Уэйс Маргарет. Драконы зимней ночи

   Однако никакие ужасы Ледяной Стены не могли равняться с тем странным и необыкновенно реальным сном, который посетил их вот уже месяц с лишним назад. О нем старались не упоминать, но Лорана иногда замечала на лице Стурма несвойственное ему выражение страха и одиночества: видимо, и он нередко вспоминал увиденное тогда во сне.
   Но если не считать этого обстоятельства, члены маленького отряда пребывали в добром расположении духа. Все, кроме гнома: Флинта пришлось вносить на корабль на руках, после чего его сразу же свалила морская болезнь. Остальные радовались – поход к Ледяной Стене увенчался замечательной победой. Между прочим, они везли с собой не только Око, но и обломанное древко старинного оружия: все сошлись на том, что это и было легендарное Копье.
   Только тогда они еще не понимали всего значения своей находки…
 
   …Вместе с Дереком Хранителем Венца и двумя другими молодыми рыцарями, присоединившимися к ним в Тарсисе, они обыскивали замок Феал-хаса, стремясь найти Око Дракона. Поиски шли трудно, к тому же на них без конца набрасывались то люди-моржи, то зимние волки, то медведи. Друзья уже задумывались, не зря ли они затеяли этот поход. Но Тас клялся, что в книге из тарсийской библиотеки было написано черным по белому: Око здесь. И поиски продолжались.
   Тогда-то и предстало их глазам нечто воистину потрясающее – громадный, более сорока футов ростом, дракон, вмерзший в ледяной монолит. Его крылья были развернуты, как если бы он собирался взлететь, а шкура отливала сверкающим серебром. Он разевал пасть в яростном крике, но облик его был исполнен грозного благородства. Отвращения и ужаса, который внушали, к примеру, алые драконы, не было и в помине. Более того, сердце сжималось само собой, скорбя о гибели великолепного создания…
   Но самым странным было даже не это. На спине дракона восседал всадник! И притом не Повелитель, на которых друзья успели уже насмотреться. Древние доспехи свидетельствовали, что перед ними был Соламнийский Рыцарь! А в руке его, затянутой в боевую перчатку, было зажато обломанное древко длинной пики…
   – Каким образом Соламнийский Рыцарь оказался верхом на драконе? – невольно подумав о Повелителях, удивилась Лорана.
   – Бывали среди Рыцарей и отступники, переметнувшиеся на сторону Зла, – сказал Дерек. – Мне стыдно даже упоминать об их существовании, но, увы, это так.
   – Я не чувствую здесь никакого зла, – сказал Элистан. – Только величайшую скорбь. Но отчего они умерли? На них не заметно ран…
   – Где-то я уже видел подобное, – сосредоточенно хмурясь, перебил Тассельхоф. – Какую-то картину… Рыцарь верхом на серебряном драконе. Где же это было…
   – Ну-ну, – фыркнул Флинт. – Ты у нас и мохнатых слонов время от времени видишь.
   – Я серьезно! – возмутился Тас.
   – Где ты мог видеть это, Тас? – ласково спросила Лорана, видя, что кендер готов был обидеться по-настоящему. – Попробуй припомнить.
   – Кажется… – взгляд Тассельхофа устремился в пространство. – Почему мне Пакс Таркас в голову лезет? И Фисбен…
   – Фисбен!.. – взорвался Флинт. – У несчастного старикашки мозги были набекрень еще круче, чем у Рейстлина! Если только это возможно!..
   – Я не знаю, что имеет в виду Тас, – сказал Стурм, задумчиво глядя на дракона и его всадника. – Но моя мама, помню, рассказывала, что Хума отправился в свой последний бой верхом на Серебряной Драконице, с Копьем в руке…
   – А моя мама, помнится, всегда наказывала мне оставлять пряник для Старца-в-Белых-Одеждах, который будто бы посещал наш замок в дни праздника Середины Зимы, – пренебрежительно фыркнул Дерек. – Нет, это без сомнения Рыцарь-изменник, предавшийся Тьме.
