Страница:
Эльфы обычно облекали свои послания в пышную стихотворную форму, весьма благозвучную, но расплывчатую по смыслу; каждый понимал и толковал содержание по-своему. Однако военные депеши писались прозой, дабы обеспечить их ясное понимание и исключить всякие сомнения по поводу смысла того или иного выражения. Капитан Лиаль мрачно смотрел на ровные строки, которые он понял с первого раза (и здесь он мог не обманывать себя никакими надеждами). Защитник приказывал ему немедленно, по получении этого послания, направить девятьсот солдат в Глимрэ. Причины такого шага не указывались. Впрочем, Защитник и не был обязан объяснять их своему подчиненному — ведь как-никак он являлся Защитником и отвечал за оборону всего эльфийского государства. Гонец сообщил Лиалю последние столичные новости: раскол между Защитником и Божественным перешел опасную черту и всякая возможность устранить его мирным способом утрачена. Народ эльфов находится на грани гражданской войны. Защитник нуждается в каждом верном ему солдате.
Уменьшение гарнизона вообще-то не должно было вызывать беспокойства; за двести лет еще никто не нападал на Портал. Спрашивается, какие основания думать, что теперь кто-то станет ему угрожать?
— Разве Защитник не получил моих донесений? — допытывался у гонца Лиаль.
Но гонец был всего-навсего гонцом и не мог ответить.
Лиаль был преданным сторонником Защитника, и неудивительно — ведь это Защитник поднял его, Лиаля, четырнадцатого ребенка из обычной крестьянской семьи, и возвысил до чина капитана. Тем не менее Лиаль не был баловнем судьбы. Он храбро сражался и не раз рисковал жизнью во время битвы. Количество шрамов на его теле, наверное, вызвало бы уважение у любого тревинисского воина. Если судьба и улыбнулась Лиалю, то он заслуживал этого.
Разумеется, капитан знал, что должен отплатить Защитнику за проявленную благосклонность. Знал Лиаль и то, что этот пост он получил, поскольку Защитнику требовался надежный эльф, которого он мог бы сделать командующим гарнизоном Внешнего Кольца. Лиаль как раз и был таким эльфом. Он никогда не забывал: если бы не милость Защитника, ходить бы ему за плугом до скончания дней. Каждый вечер, вознося молитвы Отцу и Матери, Лиаль обязательно благодарил и Защитника.
И только сегодня, в предутреннем сумраке, Лиаль на мгновение усомнился в мудрости своего господина. Защитник оставлял крепость без солдат в тот самый момент, когда они могли здесь понадобиться.
Всего лишь пять дней назад Лиаль послал Защитнику срочное донесение, в котором сообщал, что в лесах вокруг Портала скрывается армия людей. Правда, разведчики из числа эльфов и ниморейцев, объезжавшие окрестности согласно заведенному порядку, не заметили ничего особенного, однако несколько дозорных бесследно исчезли. Обеспокоенный Лиаль привел войска в состояние повышенной готовности и удвоил число караульных на башнях. Вещим он ничего не сообщил, поскольку, будучи солдатом, никогда не обращал внимания на подозрительные и недостойные действия магов. К тому же Лиаль не сомневался, что Вещие и без него знают о присутствии вражеской армии, и, возможно, знают даже больше, чем он сам.
Ответа на свое донесение он так и не получил. А теперь еще этот приказ. Понимал Лиаль его смысл или нет, но подчиниться был обязан.
Войско скрылось из виду. На мгновение капитану стало пусто и одиноко, однако ему некогда было оплакивать потерю девяти десятых своего гарнизона. Созвав оставшихся офицеров, он начал выстраивать новую стратегию обороны Портала. Лиаль объявил об изменении порядка караульной службы. Он всеми силами старался поддержать моральный дух соратников и даже пошутил, сказав, что их сегодня ожидает роскошный обед, ибо теперь не надо растягивать припасы, чтобы хватило на тысячу ртов.
Офицеры были опытными воинами и понимали истинное положение вещей, но говорили лишь то, что ожидал услышать от них командующий. У всех на уме было одно и то же. Кто прячется в лесах? Кто распугал зверей и птиц? Наконец, по чьей вине один за другим исчезали разведчики?
Ответов ни у кого не было. Зато все они прекрасно понимали: для тех, кто прятался в лесу, сегодняшнее оголение крепости, конечно же, не осталось незамеченным.
Лиаль отпустил офицеров, а сам уселся за стол и стал обдумывать свой следующий шаг.
Надо полагать, Вещие получили те же распоряжения, что и Лиаль. Надо полагать, их число тоже уменьшилось. У Лиаля не было возможности проверить свои предположения. Он ни разу не встречался с главным среди Вещих. В тех редких случаях, когда военным приходилось сталкиваться с Вещими по долгу службы (обычно это бывало, когда Вещие задерживали путников, вызвавших у них серьезные подозрения), маги просто появлялись вместе с подозреваемым и передавали его солдатам. Лиаль не знал имени их командира. По сути, он так мало знал об этих магах, что даже не был уверен, если ли у Вещих командир.
Но теперь положение стало исключительно серьезным. У Лиаля не оставалось времени на обходные пути, которые использовали военные, когда им требовалось встретиться с Вещими, но так, чтобы встречи как будто бы и не было. Лиалю требовалось узнать, что происходит и чего ожидать в случае нападения.
Другие офицеры побоялись бы уронить свою честь. Лиаль был крестьянином. Он не боялся уронить честь и не особо думал об этом. Возможно, именно крестьянское происхождение заставляло его ставить здравый смысл выше этикета.
Покинув Внешнее Кольцо, Лиаль пересек мощеный двор, разделявший две сферы влияния, и вошел в сад. Он шагал среди азалий и бугенвилей, рассеянно скользя взглядом по этому великолепию и ни на чем не задерживаясь. Обращаясь не то к азалиям, не то к золотым рыбкам, Лиаль спокойно произнес:
— Мне необходимо поговорить с главным у Вещих по чрезвычайно важному и неотложному делу.
Он постоял еще немного, слушая жужжание пчел и следя за порхающими среди цветов бабочками, потом двинулся дальше. Лиаль старался напустить на себя равнодушный вид, хотя в нем нарастало беспокойство. Он мог лишь предполагать, что его видят и слышат. Если же Вещих здесь не было или они по каким-то причинам откажутся говорить с ним, Лиаль совершенно не представлял, что делать дальше. Придется отказаться от этого замысла и строить другой. А времени оставалось все меньше и меньше.
