Туманова Юлия. Богинями мы были и остались

   Выпив по третьей чашке чаю, мы переглянулись, чувствуя себя примерно одинаково — этакими неуклюжими кумушками с набитыми животами.
   — Я, кажется, сейчас лопну, — призналась Лика.
   Я осторожно улыбнулась, стараясь не расплескать чай, которым был полон мой желудок. Мне было невероятно хорошо, хотя и тяжело. Неожиданно зазвонил телефон.
   — Марина? — Я сразу же узнала долгожданный голос покупателя Эльмириной квартиры.
   — Да-да, это я, здравствуйте, где же вы пропадаете? Я целый день до вас дозвониться не могу!
   — Марина, видите ли, дело в том, что я передумал.
   — Я тоже много думала…
   — Вы меня не так поняли. Я передумал покупать вашу квартиру.
   — Я ее и не продаю, — хохотнула я и через секунду, когда до меня дошел смысл его слов, громко икнула.
   — Марина, вы слышите? Мариночка, я очень извиняюсь, но я не буду покупать квартиру Эльмиры. Так что до свиданья.
   — Эй, погодите, — едва вымолвила я, краем глаза уловив суетливые движения сестры, которая пыталась всучить мне стакан с водой. — Вы делаете ошибку! Это… это шикарная квартира, и цена замечательная, и все остальное просто супер! Вы зря вот так, с бухты-барахты…
   — Я не вот так, я подумал! — твердо заявил мужчина.
   — Но вы же обещали! — отчаянно выкрикнула я, вцепившись в трубку так сильно, что она едва не треснула. — Так… так нечестно!
   Мужчина неопределенно хмыкнул и отключился. Я стала судорожно давить на кнопки — его номер успел уже прочно укрепиться в моей памяти — и вдруг почувствовала на плече ладонь Лики.
   — Мариш, выпей все-таки, ты вся зеленая.
   — Зеленая? Зеленая! — пропела я. Кажется, начинается истерика.
   — Ну что ты! Все утрясется, не переживай.
   Она гладила меня по голове, а я все продолжала мучить телефон, который отзывался лишь длинными, беспощадными гудками. Будь все проклято!
   — Лика, ты не понимаешь!
   Я вскочила так резко, что мы столкнулись лбами. Лика слабо охнула и стала оседать на пол, а мои руки совершенно автоматически потянулись к ней.
   — Ты живая? — спросила я, когда Лика была усажена на стул.
   Она кивнула и посмотрела на меня чуть заплывшим глазом. Не выдержав, я хихикнула — вид у сестры был донельзя комичный.
   — Прости, — сказали мы хором и засмеялись уже в полный голос.
   Следующие полчаса я рассказывала сестренке, в какую историю я вляпалась. Задаток — несколько тысяч, принадлежащих Уклюйко, были отданы Эльмире, а покупатель ее квартиры только что пошел на попятную. И, судя по всему, был настроен решительно, такого не переубедишь, даже имея мой опыт по части уговоров. Словом, кашу я заварила будь здоров! Покупатель продюсера сидит и ждет задатка, а денег нет. Получается, я их просто подарила Эльмире, ведь мы с ней всего пару часов назад оформили все честь по чести, и вряд ли ее заинтересует, что деньги дал не покупатель, а я сама. Идиотка! Какая же я идиотка!
   — Знаешь что, сестренка, — медленно проговорила Лика, когда я озвучила свою последнюю мысль, — ты не идиотка, тебя просто подставили.
   — Кто? Что ты имеешь в виду?
   — Понимаешь, слишком уж все не вовремя, как будто специально подстроено, — задумчиво ответила она, потирая синяк.
   — Погоди, — я озабоченно огляделась, пошарила в карманах джинсов и протянула сестре монетку, — приложи пока.
   — Да ерунда! — отмахнулась она. — Ты подумай хорошенько, ведь все случилось так быстро, ты мне рассказывала тогда о своей работе, и мне показалось, что найти покупателей очень сложно.
   — Ну не всегда.
   — Но обычно так?