   И Дерек с двоими молодыми рыцарями повернулся идти прочь, но остальные не спешили уходить, не в силах отвести глаз от тех двоих в прозрачной ледяной глыбе.
   – Ты прав, Стурм. Я знаю, это Копье, – сказал наконец Тас. – Я не знаю, каким образом я это знаю… Но вот знаю, и точка.
   – Может быть, ты что-то видел в той книге, там, в Тарсисе? – переглянувшись с Лораной, спросил Стурм. Необычная серьезность кендера показалась им обоим удивительной и, пожалуй, даже пугающей.
   Тас пожал плечами.
   – Не помню, – сказал он совсем тихо. – Мне очень стыдно…
   – Может, возьмем обломок с собой? – нерешительно предложила Лорана. – По-моему, не повредит…
   – Поторопись, Светлый Меч! – донесло эхо суровый, повелительный голос Дерека. – Вряд ли они надолго потеряли наш след…
   – Но как его вытащить? – спросил Стурм, не обращая внимания на приказ. – Там добрых три фута льда…
   – Я справлюсь, – сказал Гилтанас.
   Проворно вскочив на выступ ледяного утеса, молодой эльф запустил пальцы в неприметную трещину и стал карабкаться вверх. Добравшись до крыла дракона, он пополз дальше на четвереньках и наконец добрался до древка, стиснутого в мертвой руке седока. Приложив ладони ко льду, Гилтанас произнес несколько слов на таинственном языке волшебства…
   Алое сияние излилось с ладоней эльфа в прозрачную толщу и быстро растопило ее. Спустя считанные мгновения образовалась глубокая дыра; Гилтанас запустил в нее руку и ухватился за древко. Однако другой конец его все еще держала смерзшаяся ладонь погибшего. Гилтанас так и этак пытался извлечь обломок, даже пробовал разомкнуть пальцы рыцаря… Холод, которым дышал лед, в конце концов вынудил его отказаться от этих попыток и спрыгнуть вниз.
   – Бесполезно, – сказал он. – Застряло насмерть.
   – Может, обломать пальцы… – предложил сообразительный Тас. Свирепый взгляд Стурма заставил его тотчас прикусить язык.
   – Никто не посмеет осквернить его тело, – отрезал Стурм. – Вот разве что еще разок попробовать вытащить… Дайте-ка мне.
   – Бесполезно, – повторил Гилтанас, обращаясь к сестре. Стурм уже лез наверх по скользкому льду. – Копье точно срослось с рукой. Я…
   Эльф не договорил.
   Стоило Стурму просунуть руку в отверстие и ухватиться за обломок, как вмерзшее в лед тело… пошевелилось. Едва-едва, но все же пошевелилось. Застывшие, негнущиеся пальцы разжались и выпустили древко. Изумленный Стурм едва не потерял равновесия. Поспешно выпустив оружие, он попятился назад по обледенелому крылу…
   – Он хочет отдать его тебе! – закричала Лорана. – Не бойся, Стурм! Возьми! Вы оба рыцари!
   – Я – еще нет, – с горечью сказал Стурм. – Но, может, в этом все дело? Может, здесь все-таки зло?..
   Он нерешительно вернулся к дыре и снова взялся за древко. Рука мертвого легко выпустила его. Стурм осторожно извлек обломок оружия изо льда. Спрыгнул вниз и принялся его разглядывать…
   – Вот это да! – благоговейно выдохнул Тас. – Ты видел, Флинт? Видел, как пошевелилось тело?
   – Нет! – рявкнул гном. – И ты не видел! И вообще, пошли-ка отсюда!
   Тут снова появился Дерек.
   – Ты слышал мой ПРИКАЗ, Светлый Меч? Так в чем дело?
   При виде обломка пики его лицо потемнело от гнева.
   – Он достал его по моей просьбе, – сказала Лорана, и голос ее был холоден, точно ледяная глыба за их спинами. Забрав у Стурма древко, эльфийка завернула его в плащ, вынутый из мешка.
