй меня… пить тебя.
   — Убить… — поправила я, перестав улыбаться. — А ты это сможешь?… Убить того, кто спас тебе жизнь.
   — Я буду блюсти интересы моего народа, — упрямо повторил тот, но глаза отвел.
   — Ты не ответил на мой вопрос. Сможешь?
   Вирдирион открыл, было, рот, но в дверь вновь застучали и, не дождавшись приглашения, распахнули. В проходе стоял Эрвиан.
   — Владыка, мне срочно нужно обсудить с вами одно дело, — сказал он взволнованным тоном и, видя, что собеседник пытается возразить, добавил:- Это действительно очень важно.
   — Иллия, ты не против, если мы закончим разговор попозже?
   — Нет, конечно. Увидимся… Вирд, — и с удовольствием понаблюдав, как вытянулись физиономии у Эрвиана и стоявшим за ним Зоррвиэля, вышла из зала.
   Разговор можно было и не продолжать, если сразу не ответил «да», значит, всегда возможны варианты. Вот только не понимаю, почему меня это так обрадовало?…
   Оставим смятение чувств на потом, а пока есть время сделать выводы. Если они думали, что я прекращу свои изыскания, то жестоко ошиблись. Мне не нужны ни их тайны, ни их богатства… Я хочу знать в лицо своих врагов, хочу знать их цели и мотивы, а, следовательно, и возможности. Знать, чтобы остановить, обезвредить… убить, если придется. И не жить, постоянно ожидая удара из субпространства. Но времени у меня остается все меньше, нужно спешить. Если бы еще не было так жарко днем и так душно по ночам можно было бы плодотворней работать.
   Но эта ночь побила все рекорды. Каменный особняк прогрелся окончательно и теперь просто пышил жаром. Я могла бы наколдовать себе в комнате микроклимат, но меня попросили по возможности воздерживаться от проявления магии, дабы не привлекать ненужного внимания. Поэтому мне оставалось только задыхаться от жары, злиться и записывать новые заметки про эльфов в свою долговую книгу. Открытые окна уже не приносили долгожданной прохлады, на улице ветер не шевельнул ни листочка.
   Нет, это что-то невыносимое!… Я так тепловой удар заработаю. Выйти на улицу что ли?…
   Я поплелась вниз по ступенькам. Высунувшейся, было, навстречу мне домоправительнице с вечными моральными замечаниями, был обещан финал жизни в шкуре выхухоли, и что-то икнув, та быстро исчезла за дверью. Край покрывала, что я тащила за собой, настойчиво цеплялся за все кусты, но это не мешало мне двигаться вперед.
   "Если что, лягу прямо в саду, и пусть этим остроухим будет стыдно", — мрачно размышляла я.
   В романтических балладах главная героиня при свете луны должна была обнаженной кинуться в озеро, где ее уже ждал пылкий кавалер, который наверняка, этим сидением в воде все ценное у себя уже отморозил, дожидаясь, пока до девицы дойдет, чего от нее ждут читатели.
   Я бы тоже нырнула в любой водоем, будь он хоть с лягушками, хоть с кавалерами, но ничего подобного здесь не наблюдалось. Из всей воды были только фонтаны, в которых я могла разве что вываляться, настолько они были мелки.
   Выбрав себе фонтанчик с низенькими бортиками и с незатейливой струей воды бьющей из центра, я сняла халат и блаженно растянулась по мраморному дну. Может здесь и остаться ночевать? Потом как-нибудь объясню госпоже Хитоми почему ее подарок, шелковое неглиже, в таком плачевном состоянии. Если бы могла чем-то голову подпереть, чтобы не захлебнуться — осталась бы. А все-таки хорошо!… В такие моменты забываешь обо всех неприятностях и проблемах. Есть только этот миг, только эти ощущения и только одно желанье — продлить блаженство, и пусть весь мир подождет!…
   Но мир вовсе не намеревался давать несчастной уставшей волшебнице передышку… По голове и лицу ударило приливной волной, я открыла глаза и напряглась. Послышалось осторожное цок-цок-цок… Тишина… Потом снова цок-цок… Кто-то протяжно фыркнул, и меня буквально подбросило вверх. Я отпрянула в сторону, уже складывая руки в атакующий жест, и охнув, резко развела их стороны, чтобы не успеть сотворить заклинание.