Дорожка, по которой он шел, оканчивалась у пруда с рыбками. Лиаль немного полюбовался на рыбок, затем повернулся, чтобы идти обратно.
Перед ним стояла одна из Вещих; стояла так близко, что Лиаль, наверное, мог бы ее коснуться.
Он не слышал ее шагов и не почувствовал, что кто-то идет за ним следом. Лиаль невольно попятился назад и едва не свалился в пруд. Собственная невнимательность вызвала в нем раздражение. Подавив его, Лиаль поклонился.
— Благодарю вас за то, что пришли. Вы оказываете мне большую честь.
— Отнюдь нет, — холодным тоном возразила Вещая. — Встречей со мной вы уронили свою честь. Но сейчас это не имеет значения. Какое же чрезвычайно важное и неотложное дело заставило вас нарушить неписаный закон и прийти, чтобы поговорить со мной?
Лиаль поймал себя на том, что ему не оторвать взгляда от этой женщины. Затейливый узор вокруг глаз сообщал о ее происхождении. Помимо родовой татуировки, ее лицо украшала другая, говорящая о ее принадлежности к Вещим. Узор этой татуировки был намного сложнее. Кружочки, завитки, черточки и различные символы, переплетаясь, опускались по щекам и окаймляли подбородок. Говорило ли это о занимаемом положении в рядах Вещих? Или татуировка рассказывала о магических способностях? А может, это являлось личным украшением? Лиалю вряд ли было суждено узнать об этом. Он постарался сосредоточиться на цели своего прихода, но все равно никак не мог оторвать глаз от лица Вещей.
— Вы говорили, что дело не терпит отлагательства, — напомнила она, явно недовольная его молчанием.
Татуировка мешала определить ее возраст. Глаза Вещей были подернуты непроницаемой дымкой. Такие глаза не отдавали, а только вбирали в себя. Женщина стояла, спрятав руки в длинные рукава, шелковые яркие обшлага которых свисали до самого пола. Шелковую одежду Вещей украшали затейливые изображения птиц, вышитых золотой нитью.
— Вы слышали о начале войны между Защитником Божественного и Божественным? — начал Лиаль.
Вещая вскинула брови, пораженная такой прямолинейностью.
— Слышала.
— А вы знаете, что численность моего гарнизона была уменьшена с тысячи до сотни? — продолжал Лиаль.
— Да, мне это известно.
— От вас… — Лиаль замолчал, подыскивая наиболее точные слова для следующего вопроса. — От вас потребовали провести такое же сокращение численности ваших сил?
Вещая, похоже, сначала не хотела отвечать на этот вопрос, но, чуть подумав, кивнула головой.
Лиаль немного помолчал, потом сказал:
— Вы знаете, что в лесу бесследно пропадают наши разведчики и происходят иные странные события. Вы знаете, что жители деревни серьезно обеспокоены всем этим и многие из них уже сбежали. Вам наверняка известно и то, что число путников из земель, населенных людьми, значительно сократилось, а те, кто приезжают, говорят о войне в Дункарге и Карну, о беспорядках в Ниморее и других землях, где живут люди.
— Я это знаю, — подтвердила Вещая. — И не только это. В лесу расположилась неприятельская армия. Численность ее огромна. Мы считаем, что это часть той самой армии, которая напала на Карну и Дункаргу.
Лиаля охватил ужас.
— Защитнику известно об этой армии, — добавила женщина.
К ужасу Лиаля примешалось неподдельное изумление.
— Ему известно? Тогда как же…
Вещая покачала головой. Он понял: если даже она что-то знает или подозревает, то все равно не скажет.
— Позвольте спросить, а каково ваше отношение к этому?
— Защитник Божественного принадлежит к Дому Вивалей. Я тоже принадлежу к Дому Вивалей. Я верна Защитнику и своему Дому, — холодно ответила Вещая.
Вероятно, Лиаль должен был довольствоваться тем, что услышал. Вещая явно не намеревалась рассказывать ему что-либо еще.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал Лиаль.
Женщина вопросительно подняла брови, ожидая, что он скажет дальше.
— Если на нас нападут, необходимо, чтобы враг поверил, что у нас достаточно солдат для защиты Портала. Это возможно?
Едва задав вопрос, Лиаль понял: он допустил ошибку.
Вещая сердито посмотрела на него.
— Разумеется, это возможно. Нет ничего проще, чем создать подобную иллюзию. Но вы должны сознавать скрытую в ней опасность. Если вашим воинам сказать, что это иллюзия, им станет трудно сражаться. Офицеры, которые поведут воображаемые войска в атаку, будут знать, что на самом деле они противостоят врагу в одиночку. А солдаты, не зная правды и думая, будто прибыло подкрепление, будут уповать на поддержку своих иллюзорных товарищей и лишь в последний момент сообразят, что те не в силах им помочь. Не мне вам говорить, что после этого их доверие к командирам и друг к другу будет серьезно подорвано и едва ли восстановится в будущем.
— Я все расскажу и офицерам, и солдатам, — сказал Лиаль. — Я всегда говорю им правду.
— Думаю, это будет лучше всего, — согласилась Вещая, и впервые в ее глазах блеснула искорка уважения к Лиалю.
Они переговорили обо всем, что требовало обсуждения. Лиалю надо было еще обо многом подумать и разработать стратегию действий. Скорее всего, Вещей тоже есть о чем поразмыслить, предположил Лиаль. Он снова поклонился, показывая, что намерен уйти. К его удивлению, Вещая задумчиво посмотрела на него.
— Мы должны принести себя в жертву во имя спасения чести Защитника. Вам это известно?
Что это, тревожно подумал Лиаль, испытание на преданность?
— Повиноваться Защитнику — мой долг, — осторожно ответил он. — Защитник знает, что является для нас наилучшим. Я не имею права сомневаться в его мудрости.
Вещая продолжала смотреть на него, но по ее лицу Лиаль не мог догадаться, как она отнеслась к его словам. Он, не дрогнув, выдержал ее взгляд. Вещая молча повернулась и пошла по саду, направляясь к Порталу.
Лиалю нельзя было терять ни минуты, однако он стоял и смотрел ей вслед, одновременно испытывая и восхищение этой женщиной, и отвращение к ней. Лиалю предстояло объяснить положение дел своим офицерам, затем поговорить с солдатами. С оставшимися солдатами. Он скажет им правду, но не до конца. О жертве он умолчит.