   Дерек зло посмотрел на нее, но потом чопорно поклонился – и крутанулся на каблуке,
   – Мертвые рыцари, живые рыцари… уж и не знаю, кто хуже! – пробурчал Флинт, хватая Таса за шиворот и таща его следом за Дереком.
   – И все-таки – что, если это и в самом деле оружие зла? – тихо спросил Стурм Лорану, шагая вместе с ней ледяными коридорами замка.
   Лорана в последний раз оглянулась на погибшего рыцаря, сидевшего верхом на драконе… Бледное, холодное солнце уходило за горизонт, облекая оба тела прозрачными тенями, придававшими им жутковатый вид. И. Лоране показалось, будто замерзший рыцарь окончательно лишился жизни только теперь.
   – Веришь ли ты в легенду о Хуме? – так же тихо спросила она.
   – Теперь я не знаю, во что верить, а во что нет, – вырвалось у Стурма горестное признание. – Я привык к черному или белому, Лорана… К тому, чтобы все было определенно, ясно и четко. Я верил в легенду о Хуме, как в каменную гору: так уж приучила меня мать. Но потом я побывал в Соламнии… – Он помолчал: невеселый рассказ давался ему тяжело. Но в глазах Лораны светилось такое сострадание, такое искреннее желание понять, что Стурм, сглотнув, продолжал: – Я об этом никому еще не рассказывал. Даже Танису… Вернувшись на родину, я увидел, что Рыцарство перестало быть сообществом самоотреченных, исполненных чести людей, каким я его представлял себе по маминым рассказам… Политика, интриги – вот они чем теперь занимаются. Лучшие из них – вроде Дерека: они еще не забыли о чести, но сами какие-то застывшие, негнущиеся… в упор не видят тех, кого считают ниже себя. А худшие… – Он покачал головой. – Они смеялись, когда я говорил им о Хуме. Отщепенец, рыцарь-бродяжка – вот как они его называли. Послушать их, его выгнали-де из Ордена за то, что он не желал соблюдать рыцарских правил. После чего Хума якобы болтался по стране и якшался с крестьянами, которые и насочиняли про него небылиц…
   – Но ведь он жил на самом деле? – спросила Лорана. Скорбь Стурма не оставила ее равнодушной.
   – Конечно, жил. Уж в этом-то никак нельзя сомневаться. В Катаклизме как-то сохранились списки рыцарей младшего посвящения, и там есть его имя… Вот только в легенды о Серебряной Драконице, о Последней Битве и даже о Копье – никто больше верить не хочет. Как говорит Дерек, – где доказательства? Сказание гласит, что Усыпальница Хумы – величественное сооружение, одно из чудес света. Но кто ее видел? Опять «детские сказочки», как выразился бы Рейстлин… – Стурм провел ладонью по глазам и глубоко, судорожно вздохнул. – А знаешь, – сказал он тихо, – я по нему скучаю. По Рейстлину! Что уж говорить об остальных! Точно кусок от сердца отрезали. Вот так же я себя чувствовал и в Соламнии, Потому-то я и вернулся вместо того, чтобы дожидаться полного рыцарского посвящения. Они… мои друзья… больше делают для борьбы со Злом, чем все теперешние Рыцари, вместе взятые. Даже Рейстлин… хоть и непонятен мне его путь. Да, вот уж кто точно объяснил бы нам, что все это значит… – Стурм ткнул пальцем через плечо, туда, где остался погребенный во льду. – По крайней мере, будь он здесь, он бы поверил. А если бы здесь был Танис…
   Он замолчал, не в силах продолжать.
   – Да, – сказала Лорана. – Если бы здесь был Танис…
   И Стурм вспомнил о том, какую утрату пришлось ей пережить, и молча обнял девушку, привлекая ее к себе. Они стояли так некоторое время, делясь сочувствием и теплом… Потом спереди донесся строгий голос Дерека:
   – Эй, прибавьте шагу! Не отставать!