   Я кивнула.
   — А тут что получается? Апартаменты продюсера быстренько находят спрос, шикарная квартира Эльмиры тоже. Все это как-то подозрительно.
   — Брось, — задумчиво произнесла я, — даже если предположить, что меня кто-то подставил, то получается, этот неизвестный должен был знать, что деньги продюсера у меня и именно этими деньгами я расплачусь с Эльмирой. Ты ведь имеешь в виду это? Что некто решил мне подложить свинью и подослал ко мне мнимого покупателя, который откажется от покупки в тот момент, когда я отдам деньги продюсера в качестве чужого задатка, так?
   — Путано, но именно так. Наверное, этот ублюдок знал, что своих денег у тебя нет.
   — Но откуда ему известно, что я не отдала задаток продюсера?
   Мы обе уперлись взглядами в стол, словно ожидали найти ответ там.
   И тут снова раздался телефонный звонок.
   — Может, это все неправда? Может, у мужика просто дурацкое чувство юмора? — прошептала я, косясь на телефон.
   — Возьми трубку и узнаешь, — посоветовала сестра.
   — Боюсь, — почему-то опять шепотом ответила я и жалобно всхлипнула.
   — Алло? — решительно выкрикнула в трубку Лика. — Да Марина. Какой Эдуард?
   — Эдуард? — взвизгнула я, подскакивая на стуле, и замахала руками. — Меня нет дома! Лика, скажи, что меня нет дома!
   — Вообще-то ее нет дома, — быстро отреагировала она, — нет-нет, вы меня не так поняли, я не Марина. Кто?
   Прикрыв трубку ладонью, она прошептала мне:
   — Он спрашивает, кто я такая.
   — Скажи, что подруга.
   — Я ее подруга, — послушно повторила Лика, — нет, я не знаю. Да, обязательно передам. Всего хорошего.
   Повесив трубку, сестра тяжело вздохнула.
   — Насколько я понимаю, это и был продюсер? — уточнила она.
   Я кивнула с несчастным видом.
   — Он что-то спрашивал по поводу задатка…
   — Что-то! Дались им эти задатки! — в сердцах закричала я. — Жить не могут без своих денег! Что мне делать-то теперь?
   — Он просил, чтобы ты перезвонила, — тихо сказала Лика и с задумчивым видом произнесла: — Мне показалась, будто он под диктовку говорит. Словно над ним кто-то стоит.
   — Бандиты, — охнула я.
   — Ну что ты ерунду городишь! — разозлилась сестра. — Почему сразу бандиты?
   — А кто же еще? Наверное, он должен кому-то, вот квартиру и продает.
   — Так он же не продает, а меняет! Ты сама говорила…
   — Да, правда, — протянула я, — у меня все перепуталось. Тогда почему он позвонил именно сейчас, когда у меня нет денег? То ему не к спеху было, то вынь да положь! Где я возьму эти деньги?
   Лика ободряюще потрепала меня по плечу:
   — Перестань, может, еще обойдется. Просто расскажи ему все как есть, вдруг поймет?
   — Да не поверит он мне!
   — А эта Эльмира, она тоже не поверит? Ведь деньги-то она получила просто так, ни за что. Ты же говорила, что она тетка богатая, значит, не станет из-за каких-то пары тысяч баксов человека подставлять.
   После упоминания Эльмиры мои мысли повернулись в другую сторону. Перед глазами встал Олег — несчастный и влюбленный. А может быть, не такой уж несчастный? А может быть, и не влюбленный вовсе? Неужели из-за такой мелочи они с мамашей затеяли всю эту игру? Я не могла припомнить, рассказывала ли я ему о своей работе и что конкретно рассказывала. А если ему удалось меня разговорить настолько, что я наплела и про деньги продюсера, которые валялись у меня в письменном столе? Может быть, тогда он и решил придумать всю эту комбинацию, нашел человека, который выдавал себя за покупателя, сговорился с матерью, чтобы она поторопила меня. Ведь не зря она выдумала каких-то родственников — сейчас я точно была уверена, что она их выдумала.