   В трех-четырех локтях от меня стоял единорог… Тот самый белоснежный, с обломанным рогом…
   — Как ты сюда попал? — прошептала я, не веря собственным глазам.
   Он склонил голову набок, глядя меня большими лиловыми глазами, потом вытянул шею и раздул ноздри, как бы принюхиваясь к ночному воздуху.
   Я зашевелилась и подалась вперед. Единорог моментально насторожился и навострил уши, потом наклонил голову и несколько раз угрожающе ей тряхнул.
   — Ну что ты?!… Тише-тише!… - постаралась я его утешить. — У меня и в мыслях нет ничего плохого. Просто хотела узнать: нужна ли тебе помощь?
   Единорог, естественно, молчал, лишь изредка дергал ушами, проверяя, не подкрадывается ли коварный враг сзади.
   — Тебя друиды, наверное, обыскались?… А ты здесь! — продолжала меж тем я. — Может тебя как-то к ним переслать?
   Раздалась предостерегающее ржание.
   — Ладно-ладно!…- замахала я руками, отодвигаясь и осторожно выходя из фонтана. Мой нежданный сосед слегка отпрянул назад, но, увидев, что я села и замерла около бортика, успокоился и принялся бродить по воде.
   Тебя бы вычесать, как следует, красавец, от репьев и старых листьев. Копыта почистить, гриву с хвостом расчесать, да и бородку тоже. Странно, раньше я считала, что борода у самцов-единорогов придает им схожесть с козлами и потому, никакого восхищения такие создания вызывать не могут.
   — Я ошибалась!… Ты — изумительное создание!
   Все от ушей до копыт вызывало восхищения. Я никогда не была обожательницей лошадей, наверное, потому, что в наших конюшнях всегда их содержалось их около двух десятков разных пород и мастей. Мой дедушка М арий был заядлым любителем скачек. Нет, он не ставил на лошадей, он их выращивал и тренировал, даже выводил новые породы именно для бегов. Сейчас этим занимается мой дядя Широн. Новых пород он не создал, но прибрал к рукам многие ипподромы страны. Так что я с детства слышу об экстерьере, окраске тела или копытного рога, аллюр, галоп и так далее…
   Хоть красоту лошади определяют ее формы (экстерьер), гармония движений… Но первое, что мне всегда бросается в глаза — это масть. Вот и сейчас любуюсь переливами на шкуре единорога. Белый цвет вообще большая редкость… Настоящий белый без всяких темных подпалин на ногах и животе, без потемнений на морде… Вспомните, видели ли вы таких?… Вот то-то и оно… А этот еще был особенным оттенком, муаровым (с волнистым отливом). Грива (то, что осталось), хвост и фризы тоже были волнистыми с серебряным отливом, а вот обломок рога был чисто белый, без всяких примесей. Про себя, я стала звать единорога Изумитель, по первому восклицанию, которое он вызывал.
   Не знаю, сколько я так сидела, но одежда и волосы уже почти просохли, и захотелось спать.
   — Мне пора, — сказала я единорогу, — если захочешь, приходи завтра ночью. Пообщаемся.
   Тот поднял морду от воды и протяжно фыркнул, а потом насторожился, дергая ушами. Я тоже прислушалась… Действительно кто-то идет, видать не мне одной так жарко. Надо халат накинуть, а то вдруг мужик, еще слюной захлебнется. Ветки шевельнулись и к фонтану, что-то ища под ногами, вышел Эрвиан. Скорее всего, он искал порученный охране объект, меня, и шел по моим следам, благо я столько веток покрывалом наломала.