 
   …Теперь обломок Копья, завернутый в меховой плащ Лораны, покоился в сундуке вместе с Оком и Губителем Червей, мечом Таниса, который Лорана и Стурм унесли из Тарсиса. А рядом с сундуком лежали тела двоих юных рыцарей, павших в бою: обычай требовал, чтобы их похоронили на родине.
   Крепкий южный ветер, напоенный стылым дыханием ледников, быстро мчал корабль по просторам Сиррионского моря. По словам капитана, если только ветер не стихнет, еще два дня – и Санкрист.
   – Вон там, справа по борту – остров Южный Эргот, – сказал он Элистану. – Мы как раз обогнем его южную оконечность. Ближе к ночи должен показаться остров Кристайн. А там уже и до Санкриста недалеко… Про Южный Эргот, – добавил он, косясь на Лорану, – нынче ходят странные слухи. Говорят, на острове полным-полно эльфов. Хотя сам я там не бывал, так что ничего сказать не могу…
   – Эльфы! – Услышав эти слова, Лорана поспешно подошла к капитану. Утренний ветер развевал ее плащ.
   – Насколько я понял, они покинули родные места, – продолжал капитан. – Дракониды выгнали, сказывают.
   – Что, если там наш народ? – воскликнула Лорана, хватая за руку стоявшего рядом Гилтанаса и обшаривая взглядом морской горизонт в поисках далекого, невидимого берега.
   – Вероятнее всего, там беглецы из Сильванести, – сказал Гилтанас. – Если не ошибаюсь, госпожа Эльхана как-то обмолвилась насчет Эргота. Не помнишь, Стурм?
   – Нет, – ответил Стурм. – Не помню.
   Отвернувшись от них, рыцарь отошел к левому борту и, прислонившись к поручням, уставился в морскую даль, залитую розовым утренним светом. Лорана видела, как он извлек что-то из поясного кармашка и любовно погладил, положив на ладонь. В солнечных лучах ярко блеснула алмазная грань. Стурм спрятал брошь и опустил голову. Лорана шагнула было к нему, но остановилась. Некое движение у горизонта привлекло ее внимание.
   – Какое странное облачко! Вон там, на юге!
   Капитан сейчас же повернулся в ту сторону, вытаскивая из-под меховой куртки подзорную трубу.
   – Послать матроса на мачту! – рявкнул он первому помощнику.
   Через несколько минут вверх по снастям вскарабкался проворный матрос и там, на головокружительной высоте, держась одной рукой за мачту, тоже поднес к глазам подзорную трубу.
   – Ну что? – прокричал капитан. – Что это такое?
   – Не пойму, капитан! – донеслось сверху. – Может, это и облачко, но я таких еще не видал!
   – Дайте-ка я гляну, – с готовностью вызвался Тассельхоф. И полез наверх, ничуть не уступая в ловкости бывалому моряку. Поравнявшись с ним, кендер ухватился за снасти и повернулся на юг.
   На первый взгляд, это в самом деле было облачко. Такое беленькое, низко летящее над водой. Вот только двигалось оно куда быстрее других и…
   Тассельхоф ахнул и потянулся к подзорной трубе матроса:
   – Дай на минутку… – Тот нехотя уступил, и Тас, глянув в трубу, тихо застонал: – Ой, батюшки… – Потом опустил трубу, с треском сложил ее и рассеянно сунул за пазуху. И собрался уже соскользнуть вниз по канату, когда матрос ухватил его за воротник. – Что такое? – искренне изумился кендер. – Ах, это твое… извини, пожалуйста.
   С большим сожалением погладив трубу, Тассельхоф вернул ее матросу, потом ловко съехал вниз, легко спрыгнул на палубу и опрометью кинулся к Стурму, чтобы взволнованно доложить:
   – За нами летит драконица!
 

2. БЕЛАЯ ДРАКОНИЦА. СХВАЧЕНЫ!

   Драконицу звали Пурга. Она была из рода белых драконов, и ее соплеменники считались наименее крупными из всех, что водились на Кринне. Родиной белых драконов были полярные шапки Кринна, и потому-то именно им, привычным к лютому холоду, и были отданы во владение ледовые пустоши на крайнем юге Ансалона.