   Нет, мне не хотелось верить, что мои догадки верны. Олег не мог так, Олег так не мог.
   — Эй, хватит с ума сходить, — окликнула меня сестренка, — давай я просто одолжу тебе денег, и все. У меня же есть на квартиру.
   Я сделала нетерпеливый жест. Сейчас мне было безразлично, где найти деньги, важнее отыскать того человека, который подставил меня. А если его нет? Вдруг просто стечение обстоятельств? Я ошиблась, и это только моя вина, какой-то знак свыше предупреждал, что я заигралась. Пора кончать с этой работой, вот и все. Неважно, что мне доставляет удовольствие общение с разными людьми и нескончаемые прогулки по чужим квартирам.
   — Марина, ты что, оглохла? — Лика дергала меня за рукав свитера. — В дверь звонят.
   — Кто? — подскочила я.
   — Откуда я знаю? — Она выразительно пожала плечами и уставилась на меня во все глаза, когда я на цыпочках прокралась в коридор. — Ты сбрендила?
   — Тсс… Я никого не жду. Это от них!
   — От кого? — Сестра возвела глаза к потолку, демонстрируя, что ей не нравится моя подозрительность.
   Я неожиданно вспомнила Прохоренкова. Да, старик был прав — кругом враги! Ну кого может принести ко мне на ночь глядя? И зачем? Правильно, за деньгами. Наверное, Уклюйко, не дождавшись моего звонка, приехал сам и сейчас начнет требовать задаток. А не получив своего, просто порешит нас с сестрой одним ударом. Ну что за мысли лезут в голову?
   Несмотря на очевидную нелепость своих предположений, я не спешила открывать дверь. Вскоре послышался торопливый топот, наверное, лифт отключили и моему незваному гостю пришлось спускаться пешком. Меня вдруг посетила неожиданная мысль.
   — Лика, быстро выключай свет!
   — Да зачем?
   — Он побежал смотреть мои окна.
   — Перестань дурить! Кто — он?
   — Уклюйко! Или еще кто-нибудь. Ты права, меня подставили, значит, чего-то хотят получить.
   — Что с тебя можно получить?
   Я сосредоточенно грызла ноготь.
   — Марин, что ты как маленькая!
   Между тем мне в голову пришла следующая неожиданная мысль, и я бросилась к окну.
   — Посмотрим, что это за птица, полюбопытствуем, — бормотала я, взбираясь на подоконник.
   Через несколько мгновений глаза привыкли к темноте — во дворе не было ни единого фонаря. Я разглядела маленькую одинокую фигурку, но было совершенно непонятно, кто это. Даже пол определить казалось невозможным. От досады я чуть было не заревела.
   Но тут фигурка нагнулась к машине.
   — Машину открывает, — догадалась я, — нащупывает замок, наверное.
   Лика нервно хихикнула, потешаясь, должно быть, над моими комментариями. Внизу зажглись фары автомобиля, и я едва не брякнулась с подоконника. Это была машина Олега.
   — Все-таки Олег, — прошептала я.
   — Да какая разница кто! — раздраженно брякнула моя сестрица. — Что ты все паникуешь? Ну Олег так Олег, что из этого? Мало, значит, ему мамашкиных денег!
   — Ты опять ни фига не понимаешь! — набросилась я на сестру. — Ведь обидно! Мне четвертый десяток, а какой-то сопляк меня вокруг пальца обвел! Мало того что в постель залез…
   — В постель? — У Лики вытянулось лицо, и я вспомнила, что об этой стороне дела я ей не рассказывала.
   — Марина, ты успокойся и рассказывай все по порядку, ладно?
   Такое же выражение лица было у моей сестрицы, когда она расспрашивала меня о работе. Мне вдруг вспомнилось это — искренний интерес, широко раскрытые глаза, так похожие на мои.
   Я заговорила быстро, проглатывая окончания слов, то понижая голос до шепота, то срываясь на крик.