Но это они и сами поймут.
— Я решил перенести время нападения, — объявил Дагнарус собравшимся офицерам.
Некоторые офицеры были людьми, поскольку в армию Дагнаруса входили и отряды человеческих наемников. Но большинство командиров было из числа высокопоставленных таанских низамов, возглавляемых врикилем Нбарском. Здесь находился и Шакур, который держался в тени и участия в разговоре не принимал. Многие не обращали на него внимания, считая его телохранителем Дагнаруса, заменившим отсутствующую Вэлуру.
— Мы собирались ударить на рассвете, однако я получил кое-какие сведения, и они подсказали мне, что время надо изменить. Итак, нападение на рассвете отменяется. Вы будете ждать моего сигнала. Ваши войска займут свои позиции и затаятся.
Таанские воины зароптали, недовольные задержкой. Дагнарус сурово глянул на них, и ропот стих. Он был в черных доспехах и шлеме. Тааны почитали его как своего бога и как бога боялись. Черные доспехи в основном предназначались для них, ибо, представая перед ними человеком, Дагнарус понимал, что теряет в их глазах часть своего божественного величия.
— Не беспокойтесь, — обратился он к таанам. — Мы не для того проделали долгий путь, чтобы сидеть возле Портала Тромека и глазеть на эльфов. Мы обязательно ударим по ним. Возможно, это будет через час после рассвета, или в полдень, или под вечер. Но мы ударим. Все остальные приказы остаются в силе. После захвата Портала я вместе с армией отправлюсь дальше, на Новый Виннингэль. Генерал Гурске, вы и ваши отряды останутся охранять Портал.
Генерал Гурске кивнул. Он командовал человеческими наемниками.
— Для вас не составит труда удерживать Портал в своих руках, генерал, — продолжал Дагнарус — Войска эльфов, которые могли бы оказать нам сопротивление, сейчас спешно возвращаются в Глимрэ. Ближайшая человеческая армия находится в Мианмине. Защитник обещал мне позаботиться о том, чтобы остатки гарнизона не получили через Портал никакого подкрепления. Всех торговцев, купцов и прочих, с какой бы стороны они ни появлялись, захватывать как рабов. Их товарами и имуществом распоряжаться по своему усмотрению.
Генерал Гурске снова кивнул. Он знал свои обязанности и не предвидел никаких трудностей. Ему не терпелось избавиться от присутствия таанов. Несмотря на то что его люди и тааны несколько лет сражались бок о бок, обе расы ладили плохо и мало уважали друг друга.
— Тааны под командованием Нбарска помогут захватить Портал и очистить его от защитников. После этого Нбарск отправит передовые отряды для уничтожения эльфов на восточном выходе Портала. Остальная часть войск должна будет пройти через Портал, встать лагерем и ждать моих распоряжений.
Нбарск жестом показал, что понял. Вопросов ни у кого из офицеров не было, и Дагнарус позволил своим подчиненным разойтись. Он знал свои войска, знал, на что они способны. Когда все покинули шатер, он подозвал Шакура.
Врикиль вышел из затененного угла и встал перед своим повелителем.
— Какие-нибудь новости? — спросил Шакур.
— Я получил известие от Вэлуры. Обе части Камня Владычества — наша и принадлежащая эльфам — путешествуют вместе. Вэлура считает, и я с нею согласен, что те, кто несет эти части, направляются к Порталу.
— Я тоже согласен, — сказал Шакур. — Я чувствую, как кровавый нож с каждой минутой все приближается. Тот, кто его несет, скорее всего, несет и Камень Владычества.
— Правильно. Потому-то я и отложил нападение. Я не хочу спугнуть добычу. Ты вместе с несколькими людьми проникнешь во двор Портала под видом торговцев. Оставайтесь там, пока не найдете тех, у кого находятся оба Камня. Найдя их, ты подашь мне сигнал, и я ударю по Порталу. Ты воспользуешься суматохой, захватишь тех, у кого Камни, и доставишь их ко мне.
— Живыми, мой повелитель?
— Если получится. Мало ли, мне захочется кое о чем их порасспросить. Но особой роли это не играет. Мне все равно, у кого забирать Камни: у живых или у трупов. Будь осторожен, Шакур. Не пытайся дотрагиваться до Камней сам. Камни окружены магией стихий, предохраняющей их от Пустоты. Вэлура дотронулась, и Камень чуть не уничтожил ее.
— Тогда как же высможете их коснуться, мой повелитель?
— Не забывай, Шакур, что однажды я уже их касался, — сказал Дагнарус. — Мой отец, король Тамарос, передавал мне части разделившегося Камня Владычества, и я одну за другой вручал их посланцам четырех рас. Я был избран богами, а не мой брат Хельмос!
Дагнарус стиснул руку в кулак. Его голос зазвенел от волнения.
— Когда я стал готовиться к войне с Хельмосом и он попросил другие расы отдать ему их части Камня Владычества, все ему отказали. Камни должны были прийти ко мне. Две части уже есть. Вскоре отыщутся и две другие.
Шакур хмыкнул.
— А что сейчас делает Вэлура?
Дагнарус знал своего лейтенанта. Задав вроде бы невинный вопрос, Шакур намекал на то, что Вэлура провалила порученное дело и теперь ему придется подчищать за ней хвосты.
Тело сгнивает, кости делаются хрупкими и ломкими, мозг и сердце рассыпаются в прах. Но почему душа остается? Дагнарус часто задавал себе этот вопрос и проклинал своих врикилей за то, что у них осталась душа. Насколько меньше хлопот было бы с ними, будь его творения бездушными автоматами. Тогда бы они думали и вели себя только так, как он их научил. С одной стороны, именно «бесполезные» души делали его врикилей ценными шпионами, соглядатаями, убийцами и военачальниками. Но с другой — эта их человеческая сторона вынуждала Дагнаруса мириться с их вспышками ревности, превратными суждениями и откровенным неповиновением. Временами он сожалел, что когда-то взял в руки Кинжал врикиля. Эти мысли все чаще посещали Дагнаруса после бунтарства Клета.
Дагнарус не страшился того, что таанский врикиль Клет осмелится вызвать своего повелителя на поединок. Однако Клету удалось ослушаться его, и это тревожило Дагнаруса намного больше, чем он себе признавался. Дагнарус был уверен, что остальные врикили остаются в его власти. Но его в высшей степени злило то, что ему приходилось постоянно убеждать себя в их верности и преданности. И это сейчас, когда война за господство над Леремом требовала его безраздельного внимания!