   Малые размеры делали белых драконов самыми быстрыми летунами из всех, и Повелители нередко использовали их как разведчиков. Вот почему Пурги не было дома, в логове близ Ледяной Стены, когда наши герои прибыли туда в поисках Ока.
   Незадолго перед этим Владычица Тьмы получила удивительные известия: в Сильванести вторглась шайка каких-то проходимцев, которые – подумать только! – одержали верх над Цианом Кровавым Губителем и захватили тамошнее Око.
   И Владычица решила, что они, должно быть, двигались теперь через Пыльные Равнины, следуя Дорогой Королей – кратчайшим сухопутным путем с юга в Соламнию, на Санкрист, где, как ей доносили. Рыцарство собирало силы для решительного отпора. Рассудив таким образом, Владычица Тьмы отправила Пургу с ее стаей на север, в Пыльные Равнины, укрытые глубокими снегами, с приказом отыскать Око.
   Разглядывая безжизненную белизну, сверкавшую под крылом. Пурга про себя очень сомневалась, чтобы у этих смертных хватило глупости и упрямства отважиться на подобный переход по снежной пустыне. Однако приказ есть приказ. Разослав свою стаю в разные стороны. Пурга обследовала каждый дюйм Равнин от самых границ Сильванести и до восточных отрогов Харолисовых гор. А кое-кто из ее драконов побывал даже на Северном побережье, где заправляли синие.
   Вновь собравшись вместе, стая доложила своей предводительнице, что на бескрайних просторах Равнин не было обнаружено ни единого живого существа. И в это время Пурга получила сообщение о том, что, воспользовавшись отлучкой хозяев, в самый ее дом черным ходом проникли враги.
   В ярости помчалась она назад, но опоздала. Феал-хас был мертв, а Око – исчезло. По счастью, союзники драконов, люди-моржи, сумели неплохо описать негодяев, совершивших это гнусное преступление. Они даже указали Пурге, в какую сторону отправился корабль похитителей. А впрочем, от Ледяной Стены можно было отплыть только в одном направлении – на север.
   Делать нечего. Пурга доложила о пропаже Ока своей Владычице, которая не только пришла в ужасную ярость, но и была порядком напугана. Два Ока! Сразу два Ока украдены! У Владычицы Тьмы не было причины сомневаться в том, что силы, подвластные ей, ныне бесспорно главенствовали на Кринне. Но столь же бесспорно было и то, что воители Света все еще ходили по этой земле и по-прежнему дерзали противостоять ее Тьме. Что, если у кого-то из них хватит мудрости и мужества разгадать тайну Ока?..
   И Пурга получила новый приказ: разыскать похищенное Око и доставить его – не к Ледяной Стене, но непосредственно ей Владычице. Ни в коем случае нельзя было его упустить или дать ему погибнуть… другое дело, «глаза драконов» были наделены разумом и волей к выживанию: потому-то они так намного и пережили своих давным-давно умерших создателей.
   Пурга со всей надлежащей поспешностью отправилась в путь. Сильные крылья быстро несли ее над холодными волнами Сиррионского моря, и довольно скоро впереди показался корабль. Но тут драконицу встретило неожиданное затруднение, к которому она оказалась отнюдь не готова.
   Необходимость выпестовать рептилий, способных переносить холода, привела к тому, что белые драконы были заметно глупее собратьев. Пурге, правда, никогда прежде и не приходилось особенно размышлять – Феал-хас всегда говорил ей, что делать. И вот она кружилась над кораблем, мучительно ломая голову: ладно. Око здесь. Но вот как заполучить его?