   — Олег подвернулся случайно, я просто чувствовала себя одинокой и несчастной, а рядом с ним вспомнила, что я женщина. А он просто воспользовался мной… Хотя тогда мне так не казалось. Я думала… я думала, что нужна ему.
   — Но он-то тебе все равно не нужен?
   — Нет, — я покачала головой, не замечая, как Лика ловко переключила мое сознание, — мне нужен Егор, и никто другой, понимаешь? А Егор меня не любит.
   — Он так сказал?
   — Он изменяет мне.
   — Ну и что? — удивилась Лика с милой непосредственностью.
   — Как это — что? — опешила я. — Ты бы стала терпеть такое? Представь, что твой Леонид возвращается черт-те когда, а ему на сотовый приходят разные сладкие сообщения от дамочек.
   — Ну и что? — повторила Лика. — Он ведь остается со мной, так? То есть Егор все еще с тобой, я хотела сказать?
   — Пока.
   — «Пока», «пока»… А ты бы хотела, чтобы он дал расписку, что это будет вечно? Так не бывает! К тому же, если ты ревнуешь, разберись, что тебя больше волнует — его мимолетное увлечение или если предположить, что он влюбился по-настоящему.
   — То есть? — не поняла я.
   — Чего бы ты ему не простила — измены по глупости или душевной измены?
   Я задумалась, мне никогда не приходил в голову подобный расклад. Я не знала, как Егор мне изменял — постоянно, с одной и той же женщиной или время от времени с разными. К тому же мне было неизвестно, в чем причина этих измен, зачем они были ему нужны.
   Я сказала об этом Лике. Она пожала плечами:
   — Вот видишь, ты даже не знаешь. Ты вообще уверена, что он изменяет тебе? Мужчины так иногда ведут себя, что кажется, будто ты им не нужна вовсе, а на самом деле это просто их страх оказаться в зависимости.
   — Ну ты даешь! — От восхищения я даже присвистнула. — Откуда тебе-то это известно? У тебя большой опыт?
   — У меня глаза на нужном месте. И непредвзятость. Просто до встречи с Журавлевым я крутила множество романов, почти не участвуя в процессе душой, понимаешь, что я имею в виду? Я наблюдала, выжидала, экспериментировала.
   Я взглянула на Лику по-новому. Моя сестренка, оказывается, не такая уж наивная.
   — Ты та еще штучка! Значит, препарируешь мужиков для собственного удовольствия?
   — Нет. Просто не хочу страдать.
   — Но сейчас же ты страдаешь! Причем по собственной глупости.
   — Это не глупость. Я плохо представляю себя в чужой стране, где буду не востребована ни как профессионал, ни как женщина. Журавлев полностью уйдет в работу, я уже поняла, что здесь его сдерживала только наша связь. Там так не принято, и он легко подчинится правилам. К тому же меня бесит сама мысль о том, что я буду выгуливать собачку и нести с собой пакетик и лопаточку, чтобы собирать ее дерьмо.
   — У тебя нет собачки, — смеясь, напомнила я.
   — Я к примеру говорю. Их менталитет сведет меня с ума, а уезжать туда, чтобы жить в какой-нибудь русской колонии, я вообще не вижу смысла.
   Лика говорила серьезно и убедительно, и слез в ее глазах больше не было. Я видела, что она много думала об этом и перебороть себя действительно не может. Вернее, не хочет, потому что это означает лишь одно — стать другой. А нам так тяжело прощаться со своими привычками и комплексами, с удачами и неудачами прежнего «я». Лика — сильная личность, я это вполне сейчас осознавала.
   — Но почему тогда тебе не уговорить его остаться? Это ты сумеешь.
   — Я знаю, — грустно сказала она, — но он будет несчастен здесь, даже рядом со мной. Я люблю его.
   — Так помоги ему, убеди, что и здесь можно остаться человеком.
   — Ты не поняла. Я не хочу ломать себя, чтобы уехать с ним. Но его я тоже ломать не хочу!