— Вэлура выполняет мои распоряжения, — коротко ответил Дагнарус. — Как и ты, Шакур.
Шакур молча поклонился и ушел.
Дагнарус вернулся к своим замыслам. Мысленно он давно уже провел и выиграл сражение за Портал Тромека. Теперь он начинал готовиться к битве, о которой страстно мечтал не одну сотню лет, — к битве за Новый Виннингэль.
ГЛАВА 13
Уменьшение гарнизона вообще-то не должно было вызывать беспокойства; за двести лет еще никто не нападал на Портал. Спрашивается, какие основания думать, что теперь кто-то станет ему угрожать?
— Разве Защитник не получил моих донесений? — допытывался у гонца Лиаль.
Но гонец был всего-навсего гонцом и не мог ответить.
Лиаль был преданным сторонником Защитника, и неудивительно — ведь это Защитник поднял его, Лиаля, четырнадцатого ребенка из обычной крестьянской семьи, и возвысил до чина капитана. Тем не менее Лиаль не был баловнем судьбы. Он храбро сражался и не раз рисковал жизнью во время битвы. Количество шрамов на его теле, наверное, вызвало бы уважение у любого тревинисского воина. Если судьба и улыбнулась Лиалю, то он заслуживал этого.
Разумеется, капитан знал, что должен отплатить Защитнику за проявленную благосклонность. Знал Лиаль и то, что этот пост он получил, поскольку Защитнику требовался надежный эльф, которого он мог бы сделать командующим гарнизоном Внешнего Кольца. Лиаль как раз и был таким эльфом. Он никогда не забывал: если бы не милость Защитника, ходить бы ему за плугом до скончания дней. Каждый вечер, вознося молитвы Отцу и Матери, Лиаль обязательно благодарил и Защитника.
И только сегодня, в предутреннем сумраке, Лиаль на мгновение усомнился в мудрости своего господина. Защитник оставлял крепость без солдат в тот самый момент, когда они могли здесь понадобиться.
Всего лишь пять дней назад Лиаль послал Защитнику срочное донесение, в котором сообщал, что в лесах вокруг Портала скрывается армия людей. Правда, разведчики из числа эльфов и ниморейцев, объезжавшие окрестности согласно заведенному порядку, не заметили ничего особенного, однако несколько дозорных бесследно исчезли. Обеспокоенный Лиаль привел войска в состояние повышенной готовности и удвоил число караульных на башнях. Вещим он ничего не сообщил, поскольку, будучи солдатом, никогда не обращал внимания на подозрительные и недостойные действия магов. К тому же Лиаль не сомневался, что Вещие и без него знают о присутствии вражеской армии, и, возможно, знают даже больше, чем он сам.
Ответа на свое донесение он так и не получил. А теперь еще этот приказ. Понимал Лиаль его смысл или нет, но подчиниться был обязан.
Войско скрылось из виду. На мгновение капитану стало пусто и одиноко, однако ему некогда было оплакивать потерю девяти десятых своего гарнизона. Созвав оставшихся офицеров, он начал выстраивать новую стратегию обороны Портала. Лиаль объявил об изменении порядка караульной службы. Он всеми силами старался поддержать моральный дух соратников и даже пошутил, сказав, что их сегодня ожидает роскошный обед, ибо теперь не надо растягивать припасы, чтобы хватило на тысячу ртов.
Офицеры были опытными воинами и понимали истинное положение вещей, но говорили лишь то, что ожидал услышать от них командующий. У всех на уме было одно и то же. Кто прячется в лесах? Кто распугал зверей и птиц? Наконец, по чьей вине один за другим исчезали разведчики?
Ответов ни у кого не было. Зато все они прекрасно понимали: для тех, кто прятался в лесу, сегодняшнее оголение крепости, конечно же, не осталось незамеченным.
Лиаль отпустил офицеров, а сам уселся за стол и стал обдумывать свой следующий шаг.
Надо полагать, Вещие получили те же распоряжения, что и Лиаль. Надо полагать, их число тоже уменьшилось. У Лиаля не было возможности проверить свои предположения. Он ни разу не встречался с главным среди Вещих. В тех редких случаях, когда военным приходилось сталкиваться с Вещими по долгу службы (обычно это бывало, когда Вещие задерживали путников, вызвавших у них серьезные подозрения), маги просто появлялись вместе с подозреваемым и передавали его солдатам. Лиаль не знал имени их командира. По сути, он так мало знал об этих магах, что даже не был уверен, если ли у Вещих командир.
Но теперь положение стало исключительно серьезным. У Лиаля не оставалось времени на обходные пути, которые использовали военные, когда им требовалось встретиться с Вещими, но так, чтобы встречи как будто бы и не было. Лиалю требовалось узнать, что происходит и чего ожидать в случае нападения.
Другие офицеры побоялись бы уронить свою честь. Лиаль был крестьянином. Он не боялся уронить честь и не особо думал об этом. Возможно, именно крестьянское происхождение заставляло его ставить здравый смысл выше этикета.
Покинув Внешнее Кольцо, Лиаль пересек мощеный двор, разделявший две сферы влияния, и вошел в сад. Он шагал среди азалий и бугенвилей, рассеянно скользя взглядом по этому великолепию и ни на чем не задерживаясь. Обращаясь не то к азалиям, не то к золотым рыбкам, Лиаль спокойно произнес:
— Мне необходимо поговорить с главным у Вещих по чрезвычайно важному и неотложному делу.
Он постоял еще немного, слушая жужжание пчел и следя за порхающими среди цветов бабочками, потом двинулся дальше. Лиаль старался напустить на себя равнодушный вид, хотя в нем нарастало беспокойство. Он мог лишь предполагать, что его видят и слышат. Если же Вещих здесь не было или они по каким-то причинам откажутся говорить с ним, Лиаль совершенно не представлял, что делать дальше. Придется отказаться от этого замысла и строить другой. А времени оставалось все меньше и меньше.
Дорожка, по которой он шел, оканчивалась у пруда с рыбками. Лиаль немного полюбовался на рыбок, затем повернулся, чтобы идти обратно.
Перед ним стояла одна из Вещих; стояла так близко, что Лиаль, наверное, мог бы ее коснуться.