   Сперва она собиралась дохнуть на судно своим ледяным дыханием и заморозить его. Но потом сообразила, что в этом случае Око будет замуровано в плотном саркофаге из промороженной древесины, разрушить который будет очень непросто. К тому же, начни она ломать корабль, он вполне может при этом пойти на дно. Или Око утонет – тоже не лучше. А для того, чтобы попросту схватить корабль когтями и утащить на сушу, он был слишком тяжел…
   Жалкие людишки метались по палубе, точно перепуганные мыши, а Пурга кружила и кружила, не в силах изобрести ничего путного.
   В отчаянии белая драконица подумывала даже о том, не обратиться ли мысленно к Владычице за подмогой… но по зрелом размышлении отбросила эту возможность. Нет. Слишком опасно было лишний раз напоминать гневливой Богине и о своей глупости, и о самом своем существовании. Весь день драконица следовала за кораблем, в глубоком раздумье паря над самыми верхушками его мачт и развлечения ради насылая магический ужас на охваченных паникой смертных.
   И вот наконец, как раз на закате, Пурге пришла в голову поистине светлая мысль. Более не размышляя, драконица сразу перешла к действиям…
 
   Нельзя описать, как переполошило команду сообщение Тассельхофа о том, что за кораблем летит белая драконица. Надо, впрочем, отдать должное морякам: они вооружились абордажными саблями и приготовились к схватке, хотя отлично представляли себе, чем она должна была завершиться. Гилтанас и Лорана, искусные стрелки, приготовили луки. Тассельхоф вытащил свой верный хупак. Флинт и тот попытался встать с Постели, однако ноги не держали его. Элистан, внешне спокойный, молился Паладайну.
   – Лично я больше полагаюсь на свой меч, чем на этого старика с его. Богом, – сказал Стурму Дерек Хранитель Венца.
   – Рыцари от века воздавали почести Паладайну, – напомнил ему Стурм.
   – Я чту память об этом Боге, – ответил Дерек. – Но что до россказней о его так называемом «возвращении», они, по-моему, здорово отдают ересью. И я думаю, что такого же мнения будет и Совет. Как бы не пришлось тебе кое о чем пожалеть. Светлый Меч, когда будет обсуждаться вопрос о твоем посвящении!
   И Стурм прикусил губу, так и не произнеся резкую отповедь, готовую сорваться с языка.
   Время шло… Все глаза были устремлены на белокрылую тварь, летевшую над ними. Сделать ничего было нельзя – оставалось лишь ждать. И они ждали.
   Они ждали и ждали… а драконица не нападала.
   Она кружила над ними, выделывая бесконечные петли, и тень ее то и дело пересекала палубу, обдавая людей холодом и ощущением неотвратимости. Моряки, поначалу готовые без разговоров кинуться в бой, начали ворчать: ожидание делалось невыносимым. Но что самое скверное – драконица, казалось, проглотила ветер: натянутые паруса обмякли, а потом и вовсе повисли. Потеряв скорость, парусник начал беспомощно дрейфовать. Между тем с северного края небес стали надвигаться штормовые тучи, понемногу закрывавшие ясные небеса…
   Лорана опустила наконец лук и принялась растирать одеревеневшую шею и плечи. Глаза слезились – она слишком долго целилась против солнца.
   – Посадить их в шлюпку – и за борт! – услышала она голос старого, седого матроса, намеренно громко обращавшегося к товарищу. – Может, зверюга от нас и отстанет. Мы-то ей ни к чему – она за ними охотится!
   Ошибаешься, подумала Лорана. Ей было не по себе. Не мы нужны драконице, а Око. Потому-то она и не бросается на корабль… Но об этом Лорана не собиралась говорить никому, даже капитану. Око следовало сохранить в тайне.
   День догорал. Драконица кружилась над мачтами, похожая на громадного морского стервятника. Капитан становился все раздражительнее: мало ему драконицы – дело пахло еще и бунтом команды! Когда время подошло к ужину, он велел нашим героям убираться с палубы вниз.
   Дерек и Стурм, не сговариваясь, наотрез отказались уходить. И неизвестно, как повернулось бы дело, но в это время раздался крик вахтенного:
   – Земля справа по борту!