   Я действительно не понимала. Любовь для меня, должно быть, значила что-то другое — близость, откровение, уступки и компромиссы, постоянные компромиссы. А Лика отказывалась от всего этого, любимый был ей дороже самой любви. Я знала, что не смогу вот так отпустить Егора, даже если буду знать, что со мной ему плохо. Это сейчас мной владеет апатия, но я начну действовать, как только увижу его. Я понимала, что это глупо, но сидеть сложа руки и смотреть, как любовь рушится, словно карточный домик, я не могла. Подсознательно я уже готовила себя к бою.
   — Давай ложиться? — предложила Лика усталым голосом, и я снова посмотрела на сестру будто на незнакомку.
   — Слушай, а ты это ловко! — с восхищением произнесла я.
   — Что? — принимая невинный вид, спросила она.
   — Разговор перевела. Я и забыла, с чего все началось.
   — Вот и хорошо, — вздохнула она.
   — Кстати. У меня одна кровать, — вспомнила я, — как ты относишься к однополой любви?
   — Я давно ждала этого момента, — томно потянулась она, — к тому же это будет еще и инцест, так забавно и так возбуждающе звучит!
   Мы расхохотались, довольные друг другом.
   Мы с Ликой лежали в постели, курили и болтали. Наш разговор утратил привкус горечи, отчаянности, теперь мы просто общались, узнавая друг друга. В детстве я была лишена этого — вот так поваляться рядом с сестрой, шутить, вспоминать проказы и придумывать новые. Наверное, с подругами такое тоже случается, но у меня не было ничего похожего. Я чувствовала сейчас себя маленькой девочкой, доверяющей страшные секреты своей однокласснице.
   — А как твоя мама относится к Егору? — вдруг спросила Лика.
   Мне вспомнился наш последний разговор, слезы на щеках матери и мое желание ударить ее побольнее. Стало нестерпимо стыдно, но теперь я не боялась этого стыда, не глушила его самоуверенностью и цинизмом.
   — Она хочет, чтобы я была счастлива, — сказала я.
   — Моя тоже. Но у них ведь свое представление о счастье, я поэтому и не рассказывала маме о Журавлеве.
   — А папе ты бы рассказала?
   — Наверное, — ответила задумчиво Лика.
   — Подаришь мне его фотографию? У меня ни одной нет.
   — Обязательно.
 
   Утро было заполнено суетой. Лике нужно было в институт, сдавать экзамен, а я торопилась на встречу с клиенткой, хозяйкой двушки в Отрадном. Было непривычно сталкиваться в ванной, видеть в зеркале свою юную, будто пропечатанную на глянцевой бумаге копию. Мы улыбались друг другу глазами.
   — Марин, у тебя черный карандаш есть? Ну или коричневый?
   — Не-а.
   — А светло-коричневый?
   — Да нет.
   — Ты что, косметикой совсем не пользуешься?
   — Редко. Вон тени валяются, помада есть. И пудру мне мама подарила недавно. Бери, если хочешь.
   Лика посмотрела на меня внимательно.
   — А я даже не представляю, как без краски на свет выходить. Как будто голая.
   — По-твоему, я голая? — хихикнула я.
   — Нет, но какая-то бледненькая. Тебя ведь если накрасить, королева получится.
   Я всплеснула руками:
   — Да брось, это ты загнула!
   — Вот эти морщинки можно пудрой замазать, глаза поярче выделить. А брови ты не выщипываешь?
   — Иногда, — нахмурилась я.
   — Оно и заметно. Отрастила бог знает что! Смотреть страшно.
   — Не смотри, — огрызнулась я, чувствуя нарастающее раздражение. Мама тоже пыталась раньше привести меня в порядок, да и Лелька любила поэкспериментировать с моим лицом, но потом обе привыкли к тому, что есть. После моей встречи с «колдуньей» я напугала всех: свое прежде девственно чистое лицо стала покрывать слоем косметики, да такой яркой, что издали была похожа на попугая. Но сейчас мои бледные щечки вдохновляли ее на подвиг.
   — Нет, правда, давай из тебя красотку сделаем.
   — А так я, по-твоему, совсем чудовище?