Он не слышал ее шагов и не почувствовал, что кто-то идет за ним следом. Лиаль невольно попятился назад и едва не свалился в пруд. Собственная невнимательность вызвала в нем раздражение. Подавив его, Лиаль поклонился.
— Благодарю вас за то, что пришли. Вы оказываете мне большую честь.
— Отнюдь нет, — холодным тоном возразила Вещая. — Встречей со мной вы уронили свою честь. Но сейчас это не имеет значения. Какое же чрезвычайно важное и неотложное дело заставило вас нарушить неписаный закон и прийти, чтобы поговорить со мной?
Лиаль поймал себя на том, что ему не оторвать взгляда от этой женщины. Затейливый узор вокруг глаз сообщал о ее происхождении. Помимо родовой татуировки, ее лицо украшала другая, говорящая о ее принадлежности к Вещим. Узор этой татуировки был намного сложнее. Кружочки, завитки, черточки и различные символы, переплетаясь, опускались по щекам и окаймляли подбородок. Говорило ли это о занимаемом положении в рядах Вещих? Или татуировка рассказывала о магических способностях? А может, это являлось личным украшением? Лиалю вряд ли было суждено узнать об этом. Он постарался сосредоточиться на цели своего прихода, но все равно никак не мог оторвать глаз от лица Вещей.
— Вы говорили, что дело не терпит отлагательства, — напомнила она, явно недовольная его молчанием.
Татуировка мешала определить ее возраст. Глаза Вещей были подернуты непроницаемой дымкой. Такие глаза не отдавали, а только вбирали в себя. Женщина стояла, спрятав руки в длинные рукава, шелковые яркие обшлага которых свисали до самого пола. Шелковую одежду Вещей украшали затейливые изображения птиц, вышитых золотой нитью.
— Вы слышали о начале войны между Защитником Божественного и Божественным? — начал Лиаль.
Вещая вскинула брови, пораженная такой прямолинейностью.
— Слышала.
— А вы знаете, что численность моего гарнизона была уменьшена с тысячи до сотни? — продолжал Лиаль.
— Да, мне это известно.
— От вас… — Лиаль замолчал, подыскивая наиболее точные слова для следующего вопроса. — От вас потребовали провести такое же сокращение численности ваших сил?
Вещая, похоже, сначала не хотела отвечать на этот вопрос, но, чуть подумав, кивнула головой.
Лиаль немного помолчал, потом сказал:
— Вы знаете, что в лесу бесследно пропадают наши разведчики и происходят иные странные события. Вы знаете, что жители деревни серьезно обеспокоены всем этим и многие из них уже сбежали. Вам наверняка известно и то, что число путников из земель, населенных людьми, значительно сократилось, а те, кто приезжают, говорят о войне в Дункарге и Карну, о беспорядках в Ниморее и других землях, где живут люди.
— Я это знаю, — подтвердила Вещая. — И не только это. В лесу расположилась неприятельская армия. Численность ее огромна. Мы считаем, что это часть той самой армии, которая напала на Карну и Дункаргу.
Лиаля охватил ужас.
— Защитнику известно об этой армии, — добавила женщина.
К ужасу Лиаля примешалось неподдельное изумление.
— Ему известно? Тогда как же…
Вещая покачала головой. Он понял: если даже она что-то знает или подозревает, то все равно не скажет.
— Позвольте спросить, а каково ваше отношение к этому?
— Защитник Божественного принадлежит к Дому Вивалей. Я тоже принадлежу к Дому Вивалей. Я верна Защитнику и своему Дому, — холодно ответила Вещая.
Вероятно, Лиаль должен был довольствоваться тем, что услышал. Вещая явно не намеревалась рассказывать ему что-либо еще.
— Мне нужна ваша помощь, — сказал Лиаль.
Женщина вопросительно подняла брови, ожидая, что он скажет дальше.
— Если на нас нападут, необходимо, чтобы враг поверил, что у нас достаточно солдат для защиты Портала. Это возможно?
Едва задав вопрос, Лиаль понял: он допустил ошибку.
Вещая сердито посмотрела на него.
— Разумеется, это возможно. Нет ничего проще, чем создать подобную иллюзию. Но вы должны сознавать скрытую в ней опасность. Если вашим воинам сказать, что это иллюзия, им станет трудно сражаться. Офицеры, которые поведут воображаемые войска в атаку, будут знать, что на самом деле они противостоят врагу в одиночку. А солдаты, не зная правды и думая, будто прибыло подкрепление, будут уповать на поддержку своих иллюзорных товарищей и лишь в последний момент сообразят, что те не в силах им помочь. Не мне вам говорить, что после этого их доверие к командирам и друг к другу будет серьезно подорвано и едва ли восстановится в будущем.
— Я все расскажу и офицерам, и солдатам, — сказал Лиаль. — Я всегда говорю им правду.
— Думаю, это будет лучше всего, — согласилась Вещая, и впервые в ее глазах блеснула искорка уважения к Лиалю.
Они переговорили обо всем, что требовало обсуждения. Лиалю надо было еще обо многом подумать и разработать стратегию действий. Скорее всего, Вещей тоже есть о чем поразмыслить, предположил Лиаль. Он снова поклонился, показывая, что намерен уйти. К его удивлению, Вещая задумчиво посмотрела на него.
— Мы должны принести себя в жертву во имя спасения чести Защитника. Вам это известно?
Что это, тревожно подумал Лиаль, испытание на преданность?
— Повиноваться Защитнику — мой долг, — осторожно ответил он. — Защитник знает, что является для нас наилучшим. Я не имею права сомневаться в его мудрости.
Вещая продолжала смотреть на него, но по ее лицу Лиаль не мог догадаться, как она отнеслась к его словам. Он, не дрогнув, выдержал ее взгляд. Вещая молча повернулась и пошла по саду, направляясь к Порталу.
Лиалю нельзя было терять ни минуты, однако он стоял и смотрел ей вслед, одновременно испытывая и восхищение этой женщиной, и отвращение к ней. Лиалю предстояло объяснить положение дел своим офицерам, затем поговорить с солдатами. С оставшимися солдатами. Он скажет им правду, но не до конца. О жертве он умолчит.
Но это они и сами поймут.
