Трускиновская Далия. Шайтан-звезда (Часть 1)

   Ади аль-Асвад между тем, держась с достоинством, протянул обе связанные спереди руки к Джейран.
   - Я никого не лишал в своих скитаниях девственности, клянусь Аллахом! звучно произнес он.
   Джубейр ибн Умейр взял Джейран за руку и вывел ее на самое видное место.
   - О правоверные! Этот нечестивец, стоя на пороге геенны огненной, клянется именем Аллаха, а ведь все мы видим, что он лжет! И он к грузу своих грехов добавляет еще один! - загремел полководец, и Джейран стало ясно - свои звания он действительно получил за победы, ибо такой голос приличествует предводителям войск.
   - Я не лгу и я не лишал эту женщину девственности! - еще громче Джубейра ибн Умейра провозгласил аль-Асвад.
   Джейран поняла, что ее могут принудить принести клятву, а это было ей вовсе ни к чему!
   Нужно было поскорее пробиваться к Ади аль-Асваду, иначе вся ее затея могла кончиться крахом.
   - О аль-Асвад, о скверный, о бесчестный! - воскликнула она, вырывая руку у Джубейра ибн Умейра и устремляясь к осужденному. - Ты обещал на мне жениться, о Асвад! Ты обещал взять меня в свой харим, и это было в пещере, в темной пещере, где я развязала спутанные узлы твоей маски! Смотрите, слушайте, о правоверные! Умерла верность слову среди сыновей арабов!
   При этих словах она оказалась возле аль-Асвада и схватила его левой рукой за толстый узел между его запястьями.
   - Вот этими руками обнимал он меня, о правоверные! И свидетелем этому был лишь Аллах! Ты все еще не хочешь узнавать меня, о аль-Кассар?
   - Клянусь Аллахом, я узнал тебя! - воскликнул аль-Асвад, и в эот же миг острая джамбия, которую Джейран правой рукой выхватила из-под изара, впилась острием в узел. Девушка потянула на себя изогнутый клинок - и аль-Асвад, напрягшись, разорвал веревки.
   - Держи, о Ади!
   Она, откинув изар, нажала на то, что издали казалось пряжкой пояса, и, распрямляясь, взлетел в воздух гибкий индийский клинок, из тех, что наподобие поясов охватывают тело!
   Аль-Асвад подхвтил его на лету и крест-накрест рассек перед собой воздух.
   - Держись, о аль-Асвад! - раздался крик в толпе. И тут же по ней прошел вопль, толпа распалась надвое, и по образовавшемуся коридору помчался вороной конь. За ним с лаем неслись черные псы.
   - Ко мне, о Катуль! - закричала Джейран.
   - Спиной к спине, о любимая! - приказал аль-Асвад, еще не зная, какой груз несет на спине бешеный жеребец.
   А грузом этим были длинные остроги, из тех, чье тройное острие пронзает кабана! И мальчишки, стоявшие в назначенных местах, бросались к коню, срывая с его спины свое надежное оружие, и бежали за ним следом, отбивая древками острог тех, кто попадался им на пути.
   Услышав звонкий голос Джейран, жеребец вскинулся на дыбы, заржал и опустил маленькие, безупречной формы копыта на головы подбежавшим стражникам.
   - Ко мне, ко мне, о аль-Яхмум! - узнав это ржание, закричал Ади аль-Асвад, разя гибким клинком на разные лады - то лезвием, а то плашмя. И лезвие рассекало плоть, нанося глубокие раны, а удары плашьмя наносили раны не столько проникающие, но более опасные - они выхватывали из тел полосы кожи!
   Аль-Асвад показал, что владеет не только ханджаром - длинный гибкий клинок пришелся ему по руке, и острие целило в горло сразу пятерым противникам, и он отпрыгивал в сторону от занесенных клинков, успевая при этом еще и прикрывать Джейран, которая решительно не знала, что ей делать с большой джамбией.
   А мальчики, держась по двое, пробились к помосту с осужденными.
   Многие из горожан бежали с площади, путаясь в полах своих халатов, но были и такие, что устремились на помощь осужденным. Вставая друг другу на плечи, они взбирались на помост, откуда соскакивали, увидев занесенные топоры палачей и копья вскарабкавшихся раньше, чем они, стражников.
   Собственно, это были даже не копья, а короткие дротики - митрады, ибо что за прок в тесной толпе от длинного и неповоротливого копья? Но наконечники их были остры и имели дурное свойство застревать в ранах.
   Нужно было поскорее развязать соратников Ади аль-Асвада, чтобы дать им в руки оружие!
   Джейран увидела, как Бакур, самый старший из ее мальчиков, ростом и плечами равнявшийся со взрослым мужчиной, вскочил на плечи Вави, так что лицо его оказалось вровень с краем помоста. Стражник замахнулся, дротик устремился в голову мальчику. Но тот, поймав вражеское копье между зубьями остроги, резко увел его вверх, а затем, слегка провернув острогу, нанес стражнику удар в горло ее боковым острием. Тот покачнулся и рухнул. И в тот же миг Бакур был на помосте.