   Сестренка настороженно, исподлобья смотрела на меня, решая, обиделась я или разыгрываю ее. Я прыснула, и она вслед за мной. Но минуты веселого смеха не поубавили желания Лики сделать из меня человека. Она усадила меня перед зеркалом и, пока в духовке разогревались бутерброды к завтраку, самозабвенно покрывала мое лицо пудрой, щекотала кисточками, что-то там колдовала, одним словом. Я боялась раскрыть глаза и увидеть примерно то же, чего добивалась сама с помощью косметики, — симбиоз дешевой шлюхи и пятиклассницы, укравшей у матери тюбик помады.
   — Ну любуйся.
   Судя по голосу, Лика была вполне довольна результатом.
   Я приоткрыла глаза, потом распахнула шире и смелее. Из зеркала на меня смотрела очень знакомая, но в то же время отстраненная, какая-то чужая физиономия. Было совсем не заметно, что я подкрашена, просто поблескивали глаза и ресницы стали погуще, а еще — тоньше нос, выше и отчетливей скулы, тверже подбородок, соблазнительнее линия губ. И бархатная кожа. Сама я так не умела справляться с пудрой. Да что там, ни с чем из косметики я не умела обращаться.
   — Ну, сестренка, ты прирожденный стилист! Я даже вообразить не могла, что несколькими взмахами кисточки можно добиться такого! Не скажу, конечно, что я стала красавицей, но, черт возьми, хороша!
   Я вскочила и закружила Лику по коридору. Наш заливистый смех разносился по квартире.
   — Да уж, стилист, — вдруг погрустнев, сказала сестра, — быть мне экономистом, хоть и созвучно, а совсем не то.
   — Зачем? — удивилась я, исподтишка бросая на себя взгляды в зеркало.
   — Мамочка, — лаконично объяснила Лика.
   — Отбивайся! — посоветовала я, раскладывая горячие бутерброды на тарелки.
   Лика налила себе чаю, мне кофе и стояла теперь, меланхолично размешивая сахар в чашках.
   — Все-таки мать. Я ей многим обязана, — задумчиво произнесла она. Но в ее голосе не было откровенности.
   — Ты сама знаешь, что говоришь ерунду. Твоя мать тебя достала! Все, кончено, перевози ко мне свои вещи, и привет! И хватит уже мешать этот сахар, у меня от тебя в ушах звенит!
   — Вот, вот, — усмехнулась Лика, — а через неделю ты меня вообще возненавидишь.
   — Брось, притремся.
   — Квартиру надо покупать.
   — Ну ладно, квартиру так квартиру, а пока-то можешь пожить? И бросай ты этот институт к чертям собачьим, с твоими руками ты нигде не пропадешь!
   — А как же вышка?
   — Чего? — не поняла я.
   — Надо же получить вышку!
   — А… Получишь, получишь, — я рассмеялась, — вот уж действительно, сократили-то как в тему! Высшее образование и правда похоже на вышку: прыг, прыг, допрыгались! На фига оно тебе, а? Лика, ты ведь умная девочка, ты вот на меня погляди, где у меня диплом о том, что я учитель? Правильно, в сортире висит.
   — Что-то не видела там ничего похожего, — пошутила сестра.
   — Смыло. — Я снова расхохоталась. Определенно, день начинался удачно. Мы обе не делали вид, что ничего особенного не произошло, а на самом деле радовались жизни. Подумаешь, несчастная любовь, подумаешь, ненужная вышка, подумаешь, лживый мальчик по имени Олег, организовавший подставу на пару тысяч «зеленых». Плевать на все это молодым и красивым леди.
 
   Я направлялась к Уклюйко, прокручивая в голове предстоящую беседу. Мне оставалось только надеяться, что он согласится дать мне отсрочку, пока я не найду нужную сумму. Брать взаймы у сестры мне было неловко, все-таки она и так достаточно со мной возилась, и потом, ей на самом деле нужно было покупать квартиру.