* * *
Примерно в то же время Дагнарус, Владыка Пустоты и с недавних пор самозваный король Дункарги, встретился в командном шатре со своими офицерами. Его войска стояли совсем близко от Портала Тромека. Таанские разведчики, взбираясь на высокие сосны, хорошо видели каменную стену Внешнего Кольца. Густой лес, который эльфы с гордостью считали частью своих оборонительных сооружений, оказался идеальным местом укрытия для их врагов. Дагнарус сумел спрятать под его пологом десять тысяч своих солдат, которых до этого он незаметно провел вдоль северных склонов Фейнирских гор. Оттуда он повернул на юг, и ни люди Нимореи, ни эльфы Тромека даже не догадывались, что через их земли движется вражеская армия. Те же, кто случайно наталкивался на таанских разведчиков, бесследно исчезали, и магия Пустоты полностью разрушала их трупы.— Я решил перенести время нападения, — объявил Дагнарус собравшимся офицерам.
Некоторые офицеры были людьми, поскольку в армию Дагнаруса входили и отряды человеческих наемников. Но большинство командиров было из числа высокопоставленных таанских низамов, возглавляемых врикилем Нбарском. Здесь находился и Шакур, который держался в тени и участия в разговоре не принимал. Многие не обращали на него внимания, считая его телохранителем Дагнаруса, заменившим отсутствующую Вэлуру.
— Мы собирались ударить на рассвете, однако я получил кое-какие сведения, и они подсказали мне, что время надо изменить. Итак, нападение на рассвете отменяется. Вы будете ждать моего сигнала. Ваши войска займут свои позиции и затаятся.
Таанские воины зароптали, недовольные задержкой. Дагнарус сурово глянул на них, и ропот стих. Он был в черных доспехах и шлеме. Тааны почитали его как своего бога и как бога боялись. Черные доспехи в основном предназначались для них, ибо, представая перед ними человеком, Дагнарус понимал, что теряет в их глазах часть своего божественного величия.
— Не беспокойтесь, — обратился он к таанам. — Мы не для того проделали долгий путь, чтобы сидеть возле Портала Тромека и глазеть на эльфов. Мы обязательно ударим по ним. Возможно, это будет через час после рассвета, или в полдень, или под вечер. Но мы ударим. Все остальные приказы остаются в силе. После захвата Портала я вместе с армией отправлюсь дальше, на Новый Виннингэль. Генерал Гурске, вы и ваши отряды останутся охранять Портал.
Генерал Гурске кивнул. Он командовал человеческими наемниками.
— Для вас не составит труда удерживать Портал в своих руках, генерал, — продолжал Дагнарус — Войска эльфов, которые могли бы оказать нам сопротивление, сейчас спешно возвращаются в Глимрэ. Ближайшая человеческая армия находится в Мианмине. Защитник обещал мне позаботиться о том, чтобы остатки гарнизона не получили через Портал никакого подкрепления. Всех торговцев, купцов и прочих, с какой бы стороны они ни появлялись, захватывать как рабов. Их товарами и имуществом распоряжаться по своему усмотрению.
Генерал Гурске снова кивнул. Он знал свои обязанности и не предвидел никаких трудностей. Ему не терпелось избавиться от присутствия таанов. Несмотря на то что его люди и тааны несколько лет сражались бок о бок, обе расы ладили плохо и мало уважали друг друга.
— Тааны под командованием Нбарска помогут захватить Портал и очистить его от защитников. После этого Нбарск отправит передовые отряды для уничтожения эльфов на восточном выходе Портала. Остальная часть войск должна будет пройти через Портал, встать лагерем и ждать моих распоряжений.
Нбарск жестом показал, что понял. Вопросов ни у кого из офицеров не было, и Дагнарус позволил своим подчиненным разойтись. Он знал свои войска, знал, на что они способны. Когда все покинули шатер, он подозвал Шакура.
Врикиль вышел из затененного угла и встал перед своим повелителем.
— Какие-нибудь новости? — спросил Шакур.
— Я получил известие от Вэлуры. Обе части Камня Владычества — наша и принадлежащая эльфам — путешествуют вместе. Вэлура считает, и я с нею согласен, что те, кто несет эти части, направляются к Порталу.
— Я тоже согласен, — сказал Шакур. — Я чувствую, как кровавый нож с каждой минутой все приближается. Тот, кто его несет, скорее всего, несет и Камень Владычества.
— Правильно. Потому-то я и отложил нападение. Я не хочу спугнуть добычу. Ты вместе с несколькими людьми проникнешь во двор Портала под видом торговцев. Оставайтесь там, пока не найдете тех, у кого находятся оба Камня. Найдя их, ты подашь мне сигнал, и я ударю по Порталу. Ты воспользуешься суматохой, захватишь тех, у кого Камни, и доставишь их ко мне.
— Живыми, мой повелитель?
— Если получится. Мало ли, мне захочется кое о чем их порасспросить. Но особой роли это не играет. Мне все равно, у кого забирать Камни: у живых или у трупов. Будь осторожен, Шакур. Не пытайся дотрагиваться до Камней сам. Камни окружены магией стихий, предохраняющей их от Пустоты. Вэлура дотронулась, и Камень чуть не уничтожил ее.
— Тогда как же высможете их коснуться, мой повелитель?
— Не забывай, Шакур, что однажды я уже их касался, — сказал Дагнарус. — Мой отец, король Тамарос, передавал мне части разделившегося Камня Владычества, и я одну за другой вручал их посланцам четырех рас. Я был избран богами, а не мой брат Хельмос!
Дагнарус стиснул руку в кулак. Его голос зазвенел от волнения.
— Когда я стал готовиться к войне с Хельмосом и он попросил другие расы отдать ему их части Камня Владычества, все ему отказали. Камни должны были прийти ко мне. Две части уже есть. Вскоре отыщутся и две другие.
Шакур хмыкнул.
— А что сейчас делает Вэлура?
Дагнарус знал своего лейтенанта. Задав вроде бы невинный вопрос, Шакур намекал на то, что Вэлура провалила порученное дело и теперь ему придется подчищать за ней хвосты.
Тело сгнивает, кости делаются хрупкими и ломкими, мозг и сердце рассыпаются в прах. Но почему душа остается? Дагнарус часто задавал себе этот вопрос и проклинал своих врикилей за то, что у них осталась душа. Насколько меньше хлопот было бы с ними, будь его творения бездушными автоматами. Тогда бы они думали и вели себя только так, как он их научил. С одной стороны, именно «бесполезные» души делали его врикилей ценными шпионами, соглядатаями, убийцами и военачальниками. Но с другой — эта их человеческая сторона вынуждала Дагнаруса мириться с их вспышками ревности, превратными суждениями и откровенным неповиновением. Временами он сожалел, что когда-то взял в руки Кинжал врикиля. Эти мысли все чаще посещали Дагнаруса после бунтарства Клета.