   Единорог всхрапнул и, взбив ногами воду, выскочил из фонтана.
   Эльф вздрогнул, как очнулся от сна, и настороженно огляделся. Первым его внимание привлек, конечно, Изумитель, а уж потом моя скромная персона.
   — Единорог?!…- не поверил он своим глазам. — Откуда он здесь?!- и повернувшись ко мне, с гневом спросил:- Ты притащила?
   — Ага, за пазухой, — «призналась» я. — Отойди, сейчас еще дракона выпущу полетать.
   Он, было, отшатнулся, не поняв шутки, но, услышав мое хихиканье, одарил меня еще более озлобленным взглядом.
   — Веселишься?! Ну, повеселись, повеселись… напоследок, — и, развернувшись, хотел уйти.
   Единорог таких резкостей не выдержал и ускакал.
   — Ты зачем приходил-то? — окрикнула я Эрвиана, ничуть не смущенная враждебным тоном. — Предупредить или пригрозить?
   — Очень мне надо на тебя силы тратить, — огрызнулся тот, не поворачиваясь лицом.
   — А ты точно тот самый эльф, которого я встретила на стрельбище, и который сопровождал меня на фуршет?
   Он чуть повернулся, бросая на меня недовольный и в тоже время недоумевающий взгляд. Я поспешила пояснить:
   — Это к тому, что раньше ты при моем приближении ядом не плевался. Так что изменилось? Вряд ли я могла обидеть тебя своим отсутствием за прошедшие полторы недели. Ну, если, конечно ты не из ордена…
   — Да как ты посмела?!!- перебил он меня, делая два шага ко мне и сжимая кулаки. — Я не опозорю свою семью и всегда буду верен принцу Оссолоэту и короне!
   — Тогда тем более не понимаю! — в чувствах другого я бы не стала копаться, но это — брат магистра Керля и наверняка, его странное поведение сильно огорчает моего наставника.
   — А тут нечего понимать… Просто ты… мне не нравишься!
   — Конечно, я — не Небесная Дева, но не настолько же плоха, чтоб при первом же знакомстве захотеть убить. Да и в доме госпожи Хитоми, я не замечала с твоей стороны особой антипатии. И вдруг такой холодный прием…
   — А ты восторгов и сантиментов ожидала?… Хватит с тебя и моего братца!
   — Ты ревнуешь что ли? — не подумавши, брякнула я.
   Эрвиан весь аж побагровел от злости, даже в темноте стало заметно, пару раз пытался, что-то сказать, но получались лишь отдельные бессвязные звуки. Так реагировать можно лишь на точное попадание в больное место.
   — Это же смешно! — уже серьезно сказала я.
   — Ты что искренне веришь, что каждый мужик только и мечтает что о тебе?!…- выговорил он, наконец.
   — Нет, что ты, я искренне верю, что мечта может быть и помилее… но мужики почему-то предпочитают стерв. Нескучно с нами. Но в данном случае говорилось о ревности магистра Керля ко мне, а не наоборот.
   — А это еще при чем?!…- воскликнул он. — Я не извращенец, спать с собственным братом!
   — Так и я тоже не извращенка, спать с тем, кто для меня как отец.
   — Он не твой отец! У него был свой сын, который умер… из-за тебя!
   О-о-о! А вот это что-то новенькое.
   — Не знаю всех обстоятельств смерти сына наставника, — начала я спокойным и рассудительным тоном, чтобы как-то успокоить бушующего эльфа и настроить его на общение. — Но, по-моему, на момент его смерти мне было только тринадцать лет, и я не была с ним знакома, потому не могла стать причиной его смерти.