   Вращая острогу над головой, так что она слилась в полупрозрачный круг, он нанес несколько порезов по лицам стражников, обороняя тот край помоста, на который уже взбирались Дауба, Джарайзи и Каусадж.
   Мальчики оставили остроги внизу и достали из-за поясов джамбии. Привычные к охоте на плавучих островках и длинным прыжкам, они проскочили к осужденным так, как проскакивали под мордами кабанов, спасаясь от клыков.
   Первым они освободили Хабрура. К этому мигу на помосте валялось уже два митрада, а владельцы их лежали рядом с пронзенным горлом. Прочие стражники отбивались от Бакура и напавших на них с другой стороны Вави и Чилайба.
   Шустрый Джарайзи выхватил из-под ног у оказавшегося к нему спиной стражника оба митрада, отдал их Хабруру и еще одному сотоварищу аль-Асвада, высокому и чернобородому, а сам, позвав за собой мальчиков гортанным криком, удобным, чтобы перекликаться на островах, побежал через весь помост туда, где еще стояли верблюды с высокими седлами, а на их задних горбах все еще сидели ученые обезьяны.
   Скинув обезьяну наземь, Джарайзи и Ханзир вскочили на верблюда. Вави бросил им свою острогу и они, колотя древком по головам, погнали верблюда к царскому помосту - туда, где, спиной к спине, отбивались Ади аль-Асвад и Шайтан-звезда!
   Против Ади вышел сам Джубейр ибн Умейр, с таким же гибким индийским мечом, и весь облик его дышал благородством, как подобает прославленному полководцу. Длинные полы своего черного парчового одеяния он заткнул за пояс - широкий пояс с блестящими бляшками, признак бывалого бойца.
   - Отойдите все! - кричал он. - Отойдите, о враги Аллаха! Пусть это будет схваткой равных! Дайте нам место - я сам убью его, клянусь Аллахом!
   - Отойдите - и пусть он убьет его! - крикнул и царевич Мерван, вскакивая и указывая обремененной перстнями рукой на старшего брата.
   Внезапно перед аль-Асвадом и впрямь образовалось пустое место, вполне достаточное для поединка.
   Джейран обернулась, выглянула из-за его плеча - и увидела, что престарелого царя на помосте больше нет, что Мервана силком усадили обратно на кожаные подушки, но натянутые шелковые ковры в звездчатых узорах остались, и более того - особенно четко обозначились щели между ними.
   - Берегись, о аль-Асвад! - крикнула она. - Там, за коврами, могут быть лучники! И если ты выйдешь вперед, они увидят и поразят тебя!
   - Будь ты проклята, о женщина! - отвечал ей на это царевич Мерван. Он прокричал еще что-то, на расслышать помешал торжествуюший лай черных псов.
   - Сюда, сюда, о аль-Асвад! - совсем близко раздался звучный голос Хабрура ибн Омана. - Мы держим для твоей женщины верблюда! А тебя ждет аль-Яхмум!
   Царский помост был высок - в пятнадцать рабочих локтей, а это ведь почти три человеческих роста, и прыжок оттуда был чреват неприятностями. Но аль-Асвад устремился, таща за собой Джейран, и подхватил ее на руки, и прыгнул вместе с ней. Их подхватили, не дав обоим упасть, и сверху к Джейран протянулись руки, и она увидела лицо Хашима. Как старик успел спуститься с царского помоста, пробиться к мальчикам, да еще оказаться на верблюде - было совершенно непонятно.
   Все озерное воинство тоже разместилось на верблюдах вместе с освобожденными товарищами аль-Асвада. Сам он вскочил на аль-Яхмума и наконец сорвал с головы остроконечный колпак с лоскутьями. Длинные кудри рассыпались по плечам и спине, что было неприлично для правоверного, но аль-Асваду было не до накручивания тюрбана. Он запустил колпак в сторону царского помоста.
   - Вперед, вперед, о любимые! - закричал он. - Вперед, пока из дворца не пришло к ним подкрепление! Вперед, к воротам Победы! Мы прорвемся, клянусь Аллахом!
   И послал вперед аль-Яхмума. Верблюды побежали следом.
   Аллах был милостив к мятежникам - ворота оказались открыты, и привратники не ждали нападения изнутри города, и аль-Асвад вывел свой отряд на широкую дорогу, где остановил аль-Яхмума и встал на обочине, ожидая, чтобы последний верблюд покинул городские стены.
   - Скорее, ради Аллаха! - торопил он. - Сейчас они опомнятся и снарядят погоню! Хватайте псов, берите их на седла! Перевяжите руку Ахмеду!
   Джейран, замыкавшая это поспешное отступление, подъехала к нему, сунула руку под изар, достала золотую маску и протянула ее со словами:
   - Закрой лицо, о аль-Асвад, потому что не все обеты выполнены!