Дагнарус не страшился того, что таанский врикиль Клет осмелится вызвать своего повелителя на поединок. Однако Клету удалось ослушаться его, и это тревожило Дагнаруса намного больше, чем он себе признавался. Дагнарус был уверен, что остальные врикили остаются в его власти. Но его в высшей степени злило то, что ему приходилось постоянно убеждать себя в их верности и преданности. И это сейчас, когда война за господство над Леремом требовала его безраздельного внимания!
— Вэлура выполняет мои распоряжения, — коротко ответил Дагнарус. — Как и ты, Шакур.
Шакур молча поклонился и ушел.
Дагнарус вернулся к своим замыслам. Мысленно он давно уже провел и выиграл сражение за Портал Тромека. Теперь он начинал готовиться к битве, о которой страстно мечтал не одну сотню лет, — к битве за Новый Виннингэль.
ГЛАВА 13
Гиппогрифы летели весь день и всю ночь. Над головой путешественников сияло усыпанное звездами небо, блестел серп луны. Ночной воздух был прозрачен. Время от времени гиппогрифы опускались на землю, чтобы немного передохнуть. Крылатые животные, как и Дамра, торопились поскорее добраться до Портала и вернуться к своему потомству.
На рассвете вдали показался Портал, точнее — белое каменное кольцо на фоне густого зеленого леса. Дамра хотела подсказать гиппогрифам, где им лучше опуститься, но они вдруг начали кружить над землей и тревожно перекликаться друг с другом.
— Как ты думаешь, что с ними? — спросила она у Арима. — Почуяли что-то неладное?
Бабушка ткнула Дамру в бок, немало удивив ее, ибо Дамра считала, что старуха спит. И действительно, пеквейка проспала едва ли не всю дорогу, упершись головой в затылок Дамры.
— Они говорят, в воздухе как-то странно пахнет, — крикнула Бабушка. — Какой-то незнакомый запах, и он им не по нраву.
Сильвит предостерегал ее насчет вражеской армии, намеревавшейся захватить Портал. Дамра пригляделась, но не заметила на земле ни единого тревожного признака. Впрочем, в таком лесу можно было спрятать целый народ. Странно только, что гиппогрифы не узнали запах. Уж люди-то должны быть им знакомы. Дамра резким голосом велела гиппогрифам лететь дальше. Они продолжали кружить. Один из гиппогрифов повернул к ней свою орлиную голову и щелкнул клювом. Светлый глаз недовольно поглядел на Дамру.
— Они довезут нас, куда нужно, — сказала Бабушка. — Но потом сразу же полетят обратно. Они не хотят ни одного лишнего мгновения задерживаться в этих местах.
— Я не осуждаю их, — ответила Дамра. — Спасибо им и за это.
Бабушка заговорила с гиппогрифом. Дамра подумала, что это, наверное, и есть пеквейский язык. Как и сами пеквеи, слова были короткими, быстрыми и легкими. Гиппогрифы перестали кружить и полетели к Порталу. Их зоркие глаза все время скользили по земле, словно ожидая что-то увидеть.
— Так ты и в самом деле понимаешь, что говорят животные? — спросила Дамра, оборачиваясь к Бабушке.
— Не совсем так, — ответила Бабушка. — Это было бы слишком здорово! — Она засмеялась. — Просто мы вслушиваемся во все это уханье, пронзительные крики, карканье и кудахтанье. Пеквеи понимают мысли животных. Мы почти всегда можем сказать, о чем они думают.
— И вы понимаете всех животных? — спросила Дамра.
Бабушка говорила с такой уверенностью, что трудно было сомневаться в ее словах.
— Всех, кроме рыб. Тупые существа эти рыбы.
— Если вы понимаете мысли животных, можете ли вы понимать мысли людей? Например, мои мысли? — Дамре стало несколько не по себе, что старуха могла прочитать ее мысли.
Бабушка резко замотала головой.
— Животные думают просто и ясно: мне страшно, хочу есть, этому верю, тому не верю. А у людей мысли — как спутанный клубок. Только боги могут их прочитать, пусть боги этим и занимаются.
Они пролетали над Порталом. Дамра вглядывалась вниз столь же пристально, как и гиппогрифы. По дороге двигалась лишь купеческая повозка, запряженная одной лошадью. С высоты она казалась игрушечной. Такими же игрушечными фигурками казались сидевшие в повозке торговцы. Дамра попросила Бабушку узнать у гиппогрифов, не заметили ли они чего-нибудь странного. Странного гиппогрифы не заметили, но им явно было не по себе. Выбрав полянку, гиппогрифы начали снижаться, двигаясь по спирали, витки которой становились все уже.
Едва только Дамра и остальные путники слезли с гиппогрифов, животные сразу же снова взмыли в воздух. Теперь им было значительно легче лететь, и вскоре они скрылись из виду, торопясь вернуться в Глимрэ.
— Похоже, нам тоже не стоит здесь задерживаться, — мрачно заметил Арим, следя за исчезавшими в небе гиппогрифами. — Странно, что они даже не подождали, пока мы доберемся до ворот Портала.
— Их было никак не удержать, — ответила Дамра. — Ты же сам видел, какими беспокойными они вдруг стали. Даже если я бы приказала гиппогрифам остаться, они бы меня не послушались. И они правы. От леса тянет чем-то странным. Хотя я родилась и выросла в большом городе, но даже я это почувствовала. А ты?
— Я тоже. И потому мне тем более жаль, что гиппогрифы так поспешно улетели, — тихо сказал Арим.
— Последуем их примеру и не будем мешкать, — заявила Дамра и направилась к воротам Внешнего Кольца.
Кроме них, у ворот никого не было. Купеческая повозка, замеченная с воздуха, уже въезжала во внутренний двор. Дамра ожидала, что у караульных могут возникнуть подозрения по поводу тревиниса и пеквеев. Так оно и случилось.
— Нет, — заявил караульный, покачав головой. — Я не могу пропустить их в Портал.
— У них есть все необходимые разрешения, — сказал Арим, подавая ему документы. — Как видите, здесь все в порядке. Им позволено пересечь границу.
— Я не могу отвечать за действия пограничных властей, — произнес караульный таким тоном, словно его собратьям на границе было совершенно наплевать, кого они впускают. Хоть двухголовых троллей! — Вам нужно обратиться к капитану Лиалю.