   — Да что ты?!… Не знала о нем?!… Зато мы о тебе знали!… Вот ты где у нас была!…- он резким жестом провел ребром ладони по горлу. — С тех пор как Керль имел несчастьетебя спасти, все разговоры с ним сводились к твоей персоне… "У девочки такие мощные магические способности!"… — начал он подражать интонации и мимике брата:- "Ах, у нее так быстро происходит регенерация!… Она просто родилась с луком в руках!… Какая поразительная меткость для такой малышки!… Какая воля!… Какая смекалка!… Какая храбрость!…" Тьфу!!!… Аж противно!… Иллия, то… Иллия, се… Иллия, такая — растакая… — Эрвиан, казалось, перестал замечать все вокруг, прошел мимо меня, сел на бордюр фонтана, потом достал длинную эльфийскую сигарету и замер, глядя в пустоту. Я поднесла ему небольшой фитилек с огнем, но эльф так и не закурил.
   — Понимаю, вам было обидно… — попробовала я продолжить его рассказ.
   — Обидно?…- невесело усмехнулся Эрвиан. — Он перестал замечать других. Даже свою семью: своих мать, брата… сына!… Я сам был свидетелем как он восемь раз, почти восемь раз подряд, назвал его… твоим именем! А потом Керль сказал, что ты поступаешь в Академию, а он будет поручителем… Это было последней каплей для Нивиэля, и он… он выпил ту гадость!
   Что я чувствовала?
   Что бы вы чувствовали на моем месте? Удивление, смущение, жалость, страх… Пожалуй все, в большей или меньшей степени.
   — Я могу сказать, что "не знала, не подозревала о таком, что мне жаль, что это не моя вина"… но ты это и так знаешь… Знаешь! Просто тебе нужен кто-то на кого можно бы было возложить ответственность за смерть племянника. Ну не можешь же ты обвинить собственного брата?
   — Почему это не могу?!- вскинулся он. — Могу!… И обвиняю… Обвиняю… как и себя! Если бы я тогда смог понять… остановить!
   Ой, как все запущено… Еще и груз собственной вины, а он гнетет посильнее жажды мести. Уж я-то знаю. И знаю, что прошлое нужно отпустить иначе оно утянет тебя за собой. Мертвые должны остаться лишь в воспоминаниях живых, а не в их мечтах, иначе у живых не будет будущего. Мне потребовалось тринадцать лет, чтобы понять это, у тебя, длинноухий, прошло лишь девять. Можно я помогу тебе сократить срок?…
   — Как ты мог понять, что взрослый умный мужчина вдруг захочет отравиться из-за невнимания отца? — сказала я, садясь рядом с ним.
   — Отравиться?!…- он посмотрел на меня так, будто я предложила отравиться ему самому. — Он не травился, все было гораздо хуже… Только почему я должен тебе что-то рассказывать? И не смей применять на меня свои способности! У меня амулет!
   — От импотенции?
   — Нет, от… Да иди ты…!- эльф попытался вскочить, но я успела схватить его за руку и потянуть вниз.
   — Барахло это, а не амулет. Но подчинять мне тебя сейчас не надо, потому что сама не знаю, что я хочу от тебя.
   Эрвиан взглянул на свое кольцо, потом на меня:
   — Я не чувствую желания рассказывать тебе о смерти Нивиэля.
   — Не хочешь — не рассказывай, — легко согласилась я. — Тогда расскажи брату о своих чувствах. Будет легче.
   — Давай, я без тебя как-нибудь разберусь! — ощетинился он опять.
   — Давай. Только меня тогда не присоединяй к вашим семейным бедам.
   — А если тывиновница?
   Я подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком, эдакая "бедная овечка", раньше эта уловка всегда срабатывала.
   — Не могу я быть виновницей, даже косвенной… И ты это понимаешь.
   Он молчал, вертя в руках сигарету.
   — Ты предлагала огонь.
   Я опять засветила на кончиках пальцев фитилек и поинтересовалась:
   — У тебя еще есть?
   Эрвиан с удивлением извлек еще одну сигарету и протянул мне.
   — Ты куришь?!
   — Нет, но иногда расслабиться не помешает, — ответила я, зажигая огонек для себя.