   Дверь мне открыла Аллочка, и у меня из головы моментально выветрились все вежливые фразы, которые я придумала по пути. В прошлые наши встречи с продюсером я успела привыкнуть к тишине в его квартире и решила было, что он уже развелся с женой. И даже разъехался. Словом, явление госпожи Уклюйко было для меня полной неожиданностью. Да и для нее, судя по выражению ее лица, тоже.
   — Что ж, проходите, — с язвительной ухмылочкой разрешила она.
   — Эдуард дома? — спросила я скорбно, проклиная себя за то, что не позвонила предварительно. Но я боялась, что продюсер начнет разговор про деньги прямо по телефону и мне ничего не удастся ему объяснить.
   — Проходите, проходите, — неожиданно ласково настаивала Алла, — вон там тапочки…
   — Спасибо. Я к вашему мужу.
   Она молча подтолкнула меня на кухню.
   — Присаживайтесь. — В голосе этой мегеры слышались медовые нотки. Я запаниковала окончательно. Эта ласковость не предвещала ничего хорошего.
   — Мой муж доверил мне все переговоры по поводу квартиры.
   Вот уж никогда не поверю! Я решительно встала со стула, намереваясь уйти.
   — Сядьте! — рявкнула Алла, мгновенно превращаясь в прежнюю стерву. — Эдик вам звонил вчера, не так ли?
   Ага, значит, это она стояла рядом и подсказывала супругу, что говорить. Выходит, госпожа Уклюйко еще имеет какое-то влияние на муженька. От этой мысли мне стало совсем нехорошо.
   — Ну звонил, — неохотно ответила я, — меня не было дома, я не могла с ним поговорить.
   — А может быть, вы и задаток отдать не можете? — ехидно спросила Алла.
   — Могу! Почему это не могу? Завтра же встречусь с покупателем и отдам.
   — Эдик передумал разменивать квартиру. Будьте любезны вернуть деньги, я готова проехать с вами, — поднялась она со стула и смотрела на меня выжидательно.
   — Я вам не верю, — отчаянно произнесла я, — ваш супруг так хотел разменять жилплощадь, он не мог передумать.
   — Мог! И передумал! Так что отдайте наши деньги.
   — Я имела дело с Эдуардом, и расписку подписывал он. Там нет вашей подписи, только его и моя, так что вы тут ни при чем!
   Лучший способ борьбы — это нападение, поэтому мне ничего не оставалось, как нападать. Алла откуда-то прознала, что денег у меня нет, и именно сейчас возжелала получить их обратно. Если учесть, что она не хотела размена квартиры, то можно предположить…
   — Так это вы меня подставили?!
   — О чем это вы? — недоуменно вскинула брови Уклюйко.
   Я лихорадочно соображала. Нет, что-то не сходится. При чем здесь Алла? Задаток же я отдала Эльмире. И этот мужик, который собирался купить у нее квартиру… откуда бы взяла его жена продюсера. Нет-нет, слишком запутанно. Моя бедная голова готова была треснуть от напряжения.
   — Не заговаривайте мне зубы, — тем временем взяла быка за рога Аллочка, — вы могли обманывать Эдика, но со мной это не пройдет. Поехали!
   — Куда? — беспомощно спросила я.
   — За деньгами.
   — Но у меня их нет…
   — Я так и знала! — Она торжествующе улыбнулась. — Я говорила мужу, что ты просто водишь его за нос. Не напрасно же так долго ты не отдавала задаток покупателю.
   — Откуда вы знаете? Просто я не могла его поймать, он занятой человек, как и ваш супруг, кстати. И потом, вы зря переживаете, ведь есть расписка, я же просто обязана вернуть вам деньги! Так что нечего волноваться, завтра я все привезу.
   — Сегодня!
   — Послушайте, я вам сейчас все объясню, — пролепетала я, пасуя перед ее напором, — дело в том, что я думала… Тот мужчина собирался купить квартиру, но пропал, и я была вынуждена отдать ваши деньги. В качестве задатка.
   — Не лгите! Я разговаривала с покупателем, вы ничего ему не отдавали.