— Мы сделаем это немедленно, — отчеканила Дамра. — Передайте ему, что Владычица Дамра из Дома Гвайноков просит допустить в Портал ее и сопровождающих ее лиц.
Караульный отвесил официальный поклон, услышав громкий титул Дамры. Впрочем, ее принадлежность к Владыкам он понял уже по ее плащу, но это не произвело на него особого впечатления. Солдат провел путников в караульное помещение у ворот и оставил в комнате ожидания. Комната, которую правильнее было бы назвать комнатенкой, не имела окон, а всю мебель составляли простые скамейки. Дверь выходила в коридор.
На рассвете вдали показался Портал, точнее — белое каменное кольцо на фоне густого зеленого леса. Дамра хотела подсказать гиппогрифам, где им лучше опуститься, но они вдруг начали кружить над землей и тревожно перекликаться друг с другом.
— Как ты думаешь, что с ними? — спросила она у Арима. — Почуяли что-то неладное?
Бабушка ткнула Дамру в бок, немало удивив ее, ибо Дамра считала, что старуха спит. И действительно, пеквейка проспала едва ли не всю дорогу, упершись головой в затылок Дамры.
— Они говорят, в воздухе как-то странно пахнет, — крикнула Бабушка. — Какой-то незнакомый запах, и он им не по нраву.
Сильвит предостерегал ее насчет вражеской армии, намеревавшейся захватить Портал. Дамра пригляделась, но не заметила на земле ни единого тревожного признака. Впрочем, в таком лесу можно было спрятать целый народ. Странно только, что гиппогрифы не узнали запах. Уж люди-то должны быть им знакомы. Дамра резким голосом велела гиппогрифам лететь дальше. Они продолжали кружить. Один из гиппогрифов повернул к ней свою орлиную голову и щелкнул клювом. Светлый глаз недовольно поглядел на Дамру.
— Они довезут нас, куда нужно, — сказала Бабушка. — Но потом сразу же полетят обратно. Они не хотят ни одного лишнего мгновения задерживаться в этих местах.
— Я не осуждаю их, — ответила Дамра. — Спасибо им и за это.
Бабушка заговорила с гиппогрифом. Дамра подумала, что это, наверное, и есть пеквейский язык. Как и сами пеквеи, слова были короткими, быстрыми и легкими. Гиппогрифы перестали кружить и полетели к Порталу. Их зоркие глаза все время скользили по земле, словно ожидая что-то увидеть.
— Так ты и в самом деле понимаешь, что говорят животные? — спросила Дамра, оборачиваясь к Бабушке.
— Не совсем так, — ответила Бабушка. — Это было бы слишком здорово! — Она засмеялась. — Просто мы вслушиваемся во все это уханье, пронзительные крики, карканье и кудахтанье. Пеквеи понимают мысли животных. Мы почти всегда можем сказать, о чем они думают.
— И вы понимаете всех животных? — спросила Дамра.
Бабушка говорила с такой уверенностью, что трудно было сомневаться в ее словах.
— Всех, кроме рыб. Тупые существа эти рыбы.
— Если вы понимаете мысли животных, можете ли вы понимать мысли людей? Например, мои мысли? — Дамре стало несколько не по себе, что старуха могла прочитать ее мысли.
Бабушка резко замотала головой.
— Животные думают просто и ясно: мне страшно, хочу есть, этому верю, тому не верю. А у людей мысли — как спутанный клубок. Только боги могут их прочитать, пусть боги этим и занимаются.
Они пролетали над Порталом. Дамра вглядывалась вниз столь же пристально, как и гиппогрифы. По дороге двигалась лишь купеческая повозка, запряженная одной лошадью. С высоты она казалась игрушечной. Такими же игрушечными фигурками казались сидевшие в повозке торговцы. Дамра попросила Бабушку узнать у гиппогрифов, не заметили ли они чего-нибудь странного. Странного гиппогрифы не заметили, но им явно было не по себе. Выбрав полянку, гиппогрифы начали снижаться, двигаясь по спирали, витки которой становились все уже.
Едва только Дамра и остальные путники слезли с гиппогрифов, животные сразу же снова взмыли в воздух. Теперь им было значительно легче лететь, и вскоре они скрылись из виду, торопясь вернуться в Глимрэ.
— Похоже, нам тоже не стоит здесь задерживаться, — мрачно заметил Арим, следя за исчезавшими в небе гиппогрифами. — Странно, что они даже не подождали, пока мы доберемся до ворот Портала.
— Их было никак не удержать, — ответила Дамра. — Ты же сам видел, какими беспокойными они вдруг стали. Даже если я бы приказала гиппогрифам остаться, они бы меня не послушались. И они правы. От леса тянет чем-то странным. Хотя я родилась и выросла в большом городе, но даже я это почувствовала. А ты?
— Я тоже. И потому мне тем более жаль, что гиппогрифы так поспешно улетели, — тихо сказал Арим.
— Последуем их примеру и не будем мешкать, — заявила Дамра и направилась к воротам Внешнего Кольца.
Кроме них, у ворот никого не было. Купеческая повозка, замеченная с воздуха, уже въезжала во внутренний двор. Дамра ожидала, что у караульных могут возникнуть подозрения по поводу тревиниса и пеквеев. Так оно и случилось.
— Нет, — заявил караульный, покачав головой. — Я не могу пропустить их в Портал.
— У них есть все необходимые разрешения, — сказал Арим, подавая ему документы. — Как видите, здесь все в порядке. Им позволено пересечь границу.
— Я не могу отвечать за действия пограничных властей, — произнес караульный таким тоном, словно его собратьям на границе было совершенно наплевать, кого они впускают. Хоть двухголовых троллей! — Вам нужно обратиться к капитану Лиалю.
— Мы сделаем это немедленно, — отчеканила Дамра. — Передайте ему, что Владычица Дамра из Дома Гвайноков просит допустить в Портал ее и сопровождающих ее лиц.
Караульный отвесил официальный поклон, услышав громкий титул Дамры. Впрочем, ее принадлежность к Владыкам он понял уже по ее плащу, но это не произвело на него особого впечатления. Солдат провел путников в караульное помещение у ворот и оставил в комнате ожидания. Комната, которую правильнее было бы назвать комнатенкой, не имела окон, а всю мебель составляли простые скамейки. Дверь выходила в коридор.