   — Не ожидал.
   — Я еще и в туалет хожу, так что практически от вас не отличаюсь.
   — Разве что магией, — тихо заметил эльф.
   — Ну, магов много и среди эльфов.
   — Но не в нашей семье, у нас маг только Керль. Нивиэль был алхимиком. Магической силы у него было мало, но на зелья хватало, только он хотел большего, — он замолчал, я молчала тоже. — Нивиэль и я выросли вместе. У него мать в родах умерла, а моя тогда тоже недавно меня родила, так что мы ровесники, три месяца разница. Керль, после смерти жены, почти все время где-то пропадал, и Нивиэля воспитывала наша мама. Мы учились, играли, тренировались и до нас доходили удивительные истории о Бессмертнике, истории, граничащие со сказкой, мифом… Могучий воин-маг одерживал победу за победой, совершал подвиг за подвигом. Менестрели посвящали ему баллады, гномы возвели ему памятник, эльфы называли своих сыновей его именем, а мальчишки на улице рисовали себе шрам над левой бровью и играли в великого Керля Бессмертного. А мы… мы гордились, что в нашей семье есть народный герой… Пока однажды Нивиэлю не втемяшилось в голову, что он тоже сможет стать магом-воином.
   — Но для этого нужны некоторые особенности, — вставила я, хотя обещала себе сидеть тихо, что бы тот не передумал рассказывать.
   — Да, нужны, — обреченно кивнул Эрвиан. — А у него не было: ни нужной силы, ни тем более способностей регенератора. Но он — алхимик, значит, сможет приготовить чудо-зелье, которое поможет ему увеличить магическую силу.
   — Это невозможно! — ну хотела же помолчать, вон он как уставился, сейчас пошлет меня куда подальше и уйдет опять озлобленный.
   — Возможно. Знаменитый эликсир «Девятисил» придумал именно Нивиэль. Этого было мало, тот эликсир помогал концентрировать магию, открывать скрытые резервы Силы, но потом все возвращалось в норму. А он хотел иного… И придумал ту гремучую смесь… Начал проверять, и все вроде шло успешно… А потом приехал Керль и сказал, что ты идешь в Академию. Нивиэль решил, что место, на которое он так стремился, место ученика и последователя Бессмертника, займет человеческая девчонка. И он рискнул…
   Сигарета кончилась, и окурок наверняка жег пальцы, но Эрвиан не обращал внимание.
   — Зелье убило его, — я не спрашивала, просто хотела помочь ему пропустить это страшное слово.
   Он закивал мелко и часто, как пексинский игрушечный болванчик.
   — Он оченьболезненно умирал. Казалось, что органы просто взрывались друг за другом. Под конец осталась только оболочка, кожа, а под ней мякоть, растворились даже кости. Я все это время держал его за руку, сидел и смотрел как умирает мой друг и родственник, ближе которого у меня не было… А его отец в это время заботился о чужом ребенке!
   — Магистр же не знал. Он уезжал оставляя здорового, крепкого мужика, который имел третью степень магистра по алхимии и получил высшую награду в Лог ао за изобретения зелья ускорения регенерации.
   — А ты откуда знаешь?
   — Наставник рассказывал. Он очень им гордился и переживал…
   — Ты просто это говоришь для утешения! — резко оборвал он и поднялся на ноги. — Не надо, моя боль уже утихла! Как он может переживать, я видел, когда тыисчезла. Мой братец так на похоронах Нивиэля не убивался, как когда alfiсказала, что ты возможно погибла.
   — Это глупо…
   — Что?!… Убиваться по тебе? Вот и я ему это сказал. А он… — эльф замолчал и как бы случайно потер подбородок, на котором еще виднелся синяк.
   — Глупо сравнивать чувства к мертвому с чувствами к живому. Наставник помнит своего сына и скорбит по нему. Если ты замечал, он носит только амулеты, сделанные Нивиэлем, хотя может позволить себе что-то помощнее.