   – Южный Эргот, – мрачно объявил капитан. – Течение несет нас на скалы! – И вновь покосился на кружившуюся драконицу: – Если в самое ближайшее время не поднимется ветер – нас разобьет!
   И тут драконица перестала описывать круги и взвилась вверх. Матросы разразились радостными криками, думая, что она решила лететь прочь. Лорану обмануть было труднее: она помнила Тарсис.
   – Сейчас бросится! – закричала она. – Сейчас бросится!..
   – Все вниз! – скомандовал Стурм, и моряки, опасливо поглядывая вверх, ринулись к люкам. Капитан оттолкнул рулевого от штурвала:
   – Ступай вниз!
   И сам встал вместо матроса.
   – Здесь нельзя оставаться! – крикнул ему Стурм и, выскочив из люка, побежал к капитану. – Погибнешь!
   – Если я брошу штурвал, – отвечал тот гневно, – нас разобьет!
   – Если ты погибнешь, вот тогда мы точно потонем, – сказал Стурм. Оглушил капитана ударом кулака и утащил его под палубу.
   Лорана скатилась вниз по трапу. За ней спешил Гилтанас. Эльф помог Стурму затащить в люк бесчувственного капитана и, опустив крышку, запер, ее на засов.
   В тот же миг драконица обрушила на корабль вихрь, едва не отправивший его на дно. Судно опасно накренилось. Никто, даже самые опытные моряки, не смогли устоять на ногах: все полетели кувырком, друг через дружку. Флинт свалился с постели и, нещадно ругаясь, покатился по полу.
   – Вот теперь пора молиться твоему Богу! – сказал Дерек Элистану.
   – Я и молюсь, – спокойно ответил жрец, поднимая на ноги гнома.
   Лорана цеплялась за переборку, с ужасом ожидая вспышки оранжевого света и жара огня. Но вместо этого сверху вдруг повеяло таким морозом, что у нее перехватило дыхание и кровь в жилах начала холодеть. Там, снаружи, трещал и ломался рангоут, хлопали рвущиеся паруса. А в швах между досками появился иней…
   – Эти белые, оказывается, не огонь выдыхают! – проговорила она ошарашенно. – У них ледяное дыхание! Смотри, Элистан! Никак твоими молитвами…
   – Что огонь, что мороз, один шут, – проворчал, потирая ушибленную челюсть, очнувшийся капитан. – Заморозит нас, попляшем тогда!
   – Ледяное дыхание!.. – мечтательно сказал Тассельхоф. – Вот бы поглядеть!..
   – Что же теперь будет? – спросила Лорана. Корабль, скрипя и стеная, медленно выпрямлялся.
   – Что будет, то и будет! – огрызнулся капитан. – Все равно мы ничего сделать не можем. Что сейчас не сломалось, обломится под тяжестью льда. А потом нас нанесет на скалы, и кораблю придет конец. И ни хрена не поделаешь!
   – Попробовать подстрелить ее… – предложил Гилтанас. Стурм попробовал плечом крышку люка и покачал головой:
   – Там, сверху, похоже, целый фут льда. Мы заперты!
   Так вот как она думает заполучить Око, догадалась Лорана и почувствовала себя маленькой, беспомощной и несчастной. Загонит судно на мель, перебьет нас и заберет Око, благо тонуть ему там будет особенно негде…
   – Еще один шквал вроде этого – и мы на дне! – мрачно предрек капитан. Но следующий вихрь оказался куда менее сокрушительным, и все поняли – драконица дула на корабль, отгоняя его к берегу.
 
   План был отличный – Пурга им по праву гордилась. Течение и прилив неудержимо влекли к берегу обреченный корабль: ей оставалось, летя следом, разве что время от времени подправлять своим дыханием его курс.
   Только разглядев впереди острые, иззубренные скалы, торчавшие из залитой лунным светом воды, драконица поняла, что слегка просчиталась и победу праздновать рано Но как раз в это время штормовые облака закрыли луну, и Пурга перестала видеть что-либо дальше собственного носа. Мрак был не хуже, чем в самой душе ее Владычицы!